Страница:
Мы можем выдвинуть против нее обвинения по этому пункту.
Тиббл развел руками.
— Как вам угодно, агент Спарроуз. Возможно, вам придется также выдвинуть обвинения против майора Уитни и меня, поскольку мы оба получили эти данные от лейтенанта.
На этот раз Спарроуз усидел на месте, но Ева заметила, что его руки сжались в кулаки. Она даже не могла винить его за желание кому-нибудь врезать: для него все складывалось паршиво.
— Нам нужен ее источник!
— Я имею право не раскрывать свои источники, — заявила Ева.
— Право-то вы имеете, но вам может быть предъявлено обвинение, вас могут задержать, вы можете потерять свой жетон, — огрызнулся Спарроуз.
Чем больше он выплескивал на нее свою бессильную злость, тем спокойнее становилось у нее на душе.
— Вряд ли вы предъявите мне обвинение. Попробуйте только — сами же выставите всю вашу команду в неприглядном свете. Когда СМИ прознают, какие грязные игры Биссел вел по указанию ОБР, они сразу решат, что убрали его вы, что он и его партнерша были жестоко убиты вашей организацией. И вы же затем бессовестно сфабриковали обвинение против жены Биссела, которую организация незаконно эксплуатировала. Да они вас на клочки разорвут!
— ОБР не давала санкции на ликвидацию Биссела и Кейд.
— Ну, тогда вам следует молиться, чтобы я нашла улики, доказывающие непричастность вашей организации.
— Вы влезли в государственные файлы! — бросил ей Спарроуз.
— Докажите! — бросила она в ответ.
Спарроуз открыл было рот, причем по выражению лица было видно, что именно он собирается ей сказать, но тут запищал его сотовый телефон.
— Извините, это сигнал внеочередной важности. Мне придется ответить. Это секретно.
— Вон в ту дверь, — Тиббл указал рукой. — Там есть небольшой кабинет, можете им воспользоваться.
Когда за Спарроузом закрылась дверь, Тиббл побарабанил пальцами по краю стола.
— Они действительно могут предъявить вам обвинение, Даллас.
— Да, сэр, могут. Но вряд ли они это сделают. Он рассеянно кивнул, погрузившись в собственные мысли.
— Мне не нравится, что они используют в своих операциях частных лиц. Мне не нравится, что они шпионят за моими офицерами при помощи «жучков», вторгаясь в частную жизнь, нарушая законы и попирая нормы морали. У этих организаций есть свои цели и задачи, они действуют в довольно широких рамках, но всему есть границы! Эти границы были нарушены в деле Ривы Юинг, а ведь она гражданка Нью-Йорка, Соединенных Штатов, черт меня побери. И в этом качестве она имеет право требовать, чтобы власти относились к ней с уважением. В этом качестве она заслуживает защиты своих прав по полной программе со стороны органов правопорядка. Я поддержу вас в этом деле, Даллас, но предупреждаю: разберитесь с ним поскорее, пока они не выдвинули против вас калибры покрупнее Спарроуза.
— Есть. Спасибо за поддержку, сэр.
Спарроуз бурей ворвался обратно в кабинет. С его лица можно было писать аллегорию ярости.
— Вы дали информацию в прессу!
«Надин сработала оперативно, — подумала Ева, тщательно сохраняя бесстрастное выражение лица. — Пожалуй, пора мне тоже уйти в глухую несознанку».
— Я понятия не имею, о чем вы говорите.
— Вы дали утечку в прессу о связи Биссела и Кейд с моим агентством. Вы устроили весь этот цирк вокруг ОБР, чтобы прикрыть свою чертову шкуру!
Медленно, очень медленно, Ева поднялась на ноги.
— Мне не нужны утечки в прессу, чтобы прикрыть свою шкуру. Я могу сама о себе позаботиться. А если вы хотите бросаться такими обвинениями, Спарроуз, подкрепите их доказательствами.
— Они же не из воздуха это взяли! — Спарроуз повернулся к Тибблу. — При сложившихся обстоятельствах требование об отстранении данного офицера от расследования и передаче материалов по делу моему агентству становится жизненной необходимостью.
— Внимание прессы к делам ОБР не имеет никакого отношения к моему лейтенанту.
— Лейтенант Даллас руководствуется мотивами личной мести! Она использует данное расследование для сведения счетов с агентством из-за того, что произошло двадцать с лишним лет назад в…
— Стоп! — Ева почувствовала, что ее желудок свело судорогой. — Ни слова больше. Сэр, — обратилась она к Тибблу, — агент Спарроуз собирается заговорить о деле, касающемся меня лично. Это дело не имеет никакого отношения к данному расследованию или к моему поведению в качестве офицера полиции. Я хотела бы обсудить с ним это дело. Надо с этим покончить раз и навсегда. Со всем уважением к вам, сэр, прошу дать мне такую возможность. Мы должны поговорить наедине. — «Держись, — приказала она себе. — Господи, только держись». — Майор Уитни в курсе дела. Против его присутствия я не возражаю.
Тиббл минуту помолчал, потом встал из-за стола.
— Лейтенант Уэбстер, давайте выйдем.
— Благодарю вас, сэр.
Пока они выходили из комнаты, Ева использовала паузу, чтобы овладеть собой, но ей это не удалось.
— Сукин ты сын, — сказала она тихо. — Сукин ты сын, ты был готов при всех бросить это мне в лицо. Использовать то, что он делал со мной — под бдительным присмотром твоего агентства! — лишь бы добиться своего.
— Я прошу прощения. — Казалось, Спарроуз был потрясен не меньше, чем она сама. — Искренне прошу у вас прощения, лейтенант. Я позволил чувствам взять верх над разумом. Тот инцидент не имеет отношения к делу.
— Нет, имеет. Еще как имеет! Ты видел досье?
— Да, я его прочел.
— Ну и как? Переварил?
— Говоря по правде, лейтенант Даллас, я не смог его переварить. Я верю в наше дело. Я знаю, что во имя этого дела нам иногда приходится идти на жертвы, знаю, что иногда наш выбор представляется… является жестоким. Но в вашем случае я не смог найти никаких разумных обоснований для невмешательства. Никакой целесообразности, никакого предлога. Сознательно бросить ребенка в таком положении… Это было бесчеловечно. Надо было прийти вам на помощь. Решение оставить все как есть было ошибочным.
— ОБР была в курсе того, что случилось с вами в Техасе? — спросил Уитни.
— Они следили за ним из-за его контактов с Максом Риккером. Они знали, что он со мной делал: вели прослушку. Они слушали, пока он насиловал меня, а я его умоляла! Пока я умоляла его…
— Сядьте, Даллас.
У нее хватило сил лишь покачать головой:
— Не могу, сэр.
— Знаете, как я поступлю с этой информацией, агент Спарроуз?
— Майор… — начала Ева.
— Отставить, лейтенант! — гаркнул Уитни. Он поднялся во весь свой громадный рост и навис над Спарроузом, как башня. — Вы и ваше начальство представляете себе хоть в отдаленной степени, что я могу сделать и непременно сделаю с этой информацией, если вы не прекратите терроризировать моего офицера? Если попытаетесь хоть как-то помешать ей в исполнении ее служебных обязанностей или замарать ее репутацию? Я не стану давать утечки в СМИ. Я затоплю их информацией. Вас снесет волной публичного скандала! Вашему агентству потребуется несколько поколений, чтобы выпутаться из судебных исков и очнуться от кошмара общественного осуждения. Передайте эти слова тому, кто держит вас на поводке, и непременно передайте, от кого они исходят. А потом, если захотите помериться со мной силами, я к вашим услугам.
— Майор Уитни…
— Вам самое время уйти, Спарроуз, — грозно предупредил Уитни. — Лучше уйдите прямо сейчас, пока вам не начистили рожу за то, что случилось, когда вы еще срыгивали в слюнявчик.
Спарроуз поднялся и взял свой «дипломат».
— Я передам эту информацию, — сказал он и вышел.
— Возьми себя в руки, Даллас.
— Да, сэр. — Давление в груди становилось нестерпимым; Ева рухнула на стул и нагнула голову к коленям. — Извините. Не могу дышать.
Ей пришлось выждать, пока страшный спазм не отпустит хоть немного. Лишь после этого она с трудом сумела втянуть порцию воздуха в легкие.
— Держитесь, лейтенант, а то мне придется вызвать медиков. — Ева тут же выпрямилась, а Уитни понимающе кивнул. — Так и думал, что угроза подействует. Дать воды?
Ева покачала головой, хотя могла бы выпить целый океан.
— Нет, сэр. Спасибо. Видимо, шеф Тиббл должен быть проинформирован…
— Если Тиббл захочет, чтобы его проинформировали об инцидентах, имевших место в другом штате более двух десятилетий назад, он будет должным образом проинформирован. Но я считаю, что это дело личное. Можешь не сомневаться, таковым оно и останется. Ты выпустила первый залп по ОБР, дав утечку в СМИ. Вот пусть они теперь попляшут. Короче, пусть выкручиваются как знают. Вряд ли они рискнут второй раз вызвать огонь на себя. Думаю, ты это уже просчитала.
— Да, сэр.
— Тогда тебе лучше вернуться к работе и поскорей покончить с этим делом. И если ты по дороге поджаришь пару-тройку шпиков, считай, что это небольшая дополнительная компенсация. — Уитни блеснул белозубой улыбкой. — Что-то вроде тринадцатой зарплаты.
Глава 17
Тиббл развел руками.
— Как вам угодно, агент Спарроуз. Возможно, вам придется также выдвинуть обвинения против майора Уитни и меня, поскольку мы оба получили эти данные от лейтенанта.
На этот раз Спарроуз усидел на месте, но Ева заметила, что его руки сжались в кулаки. Она даже не могла винить его за желание кому-нибудь врезать: для него все складывалось паршиво.
— Нам нужен ее источник!
— Я имею право не раскрывать свои источники, — заявила Ева.
— Право-то вы имеете, но вам может быть предъявлено обвинение, вас могут задержать, вы можете потерять свой жетон, — огрызнулся Спарроуз.
Чем больше он выплескивал на нее свою бессильную злость, тем спокойнее становилось у нее на душе.
— Вряд ли вы предъявите мне обвинение. Попробуйте только — сами же выставите всю вашу команду в неприглядном свете. Когда СМИ прознают, какие грязные игры Биссел вел по указанию ОБР, они сразу решат, что убрали его вы, что он и его партнерша были жестоко убиты вашей организацией. И вы же затем бессовестно сфабриковали обвинение против жены Биссела, которую организация незаконно эксплуатировала. Да они вас на клочки разорвут!
— ОБР не давала санкции на ликвидацию Биссела и Кейд.
— Ну, тогда вам следует молиться, чтобы я нашла улики, доказывающие непричастность вашей организации.
— Вы влезли в государственные файлы! — бросил ей Спарроуз.
— Докажите! — бросила она в ответ.
Спарроуз открыл было рот, причем по выражению лица было видно, что именно он собирается ей сказать, но тут запищал его сотовый телефон.
— Извините, это сигнал внеочередной важности. Мне придется ответить. Это секретно.
— Вон в ту дверь, — Тиббл указал рукой. — Там есть небольшой кабинет, можете им воспользоваться.
Когда за Спарроузом закрылась дверь, Тиббл побарабанил пальцами по краю стола.
— Они действительно могут предъявить вам обвинение, Даллас.
— Да, сэр, могут. Но вряд ли они это сделают. Он рассеянно кивнул, погрузившись в собственные мысли.
— Мне не нравится, что они используют в своих операциях частных лиц. Мне не нравится, что они шпионят за моими офицерами при помощи «жучков», вторгаясь в частную жизнь, нарушая законы и попирая нормы морали. У этих организаций есть свои цели и задачи, они действуют в довольно широких рамках, но всему есть границы! Эти границы были нарушены в деле Ривы Юинг, а ведь она гражданка Нью-Йорка, Соединенных Штатов, черт меня побери. И в этом качестве она имеет право требовать, чтобы власти относились к ней с уважением. В этом качестве она заслуживает защиты своих прав по полной программе со стороны органов правопорядка. Я поддержу вас в этом деле, Даллас, но предупреждаю: разберитесь с ним поскорее, пока они не выдвинули против вас калибры покрупнее Спарроуза.
— Есть. Спасибо за поддержку, сэр.
Спарроуз бурей ворвался обратно в кабинет. С его лица можно было писать аллегорию ярости.
— Вы дали информацию в прессу!
«Надин сработала оперативно, — подумала Ева, тщательно сохраняя бесстрастное выражение лица. — Пожалуй, пора мне тоже уйти в глухую несознанку».
— Я понятия не имею, о чем вы говорите.
— Вы дали утечку в прессу о связи Биссела и Кейд с моим агентством. Вы устроили весь этот цирк вокруг ОБР, чтобы прикрыть свою чертову шкуру!
Медленно, очень медленно, Ева поднялась на ноги.
— Мне не нужны утечки в прессу, чтобы прикрыть свою шкуру. Я могу сама о себе позаботиться. А если вы хотите бросаться такими обвинениями, Спарроуз, подкрепите их доказательствами.
— Они же не из воздуха это взяли! — Спарроуз повернулся к Тибблу. — При сложившихся обстоятельствах требование об отстранении данного офицера от расследования и передаче материалов по делу моему агентству становится жизненной необходимостью.
— Внимание прессы к делам ОБР не имеет никакого отношения к моему лейтенанту.
— Лейтенант Даллас руководствуется мотивами личной мести! Она использует данное расследование для сведения счетов с агентством из-за того, что произошло двадцать с лишним лет назад в…
— Стоп! — Ева почувствовала, что ее желудок свело судорогой. — Ни слова больше. Сэр, — обратилась она к Тибблу, — агент Спарроуз собирается заговорить о деле, касающемся меня лично. Это дело не имеет никакого отношения к данному расследованию или к моему поведению в качестве офицера полиции. Я хотела бы обсудить с ним это дело. Надо с этим покончить раз и навсегда. Со всем уважением к вам, сэр, прошу дать мне такую возможность. Мы должны поговорить наедине. — «Держись, — приказала она себе. — Господи, только держись». — Майор Уитни в курсе дела. Против его присутствия я не возражаю.
Тиббл минуту помолчал, потом встал из-за стола.
— Лейтенант Уэбстер, давайте выйдем.
— Благодарю вас, сэр.
Пока они выходили из комнаты, Ева использовала паузу, чтобы овладеть собой, но ей это не удалось.
— Сукин ты сын, — сказала она тихо. — Сукин ты сын, ты был готов при всех бросить это мне в лицо. Использовать то, что он делал со мной — под бдительным присмотром твоего агентства! — лишь бы добиться своего.
— Я прошу прощения. — Казалось, Спарроуз был потрясен не меньше, чем она сама. — Искренне прошу у вас прощения, лейтенант. Я позволил чувствам взять верх над разумом. Тот инцидент не имеет отношения к делу.
— Нет, имеет. Еще как имеет! Ты видел досье?
— Да, я его прочел.
— Ну и как? Переварил?
— Говоря по правде, лейтенант Даллас, я не смог его переварить. Я верю в наше дело. Я знаю, что во имя этого дела нам иногда приходится идти на жертвы, знаю, что иногда наш выбор представляется… является жестоким. Но в вашем случае я не смог найти никаких разумных обоснований для невмешательства. Никакой целесообразности, никакого предлога. Сознательно бросить ребенка в таком положении… Это было бесчеловечно. Надо было прийти вам на помощь. Решение оставить все как есть было ошибочным.
— ОБР была в курсе того, что случилось с вами в Техасе? — спросил Уитни.
— Они следили за ним из-за его контактов с Максом Риккером. Они знали, что он со мной делал: вели прослушку. Они слушали, пока он насиловал меня, а я его умоляла! Пока я умоляла его…
— Сядьте, Даллас.
У нее хватило сил лишь покачать головой:
— Не могу, сэр.
— Знаете, как я поступлю с этой информацией, агент Спарроуз?
— Майор… — начала Ева.
— Отставить, лейтенант! — гаркнул Уитни. Он поднялся во весь свой громадный рост и навис над Спарроузом, как башня. — Вы и ваше начальство представляете себе хоть в отдаленной степени, что я могу сделать и непременно сделаю с этой информацией, если вы не прекратите терроризировать моего офицера? Если попытаетесь хоть как-то помешать ей в исполнении ее служебных обязанностей или замарать ее репутацию? Я не стану давать утечки в СМИ. Я затоплю их информацией. Вас снесет волной публичного скандала! Вашему агентству потребуется несколько поколений, чтобы выпутаться из судебных исков и очнуться от кошмара общественного осуждения. Передайте эти слова тому, кто держит вас на поводке, и непременно передайте, от кого они исходят. А потом, если захотите помериться со мной силами, я к вашим услугам.
— Майор Уитни…
— Вам самое время уйти, Спарроуз, — грозно предупредил Уитни. — Лучше уйдите прямо сейчас, пока вам не начистили рожу за то, что случилось, когда вы еще срыгивали в слюнявчик.
Спарроуз поднялся и взял свой «дипломат».
— Я передам эту информацию, — сказал он и вышел.
— Возьми себя в руки, Даллас.
— Да, сэр. — Давление в груди становилось нестерпимым; Ева рухнула на стул и нагнула голову к коленям. — Извините. Не могу дышать.
Ей пришлось выждать, пока страшный спазм не отпустит хоть немного. Лишь после этого она с трудом сумела втянуть порцию воздуха в легкие.
— Держитесь, лейтенант, а то мне придется вызвать медиков. — Ева тут же выпрямилась, а Уитни понимающе кивнул. — Так и думал, что угроза подействует. Дать воды?
Ева покачала головой, хотя могла бы выпить целый океан.
— Нет, сэр. Спасибо. Видимо, шеф Тиббл должен быть проинформирован…
— Если Тиббл захочет, чтобы его проинформировали об инцидентах, имевших место в другом штате более двух десятилетий назад, он будет должным образом проинформирован. Но я считаю, что это дело личное. Можешь не сомневаться, таковым оно и останется. Ты выпустила первый залп по ОБР, дав утечку в СМИ. Вот пусть они теперь попляшут. Короче, пусть выкручиваются как знают. Вряд ли они рискнут второй раз вызвать огонь на себя. Думаю, ты это уже просчитала.
— Да, сэр.
— Тогда тебе лучше вернуться к работе и поскорей покончить с этим делом. И если ты по дороге поджаришь пару-тройку шпиков, считай, что это небольшая дополнительная компенсация. — Уитни блеснул белозубой улыбкой. — Что-то вроде тринадцатой зарплаты.
Глава 17
Войдя в гараж Центрального управления, Ева услышала позади какой-то шорох. Она положила руку на оружие и резко обернулась. Из-за колонны выступил Куинн Спарроуз.
— Рискуете, Спарроуз!
— Вы и представить не можете, как мне приходится рисковать. Мне не следовало выходить за официальные рамки в разговоре с вами, лейтенант. Но, между нами, мы попали в чертовски неприятное положение. Вы не желаете отступить, вот нам и приходится искать какую-то территорию для компромисса.
— У меня на руках четыре трупа. Один, правда, исчез. — Ева сняла ладонь с оружия и двинулась к своей машине. — При таком раскладе я не иду на компромиссы.
— Два из этих трупов наши. Может, вы и невысокого мнения о нашей организации и обо мне лично, но нам небезразлично, когда кого-то из наших убивают.
— Давайте кое-что проясним. Что я думаю о вашей организации, значения не имеет, но я не так наивна, чтобы не понимать, что она служит определенным целям. Подпольные операции помогли положить конец нескольким войнам, предотвратили многочисленные террористические атаки на территории США и в мировом масштабе. Я нахожу некоторые ваши методы, мягко говоря, сомнительными, но это к делу отношения не имеет.
— А что имеет?
— Нас прослушивают, Спарроуз?
— У вас паранойя, Даллас?
— О да, безусловно.
— Нас не прослушивают! — рявкнул он. — Мне вообще не стоило с вами заговаривать!
— Как хотите. Итак, вот что имеет отношение к делу. Четыре человека были убиты. И ваша организация в этом замешана.
— ОБР не убивает своих собственных оперативников и не подставляет гражданских лиц.
— Нет? — Ева подняла брови. — Ах, ну да, конечно. ОБР просто сидит и наблюдает, как малолетнюю девочку избивают, насилуют, мучают. А потом просто по-тихому вывозит труп, когда она убивает своего мучителя в отчаянной попытке защитить себя. Она травмирована, у нее сломана рука, но ОБР просто предоставляет ей право без помех скитаться по улицам.
— Я не знаю, что именно произошло. — Спарроуз отвернулся от нее. — И не знаю, почему все случилось именно так. Вы читали досье, значит, знаете, что данные были стерты. Прикрыты. Я не отрицаю, что это было ошибочное решение…
— Ошибочное?
— Мне больше нечего вам сказать. Мне нечего противопоставить тому, что было сделано. У меня нет, оправданий, поэтому я и не стану оправдываться. Скажу только одно. Повторю ваши собственные слова: это не имеет отношения к делу.
— Ладно, одно очко в вашу пользу. — Отойдя от него на несколько шагов, Ева достала сканер и проверила машину на наличие «жучков». — Я зла, Спарроуз, я устала. И мне очень, ну просто очень трудно примириться с мыслью, что чужие мне люди знают о моих частных делах. Поэтому у меня нет никаких причин доверять вам или людям, на которых вы работаете.
— Я хотел бы назвать вам хоть одну такую причину и все-таки попытаться найти почву для компромисса, но… Послушайте, откуда у вас эта штука?
Ева была в дурном расположении духа, но ее невольно позабавил его жадный взгляд, устремленный на сканер.
— Места надо знать, — усмехнулась она.
— Я никогда ничего подобного не видел. Какой компактный! Многоцелевой? Извините. — Он смущенно засмеялся. — Я увлекаюсь электронными игрушками. Это одна из причин, повлиявших на выбор профессии. Слушайте, если вы удостоверились, что ваш автомобиль чист, может, прокатимся? Я сообщу вам кое-какие данные, которые смогут подвигнуть вас на компромисс.
— Тогда откройте свой портфель.
— Без проблем.
Спарроуз поставил «дипломат» на багажник, ввел кодовую комбинацию замка, и, когда он откинул крышку, Ева заморгала.
— Боже, Спарроуз, да у вас тут полный запас скобяного товара!
Она увидела парализатор, невероятно сложный сотовый телефон, умещающийся на ладони, самый маленький компьютер, какой ей когда-либо приходилось видеть. Были там и локационные устройства, очень похожие на то, что она сняла утром со своей машины.
Она взяла один из маячков и посмотрела прямо в глаза Спарроузу.
Он ответил обезоруживающей улыбкой.
— Я же не говорил, что тот датчик не принадлежит ОБР. Я только сказал, что мне неизвестно о приказе поместить подобное устройство на ваш автомобиль.
— О, как это тонко!
Ева бросила маячок обратно в «дипломат», а Спарроуз педантично вставил его в соответствующее гнездо. Ей пришло в голову, что при других обстоятельствах они с Рорком нашли бы общий язык. Может, даже стали бы закадычными друзьями.
— Я люблю игрушки, — повторил Спарроуз. — Но я не начинял «жучками» вашу машину. Это не значит, что я или другой член нашей организации не сделает этого, если нам прикажут. Но сегодня я этого не делал. Ни одно из находящихся здесь устройств не включено. Можете проверить своим сканером, он подтвердит.
Она проверила и, когда сканер подтвердил, смерила взглядом Спарроуза.
— А как насчет вас?
— На мне много чего есть. — Он раскинул руки в стороны, чтобы она могла его просканировать. — Все дезактивировано. Поймите, пока что этого разговора между нами как бы нет. Он будет иметь место, если мы придем к удовлетворительному результату. В противном случае мы с вами расстались в кабинете Тиббла.
Ева покачала головой.
— Ладно, садитесь в машину. Я еду в верхнюю часть города. Если то, что вы скажете, мне не понравится, я вас высажу в самом неудобном месте, какое только смогу найти. А все неудобные места в этом городе мне известны наперечет, не сомневайтесь.
Спарроуз занял пассажирское сиденье.
— Вы здорово попортили нам кровь своей утечкой в СМИ.
Ева послала ему свою собственную версию обезоруживающей улыбки.
— Помнится, я не подтверждала своей причастности к утечке в СМИ. — Она положила включенный сканер на сиденье между ними. — Это на всякий случай. Вдруг вам придет в голову выкинуть какой-нибудь номер, — пояснила она, когда Спарроуз бросил неодобрительный взгляд на сканер.
— С таким цинизмом и с такой ярко выраженной паранойей вам бы у нас работать.
— Учту на будущее. А теперь давайте по делу.
— Ликвидацию Биссела и Кейд провел кто-то посторонний. Мы полагаем — хотя подтвержденных данных у нас пока нет, — что это дело рук «Бригады Судного дня». Они раскрыли Биссела и изъяли из обращения обоих.
— Зачем? — Ева задом выехала со стоянки. — Если они его раскрыли и прокачали его связь с Юинг, было бы разумнее проследить за ним или похитить его и вытянуть из него правду.
— Дело в том, что он был двойным агентом. Мы больше года работали, чтобы внедрить его в «Бригаду Судного дня». Взгляните на его психологический портрет, и что вы увидите? Пройдоха, человек, изменяющий жене — и любовнице, кстати, тоже любит пожить на широкую ногу, денег не считает. Мы хотели, чтобы он выглядел именно так, и нам это удалось, потому что с Бисселом все обстоит именно так: что видишь, то и есть. Вот потому то мы и использовали его для передачи «Бригаде» тщательно сфальсифицированных данных. А поскольку они ни за что не поверили бы, что он разделяет их философию, он брал у них деньги. Ему нужен был только звон монет.
— Значит, вы одновременно заставили его подобраться к Юинг, чтобы добывать информацию об исследовательском отделе, и внедриться в «Бригаду Судного дня», чтобы скармливать им дезу? Ну вы, парни, даете!
Спарроуз пожал плечами.
— Схема работала. Вирус, который они разрабатывали, — вернее, уже разработали, — мог открыть террористам любые двери. Если бы наши банки данных и аппарат слежения вышли из строя, мы бы оглохли и ослепли, мы бы не знали, где и когда они нанесут следующий удар. Нам надо было их тормознуть, собрать разведданные, полностью подготовить нашу оборону.
— А также украсть у них технологию и создать вашу собственную версию вируса?
— Данное предположение я подтвердить не могу.
— А вас никто и не просит. Не пойму только, при чем тут Картер Биссел?
— Шальная карта. У него были свои счеты с братом. Он разнюхал все о любовных похождениях Блэра и шантажировал его. Нам это было даже на руку, поскольку вынуждало Биссела еще активнее искать быстрые деньги. Мы не знаем, где Картер, не знаем, жив он или нет. Может, они его ликвидировали, может, просто похитили. Может, он сбежал, а может, ушел в запой. — В голосе Спарроуза прорвалось раздражение. — Но ничего, мы его найдем.
— Тут что-то не клеится, Спарроуз. Не до конца складывается. — Ева притормозила у выезда из гаража. — Ликвидация Биссела и Кейд прошла неряшливо. «Бригада Судного дня» не взяла ответственность на себя. А они любят приписывать себе разные «подвиги».
— Да, но они не любят, когда их дурят. А он месяцами водил их за нос. Через Биссела мы собрали значительную информацию о вирусе. По кусочкам, но это давало нам возможность создать защиту от него — до того как…
— До того как ее создали в исследовательском отделе «Рорк индастриз»? Ну, вы даете!
— Послушайте… — Он заерзал на сиденье. — Лично мне глубоко плевать, кто первый создаст защиту от вируса. Главное, чтобы защита была надежной и внедрена вовремя. Но кое-кому не нравится, когда такой человек, как Рорк… с его сомнительными связями… ну, словом, чтобы ему достался кусок этого пирога. Это же высшая степень государственной секретности!
— Значит, вы трудитесь, как пчелки, чтобы обойти Рорка на финише, а потом будете бить себя в звездно-полосатую грудь и прирежете жирный кусок к своему бюджету?
— А в Нью-Йоркском управлении полиции все чисто и прекрасно, Даллас? У вас тут безупречная система?
— Нет, но я не ложусь в постель с кем попало, чтобы произвести арест. — Ева вывела машину из гаража и влилась в поток машин. — Ей-богу, у меня большой соблазн высадить вас вот у этого симпатичного кафе, где собираются наркоманы.
— Да бросьте, Даллас! Кто ничего не дает, тот ничего и не получает. Нам надо взглянуть на компьютеры, которые вы конфисковали и заперли дома. Ну, если не на компьютеры, то хоть на отчеты по анализам и сканированию. У «Бригады» есть вирус. Даже Рорку не под силу собрать мозговой трест для создания защиты. А у нас он есть. У нас все было бы готово уже сейчас. Без защиты от вируса нам грозит кризис библейских масштабов!
Стоило ему произнести эти слова, кризис библейских масштабов разразился. Ева ощутила тепловую волну от взрыва, в глаза ей ударила ослепляющая вспышка света. Стекло лопнуло и пылью полетело ей в лицо.
Она инстинктивно вывернула руль до отказа и ударила по тормозам, но ее колеса больше не касались мостовой. Она смутно ощутила, что машину подняло в воздух.
— Держитесь! — хрипло крикнула Ева Спарроузу.
Мир закружился у нее перед глазами. Машину швырнуло об землю, и от удара ее предохранительный ремень лопнул. Ее бросило вперед, она со всего размаха ударилась о развернувшуюся со щелчком подушку безопасности. У нее все всколыхнулось в животе, в ушах зазвенело. Последним ее воспоминанием стало ощущение собственной крови во рту.
В отключке Ева пробыла недолго: судя по привкусу гари во рту, по еще не утихшим женским крикам, она потеряла сознание всего на пару минут. Да и боль еще не вполне дошла до сознания. Ее машина — вернее, то, что от нее осталось, — стояла вверх колесами, как перевернувшаяся черепаха.
Ева выплюнула кровь и, насколько могла, передвинулась на сиденье, чтобы дотянуться до Спарроуза и проверить пульс у него на шее. Ей удалось нащупать слабое биение, но рука стала влажной и липкой от крови, обильно стекавшей по его лицу.
До нее донесся вой сирен, топот ног, громкие, отрывистые голоса, отдающие приказы: значит, полиция на месте. «Если тебе предстоит краткий бросок из машины на небеса, лучше предпринять его вблизи от полицейского участка», — подумала Ева.
— Я здесь работаю, — предупредила она, пытаясь выбраться через разбитую водительскую дверцу. — Лейтенант Даллас. В машине зажат штатский, у него сильное кровотечение.
— Спокойно, лейтенант. «Скорая» уже в пути. Вам не стоит двигаться, пока…
— Вытащите меня отсюда!
Она попыталась нащупать ногами дорожное полотно. Ей удалось продвинуться на два дюйма, потом чьи-то сильные руки подхватили ее за ноги и за бедра и извлекли из обломков машины.
— Тебе очень больно?
Ева заставила себя сфокусировать взгляд и узнала Бакстера.
— Ну, раз уж я все еще тебя вижу, считай, что мои Страдания невыносимы. Но, думаю, у меня только ушибы. Пассажир пострадал сильнее.
— Сейчас они его извлекут.
Она поморщилась, когда Бакстер принялся ощупывать ее в поисках переломов.
— Ты просто пользуешься случаем, чтобы меня потискать.
— Мужчина имеет право на свои маленькие радости. У тебя есть порезы. И наверняка вся твоя складная фигурка покрыта синяками.
— Плечо горит.
— Двинешь мне, если я посмотрю?
— Не в этот раз.
Ева откинула голову назад и закрыла глаза, пока он расстегивал то, что еще недавно было ее рубашкой.
— Фрикционный ожог. От ремня безопасности, надо полагать, — доложил Бакстер.
— Я хочу встать.
— Спокойно, не дергайся, пока медики тебя не осмотрели.
— Помоги мне встать, Бакстер, черт бы тебя побрал! Я хочу прикинуть причиненный ущерб.
Он помог ей подняться. Зрение у нее при этом не затуманилось, и Ева решила, что легко отделалась.
Спарроузу явно повезло меньше. Пассажирская сторона приняла на себя удар, когда автомобиль, вращаясь вокруг своей оси, протаранил автобус. Трухарт пытался освободить Спарроуза из-под груды металла. Ему помогал другой полицейский в форме.
— Его зажало между дверью и приборным щитком! — крикнул Трухарт. — Похоже, у него нога сломана, а может, и рука тоже. Но он дышит.
Прибыли медики, и Ева отступила подальше. Один из них залез на водительское сиденье, которое она только что освободила. Полицейский жаргон сменился медицинским. До нее донеслись слова о повреждении спинных и шейных позвонков. Она тихо выругалась себе под нос.
Теперь, когда Спарроузу уже оказывали первую помощь, Ева наконец смогла как следует рассмотреть автомобиль. Зрелище было впечатляющее. Передней части, можно было смело сказать, больше не существовало. Почерневший металл оплавился и спаялся. Над машиной все еще курилось облачко рассыпавшегося в пыль стекла.
— Господи боже милостивый! Это похоже на…
— Это похоже на попадание ракеты малой дальности, — закончил за нее Бакстер. — Ты бы уже превратилась в поджаренный гренок, если бы она ударила прямо в лобовое стекло, а не снесла радиатор боковым ударом. Я как раз ехал в управление, когда увидел вспышку. Раздался грохот, и машина — твоя машина — перелетела прямо через мою. Она описала дугу, трижды перевернулась в воздухе и завертелась, как волчок. Пропахала пару гражданских машин, уничтожила тележку торговца, вылетела на тротуар, слетела обратно на мостовую и врезалась в автобус, как торпеда.
— Есть жертвы среди гражданских?
— Я не знаю.
Судя по всему, жертвы все-таки были. Ева слышала крики и плач. Соевые хот-доги, банки с безалкогольными напитками, леденцы и шоколадки раскатились по тротуару.
— Пристяжной ремень держался до последней секунды. — Ева рассеянно стерла струйку крови, стекавшую по виску. — Если бы он лопнул раньше, один бог знает… Жесткий каркас крыши тоже сыграл свою роль, иначе нас просто сплющило бы, как пакет из-под молока. Больше всего пострадала пассажирская сторона. Да, ему больше всех досталось.
Бакстер следил, как медики надевают на потерявшего сознание Спарроуза шейный корсет.
— Твой друг?
— Нет.
— Кто из вас вызвал огонь на себя — ты или он?
— Хороший вопрос.
— Тебе надо показаться врачам.
— Да, наверное. — Боль постепенно проникала в сознание, вытесняя шок и первоначальный выброс адреналина. — Хотя я их терпеть не могу. Честное слово. А знаешь, что хуже всего? Парни из отдела снабжения устроят мне выволочку. Они всю вину возложат на меня, а потом в наказание дадут мне самую дрянную тачку из всех, что у них найдется.
Ева, прихрамывая, добралась до тротуара и села на краю среди обломков крушения. Медика, направившегося к ней с набором первой помощи, она встретила людоедской усмешкой.
— Попробуйте только подойти ко мне со шприцем, я вас на ноль помножу!
— Хотите, чтоб вам было больно, воля ваша. — Врач пожал плечами и открыл набор. — Но дайте хоть взглянуть.
Домой ее отпустили только через два часа, да и то пришлось просить Бакстера ее подвезти, так как ей самой запретили садиться за руль. Впрочем, поскольку садиться ей было не за что, выполнить распоряжение оказалось нетрудно.
— Рискуете, Спарроуз!
— Вы и представить не можете, как мне приходится рисковать. Мне не следовало выходить за официальные рамки в разговоре с вами, лейтенант. Но, между нами, мы попали в чертовски неприятное положение. Вы не желаете отступить, вот нам и приходится искать какую-то территорию для компромисса.
— У меня на руках четыре трупа. Один, правда, исчез. — Ева сняла ладонь с оружия и двинулась к своей машине. — При таком раскладе я не иду на компромиссы.
— Два из этих трупов наши. Может, вы и невысокого мнения о нашей организации и обо мне лично, но нам небезразлично, когда кого-то из наших убивают.
— Давайте кое-что проясним. Что я думаю о вашей организации, значения не имеет, но я не так наивна, чтобы не понимать, что она служит определенным целям. Подпольные операции помогли положить конец нескольким войнам, предотвратили многочисленные террористические атаки на территории США и в мировом масштабе. Я нахожу некоторые ваши методы, мягко говоря, сомнительными, но это к делу отношения не имеет.
— А что имеет?
— Нас прослушивают, Спарроуз?
— У вас паранойя, Даллас?
— О да, безусловно.
— Нас не прослушивают! — рявкнул он. — Мне вообще не стоило с вами заговаривать!
— Как хотите. Итак, вот что имеет отношение к делу. Четыре человека были убиты. И ваша организация в этом замешана.
— ОБР не убивает своих собственных оперативников и не подставляет гражданских лиц.
— Нет? — Ева подняла брови. — Ах, ну да, конечно. ОБР просто сидит и наблюдает, как малолетнюю девочку избивают, насилуют, мучают. А потом просто по-тихому вывозит труп, когда она убивает своего мучителя в отчаянной попытке защитить себя. Она травмирована, у нее сломана рука, но ОБР просто предоставляет ей право без помех скитаться по улицам.
— Я не знаю, что именно произошло. — Спарроуз отвернулся от нее. — И не знаю, почему все случилось именно так. Вы читали досье, значит, знаете, что данные были стерты. Прикрыты. Я не отрицаю, что это было ошибочное решение…
— Ошибочное?
— Мне больше нечего вам сказать. Мне нечего противопоставить тому, что было сделано. У меня нет, оправданий, поэтому я и не стану оправдываться. Скажу только одно. Повторю ваши собственные слова: это не имеет отношения к делу.
— Ладно, одно очко в вашу пользу. — Отойдя от него на несколько шагов, Ева достала сканер и проверила машину на наличие «жучков». — Я зла, Спарроуз, я устала. И мне очень, ну просто очень трудно примириться с мыслью, что чужие мне люди знают о моих частных делах. Поэтому у меня нет никаких причин доверять вам или людям, на которых вы работаете.
— Я хотел бы назвать вам хоть одну такую причину и все-таки попытаться найти почву для компромисса, но… Послушайте, откуда у вас эта штука?
Ева была в дурном расположении духа, но ее невольно позабавил его жадный взгляд, устремленный на сканер.
— Места надо знать, — усмехнулась она.
— Я никогда ничего подобного не видел. Какой компактный! Многоцелевой? Извините. — Он смущенно засмеялся. — Я увлекаюсь электронными игрушками. Это одна из причин, повлиявших на выбор профессии. Слушайте, если вы удостоверились, что ваш автомобиль чист, может, прокатимся? Я сообщу вам кое-какие данные, которые смогут подвигнуть вас на компромисс.
— Тогда откройте свой портфель.
— Без проблем.
Спарроуз поставил «дипломат» на багажник, ввел кодовую комбинацию замка, и, когда он откинул крышку, Ева заморгала.
— Боже, Спарроуз, да у вас тут полный запас скобяного товара!
Она увидела парализатор, невероятно сложный сотовый телефон, умещающийся на ладони, самый маленький компьютер, какой ей когда-либо приходилось видеть. Были там и локационные устройства, очень похожие на то, что она сняла утром со своей машины.
Она взяла один из маячков и посмотрела прямо в глаза Спарроузу.
Он ответил обезоруживающей улыбкой.
— Я же не говорил, что тот датчик не принадлежит ОБР. Я только сказал, что мне неизвестно о приказе поместить подобное устройство на ваш автомобиль.
— О, как это тонко!
Ева бросила маячок обратно в «дипломат», а Спарроуз педантично вставил его в соответствующее гнездо. Ей пришло в голову, что при других обстоятельствах они с Рорком нашли бы общий язык. Может, даже стали бы закадычными друзьями.
— Я люблю игрушки, — повторил Спарроуз. — Но я не начинял «жучками» вашу машину. Это не значит, что я или другой член нашей организации не сделает этого, если нам прикажут. Но сегодня я этого не делал. Ни одно из находящихся здесь устройств не включено. Можете проверить своим сканером, он подтвердит.
Она проверила и, когда сканер подтвердил, смерила взглядом Спарроуза.
— А как насчет вас?
— На мне много чего есть. — Он раскинул руки в стороны, чтобы она могла его просканировать. — Все дезактивировано. Поймите, пока что этого разговора между нами как бы нет. Он будет иметь место, если мы придем к удовлетворительному результату. В противном случае мы с вами расстались в кабинете Тиббла.
Ева покачала головой.
— Ладно, садитесь в машину. Я еду в верхнюю часть города. Если то, что вы скажете, мне не понравится, я вас высажу в самом неудобном месте, какое только смогу найти. А все неудобные места в этом городе мне известны наперечет, не сомневайтесь.
Спарроуз занял пассажирское сиденье.
— Вы здорово попортили нам кровь своей утечкой в СМИ.
Ева послала ему свою собственную версию обезоруживающей улыбки.
— Помнится, я не подтверждала своей причастности к утечке в СМИ. — Она положила включенный сканер на сиденье между ними. — Это на всякий случай. Вдруг вам придет в голову выкинуть какой-нибудь номер, — пояснила она, когда Спарроуз бросил неодобрительный взгляд на сканер.
— С таким цинизмом и с такой ярко выраженной паранойей вам бы у нас работать.
— Учту на будущее. А теперь давайте по делу.
— Ликвидацию Биссела и Кейд провел кто-то посторонний. Мы полагаем — хотя подтвержденных данных у нас пока нет, — что это дело рук «Бригады Судного дня». Они раскрыли Биссела и изъяли из обращения обоих.
— Зачем? — Ева задом выехала со стоянки. — Если они его раскрыли и прокачали его связь с Юинг, было бы разумнее проследить за ним или похитить его и вытянуть из него правду.
— Дело в том, что он был двойным агентом. Мы больше года работали, чтобы внедрить его в «Бригаду Судного дня». Взгляните на его психологический портрет, и что вы увидите? Пройдоха, человек, изменяющий жене — и любовнице, кстати, тоже любит пожить на широкую ногу, денег не считает. Мы хотели, чтобы он выглядел именно так, и нам это удалось, потому что с Бисселом все обстоит именно так: что видишь, то и есть. Вот потому то мы и использовали его для передачи «Бригаде» тщательно сфальсифицированных данных. А поскольку они ни за что не поверили бы, что он разделяет их философию, он брал у них деньги. Ему нужен был только звон монет.
— Значит, вы одновременно заставили его подобраться к Юинг, чтобы добывать информацию об исследовательском отделе, и внедриться в «Бригаду Судного дня», чтобы скармливать им дезу? Ну вы, парни, даете!
Спарроуз пожал плечами.
— Схема работала. Вирус, который они разрабатывали, — вернее, уже разработали, — мог открыть террористам любые двери. Если бы наши банки данных и аппарат слежения вышли из строя, мы бы оглохли и ослепли, мы бы не знали, где и когда они нанесут следующий удар. Нам надо было их тормознуть, собрать разведданные, полностью подготовить нашу оборону.
— А также украсть у них технологию и создать вашу собственную версию вируса?
— Данное предположение я подтвердить не могу.
— А вас никто и не просит. Не пойму только, при чем тут Картер Биссел?
— Шальная карта. У него были свои счеты с братом. Он разнюхал все о любовных похождениях Блэра и шантажировал его. Нам это было даже на руку, поскольку вынуждало Биссела еще активнее искать быстрые деньги. Мы не знаем, где Картер, не знаем, жив он или нет. Может, они его ликвидировали, может, просто похитили. Может, он сбежал, а может, ушел в запой. — В голосе Спарроуза прорвалось раздражение. — Но ничего, мы его найдем.
— Тут что-то не клеится, Спарроуз. Не до конца складывается. — Ева притормозила у выезда из гаража. — Ликвидация Биссела и Кейд прошла неряшливо. «Бригада Судного дня» не взяла ответственность на себя. А они любят приписывать себе разные «подвиги».
— Да, но они не любят, когда их дурят. А он месяцами водил их за нос. Через Биссела мы собрали значительную информацию о вирусе. По кусочкам, но это давало нам возможность создать защиту от него — до того как…
— До того как ее создали в исследовательском отделе «Рорк индастриз»? Ну, вы даете!
— Послушайте… — Он заерзал на сиденье. — Лично мне глубоко плевать, кто первый создаст защиту от вируса. Главное, чтобы защита была надежной и внедрена вовремя. Но кое-кому не нравится, когда такой человек, как Рорк… с его сомнительными связями… ну, словом, чтобы ему достался кусок этого пирога. Это же высшая степень государственной секретности!
— Значит, вы трудитесь, как пчелки, чтобы обойти Рорка на финише, а потом будете бить себя в звездно-полосатую грудь и прирежете жирный кусок к своему бюджету?
— А в Нью-Йоркском управлении полиции все чисто и прекрасно, Даллас? У вас тут безупречная система?
— Нет, но я не ложусь в постель с кем попало, чтобы произвести арест. — Ева вывела машину из гаража и влилась в поток машин. — Ей-богу, у меня большой соблазн высадить вас вот у этого симпатичного кафе, где собираются наркоманы.
— Да бросьте, Даллас! Кто ничего не дает, тот ничего и не получает. Нам надо взглянуть на компьютеры, которые вы конфисковали и заперли дома. Ну, если не на компьютеры, то хоть на отчеты по анализам и сканированию. У «Бригады» есть вирус. Даже Рорку не под силу собрать мозговой трест для создания защиты. А у нас он есть. У нас все было бы готово уже сейчас. Без защиты от вируса нам грозит кризис библейских масштабов!
Стоило ему произнести эти слова, кризис библейских масштабов разразился. Ева ощутила тепловую волну от взрыва, в глаза ей ударила ослепляющая вспышка света. Стекло лопнуло и пылью полетело ей в лицо.
Она инстинктивно вывернула руль до отказа и ударила по тормозам, но ее колеса больше не касались мостовой. Она смутно ощутила, что машину подняло в воздух.
— Держитесь! — хрипло крикнула Ева Спарроузу.
Мир закружился у нее перед глазами. Машину швырнуло об землю, и от удара ее предохранительный ремень лопнул. Ее бросило вперед, она со всего размаха ударилась о развернувшуюся со щелчком подушку безопасности. У нее все всколыхнулось в животе, в ушах зазвенело. Последним ее воспоминанием стало ощущение собственной крови во рту.
В отключке Ева пробыла недолго: судя по привкусу гари во рту, по еще не утихшим женским крикам, она потеряла сознание всего на пару минут. Да и боль еще не вполне дошла до сознания. Ее машина — вернее, то, что от нее осталось, — стояла вверх колесами, как перевернувшаяся черепаха.
Ева выплюнула кровь и, насколько могла, передвинулась на сиденье, чтобы дотянуться до Спарроуза и проверить пульс у него на шее. Ей удалось нащупать слабое биение, но рука стала влажной и липкой от крови, обильно стекавшей по его лицу.
До нее донесся вой сирен, топот ног, громкие, отрывистые голоса, отдающие приказы: значит, полиция на месте. «Если тебе предстоит краткий бросок из машины на небеса, лучше предпринять его вблизи от полицейского участка», — подумала Ева.
— Я здесь работаю, — предупредила она, пытаясь выбраться через разбитую водительскую дверцу. — Лейтенант Даллас. В машине зажат штатский, у него сильное кровотечение.
— Спокойно, лейтенант. «Скорая» уже в пути. Вам не стоит двигаться, пока…
— Вытащите меня отсюда!
Она попыталась нащупать ногами дорожное полотно. Ей удалось продвинуться на два дюйма, потом чьи-то сильные руки подхватили ее за ноги и за бедра и извлекли из обломков машины.
— Тебе очень больно?
Ева заставила себя сфокусировать взгляд и узнала Бакстера.
— Ну, раз уж я все еще тебя вижу, считай, что мои Страдания невыносимы. Но, думаю, у меня только ушибы. Пассажир пострадал сильнее.
— Сейчас они его извлекут.
Она поморщилась, когда Бакстер принялся ощупывать ее в поисках переломов.
— Ты просто пользуешься случаем, чтобы меня потискать.
— Мужчина имеет право на свои маленькие радости. У тебя есть порезы. И наверняка вся твоя складная фигурка покрыта синяками.
— Плечо горит.
— Двинешь мне, если я посмотрю?
— Не в этот раз.
Ева откинула голову назад и закрыла глаза, пока он расстегивал то, что еще недавно было ее рубашкой.
— Фрикционный ожог. От ремня безопасности, надо полагать, — доложил Бакстер.
— Я хочу встать.
— Спокойно, не дергайся, пока медики тебя не осмотрели.
— Помоги мне встать, Бакстер, черт бы тебя побрал! Я хочу прикинуть причиненный ущерб.
Он помог ей подняться. Зрение у нее при этом не затуманилось, и Ева решила, что легко отделалась.
Спарроузу явно повезло меньше. Пассажирская сторона приняла на себя удар, когда автомобиль, вращаясь вокруг своей оси, протаранил автобус. Трухарт пытался освободить Спарроуза из-под груды металла. Ему помогал другой полицейский в форме.
— Его зажало между дверью и приборным щитком! — крикнул Трухарт. — Похоже, у него нога сломана, а может, и рука тоже. Но он дышит.
Прибыли медики, и Ева отступила подальше. Один из них залез на водительское сиденье, которое она только что освободила. Полицейский жаргон сменился медицинским. До нее донеслись слова о повреждении спинных и шейных позвонков. Она тихо выругалась себе под нос.
Теперь, когда Спарроузу уже оказывали первую помощь, Ева наконец смогла как следует рассмотреть автомобиль. Зрелище было впечатляющее. Передней части, можно было смело сказать, больше не существовало. Почерневший металл оплавился и спаялся. Над машиной все еще курилось облачко рассыпавшегося в пыль стекла.
— Господи боже милостивый! Это похоже на…
— Это похоже на попадание ракеты малой дальности, — закончил за нее Бакстер. — Ты бы уже превратилась в поджаренный гренок, если бы она ударила прямо в лобовое стекло, а не снесла радиатор боковым ударом. Я как раз ехал в управление, когда увидел вспышку. Раздался грохот, и машина — твоя машина — перелетела прямо через мою. Она описала дугу, трижды перевернулась в воздухе и завертелась, как волчок. Пропахала пару гражданских машин, уничтожила тележку торговца, вылетела на тротуар, слетела обратно на мостовую и врезалась в автобус, как торпеда.
— Есть жертвы среди гражданских?
— Я не знаю.
Судя по всему, жертвы все-таки были. Ева слышала крики и плач. Соевые хот-доги, банки с безалкогольными напитками, леденцы и шоколадки раскатились по тротуару.
— Пристяжной ремень держался до последней секунды. — Ева рассеянно стерла струйку крови, стекавшую по виску. — Если бы он лопнул раньше, один бог знает… Жесткий каркас крыши тоже сыграл свою роль, иначе нас просто сплющило бы, как пакет из-под молока. Больше всего пострадала пассажирская сторона. Да, ему больше всех досталось.
Бакстер следил, как медики надевают на потерявшего сознание Спарроуза шейный корсет.
— Твой друг?
— Нет.
— Кто из вас вызвал огонь на себя — ты или он?
— Хороший вопрос.
— Тебе надо показаться врачам.
— Да, наверное. — Боль постепенно проникала в сознание, вытесняя шок и первоначальный выброс адреналина. — Хотя я их терпеть не могу. Честное слово. А знаешь, что хуже всего? Парни из отдела снабжения устроят мне выволочку. Они всю вину возложат на меня, а потом в наказание дадут мне самую дрянную тачку из всех, что у них найдется.
Ева, прихрамывая, добралась до тротуара и села на краю среди обломков крушения. Медика, направившегося к ней с набором первой помощи, она встретила людоедской усмешкой.
— Попробуйте только подойти ко мне со шприцем, я вас на ноль помножу!
— Хотите, чтоб вам было больно, воля ваша. — Врач пожал плечами и открыл набор. — Но дайте хоть взглянуть.
Домой ее отпустили только через два часа, да и то пришлось просить Бакстера ее подвезти, так как ей самой запретили садиться за руль. Впрочем, поскольку садиться ей было не за что, выполнить распоряжение оказалось нетрудно.