Страница:
Хвост жирного червяка вдруг выскользнул из рук Ати и начал хлестать по листьям. Тигхи поймал его и подтянул к себе, однако шуршание в листве продолжалось. Вскоре из кустов показалось рыло катерпила с когтями. Ати взвизгнул, а Равилре отшатнулся назад, отпустив голову червяка.
Тем временем катерпил вышел полностью и, нагнув голову, ринулся на Равилре.
– Твоя кровь! – воскликнул Тигхи. – Он учуял твою кровь!
Однако все уже карабкались вверх, перебирая руками по сучьям.
Из-за искалеченной ноги Тигхи опять отстал от товарищей. Он то и дело непроизвольно опускал глаза вниз, и требовалось усилие, чтобы перевести взгляд вверх и высматривать сучья, за которые можно было ухватиться и подтянуться. А затем мысль о катерпиле в очередной раз вынуждала его смотреть вниз.
– Он почуял кровь Равилре, – пробормотал он себе под нос. – Он почуял его кровь.
Сверху раздался дикий вопль, и Тигхи проворнее заработал руками и ногами, однако через пару-другую секунд сверху, ломая с треском сучья и ветки, свалилось чье-то тело. На своем пути оно зацепило Тигхи и покатилось дальше. Толчок оказался неожиданным и слишком сильным. Юноша едва не выпустил из рук сук, за который держался.
Сверху долетел пронзительный крик Равилре, в котором звучал животный страх.
– Они везде! Здесь их сотни! Сотни!
Исцарапанный, весь в синяках и ссадинах, Тигхи висел на руках и не двигался ни вверх, ни вниз. Круто изменившаяся ситуация застала его врасплох. Однако вскоре он пришел в себя. В поле его зрения попал Ати, который запутался в кустах и не мог из них выбраться. Тигхи с трудом заставил себя спуститься. Ведь где-то там по-прежнему находился катерпил.
– Ати? – окликнул он друга, спускаясь к нему. – Ати? Как ты?
– Мое плечо, – ответил Ати глухим голосом. – У меня онемела рука и сильно болит плечо. И когда я дышу, мне тоже больно.
Тигхи осмотрел его плечо, но не обнаружил никакой внешней раны – плечо как плечо. Однако когда он дотронулся до него, Ати заохал от боли.
Сверху доносился жуткий треск веток, словно кто-то огромный ломился сквозь чащу.
– Ати, – произнес Тигхи, – мы должны вскарабкаться туда, наверх. Слышишь? Пошли!
Он обхватил Ати за талию и помог ему встать.
– Нам нельзя подниматься туда, – сказал Ати сдавленным голосом. – Там наверху великое множество этих тварей – катерпилов. Они там повсюду – огромные. Их сотни.
Тигхи поднял голову и посмотрел наверх. Шум в листве стал еще более интенсивным. Сначала появилась нога, а затем и все тело Равилре. Он катился вниз и, пытаясь замедлить падение, цеплялся за все, что попадалось на его пути.
Равилре рухнул в те же заросли, которые остановили падение Ати. И только после этого Ати и Тигхи заметили сбоку головы Равилре маленького катерпила. Повязка слетела, и челюсти монстра вгрызались в рану на ухе.
Широко распахнутые глаза Равилре излучали смертельный страх. Размахивая руками, он безуспешно пытался сбросить катерпила с уха.
Несмотря на свой относительно малый размер, катерпил с когтями производил ужасное впечатление. Тигхи собрался с силами и шагнул вперед. Протянув обе руки к голове Равилре, он схватился за брюхо мерзкой твари. Его кожу больно уколола густая, жесткая щетина, под которой ощущалось нечто отвратительное, какая-то слизь, но не влажная, а сухая, нечто очень противное и физически отталкивающее. Катерпил перестал двигать челюстями, неожиданно быстро повернул голову в противоположную сторону и попытался ухватить руки Тигхи.
Издав громкий вопль, Тигхи отдернул руки и отшатнулся. Монстр соскользнул с плеча Равилре, но не упал. Цепляясь за его тело множеством ножек, он пополз вверх и вскоре возобновил свое прежнее занятие.
Ати громко охал и скулил. Он запутался в зарослях и барахтался в них, пытаясь выбраться.
Катерпил все глубже вгрызался в ухо Равилре.
Тигхи огляделся в поисках какого-либо сука или палки, которой можно было бы сковырнуть мерзкое насекомое с головы товарища, однако перед его глазами находились лишь гибкие молодые ветки с множеством листьев на них. Юноша лихорадочно пытался сообразить, что же делать. В отчаянии он размахнулся и ударил гадкую тварь кулаком в брюхо, но для этого ему пришлось приподняться и ступить на больную ногу. Лодыжка подвернулась, и Тигхи упал на спину. Падая, он задел Ати, который огласил своими воплями всю округу.
Вдруг из верхних кустов вывалилось что-то большое. Мириады ног и щетины. Хвост существа оказался на Ати и Тигхи, а голова – рядом с телом Равилре.
Этот катерпил был значительно крупнее, длиной в два человеческих роста, очень толстый, с туго натянутым брюхом. Черные челюсти поблескивали, словно были сделаны из пластика. Катерпил подполз к Равилре, взгромоздился на его тело, подмяв заодно под себя и своего младшего собрата. Затем огромная тварь схватила своими мощными челюстями маленького катерпила, который попытался вырваться. Он начал извиваться и, повернув голову, старался укусить противника. Однако силы были настолько неравны, что маленький катерпил прекратил сопротивление и, выпав из челюстей старшего собрата, покатился вниз.
Равилре смотрел Тигхи прямо в глаза, быстро двигая руками. Не потеряй он от страха способности правильно оценить свое положение, возможно, он попытался бы оттолкнуть чудовище, однако вместо этого юноша беспомощно тыкал кулаками в подбрюшье катерпила, на котором шевелилось несколько дюжин ножек. Тигхи перевел взгляд чуть выше и увидел, как огромные челюсти вонзились в кровавую мешанину, в которую превратилась левая сторона головы Равилре. Тело Равилре забилось в конвульсиях, а затем изогнулось дугой и, рухнув на землю, замерло без движения.
Маленький катерпил тем временем оправился от падения. Он свернулся клубком, затем выпрямился и ринулся на Тигхи, который инстинктивно подался всем телом назад. Ати, лежавший под ним, орал и визжал. Животное остановилось, изогнувшись туловищем, повернуло назад и приблизилось к Равилре, у которого в схватке с большим катерпилом рубашка задралась вверх и обнажила низ грудной клетки и начало живота. Тварь распорола острыми зубами брюшину, из которой брызнула кровь, и погрузила свою морду внутрь живота Равилре.
Немигающий взгляд Равилре был по-прежнему устремлен на Тигхи и Ати. Тигхи встретился с ним глазами и поразился безмолвной выразительности взгляда человека, который доживает свои последние секунды. Глаза Равилре завораживали и приковывали к себе.
Потребовалось серьезное физическое усилие, чтобы разорвать эту визуальную связь.
– Пошли, – произнес, задыхаясь, Тигхи.
Он кое-как встал на ноги и попытался поднять Ати.
По стволу платана, росшего чуть выше, уже сползал очередной катерпил, который явно намеревался принять участие в пиршестве.
– Нужно бежать отсюда, – взволнованно произнес Тигхи. – Нужно выбираться отсюда немедленно, во что бы то ни стало.
– Равилре, – потерянно проговорил Ати.
Его лицо казалось совершенно обескровленным, а губы приобрели бледный меловой оттенок.
– Ему мы ничем не поможем, – сказал Тигхи. – Мы должны уйти отсюда. Эти твари почуяли запах его крови. У нас нет кровавых ран, и они не унюхают нашу кровь.
Ати взглянул на него.
– У меня течет кровь. – Голос его звучал тихо и подавленно. – У меня течет кровь. Смотри.
Здоровой рукой Ати приподнял раненую конечность: через всю ладонь шел глубокий порез, из которого сочилась кровь.
Тигхи заглянул в самую глубину глаз Ати. Голова его друга тряслась от боли и страха.
– Все равно мы должны уходить отсюда, – сказал Тигхи. – Пошли.
Он взял Ати за здоровую руку, и юноши медленно попятились назад, в сторону от катерпилов, сбившихся в кучу. Их провожал взгляд Равилре. Его тело теперь лежало абсолютно неподвижно, неестественно прямое и застывшее. Самый маленький из трех катерпилов уже зарылся своей мордой в живот Равилре так глубоко, что не было видно ни челюстей, ни глаз. Кожа вокруг выеденного места была чистой, но с неровными краями, и походила на разорванную ткань. Самый крупный катерпил лежал рядом с ним, словно тень. У него была почт такая же большая голова, как у Равилре; челюсти размеренно двигались, вгрызаясь в тело Равилре сбоку.
– Пошли, – повторил Тигхи, отворачиваясь в сторону разрывая невидимую гипнотическую нить, связывавшую его взглядом Равилре и удерживавшую на месте. – Сюда.
Перед ними находился росший почти горизонтально длинный ствол платана, и Тигхи вспрыгнул на него без особого труда. Ати последовал за ним и тут же завопил от боли:
– Мое плечо! Болит так, что мочи нет!
– Ты должен пройти по этому дереву, – убеждал его Тигхи. – У тебя нет выбора.
– Ты просто не представляешь себе, что это такое, – захныкал плачущим голосом Ати. – Ты не знаешь, что такое настоящая боль.
– Да успокойся ты! – прикрикнул на него Тигхи, потерявший терпение. – У нас нет времени – подумай о катерпилах.
Этого говорить ни в коем случае не следовало. Ати задрожал, и изо рта у него полился бессвязный поток междометий. Тигхи схватил его за здоровое плечо и силой потащил вперед. Ати сопротивлялся на каждом шагу.
Протянув вверх руку, чтобы ухватиться за другую ветку дерева, Тигхи почувствовал что-то сухое и мягкое. С криком он отдернул руку, толкнув при этом Ати, который чуть было не свалился и тоже завопил во всю глотку. Оба юноши рухнули вниз, к корням дерева, оказавшись между ним и стеной.
Это был всего-навсего серый червяк. Свесив с сука свою глупую башку с глазками размером с булавочную головку, он уставился на них.
Ати орал с невероятной силой. Тигхи не удивлялся. Он знал, какие чувства испытывает его товарищ в эту минуту. Это был шок. Правда, Ати слишком уж старался. Выл, как маленький ребенок.
Тигхи попытался успокоить его.
– Да это же безобидный, жирный червяк, – сказал он. – Ати! Ати! – Ему пришлось повысить голос, перейдя на крик. – Ати, успокойся. Это обычный жирный червяк, совсем безвредный. Он не сделает нам ничего плохого. Ати!
Схватив Ати обеими руками за голову, Тигхи пристально посмотрел ему в глаза, пытаясь вселить в друга спокойствие и уверенность, заставить его замолчать.
– Ати, – произнес он.
Ати буквально пронзил его ответным взглядом. Тигхи посмотрел вниз. В руку Ати уже впился катерпил.
Тигхи не мог справиться со своей первоначальной реакцией. Отпустив Ати, он отпрянул назад. Затем вернул себе самообладание при помощи дикого вопля и бросился к другу. Катерпил прицепился двумя передними когтями к запястью Ати. Челюсти твари уже вгрызлись в его руку. На глазах Тигхи палец отделился от ладони и упал на землю.
Схватив Ати за плечи, Тигхи развернул его так, что рот юноши, охваченного паникой, оказался на уровне уха Тигхи, и теперь вопли буквально буравили его череп. Для большей устойчивости Тигхи привалился плечом к стене и начал лягаться здоровой ногой. Он нанес твари несколько ударов в спину, но катерпил продолжал жевать как ни в чем не бывало. Кисть Ати превратилась в обрубок, похожий на окровавленный кулак, неестественно маленький для руки, на которой он находился.
– А ну уходи! Пошла прочь, гадина! – выкрикивал Тигхи на родном языке, отдавшись во власть страха и ярости. – Тварь! Убирайся отсюда!
Над стволом платана появилась голова второго катерпила. Рядом тут же выросла еще одна голова.
Ати уже охрип от крика и теперь часто и тяжело дышал. Тигхи подвинулся в сторону и отпустил Ати. Он хотел освободить руки, чтобы поискать какое-нибудь оружие против чудовищ. Однако Ати вцепился в юношу здоровой рукой, и их лица оказались совсем рядом.
– Не бросай меня, – выдохнул он в ухо Тигхи почти беззвучно. – Не бросай меня так, как мы бросили Равилре. Пожалуйста.
– Ати! – крикнул Тигхи, ощущая слабость. Его тело становилось вялым и безразличным. Страх грозил парализовать волю к сопротивлению. Однако ум юноши лихорадочно работал. – Ати, – проговорил он снова и больше ничего. Тигхи хотел сказать: «Не отвлекай меня, я пытаюсь придумать, что делать, найти выход».
Однако другой внутренний голос твердил ему: «У тебя нет кровавой раны, как у него. Ты еще можешь выбраться отсюда, а он вряд ли».
Он снова закричал, стараясь заглушить вредный голос внутри себя. Они были рядом со стеной, и Тигхи принялся выдирать из нее дерн и пихать траву вместе с землей в пасть первого катерпила.
– Не бросай меня, – с плачем повторял Ати. – Пожалуйста, не оставляй меня.
Еще два катерпила уже взбирались на длинное тело своего собрата, щелкая челюстями, будто ножницами.
Ати по примеру Тигхи вырвал из стены еще один кусок дерна и вколотил его между челюстями первого монстра. Поперхнувшись землей и корнями травы, тот перестал жевать, и Тигхи изо всех сил ударил тварь правой ногой. Катерпил немного съехал вниз. Еще один удар – и вместе со своими двумя извивающимися сородичами он сорвался с руки Ати и рухнул на землю.
Тигхи с большим трудом поднял друга с земли и потянулся к суку, находившемуся над их головами.
– Помоги мне, Ати, – крикнул он. – Подними здоровую руку и ухватись ею за сук!
Однако Ати потерял сознание.
Каждую минуту из зарослей могло показаться целое стадо катерпилов. Опасность не исчезала, а лишь слегка отдалилась.
– Очнись, Ати! – закричал Тигхи. – Очнись!
Не в силах больше держать ставшее вдруг таким тяжелым тело товарища, он опустил его на ствол дерева, спиной к стене. Что же делать?
– Ати… – умоляюще произнес он.
Шлепки ладонью по щекам Ати тоже не возымели эффекта.
Злость и отчаяние овладели Тигхи. Он схватил безвольно висевшую руку Ати и сильно дернул ее, надеясь, что боль приведет друга в чувство. И тут произошло то, чего Тигхи не знал и не мог ожидать. Повинуясь рывку Тигхи, рука легко повернулась в рукаве, и послышался хорошо различимый щелчок. Сустав встал на свое место. Вывих был вправлен, однако Ати по-прежнему не приходил в сознание.
Снизу донеслись шорохи. Выглянув из-за ствола дерева, Тигхи увидел целую тучу катерпилов, с полдюжины или даже больше. Они ползли, извиваясь, по нижним сукам. Мерзкие чудовища подминали под себя гибкие ветки с листьями и разевали пасти. Они могли учуять кровь Ати, Тигхи знал это. Да, они уже чуяли запах крови.
Тигхи бросился прочь и вскарабкался на следующее дерево, не отдавая себе отчета в своих действиях. Оставалось сделать еще шаг и ухватиться за сук над головой, и вся страшная сцена выпадет из его поля зрения, и он окажется в относительной безопасности. И все же что-то заставило Тигхи посмотреть вниз. Ати выглядел спокойным и умиротворенным, будто во сне. Картину портило лишь кровавое месиво, в которое превратилась его ладонь.
Не бросай меня так, как мы бросили Равилре.
Тигхи содрогнулся и зарыдал так сильно, что его рыдания отдавались во всем теле, словно икота. Он не мог крепко ухватиться за сук, так у него дрожали руки.
Задрав голову, Тигхи посмотрел на крутой подъем к поросшему лесом уступу, а затем перевел взгляд вниз, на Ати.
Тигхи спрыгнул с дерева и приземлился на больную ногу. Острая боль пронзила ее всю, от стопы до паха. Однако времени охать и причитать не было. Стиснув зубы, юноша присел спиной к Ати и, нащупав сзади его безвольные руки, положил их себе на плечи. Напрягаясь изо всех сил, Тигхи встал и двинулся вперед с тяжелой ношей на спине. Он не мог ступать на больную ногу и потому сильно хромал.
Поддерживать равновесие было непросто еще и потому, что обе руки Тигхи были заняты. Приходилось держать руки Ати. Отпусти он их, и его друг, все еще находившийся в бессознательном состоянии, свалится на землю. Справа от широкого ствола дерева, по которому он ковылял, все кишело катерпилами. Слева их было еще больше. Однако иного выхода не оставалось.
Тигхи спрыгнул вниз, рассчитывая, что ему удастся устоять на ногах. Он приземлился на спину катерпила, причем весьма крупного. Шероховатые костяные пластины, из которых состояла поверхность спины твари, не дали ему соскользнуть вниз. Резко повернув голову, катерпил клацнул челюстями, пытаясь достать зубами такую странную добычу. Острые зубы насквозь прорвали штанину, и Тигхи почувствовал их прикосновение к своей голени. Однако и юноша не стоял на месте. Он спрыгнул со спины твари на следующий ствол дерева, а затем еще ниже.
Каждый прыжок таил в себе огромный риск. Запросто могла подвернуться больная нога, тем более что на спину давила такая тяжелая ноша. Тигхи всегда старался приземляться на здоровую ногу, ведь если бы он забыл об этом и случайно подставил больную, то наверняка пошатнулся бы и не смог удержать равновесие. Обе руки были заняты, и балансировать он никак не мог. Каждый шаг давался с великим трудом и мучениями, но Тигхи упрямо ковылял вперед, несмотря на то, что от усталости у него уже подкашивались ноги. Вдруг он почувствовал под ногами что-то мягкое и скользкое и не успел отреагировать. Ноги начали разъезжаться в разные стороны, и юноша рухнул поперек дерева. Каким-то чудом ему удалось удержать Ати на своей спине. Поднатужившись, он перевернулся на бок и избавился от тела Ати, спихнув на ствол платана.
Глава 6
Тем временем катерпил вышел полностью и, нагнув голову, ринулся на Равилре.
– Твоя кровь! – воскликнул Тигхи. – Он учуял твою кровь!
Однако все уже карабкались вверх, перебирая руками по сучьям.
Из-за искалеченной ноги Тигхи опять отстал от товарищей. Он то и дело непроизвольно опускал глаза вниз, и требовалось усилие, чтобы перевести взгляд вверх и высматривать сучья, за которые можно было ухватиться и подтянуться. А затем мысль о катерпиле в очередной раз вынуждала его смотреть вниз.
– Он почуял кровь Равилре, – пробормотал он себе под нос. – Он почуял его кровь.
Сверху раздался дикий вопль, и Тигхи проворнее заработал руками и ногами, однако через пару-другую секунд сверху, ломая с треском сучья и ветки, свалилось чье-то тело. На своем пути оно зацепило Тигхи и покатилось дальше. Толчок оказался неожиданным и слишком сильным. Юноша едва не выпустил из рук сук, за который держался.
Сверху долетел пронзительный крик Равилре, в котором звучал животный страх.
– Они везде! Здесь их сотни! Сотни!
Исцарапанный, весь в синяках и ссадинах, Тигхи висел на руках и не двигался ни вверх, ни вниз. Круто изменившаяся ситуация застала его врасплох. Однако вскоре он пришел в себя. В поле его зрения попал Ати, который запутался в кустах и не мог из них выбраться. Тигхи с трудом заставил себя спуститься. Ведь где-то там по-прежнему находился катерпил.
– Ати? – окликнул он друга, спускаясь к нему. – Ати? Как ты?
– Мое плечо, – ответил Ати глухим голосом. – У меня онемела рука и сильно болит плечо. И когда я дышу, мне тоже больно.
Тигхи осмотрел его плечо, но не обнаружил никакой внешней раны – плечо как плечо. Однако когда он дотронулся до него, Ати заохал от боли.
Сверху доносился жуткий треск веток, словно кто-то огромный ломился сквозь чащу.
– Ати, – произнес Тигхи, – мы должны вскарабкаться туда, наверх. Слышишь? Пошли!
Он обхватил Ати за талию и помог ему встать.
– Нам нельзя подниматься туда, – сказал Ати сдавленным голосом. – Там наверху великое множество этих тварей – катерпилов. Они там повсюду – огромные. Их сотни.
Тигхи поднял голову и посмотрел наверх. Шум в листве стал еще более интенсивным. Сначала появилась нога, а затем и все тело Равилре. Он катился вниз и, пытаясь замедлить падение, цеплялся за все, что попадалось на его пути.
Равилре рухнул в те же заросли, которые остановили падение Ати. И только после этого Ати и Тигхи заметили сбоку головы Равилре маленького катерпила. Повязка слетела, и челюсти монстра вгрызались в рану на ухе.
Широко распахнутые глаза Равилре излучали смертельный страх. Размахивая руками, он безуспешно пытался сбросить катерпила с уха.
Несмотря на свой относительно малый размер, катерпил с когтями производил ужасное впечатление. Тигхи собрался с силами и шагнул вперед. Протянув обе руки к голове Равилре, он схватился за брюхо мерзкой твари. Его кожу больно уколола густая, жесткая щетина, под которой ощущалось нечто отвратительное, какая-то слизь, но не влажная, а сухая, нечто очень противное и физически отталкивающее. Катерпил перестал двигать челюстями, неожиданно быстро повернул голову в противоположную сторону и попытался ухватить руки Тигхи.
Издав громкий вопль, Тигхи отдернул руки и отшатнулся. Монстр соскользнул с плеча Равилре, но не упал. Цепляясь за его тело множеством ножек, он пополз вверх и вскоре возобновил свое прежнее занятие.
Ати громко охал и скулил. Он запутался в зарослях и барахтался в них, пытаясь выбраться.
Катерпил все глубже вгрызался в ухо Равилре.
Тигхи огляделся в поисках какого-либо сука или палки, которой можно было бы сковырнуть мерзкое насекомое с головы товарища, однако перед его глазами находились лишь гибкие молодые ветки с множеством листьев на них. Юноша лихорадочно пытался сообразить, что же делать. В отчаянии он размахнулся и ударил гадкую тварь кулаком в брюхо, но для этого ему пришлось приподняться и ступить на больную ногу. Лодыжка подвернулась, и Тигхи упал на спину. Падая, он задел Ати, который огласил своими воплями всю округу.
Вдруг из верхних кустов вывалилось что-то большое. Мириады ног и щетины. Хвост существа оказался на Ати и Тигхи, а голова – рядом с телом Равилре.
Этот катерпил был значительно крупнее, длиной в два человеческих роста, очень толстый, с туго натянутым брюхом. Черные челюсти поблескивали, словно были сделаны из пластика. Катерпил подполз к Равилре, взгромоздился на его тело, подмяв заодно под себя и своего младшего собрата. Затем огромная тварь схватила своими мощными челюстями маленького катерпила, который попытался вырваться. Он начал извиваться и, повернув голову, старался укусить противника. Однако силы были настолько неравны, что маленький катерпил прекратил сопротивление и, выпав из челюстей старшего собрата, покатился вниз.
Равилре смотрел Тигхи прямо в глаза, быстро двигая руками. Не потеряй он от страха способности правильно оценить свое положение, возможно, он попытался бы оттолкнуть чудовище, однако вместо этого юноша беспомощно тыкал кулаками в подбрюшье катерпила, на котором шевелилось несколько дюжин ножек. Тигхи перевел взгляд чуть выше и увидел, как огромные челюсти вонзились в кровавую мешанину, в которую превратилась левая сторона головы Равилре. Тело Равилре забилось в конвульсиях, а затем изогнулось дугой и, рухнув на землю, замерло без движения.
Маленький катерпил тем временем оправился от падения. Он свернулся клубком, затем выпрямился и ринулся на Тигхи, который инстинктивно подался всем телом назад. Ати, лежавший под ним, орал и визжал. Животное остановилось, изогнувшись туловищем, повернуло назад и приблизилось к Равилре, у которого в схватке с большим катерпилом рубашка задралась вверх и обнажила низ грудной клетки и начало живота. Тварь распорола острыми зубами брюшину, из которой брызнула кровь, и погрузила свою морду внутрь живота Равилре.
Немигающий взгляд Равилре был по-прежнему устремлен на Тигхи и Ати. Тигхи встретился с ним глазами и поразился безмолвной выразительности взгляда человека, который доживает свои последние секунды. Глаза Равилре завораживали и приковывали к себе.
Потребовалось серьезное физическое усилие, чтобы разорвать эту визуальную связь.
– Пошли, – произнес, задыхаясь, Тигхи.
Он кое-как встал на ноги и попытался поднять Ати.
По стволу платана, росшего чуть выше, уже сползал очередной катерпил, который явно намеревался принять участие в пиршестве.
– Нужно бежать отсюда, – взволнованно произнес Тигхи. – Нужно выбираться отсюда немедленно, во что бы то ни стало.
– Равилре, – потерянно проговорил Ати.
Его лицо казалось совершенно обескровленным, а губы приобрели бледный меловой оттенок.
– Ему мы ничем не поможем, – сказал Тигхи. – Мы должны уйти отсюда. Эти твари почуяли запах его крови. У нас нет кровавых ран, и они не унюхают нашу кровь.
Ати взглянул на него.
– У меня течет кровь. – Голос его звучал тихо и подавленно. – У меня течет кровь. Смотри.
Здоровой рукой Ати приподнял раненую конечность: через всю ладонь шел глубокий порез, из которого сочилась кровь.
Тигхи заглянул в самую глубину глаз Ати. Голова его друга тряслась от боли и страха.
– Все равно мы должны уходить отсюда, – сказал Тигхи. – Пошли.
Он взял Ати за здоровую руку, и юноши медленно попятились назад, в сторону от катерпилов, сбившихся в кучу. Их провожал взгляд Равилре. Его тело теперь лежало абсолютно неподвижно, неестественно прямое и застывшее. Самый маленький из трех катерпилов уже зарылся своей мордой в живот Равилре так глубоко, что не было видно ни челюстей, ни глаз. Кожа вокруг выеденного места была чистой, но с неровными краями, и походила на разорванную ткань. Самый крупный катерпил лежал рядом с ним, словно тень. У него была почт такая же большая голова, как у Равилре; челюсти размеренно двигались, вгрызаясь в тело Равилре сбоку.
– Пошли, – повторил Тигхи, отворачиваясь в сторону разрывая невидимую гипнотическую нить, связывавшую его взглядом Равилре и удерживавшую на месте. – Сюда.
Перед ними находился росший почти горизонтально длинный ствол платана, и Тигхи вспрыгнул на него без особого труда. Ати последовал за ним и тут же завопил от боли:
– Мое плечо! Болит так, что мочи нет!
– Ты должен пройти по этому дереву, – убеждал его Тигхи. – У тебя нет выбора.
– Ты просто не представляешь себе, что это такое, – захныкал плачущим голосом Ати. – Ты не знаешь, что такое настоящая боль.
– Да успокойся ты! – прикрикнул на него Тигхи, потерявший терпение. – У нас нет времени – подумай о катерпилах.
Этого говорить ни в коем случае не следовало. Ати задрожал, и изо рта у него полился бессвязный поток междометий. Тигхи схватил его за здоровое плечо и силой потащил вперед. Ати сопротивлялся на каждом шагу.
Протянув вверх руку, чтобы ухватиться за другую ветку дерева, Тигхи почувствовал что-то сухое и мягкое. С криком он отдернул руку, толкнув при этом Ати, который чуть было не свалился и тоже завопил во всю глотку. Оба юноши рухнули вниз, к корням дерева, оказавшись между ним и стеной.
Это был всего-навсего серый червяк. Свесив с сука свою глупую башку с глазками размером с булавочную головку, он уставился на них.
Ати орал с невероятной силой. Тигхи не удивлялся. Он знал, какие чувства испытывает его товарищ в эту минуту. Это был шок. Правда, Ати слишком уж старался. Выл, как маленький ребенок.
Тигхи попытался успокоить его.
– Да это же безобидный, жирный червяк, – сказал он. – Ати! Ати! – Ему пришлось повысить голос, перейдя на крик. – Ати, успокойся. Это обычный жирный червяк, совсем безвредный. Он не сделает нам ничего плохого. Ати!
Схватив Ати обеими руками за голову, Тигхи пристально посмотрел ему в глаза, пытаясь вселить в друга спокойствие и уверенность, заставить его замолчать.
– Ати, – произнес он.
Ати буквально пронзил его ответным взглядом. Тигхи посмотрел вниз. В руку Ати уже впился катерпил.
Тигхи не мог справиться со своей первоначальной реакцией. Отпустив Ати, он отпрянул назад. Затем вернул себе самообладание при помощи дикого вопля и бросился к другу. Катерпил прицепился двумя передними когтями к запястью Ати. Челюсти твари уже вгрызлись в его руку. На глазах Тигхи палец отделился от ладони и упал на землю.
Схватив Ати за плечи, Тигхи развернул его так, что рот юноши, охваченного паникой, оказался на уровне уха Тигхи, и теперь вопли буквально буравили его череп. Для большей устойчивости Тигхи привалился плечом к стене и начал лягаться здоровой ногой. Он нанес твари несколько ударов в спину, но катерпил продолжал жевать как ни в чем не бывало. Кисть Ати превратилась в обрубок, похожий на окровавленный кулак, неестественно маленький для руки, на которой он находился.
– А ну уходи! Пошла прочь, гадина! – выкрикивал Тигхи на родном языке, отдавшись во власть страха и ярости. – Тварь! Убирайся отсюда!
Над стволом платана появилась голова второго катерпила. Рядом тут же выросла еще одна голова.
Ати уже охрип от крика и теперь часто и тяжело дышал. Тигхи подвинулся в сторону и отпустил Ати. Он хотел освободить руки, чтобы поискать какое-нибудь оружие против чудовищ. Однако Ати вцепился в юношу здоровой рукой, и их лица оказались совсем рядом.
– Не бросай меня, – выдохнул он в ухо Тигхи почти беззвучно. – Не бросай меня так, как мы бросили Равилре. Пожалуйста.
– Ати! – крикнул Тигхи, ощущая слабость. Его тело становилось вялым и безразличным. Страх грозил парализовать волю к сопротивлению. Однако ум юноши лихорадочно работал. – Ати, – проговорил он снова и больше ничего. Тигхи хотел сказать: «Не отвлекай меня, я пытаюсь придумать, что делать, найти выход».
Однако другой внутренний голос твердил ему: «У тебя нет кровавой раны, как у него. Ты еще можешь выбраться отсюда, а он вряд ли».
Он снова закричал, стараясь заглушить вредный голос внутри себя. Они были рядом со стеной, и Тигхи принялся выдирать из нее дерн и пихать траву вместе с землей в пасть первого катерпила.
– Не бросай меня, – с плачем повторял Ати. – Пожалуйста, не оставляй меня.
Еще два катерпила уже взбирались на длинное тело своего собрата, щелкая челюстями, будто ножницами.
Ати по примеру Тигхи вырвал из стены еще один кусок дерна и вколотил его между челюстями первого монстра. Поперхнувшись землей и корнями травы, тот перестал жевать, и Тигхи изо всех сил ударил тварь правой ногой. Катерпил немного съехал вниз. Еще один удар – и вместе со своими двумя извивающимися сородичами он сорвался с руки Ати и рухнул на землю.
Тигхи с большим трудом поднял друга с земли и потянулся к суку, находившемуся над их головами.
– Помоги мне, Ати, – крикнул он. – Подними здоровую руку и ухватись ею за сук!
Однако Ати потерял сознание.
Каждую минуту из зарослей могло показаться целое стадо катерпилов. Опасность не исчезала, а лишь слегка отдалилась.
– Очнись, Ати! – закричал Тигхи. – Очнись!
Не в силах больше держать ставшее вдруг таким тяжелым тело товарища, он опустил его на ствол дерева, спиной к стене. Что же делать?
– Ати… – умоляюще произнес он.
Шлепки ладонью по щекам Ати тоже не возымели эффекта.
Злость и отчаяние овладели Тигхи. Он схватил безвольно висевшую руку Ати и сильно дернул ее, надеясь, что боль приведет друга в чувство. И тут произошло то, чего Тигхи не знал и не мог ожидать. Повинуясь рывку Тигхи, рука легко повернулась в рукаве, и послышался хорошо различимый щелчок. Сустав встал на свое место. Вывих был вправлен, однако Ати по-прежнему не приходил в сознание.
Снизу донеслись шорохи. Выглянув из-за ствола дерева, Тигхи увидел целую тучу катерпилов, с полдюжины или даже больше. Они ползли, извиваясь, по нижним сукам. Мерзкие чудовища подминали под себя гибкие ветки с листьями и разевали пасти. Они могли учуять кровь Ати, Тигхи знал это. Да, они уже чуяли запах крови.
Тигхи бросился прочь и вскарабкался на следующее дерево, не отдавая себе отчета в своих действиях. Оставалось сделать еще шаг и ухватиться за сук над головой, и вся страшная сцена выпадет из его поля зрения, и он окажется в относительной безопасности. И все же что-то заставило Тигхи посмотреть вниз. Ати выглядел спокойным и умиротворенным, будто во сне. Картину портило лишь кровавое месиво, в которое превратилась его ладонь.
Не бросай меня так, как мы бросили Равилре.
Тигхи содрогнулся и зарыдал так сильно, что его рыдания отдавались во всем теле, словно икота. Он не мог крепко ухватиться за сук, так у него дрожали руки.
Задрав голову, Тигхи посмотрел на крутой подъем к поросшему лесом уступу, а затем перевел взгляд вниз, на Ати.
Тигхи спрыгнул с дерева и приземлился на больную ногу. Острая боль пронзила ее всю, от стопы до паха. Однако времени охать и причитать не было. Стиснув зубы, юноша присел спиной к Ати и, нащупав сзади его безвольные руки, положил их себе на плечи. Напрягаясь изо всех сил, Тигхи встал и двинулся вперед с тяжелой ношей на спине. Он не мог ступать на больную ногу и потому сильно хромал.
Поддерживать равновесие было непросто еще и потому, что обе руки Тигхи были заняты. Приходилось держать руки Ати. Отпусти он их, и его друг, все еще находившийся в бессознательном состоянии, свалится на землю. Справа от широкого ствола дерева, по которому он ковылял, все кишело катерпилами. Слева их было еще больше. Однако иного выхода не оставалось.
Тигхи спрыгнул вниз, рассчитывая, что ему удастся устоять на ногах. Он приземлился на спину катерпила, причем весьма крупного. Шероховатые костяные пластины, из которых состояла поверхность спины твари, не дали ему соскользнуть вниз. Резко повернув голову, катерпил клацнул челюстями, пытаясь достать зубами такую странную добычу. Острые зубы насквозь прорвали штанину, и Тигхи почувствовал их прикосновение к своей голени. Однако и юноша не стоял на месте. Он спрыгнул со спины твари на следующий ствол дерева, а затем еще ниже.
Каждый прыжок таил в себе огромный риск. Запросто могла подвернуться больная нога, тем более что на спину давила такая тяжелая ноша. Тигхи всегда старался приземляться на здоровую ногу, ведь если бы он забыл об этом и случайно подставил больную, то наверняка пошатнулся бы и не смог удержать равновесие. Обе руки были заняты, и балансировать он никак не мог. Каждый шаг давался с великим трудом и мучениями, но Тигхи упрямо ковылял вперед, несмотря на то, что от усталости у него уже подкашивались ноги. Вдруг он почувствовал под ногами что-то мягкое и скользкое и не успел отреагировать. Ноги начали разъезжаться в разные стороны, и юноша рухнул поперек дерева. Каким-то чудом ему удалось удержать Ати на своей спине. Поднатужившись, он перевернулся на бок и избавился от тела Ати, спихнув на ствол платана.
Глава 6
Потребовалось некоторое время, прежде чем Тигхи успокоился и перестал рыдать. Опасаясь нападения катерпилов сзади, он оглядывался едва ли не каждую пару секунд, и в конце концов у него заболела шея. Каждый шорох листвы вызывал у юноши подозрения. Везде ему чудились твари с непрестанно двигающимися челюстями, которые были способны перемолоть все, что угодно. Юноша понимал, что оставаться там, где они сейчас, нельзя. Монстры придут. Рано или поздно, но обязательно придут. Возможно, они уже двигаются к ним.
– Нет, – простонал он. – Нет.
Откуда-то из кустарника, чуть ниже того места, где сидел Тигхи, доносилось журчание воды. Озираясь по сторонам, он слез с платана и довольно скоро отыскал родник. Припав к воде, он пил большими глотками и никак не мог напиться. Никогда еще простая холодная вода не казалась ему такой вкусной. Утолив наконец жажду, Тигхи набрал воды в рот и, вскарабкавшись опять на ствол платана, попрыскал водой на лицо Ати.
– Очнись, Ати, – умолял он. – Очнись.
Он принялся растирать ладонями лицо Ати, его лоб и щеки. Веки Ати задрожали и открылись.
– Нельзя задерживаться здесь, – произнес Тигхи.
– Ох, – жалобно проскулил Ати. – Ох-ох, моя бедная рука. Как она болит. Рука и плечо. – И все же теперь его рука, которую Тигхи так случайно и удачно вправил, теперь двигалась. Ати потрясал окровавленным обрубком ладони перед лицом товарища. Его губы искривились, и Ати заплакал. – Посмотри на мою руку! – всхлипывая, произнес Ати. – Посмотри на нее! О, как она болит!
– Нам нужно идти, – сказал Тигхи. – Пока пользуйся левой рукой. Цепляйся ею за ветки и сучья. Ладно, Ати?
Сморщенное лицо Ати разгладилось, и когда он посмотрел Тигхи в глаза, тот увидел во взгляде друга невинное простодушие.
– Какое смешное у тебя лицо, – произнес он, и его голос прозвучал совсем как у ребенка. – Ты плакал?
– Да, Ати, – признался Тигхи. – Я плакал.
Ати понимающе кивнул.
– А как же Равилре? – поинтересовался он. И тут его лицо опять сморщилось, и из глаз закапали слезы. – Равилре мертв, – проговорил он сдавленным голосом. – Мы все умрем.
– Пойдем, – сказал Тигхи, – мы должны подняться туда, где нет проклятых катерпилов. Ты слышишь меня, Ати?
– О, моя рука, – простонал Ати, размахивая перед собой изуродованной конечностью. – Посмотри на нее.
– У тебя есть другая рука, – напомнил ему Тигхи. Он схватил Ати за шиворот рубашки и рывком поставил друга на ноги. – Хватит ныть! Пошли.
Не сразу Ати приспособился к тому темпу передвижения вверх, которого от него требовал Тигхи, и последнему пришлось еще несколько раз прикрикнуть на друга. Однако в конце концов Ати научился и с одной рукой так же ловко перебираться с дерева на дерево, как и Тигхи. Разнообразные препятствия, которым было несть числа, тормозили их продвижение, и все-таки, пусть и слишком медленно, но они поднимались вверх по стене, сдвигаясь при этом в западном направлении.
Тигхи все чаще и чаще задумывался над тем, где они находятся и сколько им осталось еще пройти. Верный признак усталости, которая может перейти в самоубийственную апатию и безразличие к собственной судьбе. Очевидно, восточная граница Сетчатого Леса была к ним гораздо ближе, чем западная. И если они будут двигаться с такой же скоростью, то на переход через весь Сетчатый Лес потребуется несколько дней.
Ати остановился и, сев на дерево, заплакал.
Вскоре друзья, до смерти голодные и едва держащиеся на ногах, сделали привал. Страх немного ослабил свою хватку. Он отступил из самой глубины сознания на поверхность, и все же юноши вздрагивали при каждом шорохе в зарослях. Утешал только тот отрадный факт, что за время своего подъема они больше не видели катерпилов.
