Страница:
– Мы сделаем крытые переходы, – прибавил Кейн. – Тогда если он останется тут на ночь, защитники смогут спокойно поесть прямо на позициях.
– Отлично придумано, – ответил Эдмунд.
– Ганни, тебе нужно возвращаться в город. Мы с Герцером справимся здесь без тебя. Постарайся приободрить милицию.
– От них не будет никакого прока, – проворчал Ганни. – Разрешите остаться, сэр?
– Не разрешаю, – с улыбкой ответил Эдмунд. – Кейн остается здесь, значит, ты должен спешить в город.
– Да, сэр, – серьезно ответил сержант.
– За дело.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ
– Отлично придумано, – ответил Эдмунд.
– Ганни, тебе нужно возвращаться в город. Мы с Герцером справимся здесь без тебя. Постарайся приободрить милицию.
– От них не будет никакого прока, – проворчал Ганни. – Разрешите остаться, сэр?
– Не разрешаю, – с улыбкой ответил Эдмунд. – Кейн остается здесь, значит, ты должен спешить в город.
– Да, сэр, – серьезно ответил сержант.
– За дело.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
Шейда встретилась с Иштар в виртуальной реальности; это была даже не аватара, а, скорее, проекция. Позывные Иштар показывали, что дело у нее безотлагательное. Она не стала тратить время на то, чтобы откорректировать параметры созданного пространства, поэтому их окружала бесформенная серая и бесконечная пустыня. А так как она была нереальной, то и бесконечности-то как таковой не существовало.
– В меру своих возможностей я разыскала всех членов совета директоров проекта по терраформированию, – сообщила Иштар, стоило лишь Шейде материализоваться. – Единственный, кто остался в живых, это Дионис Мак-Кейнок. Как ты и думала, несколько человек погибли сразу после Спада, причем гибель их была не случайной. Их всех убили.
– Когда ставки так велики, разве есть время разыгрывать комедию? – заметила Шейда. – Значит, если он умрет, то вся энергия вернется в прежнее состояние?
– Да, пока мы не сможем собрать кворум держателей долевых паев или их наследников и не проведем голосование, – кивнула Иштар.
– А пока что он передал контроль Чанзе? – задумалась Шейда. – Зачем?
– Члены Совета не могут входить в правление проекта, – сухо улыбнулась Иштар. – Они могут лишь давать Советы по использованию энергии. Чанза или тот, кто его контролирует, не может быть прямым владельцем. Он должен голосовать по доверенности.
– Так сделали бы и мы, – заметила Шейда. – Почему он напрямую не пользуется энергией?
– Не знаю, – призналась Иштар. – Единственное, что приходит на ум, – он даже не знает, что может это делать. И почему, обладая такими запасами энергии, он возглавил шайку бандитов? Он мог бы владеть всем миром!
– Очень похоже на Мак-Кейнока – не знать самого главного, – ответила Шейда. – Он считает себя очень умным, но всего-навсего хитер и очень поверхностен. Он знал, что может распределить энергию, но не знал, что может брать ее всю. Наверное, для того чтобы заполучить ее для своих целей, он должен отдать какую-то особую команду. Что касается предводителя бандитов, так это его давнишнее желание. Он человек, которому нравится власть над людьми, нравится заставлять людей бояться и трепетать. Это единственная цель его существования – видеть, что все вокруг боятся его. Он обожает разрушать, но не любит строить. И он не понимает, как можно использовать силу и энергию, превосходящие данный уровень сознания. Наверное, они заключили сделку: Чанза закрывает глаза на его бандитские выходки, а тем временем сам: «Ох, послушай, почему бы мне не быть твоим представителем в системе терраформирования, иначе Мать начнет присылать всю информацию тебе, тебе придется принимать решения и так далее».
– Да, – прошептала Иштар. – И что же нам теперь делать?
– Не знаю, – ответила Шейда. – Надо узнать, где он сейчас. Последнее, что я слышала о нем, он направлялся на… Черт побери!
– Что такое?
– Он направлялся в Воронью Мельницу! – выпалила Шейда. – Черт побери!
– Что тут такого плохого? Конечно, он может там все спалить и разрушить, Шейда. Я знаю, у тебя там есть друзья, но…
– Черт побери! – У Шейды спутались все мысли. – У него нет ни единого шанса, ведь против него выступает Эдмунд. Это Эдмунд насадит его голову на пику. Но сначала Даная кастрирует его!
– Я уверена, что Чанза подстраховал его…
– Меня совершенно не волнует, что сделал Чанза! Мак-Кейнок не сможет одолеть Эдмунда, это я могу гарантировать! Мне срочно нужно туда. – И с этими словами она исчезла.
Когда появилась Шейда, Даная как раз была занята последними приготовлениями к битве. Рейчел и несколько других медсестер установили передвижной лазарет неподалеку от линии обороны. Решили тяжелораненых отправлять в город на повозках, запряженных лошадьми, и Даная готовилась к серьезным операциям. Она кипятила инструменты, и прямо над котлом в воздухе вдруг материализовалась Шейда.
– Даная, где Эдмунд? – резко спросила ее сестра. Впервые Даная видела ее даже без проекции любимой ящерицы.
– Сражается где-то с Мак-Кейноком, – ответила Даная. – Причем без твоей помощи.
– Мак-Кейнока нельзя убивать! – вскричала Шейда. – Это очень важно!
– Что ты хочешь этим сказать? – сердито спросила Даная. – Тебе известно, что он вытворяет? Что сделал со мной? – И она ткнула себя в живот.
– Да, известно, – натянуто ответила Шейда. – Это не имеет значения. Объясню потом. Где Эдмунд?
– Вверх по дороге, – ответила Даная, – у гряды Бельвю.
– Давай туда, как можно быстрее, – бросила Шейда.
– Шейда, у меня куча дел здесь!
– Какая разница! – крикнула Шейда, принимая мгновенное решение. Протянула руку и дотронулась до сестры.
В тот же миг обе они перенеслись в лагерь у реки. Часть разума Шейды постоянно была настроена на энергетический уровень, и она сразу заметила, какой урон нанесла силовому полю. Один из щитов на энергозаводе замигал, но все же выдержал.
– Привет, Шейда. – Эдмунд поднял голову от карт. – Рад видеть тебя, Даная, – кивнул он жене.
– Ты не можешь убивать Мак-Кейнока! – тут же выпалила Шейда.
– Спасибо за предупреждение, – спокойно ответил Эдмунд. – Прости, но я намеренно проигнорирую твои слова.
– Послушай! – огрызнулась проекция Шейды. – Это крайне важно. Мы вычислили, откуда у Пола столько энергии. От Мак-Кейнока. – Она подробно все объяснила. – Если мы сможем схватить его, то заставим поменять доверенное лицо. И энергия будет нашей. Мы и так умудряемся сдерживать их, несмотря на энергетический перевес. Они глупцы. Если же энергия будет на нашей стороне, мы сможем положить конец этой войне!
Тут Эдмунд отложил карту в сторону и почесал подбородок.
– Да, аргумент веский. Но как ты заставишь его сменить доверенное лицо? И вообще, как ты собираешься его схватить? При первом намеке на опасность Чанза просто вытащит его отсюда. Я вообще не понимаю, почему он пустил его сюда, раз он играет такую важную роль.
– Наверное, сам Чанза это и предложил, – высказала свои мысли Шейда. – А я могу сделать так, что ему не удастся связаться с Чанзой. Сторонники Пола даже не узнают, что тут происходит. Просто заблокирую телепортацию и связь.
– Как же это поможет дальше? Чтобы он поменял доверенное лицо? – спросила Даная.
– В обмен на жизнь. – Шейда улыбнулась хищной улыбкой.
– Хм, – пробормотал Эдмунд. – То есть ты просишь меня не убивать его. Мужчину, который изнасиловал мою жену? Твою сестру?
– Ты думаешь, мне не хочется его убить? – ответила Шейда. – Но так нужно. Даже если мы не сможем выиграть эту войну, все равно получим много дополнительной энергии. – Она повернулась к Данае: – Скажи, Даная, разве тебе не нужна энергия, чтобы получить нанниты для лечения людей? Что бы ты дала за это?
– О-о-о… – Даная задумалась. – Я бы многое дала даже за простые учебники по медицине, за простые лекарства. Нанниты?! – Опять задумалась и вздохнула. – Но и его убить я тоже хочу!
– Мы все хотим, – парировала Шейда. – Эдмунд, энергетические доспехи, щиты? Системы усиления?
– Не очень-то они мне нужны, – ответил Тальбот. – У нас прекрасная армия, профессиональная. Со временем она станет больше. Мы умеем воевать. Но если честно, вопрос не ко мне. Напали-то не на меня. – Он повернулся к Данае: – Миледи, я знаю, что груз этот слишком тяжел для вас, но предоставляю вам право решать. Жизнь? Или смерть?
Даная вся напряглась.
– Черт бы тебя побрал, Шейда!
– Прости, Даная, – искренне сказала она. – Но подумай только, мы сможем разрушить все системы защиты Пола и покончить с этой войной. В самом худшем случае – просто получим энергию, которая нам всем не помешает. И в первую очередь энергия пойдет на медицинские нужды. Обещаю тебе.
Даная закрыла лицо руками.
– Черт бы тебя побрал, Шейда! – снова повторила она, потом медленно, сквозь стиснутые зубы: – Жизнь.
– Обещаю, мы не дадим ему праздно жить и веселиться. Я знаю, как он проведет остаток своей жалкой жизни. Хотя, возможно, нам придется дать обещание не подвергать его пыткам, так что придется исключить лучший вариант, а то бы я приковала его цепями к скале, и пусть стервятники каждый день клевали бы его печень!
– Это даже мне в голову не пришло, – сказала Даная. – Просто… надо изолировать его, держать взаперти. В одиночной камере. Всю оставшуюся жизнь.
– Ладно, – согласилась Шейда. – Он больше никогда в жизни не увидит ни единого человеческого лица, не услышит человеческого голоса. Но ты понимаешь, что подобное наказание является самым страшным, самым суровым? Он просто сойдет с ума… если это еще возможно.
– Да, – холодно ответила Даная, – понимаю.
– Отлично. – Шейда повернулась к Эдмунду: – Ты выиграешь битву?
– Наверное, – ответил он. – Если не здесь, то в городе. Но и у него есть энергия для защиты, так что не так-то просто будет его схватить.
– Постарайся, – сказала Шейда. – А я попробую тебе помочь. Если все будет в порядке, тогда ему не удастся бежать. Теперь мне нужно исчезнуть, но я буду все время наблюдать за вами. Если Пол или Чанза заметят, что он проигрывает бой, я постараюсь сделать так, чтобы они не вмешивались. А теперь мне пора.
И она снова исчезла.
– Прекрасно, – вздохнула Даная. – Спасибо, что оставила меня тут, сестричка.
– Между лагерем и городом ходят повозки, – заметил Эдмунд. – А я хочу тебе кое-что сказать.
– Что такое?
– Я рад, что ты согласилась, – вздохнул Эдмунд.
– Что?! – сердито выдохнула Даная. – Но…
– Шейда права. – Он поднял руку, чтобы остановить ее гнев. – Нам нужна энергия, но есть еще кое-что. Я никогда не говорил с тобой о случившемся, потому что я слишком близкий тебе человек. И помогать тебе должен был не я. Но это не значит, что я ничего не делал или оставался безучастным. И могу тебе сказать, что ты слишком уж ненавидела Мак-Кейнока. Действительно слишком.
Даная долго не сводила с него глаз, потом вздохнула и сказала:
– Знаю, но понятия не имею, что с этим делать.
– Большую часть ты уже сделала, – ответил Эдмунд. – Ты сейчас включила разум, а не сердце и показала – себе самой, – что можешь преодолеть свои чувства. И это так же важно, как и помощь Баст. Ты показала, что, даже имея власть над Мак-Кейноком, ты можешь не убивать его. Если бы мы его схватили, то приговорили бы к смерти. Но лишь после настоящего суда, по всем правилам. Эмоции не должны одерживать верх.
– Можно вопрос? – спросила она.
– Конечно.
– А если бы я сказала «нет», если бы я пожелала убить его, ты бы это сделал? Даже против желания Шейды?
– Да, – ответил Эдмунд. – Я не думаю, что война будет остановлена, если нам удастся завладеть его энергией. Войны очень редко заканчиваются так легко, если быть точным – никогда. Слишком уж все сложно. Если бы мы убили его, то энергия перешла бы из рук фракции Пола, но конец войне это бы не положило. Конечно, дополнительная энергия нам очень нужна, глупо было бы этим не воспользоваться… Но решение принадлежит тебе, и только тебе. Я поддержал бы тебя в любом случае.
– Ты такой… странный, Эдмунд Тальбот, – вздохнула она и улыбнулась. – Ты всегда думаешь о будущем, не так ли?
– Если начинаешь жить прошлым, то оказываешься одной ногой в могиле, – заметил Эдмунд. – Оставайся на ужин, Мак-Кейнок сегодня тут не объявится. Мы расставили слишком много ловушек вдоль дороги.
– К сожалению, мне нужно назад, – сказала Даная и похлопала Тальбота по щеке. – По пути остановлюсь у походного лазарета, посмотрю, как дела у Рейчел. Будь добр, не становись моим пациентом.
И она ушла в сторону повозок.
– Ладно. – Эдмунд взял в руки карту, которую отложил до этого, но потом вздохнул, положил карту на стол и крикнул: – Герцер!
– Да, барон, – откликнулся триарий.
– Разыщи Магиббона, мне надо кое-что вам сказать. Когда Герцер вернулся с командиром лучников, Эдмунд передал им просьбу Шейды, но не рассказал о причинах.
– Я знаю, почему она просит об этом, и согласился исполнить ее просьбу. Его убивать нельзя. Понятно?
– Да, сэр, – неохотно ответил Герцер.
– Но почему, черт побери? – спросил Магиббон. – Вы ведь знаете, сколько злодеяний на его совести.
– Да, знаю, – спокойно ответил Эдмунд. – Но я дал вам приказ. Будете выполнять? И следить, чтобы его выполняли другие? Или мне придется переложить командование на Стейнвеггена?
Лицо Магиббона исказилось, но он справился с собой и ответил:
– Вы знаете, что я исполню приказ, Эдмунд. Но это не значит, что он мне нравится.
– Он не нравится никому, – ответил Тальбот. – Это необходимость.
– Разрешите спросить, сэр? – выступил вперед Герцер.
– Ты уже не рекрут, Герцер, – улыбнулся ему Тальбот.
– Доктор Даная в курсе? – спросил юноша.
– Да, – ответил Эдмунд.
– Хм… – Герцер не знал, как лучше сформулировать вопрос. – Она не возражает?
– Спроси у нее самой, – ответил Эдмунд, – когда представится возможность.
– Да, сэр.
– А теперь идите, объявите приказ всем.
– Последний вопрос: я знаю, что он все равно встанет, – начал Магиббон. – А ранить его можно?
– Боюсь, что без этого нам его будет не схватить, – ответил Эдмунд. – Но тот, кто его убьет, будет держать ответ передо мной.
После ужина Герцер проверил часовых и направился к своим вещам. Неожиданно он заметил на меховой подстилке Баст и вспомнил, что подстилка принадлежит ей.
– Пришла забрать назад свои вещи? – улыбнулся он.
– Если только ты себя называешь вещью, дорогой мой. – В глазах эльфийки блеснул озорной огонек.
– Баст… по-моему, ты не вовремя.
Он сел на корточки рядом с ней.
– Ты должен знать, что это всегда вовремя, кроме, пожалуй, тех случаев, когда на тебя нападают с целью убить.
И она попыталась поцеловать его.
– На мне так много всяких дел, – увернулся он. – К тому же тут все всё увидят.
– Мы накроемся. – Она улыбнулась и набросила на него одеяло. – И вообще становится холодно. Иди согрей меня.
Герцер снял доспехи, забрался под одеяло и обнял ее. И тут только понял, что не он один спит вместе с женщиной. И милиционеры, и лучники спали по двое; он мог поклясться, что слышал какие-то странные звуки с той стороны, где обычно спала Динн, а Круза вообще не было поблизости.
– Надеюсь, что хоть часовые не забыли о своих обязанностях, – пробормотал он, сбрасывая последнюю одежду.
– Когда ты уснешь, я пойду проверю, – прошептала она и поцеловала его в губы.
– Спасибо, – поблагодарил он и погладил ее. – Наверное, я тебя люблю.
– И я тебя тоже, – прошептала она. – Но любовь это сложное чувство. Круза, например, ты тоже любишь.
– Что? – Он даже сел. – Он ведь мой товарищ, но…
– Ты слишком уж разборчив в полах, дорогой. – И она снова уложила его. – Смотри, а то заморозишь нас обоих! Когда ты сражаешься, ты защищаешь друзей, товарищей, ты хочешь, чтобы они остались живы, не только ты. Правда?
– Да, – ответил он, – но…
– И это тоже любовь, – улыбнулась она. – Доблесть и мужество часто являются проявлениями любви. Когда я увидела тебя в самый первый раз, то сразу поняла, что ты можешь, умеешь любить. И еще я подумала: «Какой громадный парень, интересно, в постели с ним будет так же интересно?»
Герцер усмехнулся и боднул ее в грудь.
– И… как?
– Замечательно, – ответила она. – Но самое главное – это любовь. Ты любишь Соединенные Свободные Штаты?
– Ну…
– Ладно, а Воронью Мельницу?
Он задумался. Группа незнакомцев, оставшихся в живых после вселенской катастрофы и собравшихся теперь вместе. Но…
– Да, – ответил он, и вдруг его осенило.
– Ты мог бы сбежать, – продолжала она. – Ведь завтра ты можешь погибнуть, но ты не бежишь. Ты остаешься. Ради своих товарищей, ради города, ради своей чести. Это и есть любовь.
– Если я убегу, наказание – смерть, – сказал Герцер.
– И тебя это волнует? – усмехнулась Баст. – Неужели?
– Нет, – ответил он.
– Именно ради любви солдаты веками шли на смерть. Иногда страх пересиливает, и тогда их нужно подгонять. Существуют призывники, которые идут в бой из-за страха или потому, что им больше нечего делать в жизни. Есть и такие, которые просто любят убивать; к последним относится Мак-Кейнок. Но из них получаются плохие солдаты. Самые лучшие это те, кто любит, кто идет в бой с открытыми глазами. Бывает так, что любят они не то, что стоит их любви. Вспомни о джихадах, погромах, холокосте. Ненависть смешивается с любовью. Но чтобы солдат вышел на поле боя, он должен что-то или кого-то любить. Может, это «что-то» намного выше их самих, но любовь должна быть обязательно. Самые великие воины были самыми лучшими любовниками. И в тебе я увидела именно такое величие.
– Спасибо, – прошептал Герцер.
– А теперь за дело, – улыбнулась она.
– В меру своих возможностей я разыскала всех членов совета директоров проекта по терраформированию, – сообщила Иштар, стоило лишь Шейде материализоваться. – Единственный, кто остался в живых, это Дионис Мак-Кейнок. Как ты и думала, несколько человек погибли сразу после Спада, причем гибель их была не случайной. Их всех убили.
– Когда ставки так велики, разве есть время разыгрывать комедию? – заметила Шейда. – Значит, если он умрет, то вся энергия вернется в прежнее состояние?
– Да, пока мы не сможем собрать кворум держателей долевых паев или их наследников и не проведем голосование, – кивнула Иштар.
– А пока что он передал контроль Чанзе? – задумалась Шейда. – Зачем?
– Члены Совета не могут входить в правление проекта, – сухо улыбнулась Иштар. – Они могут лишь давать Советы по использованию энергии. Чанза или тот, кто его контролирует, не может быть прямым владельцем. Он должен голосовать по доверенности.
– Так сделали бы и мы, – заметила Шейда. – Почему он напрямую не пользуется энергией?
– Не знаю, – призналась Иштар. – Единственное, что приходит на ум, – он даже не знает, что может это делать. И почему, обладая такими запасами энергии, он возглавил шайку бандитов? Он мог бы владеть всем миром!
– Очень похоже на Мак-Кейнока – не знать самого главного, – ответила Шейда. – Он считает себя очень умным, но всего-навсего хитер и очень поверхностен. Он знал, что может распределить энергию, но не знал, что может брать ее всю. Наверное, для того чтобы заполучить ее для своих целей, он должен отдать какую-то особую команду. Что касается предводителя бандитов, так это его давнишнее желание. Он человек, которому нравится власть над людьми, нравится заставлять людей бояться и трепетать. Это единственная цель его существования – видеть, что все вокруг боятся его. Он обожает разрушать, но не любит строить. И он не понимает, как можно использовать силу и энергию, превосходящие данный уровень сознания. Наверное, они заключили сделку: Чанза закрывает глаза на его бандитские выходки, а тем временем сам: «Ох, послушай, почему бы мне не быть твоим представителем в системе терраформирования, иначе Мать начнет присылать всю информацию тебе, тебе придется принимать решения и так далее».
– Да, – прошептала Иштар. – И что же нам теперь делать?
– Не знаю, – ответила Шейда. – Надо узнать, где он сейчас. Последнее, что я слышала о нем, он направлялся на… Черт побери!
– Что такое?
– Он направлялся в Воронью Мельницу! – выпалила Шейда. – Черт побери!
– Что тут такого плохого? Конечно, он может там все спалить и разрушить, Шейда. Я знаю, у тебя там есть друзья, но…
– Черт побери! – У Шейды спутались все мысли. – У него нет ни единого шанса, ведь против него выступает Эдмунд. Это Эдмунд насадит его голову на пику. Но сначала Даная кастрирует его!
– Я уверена, что Чанза подстраховал его…
– Меня совершенно не волнует, что сделал Чанза! Мак-Кейнок не сможет одолеть Эдмунда, это я могу гарантировать! Мне срочно нужно туда. – И с этими словами она исчезла.
Когда появилась Шейда, Даная как раз была занята последними приготовлениями к битве. Рейчел и несколько других медсестер установили передвижной лазарет неподалеку от линии обороны. Решили тяжелораненых отправлять в город на повозках, запряженных лошадьми, и Даная готовилась к серьезным операциям. Она кипятила инструменты, и прямо над котлом в воздухе вдруг материализовалась Шейда.
– Даная, где Эдмунд? – резко спросила ее сестра. Впервые Даная видела ее даже без проекции любимой ящерицы.
– Сражается где-то с Мак-Кейноком, – ответила Даная. – Причем без твоей помощи.
– Мак-Кейнока нельзя убивать! – вскричала Шейда. – Это очень важно!
– Что ты хочешь этим сказать? – сердито спросила Даная. – Тебе известно, что он вытворяет? Что сделал со мной? – И она ткнула себя в живот.
– Да, известно, – натянуто ответила Шейда. – Это не имеет значения. Объясню потом. Где Эдмунд?
– Вверх по дороге, – ответила Даная, – у гряды Бельвю.
– Давай туда, как можно быстрее, – бросила Шейда.
– Шейда, у меня куча дел здесь!
– Какая разница! – крикнула Шейда, принимая мгновенное решение. Протянула руку и дотронулась до сестры.
В тот же миг обе они перенеслись в лагерь у реки. Часть разума Шейды постоянно была настроена на энергетический уровень, и она сразу заметила, какой урон нанесла силовому полю. Один из щитов на энергозаводе замигал, но все же выдержал.
– Привет, Шейда. – Эдмунд поднял голову от карт. – Рад видеть тебя, Даная, – кивнул он жене.
– Ты не можешь убивать Мак-Кейнока! – тут же выпалила Шейда.
– Спасибо за предупреждение, – спокойно ответил Эдмунд. – Прости, но я намеренно проигнорирую твои слова.
– Послушай! – огрызнулась проекция Шейды. – Это крайне важно. Мы вычислили, откуда у Пола столько энергии. От Мак-Кейнока. – Она подробно все объяснила. – Если мы сможем схватить его, то заставим поменять доверенное лицо. И энергия будет нашей. Мы и так умудряемся сдерживать их, несмотря на энергетический перевес. Они глупцы. Если же энергия будет на нашей стороне, мы сможем положить конец этой войне!
Тут Эдмунд отложил карту в сторону и почесал подбородок.
– Да, аргумент веский. Но как ты заставишь его сменить доверенное лицо? И вообще, как ты собираешься его схватить? При первом намеке на опасность Чанза просто вытащит его отсюда. Я вообще не понимаю, почему он пустил его сюда, раз он играет такую важную роль.
– Наверное, сам Чанза это и предложил, – высказала свои мысли Шейда. – А я могу сделать так, что ему не удастся связаться с Чанзой. Сторонники Пола даже не узнают, что тут происходит. Просто заблокирую телепортацию и связь.
– Как же это поможет дальше? Чтобы он поменял доверенное лицо? – спросила Даная.
– В обмен на жизнь. – Шейда улыбнулась хищной улыбкой.
– Хм, – пробормотал Эдмунд. – То есть ты просишь меня не убивать его. Мужчину, который изнасиловал мою жену? Твою сестру?
– Ты думаешь, мне не хочется его убить? – ответила Шейда. – Но так нужно. Даже если мы не сможем выиграть эту войну, все равно получим много дополнительной энергии. – Она повернулась к Данае: – Скажи, Даная, разве тебе не нужна энергия, чтобы получить нанниты для лечения людей? Что бы ты дала за это?
– О-о-о… – Даная задумалась. – Я бы многое дала даже за простые учебники по медицине, за простые лекарства. Нанниты?! – Опять задумалась и вздохнула. – Но и его убить я тоже хочу!
– Мы все хотим, – парировала Шейда. – Эдмунд, энергетические доспехи, щиты? Системы усиления?
– Не очень-то они мне нужны, – ответил Тальбот. – У нас прекрасная армия, профессиональная. Со временем она станет больше. Мы умеем воевать. Но если честно, вопрос не ко мне. Напали-то не на меня. – Он повернулся к Данае: – Миледи, я знаю, что груз этот слишком тяжел для вас, но предоставляю вам право решать. Жизнь? Или смерть?
Даная вся напряглась.
– Черт бы тебя побрал, Шейда!
– Прости, Даная, – искренне сказала она. – Но подумай только, мы сможем разрушить все системы защиты Пола и покончить с этой войной. В самом худшем случае – просто получим энергию, которая нам всем не помешает. И в первую очередь энергия пойдет на медицинские нужды. Обещаю тебе.
Даная закрыла лицо руками.
– Черт бы тебя побрал, Шейда! – снова повторила она, потом медленно, сквозь стиснутые зубы: – Жизнь.
– Обещаю, мы не дадим ему праздно жить и веселиться. Я знаю, как он проведет остаток своей жалкой жизни. Хотя, возможно, нам придется дать обещание не подвергать его пыткам, так что придется исключить лучший вариант, а то бы я приковала его цепями к скале, и пусть стервятники каждый день клевали бы его печень!
– Это даже мне в голову не пришло, – сказала Даная. – Просто… надо изолировать его, держать взаперти. В одиночной камере. Всю оставшуюся жизнь.
– Ладно, – согласилась Шейда. – Он больше никогда в жизни не увидит ни единого человеческого лица, не услышит человеческого голоса. Но ты понимаешь, что подобное наказание является самым страшным, самым суровым? Он просто сойдет с ума… если это еще возможно.
– Да, – холодно ответила Даная, – понимаю.
– Отлично. – Шейда повернулась к Эдмунду: – Ты выиграешь битву?
– Наверное, – ответил он. – Если не здесь, то в городе. Но и у него есть энергия для защиты, так что не так-то просто будет его схватить.
– Постарайся, – сказала Шейда. – А я попробую тебе помочь. Если все будет в порядке, тогда ему не удастся бежать. Теперь мне нужно исчезнуть, но я буду все время наблюдать за вами. Если Пол или Чанза заметят, что он проигрывает бой, я постараюсь сделать так, чтобы они не вмешивались. А теперь мне пора.
И она снова исчезла.
– Прекрасно, – вздохнула Даная. – Спасибо, что оставила меня тут, сестричка.
– Между лагерем и городом ходят повозки, – заметил Эдмунд. – А я хочу тебе кое-что сказать.
– Что такое?
– Я рад, что ты согласилась, – вздохнул Эдмунд.
– Что?! – сердито выдохнула Даная. – Но…
– Шейда права. – Он поднял руку, чтобы остановить ее гнев. – Нам нужна энергия, но есть еще кое-что. Я никогда не говорил с тобой о случившемся, потому что я слишком близкий тебе человек. И помогать тебе должен был не я. Но это не значит, что я ничего не делал или оставался безучастным. И могу тебе сказать, что ты слишком уж ненавидела Мак-Кейнока. Действительно слишком.
Даная долго не сводила с него глаз, потом вздохнула и сказала:
– Знаю, но понятия не имею, что с этим делать.
– Большую часть ты уже сделала, – ответил Эдмунд. – Ты сейчас включила разум, а не сердце и показала – себе самой, – что можешь преодолеть свои чувства. И это так же важно, как и помощь Баст. Ты показала, что, даже имея власть над Мак-Кейноком, ты можешь не убивать его. Если бы мы его схватили, то приговорили бы к смерти. Но лишь после настоящего суда, по всем правилам. Эмоции не должны одерживать верх.
– Можно вопрос? – спросила она.
– Конечно.
– А если бы я сказала «нет», если бы я пожелала убить его, ты бы это сделал? Даже против желания Шейды?
– Да, – ответил Эдмунд. – Я не думаю, что война будет остановлена, если нам удастся завладеть его энергией. Войны очень редко заканчиваются так легко, если быть точным – никогда. Слишком уж все сложно. Если бы мы убили его, то энергия перешла бы из рук фракции Пола, но конец войне это бы не положило. Конечно, дополнительная энергия нам очень нужна, глупо было бы этим не воспользоваться… Но решение принадлежит тебе, и только тебе. Я поддержал бы тебя в любом случае.
– Ты такой… странный, Эдмунд Тальбот, – вздохнула она и улыбнулась. – Ты всегда думаешь о будущем, не так ли?
– Если начинаешь жить прошлым, то оказываешься одной ногой в могиле, – заметил Эдмунд. – Оставайся на ужин, Мак-Кейнок сегодня тут не объявится. Мы расставили слишком много ловушек вдоль дороги.
– К сожалению, мне нужно назад, – сказала Даная и похлопала Тальбота по щеке. – По пути остановлюсь у походного лазарета, посмотрю, как дела у Рейчел. Будь добр, не становись моим пациентом.
И она ушла в сторону повозок.
– Ладно. – Эдмунд взял в руки карту, которую отложил до этого, но потом вздохнул, положил карту на стол и крикнул: – Герцер!
– Да, барон, – откликнулся триарий.
– Разыщи Магиббона, мне надо кое-что вам сказать. Когда Герцер вернулся с командиром лучников, Эдмунд передал им просьбу Шейды, но не рассказал о причинах.
– Я знаю, почему она просит об этом, и согласился исполнить ее просьбу. Его убивать нельзя. Понятно?
– Да, сэр, – неохотно ответил Герцер.
– Но почему, черт побери? – спросил Магиббон. – Вы ведь знаете, сколько злодеяний на его совести.
– Да, знаю, – спокойно ответил Эдмунд. – Но я дал вам приказ. Будете выполнять? И следить, чтобы его выполняли другие? Или мне придется переложить командование на Стейнвеггена?
Лицо Магиббона исказилось, но он справился с собой и ответил:
– Вы знаете, что я исполню приказ, Эдмунд. Но это не значит, что он мне нравится.
– Он не нравится никому, – ответил Тальбот. – Это необходимость.
– Разрешите спросить, сэр? – выступил вперед Герцер.
– Ты уже не рекрут, Герцер, – улыбнулся ему Тальбот.
– Доктор Даная в курсе? – спросил юноша.
– Да, – ответил Эдмунд.
– Хм… – Герцер не знал, как лучше сформулировать вопрос. – Она не возражает?
– Спроси у нее самой, – ответил Эдмунд, – когда представится возможность.
– Да, сэр.
– А теперь идите, объявите приказ всем.
– Последний вопрос: я знаю, что он все равно встанет, – начал Магиббон. – А ранить его можно?
– Боюсь, что без этого нам его будет не схватить, – ответил Эдмунд. – Но тот, кто его убьет, будет держать ответ передо мной.
После ужина Герцер проверил часовых и направился к своим вещам. Неожиданно он заметил на меховой подстилке Баст и вспомнил, что подстилка принадлежит ей.
– Пришла забрать назад свои вещи? – улыбнулся он.
– Если только ты себя называешь вещью, дорогой мой. – В глазах эльфийки блеснул озорной огонек.
– Баст… по-моему, ты не вовремя.
Он сел на корточки рядом с ней.
– Ты должен знать, что это всегда вовремя, кроме, пожалуй, тех случаев, когда на тебя нападают с целью убить.
И она попыталась поцеловать его.
– На мне так много всяких дел, – увернулся он. – К тому же тут все всё увидят.
– Мы накроемся. – Она улыбнулась и набросила на него одеяло. – И вообще становится холодно. Иди согрей меня.
Герцер снял доспехи, забрался под одеяло и обнял ее. И тут только понял, что не он один спит вместе с женщиной. И милиционеры, и лучники спали по двое; он мог поклясться, что слышал какие-то странные звуки с той стороны, где обычно спала Динн, а Круза вообще не было поблизости.
– Надеюсь, что хоть часовые не забыли о своих обязанностях, – пробормотал он, сбрасывая последнюю одежду.
– Когда ты уснешь, я пойду проверю, – прошептала она и поцеловала его в губы.
– Спасибо, – поблагодарил он и погладил ее. – Наверное, я тебя люблю.
– И я тебя тоже, – прошептала она. – Но любовь это сложное чувство. Круза, например, ты тоже любишь.
– Что? – Он даже сел. – Он ведь мой товарищ, но…
– Ты слишком уж разборчив в полах, дорогой. – И она снова уложила его. – Смотри, а то заморозишь нас обоих! Когда ты сражаешься, ты защищаешь друзей, товарищей, ты хочешь, чтобы они остались живы, не только ты. Правда?
– Да, – ответил он, – но…
– И это тоже любовь, – улыбнулась она. – Доблесть и мужество часто являются проявлениями любви. Когда я увидела тебя в самый первый раз, то сразу поняла, что ты можешь, умеешь любить. И еще я подумала: «Какой громадный парень, интересно, в постели с ним будет так же интересно?»
Герцер усмехнулся и боднул ее в грудь.
– И… как?
– Замечательно, – ответила она. – Но самое главное – это любовь. Ты любишь Соединенные Свободные Штаты?
– Ну…
– Ладно, а Воронью Мельницу?
Он задумался. Группа незнакомцев, оставшихся в живых после вселенской катастрофы и собравшихся теперь вместе. Но…
– Да, – ответил он, и вдруг его осенило.
– Ты мог бы сбежать, – продолжала она. – Ведь завтра ты можешь погибнуть, но ты не бежишь. Ты остаешься. Ради своих товарищей, ради города, ради своей чести. Это и есть любовь.
– Если я убегу, наказание – смерть, – сказал Герцер.
– И тебя это волнует? – усмехнулась Баст. – Неужели?
– Нет, – ответил он.
– Именно ради любви солдаты веками шли на смерть. Иногда страх пересиливает, и тогда их нужно подгонять. Существуют призывники, которые идут в бой из-за страха или потому, что им больше нечего делать в жизни. Есть и такие, которые просто любят убивать; к последним относится Мак-Кейнок. Но из них получаются плохие солдаты. Самые лучшие это те, кто любит, кто идет в бой с открытыми глазами. Бывает так, что любят они не то, что стоит их любви. Вспомни о джихадах, погромах, холокосте. Ненависть смешивается с любовью. Но чтобы солдат вышел на поле боя, он должен что-то или кого-то любить. Может, это «что-то» намного выше их самих, но любовь должна быть обязательно. Самые великие воины были самыми лучшими любовниками. И в тебе я увидела именно такое величие.
– Спасибо, – прошептал Герцер.
– А теперь за дело, – улыбнулась она.
ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ
В предрассветной мгле Герцер как раз вылезал из-под одеяла, когда в лагерь ворвалась Баст. Судя по всему, она только что купалась в реке, волосы еще не успели высохнуть, а соски так напряглись, что были заметны даже под кожаной майкой.
– И ты жаловалась на холод, а теперь бегаешь полуголая? – ворчливо набросился на нее Герцер.
Он потирал больные места, у Баст хватка была, как настоящие тиски, и она иногда просто забывала ослабить ее.
– Я вообще спокойно переношу и жару, и холод, – улыбнулась она. – Но это не означает, будто они мне нравятся.
– Почему тогда не оденешься по-человечески? – удивленно спросил он.
– Знаешь, сколько врагов мне удалось победить только потому, что они слишком уж внимательно рассматривали мою грудь? – весело расхохоталась она.
– Завтрак почти готов, – бросил, проходя мимо, Круз. – Яичница с беконом! Свежий хлеб из города!
– Потрясающе.
Герцер начал облачаться в доспехи, проверил меч в ножнах. Шлемы они вешали на ночь на скрещенные копья, пока что можно обойтись и так.
Баст вместе с Герцером прошла к костру, взяла один лишь хлеб, а потом подошла к Эдмунду.
– Они там же, где остановились вчера вечером, в полутора километрах к югу, – сказала она. – Когда я уходила, они еще не проснулись.
– Отлично. – Эдмунд взял себе полную тарелку еды. – Спасибо за услугу.
– Кто же еще взялся бы за такое, – ответила она.
– На дороге стоит отряд кавалерии, – заметил Эдмунд.
– Знаю, я их видела, – усмехнулась Баст, потом откусила кусок хлеба и взглянула на звезды – небо было чистым. – Хорошая погода для битвы. С утра будет прохладно, но потом станет теплее.
– Ты останешься с лучниками? – спросил Тальбот.
– Да, я не люблю звон брони, – улыбнулась она. – Уж я-то постараюсь воткнуть в них побольше стрел. Терпеть не могу этих Метаморфов.
– Сомневаюсь, что они сделали это добровольно, – заметил Герцер.
– Конечно, но все равно я их не люблю, – уверенно проговорила она. – В повозках у них рабы. Их надо спасти, Эдмунд.
– Сначала надо победить, – заметил Эдмунд. – Их намного больше.
– Я многих беру на себя, – пожала плечами Баст. – Пойду-ка найду место получше.
И она растворилась во тьме, насвистывая и время от времени кружась в танце.
– Я рад, что она так счастлива, – сказал Герцер.
– Она всегда была такой, – ответил Эдмунд. – Она создана для битв и умеет сражаться не хуже любого эльфа.
– Возможно, нам придется отступать. – Герцер взглянул на линию обороны. – Но надеюсь, что нет.
– Я подумал об этом, – ответил Эдмунд. – Милиция сегодня займется отходными позициями для лучников. Еще я распорядился принести запасные копья и сложить их вдоль дороги. – Он взглянул на небо и кивнул. – Выводи людей на позиции. Скоро рассвет.
Все утро Герцер и Кровавые Лорды сидели на корточках за частоколом. Как и предсказывала Баст, утренняя прохлада быстро рассеялась в лучах восходящего солнца. К тому времени, как аванпосты милиции заметили приближение врага, был почти полдень, и стало жарко как летом. Со своего места Герцер видел, как по тропе проехали трое конных разведчиков, сначала вверх, потом вниз, но его враги не видели.
К нему подошел Эдмунд. Не глядя вниз, он прикрыл глаза рукой и нахмурился.
– Настоящая стая гусей!
– Правда? – спросил Герцер.
– Идут толпой. По-моему, он постарается напасть на нас всеми своими силами. Ага, вот и он сам.
– Смотрите, я иду с белым флагом, – услышали они ироничный голос Мак-Кейнока.
– Сомневаюсь, что ты действительно хочешь разговаривать, – выкрикнул в ответ Эдмунд. – Но мы с тобой по разные стороны баррикад. Сдаешься на сей раз? Послушай, я гарантирую тебе жизнь, даже пообещаю не пытать тебя. В обмен на это разоружи свою армию, а мы возьмем их в плен.
– Ты смешон, Эдмунд Тальбот! – прокричал Мак-Кейнок. – Я подумаю над твоим предложением. Присылайте нам откуп, и если он будет богатым, мы уйдем откуда пришли. Например, тонны две пшеницы, столько же кукурузы, все драгоценности, какие есть в городе.
– И тогда вы оставите нас в покое? – Эдмунд сделал вид, что задумался.
– Ну, не совсем, – ответил Мак-Кейнок. – Вы должны будете платить дань. И еще нам нужны молодые девушки. Меня не интересует, откуда вы их возьмете. Вы всегда можете напасть на другие города рядом с вами.
– Замечательное предложение, – ответил Эдмунд. – Мы можем превратиться в таких же бездумных разрушителей, как и вы. Но думаю, что мы не согласимся. Ваш последний шанс – сдавайтесь, и я дарую тебе жизнь, Мак-Кейнок. А что касается твоих… людей – там видно будет.
– Нет! – злобно ответил Дионис. – Послушай, что я сделаю. Сначала расправлюсь с этой жалкой милицией. Твои глупые Кровавые Лорды и лучники все еще на марше в горах, так? Так что в твоем распоряжении одни лишь кролики из отряда милиции, несколько бывших реконструкторов, которые не отличают реальность от своих фантазий.
Здорово мы расправимся с ними. А когда расправимся, Эдмунд Тальбот, я схвачу тебя. И последнее, что тебе доведется увидеть, прежде чем я прикажу выжечь твои глаза, – ты увидишь, как я насилую твою дочь, сначала я сам, а потом и все мои люди. Данаю я уже не трону. Насколько я понимаю, она беременна, – с удовольствием прибавил он. – Не могу же я убить своего первенца. Но вот когда он появится на свет, там посмотрим. И еще: с женщиной можно заниматься сексом и во время беременности, например, если иметь ее в зад!
Эдмунд спокойно слушал бредни Мак-Кейнока.
– Ты все сказал?
– А тебе мало?
– Пустая болтовня. – Эдмунд вздохнул так, чтобы его слышали все воины. – Так трудно в наши дни найти достойных соперников. – Барон опустил забрало и поднял вверх молот. – Так весь день и собираешься болтать? Даю тебе пять минут, чтобы убраться из зоны досягаемости моих лучников.
– Она вспоминает меня? – сердито крикнул Мак-Кейнок. – Вспоминает, как я лежал на ней, Эдмунд? А ты пытаешься успокоить ее?
– Нет, теперь уже все позади, – усталым голосом произнес Эдмунд. – Если честно, Дионис, ей удалось справиться со всеми переживаниями. И у нее много других важных дел. Извини. Осталось четыре минуты.
Герцер не видел, что делает Мак-Кейнок, но по храпу лошади, понял, что Дионис резко развернул ее.
– Как тяжело найти достойных соперников, – вздохнул Эдмунд.
– По-моему, противник вполне достойный, барон, – возразил один милиционер.
– Правда? Это ты называешь достойным? Дети и те вели бы себя умнее. Разве это колкости?
– Отлично, – пробормотал Круз. – Объясните мне кто-нибудь, что происходит.
– Он вернулся к своим войскам и дает им напутствие, – пояснил Эдмунд. – Наверное, пытается говорить в том же тоне, что и со мной. По крайней мере, мне так кажется, судя по их лицам. Не очень-то им нравится его напутствие. А теперь он подгоняет их сзади. Там все его рыцари, видимо, чтобы Метаморфы не сбежали. Вот они пошли вперед. По дрроге. Кровавые Лорды, лучники, приготовиться!
– Когда можно будет встать? – спросил Герцер.
– Когда они подойдут на расстояние полета копья, – ответил Эдмунд. – Не могу поверить, что он решил, будто я пришел сюда без вас. Да возблагодарим Бога за глупость наших врагов.
– Наверное, он подумал, что вы ускакали вперед, – предположил Герцер, внимательно прислушиваясь. Земля сотрясалась под их ногами, было слышно, как воины повторяют низкими и грозными голосами «ва-ва-ва». – Я бы и сам не поверил, что можно так быстро ходить, тем более с лучниками.
– Опустите копья! – приказал Эдмунд.
– Присядьте на корточки, – прибавил Герцер, а тем временем лучники из отряда милиции уже начали стрелять из своих коротких луков. Он по звуку различал лук Баст и не сомневался, что каждая пущенная ею стрела уносила жизнь одного из орков. – Копья на колени, щиты прислоните к стене.
– Погодите! – Тальбот покачивал молотом, держа его одной рукой. – Погодите…
– И куда ты собираешься на выходные? – спросил Круз, словно в былые времена.
– И ты жаловалась на холод, а теперь бегаешь полуголая? – ворчливо набросился на нее Герцер.
Он потирал больные места, у Баст хватка была, как настоящие тиски, и она иногда просто забывала ослабить ее.
– Я вообще спокойно переношу и жару, и холод, – улыбнулась она. – Но это не означает, будто они мне нравятся.
– Почему тогда не оденешься по-человечески? – удивленно спросил он.
– Знаешь, сколько врагов мне удалось победить только потому, что они слишком уж внимательно рассматривали мою грудь? – весело расхохоталась она.
– Завтрак почти готов, – бросил, проходя мимо, Круз. – Яичница с беконом! Свежий хлеб из города!
– Потрясающе.
Герцер начал облачаться в доспехи, проверил меч в ножнах. Шлемы они вешали на ночь на скрещенные копья, пока что можно обойтись и так.
Баст вместе с Герцером прошла к костру, взяла один лишь хлеб, а потом подошла к Эдмунду.
– Они там же, где остановились вчера вечером, в полутора километрах к югу, – сказала она. – Когда я уходила, они еще не проснулись.
– Отлично. – Эдмунд взял себе полную тарелку еды. – Спасибо за услугу.
– Кто же еще взялся бы за такое, – ответила она.
– На дороге стоит отряд кавалерии, – заметил Эдмунд.
– Знаю, я их видела, – усмехнулась Баст, потом откусила кусок хлеба и взглянула на звезды – небо было чистым. – Хорошая погода для битвы. С утра будет прохладно, но потом станет теплее.
– Ты останешься с лучниками? – спросил Тальбот.
– Да, я не люблю звон брони, – улыбнулась она. – Уж я-то постараюсь воткнуть в них побольше стрел. Терпеть не могу этих Метаморфов.
– Сомневаюсь, что они сделали это добровольно, – заметил Герцер.
– Конечно, но все равно я их не люблю, – уверенно проговорила она. – В повозках у них рабы. Их надо спасти, Эдмунд.
– Сначала надо победить, – заметил Эдмунд. – Их намного больше.
– Я многих беру на себя, – пожала плечами Баст. – Пойду-ка найду место получше.
И она растворилась во тьме, насвистывая и время от времени кружась в танце.
– Я рад, что она так счастлива, – сказал Герцер.
– Она всегда была такой, – ответил Эдмунд. – Она создана для битв и умеет сражаться не хуже любого эльфа.
– Возможно, нам придется отступать. – Герцер взглянул на линию обороны. – Но надеюсь, что нет.
– Я подумал об этом, – ответил Эдмунд. – Милиция сегодня займется отходными позициями для лучников. Еще я распорядился принести запасные копья и сложить их вдоль дороги. – Он взглянул на небо и кивнул. – Выводи людей на позиции. Скоро рассвет.
Все утро Герцер и Кровавые Лорды сидели на корточках за частоколом. Как и предсказывала Баст, утренняя прохлада быстро рассеялась в лучах восходящего солнца. К тому времени, как аванпосты милиции заметили приближение врага, был почти полдень, и стало жарко как летом. Со своего места Герцер видел, как по тропе проехали трое конных разведчиков, сначала вверх, потом вниз, но его враги не видели.
К нему подошел Эдмунд. Не глядя вниз, он прикрыл глаза рукой и нахмурился.
– Настоящая стая гусей!
– Правда? – спросил Герцер.
– Идут толпой. По-моему, он постарается напасть на нас всеми своими силами. Ага, вот и он сам.
– Смотрите, я иду с белым флагом, – услышали они ироничный голос Мак-Кейнока.
– Сомневаюсь, что ты действительно хочешь разговаривать, – выкрикнул в ответ Эдмунд. – Но мы с тобой по разные стороны баррикад. Сдаешься на сей раз? Послушай, я гарантирую тебе жизнь, даже пообещаю не пытать тебя. В обмен на это разоружи свою армию, а мы возьмем их в плен.
– Ты смешон, Эдмунд Тальбот! – прокричал Мак-Кейнок. – Я подумаю над твоим предложением. Присылайте нам откуп, и если он будет богатым, мы уйдем откуда пришли. Например, тонны две пшеницы, столько же кукурузы, все драгоценности, какие есть в городе.
– И тогда вы оставите нас в покое? – Эдмунд сделал вид, что задумался.
– Ну, не совсем, – ответил Мак-Кейнок. – Вы должны будете платить дань. И еще нам нужны молодые девушки. Меня не интересует, откуда вы их возьмете. Вы всегда можете напасть на другие города рядом с вами.
– Замечательное предложение, – ответил Эдмунд. – Мы можем превратиться в таких же бездумных разрушителей, как и вы. Но думаю, что мы не согласимся. Ваш последний шанс – сдавайтесь, и я дарую тебе жизнь, Мак-Кейнок. А что касается твоих… людей – там видно будет.
– Нет! – злобно ответил Дионис. – Послушай, что я сделаю. Сначала расправлюсь с этой жалкой милицией. Твои глупые Кровавые Лорды и лучники все еще на марше в горах, так? Так что в твоем распоряжении одни лишь кролики из отряда милиции, несколько бывших реконструкторов, которые не отличают реальность от своих фантазий.
Здорово мы расправимся с ними. А когда расправимся, Эдмунд Тальбот, я схвачу тебя. И последнее, что тебе доведется увидеть, прежде чем я прикажу выжечь твои глаза, – ты увидишь, как я насилую твою дочь, сначала я сам, а потом и все мои люди. Данаю я уже не трону. Насколько я понимаю, она беременна, – с удовольствием прибавил он. – Не могу же я убить своего первенца. Но вот когда он появится на свет, там посмотрим. И еще: с женщиной можно заниматься сексом и во время беременности, например, если иметь ее в зад!
Эдмунд спокойно слушал бредни Мак-Кейнока.
– Ты все сказал?
– А тебе мало?
– Пустая болтовня. – Эдмунд вздохнул так, чтобы его слышали все воины. – Так трудно в наши дни найти достойных соперников. – Барон опустил забрало и поднял вверх молот. – Так весь день и собираешься болтать? Даю тебе пять минут, чтобы убраться из зоны досягаемости моих лучников.
– Она вспоминает меня? – сердито крикнул Мак-Кейнок. – Вспоминает, как я лежал на ней, Эдмунд? А ты пытаешься успокоить ее?
– Нет, теперь уже все позади, – усталым голосом произнес Эдмунд. – Если честно, Дионис, ей удалось справиться со всеми переживаниями. И у нее много других важных дел. Извини. Осталось четыре минуты.
Герцер не видел, что делает Мак-Кейнок, но по храпу лошади, понял, что Дионис резко развернул ее.
– Как тяжело найти достойных соперников, – вздохнул Эдмунд.
– По-моему, противник вполне достойный, барон, – возразил один милиционер.
– Правда? Это ты называешь достойным? Дети и те вели бы себя умнее. Разве это колкости?
– Отлично, – пробормотал Круз. – Объясните мне кто-нибудь, что происходит.
– Он вернулся к своим войскам и дает им напутствие, – пояснил Эдмунд. – Наверное, пытается говорить в том же тоне, что и со мной. По крайней мере, мне так кажется, судя по их лицам. Не очень-то им нравится его напутствие. А теперь он подгоняет их сзади. Там все его рыцари, видимо, чтобы Метаморфы не сбежали. Вот они пошли вперед. По дрроге. Кровавые Лорды, лучники, приготовиться!
– Когда можно будет встать? – спросил Герцер.
– Когда они подойдут на расстояние полета копья, – ответил Эдмунд. – Не могу поверить, что он решил, будто я пришел сюда без вас. Да возблагодарим Бога за глупость наших врагов.
– Наверное, он подумал, что вы ускакали вперед, – предположил Герцер, внимательно прислушиваясь. Земля сотрясалась под их ногами, было слышно, как воины повторяют низкими и грозными голосами «ва-ва-ва». – Я бы и сам не поверил, что можно так быстро ходить, тем более с лучниками.
– Опустите копья! – приказал Эдмунд.
– Присядьте на корточки, – прибавил Герцер, а тем временем лучники из отряда милиции уже начали стрелять из своих коротких луков. Он по звуку различал лук Баст и не сомневался, что каждая пущенная ею стрела уносила жизнь одного из орков. – Копья на колени, щиты прислоните к стене.
– Погодите! – Тальбот покачивал молотом, держа его одной рукой. – Погодите…
– И куда ты собираешься на выходные? – спросил Круз, словно в былые времена.