Робертс Нора. Наказание – смерть

   – Да. – Она и сама с трудом подавила подступившую тошноту. – Кто бы это ни сделал, он уже скрылся. Этот человек был весьма осторожен. – Ева вынула из кармана сотовый телефон. – Я должна позвонить местным поли­цейским, чтобы соблюсти все формальности: протокол и все такое. Если будут задавать вопросы, ты – мой помощ­ник. Обработай руки «Силином» и…
   – …ни к чему не прикасайся, – закончил за нее Рорк. – Он лежал здесь, в ванне, спеленутый, словно му­мия, но живой, в сознании, а вода тем временем прибывала. Это помещение – звуконепроницаемое, так что его крики никто не мог услышать.
   – Кроме убийцы, – добавила Ева.
 
   До приезда местной полиции Ева успела заснять на видеокамеру место преступления и провести предвари­тельный осмотр. Понимая, что на эту территорию ее юрисдикция не распространяется, она не стала приказы­вать, а, проявив дипломатичность, вежливо попросила шерифа послать полицейских опросить соседей.
   – Сейчас здесь мало кого найдешь, – заметил шериф Риз. – Вот в июне – другое дело, тогда тут не протолк­нешься.
   – Я понимаю, но вдруг нам все-таки повезет! Шериф, это ваша территория, но жертва убийства имеет прямое отношение к расследованию, которое веду я. И убийца – тоже. А значит, я тут не посторонний человек. Мне пона­добится ваша помощь и содействие.
   – И вы их получите! – торжественно заявил ше­риф. – Возможно, кое-кто считает нас провинциалами, эдакими деревенскими детективами. Да, конечно, убийства в наших краях происходят не так часто, как в городе, но в случае чего и мы в грязь лицом не ударим!
   – Я не сомневаюсь в этом, шериф. – Ева побрызгала на руки «Силином». – Вы знали капитана Бейлиса?
   – Конечно! – Риз взял у нее баллончик «Силина» и также обрызгал им свои руки и подошвы ботинок. – Они с женой здешние завсегдатаи. Каждый год они жили здесь в течение всего августа и, кроме того, ежемесячно прово­дили тут как минимум один уикенд. Устраивали вечерин­ки, швырялись деньгами… Они так и не сблизились с ме­стными жителями, но были со всеми вполне дружелюбны. По крайней мере, они не доставляли нам никаких про­блем.
   Ева и Риз начали подниматься по лестнице.
   – Скажите, шериф, Бейлис часто наведывался сюда один?
   – Вообще-то нет. Раз или два в год он приезжал в пят­ницу вечером и оставался до воскресенья. Выходил на своей лодке в море, ловил рыбу. Его жену рыбалка не привлекала. Кстати, вы уже известили ее о случившемся?
   – Насколько я знаю, она сейчас находится в Париже, но, конечно же, ее поставят в известность о смерти мужа. Еще один вопрос: Бейлис привозил сюда кого-нибудь, кроме жены?
   – Чего не знаю, того не знаю. Вообще-то некоторые мужчины частенько приезжают сюда с приятелями или, извините за выражение, с потаскушками. Женщины, кстати, в этом отношении не лучше. Но Бейлис, по-мое­му, очень любил жену. Я ни разу не слышал, чтобы он приезжал сюда… гм… развлекаться.
   Ева кивнула, и они с шерифом прошли туда, где нашел свою смерть капитан Бейлис. Риз заглянул в ванну и тяже­ло вздохнул:
   – Да, лейтенант, я не завидую тому, что это расследо­вание ведете вы. – Он снял фуражку и поскреб в затыл­ке: – Странно… Если преступник хотел, чтобы это выгля­дело как самоубийство, почему он оставил его замотан­ным в липкую ленту?
   – А он и не пытался инсценировать самоубийство. Наоборот. Видите – полицейский значок в крови? Это что-то вроде его автографа. Я уже зафиксировала место преступления на видеопленку, а теперь намерена спустить воду и осмотреть тело. Вы не возражаете, шериф?
