Робертс Нора. Наказание – смерть

   – Я н-не понимаю…
   – Ты будешь чувствовать себя гораздо увереннее, зная, что твоя мать в безопасности. А твои усилия в бли­жайшие несколько дней мне очень понадобятся.
   – Так ты меня не выгонишь?! После всего этого?..
   – У меня нет матери, но я очень хорошо знаю, что значит бояться за дорогого человека. Чтобы уберечь его от опасности, можно пойти на что угодно. Я уже сказал, что тебе следовало довериться мне, Ру, и могу повторить это еще раз. Но я не виню тебя.
   Маклин опустилась на высокую табуретку, спрятала лицо в ладонях. Плечи ее тряслись от беззвучных рыда­ний. Рорк допил свое бренди, затем взял бутылку минеральной воды, открыл ее и поставил перед ней:
   – Попей водички, тебе станет легче.
   – Вот почему он ненавидит тебя, – проговорила Мак­лин негромким, но уже немного окрепшим голосом. – Потому что он никогда и ни в чем не сможет быть таким, как ты! Он не в состоянии понять, что делает тебя таким, каков ты есть, и поэтому ненавидит. Он не просто хотел бы видеть тебя мертвым. Он мечтает полностью уничто­жить тебя.
   – Именно на это я и рассчитываю. А теперь я расска­жу тебе, что предстоит сделать.
 
   Прожив в браке целый год, Ева уже считала себя впол­не искушенной в искусстве семейных интриг. И теперь она рассудила, что наиболее простой способ избежать беско­нечных наставлений Рорка о том, как ей следует соблюдать меры безопасности, – это поменьше общаться с ним. Же­лая получить фору, она позвонила домой из машины, спе­циально подгадав время так, чтобы Рорка не было дома.
   – Привет! – небрежным тоном заговорила она, когда сработал сигнал автоответчика. – Я, вероятно, задержусь в управлении. Если станет невмоготу, прикорну на часок прямо здесь. Я должна постоянно теребить лабораторию, чтобы они поскорее закончили экспертизу. Позвоню тебе, как только смогу. Целую.
   Положив трубку, Ева шумно и с облегчением выдох­нула воздух, но тут же нахмурилась, поймав на себе хит­рый взгляд Пибоди:
   – В чем дело?
   – Хотите узнать мнение незамужней женщины об этих ваших семейных фиглях-миглях?
   – Нет!
   – Вы боитесь, что он снова заведет разговор о грозя­щей вам опасности и т. д. и т.п.
   Ева издала какой-то странный горловой звук, похожий на рычание, но Пибоди не обратила на это внимания и продолжала:
   – Вот вы и вешаете ему лапшу на уши: я, дескать, страшно занята, не могу вернуться домой и даже погово­рить с тобой по телефону. – Пибоди насмешливо фырк­нула: – Неужели вы думаете, что это сработает?
   – Заткнись! – рявкнула Ева, потом помолчала, но все же не удержалась: – А почему не сработает?
   – Вы хитрая, Даллас, но только Рорк в сто раз хитрее. Он сначала будет делать вид, что верит вашим уверткам, а потом – блямс, и все!
   – Блямс? Что это еще за блямс?
   – Понятия не имею, я ведь не такая хитрая, как вы двое. Но как только это произойдет, мы сразу поймем, вот увидите! – Машина затормозила у здания, где располага­лась лаборатория, и Пибоди широко зевнула: – Тыщу лет не ездила в патрульной машине! – Она поерзала на жест­ком, неудобном сиденье. – И не могу сказать, что я от этого страдала.
   – Больше ничего достать не удалось. Что я могу поде­лать, если кто-то раздолбал мою машину?!
   Пибоди снова зевнула и потерла глаза:
   – Зато патрульный, который ездит на этой колымаге, лопнет от гордости. Может, даже повесит тут табличку: «Здесь сидела Ева Даллас».
   – Помолчала бы ты! – сказала Ева, но все-таки не су­мела удержаться от улыбки. – Лучше свяжись с техниче­ской службой – они ненавидят тебя меньше, чем меня. Вели им поскорее починить мою машину.