Внезапно налетевший сумеречный шторм с воем ударил по кронам деревьев, растрепав листву. Ати и Тигхи испуганно вскрикнули и прижались друг к другу. Однако это был всего лишь порыв ветра, и, опомнившись, друзья принялись искать какую-то естественную нишу, куда можно было бы втиснуться. Порывы ветра участились, и юноши заключили друг друга в тесные объятия. Бушевавшая поверх стихия была привычна, привычен был и страх, который она внушала.
– Может быть, этот ветер… – начал Тигхи, пытаясь отвлечь Ати от мрачных мыслей. – Может, этот ветер снесет со стены всех катерпилов, сбросит их в бездну.
В ответ Ати истерически засмеялся.
– Почему же их не снесло сегодня утром? – спросил он. – Или прошлым вечером? Чем тот сумеречный шторм отличался от сегодняшнего? Не вижу разницы.
– Нет-нет, – поспешил успокоить его Тигхи. – Они живут в большой пещере ниже. Однако выползли оттуда на запах крови, большой крови. Мы сами выманили их оттуда проклятой войной. Столько убитых и раненых. Этим тварям было чем полакомиться. Но теперь они слишком далеко от своей пещеры и не успеют вернуться туда. Они все сидят на сучьях. Их сдует оттуда ветром! Сдует прочь и навсегда!
Ати опять засмеялся, и какое-то время друзья молчали, завороженные музыкой стихии. Когда ветер улегся, оба заснули, однако Ати вскоре дернулся и проснулся.
– Нам нельзя оставаться здесь, – проговорил он возбужденно. – Нам нельзя оставаться здесь, не то они придут и сожрут нас. О, как болит моя рука!
– Все будет в порядке, – сказал Тигхи.
– Нет, нет, мы должны немедленно уйти отсюда! – Ати с усилием поднялся, вырвавшись из объятий Тигхи. – Нужно подниматься вверх.
Ночь выдалась такая темная, что хоть глаз коли, и в этой абсолютной темноте перебираться по стволам деревьев оказалось куда сложнее, чем днем. Они пробирались на ощупь, шаря вслепую руками в поисках крепких сучьев. Не прошло и часа, как Тигхи, которому до смерти надоело это шатание, бессмысленное и опасное, раздраженно проговорил:
– Ати, не пора ли остановиться? Мы должны отдохнуть, выспаться, иначе завтра днем мы далеко не уйдем.
Ати пробормотал что-то нечленораздельное.
– Ати, – настойчиво сказал Тигхи, схватив его за талию. – Это же идиотизм. Остановись, слышишь? Ведь мы можем вместо сука в темноте ухватиться за катерпила. Стой!
Эти слова заставили Ати задуматься. Он сел, уткнув голову в колени, и заплакал. Тигхи опустился рядом с другом на колени и, обняв его, осторожно уложил поперек широкого ствола дерева так, что стена была у него за спиной. Затем улегся позади друга и прижался к нему.
– Нам будет тепло и спокойно, – пообещал он. – Все будет в порядке.
Немного похныкав, Ати заснул. Он напоминал Тигхи младенца, которого нужно прижать к груди и баюкать. Однако сон Ати был очень неглубоким. Он часто просыпался с криками «Они идут!» или «Моя рука! Нет!». Иногда Ати просто вопил. И каждый раз ему было все труднее заснуть.
Постоянные переходы Ати от сна к бодрствованию действовали Тигхи на нервы. Голодный и обессиленный, он теперь ко всему прочему был лишен возможности выспаться. К тому времени, когда на Сетчатый Лес обрушился рассветный шторм, ни одному из юношей не удалось поспать более получаса.
Когда наступило утро, оба бывших флатара чувствовали себя настолько разбитыми, что с трудом могли координировать свои движения. Подниматься вверх в таком состоянии было гораздо труднее, тем более что Ати мог действовать лишь одной рукой.
– Я голоден, – сказал он. – Я очень хочу есть, и у меня болит рука.
К тому времени они одолели лишь три дерева. Тигхи принялся осматривать окрестные заросли в поисках пищи, а Ати сел спиной к стене. Тигхи клонило в сон, глаза слипались, и однажды, когда он уже подумал было, что его нога нашла надежную опору, она вдруг заскользила, и Тигхи, потеряв равновесие, упал и больно ударился грудью о дерево. Удар был настолько сильным, что у него перехватило дыхание, и юноша встал лишь после того, как отдышался.
Он увидел червя, не слишком крупного, и тут же камнем упал на него. Однако когда он принес добычу, Ати задрожал и отвернулся.
– Я не могу это есть, – сказал он. – Это мясо вызывает отвращение. Меня от него тошнит.
– Успокойся! – сказал Тигхи. – Это пища.
Он откусил кусок и начал усердно жевать его.
– Я хочу травяного хлеба, – проговорил Ати со слезами в голосе.
– Ну ты даешь, Ати. Откуда я тебе возьму травяной хлеб здесь, в Сетчатом Лесу? Ты что, совсем рехнулся? Ладно, на вот, лучше поешь.
– Нет, – простонал он. – Нет.
Откуда-то из кустарника, чуть ниже того места, где сидел Тигхи, доносилось журчание воды. Озираясь по сторонам, он слез с платана и довольно скоро отыскал родник. Припав к воде, он пил большими глотками и никак не мог напиться. Никогда еще простая холодная вода не казалась ему такой вкусной. Утолив наконец жажду, Тигхи набрал воды в рот и, вскарабкавшись опять на ствол платана, попрыскал водой на лицо Ати.
– Очнись, Ати, – умолял он. – Очнись.
Он принялся растирать ладонями лицо Ати, его лоб и щеки. Веки Ати задрожали и открылись.
– Нельзя задерживаться здесь, – произнес Тигхи.
– Ох, – жалобно проскулил Ати. – Ох-ох, моя бедная рука. Как она болит. Рука и плечо. – И все же теперь его рука, которую Тигхи так случайно и удачно вправил, теперь двигалась. Ати потрясал окровавленным обрубком ладони перед лицом товарища. Его губы искривились, и Ати заплакал. – Посмотри на мою руку! – всхлипывая, произнес Ати. – Посмотри на нее! О, как она болит!
– Нам нужно идти, – сказал Тигхи. – Пока пользуйся левой рукой. Цепляйся ею за ветки и сучья. Ладно, Ати?
Сморщенное лицо Ати разгладилось, и когда он посмотрел Тигхи в глаза, тот увидел во взгляде друга невинное простодушие.
– Какое смешное у тебя лицо, – произнес он, и его голос прозвучал совсем как у ребенка. – Ты плакал?
– Да, Ати, – признался Тигхи. – Я плакал.
Ати понимающе кивнул.
– А как же Равилре? – поинтересовался он. И тут его лицо опять сморщилось, и из глаз закапали слезы. – Равилре мертв, – проговорил он сдавленным голосом. – Мы все умрем.
– Пойдем, – сказал Тигхи, – мы должны подняться туда, где нет проклятых катерпилов. Ты слышишь меня, Ати?
– О, моя рука, – простонал Ати, размахивая перед собой изуродованной конечностью. – Посмотри на нее.
– У тебя есть другая рука, – напомнил ему Тигхи. Он схватил Ати за шиворот рубашки и рывком поставил друга на ноги. – Хватит ныть! Пошли.
Не сразу Ати приспособился к тому темпу передвижения вверх, которого от него требовал Тигхи, и последнему пришлось еще несколько раз прикрикнуть на друга. Однако в конце концов Ати научился и с одной рукой так же ловко перебираться с дерева на дерево, как и Тигхи. Разнообразные препятствия, которым было несть числа, тормозили их продвижение, и все-таки, пусть и слишком медленно, но они поднимались вверх по стене, сдвигаясь при этом в западном направлении.
Тигхи все чаще и чаще задумывался над тем, где они находятся и сколько им осталось еще пройти. Верный признак усталости, которая может перейти в самоубийственную апатию и безразличие к собственной судьбе. Очевидно, восточная граница Сетчатого Леса была к ним гораздо ближе, чем западная. И если они будут двигаться с такой же скоростью, то на переход через весь Сетчатый Лес потребуется несколько дней.
Ати остановился и, сев на дерево, заплакал.
Вскоре друзья, до смерти голодные и едва держащиеся на ногах, сделали привал. Страх немного ослабил свою хватку. Он отступил из самой глубины сознания на поверхность, и все же юноши вздрагивали при каждом шорохе в зарослях. Утешал только тот отрадный факт, что за время своего подъема они больше не видели катерпилов.
Внезапно налетевший сумеречный шторм с воем ударил по кронам деревьев, растрепав листву. Ати и Тигхи испуганно вскрикнули и прижались друг к другу. Однако это был всего лишь порыв ветра, и, опомнившись, друзья принялись искать какую-то естественную нишу, куда можно было бы втиснуться. Порывы ветра участились, и юноши заключили друг друга в тесные объятия. Бушевавшая поверх стихия была привычна, привычен был и страх, который она внушала.
– Может быть, этот ветер… – начал Тигхи, пытаясь отвлечь Ати от мрачных мыслей. – Может, этот ветер снесет со стены всех катерпилов, сбросит их в бездну.
В ответ Ати истерически засмеялся.
– Почему же их не снесло сегодня утром? – спросил он. – Или прошлым вечером? Чем тот сумеречный шторм отличался от сегодняшнего? Не вижу разницы.
– Нет-нет, – поспешил успокоить его Тигхи. – Они живут в большой пещере ниже. Однако выползли оттуда на запах крови, большой крови. Мы сами выманили их оттуда проклятой войной. Столько убитых и раненых. Этим тварям было чем полакомиться. Но теперь они слишком далеко от своей пещеры и не успеют вернуться туда. Они все сидят на сучьях. Их сдует оттуда ветром! Сдует прочь и навсегда!
Ати опять засмеялся, и какое-то время друзья молчали, завороженные музыкой стихии. Когда ветер улегся, оба заснули, однако Ати вскоре дернулся и проснулся.
– Нам нельзя оставаться здесь, – проговорил он возбужденно. – Нам нельзя оставаться здесь, не то они придут и сожрут нас. О, как болит моя рука!
– Все будет в порядке, – сказал Тигхи.
– Нет, нет, мы должны немедленно уйти отсюда! – Ати с усилием поднялся, вырвавшись из объятий Тигхи. – Нужно подниматься вверх.
Ночь выдалась такая темная, что хоть глаз коли, и в этой абсолютной темноте перебираться по стволам деревьев оказалось куда сложнее, чем днем. Они пробирались на ощупь, шаря вслепую руками в поисках крепких сучьев. Не прошло и часа, как Тигхи, которому до смерти надоело это шатание, бессмысленное и опасное, раздраженно проговорил:
– Ати, не пора ли остановиться? Мы должны отдохнуть, выспаться, иначе завтра днем мы далеко не уйдем.
Ати пробормотал что-то нечленораздельное.
– Ати, – настойчиво сказал Тигхи, схватив его за талию. – Это же идиотизм. Остановись, слышишь? Ведь мы можем вместо сука в темноте ухватиться за катерпила. Стой!
Эти слова заставили Ати задуматься. Он сел, уткнув голову в колени, и заплакал. Тигхи опустился рядом с другом на колени и, обняв его, осторожно уложил поперек широкого ствола дерева так, что стена была у него за спиной. Затем улегся позади друга и прижался к нему.
– Нам будет тепло и спокойно, – пообещал он. – Все будет в порядке.
Немного похныкав, Ати заснул. Он напоминал Тигхи младенца, которого нужно прижать к груди и баюкать. Однако сон Ати был очень неглубоким. Он часто просыпался с криками «Они идут!» или «Моя рука! Нет!». Иногда Ати просто вопил. И каждый раз ему было все труднее заснуть.
Постоянные переходы Ати от сна к бодрствованию действовали Тигхи на нервы. Голодный и обессиленный, он теперь ко всему прочему был лишен возможности выспаться. К тому времени, когда на Сетчатый Лес обрушился рассветный шторм, ни одному из юношей не удалось поспать более получаса.
Когда наступило утро, оба бывших флатара чувствовали себя настолько разбитыми, что с трудом могли координировать свои движения. Подниматься вверх в таком состоянии было гораздо труднее, тем более что Ати мог действовать лишь одной рукой.
– Я голоден, – сказал он. – Я очень хочу есть, и у меня болит рука.
К тому времени они одолели лишь три дерева. Тигхи принялся осматривать окрестные заросли в поисках пищи, а Ати сел спиной к стене. Тигхи клонило в сон, глаза слипались, и однажды, когда он уже подумал было, что его нога нашла надежную опору, она вдруг заскользила, и Тигхи, потеряв равновесие, упал и больно ударился грудью о дерево. Удар был настолько сильным, что у него перехватило дыхание, и юноша встал лишь после того, как отдышался.
Он увидел червя, не слишком крупного, и тут же камнем упал на него. Однако когда он принес добычу, Ати задрожал и отвернулся.
– Я не могу это есть, – сказал он. – Это мясо вызывает отвращение. Меня от него тошнит.
– Успокойся! – сказал Тигхи. – Это пища.
Он откусил кусок и начал усердно жевать его.
– Я хочу травяного хлеба, – проговорил Ати со слезами в голосе.
– Ну ты даешь, Ати. Откуда я тебе возьму травяной хлеб здесь, в Сетчатом Лесу? Ты что, совсем рехнулся? Ладно, на вот, лучше поешь.