Страница:
Подхватив Кайру на руки, он большими шагами пересек комнату и обрушил ношу на широкий расшатанный диван, покрытый клетчатым пледом. Плед скрывал дырки от оброненных сигарет, пятна от вина и еще от чего-то, о чем говорить не хотелось.
Пока Кей пощелкивал кнопками ее клетчатой рубашки, девушка успела расстегнуть пуговицу на его джинсах и спустить молнию. Он ощутил руку, крепко сжавшую его мужское достоинство и осторожно передвигающуюся вверх-вниз. В голове помутилось, и Кей впился в Кайру ногтями. Она застонала от боли и страсти, выгнула спину, подставляя губам Кея выпрыгнувшие из-под рубашки большие груди.
Кей целовал сладкую плоть, медленно подбираясь туда, где повыше соска изображена со всеми подробностями бурая гадюка, свернувшаяся спиралью под кокетливо наклонившимися ромашками. Когда Кайра волновалась, гадюка на высоко вздымавшейся груди раздувалась и разевала пасть. Она была единственной змеей, которую Кей не боялся. Он касался языком каждой чешуйки, спускаясь к трепещущему соску.
Кайра вскрикнула, перевернулась, оказавшись на Кее, и несколькими торопливыми движениями стянула с себя трусики, постанывая, когда нежная кожа касалась острых зубчиков на молнии полуспущенных джинсов.
…Потом в голове мелькали обрывки видений: узкая тропа в джунглях под проливным дождем; отрубленные головы в шляпах и с сигарами в почерневших зубах, аккуратно расставленные вокруг недавно потухшего костра; красная пустыня и солнце, как огненный плевок на сизом небе; casa del putas в маленьком тропическом городке на сваях у широкой коричневой реки и свесившаяся над сплетенной из пальмовых листьев кушеткой жирная зеленая змея с распахнутой розово-серой пастью; доверчивые маленькие птички, которых Кей ловит руками и ест живьем, обезумев от голода и отхаркивая застревающие в горле перья…
– Так и будешь на мне валяться? А ну, в сторону! – Кайра перевернулась на живот, и Кей оказался зажатым между стеной и все еще горячим телом.
Его не расстраивала грубость Кайры. Однажды она призналась ему в любви, а потом проклинала себя за опрометчивую откровенность. Кей же вообще никак их отношения не называл.
Кайра не мочалка и не подружка. Она – байкерша, она сама себе мужиков выбирает.
Кайра перевернулась на живот, нашла на обшарпанной тумбочке сигареты и пластмассовую зажигалку, прикурила две и одну отдала Кею. Он не курил эту марку, но Кайре отказывать не хотелось. Кто еще даст ему то, что нужно? Он имел в виду не секс, конечно, а нечто более важное.
Тепло.
Кей рассматривал нагую Кайру, вытянувшуюся рядом. Ей нравилось подставлять себя взгляду Кея. Крепкая, плотная, но не толстая, а, скорее, сильная. Среднего роста, с вечно задранным вверх подбородком и таким наглым взглядом, что байкеры гигантских размеров рядом с ней уменьшались в росте.
Кей запустил пальцы в ее каштановые волосы, и Кайра недовольно зашевелилась:
– Оставь, слышишь? Оставь голову в покое! Я это не люблю.
Кей провел ладонью по спине Кайры. Женщина, змеи и байк – гремучая смесь.
«Если здраво рассуждать, – размышлял Кей, не замечая, что автоматически трогает, считая, родинки на спине и плечах Кайры, – женщина при езде на байке совершает половой акт. Раздвигает ноги, елозит задом, держит байк за рога, как партнёра за руки, раскачивается вперед-назад и в стороны, вскрикивает на кочках, беспокойно вертится… Ее возбуждает жар, исходящий от труб. Остановившись, она слезает с партне… черт, с байка, закуривает и отдыхает».
«Пять, шесть… К тому же байк согласен, чтобы им управляли. Далеко не все мужики на это способны».
«Семь, восемь… Почему байкеры такие агрессивные? Потому что посадка на байке – это властная поза всадницы».
«Девять, десять… Интересно, сколько мужиков изнасилованы байкершами? Изнасилованный крутой телкой самец скорее умрет, чем признается».
– Хватит мне в спину тыкать! – перевернувшись, Кайра улеглась, подложив руки под голову. – Ты ведь не просто так, по большой любви, прикатил? За гадюками?
Кей не умеет обманывать женщин.
– Я так и догадалась. Когда? Ну-у, это не скоро! Только смотри, им по осени рожать. Аккуратно соберешь и сразу – ко мне. Черт, как вы их не боитесь? Даже я…
Кайре стало холодно. Она приподнялась, подобрала валяющийся на полу халат и накинула на себя, прикрыв ноги и живот. Грудь оставила обнаженной и повернулась так, чтобы Кей видел змейку. От прохлады соски затвердели и вытянулись.
– Может, ты и меня по осени беременной сделаешь? Слабо? Ты не бойся, жениться не заставлю. Тебя фиг заставишь. У тебя ХаДэ есть, чтоб ему…
Кей нахмурился:
– Подумать, так ты сама свой байк не любишь?
– Я от него не фанатею, как ты. У нас только Дашка от мотиков тащится, разве что не спит с ними. Хотя… Они там, в гараже, на ночь часто вдвоем остаются…
– Бугель рассказывал, что вы ночью голые по набережной носитесь. Делать вам нечего. Озабоченные пялятся на вас из кустов.
– Бугель – трепло! А ты ревнуешь? – Кайра оживилась, и халат сдвинулся, обнажив ноги. – Дяденька ревну-ует! «Делать нечего?» Это ты прав. Именно так – нечего. Живем сегодняшним днем.
Она взяла руку Кея и просунула под халат. Кей ощутил ладонью пружинистые волосы и слегка вздрогнул. Кайра продолжала говорить, удерживая и поглаживая руку Кея. Он ощущал влагу Кайры и чувствовал ее запах. Голову снова повело, но он удержался, чтобы не пришпилить Кайру к дивану опять. Рано. Пусть больше захочет.
– Пойми: старый мужик на байке – интересное ретро. Признак денег и хорошего здоровья. С ним есть о чем поговорить. Не-е-т, ты не в счет. С тобой не только поговорить, но и еще кое-что! Претензий нет… Странно, у тебя седины почти нет…
Кайра вошла во вкус, как будто выступала перед своими студентами. Помимо байков и змеиного бизнеса она вела небольшой семинар на биологическом факультете.
– Старая баба на байке – баба-яга в ступе. Для нас, девок, байк – не образ жизни, как для мужиков, а этап. Его нужно пережить, прежде чем мы поймаем мужа. Байк для замужества необязателен. Он даже мешает. Крутые байкерши, как назло, врезаются по уши в тихих ботаников и получают перспективу через много лет умереть вдовой профессора.
Женская сырость пощипывала ладонь Кея, которую он утром оцарапал в гараже, но он не собирался ее вынимать, не желая прерывать Кайру. Ему нравилось ее слушать. Та говорила громко, размахивая свободной рукой:
– Если муж образованный, то смотрит на байк, словно это отходы какие-то. Как там, по-английски…
– Idiot child in the family.
– Во-во! Как на дебила! Как на машину недоделанную. Из-за этого девчонке приходится ставить байк на прикол, поскольку продавать жалко. И зря, потому что потом байк идет даром, в придачу к проданному за гроши гаражу, когда приходится переезжать к мужу с ночнушками, бюстгальтерами, огромным животом и отвисшими до колен титьками.
Она скривилась:
– Никто не знает, куда уходят байкерши. Они просто исчезают. Старый байкер – это интересно и впечатляюще. Старая байкерша – это противно и сильно стесняет окружающих. Как священник на дискотеке.
Разговоры утомили Кайру. Она приподнялась, взглянула Кею в глаза и, вздохнув, вернулась обратно.
Звякнуло стекло, в которое бросили камушек. Кайра встрепенулась:
– Девчонки приехали.
Искоса взглянула на Кея и добавила с безразличным видом:
– Дженни здесь. Ждет.
У Кея дрогнули губы. Дженни! Странная девушка. