Ринго Джон. Когда дьявол пляшет

   Это будет его первым «боевым» выстрелом. Он стрелял с неподвижного тренажера в Роаноке, где область попадания простиралась по всей Восточной Вирджинии. Но ему говорили, что с настоящим бронебойным снарядом и внутри «ШеДо» все будет выглядеть совсем иначе; мобильные установки были гораздо больше подвержены воздействию выстрела, несмотря на всю необъятность их размеров.
   — Вероятно, на земле, — сказал майор Митчелл, ткнул в экран и высветил подходящий объект.
   — Врежь по этому и по этому, — сказал он и зафиксировал их. — Затем уносим ноги.
   — Есть, сэр, — сказал Прюитт, наводя ствол на К-Дек почти прямо над бывшим Маунтин-Сити. Он нервничал на нескольких уровнях. Они вот-вот собирались превратиться в гигантскую мишень, и «ШеДо» Четырнадцать погибла слишком красочно, чтобы тешиться мыслью о неуязвимости. И остаться в живых означало, что эти чертовы маневрирующие корабли необходимо сбить — не самое простое в мире дело. И потом, это будет его первый боевой выстрел. Поэтому, пока он ждал примерно полсекунды, чтобы контур К-Дека очертился зеленым цветом, у него пересохло во рту и вспотели ладони. Но он знал свое дело, и ей-богу, они тоже узнают о прибытии Бан-Бана. — ЦЕЛЬ!
   — Подтверждаю!
   — ПОШЛАААА! — заорал стрелок и вдавил кнопку. Последствия ощущались так, словно находишься внутри гигантского колокола, по которому только что ударил великан. Командный центр окутывала мощная звукоизоляция, но выстрел порождал не столько «звук», сколько обширное, почти мистическое ощущение, которое пронизало тела людей, сотрясло массивную конструкцию танка, словно соломенную хижину, и заставило вибрировать каждую поверхность. Это было самое всеобъемлющее, пугающее и возбуждающее ощущение, которое он когда-либо испытывал; словно на самом деле он командовал Шивой, Богом Разрушения.
   — Цель! — воскликнул майор Митчелл, когда посадочный модуль прервал движение и камнем рухнул вниз. Когда уровень излучения спадет, через несколько лет из него выйдет неплохой монумент. Он наложил прицельную сетку на «Лэмпри» над западной долиной. — Вторая цель!
   — ЦЕЛЬ!
   — Подтверждаю!
   — ПОШЛАААА!

* * *

   Кэлли нырнула в туннель и направилась внутрь. Туннель вел в сердце горы позади усадьбы О’Нилов. Когда первый Майкл О’Нил поселился в здешних холмах, он был всего лишь одним из охотников за богатством в пору золотой лихорадки. Он сразу определился в двух вещах: первое — что можно заработать больше, продавая самогон другим старателям, чем роясь в шурфе самому, и второе — что хорошо иметь потайной ход, чтобы скрываться от налоговых инспекторов.
   Последующие поколения восприняли заветы первого Майкла О’Нила близко к сердцу, и потайной ход периодически расширялся, улучшался и укреплялся. Туннель уходил к шахте, бывшей центром всего комплекса. Другой туннель шел к дому, выходя в подвал, а еще три туннеля вели к разным выходам; когда Папа О’Нил сожалел про отсутствие лазейки, он знал, о чем говорил.
   В годы «холодной войны» шахта была реконструирована в настоящее противоатомное бомбоубежище, первоначальные деревянные крепи заменила крепкая сталь. Она могла перенести почти прямое попадание ядерного заряда и за многие годы обустраивалась и пополнялась запасами так, что могла обеспечить почти автономное выживание в течение трех лет.
   Кэлли открыла внутреннюю дверь в шахту и оглянулась.
   — Деда, поспеши! —крикнула она.
   — Готово, — откликнулся он. — Иду…
   И мир вокруг стал белым.