   – Лучше я совру и отправлю им запрос от имени како­го-нибудь другого детектива, тогда они будут шевелиться быстрее.
   – И то верно. Сделай запрос от имени Бакстера. Что-то ты совсем раскисла, – заметила Ева, когда Пибоди снова зевнула. – Когда мы здесь закончим, поспи часок или выпей крепкого кофе. Мне нужна энергичная помощ­ница, а не снулая рыба!
   – У меня сейчас откроется второе дыхание.
   У охранника в помятой форме, что стоял на входе в ла­бораторию, второе дыхание, похоже, не открылось, по­скольку он клевал носом и изо всех сил пытался держать глаза открытыми.
   – Ваши имена в списке, проходите, – промямлил он и заполз обратно в свою будку.
   – Ночью здесь страшно, как в склепе, – поежилась Пибоди. – Хуже, чем в морге.
   – Ничего, сейчас мы им тут устроим веселье!
   Ева вовсе не ожидала, что Дики будет рад видеть ее, но еще меньше она ожидала услышать голос Мэвис, разно­сившийся в лаборатории. Главный эксперт Беренский склонился над окулярами электронного микроскопа и ер­зал на стуле своей тощей задницей в такт звучавшей песне. Увидев эту картину, Ева сразу же смекнула, как можно выпросить у него все, что угодно, хоть луну с неба. У нее на руках внезапно оказался прекрасный козырь, чтобы поторговаться.
   – Привет, Дики!
   – Для тебя – мистер Беренский, – сварливо отклик­нулся главный эксперт, подняв голову от микроскопа. Од­ного взгляда на него оказалась достаточно, чтобы Ева осознала свою правоту: он ничуть не радовался свиданию с ней. Кроме того, она заметила, что рубашка на нем наде­та наизнанку. – Это же надо, вытащить меня из постели посреди ночи! У тебя вечно аврал, Даллас, всегда тебе все подавай сразу, немедленно! А сейчас отвяжись. У меня бу­дут результаты тогда, когда я закончу, и ни минутой рань­ше. Уйди куда-нибудь и не дыши мне в затылок.
   – А может быть, мне просто приятно посмотреть, как ты работаешь. У тебя это так здорово получается!
   Дики сузил глаза и окинул Еву подозрительным взглядом. Обычно она появлялась лишь для того, чтобы в очередной раз накричать на него, требуя сию секунду предоставить ей результаты той или иной экспертизы, поэтому теперешний ласковый тон лейтенанта насторо­жил его.
   – Что-то у тебя слишком хорошее настроение для де­тектива, на которого каждый день валятся все новые тру­пы и которого вот-вот распнет начальство.
   – Ну что я могу с собой поделать! У меня всегда под­нимается настроение, когда я слушаю эту музыку. Кстати, ты знаешь, что Мэвис на следующей неделе дает сольный концерт? Я слышала, все билеты уже проданы. Ты ведь то­же об этом слышала, правда, Пибоди?
   – Ага! – Пибоди сразу же поняла замысел начальни­цы и охотно включилась в игру. – Между прочим, это бу­дет единственный концерт в Нью-Йорке: ее просто разры­вают на части. Ну еще бы! По-моему, она великолепна!
   – Она не просто великолепна, она неподражаема! – горячо подхватил Дики. – Я уже достал пару билетов на галерке; правда, для этого пришлось изрядно покрутиться.
   – На галерке? Пф-ф! – презрительно фыркнула Ева, с равнодушным видом рассматривая ногти. – Ты оттуда ни черта не увидишь и не услышишь! А я бы могла достать билеты в первом ряду да еще пропуск за кулисы. Для хоро­шего друга, разумеется.
   Голова Дики вздернулась, а его паучьи пальцы вцепи­лись в руку Евы.
   – Не врешь?
   – Ты меня обижаешь! Мне это ничего не стоит. Но только – для друга, – многозначительно повторила Ева. – Для друга, который не пожалеет своей задницы, чтобы скорее получить результаты экспертизы!
   Глаза Дики увлажнились.
   – С сегодняшнего дня я твой новый лучший друг! – проговорил он со страстью, будто давал какую-то страш­ную клятву.
   – Как это мило с твоей стороны! Считай, что мы дого­ворились. Если я получу результаты в течение часа, мо­жешь считать, что билеты уже в твоих маленьких жадных ручках. А если ты отыщешь что-нибудь, что вывело бы ме­ня на этого парня, я устрою так, что после концерта Мэвис поцелует тебя взасос.
   Ева покровительственно похлопала эксперта по плечу и двинулась к выходу. Около двери она остановилась и обернулась. Дики словно прирос к стулу, глядя ей вслед, а челюсть его безвольно отвисла.
   – Дики-и! – пропела она. – Осталось пятьдесят де­вять минут. Время идет: тик-так!
   Эксперт Беренский буквально прилип глазами к оку­лярам микроскопа.
   – Ну и хитрая вы! – восторженно прошептала Пибоди. – До чего же вы хитрая!
 
   Ева высадила Пибоди возле Управления полиции и ве­лела ей немедленно заняться составлением предваритель­ного отчета, а сама отправилась в отель – повидаться с родственниками убитого. Однако тут удача отвернулась от нее. Сначала ей пришлось чуть ли не целую вечность тор­чать под дверью. Потом, когда ее все же впустили, вдова наотрез отказалась опознать погибшего по фотографии и под конец закатила такую истерику, что сестре пришлось увести ее под руки в спальню. Там она и осталась, хлюпая носом и причитая, а ее сестра – миловидная брюнетка с бледным лицом – вновь вышла к Еве.
   – Может быть, тут какая-то ошибка? – неуверенно спросила она.
   – К сожалению, нет, – ответила Ева. – Я могу дого­вориться, чтобы сюда приехал полицейский психолог. Они умеют успокаивать людей в подобных обстоятельст­вах.
   – Нет, я думаю, ей будет лучше со мной. Близкий че­ловек всегда лучше, чем незнакомый. А она только сего­дня купила ему новые перчатки… Боже ты мой!
   Брюнетка закрыла глаза и вздохнула. На взгляд Евы, она была чересчур уж спокойна.
   – Мы сейчас же начнем готовиться к отъезду. Я сама займусь этим. И сестрой тоже. Думаю, мне удастся при­вести ее в чувство.
   – Позвоните мне как можно скорее. Я обязательно должна поговорить с миссис Бейлис. И примите мои со­болезнования в связи с тяжелой для вас утратой.
   После этого ей не оставалось ничего другого, как вер­нуться в управление.
   Коли, Миллз, Бейлис… Ева попыталась представить себе этих людей. Все – копы, но каждый из них относился к полицейскому значку по-своему. Все – в этом Ева была уверена – были знакомы со своим убийцей, а первые двое знали преступника настолько хорошо, что считали воз­можным доверять ему.
   Особенно Коли. Беседа за стаканчиком в поздний час, в опустевшем клубе – это возможно только с другом. Хо­тя… Он сказал жене о том, что у него запланирована встреча, имея в виду некоего партнера, а не приятеля. Так или иначе, Коли собирался встретиться с кем-то, кого он уважал, у кого, возможно, намеревался попросить сове­та – неформально, за кружкой пива. И Ева подозревала, что этот кто-то являлся его коллегой и был связан с Рикером…
   Ева включила компьютер, вошла в полицейскую базу данных и запустила программу многоуровневого поиска. Прежде всего она затребовала список всех сотрудников Сто двадцать восьмого отдела, а также тех, кто служил там, но вышел в отставку в течение последних трех лет. Потом она ввела поиск данных о любых обвинениях, которые когда-либо выдвигались в адрес офицеров данного подразде­ления по подозрению в связях с Максом Рикером. Кроме того, Ева заказала всю имеющуюся информацию на сына Рикера Алекса и, наконец, поинтересовалась всеми делами, в которых в качестве адвоката выступал Кенард.
   Немного поскрипев своими электронными мозгами, компьютер выдал сообщение, что поиск всех этих данных займет по меньшей мере четыре с половиной часа. Ева вы­ругалась, но тут она была бессильна что-либо изменить: ведь компьютер не подкупишь билетами на концерт.
   Сварив себе пол-литра кофе и оставив компьютер жужжать наедине с самим собой, Ева вышла из кабинета и направилась в общую комнату детективов. Там в этот час было пусто, и она уселась за чей-то чужой компьютер, чтобы еще раз посмотреть досье на Вернона. Вообще-то она могла сделать то же самое и со своего компьютера, не прерывая при этом поиска затребованной ранее информа­ции, но боялась спугнуть удачу. Машина у нее теперь, ко­нечно, новая и мощная, не то что прежняя рухлядь, но бе­реженого бог бережет. Вдруг в ее электронной башке что-то заклинит, и все придется начинать сначала!
   Ева изучала информацию на Вернона целый час. Она знала, что скоро ей предстоит допрашивать этого типа, и хотела хорошенько его прижать. Кофе уже закончился, а бук­вы на экране монитора стали водить хороводы, как вдруг заверещал ее сотовый телефон.
   – Даллас, – устало буркнула в трубку Ева.
   Звонил Дики.
   – Твоя подруга должна будет не просто поцеловать меня, а провести со мной целую ночь! – застрекотал он.
   – Насчет ночи уговора не было, – ответила Ева, а про себя подумала: «Надо предупредить Мэвис, чтобы была осторожна, когда Дики припрется за кулисы». – Ну, что там у тебя?
   – То, что заставит даже твое холодное, как лед, сердце биться, словно на первом свидании. На краю ванны я на­шел маленькую чешуйку засохшего и отслоившегося «Си­лина».
   – Господи! Скажи, что ты обнаружил на ней отпеча­ток пальца, и я сама тебя поцелую!
   – Копы всегда мечтают о несбыточном, – усмехнулся Дики. – Пока все, что у меня есть, это кусочек «Силина». Убийца, очевидно, покрыл им руки и подошвы, но, на­сколько я понимаю, малость перестарался. Ты знаешь, что происходит, когда нанесешь чересчур толстый слой этого препарата?
   – Да, он начинает отслаиваться, особенно если уда­ришься или за что-нибудь заденешь. Но, черт возьми, Ди­ки, что мне от этого дурацкого кусочка «Силина»?
   – Ты дашь мне сказать или будешь возмущаться? Так вот, продолжаю. Видимо, он сделал неосторожное движе­ние, когда засовывал твоего покойничка в пенистую ван­ну, решив устроить ему последнюю помывку. И именно это позволяет предположить, что крохотный кусочек ног­тя, прилипший к «Силину», который был обнаружен лишь благодаря остроте моего зрения и недюжинным способно­стям, принадлежит именно убийце!
   Ева чуть не вскочила со стула.
   – А вдруг он принадлежит Бейлису? Ты провел анализ ДНК?
   – Ты меня что, кретином считаешь?
   Ева уже открыла рот, намереваясь дать утвердитель­ный ответ, но вовремя вспомнила, что главный эксперт ей сейчас нужен, и осеклась.
   – Извини, Дики, просто я очень устала.
   – Это ты мне говоришь? Нет, ноготь – не Бейлиса, я проверил. Он может принадлежать только убийце и боль­ше никому.
   – Черт побери, Дики, какой ты молодец! Это просто замечательно! По-моему, я в тебя влюбилась.
   – Ты – лишь одна из тысячи. Анализ ДНК показал, что ноготь принадлежит белому мужчине. Пока это все, что я могу сказать. Ты, естественно, потребуешь, чтобы я сообщил тебе его приблизительный возраст и прочие дан­ные, но это потребует времени. Кроме того, много ли узнаешь по крохотному обломку ногтя? Впрочем, если он зацепился рукой за ванну, то вполне возможно, что насле­дил и еще где-то.
   – Молодчина, Дики! Продолжай в том же духе!
   Ева выключила телефон и откинулась на спинку стула.
   «Кусочек ногтя! – подумала она. – Иногда даже такой малости бывает довольно, чтобы отправить человека на виселицу!»
   Кусочек ногтя… Первая улика, первая небрежность, допущенная преступником. Ева закрыла глаза и стала раз­мышлять.
   Тридцать сребреников… Но если убитые ассоцииру­ются с Иудой, то кто же выступает в роли распятого Хри­ста? По крайней мере, не сам убийца, это точно. Христос был чист, он тоже являлся жертвой, а уж никак не мстите­лем. Сыном божьим. Как же звучит в Библии эта фраза? «Сын, от Отца рожденный».
   Из личного послания, которое адресовал ей убийца, Еве было ясно, что он – человек совестливый. По край­ней мере, сам он так считает. Ошибочное убийство Коли потрясло его, и, чтобы хоть как-то оправдаться, ему потре­бовалось сочинить это послание. И – предъявить ульти­матум.
   Ева вдруг почувствовала, что все кусочки головоломки встали на свои места. Ей предстояло еще много работы по сбору доказательств, но она уже почти не сомневалась в том, что вычислила убийцу.
 
   Вокруг царила темнота. Она лежала в постели, но не спала. Заснуть, спрятаться в сон сейчас было небезопасно.
   Он пил – и был не один.
   Когда кто-то из них повышал голос, а это случалось часто, она могла различить отдельные слова. В основном она прислушивалась к голосу отца, поскольку знала, что если он не напьется в стельку, то может прийти к ней. То­гда откроется дверь, и в дверном проеме на фоне слепяще­го света лампы возникнет его черный силуэт. А потом его руки начнут мять и терзать ее тело; из его горла будет вы­рываться частое, тяжелое дыхание, пропитанное запахом спиртного. Ее сопротивление, ее мольбы и крики будут раззадоривать его еще сильнее.
   Он положит ладонь на ее рот, лишив ее возможности кричать и дышать, навалится на нее всем телом и вобьет в нее свою ужасную скользкую штуку… «Папочка приготовил подарочек для своей маленькой девочки. Для малень­кой сучки!»
   Лежа в постели, она дрожала и прислушивалась к го­лосам. Ей еще не исполнилось и восьми.
   – Мне нужны еще деньги! В конце концов рискую я один! Только я подставляю свою задницу!
   Язык у него заплетался, но все же еще недостаточно. Недостаточно, чтобы она почувствовала себя в безопасно­сти.
   – Мы же обо всем договорились! Ты знаешь, что бы­вает с людьми, которые пытаются меня обмануть? По­следний человек, который попытался… пересмотреть условия нашего договора, даже не успел пожалеть об этом. Его до сих пор по кусочкам вылавливают из Ист-Ривер.
   Этот голос звучал тихо, и ей приходилось напрягать слух, чтобы понять, о чем идет речь. И еще – он был абсо­лютно трезвым. Уж кому, как не ей, было знать, как звучат пьяные голоса, но этот человек явно не пил. И все же от звука его голоса по коже у нее бежали мурашки. Этот трез­вый голос и мягкие интонации скрывали под собой не­объяснимую, но страшную угрозу.
   – Я не нарываюсь на неприятности, Рикер, – заску­лил ее отец, голос его теперь звучал заискивающе, и от этого девочке стало еще страшнее. Отец боится, а это зна­чит, что потом он обязательно выместит на ней свое тепе­решнее унижение. – Я вошел в расходы, а мне ведь нужно растить дочь!
   – Плевать я хотел на твои проблемы. Меня заботит только мой бизнес. Смотри же, все должно быть доставле­но завтра ночью – в условленное время и в условленное место. Тогда и получишь остаток своего гонорара.
   – Все будет сделано в лучшем виде!
   – То-то же. Так-то оно лучше – и для тебя, и для тво­ей дочери. – Девочка услышала, как заскрипел стул. – Ты опять нажрался. Ненавижу пьяных! Чтоб завтра был как стеклышко!
   Послышался звук шагов, открылась и закрылась дверь, а затем наступила тишина. Ее нарушил звон бьющегося стекла и громоподобная ругань. Девочка свернулась кала­чиком в постели и, дрожа, приготовилась к худшему.
   Стены тряслись – отец колотил по ним кулаками. «Пусть лучше бьет их, чем меня, – только и могла думать девочка. – Пусть молотит по штукатурке, пусть выпьет еще одну бутылку. Пожалуйста, пожалуйста! Пусть он уй­дет из дома за новой бутылкой виски и сорвет свою злость на ком-нибудь другом! Ну, пожалуйста!»
   Но дверь в ее комнату все же распахнулась. Резко и на­стежь. И вот, как она и ожидала, в дверном проеме, на фо­не слепящего света лампы возник черный силуэт – ог­ромная мрачная тень.
   – Ну, чего пялишься, сучка? Подслушивала? Нужно тебя отшлепать, чтобы ты больше не совала свой нос в мои дела!
   «Нет! Нет! Нет!..» От охватившего ее ужаса она не мог­ла говорить, а только мотала головой – быстро и безоста­новочно, словно безумная.
   – Прекрати, а то я оставлю тебя здесь одну, на растер­зание копам. Ты знаешь, как они поступают с маленькими непослушными девочками? Копы засовывают их в темные подвалы с крысами, и они отгрызают девочкам пальцы на руках и ногах. Хочешь оказаться в таком подвале?
   Он подошел к дочери, схватил ее за волосы на затылке и потянул вверх – так что она пронзительно закричала, хотя и пыталась крепиться изо всех сил. А потом он ударил ее: один раз, другой… Но по сравнению с прошлыми из­биениями это можно было считать лаской, и в душу де­вочки уже закралась надежда, что в этот раз ей удастся из­бежать экзекуции.
   – Поднимай свою ленивую задницу с постели и пакуй свое барахло! – вдруг завопил он. – Мне много куда надо поехать и много кого увидеть. Мы с моей маленькой девоч­кой отправляемся на юг. – Он оскалился в безумной улыб­ке, причем глаза его оставались злыми и жестокими. – Рикер думает, что может меня запугать? Хрен ему! Я уже полу­чил его чертов задаток и весь груз наркотиков. Теперь мне сам черт не брат! Поглядим, кто будет смеяться последним! Пошел ты в задницу, поганый Макс Рикер!!!
   Запихивая в саквояж свои жалкие пожитки, девочка думала только об одном: на сегодня она спасена. Спасена! Благодаря незнакомцу по имени Макс Рикер…
 
   Ева вынырнула из сна, как из болота, – с тяжко бью­щимся сердцем и пересохшим ртом.
   Рикер! О господи! Рикер и ее отец!
   Она вцепилась в ручки кресла, чтобы не упасть, чтобы удержаться в настоящем. Что это было – реальность или просто результат усталости и взбудораженного воображе­ния?
   Реальность. Когда эти всполохи прошлого навещали ее в очередной раз, они всегда были отражением реально­сти. Она видела саму себя: скошенную челку, огромные глаза, худые руки.
   И еще – она слышала голоса…
   Наклонившись вперед, Ева прижала пальцы к вискам. Макс Рикер и ее отец знали друг друга! Это было в Нью-Йорке. Да, теперь она точно вспомнила ту ночь в Нью-Йорке. Когда это случилось – до того, как они перебра­лись в Даллас, или после?
   Боже, как много времени прошло с тех пор, когда отец в очередной раз изнасиловал ее и она обнаружила в своей руке длинный кухонный нож! Как много времени прошло с тех пор, когда она его убила! Но – недостаточно много для того, чтобы деньги утратили свою цену, недостаточно много для того, чтобы Рикер потерял кровавый след обма­нувшего его человека. Однако она положит этому конец!
   Ева вскочила на ноги и заметалась по комнате. Мало ли что было тогда! Сейчас это не имеет никакого значе­ния. Она не позволит, чтобы прошлое вмешивалось в ее нынешнюю жизнь и тем более – в работу!
   И все же, какие диковинные причуды судьбы возвра­щают все на круги своя! Рикер – и ее отец. Рикер – и Рорк. И, главное, Рикер – и Ева Даллас… Ей остается только один выход – порвать этот порочный круг.

ГЛАВА 19

   Еве хотелось еще кофе, хотелось спать – но только без снов – и хотелось как можно скорее получить результаты поиска, который сейчас осуществлял компьютер на ее рабочем столе. Кроме того, в мозгу Евы поселилась какая-то неясная пока мысль, очертания которой только-только начинали формироваться. Но как раз в тот момент, когда она придвинула к себе клавиатуру компьютера, чтобы за­просить дополнительную информацию, поступил вызов из Башни.
   – Черт бы подрал этих политиканов! – бушевала Ева. – У меня нет времени на их мышиную возню! У нас земля под ногами горит, а я, видите ли, должна бежать к Тибблу с новой информацией, которой он смог бы поде­литься с журналистами!
   – Не портите себе нервы, лейтенант, – успокоила ее Пибоди. – Идти все равно придется. А я тут закончу по­иск.
   Еве хотелось самой закончить эту работу. Это рассле­дование превратилось для нее в частное дело, и тут ей ви­делись большие проблемы. Ей не следовало с самого нача­ла принимать происходящее так близко к сердцу. Однако Пибоди была права: начальника управления к черту не по­шлешь, и, тяжело вздохнув, Ева сняла со спинки стула свой пиджак.
   – Вернон должен приехать через час, – сказала Ева. – Если он опоздает хотя бы на тридцать секунд, пусть на него наденут наручники и отведут в комнату для допро­сов. А ты пока ознакомься с его досье и созвонись с Фини: я хочу, чтобы он и Макнаб присутствовали при разговоре с Верноном. Пусть комната будет битком набита копами!
   Подойдя к двери, Ева поколебалась и посмотрела на компьютер, но потом напомнила себе, что нет смысла по­пусту тратить время. Чем скорее она отделается от началь­ства, тем скорее сможет вернуться к работе.
   – Приобщи информацию, которую найдет компью­тер, к делу и проведи проверку на предмет возможной причастности этого человека к трем убийствам.
   – Хорошо, босс. Но – какого именно человека?
   – Сама должна сообразить! А если не сумеешь, зна­чит, занимаешься не своим делом.
   – Вечно вы на меня давите! – надулась Пибоди и села за компьютер.
 
   Ева поклялась себе сделать все возможное, чтобы общение с руководством заняло как можно меньше времени, и вести себя с максимальной жесткостью. Ясно, что для Тиббла очень важен имидж управления, политика и вся эта хреновина, связанная с отделом внутренних расследо­ваний. Но ей на все это наплевать. У нее работа, которая заключается в том, чтобы как можно скорее найти убийцу, и она просто не имеет права, выбиваясь из графика, тра­тить время на идиотские пресс-конференции. А если Тиббл считает, что может отрывать ее от дела только для того, чтобы ему было легче надувать щеки перед журнали­стами, то пошел он…
   Впрочем, Ева быстро взяла себя в руки. К Тибблу нельзя идти с таким настроем. Не поможет это и в скорей­шем установлении личности преступника. Она должна де­лать свое дело спокойно и методично, потому что несет ответственность перед убитыми. Какими бы ни были эти люди при жизни – хорошими или плохими, – они своей страшной смертью заслужили, чтобы их убийца был най­ден. И вторая задача Евы – порвать порочный круг под названием Макс Рикер.
 
   Тиббл не заставил Еву ждать, чему она несколько уди­вилась. Но это чувство не шло ни в какое сравнение с тем изумлением, которое охватило Еву, когда, войдя в кабинет начальника управления, она увидела там… Рорка. Он си­дел, закинув ногу на ногу, и смотрел на нее спокойным, холодным взглядом. Рядом, сложив руки на животе, рас­положился ее непосредственный начальник, Уитни.
   – Входите, лейтенант. – Лицо Тиббла, сидящего за письменным столом, ничего не выражало, голос звучал бесцветно. – Присаживайтесь. Я слышал, у вас выдалась тяжелая ночь, – добавил он.