Страница:
— И ничто не указывало на отправителя посылки?
— Нет. Да я и не искала. Я об этом даже не подумала. Я была в шоке, в бешенстве. Мне было так больно! Последний разговор на диске был о том, как они проведут вместе два дня, прямо здесь, в ее доме, пока я думаю, что он уехал из города. Они потешались надо мной, — прошептала Рива. — От души повеселились. Надо же, какая я слепая: не вижу, что творится у меня под носом! Эксперт по безопасности не может уследить за собственным мужем! — Она вновь тяжело опустилась в кресло. — Это какая-то бессмыслица. Просто безумие. Кто мог их убить, а меня подставить?
— Где этот пакет? — спросила Ева.
— В моей машине. Я захватила его с собой на случай, если вдруг смягчусь по дороге и передумаю. Хотя это было маловероятно. Он лежал на пассажирском сиденье, чтобы я могла его видеть.
— Пибоди!
Рива подождала, когда Пибоди выйдет из комнаты, и очень внимательно посмотрела на Еву.
— Пакет еще больше меня уличает, не так ли? Я получаю доказательства неверности мужа — он путается с моей лучшей подругой. Мне известно, что на сегодняшний вечер у них назначено рандеву, и я приезжаю сюда — вооруженная, в полной боеготовности. Я попала прямиком в ловушку. Не знаю, кто и зачем меня подставил, не знаю, с какой стати вы должны мне верить, но это правда. Меня подставили.
— Мне придется забрать вас в участок. Мне придется предъявить вам обвинение. Обвинить в убийстве первой степени по двум эпизодам. — Ева увидела, как краска сходит с лица Ривы, и нахмурилась. — Я вас не знаю, но я знаю вашу мать и знаю Рорка. Они не из тех, кого легко облапошить. Они оба верят вам, поэтому вот что я вам скажу. Без протокола. Пригласите адвоката. Пригласите целую бригаду адвокатов! И не лгите мне. Не лгите мне, о чем бы я ни спросила. Если адвокаты будут хороши, они вытащат вас под залог завтра утром. Но предупреждаю, вы должны вести себя правильно, без нарушений, и быть готовой к вызову на допрос в любой момент. Попробуйте только что-нибудь скрыть, я это обязательно обнаружу. И сильно разозлюсь.
— Мне нечего скрывать.
— Ну а вдруг вам что-то взбредет в голову? Если взбредет, подумайте хорошенько. И советую вам добровольно согласиться пройти проверку на детекторе лжи третьего уровня. Это ужасно, это вторжение в частную сферу, это может быть очень больно. Но если вам нечего скрывать, если вы честны со мной, вы пройдете тест. Третий уровень — это будет увесистая гиря на вашей чаше весов.
Рива закрыла глаза и глубоко вздохнула.
— Я выдержу третий уровень.
Ева сухо усмехнулась.
— Только давайте без обид. Я это дело проходила, знаю, о чем говорю. Оно вас расплющит, как паровой каток. И вот еще что, я могу получить ордер на обыск вашего дома, рабочего кабинета, машины — словом, всего. Но если вы сами дадите мне официальное разрешение, это тоже будет говорить в вашу пользу.
— Я чертовски многое вам доверяю, Даллас.
— Доверяете вы мне или нет, дело все равно в моих руках.
Ева отвезла Риву в Центральное управление и завела на нее дело. Она могла бы, не нарушая процедуры, продолжать допрос хоть до утра, но у нее было много другой работы. И еще у нее был Рорк.
Она отправилась в отдел убийств, где немногочисленные детективы, дежурившие в «кладбищенскую» смену, зевая, досиживали последнюю пару часов. Как Ева и предполагала, Рорк ждал ее в кабинете.
— Мне надо с тобой поговорить, — начал он.
— Я так и думала. Ничего не говори, пока я не выпью кофе.
Ева включила кофеварку и засыпала в нее двойную порцию крепкого черного кофе. Рорк отвернулся к ее убогому мутноватому окошку, глядя на редкое предрассветное движение на улице. Глотая кофе, Ева прямо-таки видела, как нетерпение и гнев исходят от него, подобно вспышкам молнии.
— Я договорилась, чтобы Каро пустили к ней на четверть часа. Это все, что в моих силах. Потом тебе придется отвезти Каро домой и успокоить ее хоть немного. У тебя есть к ней подход.
— Она с ума сходит от беспокойства.
— Ничего удивительного.
— Ничего удивительного? — Он медленно повернулся к ней — так медленно, что Ева поняла: его терпение на исходе. — Ты только что арестовала ее единственную дочь по обвинению в двух убийствах. Ты бросила ее в камеру.
— А ты думаешь, только из-за того, что ты питаешь слабость к ним, а я к тебе, я отпущу ее на все четыре стороны? Хотя у меня на руках орудие убийства все в ее «пальчиках»? Хотя я застала ее на месте двойного убийства, жертвы которого — по чистой случайности! — ее муж и ее закадычная подружка, оба голые в постели? Хотя она сама мне сказала, что вломилась в дом, узнав, что он вставляет ее доброй подружке Фелисити? — Она жадно отхлебнула кофе. — Может, мне стоило разыграть полицейского капеллана и отпустить ее со словами: «Ступай и больше не греши»?
— Она никого не убивала. Это же очевидно. Риву подставили, и тот, кто убил их обоих, заранее выбрал ее козлом отпущения. Все было продумано и подстроено.
— Представь себе, я того же мнения.
— Но ты ее заперла, и это дает истинному виновнику время и возможность…
— Я сказала, что согласна с тобой насчет подставы. Но не насчет всего остального. — Ева опять отпила кофе, на этот раз не торопясь, с наслаждением смакуя крепкий напиток. — Я не дам истинному виновнику времени и возможности сбежать. Я даю ему возможность поверить, что ему это сойдет с рук. И обеспечиваю безопасность Ривы. И к тому же следую надоедливой и мелочной букве закона. Я делаю свое дело, так что отстань.
Рорк сел, вдруг ощутив страшную усталость. Он тоже сходил с ума от беспокойства за этих женщин. Он считал себя в ответе за них.
— Значит, ты ей поверила.
— Да, я поверила ей. А главное, я верю собственным глазам.
— Извини. Что-то я сегодня с утра туго соображаю. И что же подсказали тебе твои собственные глаза?
— Что все это инсценировка. Как в кино. Зверски убитая обнаженная пара, нож — прямо с кухни главной подозреваемой — торчит из матраца. Кровь в стоке ванной, отпечаток подозреваемой на раковине: один-единственный отпечаток, который она случайно пропустила, когда стирала следы. Ее отпечатки сплошь на орудии убийства, на парализаторе… Это так, на всякий случай. На тот самый случай, если понадобится ткнуть следователя носом в улики.
— Ну, тебя-то уж точно не надо тыкать носом. Может, мне извиниться за то, что усомнился в тебе?
— На этот раз я тебя прощаю, тем более что уже пять утра, а ночь была длинная. — Ева смягчилась настолько, что, засыпая в кофеварку новую порцию кофе, предусмотрела кружку и для него. — Но, надо признать, инсценировка шикарная. Тот, кто это сделал, знает твою девушку как облупленную. Он знал не только, чем она зарабатывает на жизнь, но и как реагирует на те или иные вещи. Он должен был быть стопроцентно уверен, что она бросится в дом подружки закатывать скандал. Он мог предположить, что сперва она забарабанит кулаками в дверь, но он должен был точно знать, что она не уйдет, когда никто ей не откроет, а отключит систему сигнализации, но кое-что он все-таки упустил.
— Что именно?
— Если бы она на самом деле вошла в дом с большим и страшным ножом в руке, зачем ей было рыться в сумке и отыскивать мини-дрель, чтобы искромсать куртку? Если бы она и впрямь смывала кровь в хозяйской ванной, зачем ей понадобилось бегать в другую ванную, когда ее затошнило? Зачем оставлять там отпечатки пальцев? Как это получилось, что на волосах у нее не было крови? Брызги попали на абажур, на стену, а уж она сама должна была искупаться по самую макушку — тому, кто их резал, пришлось буквально сесть на них верхом. Скажешь, это она тоже смыла? Тогда почему «чистильщики» не обнаружили в стоке ее волос?
— В отличие от убийцы, ты ничего не упускаешь.
— Вот за это мне и платят большие деньги. Так или иначе, тот, кто это сделал, знает ее, Рорк, и знает жертв. Кто-то хотел убрать одного из них, а может, и обоих. Или просто хотел засадить Риву Юинг на всю жизнь. Эту головоломку нам и предстоит решить. — Ева присела на уголок стола, прихлебывая кофе. — Я выверну ее жизнь наизнанку и сделаю то же самое с жертвами. Думаю, ключом является кто-то из них. Кто-то следил за жертвами, делал снимки, добыл диски… Качество, кстати, отличное. Кто-то проник в дом так же гладко, как и Рива, значит, охрана для него не проблема. У него был парализатор военного образца. Мне еще предстоит его отследить, но я уже сейчас готова пари держать, что он не с черного рынка. Ну, надо же — убийца думает, что коп проглотит всю эту чушь, как какой-нибудь пончик!
— Но только не мой коп!
— Ни один коп из этого отдела, если не хочет, чтобы его выперли отсюда пинком под зад, — с чувством заметила Ева. — Если картинка выглядит безупречно, значит, стоит копнуть поглубже: сразу обнаружатся нестыковки. Автор этой инсценировки проявил слишком много фантазии. А может, он рассчитывал, что она сбежит? Очнется, запаникует и сбежит. Но она не сбежала. Я передала ее медикам, пусть проверят, может, ее оглушили или отключили какой-нибудь дозой. По-моему, она не из тех, кто чуть что — хлопается в обморок.
— Я бы тоже так не сказал.
Ева взглянула на него поверх кружки.
— Ну что, будешь опять мне надоедать?
— Буду. — Рорк провел ладонью по ее руке от плеча вниз. — И Каро и Рива мне очень дороги. Я попрошу тебя позволить мне помочь. И учти: если ты откажешься, я буду действовать через твою голову. Прости, но мне придется это сделать. Каро для меня не просто служащая, Ева. И она впервые обратилась ко мне за помощью. Раньше она никогда ни о чем меня не просила. Ни разу за все те годы, что она у меня работает. Я не могу отойти в сторону — даже ради тебя.
Ева задумчиво отпила еще глоток.
— Пожалуй, если бы ты мог отойти в сторону хотя бы ради меня, ты не был бы тем человеком, в которого я влюбилась.
Рорк отставил кружку, подошел к ней и обхватил ее лицо ладонями.
— Запомни эту минуту. Вспомни о ней в следующий раз, когда захочешь вцепиться мне в волосы, хорошо? И то же самое сделаю я. — Он наклонил голову и прижался губами к ее лбу. — Я перегоню тебе файлы с личными делами Каро и Ривы, там много разных данных. И если нужно, я добуду еще.
— Неплохо для начала.
— Каро сама просила меня об этом. — Рорк отодвинулся. — Я сделал бы это и без ее просьбы, но она попросила, и это упрощает дело для всех нас. Она чрезвычайно щепетильна, сама увидишь.
— И как ей это удается? Ведь она работает на тебя. Рорк усмехнулся.
— Парадокс, верно? Ты пригласишь Финн?
— Мне понадобятся лучшие люди из электронного отдела, поэтому — да, я приглашу Финн, а он притащит Макнаба.
— Я мог бы помочь с электроникой.
— Если Финн тебя попросит — бога ради. Я обговорю это с шефом. Но ты и сам понимаешь — тут возможен конфликт интересов, раз ты связан с подозреваемой. Если мне не удастся убедить майора Уитни, что это подтасовка, он не станет нам помогать. Даже неофициально.
— Я делаю ставку на тебя.
— Не гони. Давай действовать шаг за шагом. Для начала отвези Каро домой.
— Отвезу. И я раскидаю свои дела, насколько возможно, пока все это не кончится.
— Адвокатам платишь ты?
— Каро мне не позволила. — Тень досады пробежала по лицу Рорка. — В этом вопросе ни одна из них не желает уступать ни на дюйм.
— Еще один вопрос. Вы с Ривой когда-нибудь… гуляли по лугу?
— Ты хочешь сказать, были ли мы любовниками? Нет.
— Отлично. Это несколько упрощает ситуацию. А теперь выметайся! — приказала Ева. — Мне надо позвать свою напарницу и ехать в Квинс.
— Могу я сначала задать вопрос?
— Только по быстрому.
— Если бы ты вошла сегодня в этот дом и увидела все то же самое, но это не было бы связано со мной, ты смотрела бы на вещи точно так же?
— Когда я вошла в дом, я забыла, что это связано с тобой. Только так я и могу увидеть то, что есть на самом деле. И ты наверняка поступил бы так же.
— Хотелось бы мне так думать.
— Не сомневайся. Ты тоже умеешь абстрагироваться, когда требуется. И я не вижу в этом ничего плохого.
— Надеюсь, что не видишь, — принужденно рассмеялся Рорк.
— Между прочим, я сразу вспомнила о тебе, как только вышла оттуда.
— Правда?
— Я подумала: вот если бы Рорк все это подстроил, никто не заметил бы фальсификации. Тому, кто это сделал, следовало бы брать у тебя уроки.