* * *

   — СУЧЬЕ ВЫМЯ! — прокричал Прюитт, когда все экраны почернели, затем включились снова. — Что за чертовщина?
   Над западной долиной Ущелья вздымалось грибовидное облако, кругом начали разгораться пожары. Область поражения была обширнее, чем от взрыва «ШеДо», и не было видно ни единого посадочного модуля.
   — Катастрофическое уничтожение! — сказал майор Митчелл. — Йеехаа! Увози нас отсюда к черту, Увалень!
   — Какая дьявольщина вызвала это, сэр? — спросил Прюитт, когда их накрыла ударная волна. — Вау, здоровая дура!
   — Корабли послинов в качестве источника энергии используют антиматерию, — сказала Инди. — Тебе, вероятно, удалось пробить их топливный резервуар. Я видела чертежи; в них трудно попасть и еще труднее пробить. Поздравляю. Но некоторые наши системы вышли из строя из-за ЭМИ. Ничего серьезного; большинство наших приборов защищены, и ЭМИ был не таким уж сильным.
   — Еще парочку таких попаданий, и нам больше не придется волноваться насчет остальныхмодулей, — сказал Прюитт и погладил свой пульт. — Хороший Бан-Бан, хороший зайчик. СКУШАЙ АНТИМАТЕРИИ, Послинчик!

* * *

   Оростан вздыбил гребень на полную высоту и взвизгнул, когда ударная волна качнула его К-Дек.
   — А ЭТОЕЩЕ ОТКУДА?
   — Должно быть, их было две, — смиренно шевельнул собственным гребнем Чолоста’ан. — Я рад, что мы уже приземлились.
   — ШШШАААДВААА! — завопил разъяренный оолт’ондай.
   — Не было никаких сообщений, оолт’ондай, — прорычал кессентай. — Ничего. Должно быть, она только что прибыла на позицию! Я не знаю, почему она так долго ждала, чтобы открыть огонь. Нам повезло, что мы не находились в воздухе.
   — Ну, а сейчас мы все взлетаем,— зарычал Оростан. — Всем кораблям в воздухе! Найти и уничтожить эту проклятую установку! Держитесь низко, кроме случаев, когда должны преодолевать гребни, затем быстро осматриваетесь кругом в поисках ее и снова снижаетесь. Тенаралы, вперед! Найдите и разрушьте ее, как минимум найдите и подбейте. Вперед!

* * *

   — Всем станциям этой сети, я «ШеДо» Девять, — проговорил майор Митчелл. Эту частоту выделили для подразделений борьбы с модулями. Было крайне мало шансов, что ее кто-нибудь отслеживал, но на случай, если в пределах радиуса стрельбы находится другая «ШеДо», любая помощь сгодится. — Любому подразделению. Я «ШеДо» Девять.
   Конечно, с потерей Четырнадцатой осталось только сорок прочих «ШеДо», и он совершенно точно знал, что ближайшая находится в Эшвилле, но грызть в отчаянии ногти он не собирался.
   — «ШеДо» Девять, я Виски-Три-Пять, — ответил женский голос. — Говорите.
   — Мы отходим к долине Литтл-Теннесси, — сказал Митчелл. Орудие в это время объезжало пригорок Гикори Нолл. Огневая позиция Два находилась на выступе пригорка, но установке нужно было расположиться так, чтобы оставить его между собой и «Лэмпри» с К-Деками, которые ее несомненно, преследовали. Впрочем, Митчелл беспокоился не насчет посадочных модулей. — Мы ведем бой примерно с сорока модулями обоих типов. «ШеДо» Четырнадцать атакована и уничтожена чем-то вроде летающих танков. У меня на борту нечем дать им отпор; нам бы не помешало прикрытие огнем, если у кого-нибудь есть что-то подходящее. С какого рода подразделением я говорю?
   — Э-э, «ШеДо» Девять, оставайтесь на связи, — отозвался голос.
   Он прокрутил таблицу имевшихся у него кодов, но среди подразделений ПВО Виски-Три-Пять не обнаружил. Поскольку практически вести бой с модулями могли только «ШеДо», подразделений ПВО осталось мало; большинство их личного состава поглотили линейные войска.
   — «ШеДо» Девять, говорит командир Виски-Три-Пять, — произнес другой, более уверенный женский голос. — Мы подразделение «Визжащих Мими», приданное Восточному Командованию. Нам приказано выдвинуться вперед и атаковать силы послинов прямой наводкой. Обозначьте свою ситуацию и позицию, прием.
   — Мы на УПМ ^[59]Семнадцать, тридцать семь девяносто три восемнадцать восточной, тридцать девять пятьдесят шесть шестьдесят три ноль северной. По нашей ситуации, мы ведем бой примерно с сорока модулями всех типов и размеров. С этим у нас о’кей, но тут мотаются какие-то новые летающие танки, и они что чирей в заднице. Думаю, подразделение «Визжащих Мими» как раз то, что доктор прописал, прием.
   — Понятно, «ШеДо» Девять, — сказал этот другой голос. — я отправляю оценку ситуации в Восточное; пока они не возразят, мы меняем наше задание на прикрытие «ШеДо». Сделайте только одно одолжение.
   — Это какое?
   — Не взлетите на хрен в воздух, о’кей?

* * *

   — Миссис президент, вопрос не в том, «разрешать» ли вам использование ядерного оружия, — спокойно произнес Хорнер. Впрочем, его спокойствие никого не обманывало; он улыбался тигриной улыбкой. — Вопрос лишь в том, когдавам разрешить его применение. Как указал майор О’Нил, вам поступила законная просьба офицера Флота; по договору вы обязаны удовлетворить эту просьбу.
   — Спорный момент, генерал, — сказала советник по национальной безопасности. Она находилась рядом с президентом, но в видеоконференции участвовали еще четверо, и вполне ожидаемо, у каждого найдется что сказать. Обоснованно или нет. — Мы обязаны выполнять любые просьбы военного характера, для которых у нас есть материальные возможности, однако «добро» на применение ядерного оружия традиционно является вопросом политическим, а не военным. Эрго ^[60], это не та просьба, которую мы обязаны выполнять.
   — А я ставлю под вопрос ее законность, — сказал Верховный Командующий. Бывший командующий Пятой армией получил повышение и заменил генерала Тэйлора. Он все еще нащупывал пределы своих полномочий. Без вопросов, Командующий Континентальной Армией подчинялся ему; с другой стороны, по ощущениям многих, Хорнера не назначили Верховным Командующим по той причине, что никто не осмеливался убрать его с поста КОНАРКа. Пятая же армия, в свою очередь, с практической точки зрения прекратила свое существование, так что ее бывший командующий не имел твердой почвы под ногами.
   — Майор О’Нил просит о «холодной» зоне высадки. Очень хорошо, пусть он высадится за пределами контролируемой послинами местности и развивает атаку вниз с горы Блэк-Рок-Маунтин. Я хочу сказать, именно так предполагаетсяпроводить воздушно-десантную операцию; ради Бога, вы же не высаживаетесь прямо на объект!
   — И нам нужно учитывать общий эффект, миссис президент, — вклинилась директор по связям с общественностью. — Мы сейчас по всей стране ведем борьбу за перекройку избирательных округов; вероятно, будет не самой лучшей идеей показать, будто мы поддались панике. Если покажется, что вы терпите поражение на юго-востоке, а так и будет, если вы санкционируете применение ядерного оружия, люди качнутся в сторону другой партии… И кроме того, они находятся в горах; наверняка обычные силы смогут там с ними управиться.
   — Хорошо, — прорычал Хорнер. — Значит, так. Прежде всего это была не просьба, это был приказ. Имеющий законную силу. Вы можете разобрать его по кусочкам, но я гарантирую, он точно соответствует букве договора, и дарелы не оставят от вас камня на камне, если вы попытаетесь интерпретировать его любым другим способом. Это при условии, что уцелеет хоть кто-нибудь из нас, чтобы дискутировать с ними, потому что, если мы не остановим это наступление, мы все станем КОНСКИМ ФУРАЖОМ.
   Более того, майор О’Нил совершенно прав. Невозможно захватить Ущелье без предварительной очистки его от послинов. И единственным средством добиться этого является использование МБР верхней части Среднего Запада.
   Я счастлив, что ваш директор по связям с общественностью, с ее юридической степенью в Станфорде, такой эксперт в военных вопросах! Возможно, она сможет подсказать, как мне предлагается остановить послинов, применяющих аэромобильную тактику и закачивающих в Ущелье по сто тысяч бойцов в час? У меня есть одна, повторяю, ОДНА дивизия под рукой, чтобы их сдержать, и ей надо перекрыть многочисленные выходы из зоны. Более того, все выглядит так, словно они планируют двинуться вверх и вниз вдоль линии фронта, открывая проходы. У меня нетвойск, чтобы им помешать, за исключением отдельных членов местной милиции старше сорока четырех! И проблемы у нас не только в Джорджии; в Шенандоа свыше пятидесяти тысяч послинов сидят на трех наполовину готовых «ШеДо». Возможно она может сказать, что мне следует делать с этим? Если не может, я предлагаю ей ЗАТКНУТЬСЯ К ЧЕРТОВОЙ МАТЕРИ. Это не политический кризис, это КОШМАР! И чем скорее вы все придете к пониманию того, что речь идет не о возможной сдаче города или возможной потере дивизии, но о ВОЗМОЖНОМ ПРОИГРЫШЕ ВСЕЙ ВОЙНЫ, тем быстрее мы с этим закончим.
   Бывают времена, когда применение ядерного оружия оправдано. Вам необходимо это понять, мадам президент. Мы вынуждены применить ядерные заряды, не хотимих применить, а вынуждены.Нам следовалоих применить в Рочестере и при втором Роаноке; это значительно сократило бы понесенные нами потери. Ваш отказприменить их послужил причиной дополнительных потерь убитыми в размере, вероятно, дивизии. Но сейчас мы вынужденыих применить; альтернативой является смерть. Добро пожаловать в лагерь припертых к стенке.
   Эту политическую… привередливостьнеобходимо прекратить, и прекратить немедленно! У нас остался одинбатальон ББС, и он — единственноеподразделение, способное выполнить это задание. А он испарится в однусекунду, если дыра, куда ему предстоит прыгнуть, не будет большой.А это означает использование ядерных зарядов. Я не собираюсь растранжирить эти ББС даром. Мы применим ядерные заряды в начале нападения и будем оказывать поддержку ядерными ударами по запросу,пока не оттесним послинов обратно за Ущелье. И если у вас с этим проблемы, можете забрать мои проклятые звезды прямо СЕЙЧАС.
   Верховный Командующий открыл было рот для запальчивого ответа, но президент подняла руку.
   — Действительно настолько плохо? — спросила она.
   — Мадам президент, — произнес Верховный Командующий, — нет необходимости…
   — Стоп, — сказала она, снова поднимая руку. — Я задала вопрос генералу Хорнеру.
   — Да, мэм, — ответил генерал. — Это действительно настолько плохо. За пределами Ущелья открываются многочисленные пути. Некоторые из них, большинство, довольно рискованные, но блокировать их особо нечем. Это сложно, но я не могу доставить ко всем проходам достаточно сил, чтобы остановить их… наплыв. Ущелье имеет слишком много выходов. Они могут повернуть на запад и открыть Сто двадцать девятое шоссе, и их водопад захлестнет Чаттанугу. И у их сил достаточно… напора также направиться в сторону Ноксвилля и Эшвилля. Я не могузагнать эти силы обратно в бутылку тем, что имею в этом районе, размер наших сил там основательно подорван вследствие помощи, которую им приходилось выделять для решения неотложных задач в других местах. А теперь послины еще и принялись всерьез наступать вдоль всех Аппалачей. У нас просто не хватает сил справляться со всем этим ис силами в Ущелье. Я должен… закупорить их там, пока не переброшу в район достаточно сил, чтобы оттеснить их обратно.
   Мне необходимоостановить поток прежде, чем прорвется достаточное количество, чтобы захватить Эшвилль и Чаттанугу с тыла. Мадам президент, между Ущельем и Эшвиллем расположены три подгорода с общим населением четырнадцать миллионов человек. И если Эшвилль падет, тогда нам всем, наверное, имеет смысл учиться говорить по-канадски.
   — Вы не сможете остановитьих ядерными ударами, — возразил Верховный Командующий. — Послинов слишком много. Физически невозможно «покрыть стеклянной коркой все восточное побережье», даже если нам удастся пережить это и политически, и экологически.
   — Я и не собираюсь, — холодно ответил Хорнер. — Как вы бы заметили, если бы слушали. Я намерен пробить дыру и бросить в нее Майка О’Нила, чтобы ее заткнуть. Мне бы также хотелось получить возможность их применения в других ключевых пунктах.
   — Погодите минуту, генерал Хорнер, — сказала президент. — Я хочу, чтобы все отключились от этого канала, а миссис Норрис и мисс Шрамм покинули эту комнату.
   Она подождала, пока остальные с неохотой не отключились от линии связи, затем повернулась к изображению далекого генерала:
   — Генерал Хорнер, китайцы взорвали свыше двух тысяч ядерных боеприпасов и отравили долину Янцзы на последующие десять тысяч лет. Вы предлагаете сделать практически то же самое в Долине Теннесси, вы понимаете это? И они все равно проиграли. Вот самая главная сторона проблемы, очень реальной политической,и более важно, моральнойпроблемы. Ядерное оружие воспринимается сейчас, как последнее отчаянное средство того, кто проигрывает.Кто, по существу, уже проиграл. Это настоящаяпричина, почему я противилась его использованию; его имидж последнего отчаянного средства. Стоит оно того… социального ущерба, который будет нанесен? Стоит ли оно физическогоущерба? Теннесси впадает в Миссисипи. И кстати, она служит источником воды для расположенной ниже линии обороны и будет заражена, когда мы закидаем эту долину атомными бомбами.
   Хорнер открыл было рот, закрыл его, затем открыл снова и вздохнул.
   — Во-первых, мадам президент, позвольте сказать, что я высоко ценю ваше объяснение. Однако если бы вы дали его раньше, я бы мог предложить кое-какие меры, чтобы… изменить подобное общественное восприятие. Мы могли бы использовать ядерные заряды в «городах-крепостях» на равнинах, после того, как объяснили бы людям, что мы просто открываем, по существу, и фигурально выражаясь, «большой мешок с кулаками». Думаю, это дало бы общественности повод для переоценки.
   Во-вторых, — он замялся, подбирая фразы поделикатнее — позвольте сказать, что ваши познания в ядерных вооружениях оказывают вам настолько же неважную услугу, насколько похвально ваше знание географии. Мы не используем для этого традиционные «грязные» заряды; у нас их нет. Боеголовки в ракетах, которые мы применим, последние несколько «Миротворцев», сохранившиеся еще в шахтах, относительно «чистые». Радиоактивное облучение людей с подветренной стороны взрыва, в зоне «выпадения осадков», через год будет меньше уровня, допустимого для рентгенотехников.
   — Генерал, если вы пытаетесь сказать мне, что от этого оружия совсем не будет радиоактивного заражения, пожалуйста, приберегите это для телевизионных ток-шоу, — резко произнесла президент. — Даже «чистое» ядерное оружие является грязным.
   — Мадам президент, вы можете веритьво все, что вам угодно, — холодно произнес генерал. — И я уверен, «зеленые» будут вопить во все горло. Но остаточная радиация после сброса пары миллиардов мегатонн в эту долину, а столько у нас, к сожалению, нет, поднимет радиационный фон Теннесси до, э-э, уровня, как у проживающих с подветренной стороны тепловой электростанции на угле. А их у нас море.
   Как бы то ни было, это действительноприменение от отчаяния. Если мы не закупорим Ущелье, все кончено. Лично вы, и ваша администрация, и кто там еще есть с вами, несомненно, выживите. Что-то похожее на цивилизацию может даже продолжить существование к северу от «линии холода»; послины не могут организовать тыловое обеспечение, достаточное для спасения собственной жизни, поэтому они никогда не пойдут на захват, скажем, Атабаски. Я так понимаю, что Монреаль очень приятный город, но все уцелевшие в Соединенных Штатах не смогут поместитьсяв Канаде, получить крышу над головой, не говоря уже о том, чтобы выжить хоть какое-то время.
   Нам необходимо закупорить Ущелье. Нам необходимо удержать его закупоренным. Мне нужно ядерное оружие для его расчистки, чтобы я смог вставить затычку. Мне оно, вероятно, снова потребуется для расчистки других мест и для сокращения числа послинов в долине. На этот раз у нас нет другого выбора.
   Он сделал небольшую паузу.
   — У меня больше нет ББС для разбазаривания.
   Президент оглядела бумаги на столе и покачала головой.
   — Это сработает? Не только, чтобы доставить ББС на место; я думала, послины сбивают все, что показывается над горизонтом. Смогут ли эти ракеты просто добраться до Джорджии?
   — Я не знаю, — ответил Хорнер. — Оставшиеся шахты расположены далеко на севере от позиций послинов, и по всему Среднему Западу бушует ураган. Это сочетание должно позволить долететь большинству ракет. Они наиболее уязвимы во время старта, разумеется, но очень быстро набирают высоту. Эффективность послинов несколько падает, когда цели доходят до орбитальной фазы. Нам остается только постараться, чтобы они до нее добрались.
   — А если нет? — спросила президент.
   — Есть… по меньшей мере еще один выход, — ответил Хорнер с улыбкой, которая в его случае свидетельствовала о крайней степени расстроенности. — Университет Теннесси работал над программой стендовых испытаний усиленного «ШеДо» и над разработкой ядерного снаряда, вернее, с зарядом антиматерии.
   — Так… они могут стрелять? — спросила президент. — Антиматерия лучшеатомной бомбы, ведь так? Я имею в виду, их огонь может достатьдо Ущелья? И эта система вооружений лучше, чище?
   — Возможно, — ответил Хорнер. — Я бы… Обе системы экспериментальные, мэм. И их… снаряд массового поражения никогда не проходил полевых испытаний. Он также имеет… довольно большую, очень мощную боеголовку; вам правда не стоитзнать, сколько у нее мегатонн. Когда я чем-то стреляю первый раз, мне не хочется думать, что за неудачу придется расплачиваться утратой всей Долины Камберлэнд.
   — Вот как?
   Хорнер пожал плечами при виде выражения ее лица.
   — Полагаю, вот что получаешь, когда позволяешь фермерам играться с антиматерией; они просто не знают, когда пора сказать «О’кей, хватит!». Вместо этого они всегда говорят: «Эй, народ! Вы только поглядите!». Меня… проинформировали о размерах снаряда, лишь когда мы стали искать, чем бы расчистить Ущелье. Я сразу же приказал провести «переоценку» программы.
   Что до ББС, «Три Пятака» попадут в тиски. Прежде чем они высадятся, там успеет пройти свыше миллиона послинов. И там есть еще аэромобильные силы. И южнее собралось еще около двенадцати миллионов. Батальону — тому, что от него осталось, — придетсядержать Ущелье, пока мы не сократим число успевших пройти и не пробьемся вперед. Уцелеют ли они?.. Я не знаю. Что я знаю,это что другого выбора нет.
   Президент продолжала смотреть на бумаги на столе, затем кивнула:
   — Генерал Хорнер, вам разрешается открыть огонь по Ущелью Рабун. Но только по ущелью Рабун, понятно? Всякое прочее применение требует моего согласия.
   — Понятно, — кивнул Хорнер. — Только ущелье Рабун. Однако потребность может возникнуть и в другое время. Данная местность благоприятствует обороне; к сожалению, мы больше не можем ограничиваться только оборонительными операциями.
   — Я это понимаю, генерал, — колко ответила она. — Но каждое использование разрешаю я.Вам понятно? Я хочу, чтобы эти штукииспользовались точно и конкретно, а не по разумению какого-то… офицера в окопах.
   Прежде чем ответить, Хорнер глубоко вдохнул, чтобы сохранить спокойствие.
   — Мэм, у меня возникло ощущение, вы чуть было не сказали что-то насчет «солдафонов». Фронтовые офицеры пытаются не допустить сдачу большей территории, не потерять большепроходов. Цели, по которым надо будет бить, часто будут меняться;они будут появляться и исчезать настолько быстро, насколько послинам это будет удаваться. В определенный момент нам придется понизить уровень принятия решения, мадам президент.
   — Мы перейдем эту реку, когда дойдем до нее, — сказала она, глядя генералу прямо в глаза. — А тем временем… решения принимаю я. Только я разрешаю использование ядерного арсенала.
   Она снова опустила взгляд и покачала головой.
   — И да смилостивится над нами Господь.
   Хорнеру стало ее жаль.
   — Мэм, — тихо произнес он. — Я скажу вот что. Единственным, кого я могу себе представить и кто способен удержать это Ущелье, является Майкл О’Нил. Очистка Ущелья будет того стоить.
   — Я рада, что вы так чувствуете, генерал, — сказала президент и сердито посмотрела на него. — Я как раз подумала, что майор мне не слишком симпатичен. Мне не слишком нравятся люди, готовые столь равнодушно погубить граждан Америки.
   — Простите? — переспросил Хорнер.
   —  Всегдаесть уцелевшие, — отрывисто сказала президент. — И в самом Ущелье, и поблизости от него наверняка прячутся тысячи людей Если мы швырнем туда неограниченное число атомных бомб, никтоне выживет. Полагаю, хваленому Майклу О’Нилу наплевать на этих бедняг. Он трясется только над своим драгоценным батальоном!
   Лицо Хорнера застыло ледяной глыбой, пока он ждал целых пятнадцать секунд, прежде чем ответить.
   — Мадам президент, — произнес он голосом холоднее жидкого гелия, — в ущелье Рабун живет дочьМайкла О’Нила.

28

    Ущелье Рабун, Джорджия, Соединенные Штаты, Сол III
    26 сентября 2009 г., суббота, 15:19 восточного поясного времени
 
   Кэлли перевернулась и закашлялась от пыли в горле. Переведя дыхание, она села и очумело огляделась.
   — Черт побери.
   Главное убежище осталось неповрежденным, и свет не погас, но хорошие новости на этом закончились. Туннели и к бункеру, и к дому обрушились. Основной туннель, впрочем, уцелел, как и, похоже, оба выхода. Оставался вопрос, сколько Кэлли здесь пролежала. Она ощупала голову — на лбу уже начала расти шишка величиной с доброе гусиное яйцо. Ее часы остановились либо от ЭМИ, либо от удара, и она по-любому не была так уж уверена, что помнит точное время, когда они зашли в бункер.