Страница:
Но Джайлз ее так и не поцеловал. Входная дверь хлопнула, и послышался голос Эдмунда, который ругался из-за поломки на сахарной мельнице. На пороге комнаты Эдмунд застыл как вкопанный. Струйки дождевой воды стекали с его лица и одежды на деревянный пол, а взгляд жадно пожирал открывшееся ему зрелище: его дочь в объятиях Джайлза.
— Черт возьми! — воскликнул наконец Эдмунд, и его губы растянулись в широкой усмешке. — Значит, через три недели, считая от воскресенья, так?
Джайлз опустил глаза на лицо Грейс, а она, не давая себе возможности передумать, быстро ответила:
— Да, через три недели, считая от воскресенья.
К концу этих трех недель Грейс почти верила, что она все это выдумала. Джайлз тогда остался у них на ночь, но утром уехал; а сейчас было воскресенье, день накануне свадьбы, а он до сих пор не вернулся. Она получила весточку, что он задерживается по делам, но справится с ними вовремя.
Тем временем они с Мату собирали ее вещи и бесконечно обсуждали предстоящие им приключения. Грейс виновато посмотрела на сундук, который час назад Мату так аккуратно упаковала. Сейчас он опять был разорен. Туда по ошибке сунули чулки, подходившие к ее платью. Неужели нельзя было обойтись белыми, они-то нашлись сразу? Ведь белое подходит почти ко всему. Но Грейс верила, что Джайлз приедет сегодня. Он и его друзья не могут прибыть завтра, ну просто не могут! Не в самый же день свадьбы! Конечно, нет. Господи, где же туфли?! Она пошла было ко второму сундуку, чтобы там покопаться, но по дороге споткнулась и упала. От злости Грейс едва не пробормотала словечко, от которого Мату, будь она в комнате, разразилась бы целым потоком негодующих жестов. Но тут девушка увидела, что споткнулась как раз о те туфли, которые собиралась искать, и засмеялась от сознания собственной бестолковости. Господи, если она сегодня как комок нервов, то что будет завтра?
Пока они укладывали вещи, Мату весьма определенно выразила мысль, что то морское путешествие, которое она совершила и которое привело ее в рабство, так и должно остаться единственным в ее жизни. Когда Джайлз и Грейс будут отправляться в дальние поездки, она останется дома, чтобы вести их хозяйство и приглядывать за порядком. Было решено, что Мату не будет рабыней Джайлза и Грейс, но она хотела остаться с ними, а Грейс, в свою очередь, не желала расставаться с няней. Мату ведь была единственной, кто знал ужасную правду, а Грейс была не в состоянии нести этот груз в одиночку. Тайна грызла ее изнутри. Джайлз женится на ней, потому что верит в ее честность, а ведь брак их начинается с обмана!
Когда отец поднялся по лестнице, чтобы сообщить дочери, что вернулась «Надежда», Грейс пролила себе на лиф чуть ли не полфлакона ароматического масла. На этот раз запретное слово все-таки сорвалось с ее губ. Переодеваться было некогда. Грейс кинулась ко второму сундуку, вытянула из него кружевной платочек и попыталась стереть масло, потом подбежала к окну на задний двор, высунулась и стала обмахиваться рукой. Мату и Кейя, стоявшие в дверях кухни, увидели ее и озабоченно нахмурились.
— Мисси, вам есть плохо? — спросила Кейя.
Мату фыркнула и покачала головой: Грейс отродясь не падала в обморок.
— Нет-нет, — объяснила девушка. — Разлила духи. Мату побежала было к дому, но Грейс махнула рукой, чтобы та остановилась.
— Мне нужно встречать Джайлза и его друзей. Сейчас ничего уже не поделаешь. Я вытерла, сколько смогла. — Она глубоко вздохнула и чуть не потеряла сознание от дурманящего аромата жасмина, но все же мужественно улыбнулась няне. — Все хорошо, — проговорила она в ответ на обеспокоенный взгляд Мату.
Продолжая обмахиваться рукой, как веером, Грейс вышла в коридор и направилась к лестнице, радуясь, что это происшествие отвлекло ее от терзавших душу сомнений. Она станет хорошей женой. Жизнерадостной и всегда готовой помочь. То есть такой, какой никогда не была Иоланта.
Иоланта. При мысли о мачехе Грейс выпрямила спину и расправила плечи. При известии о предстоящей свадьбе Грейс жена отца пришла в такое расстройство, что категорически отказалась покидать свою комнату и общалась только с несчастной служанкой, обслуживавшей хозяйку. Бедное создание без конца терпело побои, в бессильном гневе Иоланта таскала ее за уши. Всего этого Грейс не знала. Разумеется, ей было известно, что Иоланта полагает нечестным обманывать Джайлза, но трудно было поверить, что она так убивается из-за практически постороннего человека. Скорее, она должна бы радоваться, что наконец избавится от Грейс.
Девушка отогнала от себя ненужные мысли. Ей и так есть о чем подумать. Ведь сегодня не только канун ее свадьбы, еще предстоит встреча с друзьями Джайлза. Одной из причин задержки как раз и стало то, что Джайлз со своим партнером устраивали дела так, чтобы Джефф и Фейт могли присутствовать на свадьбе. Грейс чувствовала, что волнуется при мысли о встрече с друзьями Джайлза не меньше, чем от самой свадьбы.
Сначала Грейс собиралась спуститься на пристань и встретить гостей там, но, охваченная внезапным приступом несвойственной ей робости, вернулась в комнату, то и дело хватаясь за уже сложенные вещи, усугубляя беспорядок и поминутно заглядывая в зеркало. С опозданием ей пришла в голову мысль, что следовало позволить Мату уложить волосы в особую, праздничную прическу. Для Джайлза она оставила каскад свободно спадающих локонов, но, может быть, эта женщина, Фейт, сочтет ее деревенской простушкой?
Голос Джайлза ворвался в открытые окна второго этажа. Он смеялся, разговаривал с ее отцом и еще с каким-то мужчиной. С их голосами переплеталось мелодичное журчание женской речи.
Не встретить их будет непростительной грубостью. Глубоко вздохнув и чуть не подавившись жасминовым ароматом, Грейс спустилась с лестницы, проплыла сквозь гостиную и открыла дверь навстречу жениху и его свите. Их было всего четверо: отца и Джайлза она знала, так что легко догадалась, что остальные двое и есть друзья Кортни. Джеффри Хэмптон оказался высоким мужчиной с широкими плечами, но ему недоставало открытости и отточенной выправки Джайлза. Лицо Джеффри казалось жестким и даже слегка пугающим.
Грейс сама не чувствовала, до какой степени напряжена, пока не встретилась взглядом с Джайлзом, и лишь тогда ощутила, как расслабляются мышцы. Сегодня Джайлз еще больше походил на капитана корабля в своем безупречном наряде.
Он явно был из тех людей, которые внушают не страх, а любовь и уверенность.
Потом она перевела взгляд на Фейт и снова встревожилась. Она в жизни не видела женщины с такой белой кожей. Белая. У Фейт все было белым. Серебристая блондинка с алебастровой кожей. Иоланта по сравнению с ней выглядела чуть ли не негритянкой. Женщина держала малыша, такого же светленького, как она сама. Как мог Джайлз видеть их рядом и внезапно не осознать, насколько темная у Грейс кожа? Как он мог смотреть на изящный прямой носик Фейт и не заметить, что у Грейс он слишком широк? Как может Грейс когда-нибудь подружиться с такой женщиной?
И тут Фейт улыбнулась. Улыбка отразилась в сине-зеленых глазах.
— Грейс, — мягко проговорила она, — я знаю» это вы. Я бы узнала вас даже в толпе Порт-Рояля. Джайлз вас так хорошо описал. — Она сделала шаг вперед, как будто собираясь обнять Грейс, но малыш помешал. Он обхватил мать за шею и с неприязнью уставился на Грейс. «Духи, черт их побери»! — вспомнила девушка.
Она через силу сглотнула и улыбнулась, понимая, что ее приветствие выглядит не таким открытым и сердечным.
— Мне он тоже о вас много рассказывал. Как приятно наконец с вами познакомиться!
Теперь к ней подошел Джефф, он галантно склонился к ее руке и, продемонстрировав большое самообладание, почти не среагировал на запах, разве что пару раз моргнул и слегка прочистил горло.
— Джайлз говорил мне, что подыскал себе девчонку не хуже моей Фейт, настоящее золото, да я ему не верил, пока не увидел вас.
Грейс смутилась, потом нахмурилась. Золото? То есть у нее темная кожа? А девчонками называют молодых рабынь.
Джайлз бросил на Джеффа сердитый взгляд, но блеск в его глазах противоречил показной суровости.
— Соблюдай приличия, разговаривая с моей женой! Фейт покачала головой:
— Простите его, пожалуйста. Не знаю, что он имеет в виду, но меня он тоже называет девчонкой.
Грейс бросила быстрый взгляд на отца, в глазах у нее отражалось смятение. Эдмунд объяснил:
— У нас тут только леди и негритянки. Думаю, что раньше Грейс слышала слово «девчонка» лишь в отношении негритянских девушек-рабынь. — Он проницательно посмотрел на Грейс и воскликнул: — Господи! Ты что, весь день провалялась в саду?
Грейс покраснела от смущения.
— Небольшое недоразумение с флаконом духов. Фейт сочувственно покачала головой:
— Как я вас понимаю! Пробка сначала прилипает, потом выскакивает, и тогда вы выливаете на себя полфлакона сразу.
— Я не хотел вас обидеть, — вмешался Джефф. — Фейт слишком терпимо ко мне относится.
Фейт рассмеялась, обняла мужа за талию и слегка прижалась к нему. Такой простой, естественный жест. Грейс смотрела во все глаза. Она никогда не видела, чтобы Иоланта хотя бы дотронулась до ее отца. И не видела, чтобы жены других плантаторов или хотя бы рабыни касались мужчин подобным образом. Джефф был крупным мужчиной, на целую голову выше Фейт и, уж конечно, тяжелее ее на целую сотню фунтов, но она обнимала его, как будто имела на это право. Как будто он принадлежал ей, а не наоборот!
Теперь к Грейс подошел Джайлз и, оказавшись в облаке жасминового аромата, взял обе ее руки в свои. Пальцы девушки оказались холодными, и Джайлз решил, что она нервничала в ожидании его возвращения. Сейчас она смотрела на него огромными зелеными глазами, он читал в них трепет и благоговение, и в который раз Джайлз подумал, как мало они все-таки знают друг друга. О чем она сейчас думает? Может быть, она беспокоилась, что он изменит свое решение? Или сама готова его изменить?
— Простите, что я не вернулся раньше, — мягко проговорил он. — Сразу после нашей свадьбы Джеффу надо отправляться на Тортугу, а потому нам пришлось переделать немало дел.
Грейс обратилась к Фейт:
— А вы с сыном будете его сопровождать? Джайлз говорил мне, что вы часто путешествуете вместе. Разве вам не страшно брать в море такого маленького ребенка?
— Конечно, — отозвалась Фейт, — но на сей раз я останусь дома.
Джайлз бросил на Джеффа удивленный взгляд:
— Ты мне не говорил. — Потом повернулся к Фейт: — Как же вы будете одна? Мы с Грейс можем составить вам компанию.
Она мимолетно усмехнулась:
— В этом нет необходимости. К тому же я тоже была новобрачной. Вам сейчас захочется побыть только вдвоем.
— Я оставлю с Фейт одного из своих людей, — объяснил Джефф. — И вообще я постараюсь не задерживаться дольше, чем на неделю.
Но Джайлз, казалось, продолжал сомневаться.
— Ну, если ты уверен! — А Фейт он сказал: — Удивительно, что ты решила остаться.
— Несколько часов вдоль берега на верхней палубе — это еще ничего, но к нескольким дням морской болезни я сейчас не готова.
Джайлз неожиданно догадался и громко рассмеялся:
— Да что ты говоришь! Значит, тебя тошнит? Джефф, почему ты мне раньше не сказал?
Джефф тоже смеялся:
— Не хотел затмить радость твоего великого дня. Но раз теперь все выплыло наружу, у нас есть еще один повод для праздника.
Эдмунд просиял радостной улыбкой и энергично пожал Джеффу руку.
— Поздравляю. К тому же у вас уже есть такой замечательный сын! Видишь, дорогая, к чему надо стремиться? — обратился он к дочери.
Грейс все еще не могла прийти в себя. У Фейт оказалась не только очень светлая кожа, но она была еще и беременна! Эта мысль взволновала и смутила девушку.
Фейт жестом отозвала Грейс в сторону и спросила:
— У вас найдется комната, куда я могла бы отвести Джонатана? На корабле он съел кусочек банана и немного хлеба, но я должна покормить его грудью.
Грейс кивнула и сказала:
— Давайте пройдем в дом, служанка проводит вас в мою комнату.
— Нет-нет, — запротестовала Фейт. — Пожалуйста, пойдемте со мной. Я хотела с вами познакомиться. Оставим мужчинам их грубые постельные разговоры. Лучше расскажите мне о себе.
— Постельные? То есть о приданом? — Что?
— Вы сказали — «постельные разговоры». Фейт только улыбнулась.
— Не-е-ет, — протянула она. — Я уверена, это мы будем говорить о приданом и свадьбе. Пойдемте скорее, мне не терпится узнать о ваших планах.
Грейс повела свою гостью. Ее мысли пришли в полнейший беспорядок. Может быть, между мужчинами вообще нет никакого различия? Может, они все одинаковые, когда дело доходит до спаривания? Может, она обманывает себя, думая, что Джайлз будет иным? А с другой стороны, разница может быть громадной. Она с надеждой посмотрела на Фейт. Эта женщина так непринужденно касалась своего мужа и улыбалась, говоря о беременности. Если бы у нее хватило смелости спросить Фейт об этих вещах.
Фейт уселась на кровать Грейс и беззаботно расшнуровала корсет. На ней было голубое полотняное платье простого фасона, но безупречного кроя, а ткань — самого лучшего качества. Шнуровка лифа располагалась спереди — очевидно, для удобства. Фейт освободила одну сторону корсета, потом спустила вырез рубашки. Малыш возрастом около года или чуть больше примостился в колыбели материнских рук и со счастливым видом приложился к материнской груди.
Грейс пыталась разобраться в своих чувствах. Разумеется, она и раньше видела, как негритянские женщины кормят детей грудью. Но сейчас все выглядело иначе, и не только потому, что у гостей Грейс были светлые волосы и белая кожа. Когда рабыни кормили своих детей, в самом этом процессе была какая-то безнадежная, отчаянная необходимость, и все. Матери не привязывались к младенцам, зная, что те скорее всего не выживут и их не придется отлучать от груди. Зрелище того, как Фейт кормит своего сына, было таким интимным, что Грейс покраснела.
Фейт вздохнула и сказала:
— Очень скоро и вам придется этим заняться. Я чувствую, вы с Джайлзом будете очень счастливы.
Хотела бы Грейс тоже испытывать такую уверенность.
Иоланта давно себя так хорошо не чувствовала. Когда Эдмунд впервые сообщил ей, что Грейс действительно собирается замуж за капитана Кортни, она просто заболела, даже не приказала кого-нибудь высечь, потому что чувствовала, что гнев, сжигавший ее сердце, разгорится от этого только сильнее. Она должна сохранить в себе способность причинять боль. Но каждая пощечина служанке лишь распаляла в ней это неутоленное желание.
Отчаяние заставило ее написать пару писем к соседям, которые направлялись сейчас в Порт-Рояль, но времени не хватало. Могло оказаться, что в ближайшие дни ни один корабль не отправится в Санто-Доминго и от ее письма к Жаку не будет никакой пользы. К тому же Иоланта не сможет узнать о результатах своих усилий. Все ее планы висели на волоске.
А потом Иоланту осенило. Конечно, ее жертва не будет испытывать физических страданий, но и душевная боль врага должна хоть немного успокоить ее измученные нервы. Сердце женщины колотилось, на щеках играл нежный румянец. Иоланта, не стесняясь гнилых зубов, улыбнулась своему отражению в зеркале. В этот день ее торжества на ней новое платье, волосы убраны в изысканную прическу, ведь супружеская пара, ожидающая ее внизу, много путешествовала по миру, они сразу поймут, что имеют дело с культурной и утонченной женщиной.
К тому же ей повезло — когда Иоланта спустилась в гостиную, Грейс там не было. В зале первого этажа за столом на обитых гобеленом стульях сидели только мужчины — Эдмунд, капитан Кортни и еще один гость. Сидели и весело переговаривались. Капитан первым заметил Иоланту и вскочил. В сердце Иоланты поднялась мутная волна ревности, отравлявшей ей все последние недели. Двое других тоже поднялись, приветствуя хозяйку дома. Иоланта же думала лишь о Грейс, о том, как она будет путешествовать за границей, как увидит все сокровища мира. С огромным трудом она удержала на лице спокойное выражение и вежливо улыбнулась. Месть, напомнила она себе. Грейс придется дорого заплатить за все эти удовольствия.
Незнакомый джентльмен изящно поклонился Иоланте.
— Миссис Уэлборн, мне следовало догадаться, что такая прекрасная дочь может родиться только у очень красивой женщины.
Красная мгла на мгновение ослепила Иоланту. Да как он смеет портить торжественный момент ее появления, эффект от сказочно красивого туалета своими идиотскими замечаниями! Ей хотелось затопать ногами и закричать: «Эта тварь не моя дочь!» Но за это Эдмунд точно ее убьет. Так что Иоланта присела в реверансе и неразборчиво поблагодарила за комплимент.
За спиной у Иоланты возник какой-то шум, она обернулась и увидела, что с лестницы спускается Грейс в обществе изящно и со вкусом одетой женщины. Дам представили друг другу, миссис Хэмптон сообщила, что служанка Грейс осталась наверху присматривать за ее сыном, который заснул на кровати Грейс. Нет, Иоланте это не подходило. Мату нужна ей здесь, внизу, должна присутствовать, когда Иоланта разыграет своего козырного туза.
— У вас такое элегантное платье, — проговорила миссис Хэмптон, на минуту отвлекая Иоланту от возникшей дилеммы. — Моя тетка сама придумывает фасоны платьев, думаю, она с удовольствием увидела бы это творение.
Иоланта пожирала глазами свою гостью. Эта женщина явно разбиралась в качественных вещах, однако ей недоставало чувства стиля. Но Иоланта должна была признать, что яркая внешность Фейт затмевала несовершенство ее наряда.
— Благодарю вас, моя портниха живет в Париже. Каждый сезон она присылает мне кукол в модных платьях, чтобы я могла выбрать. Не желаете ли чаю? Грейс, пошли другую девчонку присмотреть за малышом. Пусть нам прислуживает Мату.
— Уверена, в кухне у Кейи кто-нибудь есть, чтобы подать нам чай.
Иоланта окинула Грейс ледяным взглядом. Ничего, ничего невозможно сделать без возражений! Вдруг в ноздри Иоланты ударила волна жасминового аромата. Она злорадно усмехнулась и с ехидством заметила:
— Надушилась сегодня посильнее, Грейс? Боишься, что твой жених что-нибудь унюхает? Я хочу, чтобы Мату явилась сюда сейчас же, — холодно повторила она, и в тоне ее прозвучало скрытое предупреждение.
По расправленным плечам и упрямому выражению лица девушки Иоланта поняла, что Грейс не желает подчиняться, но вот она обвела взглядом гостей и, очевидно, решила не устраивать сцены.
— Очень хорошо, — поджав губы, произнесла Грейс и пошла к задней двери, чтобы позвать другую служанку.
Эдмунд принес стулья от обеденного стола, чтобы все смогли разместиться в гостиной. Иоланта пыталась вникнуть в легкий разговор, который вели остальные, но поняла, что не в силах сосредоточиться на обсуждаемых темах, собственные мысли опьяняли ее, она все время боялась захихикать.
Наконец вернулась Грейс с другой служанкой, которую послали наверх посидеть с малышом, а Мату должна была спуститься и подать чай.
— Мату! — позвала Иоланта. — Проследи, чтобы Кейя подала свежий кекс. Я видела, что со вчерашнего дня еще осталось, но мы не можем подавать гостям несвежее угощение. — И она повернулась к миссис Хэмптон. — Наша Мату такая преданная служанка, не знаю, что бы я без нее делала.
— Уверена, вам будет очень ее не хватать, — мягко заметила Фейт.
— Что вы имеете в виду? — с тщательно разыгранным удивлением спросила Иоланта. — Мату никуда не едет.
Глава 8
— Черт возьми! — воскликнул наконец Эдмунд, и его губы растянулись в широкой усмешке. — Значит, через три недели, считая от воскресенья, так?
Джайлз опустил глаза на лицо Грейс, а она, не давая себе возможности передумать, быстро ответила:
— Да, через три недели, считая от воскресенья.
К концу этих трех недель Грейс почти верила, что она все это выдумала. Джайлз тогда остался у них на ночь, но утром уехал; а сейчас было воскресенье, день накануне свадьбы, а он до сих пор не вернулся. Она получила весточку, что он задерживается по делам, но справится с ними вовремя.
Тем временем они с Мату собирали ее вещи и бесконечно обсуждали предстоящие им приключения. Грейс виновато посмотрела на сундук, который час назад Мату так аккуратно упаковала. Сейчас он опять был разорен. Туда по ошибке сунули чулки, подходившие к ее платью. Неужели нельзя было обойтись белыми, они-то нашлись сразу? Ведь белое подходит почти ко всему. Но Грейс верила, что Джайлз приедет сегодня. Он и его друзья не могут прибыть завтра, ну просто не могут! Не в самый же день свадьбы! Конечно, нет. Господи, где же туфли?! Она пошла было ко второму сундуку, чтобы там покопаться, но по дороге споткнулась и упала. От злости Грейс едва не пробормотала словечко, от которого Мату, будь она в комнате, разразилась бы целым потоком негодующих жестов. Но тут девушка увидела, что споткнулась как раз о те туфли, которые собиралась искать, и засмеялась от сознания собственной бестолковости. Господи, если она сегодня как комок нервов, то что будет завтра?
Пока они укладывали вещи, Мату весьма определенно выразила мысль, что то морское путешествие, которое она совершила и которое привело ее в рабство, так и должно остаться единственным в ее жизни. Когда Джайлз и Грейс будут отправляться в дальние поездки, она останется дома, чтобы вести их хозяйство и приглядывать за порядком. Было решено, что Мату не будет рабыней Джайлза и Грейс, но она хотела остаться с ними, а Грейс, в свою очередь, не желала расставаться с няней. Мату ведь была единственной, кто знал ужасную правду, а Грейс была не в состоянии нести этот груз в одиночку. Тайна грызла ее изнутри. Джайлз женится на ней, потому что верит в ее честность, а ведь брак их начинается с обмана!
Когда отец поднялся по лестнице, чтобы сообщить дочери, что вернулась «Надежда», Грейс пролила себе на лиф чуть ли не полфлакона ароматического масла. На этот раз запретное слово все-таки сорвалось с ее губ. Переодеваться было некогда. Грейс кинулась ко второму сундуку, вытянула из него кружевной платочек и попыталась стереть масло, потом подбежала к окну на задний двор, высунулась и стала обмахиваться рукой. Мату и Кейя, стоявшие в дверях кухни, увидели ее и озабоченно нахмурились.
— Мисси, вам есть плохо? — спросила Кейя.
Мату фыркнула и покачала головой: Грейс отродясь не падала в обморок.
— Нет-нет, — объяснила девушка. — Разлила духи. Мату побежала было к дому, но Грейс махнула рукой, чтобы та остановилась.
— Мне нужно встречать Джайлза и его друзей. Сейчас ничего уже не поделаешь. Я вытерла, сколько смогла. — Она глубоко вздохнула и чуть не потеряла сознание от дурманящего аромата жасмина, но все же мужественно улыбнулась няне. — Все хорошо, — проговорила она в ответ на обеспокоенный взгляд Мату.
Продолжая обмахиваться рукой, как веером, Грейс вышла в коридор и направилась к лестнице, радуясь, что это происшествие отвлекло ее от терзавших душу сомнений. Она станет хорошей женой. Жизнерадостной и всегда готовой помочь. То есть такой, какой никогда не была Иоланта.
Иоланта. При мысли о мачехе Грейс выпрямила спину и расправила плечи. При известии о предстоящей свадьбе Грейс жена отца пришла в такое расстройство, что категорически отказалась покидать свою комнату и общалась только с несчастной служанкой, обслуживавшей хозяйку. Бедное создание без конца терпело побои, в бессильном гневе Иоланта таскала ее за уши. Всего этого Грейс не знала. Разумеется, ей было известно, что Иоланта полагает нечестным обманывать Джайлза, но трудно было поверить, что она так убивается из-за практически постороннего человека. Скорее, она должна бы радоваться, что наконец избавится от Грейс.
Девушка отогнала от себя ненужные мысли. Ей и так есть о чем подумать. Ведь сегодня не только канун ее свадьбы, еще предстоит встреча с друзьями Джайлза. Одной из причин задержки как раз и стало то, что Джайлз со своим партнером устраивали дела так, чтобы Джефф и Фейт могли присутствовать на свадьбе. Грейс чувствовала, что волнуется при мысли о встрече с друзьями Джайлза не меньше, чем от самой свадьбы.
Сначала Грейс собиралась спуститься на пристань и встретить гостей там, но, охваченная внезапным приступом несвойственной ей робости, вернулась в комнату, то и дело хватаясь за уже сложенные вещи, усугубляя беспорядок и поминутно заглядывая в зеркало. С опозданием ей пришла в голову мысль, что следовало позволить Мату уложить волосы в особую, праздничную прическу. Для Джайлза она оставила каскад свободно спадающих локонов, но, может быть, эта женщина, Фейт, сочтет ее деревенской простушкой?
Голос Джайлза ворвался в открытые окна второго этажа. Он смеялся, разговаривал с ее отцом и еще с каким-то мужчиной. С их голосами переплеталось мелодичное журчание женской речи.
Не встретить их будет непростительной грубостью. Глубоко вздохнув и чуть не подавившись жасминовым ароматом, Грейс спустилась с лестницы, проплыла сквозь гостиную и открыла дверь навстречу жениху и его свите. Их было всего четверо: отца и Джайлза она знала, так что легко догадалась, что остальные двое и есть друзья Кортни. Джеффри Хэмптон оказался высоким мужчиной с широкими плечами, но ему недоставало открытости и отточенной выправки Джайлза. Лицо Джеффри казалось жестким и даже слегка пугающим.
Грейс сама не чувствовала, до какой степени напряжена, пока не встретилась взглядом с Джайлзом, и лишь тогда ощутила, как расслабляются мышцы. Сегодня Джайлз еще больше походил на капитана корабля в своем безупречном наряде.
Он явно был из тех людей, которые внушают не страх, а любовь и уверенность.
Потом она перевела взгляд на Фейт и снова встревожилась. Она в жизни не видела женщины с такой белой кожей. Белая. У Фейт все было белым. Серебристая блондинка с алебастровой кожей. Иоланта по сравнению с ней выглядела чуть ли не негритянкой. Женщина держала малыша, такого же светленького, как она сама. Как мог Джайлз видеть их рядом и внезапно не осознать, насколько темная у Грейс кожа? Как он мог смотреть на изящный прямой носик Фейт и не заметить, что у Грейс он слишком широк? Как может Грейс когда-нибудь подружиться с такой женщиной?
И тут Фейт улыбнулась. Улыбка отразилась в сине-зеленых глазах.
— Грейс, — мягко проговорила она, — я знаю» это вы. Я бы узнала вас даже в толпе Порт-Рояля. Джайлз вас так хорошо описал. — Она сделала шаг вперед, как будто собираясь обнять Грейс, но малыш помешал. Он обхватил мать за шею и с неприязнью уставился на Грейс. «Духи, черт их побери»! — вспомнила девушка.
Она через силу сглотнула и улыбнулась, понимая, что ее приветствие выглядит не таким открытым и сердечным.
— Мне он тоже о вас много рассказывал. Как приятно наконец с вами познакомиться!
Теперь к ней подошел Джефф, он галантно склонился к ее руке и, продемонстрировав большое самообладание, почти не среагировал на запах, разве что пару раз моргнул и слегка прочистил горло.
— Джайлз говорил мне, что подыскал себе девчонку не хуже моей Фейт, настоящее золото, да я ему не верил, пока не увидел вас.
Грейс смутилась, потом нахмурилась. Золото? То есть у нее темная кожа? А девчонками называют молодых рабынь.
Джайлз бросил на Джеффа сердитый взгляд, но блеск в его глазах противоречил показной суровости.
— Соблюдай приличия, разговаривая с моей женой! Фейт покачала головой:
— Простите его, пожалуйста. Не знаю, что он имеет в виду, но меня он тоже называет девчонкой.
Грейс бросила быстрый взгляд на отца, в глазах у нее отражалось смятение. Эдмунд объяснил:
— У нас тут только леди и негритянки. Думаю, что раньше Грейс слышала слово «девчонка» лишь в отношении негритянских девушек-рабынь. — Он проницательно посмотрел на Грейс и воскликнул: — Господи! Ты что, весь день провалялась в саду?
Грейс покраснела от смущения.
— Небольшое недоразумение с флаконом духов. Фейт сочувственно покачала головой:
— Как я вас понимаю! Пробка сначала прилипает, потом выскакивает, и тогда вы выливаете на себя полфлакона сразу.
— Я не хотел вас обидеть, — вмешался Джефф. — Фейт слишком терпимо ко мне относится.
Фейт рассмеялась, обняла мужа за талию и слегка прижалась к нему. Такой простой, естественный жест. Грейс смотрела во все глаза. Она никогда не видела, чтобы Иоланта хотя бы дотронулась до ее отца. И не видела, чтобы жены других плантаторов или хотя бы рабыни касались мужчин подобным образом. Джефф был крупным мужчиной, на целую голову выше Фейт и, уж конечно, тяжелее ее на целую сотню фунтов, но она обнимала его, как будто имела на это право. Как будто он принадлежал ей, а не наоборот!
Теперь к Грейс подошел Джайлз и, оказавшись в облаке жасминового аромата, взял обе ее руки в свои. Пальцы девушки оказались холодными, и Джайлз решил, что она нервничала в ожидании его возвращения. Сейчас она смотрела на него огромными зелеными глазами, он читал в них трепет и благоговение, и в который раз Джайлз подумал, как мало они все-таки знают друг друга. О чем она сейчас думает? Может быть, она беспокоилась, что он изменит свое решение? Или сама готова его изменить?
— Простите, что я не вернулся раньше, — мягко проговорил он. — Сразу после нашей свадьбы Джеффу надо отправляться на Тортугу, а потому нам пришлось переделать немало дел.
Грейс обратилась к Фейт:
— А вы с сыном будете его сопровождать? Джайлз говорил мне, что вы часто путешествуете вместе. Разве вам не страшно брать в море такого маленького ребенка?
— Конечно, — отозвалась Фейт, — но на сей раз я останусь дома.
Джайлз бросил на Джеффа удивленный взгляд:
— Ты мне не говорил. — Потом повернулся к Фейт: — Как же вы будете одна? Мы с Грейс можем составить вам компанию.
Она мимолетно усмехнулась:
— В этом нет необходимости. К тому же я тоже была новобрачной. Вам сейчас захочется побыть только вдвоем.
— Я оставлю с Фейт одного из своих людей, — объяснил Джефф. — И вообще я постараюсь не задерживаться дольше, чем на неделю.
Но Джайлз, казалось, продолжал сомневаться.
— Ну, если ты уверен! — А Фейт он сказал: — Удивительно, что ты решила остаться.
— Несколько часов вдоль берега на верхней палубе — это еще ничего, но к нескольким дням морской болезни я сейчас не готова.
Джайлз неожиданно догадался и громко рассмеялся:
— Да что ты говоришь! Значит, тебя тошнит? Джефф, почему ты мне раньше не сказал?
Джефф тоже смеялся:
— Не хотел затмить радость твоего великого дня. Но раз теперь все выплыло наружу, у нас есть еще один повод для праздника.
Эдмунд просиял радостной улыбкой и энергично пожал Джеффу руку.
— Поздравляю. К тому же у вас уже есть такой замечательный сын! Видишь, дорогая, к чему надо стремиться? — обратился он к дочери.
Грейс все еще не могла прийти в себя. У Фейт оказалась не только очень светлая кожа, но она была еще и беременна! Эта мысль взволновала и смутила девушку.
Фейт жестом отозвала Грейс в сторону и спросила:
— У вас найдется комната, куда я могла бы отвести Джонатана? На корабле он съел кусочек банана и немного хлеба, но я должна покормить его грудью.
Грейс кивнула и сказала:
— Давайте пройдем в дом, служанка проводит вас в мою комнату.
— Нет-нет, — запротестовала Фейт. — Пожалуйста, пойдемте со мной. Я хотела с вами познакомиться. Оставим мужчинам их грубые постельные разговоры. Лучше расскажите мне о себе.
— Постельные? То есть о приданом? — Что?
— Вы сказали — «постельные разговоры». Фейт только улыбнулась.
— Не-е-ет, — протянула она. — Я уверена, это мы будем говорить о приданом и свадьбе. Пойдемте скорее, мне не терпится узнать о ваших планах.
Грейс повела свою гостью. Ее мысли пришли в полнейший беспорядок. Может быть, между мужчинами вообще нет никакого различия? Может, они все одинаковые, когда дело доходит до спаривания? Может, она обманывает себя, думая, что Джайлз будет иным? А с другой стороны, разница может быть громадной. Она с надеждой посмотрела на Фейт. Эта женщина так непринужденно касалась своего мужа и улыбалась, говоря о беременности. Если бы у нее хватило смелости спросить Фейт об этих вещах.
Фейт уселась на кровать Грейс и беззаботно расшнуровала корсет. На ней было голубое полотняное платье простого фасона, но безупречного кроя, а ткань — самого лучшего качества. Шнуровка лифа располагалась спереди — очевидно, для удобства. Фейт освободила одну сторону корсета, потом спустила вырез рубашки. Малыш возрастом около года или чуть больше примостился в колыбели материнских рук и со счастливым видом приложился к материнской груди.
Грейс пыталась разобраться в своих чувствах. Разумеется, она и раньше видела, как негритянские женщины кормят детей грудью. Но сейчас все выглядело иначе, и не только потому, что у гостей Грейс были светлые волосы и белая кожа. Когда рабыни кормили своих детей, в самом этом процессе была какая-то безнадежная, отчаянная необходимость, и все. Матери не привязывались к младенцам, зная, что те скорее всего не выживут и их не придется отлучать от груди. Зрелище того, как Фейт кормит своего сына, было таким интимным, что Грейс покраснела.
Фейт вздохнула и сказала:
— Очень скоро и вам придется этим заняться. Я чувствую, вы с Джайлзом будете очень счастливы.
Хотела бы Грейс тоже испытывать такую уверенность.
Иоланта давно себя так хорошо не чувствовала. Когда Эдмунд впервые сообщил ей, что Грейс действительно собирается замуж за капитана Кортни, она просто заболела, даже не приказала кого-нибудь высечь, потому что чувствовала, что гнев, сжигавший ее сердце, разгорится от этого только сильнее. Она должна сохранить в себе способность причинять боль. Но каждая пощечина служанке лишь распаляла в ней это неутоленное желание.
Отчаяние заставило ее написать пару писем к соседям, которые направлялись сейчас в Порт-Рояль, но времени не хватало. Могло оказаться, что в ближайшие дни ни один корабль не отправится в Санто-Доминго и от ее письма к Жаку не будет никакой пользы. К тому же Иоланта не сможет узнать о результатах своих усилий. Все ее планы висели на волоске.
А потом Иоланту осенило. Конечно, ее жертва не будет испытывать физических страданий, но и душевная боль врага должна хоть немного успокоить ее измученные нервы. Сердце женщины колотилось, на щеках играл нежный румянец. Иоланта, не стесняясь гнилых зубов, улыбнулась своему отражению в зеркале. В этот день ее торжества на ней новое платье, волосы убраны в изысканную прическу, ведь супружеская пара, ожидающая ее внизу, много путешествовала по миру, они сразу поймут, что имеют дело с культурной и утонченной женщиной.
К тому же ей повезло — когда Иоланта спустилась в гостиную, Грейс там не было. В зале первого этажа за столом на обитых гобеленом стульях сидели только мужчины — Эдмунд, капитан Кортни и еще один гость. Сидели и весело переговаривались. Капитан первым заметил Иоланту и вскочил. В сердце Иоланты поднялась мутная волна ревности, отравлявшей ей все последние недели. Двое других тоже поднялись, приветствуя хозяйку дома. Иоланта же думала лишь о Грейс, о том, как она будет путешествовать за границей, как увидит все сокровища мира. С огромным трудом она удержала на лице спокойное выражение и вежливо улыбнулась. Месть, напомнила она себе. Грейс придется дорого заплатить за все эти удовольствия.
Незнакомый джентльмен изящно поклонился Иоланте.
— Миссис Уэлборн, мне следовало догадаться, что такая прекрасная дочь может родиться только у очень красивой женщины.
Красная мгла на мгновение ослепила Иоланту. Да как он смеет портить торжественный момент ее появления, эффект от сказочно красивого туалета своими идиотскими замечаниями! Ей хотелось затопать ногами и закричать: «Эта тварь не моя дочь!» Но за это Эдмунд точно ее убьет. Так что Иоланта присела в реверансе и неразборчиво поблагодарила за комплимент.
За спиной у Иоланты возник какой-то шум, она обернулась и увидела, что с лестницы спускается Грейс в обществе изящно и со вкусом одетой женщины. Дам представили друг другу, миссис Хэмптон сообщила, что служанка Грейс осталась наверху присматривать за ее сыном, который заснул на кровати Грейс. Нет, Иоланте это не подходило. Мату нужна ей здесь, внизу, должна присутствовать, когда Иоланта разыграет своего козырного туза.
— У вас такое элегантное платье, — проговорила миссис Хэмптон, на минуту отвлекая Иоланту от возникшей дилеммы. — Моя тетка сама придумывает фасоны платьев, думаю, она с удовольствием увидела бы это творение.
Иоланта пожирала глазами свою гостью. Эта женщина явно разбиралась в качественных вещах, однако ей недоставало чувства стиля. Но Иоланта должна была признать, что яркая внешность Фейт затмевала несовершенство ее наряда.
— Благодарю вас, моя портниха живет в Париже. Каждый сезон она присылает мне кукол в модных платьях, чтобы я могла выбрать. Не желаете ли чаю? Грейс, пошли другую девчонку присмотреть за малышом. Пусть нам прислуживает Мату.
— Уверена, в кухне у Кейи кто-нибудь есть, чтобы подать нам чай.
Иоланта окинула Грейс ледяным взглядом. Ничего, ничего невозможно сделать без возражений! Вдруг в ноздри Иоланты ударила волна жасминового аромата. Она злорадно усмехнулась и с ехидством заметила:
— Надушилась сегодня посильнее, Грейс? Боишься, что твой жених что-нибудь унюхает? Я хочу, чтобы Мату явилась сюда сейчас же, — холодно повторила она, и в тоне ее прозвучало скрытое предупреждение.
По расправленным плечам и упрямому выражению лица девушки Иоланта поняла, что Грейс не желает подчиняться, но вот она обвела взглядом гостей и, очевидно, решила не устраивать сцены.
— Очень хорошо, — поджав губы, произнесла Грейс и пошла к задней двери, чтобы позвать другую служанку.
Эдмунд принес стулья от обеденного стола, чтобы все смогли разместиться в гостиной. Иоланта пыталась вникнуть в легкий разговор, который вели остальные, но поняла, что не в силах сосредоточиться на обсуждаемых темах, собственные мысли опьяняли ее, она все время боялась захихикать.
Наконец вернулась Грейс с другой служанкой, которую послали наверх посидеть с малышом, а Мату должна была спуститься и подать чай.
— Мату! — позвала Иоланта. — Проследи, чтобы Кейя подала свежий кекс. Я видела, что со вчерашнего дня еще осталось, но мы не можем подавать гостям несвежее угощение. — И она повернулась к миссис Хэмптон. — Наша Мату такая преданная служанка, не знаю, что бы я без нее делала.
— Уверена, вам будет очень ее не хватать, — мягко заметила Фейт.
— Что вы имеете в виду? — с тщательно разыгранным удивлением спросила Иоланта. — Мату никуда не едет.
Глава 8
Грейс резко вскочила с места. Гости были забыты. Холодный страх сковал ее сердце.
— Что ты говоришь? — задыхаясь, спросила она. — Мату едет со мной и Джайлзом. Она моя служанка.
— Дорогая! — с мягким упреком произнесла Иоланта. — Откуда такое стремление к собственности у девушки, проповедующей отказ от рабства?
— Иоланта! — угрожающе проговорила Эдмунд.
— В чем дело? — подняла брови его жена. — Я просто пытаюсь исправить возникшее недоразумение. — Она обвела взглядом Джайлза и его друзей и бессильно развела руками. — Дело в том, что Мату со многими другими рабами была прислана сюда моим отцом, они здесь на заемной основе, но все права остаются за моим отцом. Мату принадлежит ему, а не нам. Без его согласия я не могу никуда ее отправлять.
Мату внезапно застыла, не сводя глаз с Иоланты. Грейс бросилась к няне, стала рядом, с силой сжала кулаки и выкрикнула в лицо Иоланте:
— Ты не можешь так поступить! Эдмунд смущенно засмеялся:
— Иоланта права, тут действительно вышло недоразумение. Я немедленно же напишу тестю и испрошу его согласия.
Грейс содрогнулась, увидев, в какой злобной улыбке изогнулись губы Иоланты. Иногда она поразительно напоминала своего брата.
— Конечно, ты можешь ему написать, но мой отец никогда не одобрял людей, слишком привязанных к своим рабам. От этого очень страдает дисциплина. Не могу себе представить, чтобы он просто отдал одну из своих рабынь, особенно тем, кто ее собирается освободить.
Джайлз решился привлечь к себе внимание, прочистив горло.
— Дело очень несложное. Как вы полагаете, в какую сумму ваш отец оценит компенсацию за Мату?
— Возможно, не такое уж несложное. Когда отец одалживал рабов моему мужу, одним из условий было то, что он не вправе продать ни одного раба без моего согласия. Так, Эдмунд?
Уэлборн прекратил попытки сгладить ситуацию натянутыми улыбками и смешками.
— Я полагаю, что сумею убедить тебя пойти нам навстречу.
— Эдмунд, да она же бесценна. Без нее я просто не смогу вести наше хозяйство.
Фейт поднялась со своего места и уже открыла было рот, чтобы заговорить, но Джефф покачал головой, и она промолчала.
— Вы не возражаете, если мы с Фейт пойдем пройдемся? — спросил он.
Джайлз бросил на друга благодарный взгляд. Теперь это его семья и его дело.
— Мы присоединимся к вам позже, — сказал он, обращаясь к Фейт.
— Весьма сожалею, — сладко улыбнулась Иоланта. — Очень невежливо с нашей стороны обсуждать семейные дела в присутствии гостей. Но тут нечего больше сказать, так что, прошу вас, останьтесь. Мату, чай!
— Мы совсем не голодны, — возразил Джефф и слегка подтолкнул жену к парадной двери. Глаза Фейт опасно блеснули, на щеках появился румянец.
Джайлз глубоко вздохнул и бросился в атаку:
— Миссис Уэлборн, буду говорить откровенно. Я вполне осознаю, что между вами и Грейс существуют некие противоречия, и это не мое дело.
— Полагаю, что так, — согласилась Иоланта.
— Тем не менее я думаю, что этот план выглядит злонамеренным и неприятным.
— И у тебя ничего не получится! — воскликнула Грейс.
— Не получится, — подтвердил Джайлз. — Ваш отец — деловой человек. Я заплачу в пять раз больше, чем стоит негритянка в расцвете сил, хотя мы оба знаем, что Мату сейчас старше, чем большинство рабынь, которые просто не доживают до такого возраста.
— Я не дам разрешения на продажу, — возразила Иоланта.
— Ах ты, мстительная маленькая… — вполголоса пробормотал Эдмунд.
Иоланта повернулась к нему лицом.
— Эдмунд, может быть, несправедливо держать Джайлза в неведении? В конце концов, он почти член семьи. Возможно, он должен знать, почему мы с Грейс так не ладим?
Мату вытащила свою руку из ладоней Грейс, покачала головой, вытянула обе руки вперед ладонями вниз: «Успокойся!»
— Я полагаю, что все очевидно, — вмешался Эдмунд. — Ты, дочь работорговца, позволила своей дочери слишком привязаться к чернокожей няне. Если бы ты, Иоланта, была более внимательной матерью, этого бы не случилось, Мату никогда не встала бы между вами. — Он в панике повернулся к Джайлзу. — Это старая история, и Мату в ней — камень преткновения.
Мату энергично закивала, показывая на себя, потом на Эдмунда и Иоланту.
— Ты не останешься! — закричала Грейс. — Не останешься здесь! — Она бросилась к Мату, но та сделала шаг в сторону и слегка оттолкнула девушку.
Грейс резко повернулась к мачехе и вдруг увидела в ее глазах знакомый блеск. Эйфорическая улыбка, вздымающаяся грудь — все говорило о наслаждении, которое получала Иоланта от чужой боли. Грейс все бы отдала, чтобы лишить мачеху этого наслаждения, но глаза ее против воли наполнились злыми слезами.
— Шлюха! Мерзкая злобная шлюха! Я не выйду за него замуж! Ну что, ты довольна?! Но, помоги мне Господи, ты за это заплатишь! Твоя жизнь превратится в ад!
— Грейс! — остановил ее Джайлз. — Не спешите. Мы справимся с этим, вот увидите. Мистер Уэлборн, я уверен, ваш тесть не станет возражать против нарушения условий, если цена будет подходящей?
— Он, возможно, и не станет, но я ни за что не соглашусь, — холодно возразила Иоланта. Муж и жена обменялись ненавидящими взглядами, и Эдмунд первым отвел глаза.
Плечи Мату опустились, лицо ее стало бесстрастным. Она жестом показала, что отправляется за чаем.
— Нет! — крикнула Грейс. От резкого звука ее голоса Иоланта вздрогнула.
Джайлз вдруг заметил, что на лице женщины появилось выражение почти сексуального наслаждения. Вся сцена еще раз убедила его, что плантация Уэлборна — гнусное место и что он абсолютно прав, забирая отсюда Грейс.
Грейс схватила Мату за руку.
— Я не оставлю тебя! Я не выйду за него замуж! Я останусь с тобой.
Мату высвободилась, потом сама схватила Грейс за руку с такой силой, что девушка вздрогнула. Несмотря на то что Мату была невысока ростом, она почти всю жизнь таскала ведра с водой и тяжелые подносы. Руки у нее были очень сильными. Она увлекла за собой Грейс к задней двери, потом во двор и резко развернула девушку лицом к себе. Полуденное солнце ярко осветило ее, Мату открыла рот, демонстрируя обрубок своего языка. Она толкнула Грейс к стене дома, ткнула пальцем себе в рот, затем показала на Грейс. Потом Мату развязала горловину своего простого рабочего платья, спустила его до талии и повернулась. Вся спина у нее была исполосована широкими следами перекрученных бледных рубцов. Обычная картина на коже африканских женщин, которая становилась страшнее с каждой новой пыткой. Прижав ткань платья к груди, Мату повернулась лицом к девушке, показала пальцем на себя, на Грейс и лишь тогда привела одежду в порядок.
— Что ты говоришь? — задыхаясь, спросила она. — Мату едет со мной и Джайлзом. Она моя служанка.
— Дорогая! — с мягким упреком произнесла Иоланта. — Откуда такое стремление к собственности у девушки, проповедующей отказ от рабства?
— Иоланта! — угрожающе проговорила Эдмунд.
— В чем дело? — подняла брови его жена. — Я просто пытаюсь исправить возникшее недоразумение. — Она обвела взглядом Джайлза и его друзей и бессильно развела руками. — Дело в том, что Мату со многими другими рабами была прислана сюда моим отцом, они здесь на заемной основе, но все права остаются за моим отцом. Мату принадлежит ему, а не нам. Без его согласия я не могу никуда ее отправлять.
Мату внезапно застыла, не сводя глаз с Иоланты. Грейс бросилась к няне, стала рядом, с силой сжала кулаки и выкрикнула в лицо Иоланте:
— Ты не можешь так поступить! Эдмунд смущенно засмеялся:
— Иоланта права, тут действительно вышло недоразумение. Я немедленно же напишу тестю и испрошу его согласия.
Грейс содрогнулась, увидев, в какой злобной улыбке изогнулись губы Иоланты. Иногда она поразительно напоминала своего брата.
— Конечно, ты можешь ему написать, но мой отец никогда не одобрял людей, слишком привязанных к своим рабам. От этого очень страдает дисциплина. Не могу себе представить, чтобы он просто отдал одну из своих рабынь, особенно тем, кто ее собирается освободить.
Джайлз решился привлечь к себе внимание, прочистив горло.
— Дело очень несложное. Как вы полагаете, в какую сумму ваш отец оценит компенсацию за Мату?
— Возможно, не такое уж несложное. Когда отец одалживал рабов моему мужу, одним из условий было то, что он не вправе продать ни одного раба без моего согласия. Так, Эдмунд?
Уэлборн прекратил попытки сгладить ситуацию натянутыми улыбками и смешками.
— Я полагаю, что сумею убедить тебя пойти нам навстречу.
— Эдмунд, да она же бесценна. Без нее я просто не смогу вести наше хозяйство.
Фейт поднялась со своего места и уже открыла было рот, чтобы заговорить, но Джефф покачал головой, и она промолчала.
— Вы не возражаете, если мы с Фейт пойдем пройдемся? — спросил он.
Джайлз бросил на друга благодарный взгляд. Теперь это его семья и его дело.
— Мы присоединимся к вам позже, — сказал он, обращаясь к Фейт.
— Весьма сожалею, — сладко улыбнулась Иоланта. — Очень невежливо с нашей стороны обсуждать семейные дела в присутствии гостей. Но тут нечего больше сказать, так что, прошу вас, останьтесь. Мату, чай!
— Мы совсем не голодны, — возразил Джефф и слегка подтолкнул жену к парадной двери. Глаза Фейт опасно блеснули, на щеках появился румянец.
Джайлз глубоко вздохнул и бросился в атаку:
— Миссис Уэлборн, буду говорить откровенно. Я вполне осознаю, что между вами и Грейс существуют некие противоречия, и это не мое дело.
— Полагаю, что так, — согласилась Иоланта.
— Тем не менее я думаю, что этот план выглядит злонамеренным и неприятным.
— И у тебя ничего не получится! — воскликнула Грейс.
— Не получится, — подтвердил Джайлз. — Ваш отец — деловой человек. Я заплачу в пять раз больше, чем стоит негритянка в расцвете сил, хотя мы оба знаем, что Мату сейчас старше, чем большинство рабынь, которые просто не доживают до такого возраста.
— Я не дам разрешения на продажу, — возразила Иоланта.
— Ах ты, мстительная маленькая… — вполголоса пробормотал Эдмунд.
Иоланта повернулась к нему лицом.
— Эдмунд, может быть, несправедливо держать Джайлза в неведении? В конце концов, он почти член семьи. Возможно, он должен знать, почему мы с Грейс так не ладим?
Мату вытащила свою руку из ладоней Грейс, покачала головой, вытянула обе руки вперед ладонями вниз: «Успокойся!»
— Я полагаю, что все очевидно, — вмешался Эдмунд. — Ты, дочь работорговца, позволила своей дочери слишком привязаться к чернокожей няне. Если бы ты, Иоланта, была более внимательной матерью, этого бы не случилось, Мату никогда не встала бы между вами. — Он в панике повернулся к Джайлзу. — Это старая история, и Мату в ней — камень преткновения.
Мату энергично закивала, показывая на себя, потом на Эдмунда и Иоланту.
— Ты не останешься! — закричала Грейс. — Не останешься здесь! — Она бросилась к Мату, но та сделала шаг в сторону и слегка оттолкнула девушку.
Грейс резко повернулась к мачехе и вдруг увидела в ее глазах знакомый блеск. Эйфорическая улыбка, вздымающаяся грудь — все говорило о наслаждении, которое получала Иоланта от чужой боли. Грейс все бы отдала, чтобы лишить мачеху этого наслаждения, но глаза ее против воли наполнились злыми слезами.
— Шлюха! Мерзкая злобная шлюха! Я не выйду за него замуж! Ну что, ты довольна?! Но, помоги мне Господи, ты за это заплатишь! Твоя жизнь превратится в ад!
— Грейс! — остановил ее Джайлз. — Не спешите. Мы справимся с этим, вот увидите. Мистер Уэлборн, я уверен, ваш тесть не станет возражать против нарушения условий, если цена будет подходящей?
— Он, возможно, и не станет, но я ни за что не соглашусь, — холодно возразила Иоланта. Муж и жена обменялись ненавидящими взглядами, и Эдмунд первым отвел глаза.
Плечи Мату опустились, лицо ее стало бесстрастным. Она жестом показала, что отправляется за чаем.
— Нет! — крикнула Грейс. От резкого звука ее голоса Иоланта вздрогнула.
Джайлз вдруг заметил, что на лице женщины появилось выражение почти сексуального наслаждения. Вся сцена еще раз убедила его, что плантация Уэлборна — гнусное место и что он абсолютно прав, забирая отсюда Грейс.
Грейс схватила Мату за руку.
— Я не оставлю тебя! Я не выйду за него замуж! Я останусь с тобой.
Мату высвободилась, потом сама схватила Грейс за руку с такой силой, что девушка вздрогнула. Несмотря на то что Мату была невысока ростом, она почти всю жизнь таскала ведра с водой и тяжелые подносы. Руки у нее были очень сильными. Она увлекла за собой Грейс к задней двери, потом во двор и резко развернула девушку лицом к себе. Полуденное солнце ярко осветило ее, Мату открыла рот, демонстрируя обрубок своего языка. Она толкнула Грейс к стене дома, ткнула пальцем себе в рот, затем показала на Грейс. Потом Мату развязала горловину своего простого рабочего платья, спустила его до талии и повернулась. Вся спина у нее была исполосована широкими следами перекрученных бледных рубцов. Обычная картина на коже африканских женщин, которая становилась страшнее с каждой новой пыткой. Прижав ткань платья к груди, Мату повернулась лицом к девушке, показала пальцем на себя, на Грейс и лишь тогда привела одежду в порядок.