На этот раз он рассмеялся от души, и Ева с удовольствием заметила, что тревога исчезла из его потеплевших глаз.
— Вот это, я понимаю, комплимент!
— Я всего лишь называю вещи своими именами. Но есть еще одна причина, по которой я согласилась взять тебя в дело: раз уж я хочу узнать, как и почему была поставлена эта роскошная инсценировка, к кому и обращаться, как не к тебе. Думай, над чем у тебя работает Рива, или над чем работала, или над чем собирается работать.
— Уже думаю.
— И вот еще что. Ты наверняка захочешь приставить к Каро телохранителя. Просто на всякий случай. Полагаю, она предпочтет частного охранника, а не копа.
— Это я уже сделал.
— Вали отсюда, пока я не придумала что-нибудь еще!
— Ну, раз уж ты так вежливо просишь… — Прежде чем уйти, он положил руки ей на плечи и нежно коснулся губами ее губ. — Поешь по-человечески, не сиди на одном кофе.
Ева подняла глаза к потолку, где за раздвижной панелью был спрятан ее запас сладостей, хотя прекрасно понимала, что Рорк не это имел в виду, когда просил ее поесть.
Глава 3
— Нет. Да я и не искала. Я об этом даже не подумала. Я была в шоке, в бешенстве. Мне было так больно! Последний разговор на диске был о том, как они проведут вместе два дня, прямо здесь, в ее доме, пока я думаю, что он уехал из города. Они потешались надо мной, — прошептала Рива. — От души повеселились. Надо же, какая я слепая: не вижу, что творится у меня под носом! Эксперт по безопасности не может уследить за собственным мужем! — Она вновь тяжело опустилась в кресло. — Это какая-то бессмыслица. Просто безумие. Кто мог их убить, а меня подставить?
— Где этот пакет? — спросила Ева.
— В моей машине. Я захватила его с собой на случай, если вдруг смягчусь по дороге и передумаю. Хотя это было маловероятно. Он лежал на пассажирском сиденье, чтобы я могла его видеть.
— Пибоди!
Рива подождала, когда Пибоди выйдет из комнаты, и очень внимательно посмотрела на Еву.
— Пакет еще больше меня уличает, не так ли? Я получаю доказательства неверности мужа — он путается с моей лучшей подругой. Мне известно, что на сегодняшний вечер у них назначено рандеву, и я приезжаю сюда — вооруженная, в полной боеготовности. Я попала прямиком в ловушку. Не знаю, кто и зачем меня подставил, не знаю, с какой стати вы должны мне верить, но это правда. Меня подставили.
— Мне придется забрать вас в участок. Мне придется предъявить вам обвинение. Обвинить в убийстве первой степени по двум эпизодам. — Ева увидела, как краска сходит с лица Ривы, и нахмурилась. — Я вас не знаю, но я знаю вашу мать и знаю Рорка. Они не из тех, кого легко облапошить. Они оба верят вам, поэтому вот что я вам скажу. Без протокола. Пригласите адвоката. Пригласите целую бригаду адвокатов! И не лгите мне. Не лгите мне, о чем бы я ни спросила. Если адвокаты будут хороши, они вытащат вас под залог завтра утром. Но предупреждаю, вы должны вести себя правильно, без нарушений, и быть готовой к вызову на допрос в любой момент. Попробуйте только что-нибудь скрыть, я это обязательно обнаружу. И сильно разозлюсь.
— Мне нечего скрывать.
— Ну а вдруг вам что-то взбредет в голову? Если взбредет, подумайте хорошенько. И советую вам добровольно согласиться пройти проверку на детекторе лжи третьего уровня. Это ужасно, это вторжение в частную сферу, это может быть очень больно. Но если вам нечего скрывать, если вы честны со мной, вы пройдете тест. Третий уровень — это будет увесистая гиря на вашей чаше весов.
Рива закрыла глаза и глубоко вздохнула.
— Я выдержу третий уровень.
Ева сухо усмехнулась.
— Только давайте без обид. Я это дело проходила, знаю, о чем говорю. Оно вас расплющит, как паровой каток. И вот еще что, я могу получить ордер на обыск вашего дома, рабочего кабинета, машины — словом, всего. Но если вы сами дадите мне официальное разрешение, это тоже будет говорить в вашу пользу.
— Я чертовски многое вам доверяю, Даллас.
— Доверяете вы мне или нет, дело все равно в моих руках.
Ева отвезла Риву в Центральное управление и завела на нее дело. Она могла бы, не нарушая процедуры, продолжать допрос хоть до утра, но у нее было много другой работы. И еще у нее был Рорк.
Она отправилась в отдел убийств, где немногочисленные детективы, дежурившие в «кладбищенскую» смену, зевая, досиживали последнюю пару часов. Как Ева и предполагала, Рорк ждал ее в кабинете.
— Мне надо с тобой поговорить, — начал он.
— Я так и думала. Ничего не говори, пока я не выпью кофе.
Ева включила кофеварку и засыпала в нее двойную порцию крепкого черного кофе. Рорк отвернулся к ее убогому мутноватому окошку, глядя на редкое предрассветное движение на улице. Глотая кофе, Ева прямо-таки видела, как нетерпение и гнев исходят от него, подобно вспышкам молнии.
— Я договорилась, чтобы Каро пустили к ней на четверть часа. Это все, что в моих силах. Потом тебе придется отвезти Каро домой и успокоить ее хоть немного. У тебя есть к ней подход.
— Она с ума сходит от беспокойства.
— Ничего удивительного.
— Ничего удивительного? — Он медленно повернулся к ней — так медленно, что Ева поняла: его терпение на исходе. — Ты только что арестовала ее единственную дочь по обвинению в двух убийствах. Ты бросила ее в камеру.
— А ты думаешь, только из-за того, что ты питаешь слабость к ним, а я к тебе, я отпущу ее на все четыре стороны? Хотя у меня на руках орудие убийства все в ее «пальчиках»? Хотя я застала ее на месте двойного убийства, жертвы которого — по чистой случайности! — ее муж и ее закадычная подружка, оба голые в постели? Хотя она сама мне сказала, что вломилась в дом, узнав, что он вставляет ее доброй подружке Фелисити? — Она жадно отхлебнула кофе. — Может, мне стоило разыграть полицейского капеллана и отпустить ее со словами: «Ступай и больше не греши»?
— Она никого не убивала. Это же очевидно. Риву подставили, и тот, кто убил их обоих, заранее выбрал ее козлом отпущения. Все было продумано и подстроено.
— Представь себе, я того же мнения.
— Но ты ее заперла, и это дает истинному виновнику время и возможность…
— Я сказала, что согласна с тобой насчет подставы. Но не насчет всего остального. — Ева опять отпила кофе, на этот раз не торопясь, с наслаждением смакуя крепкий напиток. — Я не дам истинному виновнику времени и возможности сбежать. Я даю ему возможность поверить, что ему это сойдет с рук. И обеспечиваю безопасность Ривы. И к тому же следую надоедливой и мелочной букве закона. Я делаю свое дело, так что отстань.
Рорк сел, вдруг ощутив страшную усталость. Он тоже сходил с ума от беспокойства за этих женщин. Он считал себя в ответе за них.
— Значит, ты ей поверила.
— Да, я поверила ей. А главное, я верю собственным глазам.
— Извини. Что-то я сегодня с утра туго соображаю. И что же подсказали тебе твои собственные глаза?
— Что все это инсценировка. Как в кино. Зверски убитая обнаженная пара, нож — прямо с кухни главной подозреваемой — торчит из матраца. Кровь в стоке ванной, отпечаток подозреваемой на раковине: один-единственный отпечаток, который она случайно пропустила, когда стирала следы. Ее отпечатки сплошь на орудии убийства, на парализаторе… Это так, на всякий случай. На тот самый случай, если понадобится ткнуть следователя носом в улики.
— Ну, тебя-то уж точно не надо тыкать носом. Может, мне извиниться за то, что усомнился в тебе?
— На этот раз я тебя прощаю, тем более что уже пять утра, а ночь была длинная. — Ева смягчилась настолько, что, засыпая в кофеварку новую порцию кофе, предусмотрела кружку и для него. — Но, надо признать, инсценировка шикарная. Тот, кто это сделал, знает твою девушку как облупленную. Он знал не только, чем она зарабатывает на жизнь, но и как реагирует на те или иные вещи. Он должен был быть стопроцентно уверен, что она бросится в дом подружки закатывать скандал. Он мог предположить, что сперва она забарабанит кулаками в дверь, но он должен был точно знать, что она не уйдет, когда никто ей не откроет, а отключит систему сигнализации, но кое-что он все-таки упустил.
— Что именно?
— Если бы она на самом деле вошла в дом с большим и страшным ножом в руке, зачем ей было рыться в сумке и отыскивать мини-дрель, чтобы искромсать куртку? Если бы она и впрямь смывала кровь в хозяйской ванной, зачем ей понадобилось бегать в другую ванную, когда ее затошнило? Зачем оставлять там отпечатки пальцев? Как это получилось, что на волосах у нее не было крови? Брызги попали на абажур, на стену, а уж она сама должна была искупаться по самую макушку — тому, кто их резал, пришлось буквально сесть на них верхом. Скажешь, это она тоже смыла? Тогда почему «чистильщики» не обнаружили в стоке ее волос?
— В отличие от убийцы, ты ничего не упускаешь.
— Вот за это мне и платят большие деньги. Так или иначе, тот, кто это сделал, знает ее, Рорк, и знает жертв. Кто-то хотел убрать одного из них, а может, и обоих. Или просто хотел засадить Риву Юинг на всю жизнь. Эту головоломку нам и предстоит решить. — Ева присела на уголок стола, прихлебывая кофе. — Я выверну ее жизнь наизнанку и сделаю то же самое с жертвами. Думаю, ключом является кто-то из них. Кто-то следил за жертвами, делал снимки, добыл диски… Качество, кстати, отличное. Кто-то проник в дом так же гладко, как и Рива, значит, охрана для него не проблема. У него был парализатор военного образца. Мне еще предстоит его отследить, но я уже сейчас готова пари держать, что он не с черного рынка. Ну, надо же — убийца думает, что коп проглотит всю эту чушь, как какой-нибудь пончик!
— Но только не мой коп!
— Ни один коп из этого отдела, если не хочет, чтобы его выперли отсюда пинком под зад, — с чувством заметила Ева. — Если картинка выглядит безупречно, значит, стоит копнуть поглубже: сразу обнаружатся нестыковки. Автор этой инсценировки проявил слишком много фантазии. А может, он рассчитывал, что она сбежит? Очнется, запаникует и сбежит. Но она не сбежала. Я передала ее медикам, пусть проверят, может, ее оглушили или отключили какой-нибудь дозой. По-моему, она не из тех, кто чуть что — хлопается в обморок.
— Я бы тоже так не сказал.
Ева взглянула на него поверх кружки.
— Ну что, будешь опять мне надоедать?
— Буду. — Рорк провел ладонью по ее руке от плеча вниз. — И Каро и Рива мне очень дороги. Я попрошу тебя позволить мне помочь. И учти: если ты откажешься, я буду действовать через твою голову. Прости, но мне придется это сделать. Каро для меня не просто служащая, Ева. И она впервые обратилась ко мне за помощью. Раньше она никогда ни о чем меня не просила. Ни разу за все те годы, что она у меня работает. Я не могу отойти в сторону — даже ради тебя.
Ева задумчиво отпила еще глоток.
— Пожалуй, если бы ты мог отойти в сторону хотя бы ради меня, ты не был бы тем человеком, в которого я влюбилась.
Рорк отставил кружку, подошел к ней и обхватил ее лицо ладонями.
— Запомни эту минуту. Вспомни о ней в следующий раз, когда захочешь вцепиться мне в волосы, хорошо? И то же самое сделаю я. — Он наклонил голову и прижался губами к ее лбу. — Я перегоню тебе файлы с личными делами Каро и Ривы, там много разных данных. И если нужно, я добуду еще.
— Неплохо для начала.
— Каро сама просила меня об этом. — Рорк отодвинулся. — Я сделал бы это и без ее просьбы, но она попросила, и это упрощает дело для всех нас. Она чрезвычайно щепетильна, сама увидишь.
— И как ей это удается? Ведь она работает на тебя. Рорк усмехнулся.
— Парадокс, верно? Ты пригласишь Финн?
— Мне понадобятся лучшие люди из электронного отдела, поэтому — да, я приглашу Финн, а он притащит Макнаба.
— Я мог бы помочь с электроникой.
— Если Финн тебя попросит — бога ради. Я обговорю это с шефом. Но ты и сам понимаешь — тут возможен конфликт интересов, раз ты связан с подозреваемой. Если мне не удастся убедить майора Уитни, что это подтасовка, он не станет нам помогать. Даже неофициально.
— Я делаю ставку на тебя.
— Не гони. Давай действовать шаг за шагом. Для начала отвези Каро домой.
— Отвезу. И я раскидаю свои дела, насколько возможно, пока все это не кончится.
— Адвокатам платишь ты?
— Каро мне не позволила. — Тень досады пробежала по лицу Рорка. — В этом вопросе ни одна из них не желает уступать ни на дюйм.