   – Упаси боже! Делайте, что считаете нужным.
   Шериф отступил назад, и в этот момент в ванную во­шел Рорк.
   – Это мой… временный помощник, – представила его Ева. – А это шериф Риз.
   – Я вас знаю, – проговорил шериф. – Вас часто по­казывают по телевизору. Вы ведь владеете недвижимостью здесь, верно?
   – Совершенно верно.
   – Ну вот, я не ошибся. Должен заметить, что вы под­держиваете свои дома в замечательном состоянии. Мы это здесь ценим!
   – Спасибо за добрые слова.
   Ева поморщилась: этот обмен любезностями возле еще не остывшего трупа казался ей совершенно неумест­ным. Она завернула кран, включила диктофон и стала го­ворить:
   – Личность убитого установлена: капитан Нью-йорк­ской полиции Бойд Бейлис. Возраст – сорок восемь лет. Причиной смерти, судя по всему, явилось утопление в ванне. На запястье имеется надрез, который также мог по­влечь смерть. – Ева внимательно осмотрела труп и про­должила: – Других повреждений на теле не обнаружено. На безымянном пальце убитого – золотое обручальное кольцо, на запястье – золотая цепочка. Жертва прикреп­лена к ванне широкой липкой лентой в области горла, ле­вого предплечья, груди, торса, талии, бедер, обоих коле­ней и щиколоток. Следы борьбы отсутствуют.
   Вода с бульканьем уходила в сливное отверстие. На ее поверхности плавали волосы и гениталии Бейлиса.
   – Шериф, мне необходимо забраться в ванну, чтобы поближе взглянуть на тело, – сказала Ева, когда на дне стало сухо. – Не подержите ли вы диктофон?
   Шериф взял у нее миниатюрный диктофон и, при­крыв микрофон ладонью, проговорил:
   – Нет, лейтенант, моя работа определенно нравится мне больше, чем ваша!
   Ева взошла на возвышение и перекинула ногу через край необъятной ванны. Картина убийства уже полностью сложилась в ее мозгу. Бейлис был без сознания, когда очу­тился здесь, она в этом не сомневалась. Потому что невоз­можно насильно уложить в ванну и приклеить к ней лип­кой лентой взрослого, здорового, атлетически сложенного мужчину, чтобы при этом на его теле не осталось следов борьбы.
   Поставив ноги по обе стороны от тела, Ева попыталась представить себе, как действовал убийца. Наклонившись над трупом, она подергала ленту.
   – Крепкая, зараза! Такая лента используется для упа­ковки крупногабаритных грузов. Убийца не рвал ленту, а отрезал куски острым лезвием. Линии обреза очень ров­ные. Вероятно, использовались ножницы или бритва. Аккуратная и неторопливая работа. Он не торопился, у него было время…
   Скрипнув, лента отлепилась от сухой поверхности ванны. Ева уложила ее кусок в прозрачный полиэтиленовый пакет для вещественных доказательств. Теперь, когда голова трупа была свободна от ленты, Ева повернула ее набок, но не обнаружила следов какого-либо удара. Зна­чит, его не оглоушили, а отключили каким-то другим спо­собом. Вероятнее всего, с помощью полицейского элек­трического шокера. Проклятие! Снова использовано осна­щение полицейского!
   Быстрыми и резкими движениями Ева стала отрывать оставшиеся куски ленты, передавая их Рорку.
   – Лупу! – отрывисто приказала она, как хирург во время операции, и Рорк, взяв из набора инструментов лу­пу, передал ее жене.
   Ева стала осматривать кожу на тех участках тела, к которым только что была прилеплена лента, и обнаружила микроповреждения – явный признак того, что Бейлис, придя в сознание, пытался освободиться. «Так оно и есть, – подумала Ева, – убийца хотел, чтобы Бейлис, по­ка набирается вода, находился в сознании, понимал, что происходит, кричал, умолял о пощаде, плакал. Интересно, называл ли он убийцу по имени? Клянусь, что да!»
   Ева осторожно перевернула тело. На спине и ягодицах остались красноватые отпечатки, а на бедре красовалась двухцветная – черная с золотым – татуировка, точное изображение полицейского значка, который сейчас лежал на дне ванны в розовой от крови лужице.
   – Коп до мозга костей! – прокомментировала Ева. – По крайней мере, таковым он себя считал. Думаю, Бейлис не мог себе представить смерти страшнее, чем эта. Уме­реть голым, беззащитным и обесчещенным…
   Ева собрала монеты, лежавшие на дне ванны, подбро­сила их на ладони и опустила в пакет, предусмотрительно подставленный Рорком.
   – Тридцать, – констатировала она. – Он убивает раз­ными способами, но символика остается неизменной. По­хоже, мы ненамного опоздали – Бейлис умер совсем не­давно. Мне нужен градусник, чтобы определить точное время смерти.
   – Лейтенант, – сказал Рорк, протягивая ей требуе­мый инструмент, – похоже, прибыла ваша команда.
   – М-м-м? – промычала Ева, беря градусник. Она уже и сама слышала приближающийся шум голосов. – Так, ладно. Можно считать, что здесь мы закончили. Бейлис умер час назад, – сказала она, взглянув на шкалу термо­метра, и с досадой добавила: – Мы опоздали всего на один час!
   Она вылезла из ванны, и в этот момент в дверях по­явилась Пибоди.
   – Лейтенант!
   – Пибоди, проследи, чтобы тело запаковали и отпра­вили в морг. И пусть пришлют группу уборщиков. Где Фини и Макнаб?
   – Уже выехали сюда.
   – Когда приедут, пусть немедленно займутся запися­ми здешних камер слежения, проверят автоответчик – может, что и обнаружат. Спасибо, шериф, – сказала Ева, повернувшись к Ризу, и протянула руку за своим диктофо­ном. – Это моя помощница, сержант Пибоди. Теперь, ес­ли не возражаете, местом преступления займется она.
   – Разумеется, лейтенант!
   – А я хотела бы осмотреть дом. У Бейлиса с собой бы­ли кое-какие документы, их надо найти.
   – Кабинет находится на первом этаже, – сообщил Рорк. – Я там уже был, могу показать.
   Что-то в его тоне подсказало Еве, что он хотел бы обойтись без компании посторонних. Подавив непроиз­вольное раздражение из-за того, что Рорк позволил себе разгуливать по дому без нее, Ева обратилась к Ризу:
   – Шериф, хочу попросить вас об услуге. Узнайте у сво­их людей, которые опрашивали соседей, что им удалось выяснить. Может быть, кто-то из здешних обитателей ви­дел этой ночью какую-нибудь подозрительную машину.
   – Немедленно этим займусь. Если вы не против, я по­говорю со своими на улице. Мне нужно на свежий воз­дух…
   – Спасибо, шериф.
   Ева и Рорк вышли из ванной и стали спускаться по ле­стнице. Подождав, пока мимо них пройдет группа экспер­тов, направлявшаяся на место преступления, Ева раздра­женно заговорила:
   – С какой стати ты шляешься по дому в одиночку? Тут произошло убийство, и я не могу позволить всяким штатским болтаться повсюду, как им вздумается!
   – Я действовал в качестве твоего временного помощ­ника, – спокойно парировал Рорк. – Ты же сама при­своила мне этот титул! Между прочим, все окна и двери были надежно заперты. Система сигнализации тут самой последней модели и, кстати, изготовлена на моем заводе. Она не была взломана или выведена из строя. Тот, кто сюда проник, имел код доступа. Эта система предусматри­вает наличие камер слежения, но я уверен, что Фини не найдет никаких записей того, что происходило в доме и рядом с ним нынче вечером. Камеры наверняка были от­ключены.
   – Трудолюбивый мальчик!
   – Я или твой убийца?
   – Вы оба! Он не суетится, не спешит, тщательно заме­тает следы. И все это несмотря на то, что внутри его бур­лит неутолимая ярость. Он, должно быть, чертовски хоро­ший коп!
   Ева вошла в указанную Рорком дверь и оказалась в просторном кабинете, большие окна которого выходили на океан. В отличие от остальных помещений здесь при­сутствовали явные признаки спешки: на столе рядом с беспорядочным нагромождением дискет в луже какой-то жидкости валялся опрокинутый стакан. На полу лежал во­рох небрежно брошенной одежды. Ева сразу же признала костюм, который был на Бейлисе во время их встречи.
   – Убийца взял его прямо отсюда, – заговорила Ева. – Он застал Бейлиса здесь за работой. Бейлис приготовил себе выпить, устроился за компьютером, решив заняться своими файлами, потом услышал шум, поднял глаза и увидел кого-то в дверях. Очевидно, он вскочил, опрокинув при этом стакан, может, даже успел выкрикнуть имя во­шедшего, а потом его вырубили.
   Ева обошла комнату и снова приблизилась к письмен­ному столу.
   – Убийца раздел его прямо здесь. У него уже был го­тов план дальнейших действий. Сначала он обошел дом. Возможно, ему было известно расположение комнат, по­скольку он уже бывал здесь – на вечеринках, к примеру. Он вышел, отключил камеры слежения и вынул из них кассеты, на которых было зафиксировано его появление в доме. А вот клейкая лента… Интересно, он принес ее с со­бой или нашел здесь?
   Ева принялась выдвигать ящики стола.
   – Смотри! Тут лежит еще один моток такой же лен­ты – непочатый. Значит, убийца нашел то, что ему требо­валось, прямо здесь, в кабинете Бейлиса. Остаток того мотка, который он использовал, и инструмент, которым резал ленту, преступник наверняка выкинул, и нам их не найти.
   – Лейтенант, – негромко окликнул Еву Рорк, – взгляните на дискеты.
   – Сейчас, не мешай! Затем убийца тащит Бейлиса на второй этаж. Он, видимо, сильный человек и несет тело на руках. Осматривая труп, я не заметила никаких ссадин или ушибов, а они непременно были бы, если бы тело волокли по полу и по ступенькам. Преступник кладет тело в ванну и прикрепляет его к дну с помощью липкой ленты. При этом он разувается: в ванне нет царапин, которые могла бы оставить на ее поверхности обувь.
   Ева словно наяву видела, как все происходило. Мето­дичность и холодный расчет, за которыми скрывается бу­шующая ярость. Смертоносное бешенство, укутанное в фанатичную скрупулезность.
   – Затем он ждет, пока Бейлис очнется. Видимо, между ними происходит короткий разговор: он сообщает Бейлису, почему тот заслужил смерть и сейчас умрет, испытав перед этим унижение и страх. А затем он включает горя­чую воду и слушает мольбы Бейлиса о пощаде. Вода не­умолимо поднимается, в ванной комнате становится жар­ко, но убийца остается холоден. Холоден, как лед. Когда постоянно имеешь дело со смертью, необходимо оставать­ся холодным, чтобы смерть не забралась внутрь тебя. И вот он стоит и смотрит, как вода прибывает, а жизнь, наоборот, утекает из тела его жертвы…
   Ева постояла в задумчивости, пытаясь проникнуть в сознание убийцы.
   – Он не радуется и не грустит. Никаких эмоций. Для него это просто работа, которую необходимо выполнить, и выполнить на совесть. Когда легкие Бейлиса заполняются водой, а взгляд становится безжизненным, он вынимает из кармана монеты и бросает их в воду. Тридцать сребре­ников Иуды… После этого преступник берет свои ботинки и уходит, оставив дверь открытой. Почему? Потому, что он хочет, чтобы убийство обнаружилось как можно ско­рее. Чтобы о нем говорили, его обсуждали. Пока о смерти Бейлиса не узнают в управлении, он не может считать эту работу выполненной до конца.
   – Все-таки поразительно ты умеешь реконструиро­вать события. Я бы так не смог, – сказал Рорк. – Это дос­тойно восхищения!
   – Это азы профессии.
   – Хороши азы! – пробормотал он, думая о том, сколько сцен, подобных той, что Ева сейчас описала, хра­нит ее память.
   «Надо оставаться холодным, чтобы смерть не забра­лась внутрь тебя», – сказала Ева. Но Рорк знал, что сама она начисто лишена этого качества. Именно то, что Ева пропускает все через собственное сердце, делает ее таким блестящим детективом. И такой уязвимой женщиной.
   – Взгляни на дискеты, Ева, – повторил Рорк.
   – Я их уже видела, – отмахнулась она.
   Дискет на столе валялось несколько десятков, и на каждой было написано имя. Это были имена полицей­ских – от младшего офицерского состава до высшего начальства из Башни.
   – Что ж, по крайней мере, в своей охоте на ведьм он был демократичен и не делал различий между важными шишками и простыми копами. – На одной из дискет Ева увидела свое собственное имя. – Мы, естественно, забе­рем их с собой, хотя просмотреть их все до одной будет чертовски тяжелой работой. Смотри-ка, компьютер все еще включен, – сказала она, заметив желтую лампочку, горевшую на корпусе системного блока.
   Ева села перед компьютером, задумчиво уставившись на пустой экран монитора, и Рорк наконец не выдержал.
   – В компьютер вставлена дискета, – заметил он. – И мне почему-то кажется, что она не принадлежала уби­тому.
   – Ты здесь что-нибудь трогал? – Ева повернулась на вращающемся кресле и посмотрела на мужа сердитым взглядом. – Я же велела тебе ничего…
   – Ева, заткнись и посмотри, что на этой дискете!
   У нее было что ответить ему, но это могло подождать. Ева повернулась к экрану компьютера и открыла файл.
   Послание не содержало ни изображения, ни звукового сопровождения, только текст – холодные, строгие буквы на дымчатом фоне:
   Лейтенант Даллас, поскольку вы являетесь главным сле­дователем по делу об убийствах Коли, Миллза, а теперь еще и Бейлиса, я адресую это послание вам.
   Я глубоко сожалею о гибели детектива Таджа Коли. Ме­ня ввели в заблуждение – в первую очередь благодаря усили­ям человека, которого я собираюсь казнить за совершенные им преступления. Преступления против полицейского знач­ка, который он коварно использовал в своих грязных целях, ради удовлетворения снедавшей его жажды власти. Разве такое нарушение присяги является менее тяжким преступ­лением, чем поступок Миллза, предавшего значок ради денег?
   Меня не волнует, согласитесь вы со мной или нет. Я дал клятву сделать то, что уже делаю, и я буду продолжать делать это. Учитывая то, что вы оказались замешаны в этом деле, мне пришлось ознакомиться с досье, которое со­ставил на вас Бейлис. Если собранные им предположения, об­винения и факты соответствуют действительности, это означает, что вы тоже замарали свой полицейский значок.
   Разумеется, слова лжеца, продажного и властолюбивого ко­па, не заслуживают безоговорочного доверия, но вовсе не при­нимать их в расчет также нельзя.
   Даю вам семьдесят два часа на то, чтобы доказать свою невиновность. Если вы действительно связаны с Максом Рикером через вашего мужа, вы умрете. Если же обвинения против вас фальшивы, а вы на самом деле являетесь таким опытным и добросовестным полицейским, как про вас гово­рят, вы в течение этого времени сумеете найти способ раз­давить Рикера и его банду. Это потребует от вас максимальной собранности и применения всех имеющихся у вас на­выков. Обещаю вам, что в течение указанного срока я не предприму никаких действий ни против вас, ни против кого бы то ни было еще.
   Покончите с Максом Рикером, лейтенант, или я покончу с вами!

ГЛАВА 18

   Ева скопировала послание и присовокупила дискету к вещественным доказательствам. Теперь Фини переправит компьютер в отдел электронного сыска, разберет по час­тям, проверит все, что только можно проверить, но Ева за­ранее знала, что это лишь формальность, которая не даст никаких результатов. Убийца наверняка не оставил в этой машине следов, если не считать единственного, лично ей адресованного послания.
   Рикер, безусловно, являлся одной из ее мишеней, и она была решительно настроена на то, чтобы покончить с ним. Однако он не был, да и не мог быть ее главной ми­шенью. Каким бы образом ни был связан с убийцей Ри­кер, Ева охотилась на полицейского-мутанта, и если ему вздумалось вступить с ней в единоборство, что ж, так тому и быть! Но ему не удастся запугать ее или пустить по лож­ному следу. Она уже взяла правильный и пройдет по нему до конца, шаг за шагом.
   Ева прикрикнула на уборщиков, а затем позвонила в лабораторию и, накричав для острастки на экспертов, по­требовала, чтобы исследование образцов, которые она сейчас же высылает, было проведено в самом что ни на есть срочном порядке. Ева была убеждена, что, если для скорейшего раскрытия преступлений придется работать круглые сутки и без выходных, она сама и все члены этой команды будут работать именно в таком режиме.
 
   Рорк тем временем занимался совсем другим и… со­всем по-другому. Он решил не тратить времени, выспра­шивая у Евы о ее намерениях или споря с ней о необходимости принять меры личной безопасности. Он просто оставил жену наедине с ее работой и вернулся в Нью-Йорк один. К тому времени, когда самолет совершил посадку, он уже был полностью готов приступить к реализа­ции своего плана.
   Остановив машину возле «Чистилища», Рорк подошел к клубу и открыл двери с помощью электронного ключа. Чудовищный разгром, учиненный здесь убийцей, был уже ликвидирован, и даже имелись некоторые признаки того, что тут начались ремонтные работы. Клуб, правда, еще не принял облик того элегантного вместилища порока, како­вым он являлся до совершенного здесь преступления, но Рорк не сомневался, что скоро он снова им станет. Очень скоро.
   Разбитые лампы уступили место новым, которые от­брасывали на пол золотистые круги и квадраты – в зави­симости от формы своих плафонов; зеркала тоже поменя­ли. С удовлетворением оглядываясь вокруг, Рорк прошел к бару и плеснул в стакан на два пальца бренди. В этот мо­мент по длинной змеистой лестнице со второго этажа спу­стилась Ру Маклин.
   – Проверяю систему безопасности, – с легкой улыб­кой пояснила она. – Мы уже на ногах и скоро открываем­ся. Ты быстро работаешь!
   – Мы должны открыться в течение ближайших семи­десяти двух часов.
   – Семидесяти двух? – Женщина недоуменно подняла брови и взяла протянутый Рорком стакан с бренди. – Ка­ким образом нам это удастся?
   – Это уж мое дело. А ты завтра утром оповести об этом всех работников. Расписание смен составьте сегодня же. Мы откроем клуб в пятницу вечером, причем – с большой помпой! – Рорк, прищурившись, посмотрел на нее и поднес свой бокал к губам.
   – Ты хозяин, тебе и решать.
   – Вот это правильно! – Рорк вынул сигареты, закурил одну и бросил пачку на стойку бара. – Как он до тебя до­брался?
   На лице Маклин на мгновение отразился испуг, а за­тем оно приняло удивленное выражение.
   – Ты о чем?
   – Он использовал мой клуб для того, чтобы делать свой маленький бизнес. Ничего особо страшного, ничего особо важного, но вполне достаточно для того, чтобы он, довольный, сидел в своей маленькой крепости и злорадст­вовал, что водит меня за нос на моей же территории. Воз­можно, коп, которого здесь убили, начал о чем-то догады­ваться, и это стоило ему жизни. Его убрали раньше, чем он успел разнюхать хоть что-нибудь существенное.
   Маклин смертельно побледнела; ее лицо теперь напо­минало серую простыню.
   – Ты думаешь, копа убил Рикер? – спросила она.
   Рорк затянулся, выдохнул облачко дыма и посмотрел на женщину сквозь сизую пелену.
   – Нет, я так не думаю. По крайней мере, не уверен. Но забавно, как все совпало по времени. Очень неудачно для копа, не очень удачно для меня и уж совсем погано для тебя, Ру.
   – Не понимаю, о чем ты говоришь!
   Маклин отшатнулась, но Рорк накрыл ладонью ее ру­ки и крепко прижал их к стойке.
   – Не надо, – произнес он тихо, но с таким выраже­нием, что у нее по спине побежали мурашки. – Иначе я разозлюсь еще сильнее. Я задал тебе вопрос: как он до те­бя добрался? И спрашиваю тебя об этом потому, что на протяжении многих лет мы с тобой были добрыми друзь­ями.
   – Ты сам знаешь, что между мной и Рикером ничего нет!
   – Я хотел бы в это верить. – Рорк наклонил голову, не отводя взгляда от Маклин. – Но ты почему-то вся тря­сешься. Боишься, что я сделаю тебе больно? Но разве я когда-нибудь бил женщин, Ру?
   – Нет… – Большая прозрачная слеза скатилась по ее щеке. – Это не в твоем стиле.
   – Зато это в стиле Рикера, не так ли? Он делал тебе больно?
   Маклин плакала не от страха, а от стыда, ее голос дро­жал и срывался. Она буквально давилась слезами:
   – О боже, Рорк, мне так стыдно! Так стыдно! Два его громилы схватили меня прямо на улице и привезли к не­му… Господи! Он говорил со мной, а сам обедал. Это бы­ло, кажется, в солярии. Стол ломился от еды… Он расска­зал мне, что случится, если я откажусь подчиниться…
   – И ты, значит, согласилась?
   – Не сразу…
   Ру Маклин вытащила из пачки сигарету, но руки ее так сильно дрожали, что она не могла прикурить. Рорк отобрал у нее зажигалку и держал несколько секунд, пока Ру пыталась попасть кончиком сигареты в пламя.
   – Я знаю, ты честный человек, Рорк, и всегда отно­сился ко мне с уважением. Сейчас ты, наверное, мне не поверишь, но сначала я велела ему убираться ко всем чертям! Я даже попыталась ему пригрозить! Сказала, что, если ты узнаешь о том, что он задумал, ты его… Ну, тут я дала волю фантазии, рассказав, что ты можешь с ним сделать. А он просто сидел передо мной со своей гаденькой улы­бочкой на губах и слушал, пока я не выдохлась. Он так смотрел на меня, что у меня шел мороз по коже! Я чувст­вовала себя тараканом, которого собираются прихлопнуть тапочкой. А потом он назвал имя и адрес… Имя и адрес моей матери!
   Ру схватила со стойки бокал и залпом выпила его со­держимое, чтобы хоть немного прийти в себя.
   – Он показал мне видеозаписи. Оказывается, они за ней следили и записывали на пленку. Мама в своем доми­ке, который я ей купила; мама едет за покупками; мама идет в гости к друзьям – день за днем… Ох, Рорк, я испы­тала такой ужас, что не могла пошевелиться. И тогда он сказал мне, что, если я откажусь выполнять его приказы, маму изнасилуют, будут пытать и под конец расчленят…
   – Я бы позаботился о ее безопасности. Ты должна бы­ла довериться мне, Ру!
   Женщина в отчаянии покачала головой.
   – Ему всегда удается вычислить самое слабое место, в которое можно нанести удар. Всегда! Это дар, и он пользу­ется им безошибочно. Бьет и бьет в это слабое место, пока ты не утратишь возможность сопротивляться. Вот так он и заставил меня предать тебя. – Ру утерла слезы. – Прости меня.
   – Он не причинит вреда твоей матери, обещаю тебе. У меня есть одно потаенное место, где она сможет укрыть­ся и жить, ничего не опасаясь, до тех пор, пока мы не ре­шим эту проблему.
   Ру удивленно воззрилась на Рорка: