Робертс Нора. Жертвопроношение

   Он сунул руку в карман, достал амулет, подаренный ему Исидой, и надел на шею Евы.
   - А это зачем?
   - Тебе он идет больше, чем мне.
   - Такты, оказывается, суеверен? - усмехнулась Ева.
   - Вовсе нет, - солгал он и начал расстегивать пуговицы на ее рубашке.
   - Эй, что это ты делаешь?
   - Приятно провожу время. - Руки его, проворные и умелые, уже добрались до ее груди. - Нам ехать не меньше часа.
   - Я не собираюсь заниматься сексом на заднем сиденье лимузина! возмутилась она. - Это...
   - Это восхитительно! - Рорк приник к ее груди губами.
   ***
   Когда лимузин свернул на узкую проселочную дорогу, Ева лежала на сиденье, приятно утомленная и расслабленная. Вдоль дороги росли деревья, небо было усеяно звездами, воздух казался сине-черным. Внезапно она заметила в темноте два горящих желтых глаза, и чей-то силуэт, похожий на лисий, метнулся в лес у дороги. Еве стало не по себе.
   - Фини и Пибоди следуют за нами?
   - Хм-м-м. - Рорк обернулся. - Кажется, да. А ты наизнанку рубашку надела, - усмехнулся он.
   - Черт! - Ева стащила с себя рубашку и вывернула. - Прекрати так нагло улыбаться! Я просто сделала вид, что мне понравилось.
   - Ева, дорогая! - Он поднес ее руку к губам, почтительно поцеловал. - Ты слишком хороша для меня.
   - Не могу не согласиться. - Она сняла амулет и надела ему на шею. - Ты поноси. - И, не давая ему возразить, добавила:
   - Пожалуйста!
   - Ты же в это не веришь.
   - Не верю, - подтвердила Ева. - Но ты, кажется, веришь. Кстати, твой водитель знает, куда ехать?
   - Исида ему объяснила. - Он взглянул на часы. - По моим подсчетам, мы почти у цели.
   - Похоже, что во всей округе нет ни души. - Она выглянула в окно. Темнота и деревья, больше ничего. Даже не верится, что мы всего в двух часах езды от Нью-Йорка.
   - Ты убежденная урбанистка.
   - А ты нет?
   Рорк пожал плечами.
   - Иногда приятно выбраться за город. В тишине хорошо отдыхается.
   - А я за городом всегда начинаю нервничать. - Они свернули на другую дорогу. - Все кажется таким одинаковым... В этом нет.., действия! сформулировала она свою мысль. - Зато зайди в Централ-парк - сразу наткнешься либо на наркомана, либо на шлюху, либо на парочку извращенцев.
   Она взглянула на Рорка и увидела, что он смеется.
   - Что это ты?
   - Жизнь с тобой так.., многообразна.
   - Можно подумать, что до меня она у тебя была однообразной, - хмыкнула Ева. - Впрочем, вино, женщины и деньги - наверное, это ужасно скучно.
   - Да, тоска была зеленая, - сказал он со вздохом. - Я бы так и угасал, если бы ты в свое время не решила повесить на меня парочку убийств.
   - Да, тебе тогда повезло. - Ева заметила мелькнувший за деревьями свет. Слава богу! Кажется, мы у цели.
   - Постарайся поменьше иронизировать, - посоветовал Рорк. - Чтобы не обидеть хозяев.
   - Я вовсе не собираюсь иронизировать, - соврала Ева, уже настроившаяся на приятную беседу. - Я хочу получить побольше впечатлений. Меня интересует не только Форт, но и все остальные. Если ты кого-нибудь узнаешь, скажи мне.
   Она вытащила из сумки какую-то коробочку и сунула ее в карман.
   - Портативный магнитофон? - удивился Рорк. - Это, во-первых, противозаконно, а во-вторых - просто невежливо.
   - Не понимаю, о чем ты говоришь.
   - И кроме того, это просто ни к чему, - добавил он и нажал на кнопочку в корпусе своих часов. - Этот гораздо мощнее. Уж мне ты можешь поверить: обе модели производятся моей фирмой. - Машина остановилась у какой-то поляны. Кажется, мы приехали.
   Исиду Ева увидела сразу же. Ее невозможно было не заметить: белый балахон, казалось, сиял во тьме. Волосы Исиды были распущены, на лбу красовалась широкая золотистая лента, усыпанная разноцветными каменьями. Она была босиком.
   - Будьте благословенны! - воскликнула Исида. Изрядно Еву смутив, она расцеловала ее в обе щеки, затем таким же образом поприветствовала Рорка и снова повернулась к Еве. - Вы ранены? - Ева не успела ответить, как Исида коснулась пальцами ее царапин. - Это яд!
   - Яд?! - Ева представила себе ногти Селины, опущенные в какое-то зловонное месиво.
   - Да, но не в физическом, а в духовном смысле. Я чувствую присутствие Седины. - Не спуская глаз с Евы, Исида положила руку ей на плечо. - Так не пойдет. Мириам, прошу тебя встретить наших гостей, - сказала она невысокой смуглой девушке и кивнула на подъехавшую машину, в которой сидели Фини и Пибоди. - Чез займется вашей раной.
   - Благодарю, не стоит. Утром я зайду к врачу.
   - Думаю, в этом не будет необходимости. Прошу вас, следуйте за мной.
   Исида провела гостей по лужайке. Ева увидела круг, по периметру которого горели белые свечи. Укрута стояли какие-то люди и беседовали словно на загородном приеме. Всего их было человек двадцать, в возрасте от восемнадцати до восьмидесяти. На лужайке стояли портативные холодильники, откуда все доставали напитки. Разговаривали они негромко, время от времени кто-то смеялся.
   Чез сидел за небольшим складным столиком. На нем был синий комбинезон и синие же туфли. Заметив Евин взгляд, брошенный на стол, он улыбнулся.
   - Колдовской инструментарий, - пояснил он. Красные шнуры, нож с белой рукоятью... "Атам", - подумала Ева. Там же лежали свечи, небольшой медный гонг, хлыст, серебряный меч, стояли какие-то разноцветные пузырьки, склянки, чаши.
   - Очень интересно.
   - Это старинный обряд, и предметы, которыми мы пользуемся, тоже старинные. Вы ранены? - Он шагнул к ней и протянул руку, но тут же замер, поскольку Ева бросила на него холодный, предупреждающий взгляд. - Прошу прощения. Вам больно?
   - Чез умеет лечить, - улыбнулась Исида. - Сочтите это за демонстрацию его возможностей. Ведь вы хотели нас изучить, не так "и? А на вашем друге оберег.
   Ева, в кармане у которой лежал пистолет, подумала, что и у нее есть свой оберег.
   - Ну хорошо, демонстрируйте. - Она подняла подбородок, позволяя Чезу осмотреть царапины.
   Пальцы его оказались на удивление нежными и прохладными. Она не сводила с него глаз и заметила, как сосредоточенно он смотрел на рану.
   - Вам повезло. Намерение превосходило результат, - сказал он тихо. Голос у него был очень мелодичный. - Вы не могли бы расслабиться? Ведь тело и разум неразрывно связаны. Одно ведет за собой другое, одно другое лечит. Позвольте мне вам помочь.
   . Ева почувствовала, что на нее волной накатило тепло, оно шло от его пальцев к ее голове, потом разлилось по всему телу. Ей показалось, что ее вот-вот сморит сон. Она вздрогнула и увидела, что он улыбнулся.
   - Не бойтесь, я не причиню вам вреда.
   Чез взял со стола янтарный флакон, открыл его и налил себе на ладонь какой-то жидкости с цветочным запахом.
   - Это бальзам, изготовленный по старинному рецепту. - Чез начал легонько втирать его в царапины, оставленные ногтями Селины. - Он все залечит. Больше болеть не будет.
   - Вы хорошо разбираетесь в лекарствах, да?
   - Этот бальзам приготовлен на травах. - Он достал из кармана платок и вытер руки. - Но в лекарствах я действительно разбираюсь.
   - Я бы хотела поговорить с вами именно об этом. - Ева выдержала небольшую паузу и добавила:
   - И о вашем отце.
   Она заметила, как сузились на мгновение его зрачки, и поняла, что попала в яблочко. И тут между ними встала Исида. Лицо ее пылало гневом.
   - Вас сюда пригласили! Это священное место, вы не имеете права...
   - Исида! - Чез коснулся ее руки. - У нее свое дело. Как и у каждого из нас. - Он очень серьезно взглянул на Еву. - Да, я поговорю с вами, когда вы пожелаете. Но здесь не место для бесед на подобные темы. Скоро начнется церемония.
   - Мы не хотим вам мешать.
   - Вам будет удобно встретиться завтра в девять часов в "Пути души"?
   - Вполне.
   - Очень хорошо.
   - Вы всегда за добро платите злом? - шепотом спросила Исида, когда Чез отошел. Потом, горестно покачав головой, она перевела взгляд на Рорка. - Вы приглашены наблюдать за церемонией, и мы надеемся, что вы и ваши спутники отнесетесь к происходящему с должным уважением. Просим вас не входить в магический круг.
   Когда она удалилась, Ева сунула руки в карманы.
   - Так, теперь на меня злятся две колдуньи... Оглянувшись она увидела подошедшую к ней Пибоди.
   - Это обряд инициации, - шепнула Пибоди. - Так мне сказал вон тот роскошный колдун в итальянском костюме. - Она кивнула на красавца с бронзовыми волосами, одарившего ее ослепительной улыбкой. - Бог мой, да ради такого и обратиться можно.
   - Держите себя в руках, Пибоди, - нахмурилась Ева.
   - Если бы моя матушка знала, где я сегодня, она бы ночь напролет молилась за меня. - Фини заставил себя улыбнуться. - Престранное местечко, доложу я вам.
   Рорк вздохнул и обнял Еву за талию.
   - Все одним миром мазаны, - прошептал он.
   И тут обряд начался.
   Молодая женщина, которую Исида называла Мириам, вышла в круг. Двое мужчин завязали ей глаза. Все, за исключением наблюдающих, уже сбросили одежду; обнаженные тела, казалось, светились в лунном свете. Где-то в лесу перекликались ночные птицы.
   Ева нащупала лежавший в кармане пистолет. Девушку связали красными шнурами, которые Ева уже видела. Когда дело дошло до лодыжек, заговорил Чез:
   - Ноги не связаны и не свободны! - В голосе его звенела неподдельная радость.
   Ева с любопытством наблюдала за обрядом. Настроение участников церемонии было приподнятым. Высоко в небе плыла луна, серебрившая листву на деревьях. Ухали совы, и от этих странных звуков у Евы почему-то стыла кровь в жилах. Никто, казалось, не обращал внимания на наготу друг друга, никто не бросал на соседа похотливых взглядов, которые были вполне уместны в секс-клубах.
   Чез взял атам. Когда он поднес его к сердцу девушки, Ева инстинктивно сжала рукоять пистолета.
   - Я знаю два слова, открывающие двери, - любовь и доверие! - произнесла Мириам, голос ее звенел в ночной тиши.
   - И те, кто обладает этим, приветствуются с удвоенным радушием, улыбнулся Чез. - Я дам тебе третье, которое и проведет тебя через эту дверь.
   Он передал нож стоявшему рядом человеку и поцеловал Мириам. "Так отец целует дитя", - подумала Ева. Потом Чез обошел вокруг девушки и подтолкнул ее к центру круга. Человек, державший атам, провел им по воздуху, словно замыкая за ними круг.
   Чез вел Мириам по кругу, все пели, и каждый раскручивал Мириам, словно собирался играть с ней в жмурки. Трижды прозвонил колокол. Чез опустился на колени, поцеловал ноги девушки, затем ее колени, живот, груди, губы.
   "Выглядит даже не эротично, - подумала Ева. - В этом чересчур много любви".
   - Ну, как впечатление? - прошептала она, взглянув на Рорка.
   - Замечательно. Очень религиозно. - Он накрыл ладонью ее руку, все еще сжимавшую пистолет. - И вполне безобидно. Пожалуй, это эротично, но в самом.., благородном смысле слова. Кстати, двоих из присутствующих я узнал.
   - Когда все это кончится, скажешь мне. Обряд продолжался. Ева машинально поднесла руку к шее - и вдруг поняла, что царапины исчезли, кожа снова стала гладкой.
   Она опустила руку. В этот момент Чез взглянул на нее и улыбнулся.
   Глава 16
   Когда Ева с Пибоди приехали в "Путь души", магазин был еще закрыт, но Чез поджидал их на тротуаре у двери. Он пил что-то горячее из бумажного стаканчика.
   - Доброе утро! - Утро было довольно прохладное, и на щеках у него играл румянец. - Может быть, мы побеседуем не в магазине, а наверху, в квартире?
   - А что, полицейские приносят неудачи в торговле? - усмехнулась Ева.
   - Нет. Просто через полчаса мы открываемся, и не хочется пугать ранних посетителей. Вам ведь Исида не понадобится?
   - Пока нет.
   - Ценю вашу деликатность. Извините, не могли бы вы подождать еще минутку? Исида не признает кофе, а я слаб, - добавил он, делая очередной глоток. - Она знает, что я каждое утро предаюсь своей маленькой страсти, но делает вид, что этого не замечает. Смешно, но так нам удобнее.
   - Не торопитесь. Вы берете кофе в заведении напротив?
   - Оно слишком близко от дома. И, откровенно говоря, кофе там скверный. Неплохой кофе варят вон там, на углу. - Он с удовольствием сделал еще один глоток. - Курить я бросил несколько лет назад, но без чашки кофе обойтись не могу. Вам вчера понравилась наша церемония?
   - Было очень интересно, - сдержанно ответила Ева. Утро действительно выдалось довольно прохладное, и она засунула руки поглубже в карманы. Час пик заканчивался, и движение было уже не столь оживленным. - Вам не холодно бегать голышом по лесу?
   - Осенью становится холодновато, вы правы. Думаю, мы в этом году больше не будем устраивать службы на свежем воздухе. Но Мириам мечтала пройти обряд посвящения до Самайна.
   - До Самайна? - спросила Ева.
   - Это праздник, Хэллоуин, - в один голос ответили Чез и Пибоди.
   Чез улыбнулся, а Пибоди, смутившись, пробормотала:
   - Я немного этим интересуюсь...
   - А-а-а, понятно... - Он допил кофе и бросил стаканчик в урну. - Вы простудились, сержант?
   - Да, сэр, - ответила Пибоди, с трудом сдержавшись, чтобы не чихнуть.
   - У меня есть кое-что... Вам поможет. Кстати, одна из женщин нашей общины вас узнала, лейтенант. Она сказала, что недавно гадала вам по руке. В день гибели Алисы.
   - Да, помню.
   - Кассандра опытная гадалка, - сказал Чез и повел их вверх по лестнице. Она винит себя за то, что не была достаточно внимательна, что не сообщила вам об опасности, грозившей Алисе. Она считает, что сейчас опасность грозит вам. Он оглянулся на Еву. - Кассандра надеется, что вы носите камень, который она вам дала.
   - Не помню, куда его положила, - пробормотала Ева. Чез вздохнул и покачал головой.
   - Как ваша шея?
   - Как новенькая.
   - Да, даже следов не видно.
   - И так быстро все прошло... Чем вы меня намазали? Чез, к удивлению Евы, ответил не без юмора:
   - В состав входят язык летучей мыши и глаз гадюки. - Он открыл дверь, и тут же зазвенели колокольцы. - Чувствуйте себя как дома. Я приготовлю вам чай. Вы, наверное, замерзли.
   - Не беспокойтесь.
   - Никакого беспокойства. Одну минуту. Он вышел, и Ева стала осматривать его жилище. Квартира оказалась весьма незаурядной. Очевидно, многие из вещей, продававшихся внизу, перекочевали сюда. На овальном столе лежали массивные кристаллы, в углу стояла медная ваза с цветами. На стене, над огромным синим диваном, висел великолепный гобелен, на котором были изображены мужчины и женщины, луна, солнце и крепость с языками пламени, вырывавшимися из бойниц.
   - Большой аркан, - пояснила Пибоди, когда Ева подошла поближе, чтобы рассмотреть гобелен. Она оглушительно чихнула и полезла за носовым платком. Похоже, это старинная вещь.
   - Наверное, дорогая, - решила Ева.
   Повсюду стояли вырезанные из камня статуэтки - волшебники, драконы, собаки о двух головах, женщины с крыльями. На другой стене висел еще один гобелен с какими-то яркими непонятными знаками.
   - Это из "Евангелия из Келлса". - Заметив удивленный взгляд Евы, Пибоди пожала плечами. - Моя мама любит вышивать такое на подушках и покрывалах. Они хорошо смотрятся... Вообще, здесь очень мило. - Пибоди была рада, что у нее не бегают по спине мурашки, как в доме у Седины. - Эксцентрично, но мило.
   - Наверное, у них неплохо идет торговля, если они могут позволить себе держать дома антиквариат, - заметила Ева.
   - Торговля идет довольно бойко, - сказал Чез, вошедший с подносом, на котором стояли цветастый керамический чайник и чашки. - Кроме того, у меня имелись личные сбережения.
   - Наследство?
   - Нет. - Он поставил поднос на круглый столик. - Накопил. Инженерам-химикам неплохо платят.
   - Но вы, кажется, решили вместо химии заняться торговлей?
   - Да, решил, - ответил он. - Работа не давала мне удовлетворения. Жизнь вообще не приносила мне счастья.
   - Психотерапия не помогла?
   Чез снова посмотрел ей прямо в глаза.
   - Но и не помешала. Прошу вас, садитесь. Я готов ответить на ваши вопросы.
   - Чез, она не имеет права заставлять тебя. Ты вовсе не должен все снова вспоминать, - сказала неслышно вошедшая Исида. На сей раз на ней было свободное платье цвета грозовых туч. - Закон стоит на страже твоих прав.
   - Я расследую убийство, - возразила Ева. - И имею право потребовать, чтобы на мои вопросы отвечали. Но Чез, естественно, может воспользоваться услугами адвоката.
   - Не адвокат ему нужен, а мир и покой, - нахмурилась Исида.
   Чез взял ее руки в свои, поднес к губам, а потом прижался к ним щекой.
   - Не беспокойся, у меня в душе мир, - сказал он. - У меня есть ты. Не волнуйся так. Тебе пора идти вниз открывать магазин, а мне надо пройти через это.
   - Позволь мне остаться!
   Чез покачал головой, и Ева, увидев взгляды, которыми они обменялись, была поражена. Чувствовалось, что эти люди не просто находятся в близких отношениях, но любят друг друга - любят нежно и преданно.
   - Тебе достаточно позвать меня, - сказала Исида. - Только пожелай - и я появлюсь.
   - Знаю.
   Он потрепал ее по плечу и легонько подтолкнул к двери. Исида бросила на Еву взгляд, в котором ясно читалась с трудом сдерживаемая ярость, и удалилась.
   - Едва ли я выжил бы без нее, - сказал Чез, глядя вслед Исиде. - Вы сильная женщина, лейтенант. Вам, очевидно, трудно представить, что бывает такая нужда в Другом человеке, такая зависимость...
   Ева подумала, что раньше, возможно, она бы с этим согласилась. Теперь вряд ли.
   - Я бы хотела записать нашу беседу, мистер Форт.
   - Да, конечно.
   Чез сел и, пока Пибоди доставала магнитофон, налил в чашки чаю. Ева произнесла все полагающиеся в начале допроса фразы, которые он выслушал, не поднимая глаз.
   - Вы поняли, каковы ваши права и обязанности?
   - Да. Вы пьете сладкий чай?
   Она подозрительно взглянула на чашки. Странный запах...
   - Да, спасибо.
   - Вам я положил немного меда, сержант. - Чез улыбнулся Пибоди. - И.., кое-что еще. Думаю, вам поможет.
   - Пахнет замечательно! - Пибоди осторожно пригубила из чашки и улыбнулась.
   - Когда вы в последний раз виделись с отцом? - спросила Ева.
   Чез, которого этот вопрос застиг врасплох, тотчас же поднял голову. Рука его, державшая чашку, дрогнула.
   - В тот день, когда объявили приговор. Я находился в зале суда и видел, как его уводили. Он не имеет права на свидания.
   - И как вы отнеслись к произошедшему?
   - Мне было стыдно. Но я почувствовал облегчение. И еще - отчаянную тоску, вернее - просто отчаяние. Это же был мой отец! - Чез отставил чашку. - Я ненавидел его всей душой.
   - Потому что он убийца?
   - Потому что он был моим отцом. Я очень обидел мать тем, что решил присутствовать на суде. Но она не могла остановить меня. Она и его не могла остановить. Хотя в какой-то момент она от него ушла - взяла меня и ушла, что оказалось полной неожиданностью для всех. - Чез некоторое время молчал, напряженно глядя прямо перед собой. - Ее я тоже долго ненавидел. А ненависть меняет человека, не так ли, лейтенант? Уродует его душу.
   - С вами это произошло?
   - Почти произошло. У нас был несчастливый дом. Но разве можно было ожидать чего-то иного? Ведь главным в доме был мой отец. Вы подозреваете, что я похож на него?
   Чез говорил ровным голосом, но взгляд выдавал его чувства. "Во время допроса очень важно смотреть в глаза, - подумала Ева. - Слова часто ничего не значат".
   - А это не так? - спросила она.
   - "Кровь скажет". Кажется, так у Шекспира? - Чез ненадолго задумался. - С этим ведь живет каждый ребенок. Независимо от того, кто его родители, он боится: что скажет кровь?
   Ева тоже жила с этим и тоже боялась. Но она боролась, не позволяя этому себя сломить.
   - Насколько сильное влияние отец оказывал на вашу жизнь?
   - Чрезвычайно сильное. Вы умеете вести расследование, лейтенант, и я уверен, что вы просмотрели все дела внимательно. Вы наверняка поняли, что он был харизматической личностью. Страшным человеком. Человеком, поставившим себя выше всех законов. В подобной непробиваемой наглости даже есть какая-то привлекательность...
   - Да, для некоторых зло привлекательно.
   - Совершенно верно. - Чез усмехнулся. - Вы это прекрасно понимаете, поскольку вынуждены постоянно сталкиваться с этим. Мой отец был человеком, с которым нельзя.., бороться - ни на физическом, ни на психологическом уровне. Он был сильным. Очень сильным.
   Чез прикрыл на мгновение глаза, вызывая в памяти то, что так старался забыть.
   - Я боялся, что могу стать таким же, и даже подумывал о том, чтобы отказаться от самого ценного дара - от собственной жизни.
   - Вы пытались покончить с собой?
   - До попыток дело не доходило. Но я об этом думал. Впервые - когда мне было десять лет... - Он отхлебнул чаю, пытаясь успокоиться. - Вы можете представить себе десятилетнего ребенка, думающего о самоубийстве?
   Ева могла себе такое представить. Когда она сама замышляла самоубийство, ей было и того меньше.
   - Он издевался над вами?
   - Издевался? Можно сказать и так. Он бил меня. Причем делал это не в гневе. Просто неожиданно поднимал руку и наносил удар - с равнодушием человека, пришибающего муху.
   Чез сжал руку в кулак и с трудом заставил себя разжать пальцы.
   - Он нападал.., как акула - молча, в полной тишине. Всегда - без предупреждения. Моя жизнь целиком зависела от того, что ему взбредет в голову. Мне кажется, я уже побывал в аду.
   - И никто вам не помог? Никто не пытался вмешаться?
   - Мы никогда не жили в одном месте подолгу. Нам не разрешалось заводить знакомства. Он избивал меня, а потом сам отвозил в больницу. Заботливый отец.
   - И вы никому ничего не рассказывали?
   - Он был моим отцом, и это была моя жизнь. - Чез поднял руки и уронил их на колени. - Кому я мог об этом рассказать?
   Ева тоже никому не рассказывала - считала, что невозможно говорить о таких вещах.
   - Долгое время я ему свято верил - тому, что это справедливо, и что если я кому-то расскажу, то наказание будет ужасным. Мне было тринадцать, когда он впервые меня изнасиловал. Он сказал мне, что таков обряд, ритуал посвящения. Секс - это жизнь, необходимо смириться. Он сказал, что его долг и право поставить меня на этот путь. Связал мне руки. Я плакал.
   Чез взял чайник и налил себе еще чаю.
   - Не знаю даже, можно ли назвать это изнасилованием. Ведь я не сопротивлялся. Просто тихонько плакал и покорялся его воле.
   - Это было изнасилование, - тихо проговорила Пибоди.
   - Не знаю... - Чез понял, что не может пить чай, который только что налил. - Я никому не говорил об этом. Даже когда его посадили за решетку, я ничего не рассказал полиции: просто не верил, что им удастся долго продержать его в тюрьме. Он был слишком силен и могуществен, и кровь на его руках только придавала ему силы. Странно, но моя мать бежала, забрав меня с собой, именно из-за секса. Не из-за насилия, не из-за того, что он ломал руки маленькому мальчику, не из-за смертей, в которых он был повинен. Это случилось после того, как она увидела его, склонившегося надо мной, стоявшим на коленях. Он ее не видел, а я видел. Я видел ее лицо, когда она зашла в комнату. Она оставила меня там, дала ему закончить то, что он начал, но ночью, когда он ушел, мы бежали.
   - Но она и тогда не обратилась в полицию?
   - Нет. - Чез взглянул на Еву. - Я знаю, о чем вы думаете. Что, если бы она все рассказала, многие жизни были бы спасены. Но страх - очень сильное чувство. Она хотела лишь одного - выжить. Когда начался суд, я ходил на заседания каждый день. И был уверен, что очень скоро он каким-то образом.., просто исчезнет из зала суда. Даже когда сказали, что его посадят в тюрьму, я не верил. Ну а потом сменил имя, попытался жить нормальной жизнью. Стал заниматься тем, что было мне интересно, к чему меня влекло. Но я не позволял себе с кем-либо сближаться. Во мне жила неутолимая ярость. Я мог взглянуть на человека и возненавидеть его только потому, что он казался счастливым. Или грустным. Я ненавидел людей за их безоблачное существование! И так же, как отец, не мог подолгу жить на одном месте. Когда я понял, что снова думаю о самоубийстве - причем думаю спокойно, серьезно, - я испугался и стал искать помощи у психиатров.
   Он наконец снова улыбнулся.
   - Тогда я не догадывался, что я сделал первый шаг к новой жизни. Я сумел понять, что ни в чем не виноват, сумел простить мать. Но ярость все еще жила во мне, таилась в глубине души. И тогда я встретился с Исидой.
   - Потому что заинтересовались оккультизмом? - подсказала Ева.
   - Потому что начал изучать его. Это входило в программу психотерапии. Чез задумался и покачал головой. - Вы не представляете, каким я был в то время злым и грубым. Любая религия казалась мне отвратительной, я ненавидел все то, во что верила Исида. А она была так прекрасна, так светла... И я ненавидел ее за это! Однажды она уговорила меня прийти на службу, посмотреть на то, что вы видели вчера вечером. Я считал себя ученым. И решил, что пойду туда, чтобы доказать, что все это - лишь замшелые слова, повторяемые легковерными дураками. Так же как и то, что исповедовал мой отец, - лишь оправдание желания причинять боль и властвовать.
   - И вы пошли туда?
   - Да. Я стоял в стороне и молча злился. Я ненавидел присутствующих за их простоту и преданность. Ведь такие же взгляды были у людей, собиравшихся послушать моего отца. Я не хотел иметь ничего общего ни с ними, ни с их верой, но что-то влекло меня туда снова и снова. Трижды я возвращался туда и наблюдал за происходившим, и тогда-то я, сам того еще не зная, начал выздоравливать. В ночь весеннего равноденствия Исида пригласила меня к себе домой. Когда мы остались вдвоем, она сказала, что узнала меня. Меня охватила паника: я так старался похоронить все, что было связано с отцом. Правда, она сказала, что имеет в виду прошлую жизнь, но по ее глазам я понял: она все знает. Она знала, кто я и откуда. И сказала, что у меня дар врачевания, но что я открою его в себе, как только вылечусь сам. А потом она соблазнила меня.
   Чез рассмеялся, тепло и искренне.