— Еще один вопрос. Вы с Ривой когда-нибудь… гуляли по лугу?
— Ты хочешь сказать, были ли мы любовниками? Нет.
— Отлично. Это несколько упрощает ситуацию. А теперь выметайся! — приказала Ева. — Мне надо позвать свою напарницу и ехать в Квинс.
— Могу я сначала задать вопрос?
— Только по быстрому.
— Если бы ты вошла сегодня в этот дом и увидела все то же самое, но это не было бы связано со мной, ты смотрела бы на вещи точно так же?
— Когда я вошла в дом, я забыла, что это связано с тобой. Только так я и могу увидеть то, что есть на самом деле. И ты наверняка поступил бы так же.
— Хотелось бы мне так думать.
— Не сомневайся. Ты тоже умеешь абстрагироваться, когда требуется. И я не вижу в этом ничего плохого.
— Надеюсь, что не видишь, — принужденно рассмеялся Рорк.
— Между прочим, я сразу вспомнила о тебе, как только вышла оттуда.
— Правда?
— Я подумала: вот если бы Рорк все это подстроил, никто не заметил бы фальсификации. Тому, кто это сделал, следовало бы брать у тебя уроки.
На этот раз он рассмеялся от души, и Ева с удовольствием заметила, что тревога исчезла из его потеплевших глаз.
— Вот это, я понимаю, комплимент!
— Я всего лишь называю вещи своими именами. Но есть еще одна причина, по которой я согласилась взять тебя в дело: раз уж я хочу узнать, как и почему была поставлена эта роскошная инсценировка, к кому и обращаться, как не к тебе. Думай, над чем у тебя работает Рива, или над чем работала, или над чем собирается работать.
— Уже думаю.
— И вот еще что. Ты наверняка захочешь приставить к Каро телохранителя. Просто на всякий случай. Полагаю, она предпочтет частного охранника, а не копа.
— Это я уже сделал.
— Вали отсюда, пока я не придумала что-нибудь еще!
— Ну, раз уж ты так вежливо просишь… — Прежде чем уйти, он положил руки ей на плечи и нежно коснулся губами ее губ. — Поешь по-человечески, не сиди на одном кофе.
Ева подняла глаза к потолку, где за раздвижной панелью был спрятан ее запас сладостей, хотя прекрасно понимала, что Рорк не это имел в виду, когда просил ее поесть.
Глава 3
Она ожидала увидеть средней руки загородный дом, однако жилище Блэра Биссела и Ривы Юинг оказалось неизмеримо выше уровнем. Это было очень современное белоснежное здание в форме параллелепипеда — великое множество острых углов и тонированного стекла за высокой изгородью из переработанного камня.
Парадный вход с порталом был сложен из того же камня, только окрашенного в насыщенный красный цвет. Вокруг росли декоративные деревья и кусты в причудливых кадках, перемежающиеся со странными на вид металлическими скульптурами, которые Ева сразу приписала Блэру Бисселу. А в общем дом показался ей холодным и претенциозным.
— Юинг знает толк в охранных системах, — заметила Пибоди, тсогда они справились со множеством защитных кодов, только чтобы проникнуть за ворота. — И домик ничего себе, если вам нравится такой стиль.
— А тебе не нравиться?
— Не-а. — Пибоди поморщилась, идя вслед за Евой по дорожке, вымощенной красным камнем. — Я вообще не понимаю, зачем такие дома строят. Людей отпугивать, чтобы держались подальше? Да еще эти статуи…
Она остановилась и принялась изучать приземистую металлическую фигуру на восьми паучьих ногах и с удлиненной треугольной головой, скалящей сверкающие зубы.
— У нас в семье много художников, — продолжала Пибоди, — Кое-кто работал по металлу и делал странные вещи, но… это были интересные вещи, хотя и странные. Забавные или трогательные.
— Трогательный металл? Впечатляет!
— Нет, честное слово. А вот это… Мне кажется, это помесь сторожевого пса с пауком. Жуть берет. А вон то?
Она указала на скульптурную группу, состоящую из двух тесно переплетенных фигур. Подойдя поближе, Ева различила, что это мужчина и женщина; тут ошибиться было невозможно. Утрированных размеров пенис, выкрашенный в королевский пурпур, на конце был остро заточен, как кинжал, и готовился пронзить женскую фигуру, изогнувшуюся назад, словно в порыве страсти, или отпрянувшую в ужасе. Переливающиеся на солнце металлические нити волос струились по ее спине.
Фигуры были лишены лиц, хотя и полны страсти. Поразмыслив, Ева решила, что ничего романтического или даже сексуального в этом нет. Скульптура была пронизана насилием и агрессией.
— Может, он и был талантлив, но, видимо, даже талант бывает нездоровым.
Еве стало не по себе. Она отвернулась от скульптуры и подошла к двери. Даже с кодами и паролями, которыми снабдила ее Рива, потребовалось немало времени и усилий, чтобы войти в дом.
Дверь открылась в огромный холл, напоминавший античный атриум с тонированными в цвет неба арочными окнами трехэтажной высоты и плиточным аквамариновым полом. Посреди атриума возвышался булькающий фонтан, окруженный фигурами полулюдей-полурыб, изрыгающих воду в его чашу. Зеркала на стенах многократно умножали изображение фонтана. От холла веером расходились прямоугольные проемы без дверей, ведущие в комнаты.
— На нее это не похоже, — задумчиво проговорила Ева. — Мне кажется, именно Биссел выбирал этот дом и это оформление, а ей оставалось только согласиться.
Пибоди запрокинула голову, изучая кошмарные скульптурные изображения птиц, подвешенные высоко в воздухе. Казалось, стервятники кружат над добычей.
— А вы бы согласились?
— Не знаю. Я ведь тоже не подхожу к тому месту, где живу.
— Это неправда!
Ева пожала плечами и опасливо обошла кругом фонтан.
— Я очень долго чувствовала себя чужой, когда переехала туда. Ну ладно, мой дом не такой, как этот. Он прекрасен, в нем можно жить, и он… как бы это сказать? Он теплый. Но все равно это дом Рорка. Его, а не мой. И это нормально.
— Она и впрямь его любила. — Пибоди и не думала скрывать, что дом приводит ее в ужас. — Жить здесь только потому, что он этого хотел, можно разве что из большой любви.
— Вот и мне так кажется, — согласилась Ева.
— Пойду найду кухню. Надо проверить, откуда взято орудие убийства.
Ева кивнула и, ориентируясь по плану, которым ее снабдила Рива, начала подниматься по лестнице.
«Она спала, — думала Ева. — Услыхала звонок от ворот. Встала, проверила экран охранной системы и увидела пакет».
Ева остановилась у окна, выходившего в сад, где деревья и кусты терялись среди камня и металла. Тут не было ничего живого. Ничего настоящего.
«Итак, она встала, — продолжила Ева свою мысленную реконструкцию случившегося, — спустилась вниз, чтобы забрать пакет. Но с собой захватила сканер, чтобы проверить содержимое на взрывчатку. Осторожная, внимательная женщина. Потом она внесла пакет в дом».
Ева вошла в хозяйскую спальню и только тут заметила первые признаки того, что дом обитаем. Здесь тоже были зеркала — целая стена и двойная дверь были облицованы ими. Но кровать, широкая, как каньон, осталась неубранной, а в одном углу валялась скомканная ночная рубашка. Одна из дверец платяного шкафа осталась открытой. Ева с первого взгляда определила, что это шкаф Ривы, и стала воображать, что было дальше.
«Она вскрыла пакет и, вероятно, села на кровать, когда у нее подогнулись колени. Снова посмотрела на фотографии, снова перебрала их по одной, пока ее мозг пытался осмыслить то, что видели глаза. Потом она изучила счета и квитанции. Прошла на другой конец комнаты к центру обработки данных, загрузила диски…»
Наверняка Рива металась по комнате — в этом Ева не сомневалась. Точно так же поступила бы она сама. Мерила бы комнату шагами взад-вперед, ругалась, утирала выступившие слезы ярости. Разбила бы что-нибудь хрупкое… Тут Ева со злорадным удовлетворением заметила в дальнем углу осколки стекла.
Сколько времени ей потребовалось, чтобы между руганью и вспышками удушающего гнева разработать план, одеться и собрать инструменты? Час? Час с лишним? Уж точно не меньше часа прошло с того момента, как она вскрыла пакет, и до того, как отправилась исполнять свою миссию.
Ева включила блок связи — разумеется, тут был и видеотелефон — и проиграла сообщения за последние сутки. Среди них имелся один звонок от Фелисити, записанный на автоответчик в четырнадцать ноль-ноль.
— Привет, Рив. Знаю, ты на работе, не хочу тебя отрывать. Просто хотела дать тебе знать: сегодня вечером у меня горяченькое дельце. Свидание. Надеюсь, увидимся в пятницу или в субботу. Расскажу все в самых грязных деталях. Будь умницей, веди себя хорошо, пока Блэра нет в городе. А захочешь пошалить — все мне расскажи! Чао!
Ева остановила видеоизображение и стала пристально вглядываться в лицо Фелисити Кейд. «Богатая, роскошная секс-бомба», — подумала она. На нее смотрела с экрана бело-розовая блондинка с точеными скулами и полным чувственным ртом. Глаза темно-синие, прямо фиалковые. У внешнего угла левого глаза — крошечная родинка. Ева готова была биться об заклад, что Фелисити отвалила кучу денег за это лицо. А этим звонком она себя прикрывала, чтобы Рива случайно не позвонила ей вечером. И было в ее фиалковых глазах какое-то нездоровое возбуждение, подсказавшее Еве, что Блэр Биссел, скорее всего, был с ней в эту самую минуту, только в объектив видеотелефона не попал.
А когда он сам позвонил домой в семнадцать двадцать, заметила Ева, он специально постарался, чтобы на экран ничего не попало, кроме его лица. Зеленые кошачьи глаза под тяжелыми веками. Красивый рот, чувственная улыбка. И такой же чувственный, как будто полусонный голос.
Теперь Ева прекрасно понимала, почему Рива на него запала. Живое изображение на экране было куда красноречивее, чем фотография на удостоверении личности, которую она тоже внимательно изучила. Фотография не передавала манящего обаяния, этого лица, неторопливого, тягучего голоса. Все вместе создавало убийственный сексуальный коктейль.
— Привет, детка, я думал, ты уже дома. Надо было звякнуть тебе на мобильный. Голова гудит, устал от езды, от часовых поясов. Я собираюсь соснуть, отключу связь, так что не звони. Попробую еще раз связаться, когда выплыву. Скучай по мне, крошка! Ты же знаешь, как я по тебе скучаю.
«Тоже прикрыл свою задницу, — подумала Ева. — Обеспечил себе свободную ночку, чтобы поиграть с подружкой».
И все же Блэр вел себя неосторожно. Даже безрассудно. Его счастье, что она так слепо ему доверяла, иначе он обязательно погорел бы. Ева на ее месте обязательно отследила бы звонок. А если бы Риве вздумалось нагрянуть туда, куда он якобы отправился? Да мало ли что еще могло случиться! И конец тайной связи, и неверного супруга хватают за задницу.
Но все кончилось иначе: его убили. Потому что кто-то другой его выслеживал, кто-то другой поджидал, когда он окажется в нужное время в нужном месте.
Но зачем?
— Фирменный набор кухонной утвари, — доложила вошедшая Пибоди. — Не хватает ножа для резки хлеба.
— Уж не тот ли это нож, что лежит у нас в мешке для улик?
— Да, мэм, похоже, это тот самый. И еще я проверила записи охраны. Они показывают, что вчера Рива Юинг вошла в дом одна в восемнадцать двенадцать. А звонок у ворот прозвонил сразу после двадцати трех ноль-ноль. Она вышла забрать пакет, просканировала его и вернулась в дом. Все в точности совпадает.
— Ты даром времени не теряла. Пибоди усмехнулась:
— Мы, детективы, делаем что можем!
— Слушай, сколько можно? Тебе еще не надоело?
— Я тут прикинула: еще месяц имею полное право упоминать, что я детектив, по три раза в день. Ну, а потом начну отлучать себя от груди.
— Внесу в протокол. Я хочу забрать диски с мониторов и блок связи в электронный отдел. Если Ри-ву подставили, тот, кто это сделал, знает об охранных системах не меньше, чем она.
— Вы говорите «если». У вас есть сомнения?
— Сомнения всегда есть.
— Ну, ладно. Кстати, я тут подумала… Вообще-то вряд ли, но вдруг она сама все это подстроила, чтобы выглядело так, будто ее подставили? Это, конечно, рискованно и чересчур хладнокровно, но очень даже неглупо.
— Да, это было бы очень даже неглупо. — Ева принялась методично изучать содержимое ящиков письменного стола.
— Вы об этом уже думали?
— Пибоди, мы, лейтенанты, всегда думаем.
— Но вы в это не верите?
— На мой взгляд, это было бы слишком просто. Если это она убила, ей конец. Дело свалилось нам в руки, как спелое яблоко. Нам и делать-то ничего не надо — заполнить отчеты и ждать суда. Но если она говорит правду, у нас на руках настоящая головоломка. А я, черт возьми, обожаю головоломки!
Ева запечатала в мешки для улик все диски, чтобы позже просмотреть их в управлении, добавила туда же портативный персональный компьютер и электронную записную книжку, судя по всему, сломанную.
— Осмотри комод, — приказала она.
Они обыскали всю спальню, передвигаясь от комодов к гардеробам, но ничего интересного не нашли, если не считать того, что Пибоди определила как «нижнее белье для обезьяньего секса».
Для обыска домашних кабинетов они разделились, причем Ева взяла на себя кабинет Блэра. «В этом плане, — заметила она, — у него тоже было явно привилегированное положение». Его кабинет оказался вдвое больше, чем у Ривы, с видом на сад. Ева не сомневалась, что этот сад был его причудой. В кабинете стояла длинная кожаная кушетка цвета кофе с молоком, вся стена позади кушетки было отделана зеркалами. И еще тут имелся развлекательный центр со всеми новейшими игрушками. «Скорее игровая комната подростка, а не рабочий кабинет мужчины», — подумала Ева.
Но когда она подошла к процессору и попыталась его включить, оказалось, что он не работает. Ева шлепнула его ладонью: это был ее привычный стиль общения с капризными механизмами. Потом испробовала все стандартные коды и пароли.
Экран остался черным, процессор молчал.
«Любопытно, — подумала она, обходя компьютер кругом, словно спящее животное. — Что же у него там такое было, чего не должна была видеть его жена?»
Парадный вход с порталом был сложен из того же камня, только окрашенного в насыщенный красный цвет. Вокруг росли декоративные деревья и кусты в причудливых кадках, перемежающиеся со странными на вид металлическими скульптурами, которые Ева сразу приписала Блэру Бисселу. А в общем дом показался ей холодным и претенциозным.
— Юинг знает толк в охранных системах, — заметила Пибоди, тсогда они справились со множеством защитных кодов, только чтобы проникнуть за ворота. — И домик ничего себе, если вам нравится такой стиль.
— А тебе не нравиться?
— Не-а. — Пибоди поморщилась, идя вслед за Евой по дорожке, вымощенной красным камнем. — Я вообще не понимаю, зачем такие дома строят. Людей отпугивать, чтобы держались подальше? Да еще эти статуи…
Она остановилась и принялась изучать приземистую металлическую фигуру на восьми паучьих ногах и с удлиненной треугольной головой, скалящей сверкающие зубы.
— У нас в семье много художников, — продолжала Пибоди, — Кое-кто работал по металлу и делал странные вещи, но… это были интересные вещи, хотя и странные. Забавные или трогательные.
— Трогательный металл? Впечатляет!
— Нет, честное слово. А вот это… Мне кажется, это помесь сторожевого пса с пауком. Жуть берет. А вон то?
Она указала на скульптурную группу, состоящую из двух тесно переплетенных фигур. Подойдя поближе, Ева различила, что это мужчина и женщина; тут ошибиться было невозможно. Утрированных размеров пенис, выкрашенный в королевский пурпур, на конце был остро заточен, как кинжал, и готовился пронзить женскую фигуру, изогнувшуюся назад, словно в порыве страсти, или отпрянувшую в ужасе. Переливающиеся на солнце металлические нити волос струились по ее спине.
Фигуры были лишены лиц, хотя и полны страсти. Поразмыслив, Ева решила, что ничего романтического или даже сексуального в этом нет. Скульптура была пронизана насилием и агрессией.
— Может, он и был талантлив, но, видимо, даже талант бывает нездоровым.
Еве стало не по себе. Она отвернулась от скульптуры и подошла к двери. Даже с кодами и паролями, которыми снабдила ее Рива, потребовалось немало времени и усилий, чтобы войти в дом.
Дверь открылась в огромный холл, напоминавший античный атриум с тонированными в цвет неба арочными окнами трехэтажной высоты и плиточным аквамариновым полом. Посреди атриума возвышался булькающий фонтан, окруженный фигурами полулюдей-полурыб, изрыгающих воду в его чашу. Зеркала на стенах многократно умножали изображение фонтана. От холла веером расходились прямоугольные проемы без дверей, ведущие в комнаты.
— На нее это не похоже, — задумчиво проговорила Ева. — Мне кажется, именно Биссел выбирал этот дом и это оформление, а ей оставалось только согласиться.
Пибоди запрокинула голову, изучая кошмарные скульптурные изображения птиц, подвешенные высоко в воздухе. Казалось, стервятники кружат над добычей.
— А вы бы согласились?
— Не знаю. Я ведь тоже не подхожу к тому месту, где живу.
— Это неправда!
Ева пожала плечами и опасливо обошла кругом фонтан.
— Я очень долго чувствовала себя чужой, когда переехала туда. Ну ладно, мой дом не такой, как этот. Он прекрасен, в нем можно жить, и он… как бы это сказать? Он теплый. Но все равно это дом Рорка. Его, а не мой. И это нормально.
— Она и впрямь его любила. — Пибоди и не думала скрывать, что дом приводит ее в ужас. — Жить здесь только потому, что он этого хотел, можно разве что из большой любви.
— Вот и мне так кажется, — согласилась Ева.
— Пойду найду кухню. Надо проверить, откуда взято орудие убийства.
Ева кивнула и, ориентируясь по плану, которым ее снабдила Рива, начала подниматься по лестнице.
«Она спала, — думала Ева. — Услыхала звонок от ворот. Встала, проверила экран охранной системы и увидела пакет».
Ева остановилась у окна, выходившего в сад, где деревья и кусты терялись среди камня и металла. Тут не было ничего живого. Ничего настоящего.
«Итак, она встала, — продолжила Ева свою мысленную реконструкцию случившегося, — спустилась вниз, чтобы забрать пакет. Но с собой захватила сканер, чтобы проверить содержимое на взрывчатку. Осторожная, внимательная женщина. Потом она внесла пакет в дом».
Ева вошла в хозяйскую спальню и только тут заметила первые признаки того, что дом обитаем. Здесь тоже были зеркала — целая стена и двойная дверь были облицованы ими. Но кровать, широкая, как каньон, осталась неубранной, а в одном углу валялась скомканная ночная рубашка. Одна из дверец платяного шкафа осталась открытой. Ева с первого взгляда определила, что это шкаф Ривы, и стала воображать, что было дальше.
«Она вскрыла пакет и, вероятно, села на кровать, когда у нее подогнулись колени. Снова посмотрела на фотографии, снова перебрала их по одной, пока ее мозг пытался осмыслить то, что видели глаза. Потом она изучила счета и квитанции. Прошла на другой конец комнаты к центру обработки данных, загрузила диски…»
Наверняка Рива металась по комнате — в этом Ева не сомневалась. Точно так же поступила бы она сама. Мерила бы комнату шагами взад-вперед, ругалась, утирала выступившие слезы ярости. Разбила бы что-нибудь хрупкое… Тут Ева со злорадным удовлетворением заметила в дальнем углу осколки стекла.
