Страница:
Ева тут же попыталась откатиться в сторону. Однако, поскольку Рорк продолжал крепко держать ее, дело кончилось тем, что он перекатился вместе с ней и оказался сверху, а его губы тут же прижались к ее рту. Затем он впился губами в ее шею.
Цивилизованный предприниматель, лощеный мужчина исчез, а вместо него появился опасный и хищный зверь. Нет, он не причинял ей боль, но был одержим жаждой во что бы то ни стало взять верх над своей добычей, в полной мере насладиться победой. В их сексуальных играх и раньше скрещивались сила и воля каждого из них, теперь же игра шла без всяких правил.
Рорк положил руку на грудь Евы. Ее кожа была горячей и влажной. Она издала какой-то странный звук – нечто среднее между стоном и рычанием, и, когда он снова прижался губами к ее рту, укусила его. Рорк резко вздернул голову, но в глазах его была не злость, а ярость распаленного самца.
Ева все еще пыталась бороться, но Рорк снова впился в ее губы, и на сей раз она сдалась. Ее тело продолжало выгибаться дугой, но теперь это была не попытка сопротивляться, а необузданное, первобытное желание. Она хотела, хотела, хотела его!
Рорк приподнял Еву и сорвал с нее то, что оставалось от ее рубашки. Ремни наплечной кобуры соскользнули и крепко спеленали руки Евы. К ней снова вернулся страх: она оказалась совершенно беззащитной.
– Скажи мне! Скажи! Черт тебя побери, Ева, скажи мне это!
Губы Рорка опять искали ее рот, а затем скользнули вниз по горлу, и она почувствовала, как его зубы сжимают ее сосок. Наслаждение пронзило ее тысячей острых игл, и остатки гордости разлетелись на мелкие кусочки.
Задыхаясь, они катались по ковру; его руки, казалось, были везде, и это сводило ее с ума. Он сорвал с нее брюки, и Ева почувствовала его горячее дыхание внизу живота, ниже, еще ниже…
– Скажи, скажи мне это! – просил Рорк. – Дьявол! Я все равно услышу от тебя это!
И вдруг сквозь пелену охватившего ее безумия Ева осознала, что он требует от нее не капитуляции, а признания. Она полностью открылась ему, приняла его в свое лоно и только тут смогла прошептать:
– Мой… Ты тоже мой…
Оглушенная, Ева лежала под ним. В ушах у нее звенело, глаза ничего не видели. Ей казалось, что от нее осталась одна оболочка, и она прислушивалась к эху вулканических ощущений, которое все еще отзывалось внутри ее.
Она попыталась перевернуться на живот, полагая, что в таком положении лучше отдыхается, но Рорк не позволил ей сделать это. Он подсунул под нее руки, поднял с пола и сказал:
– Мы еще не закончили.
И понес то, что осталось от лейтенанта Евы Даллас, в спальню.
Когда Ева проснулась, в окна лились потоки утреннего света, все тело болело, словно ее долго били цепами, а Рорка рядом не было. Она лежала на смятых простынях, а внутри ее боролись стыд и воспоминания о недавнем наслаждении.
Наконец Ева поднялась и на нетвердых ногах пошла в душ, размышляя, к добру ли то, что произошло прошлой ночью, или они с Рорком только еще хуже все запутали.
Ей удалось одеться, ни разу не взглянув на себя в зеркало. Кобура и пистолет лежали на журнальном столике – видимо, их положил туда Рорк. Приладив кобуру к плечу и сунув в нее оружие, Ева почувствовала себя гораздо увереннее, однако эта уверенность мигом испарилась, когда она вошла в свой кабинет и застала там Пибоди, которая осматривала царивший здесь разгром, вытаращив от удивления глаза.
– Гм, недурно вы тут повеселились! – сказала Пибоди.
– Да, небольшое землетрясение, – буркнула Ева и, отшвырнув ногой разбитый торшер, направилась прямиком к своему письменному столу, который, по счастью, уцелел во время вчерашней баталии. – Я получила информацию, которая имеет чрезвычайно важное значение для нашего расследования. Садись.
Пибоди откашлялась, оглянулась в поисках хотя бы одного целого стула и, обнаружив таковой, пододвинула его поближе к столу. Она была в шоке. Во-первых, от увиденного, а во-вторых, это был первый случай в ее практике, когда начальница начинала инструктаж, не накачавшись предварительно кофе.
– Мне удалось кое-что узнать об одной операции отдела внутренних расследований, – начала Ева и рассказала своей помощнице ровно столько, сколько, по ее мнению, Пибоди следовало знать относительно ее вчерашних открытий.
Когда она умолкла, Пибоди некоторое время, нахмурившись, смотрела на нее.
– Если мне будет позволено высказать свое мнение, то от всего этого отвратительно воняет.
– Вполне согласна с твоим мнением.
– Они пытаются помешать следствию по делу об убийстве двух полицейских! Даже отдел внутренних расследований не имеет на это права!
– Не имеет, и я этого так не оставлю. Вчера я попросила доктора Миру о консультации. Мы должны были встретиться в управлении. Но теперь я передумала. Свяжись с ней и скажи, что я прошу ее приехать сюда. От ребят из отдела внутренних расследований можно ожидать чего угодно, и они наверняка будут следить за мной, а мне это ни к чему. Затем позвони Макнабу. Я хочу, чтобы он еще тщательнее проработал список сотрудников Сто двадцать восьмого отдела. Причем пусть тоже делает это здесь. Отдел внутренних расследований не должен знать, над чем мы работаем.
– И это называется корпоративная солидарность! – возмущенно воскликнула Пибоди. – Вот ведь крысы амбарные!
– Мы сейчас должны отбросить все свои эмоции, Пибоди. Кто-то убивает полицейских, и наша задача – выяснить, кто именно. Мы не имеем права поддаваться личным переживаниям, обижаться на кого-либо. – Однако на самом деле, говоря это, Ева чувствовала огромную, черную обиду, затаившуюся в груди. – Сейчас я еду в управление, чтобы доложить новые данные Уитни – лично, с глазу на глаз. Вернусь через пару часов, а если буду задерживаться, то позвоню.
– Понятно, лейтенант. Хотите, я здесь немного приберусь?
– Это не входит в твои обязанности! – фыркнула Ева, но затем закрыла глаза и глубоко выдохнула: – Извини, что-то мне не по себе. Не обращай внимания на этот бардак, если, конечно, он тебе не мешает. Скажи Мире, что самое главное для меня сегодня – это поговорить с ней. До ее прихода найди как можно больше персональных данных на сотрудников Сто двадцать восьмого. – Ева немного подумала, затем передернула плечами: – И еще я буду тебе благодарна, если ты позвонишь в офис Рорку и сообщишь ему, что к концу дня я сниму запрет на доступ в «Чистилище».
Рорка совершенно не заботило «Чистилище» – земное или небесное, куда со временем он непременно попадет за свои грехи. И он был не очень удивлен, увидев в приемной своего офиса поджидающего его Дона Вебстера.
Когда Рорк вошел в приемную, навстречу ему поднялась секретарша – женщина удивительной красоты и работоспособности.
– У вас сегодня чрезвычайно загруженный график, сэр. Но этот господин утверждает, что непременно должен видеть вас, причем упорно отказывается сообщить цель своего визита.
– Спасибо, Лорен, я выкрою для него пару минут. Пошли, Вебстер.
Рорк жестом пригласил посетителя в свой кабинет, не без удовольствия отметив, что от правого глаза Вебстера к скуле тянется багровая ссадина, а губа разбита. У него самого адски болели ребра, и это не являлось для Рорка предметом гордости. Войдя в кабинет, он подошел к письменному столу, ни садиться не стал. Сунув руки в карманы и раскачиваясь на каблуках, он смерил взглядом своего вчерашнего противника.
– Ну что, приятель, понравилось? Хочешь повторить?
– Мечтаю, – криво усмехнулся Вебстер, но, заметив опасный огонек, вспыхнувший в глазах Рорка, сразу стал серьезным. – Однако нарываться не хочу. Мне неприятно это говорить, но я вынужден признать, что вчера ты имел все основания набить мне морду.
– Ну вот, – мягко проговорил Рорк, – значит, наши мнения совпадают. И если я еще раз увижу, как ты хватаешь что-нибудь, принадлежащее мне, я вырву тебе руки, обещаю.
– Если бы ты не появился, она и сама сумела бы постоять за себя. Я хочу, чтобы ты это знал.
– Я знаю. И никогда не ставил под сомнение верность своей жены.
– Это хорошо. – Вебстер почувствовал, что с его плеч спала часть груза, висевшего там со вчерашнего вечера. – Я не хотел, чтобы ты подумал, будто мы… Черт! – Он провел пятерней по волосам. – Между нами действительно разгорелся профессиональный спор, который я сдуру перевел на личные рельсы. Проблема в том, что, видишь ли… – Вебстеру было трудно говорить, но затем он все же выдавил из себя: – Я люблю твою жену.
– Да-а, это и впрямь проблема. Ценю, что ты нашел в себе мужество сказать это мне в лицо. – Рорк сел в кресло и сунул в рот сигарету. Увидев взгляд, который бросил на нее Вебстер, он протянул ему пачку: – Закуришь?
– Я не курил уже пять лет, три месяца и… по-моему, двадцать шесть дней. Часы, правда, считать не пробовал. Ну и хрен с ним! – Он взял сигарету и так глубоко затянулся, что глаза у него едва не полезли на лоб. – Хочу сказать, что я не знаю тебя, но я много знаю про тебя.
– Могу сказать о тебе то же самое, – парировал Рорк. – Думаешь, Ева не рассказала мне, что вы с ней как-то переспали?
Изо всех сил пытаясь изобразить безразличие, Вебстер пожал плечами и опустился в соседнее кресло.
– Я для нее ничего не значил. Это не составляло для меня тайны ни тогда, ни сейчас. Мне известна твоя репутация, Рорк, и я знаю, что, если ты захочешь со мной разделаться, это не составит для тебя труда. Но я не хочу, чтобы по моей вине неприятности были у Даллас.
– Если бы она узнала, что ты о ней так печешься, она вбила бы твой яйца тебе в глотку.
Впервые за их беседу Вебстер улыбнулся, но тут же скривился и выругался – разбитая губа горела как в огне.
– Да, это, пожалуй, верно. – Он прижал ладонь к губе.
– Что бы ты обо мне ни слышал, запомни одно: я никогда не воюю с женщинами – тем более когда они ни в чем не виноваты. – Сказав это, Рорк вспомнил, как вел себя во время их с Евой сражения на ковре, и мотнул головой, отгоняя эти мысли. – А если бы я, как ты выразился, «разделался» с тобой, Ева была бы очень расстроена. Да и зачем мне это?
Вебстер задумчиво смотрел на сигарету, зажатую между пальцами.
– А ты не такой, как я думал, – заметил он наконец.
– Я мог бы быть другим.
– «Мочь» и «быть» – это разные вещи. – Подавив вздох, Вебстер сделал последнюю затяжку. – Мало ли что могло быть… Важно то, что есть сегодня, и ты правильно сделал, что напомнил мне об этом. – Раздавив сигарету в пепельнице, Вебстер поднялся и, посмотрев в глаза Рорку, протянул ему руку: – Спасибо, что уделил мне время.
Рорк тоже встал. Сейчас он испытывал по отношению к этому человеку смесь жалости и уважения. Он тоже не ожидал, что Вебстер окажется таким. Рорк пожал протянутую руку и улыбнулся.
– У меня на ребрах синяк величиной с обеденную тарелку, – проговорил он, – а почки болят так, будто по ним врезали кирпичом.
Невзирая на разбитую губу, Вебстер улыбнулся.
– Спасибо, – сказал он и направился к выходу, но, уже подойдя к двери, остановился и обернулся: – А знаешь, вы с Даллас подходите друг другу. Чертовски здорово подходите!
«Да, мы подходим друг другу, – подумал Рорк, когда дверь за нежданным посетителем закрылась. – Но иногда нам все же хочется друг друга прикончить».
Когда Ева законница излагать все, о чем ей удалось узнать накануне, майор Уитни долго и тяжело молчал.
– У вас есть доказательства? – спросил он наконец.
– Нет, сэр. Пока нет. Но моя информация верна, и источник надежен.
– Что это за источник?
Ева ожидала этого вопроса, прикидывала разные варианты ответов, но в итоге поняла, что ответ может быть только один:
– Извините, сэр, но я не могу назвать свой источник.
– Черт побери, Даллас! Я же вам не какой-нибудь проныра-репортер!
– Майор, эта информация была предоставлена мне на условиях конфиденциальности. Я могу использовать ее, но не имею права выдавать источник.
– Мне предстоит сражаться с отделом внутренних расследований, а вы своим упрямством усложняете мне задачу.
– Я очень сожалею об этом.
– Ладно, я все равно пришпилю их с помощью ваших сведений. – Уитни забарабанил пальцами по крышке стола. – Но они, разумеется, будут все отрицать, увиливать, изворачиваться. Если, как вы утверждаете, они проводят эту операцию уже давно, им не захочется приоткрывать ее подробности даже для руководства Управления полиции. – Он откинулся в кресле. В глазах его читалась напряженная работа мысли. – Политика – грязная игра, но я хорошо умею в нее играть.
На губах Евы появилась почти незаметная улыбка:
– Да, сэр, вы умеете…
– Будьте готовы к тому, что вас вызовут в Башню и будут допрашивать на эту тему, лейтенант. – Башней сотрудники окрестили апартаменты всемогущего начальника Управления полиции. – Я запускаю эту адскую машину!
– Всегда к вашим услугам, майор. По моему мнению, до сегодняшнего дня расследование шло вполне успешно. Я со своей командой буду работать у себя дома.
– Можете идти, – отпустил ее Уитни и взялся за трубку телефона.
Когда Ева спешила к своей машине, стоявшей в подземном гараже, ее окликнула детектив Кармайкл:
– У меня есть кое-что, чем вы, возможно, заинтересуетесь, лейтенант. Я тут проверяла списки потенциальных свидетелей и наткнулась на одну официантку.
– Что значит «наткнулась» и чем эта официантка может меня заинтересовать?
– Я проверяла персонал «Чистилища» на предмет криминального прошлого. Мое внимание привлекла официантка, за которой числились кое-какие грешки. Так, по мелочи, ничего особенного: ее несколько раз брали на «травке», задерживали за мелкие кражи в супермаркетах и так далее. Важно другое: она говорит, что в результате всех этих приключений у нее появился особый нюх на копов, и она с самого начала определила в Коли полицейского, хоть и не придала этому особого значения. Она также говорит, что не обращала особого внимания и на другого копа, который иногда приходил к Коли.
– Какого еще другого копа? – насторожилась Ева.
На лице Кармайкл появилась хитрая улыбка.
– То-то и оно! Об этом же спросила ее и я, а она ответила, что это была женщина-полицейский. Симпатичная блондинка. После того, как я еще немного помучила ее вопросами, девица дала мне довольно точное описание капитана Рот из Сто двадцать восьмого отдела.
– Чтоб я сдохла! – не удержалась Ева.
– Вот именно! В принципе, это описание подходит сотням женщин, но у меня в голове словно звоночек зазвенел. Поэтому я достала фотографии, предъявила их официантке, и она на первом же снимке с уверенностью опознала Рот.
– Спасибо, Кармайкл! Пока об этом никому ни слова, договорились?
– Естественно! Кстати, я как раз направлялась к вам, чтобы оставить у вас на столе запись допроса официантки. Хотите взять ее сейчас? – Она протянула Еве компьютерную дискету.
– Да, еще раз спасибо!
Ева сунула дискету в карман и села в машину. Она направлялась в Сто двадцать восьмой отдел, и время уже поджимало. Вырулив из гаража, Ева набрала номер своего домашнего кабинета.
– Пибоди? Срочно соберите всю информацию на капитана Рот и начинайте копать. Не бойтесь привлечь к себе внимание, мне это сейчас как раз и нужно! Действуй как можно нахальнее!
– Ясно, лейтенант. Я договорилась с доктором Мирой. Она будет здесь к половине одиннадцатого,
– Постараюсь не опоздать. А вы пока работайте, причем постарайтесь наделать как можно больше шума!
Ева и не ожидала, что в Сто двадцать восьмом отделе ее встретят с распростертыми объятиями, потому совсем не удивилась, ощутив на себе враждебные взгляды и услышав приглушенные ругательства в свой адрес. Один особенно изобретательный офицер даже громко испортил воздух. Ева могла бы не заметить этого, но она подошла к его столу и, улыбнувшись, сказала:
– Вы очень талантливы, детектив! Случайно не выступаете платным массовиком-затейником на вечеринках?
– Я не желаю с вами разговаривать, – поджал губы шутник.
– Вот и славно! Вы уже все сказали, когда я вошла. Ничего умнее вам не придумать.
Ева буравила его глазами, пока он не отвел взгляд, а затем с чувством исполненного долга направилась к кабинету капитана Рот, который располагался в дальнем углу помещения. Заглянув в стеклянную дверь, Ева подумала, что Рот, очевидно, приложила немало усилий, выбивая для себя такие хоромы: два окна, хороший просторный стол и удобные кресла.
Увидев Еву через стекло, Рот вскочила. Ева вошла, не постучав.
– Как вы посмели копаться в моих персональных файлах? – без всяких предисловий бросилась в атаку Рот – Вы перешли все мыслимые границы, лейтенант!
– Кто-то из нас точно перешел все границы! – парировала Ева и прикрыла дверь. – А почему, собственно, вы так испугались, капитан? Что особенного мы можем обнаружить в ваших персональных файлах?
– Я не испугалась, я в бешенстве! Это вопрос профессиональной этики, которую вы грубо попираете, затеяв настоящую травлю моего отдела! Я доложу о вашем недопустимом поведении майору Уитни, а затем пойду с докладом в Башню!
– Это ваше право, капитан. А мое право как руководителя следственной группы по делу о двух убийствах задать вам вопрос: почему вы утаили от меня тот факт, что неоднократно посещали детектива Коли в клубе «Чистилище»?
– У вас ошибочная информация.
– Я так не думаю. Поговорим об этом здесь или в управлении? Оставляю выбор за вами, чтобы не нарушать… гм… профессиональную этику.
– Если вы полагаете, что я позволю вам меня уничтожить, вы глубоко заблуждаетесь!
– А если вы полагаете, что я позволю вам спрятаться за вашими капитанскими погонами, то заблуждаетесь вы! Где вы находились в ту ночь, когда был убит детектив Коли?
– Я не стану отвечать на ваши оскорбительные вопросы!
– Придется, если я притащу вас в комнату для допросов. А я это сделаю!
– В ночь убийства Коли я и близко к «Чистилищу» не подходила!
– Докажите!
– Черт побери! – Рот вскочила и, обойдя стол, закрыла жалюзи на стеклянных дверях кабинета, чтобы их не видели из общего зала. – Где я была – это мое личное дело!
– Когда речь идет о расследовании убийства, ничего личного быть не может.
Рот попыталась взять себя в руки. Все-таки она была полицейским и не могла не понимать, что Ева права.
– То, что я время от времени заходила в клуб, чтобы немного выпить, не имело ничего общего со смертью Коли или моей должностью начальника этого отдела.
– Почему же вы умолчали о своих визитах в «Чистилище»?
– Потому что мне не положено пить… – Рот покраснела и опустила глаза. – У меня проблемы с алкоголем, и я уже лечилась от пьянства. – Она выругалась себе под нос и снова села за стол. – Не могла же я ставить под удар свою карьеру только потому, что время от времени мне хочется выпить! Когда я первый раз появилась в «Чистилище», то не ожидала увидеть там Коли. А вам ничего не сказала только потому, что не придала этому значения.
– Не лукавьте! Вы же капитан полиции!
– Ну хорошо, черт возьми! Я не призналась, что ходила туда, потому что оберегала свою задницу! А что, нельзя?
Рот сидела, широко расставив локти на письменном столе и навалившись на него грудью, словно защищала свою территорию. «Она пойдет на все, – решила Ева, – но не отдаст ни пяди из того, что сумела завоевать за много лет!»
– Дьявол! – наконец не выдержала Рот. – Я прекрасно знаю, что вы хотите сказать: Коли был продажным, Миллз был продажным… Но вы же не станете упрекать в продажности меня!
– На счетах вашего мужа обнаружены значительные денежные средства…
– Ну, все, я вызываю адвоката!
Рот потянулась к телефонной трубке, но на полпути ее рука безвольно упала на стол, а потом пальцы сжались в кулак. В комнате повисла тишина. Готовясь к новой схватке, Ева молча наблюдала за женщиной, сидевшей напротив нее. Наконец Рот сделала глубокий вдох, на секунду закрыла глаза и заговорила:
– Ладно, вы меня прижали. Я расскажу вам все. Итак, несколько месяцев назад я стала подозревать, что мой муж завел интрижку на стороне. Все признаки были налицо: рассеянность, безразличие ко мне, поздние возвращения домой… Я попыталась вызвать его на откровенный разговор, но он все отрицал. У некоторых мужчин – настоящий талант обращать любое обвинение в свой адрес против того, от кого оно исходит, так что ты же потом и оказываешься виноватой. Именно так получилось у нас. Я почувствовала, что мой брак рассыпается, и я бессильна что-либо сделать. Вы, как и я, полицейский, но, кроме того, тоже женщина, жена! Вы должны понять, как это непросто!
Ева промолчала; впрочем, Рот и не ждала от нее ответа.
– Я была в отчаянии и сказала себе, что не будет ничего плохого, если я попытаюсь успокоить нервы с помощью рюмки спиртного. Или двух. Так я и стала захаживать в «Чистилище». Коли работал барменом, и мы оба делали вид, что в этом нет ничего особенного, как и в том, что я прихожу туда и пью. А мой брак тем временем трещал по всем швам. Я узнала, что мой муж не только спит с этой бабой, но и регулярно переводит деньги с нашего общего счета на другой, зарегистрированный только на его имя. И не успела я оглянуться, как он фактически превратил меня в банкрота, алкоголичку и недобросовестного работника. Поскольку, сами понимаете, какая уж тут работа…
Рот помолчала. Было видно, что каждая фраза дается ей мучительно. Однако она все же нашла в себе силы, чтобы продолжить:
– Примерно две недели назад мне все же удалось взять себя в руки. Я вышвырнула муженька из дома и снова стала лечиться от алкогольной зависимости. Однако я не рассказала о своем срыве надзирающему врачу, а это является нарушением закона. Незначительное, но все же нарушение. С тех пор я ни разу не была в «Чистилище» и видела детектива Коли только на работе.
– Капитан Рот, мне очень жаль, что вам пришлось пройти через такие испытания, но я должна знать, где вы находились в ночь убийства Таджа Коли.
– До полуночи я находилась на собрании Общества анонимных алкоголиков, которое проходило в Бруклине, в церковном подвале. – Рот усмехнулась. – Вряд ли там был кто-то, кто меня знает. Оттуда я отправилась выпить чашку кофе с несколькими другими участниками встречи. Домой вернулась одна, около двух часов, и сразу легла спать. У меня нет алиби на интересующий вас отрезок времени.
Теперь голос Рот звучал увереннее. Она твердо посмотрела Еве в глаза.
– Все, что я рассказала вам сейчас, не оформлено протоколом и не может быть официально использовано против меня. Вы не включали диктофон и не зачитали мои права. Если вы будете под меня копать, лейтенант, я обещаю вам крупные неприятности.
– Капитан, я, со своей стороны, обещаю вам еще более крупные неприятности!
ГЛАВА 12
Цивилизованный предприниматель, лощеный мужчина исчез, а вместо него появился опасный и хищный зверь. Нет, он не причинял ей боль, но был одержим жаждой во что бы то ни стало взять верх над своей добычей, в полной мере насладиться победой. В их сексуальных играх и раньше скрещивались сила и воля каждого из них, теперь же игра шла без всяких правил.
Рорк положил руку на грудь Евы. Ее кожа была горячей и влажной. Она издала какой-то странный звук – нечто среднее между стоном и рычанием, и, когда он снова прижался губами к ее рту, укусила его. Рорк резко вздернул голову, но в глазах его была не злость, а ярость распаленного самца.
Ева все еще пыталась бороться, но Рорк снова впился в ее губы, и на сей раз она сдалась. Ее тело продолжало выгибаться дугой, но теперь это была не попытка сопротивляться, а необузданное, первобытное желание. Она хотела, хотела, хотела его!
Рорк приподнял Еву и сорвал с нее то, что оставалось от ее рубашки. Ремни наплечной кобуры соскользнули и крепко спеленали руки Евы. К ней снова вернулся страх: она оказалась совершенно беззащитной.
– Скажи мне! Скажи! Черт тебя побери, Ева, скажи мне это!
Губы Рорка опять искали ее рот, а затем скользнули вниз по горлу, и она почувствовала, как его зубы сжимают ее сосок. Наслаждение пронзило ее тысячей острых игл, и остатки гордости разлетелись на мелкие кусочки.
Задыхаясь, они катались по ковру; его руки, казалось, были везде, и это сводило ее с ума. Он сорвал с нее брюки, и Ева почувствовала его горячее дыхание внизу живота, ниже, еще ниже…
– Скажи, скажи мне это! – просил Рорк. – Дьявол! Я все равно услышу от тебя это!
И вдруг сквозь пелену охватившего ее безумия Ева осознала, что он требует от нее не капитуляции, а признания. Она полностью открылась ему, приняла его в свое лоно и только тут смогла прошептать:
– Мой… Ты тоже мой…
Оглушенная, Ева лежала под ним. В ушах у нее звенело, глаза ничего не видели. Ей казалось, что от нее осталась одна оболочка, и она прислушивалась к эху вулканических ощущений, которое все еще отзывалось внутри ее.
Она попыталась перевернуться на живот, полагая, что в таком положении лучше отдыхается, но Рорк не позволил ей сделать это. Он подсунул под нее руки, поднял с пола и сказал:
– Мы еще не закончили.
И понес то, что осталось от лейтенанта Евы Даллас, в спальню.
Когда Ева проснулась, в окна лились потоки утреннего света, все тело болело, словно ее долго били цепами, а Рорка рядом не было. Она лежала на смятых простынях, а внутри ее боролись стыд и воспоминания о недавнем наслаждении.
Наконец Ева поднялась и на нетвердых ногах пошла в душ, размышляя, к добру ли то, что произошло прошлой ночью, или они с Рорком только еще хуже все запутали.
Ей удалось одеться, ни разу не взглянув на себя в зеркало. Кобура и пистолет лежали на журнальном столике – видимо, их положил туда Рорк. Приладив кобуру к плечу и сунув в нее оружие, Ева почувствовала себя гораздо увереннее, однако эта уверенность мигом испарилась, когда она вошла в свой кабинет и застала там Пибоди, которая осматривала царивший здесь разгром, вытаращив от удивления глаза.
– Гм, недурно вы тут повеселились! – сказала Пибоди.
– Да, небольшое землетрясение, – буркнула Ева и, отшвырнув ногой разбитый торшер, направилась прямиком к своему письменному столу, который, по счастью, уцелел во время вчерашней баталии. – Я получила информацию, которая имеет чрезвычайно важное значение для нашего расследования. Садись.
Пибоди откашлялась, оглянулась в поисках хотя бы одного целого стула и, обнаружив таковой, пододвинула его поближе к столу. Она была в шоке. Во-первых, от увиденного, а во-вторых, это был первый случай в ее практике, когда начальница начинала инструктаж, не накачавшись предварительно кофе.
– Мне удалось кое-что узнать об одной операции отдела внутренних расследований, – начала Ева и рассказала своей помощнице ровно столько, сколько, по ее мнению, Пибоди следовало знать относительно ее вчерашних открытий.
Когда она умолкла, Пибоди некоторое время, нахмурившись, смотрела на нее.
– Если мне будет позволено высказать свое мнение, то от всего этого отвратительно воняет.
– Вполне согласна с твоим мнением.
– Они пытаются помешать следствию по делу об убийстве двух полицейских! Даже отдел внутренних расследований не имеет на это права!
– Не имеет, и я этого так не оставлю. Вчера я попросила доктора Миру о консультации. Мы должны были встретиться в управлении. Но теперь я передумала. Свяжись с ней и скажи, что я прошу ее приехать сюда. От ребят из отдела внутренних расследований можно ожидать чего угодно, и они наверняка будут следить за мной, а мне это ни к чему. Затем позвони Макнабу. Я хочу, чтобы он еще тщательнее проработал список сотрудников Сто двадцать восьмого отдела. Причем пусть тоже делает это здесь. Отдел внутренних расследований не должен знать, над чем мы работаем.
– И это называется корпоративная солидарность! – возмущенно воскликнула Пибоди. – Вот ведь крысы амбарные!
– Мы сейчас должны отбросить все свои эмоции, Пибоди. Кто-то убивает полицейских, и наша задача – выяснить, кто именно. Мы не имеем права поддаваться личным переживаниям, обижаться на кого-либо. – Однако на самом деле, говоря это, Ева чувствовала огромную, черную обиду, затаившуюся в груди. – Сейчас я еду в управление, чтобы доложить новые данные Уитни – лично, с глазу на глаз. Вернусь через пару часов, а если буду задерживаться, то позвоню.
– Понятно, лейтенант. Хотите, я здесь немного приберусь?
– Это не входит в твои обязанности! – фыркнула Ева, но затем закрыла глаза и глубоко выдохнула: – Извини, что-то мне не по себе. Не обращай внимания на этот бардак, если, конечно, он тебе не мешает. Скажи Мире, что самое главное для меня сегодня – это поговорить с ней. До ее прихода найди как можно больше персональных данных на сотрудников Сто двадцать восьмого. – Ева немного подумала, затем передернула плечами: – И еще я буду тебе благодарна, если ты позвонишь в офис Рорку и сообщишь ему, что к концу дня я сниму запрет на доступ в «Чистилище».
Рорка совершенно не заботило «Чистилище» – земное или небесное, куда со временем он непременно попадет за свои грехи. И он был не очень удивлен, увидев в приемной своего офиса поджидающего его Дона Вебстера.
Когда Рорк вошел в приемную, навстречу ему поднялась секретарша – женщина удивительной красоты и работоспособности.
– У вас сегодня чрезвычайно загруженный график, сэр. Но этот господин утверждает, что непременно должен видеть вас, причем упорно отказывается сообщить цель своего визита.
– Спасибо, Лорен, я выкрою для него пару минут. Пошли, Вебстер.
Рорк жестом пригласил посетителя в свой кабинет, не без удовольствия отметив, что от правого глаза Вебстера к скуле тянется багровая ссадина, а губа разбита. У него самого адски болели ребра, и это не являлось для Рорка предметом гордости. Войдя в кабинет, он подошел к письменному столу, ни садиться не стал. Сунув руки в карманы и раскачиваясь на каблуках, он смерил взглядом своего вчерашнего противника.
– Ну что, приятель, понравилось? Хочешь повторить?
– Мечтаю, – криво усмехнулся Вебстер, но, заметив опасный огонек, вспыхнувший в глазах Рорка, сразу стал серьезным. – Однако нарываться не хочу. Мне неприятно это говорить, но я вынужден признать, что вчера ты имел все основания набить мне морду.
– Ну вот, – мягко проговорил Рорк, – значит, наши мнения совпадают. И если я еще раз увижу, как ты хватаешь что-нибудь, принадлежащее мне, я вырву тебе руки, обещаю.
– Если бы ты не появился, она и сама сумела бы постоять за себя. Я хочу, чтобы ты это знал.
– Я знаю. И никогда не ставил под сомнение верность своей жены.
– Это хорошо. – Вебстер почувствовал, что с его плеч спала часть груза, висевшего там со вчерашнего вечера. – Я не хотел, чтобы ты подумал, будто мы… Черт! – Он провел пятерней по волосам. – Между нами действительно разгорелся профессиональный спор, который я сдуру перевел на личные рельсы. Проблема в том, что, видишь ли… – Вебстеру было трудно говорить, но затем он все же выдавил из себя: – Я люблю твою жену.
– Да-а, это и впрямь проблема. Ценю, что ты нашел в себе мужество сказать это мне в лицо. – Рорк сел в кресло и сунул в рот сигарету. Увидев взгляд, который бросил на нее Вебстер, он протянул ему пачку: – Закуришь?
– Я не курил уже пять лет, три месяца и… по-моему, двадцать шесть дней. Часы, правда, считать не пробовал. Ну и хрен с ним! – Он взял сигарету и так глубоко затянулся, что глаза у него едва не полезли на лоб. – Хочу сказать, что я не знаю тебя, но я много знаю про тебя.
– Могу сказать о тебе то же самое, – парировал Рорк. – Думаешь, Ева не рассказала мне, что вы с ней как-то переспали?
Изо всех сил пытаясь изобразить безразличие, Вебстер пожал плечами и опустился в соседнее кресло.
– Я для нее ничего не значил. Это не составляло для меня тайны ни тогда, ни сейчас. Мне известна твоя репутация, Рорк, и я знаю, что, если ты захочешь со мной разделаться, это не составит для тебя труда. Но я не хочу, чтобы по моей вине неприятности были у Даллас.
– Если бы она узнала, что ты о ней так печешься, она вбила бы твой яйца тебе в глотку.
Впервые за их беседу Вебстер улыбнулся, но тут же скривился и выругался – разбитая губа горела как в огне.
– Да, это, пожалуй, верно. – Он прижал ладонь к губе.
– Что бы ты обо мне ни слышал, запомни одно: я никогда не воюю с женщинами – тем более когда они ни в чем не виноваты. – Сказав это, Рорк вспомнил, как вел себя во время их с Евой сражения на ковре, и мотнул головой, отгоняя эти мысли. – А если бы я, как ты выразился, «разделался» с тобой, Ева была бы очень расстроена. Да и зачем мне это?
Вебстер задумчиво смотрел на сигарету, зажатую между пальцами.
– А ты не такой, как я думал, – заметил он наконец.
– Я мог бы быть другим.
– «Мочь» и «быть» – это разные вещи. – Подавив вздох, Вебстер сделал последнюю затяжку. – Мало ли что могло быть… Важно то, что есть сегодня, и ты правильно сделал, что напомнил мне об этом. – Раздавив сигарету в пепельнице, Вебстер поднялся и, посмотрев в глаза Рорку, протянул ему руку: – Спасибо, что уделил мне время.
Рорк тоже встал. Сейчас он испытывал по отношению к этому человеку смесь жалости и уважения. Он тоже не ожидал, что Вебстер окажется таким. Рорк пожал протянутую руку и улыбнулся.
– У меня на ребрах синяк величиной с обеденную тарелку, – проговорил он, – а почки болят так, будто по ним врезали кирпичом.
Невзирая на разбитую губу, Вебстер улыбнулся.
– Спасибо, – сказал он и направился к выходу, но, уже подойдя к двери, остановился и обернулся: – А знаешь, вы с Даллас подходите друг другу. Чертовски здорово подходите!
«Да, мы подходим друг другу, – подумал Рорк, когда дверь за нежданным посетителем закрылась. – Но иногда нам все же хочется друг друга прикончить».
Когда Ева законница излагать все, о чем ей удалось узнать накануне, майор Уитни долго и тяжело молчал.
– У вас есть доказательства? – спросил он наконец.
– Нет, сэр. Пока нет. Но моя информация верна, и источник надежен.
– Что это за источник?
Ева ожидала этого вопроса, прикидывала разные варианты ответов, но в итоге поняла, что ответ может быть только один:
– Извините, сэр, но я не могу назвать свой источник.
– Черт побери, Даллас! Я же вам не какой-нибудь проныра-репортер!
– Майор, эта информация была предоставлена мне на условиях конфиденциальности. Я могу использовать ее, но не имею права выдавать источник.
– Мне предстоит сражаться с отделом внутренних расследований, а вы своим упрямством усложняете мне задачу.
– Я очень сожалею об этом.
– Ладно, я все равно пришпилю их с помощью ваших сведений. – Уитни забарабанил пальцами по крышке стола. – Но они, разумеется, будут все отрицать, увиливать, изворачиваться. Если, как вы утверждаете, они проводят эту операцию уже давно, им не захочется приоткрывать ее подробности даже для руководства Управления полиции. – Он откинулся в кресле. В глазах его читалась напряженная работа мысли. – Политика – грязная игра, но я хорошо умею в нее играть.
На губах Евы появилась почти незаметная улыбка:
– Да, сэр, вы умеете…
– Будьте готовы к тому, что вас вызовут в Башню и будут допрашивать на эту тему, лейтенант. – Башней сотрудники окрестили апартаменты всемогущего начальника Управления полиции. – Я запускаю эту адскую машину!
– Всегда к вашим услугам, майор. По моему мнению, до сегодняшнего дня расследование шло вполне успешно. Я со своей командой буду работать у себя дома.
– Можете идти, – отпустил ее Уитни и взялся за трубку телефона.
Когда Ева спешила к своей машине, стоявшей в подземном гараже, ее окликнула детектив Кармайкл:
– У меня есть кое-что, чем вы, возможно, заинтересуетесь, лейтенант. Я тут проверяла списки потенциальных свидетелей и наткнулась на одну официантку.
– Что значит «наткнулась» и чем эта официантка может меня заинтересовать?
– Я проверяла персонал «Чистилища» на предмет криминального прошлого. Мое внимание привлекла официантка, за которой числились кое-какие грешки. Так, по мелочи, ничего особенного: ее несколько раз брали на «травке», задерживали за мелкие кражи в супермаркетах и так далее. Важно другое: она говорит, что в результате всех этих приключений у нее появился особый нюх на копов, и она с самого начала определила в Коли полицейского, хоть и не придала этому особого значения. Она также говорит, что не обращала особого внимания и на другого копа, который иногда приходил к Коли.
– Какого еще другого копа? – насторожилась Ева.
На лице Кармайкл появилась хитрая улыбка.
– То-то и оно! Об этом же спросила ее и я, а она ответила, что это была женщина-полицейский. Симпатичная блондинка. После того, как я еще немного помучила ее вопросами, девица дала мне довольно точное описание капитана Рот из Сто двадцать восьмого отдела.
– Чтоб я сдохла! – не удержалась Ева.
– Вот именно! В принципе, это описание подходит сотням женщин, но у меня в голове словно звоночек зазвенел. Поэтому я достала фотографии, предъявила их официантке, и она на первом же снимке с уверенностью опознала Рот.
– Спасибо, Кармайкл! Пока об этом никому ни слова, договорились?
– Естественно! Кстати, я как раз направлялась к вам, чтобы оставить у вас на столе запись допроса официантки. Хотите взять ее сейчас? – Она протянула Еве компьютерную дискету.
– Да, еще раз спасибо!
Ева сунула дискету в карман и села в машину. Она направлялась в Сто двадцать восьмой отдел, и время уже поджимало. Вырулив из гаража, Ева набрала номер своего домашнего кабинета.
– Пибоди? Срочно соберите всю информацию на капитана Рот и начинайте копать. Не бойтесь привлечь к себе внимание, мне это сейчас как раз и нужно! Действуй как можно нахальнее!
– Ясно, лейтенант. Я договорилась с доктором Мирой. Она будет здесь к половине одиннадцатого,
– Постараюсь не опоздать. А вы пока работайте, причем постарайтесь наделать как можно больше шума!
Ева и не ожидала, что в Сто двадцать восьмом отделе ее встретят с распростертыми объятиями, потому совсем не удивилась, ощутив на себе враждебные взгляды и услышав приглушенные ругательства в свой адрес. Один особенно изобретательный офицер даже громко испортил воздух. Ева могла бы не заметить этого, но она подошла к его столу и, улыбнувшись, сказала:
– Вы очень талантливы, детектив! Случайно не выступаете платным массовиком-затейником на вечеринках?
– Я не желаю с вами разговаривать, – поджал губы шутник.
– Вот и славно! Вы уже все сказали, когда я вошла. Ничего умнее вам не придумать.
Ева буравила его глазами, пока он не отвел взгляд, а затем с чувством исполненного долга направилась к кабинету капитана Рот, который располагался в дальнем углу помещения. Заглянув в стеклянную дверь, Ева подумала, что Рот, очевидно, приложила немало усилий, выбивая для себя такие хоромы: два окна, хороший просторный стол и удобные кресла.
Увидев Еву через стекло, Рот вскочила. Ева вошла, не постучав.
– Как вы посмели копаться в моих персональных файлах? – без всяких предисловий бросилась в атаку Рот – Вы перешли все мыслимые границы, лейтенант!
– Кто-то из нас точно перешел все границы! – парировала Ева и прикрыла дверь. – А почему, собственно, вы так испугались, капитан? Что особенного мы можем обнаружить в ваших персональных файлах?
– Я не испугалась, я в бешенстве! Это вопрос профессиональной этики, которую вы грубо попираете, затеяв настоящую травлю моего отдела! Я доложу о вашем недопустимом поведении майору Уитни, а затем пойду с докладом в Башню!
– Это ваше право, капитан. А мое право как руководителя следственной группы по делу о двух убийствах задать вам вопрос: почему вы утаили от меня тот факт, что неоднократно посещали детектива Коли в клубе «Чистилище»?
– У вас ошибочная информация.
– Я так не думаю. Поговорим об этом здесь или в управлении? Оставляю выбор за вами, чтобы не нарушать… гм… профессиональную этику.
– Если вы полагаете, что я позволю вам меня уничтожить, вы глубоко заблуждаетесь!
– А если вы полагаете, что я позволю вам спрятаться за вашими капитанскими погонами, то заблуждаетесь вы! Где вы находились в ту ночь, когда был убит детектив Коли?
– Я не стану отвечать на ваши оскорбительные вопросы!
– Придется, если я притащу вас в комнату для допросов. А я это сделаю!
– В ночь убийства Коли я и близко к «Чистилищу» не подходила!
– Докажите!
– Черт побери! – Рот вскочила и, обойдя стол, закрыла жалюзи на стеклянных дверях кабинета, чтобы их не видели из общего зала. – Где я была – это мое личное дело!
– Когда речь идет о расследовании убийства, ничего личного быть не может.
Рот попыталась взять себя в руки. Все-таки она была полицейским и не могла не понимать, что Ева права.
– То, что я время от времени заходила в клуб, чтобы немного выпить, не имело ничего общего со смертью Коли или моей должностью начальника этого отдела.
– Почему же вы умолчали о своих визитах в «Чистилище»?
– Потому что мне не положено пить… – Рот покраснела и опустила глаза. – У меня проблемы с алкоголем, и я уже лечилась от пьянства. – Она выругалась себе под нос и снова села за стол. – Не могла же я ставить под удар свою карьеру только потому, что время от времени мне хочется выпить! Когда я первый раз появилась в «Чистилище», то не ожидала увидеть там Коли. А вам ничего не сказала только потому, что не придала этому значения.
– Не лукавьте! Вы же капитан полиции!
– Ну хорошо, черт возьми! Я не призналась, что ходила туда, потому что оберегала свою задницу! А что, нельзя?
Рот сидела, широко расставив локти на письменном столе и навалившись на него грудью, словно защищала свою территорию. «Она пойдет на все, – решила Ева, – но не отдаст ни пяди из того, что сумела завоевать за много лет!»
– Дьявол! – наконец не выдержала Рот. – Я прекрасно знаю, что вы хотите сказать: Коли был продажным, Миллз был продажным… Но вы же не станете упрекать в продажности меня!
– На счетах вашего мужа обнаружены значительные денежные средства…
– Ну, все, я вызываю адвоката!
Рот потянулась к телефонной трубке, но на полпути ее рука безвольно упала на стол, а потом пальцы сжались в кулак. В комнате повисла тишина. Готовясь к новой схватке, Ева молча наблюдала за женщиной, сидевшей напротив нее. Наконец Рот сделала глубокий вдох, на секунду закрыла глаза и заговорила:
– Ладно, вы меня прижали. Я расскажу вам все. Итак, несколько месяцев назад я стала подозревать, что мой муж завел интрижку на стороне. Все признаки были налицо: рассеянность, безразличие ко мне, поздние возвращения домой… Я попыталась вызвать его на откровенный разговор, но он все отрицал. У некоторых мужчин – настоящий талант обращать любое обвинение в свой адрес против того, от кого оно исходит, так что ты же потом и оказываешься виноватой. Именно так получилось у нас. Я почувствовала, что мой брак рассыпается, и я бессильна что-либо сделать. Вы, как и я, полицейский, но, кроме того, тоже женщина, жена! Вы должны понять, как это непросто!
Ева промолчала; впрочем, Рот и не ждала от нее ответа.
– Я была в отчаянии и сказала себе, что не будет ничего плохого, если я попытаюсь успокоить нервы с помощью рюмки спиртного. Или двух. Так я и стала захаживать в «Чистилище». Коли работал барменом, и мы оба делали вид, что в этом нет ничего особенного, как и в том, что я прихожу туда и пью. А мой брак тем временем трещал по всем швам. Я узнала, что мой муж не только спит с этой бабой, но и регулярно переводит деньги с нашего общего счета на другой, зарегистрированный только на его имя. И не успела я оглянуться, как он фактически превратил меня в банкрота, алкоголичку и недобросовестного работника. Поскольку, сами понимаете, какая уж тут работа…
Рот помолчала. Было видно, что каждая фраза дается ей мучительно. Однако она все же нашла в себе силы, чтобы продолжить:
– Примерно две недели назад мне все же удалось взять себя в руки. Я вышвырнула муженька из дома и снова стала лечиться от алкогольной зависимости. Однако я не рассказала о своем срыве надзирающему врачу, а это является нарушением закона. Незначительное, но все же нарушение. С тех пор я ни разу не была в «Чистилище» и видела детектива Коли только на работе.
– Капитан Рот, мне очень жаль, что вам пришлось пройти через такие испытания, но я должна знать, где вы находились в ночь убийства Таджа Коли.
– До полуночи я находилась на собрании Общества анонимных алкоголиков, которое проходило в Бруклине, в церковном подвале. – Рот усмехнулась. – Вряд ли там был кто-то, кто меня знает. Оттуда я отправилась выпить чашку кофе с несколькими другими участниками встречи. Домой вернулась одна, около двух часов, и сразу легла спать. У меня нет алиби на интересующий вас отрезок времени.
Теперь голос Рот звучал увереннее. Она твердо посмотрела Еве в глаза.
– Все, что я рассказала вам сейчас, не оформлено протоколом и не может быть официально использовано против меня. Вы не включали диктофон и не зачитали мои права. Если вы будете под меня копать, лейтенант, я обещаю вам крупные неприятности.
– Капитан, я, со своей стороны, обещаю вам еще более крупные неприятности!
ГЛАВА 12
Еве нужно было какое-то время, чтобы переварить и систематизировать полученную информацию, разложить ее по полочкам и ввести в компьютер. К тому же ей было необходимо тщательнейшим образом проанализировать ситуацию, чтобы решить для себя, стоит ли ломать карьеру очередному копу, не удостоверившись прежде в том, что этот человек действительно совершил серьезный проступок, а не просто проявил невнимательность.
Кроме всего прочего, Ева опасалась, что собственные неприятности с Рорком заставляют ее проявлять излишнюю снисходительность к людям, у которых возникают семейные проблемы.
«Надо проконсультироваться с Мирой, – решила она. – Но сначала – проанализировать новые данные и просчитать возможное развитие событий».
Когда Ева вернулась домой и вошла в свой прибранный, чистый кабинет, там сидели Мира, Пибоди и Макнаб. Двое последних, как одержимые, работали на компьютерах, не обращая ни на кого внимания.
– Прошу прощения, что заставила вас ждать.
– Не извиняйтесь! – Мира отставила чашку с чаем. – Пибоди предупредила, что вы можете задержаться.
– Не возражаете, если мы перейдем в другую комнату?
– Разумеется, не возражаю! – Мира поднялась со своего стула – как всегда, элегантная, в идеально отглаженном платье цвета весенней листвы. – Вы же знаете, как мне нравится ходить по вашему дому, открывая для себя все новые его достоинства.
Хотя Ева и не была уверена в том, что выбранное ею помещение подходит для серьезной беседы, она повела гостью в одну из многочисленных гостиных. Мира в восхищении всплеснула руками.
– Какая очаровательная комната! – воскликнула она, рассматривая обои и старинную мебель мягких пастельных тонов. – Боже мой, Ева, это Моне?!
Ева посмотрела на картину, выполненную в той же цветовой гамме.
– А хрен его знает!
– Конечно же, это он! – благоговейно сказала Мира, подойдя к картине и внимательно рассматривая ее. – Да, как я завидую вашей коллекции…
– Она не моя.
Повернувшись к Еве, Мира понимающе улыбнулась:
– Какая разница, кому она принадлежит! Ведь вы можете каждый день наслаждаться ею! Можно, я присяду?
– Да-да, конечно! Извините. И простите за то, что я столько всего на вас вывалила за такое короткое время.
– Мы обе привыкли работать в быстром темпе, а эти убийства подняли настоящую бурю в нашем управлении. Находиться в эпицентре такой бури наверняка очень тяжкое испытание.
Кроме всего прочего, Ева опасалась, что собственные неприятности с Рорком заставляют ее проявлять излишнюю снисходительность к людям, у которых возникают семейные проблемы.
«Надо проконсультироваться с Мирой, – решила она. – Но сначала – проанализировать новые данные и просчитать возможное развитие событий».
Когда Ева вернулась домой и вошла в свой прибранный, чистый кабинет, там сидели Мира, Пибоди и Макнаб. Двое последних, как одержимые, работали на компьютерах, не обращая ни на кого внимания.
– Прошу прощения, что заставила вас ждать.
– Не извиняйтесь! – Мира отставила чашку с чаем. – Пибоди предупредила, что вы можете задержаться.
– Не возражаете, если мы перейдем в другую комнату?
– Разумеется, не возражаю! – Мира поднялась со своего стула – как всегда, элегантная, в идеально отглаженном платье цвета весенней листвы. – Вы же знаете, как мне нравится ходить по вашему дому, открывая для себя все новые его достоинства.
Хотя Ева и не была уверена в том, что выбранное ею помещение подходит для серьезной беседы, она повела гостью в одну из многочисленных гостиных. Мира в восхищении всплеснула руками.
– Какая очаровательная комната! – воскликнула она, рассматривая обои и старинную мебель мягких пастельных тонов. – Боже мой, Ева, это Моне?!
Ева посмотрела на картину, выполненную в той же цветовой гамме.
– А хрен его знает!
– Конечно же, это он! – благоговейно сказала Мира, подойдя к картине и внимательно рассматривая ее. – Да, как я завидую вашей коллекции…
– Она не моя.
Повернувшись к Еве, Мира понимающе улыбнулась:
– Какая разница, кому она принадлежит! Ведь вы можете каждый день наслаждаться ею! Можно, я присяду?
– Да-да, конечно! Извините. И простите за то, что я столько всего на вас вывалила за такое короткое время.
– Мы обе привыкли работать в быстром темпе, а эти убийства подняли настоящую бурю в нашем управлении. Находиться в эпицентре такой бури наверняка очень тяжкое испытание.