Сколько времени ей потребовалось, чтобы между руганью и вспышками удушающего гнева разработать план, одеться и собрать инструменты? Час? Час с лишним? Уж точно не меньше часа прошло с того момента, как она вскрыла пакет, и до того, как отправилась исполнять свою миссию.
Ева включила блок связи — разумеется, тут был и видеотелефон — и проиграла сообщения за последние сутки. Среди них имелся один звонок от Фелисити, записанный на автоответчик в четырнадцать ноль-ноль.
— Привет, Рив. Знаю, ты на работе, не хочу тебя отрывать. Просто хотела дать тебе знать: сегодня вечером у меня горяченькое дельце. Свидание. Надеюсь, увидимся в пятницу или в субботу. Расскажу все в самых грязных деталях. Будь умницей, веди себя хорошо, пока Блэра нет в городе. А захочешь пошалить — все мне расскажи! Чао!
Ева остановила видеоизображение и стала пристально вглядываться в лицо Фелисити Кейд. «Богатая, роскошная секс-бомба», — подумала она. На нее смотрела с экрана бело-розовая блондинка с точеными скулами и полным чувственным ртом. Глаза темно-синие, прямо фиалковые. У внешнего угла левого глаза — крошечная родинка. Ева готова была биться об заклад, что Фелисити отвалила кучу денег за это лицо. А этим звонком она себя прикрывала, чтобы Рива случайно не позвонила ей вечером. И было в ее фиалковых глазах какое-то нездоровое возбуждение, подсказавшее Еве, что Блэр Биссел, скорее всего, был с ней в эту самую минуту, только в объектив видеотелефона не попал.
А когда он сам позвонил домой в семнадцать двадцать, заметила Ева, он специально постарался, чтобы на экран ничего не попало, кроме его лица. Зеленые кошачьи глаза под тяжелыми веками. Красивый рот, чувственная улыбка. И такой же чувственный, как будто полусонный голос.
Теперь Ева прекрасно понимала, почему Рива на него запала. Живое изображение на экране было куда красноречивее, чем фотография на удостоверении личности, которую она тоже внимательно изучила. Фотография не передавала манящего обаяния, этого лица, неторопливого, тягучего голоса. Все вместе создавало убийственный сексуальный коктейль.
— Привет, детка, я думал, ты уже дома. Надо было звякнуть тебе на мобильный. Голова гудит, устал от езды, от часовых поясов. Я собираюсь соснуть, отключу связь, так что не звони. Попробую еще раз связаться, когда выплыву. Скучай по мне, крошка! Ты же знаешь, как я по тебе скучаю.
«Тоже прикрыл свою задницу, — подумала Ева. — Обеспечил себе свободную ночку, чтобы поиграть с подружкой».
И все же Блэр вел себя неосторожно. Даже безрассудно. Его счастье, что она так слепо ему доверяла, иначе он обязательно погорел бы. Ева на ее месте обязательно отследила бы звонок. А если бы Риве вздумалось нагрянуть туда, куда он якобы отправился? Да мало ли что еще могло случиться! И конец тайной связи, и неверного супруга хватают за задницу.
Но все кончилось иначе: его убили. Потому что кто-то другой его выслеживал, кто-то другой поджидал, когда он окажется в нужное время в нужном месте.
Но зачем?
— Фирменный набор кухонной утвари, — доложила вошедшая Пибоди. — Не хватает ножа для резки хлеба.
— Уж не тот ли это нож, что лежит у нас в мешке для улик?
— Да, мэм, похоже, это тот самый. И еще я проверила записи охраны. Они показывают, что вчера Рива Юинг вошла в дом одна в восемнадцать двенадцать. А звонок у ворот прозвонил сразу после двадцати трех ноль-ноль. Она вышла забрать пакет, просканировала его и вернулась в дом. Все в точности совпадает.
— Ты даром времени не теряла. Пибоди усмехнулась:
— Мы, детективы, делаем что можем!
— Слушай, сколько можно? Тебе еще не надоело?
— Я тут прикинула: еще месяц имею полное право упоминать, что я детектив, по три раза в день. Ну, а потом начну отлучать себя от груди.
— Внесу в протокол. Я хочу забрать диски с мониторов и блок связи в электронный отдел. Если Ри-ву подставили, тот, кто это сделал, знает об охранных системах не меньше, чем она.
— Вы говорите «если». У вас есть сомнения?
— Сомнения всегда есть.
— Ну, ладно. Кстати, я тут подумала… Вообще-то вряд ли, но вдруг она сама все это подстроила, чтобы выглядело так, будто ее подставили? Это, конечно, рискованно и чересчур хладнокровно, но очень даже неглупо.
— Да, это было бы очень даже неглупо. — Ева принялась методично изучать содержимое ящиков письменного стола.
— Вы об этом уже думали?
— Пибоди, мы, лейтенанты, всегда думаем.
— Но вы в это не верите?
— На мой взгляд, это было бы слишком просто. Если это она убила, ей конец. Дело свалилось нам в руки, как спелое яблоко. Нам и делать-то ничего не надо — заполнить отчеты и ждать суда. Но если она говорит правду, у нас на руках настоящая головоломка. А я, черт возьми, обожаю головоломки!
Ева запечатала в мешки для улик все диски, чтобы позже просмотреть их в управлении, добавила туда же портативный персональный компьютер и электронную записную книжку, судя по всему, сломанную.
— Осмотри комод, — приказала она.
Они обыскали всю спальню, передвигаясь от комодов к гардеробам, но ничего интересного не нашли, если не считать того, что Пибоди определила как «нижнее белье для обезьяньего секса».
Для обыска домашних кабинетов они разделились, причем Ева взяла на себя кабинет Блэра. «В этом плане, — заметила она, — у него тоже было явно привилегированное положение». Его кабинет оказался вдвое больше, чем у Ривы, с видом на сад. Ева не сомневалась, что этот сад был его причудой. В кабинете стояла длинная кожаная кушетка цвета кофе с молоком, вся стена позади кушетки было отделана зеркалами. И еще тут имелся развлекательный центр со всеми новейшими игрушками. «Скорее игровая комната подростка, а не рабочий кабинет мужчины», — подумала Ева.
Но когда она подошла к процессору и попыталась его включить, оказалось, что он не работает. Ева шлепнула его ладонью: это был ее привычный стиль общения с капризными механизмами. Потом испробовала все стандартные коды и пароли.
Экран остался черным, процессор молчал.
«Любопытно, — подумала она, обходя компьютер кругом, словно спящее животное. — Что же у него там такое было, чего не должна была видеть его жена?»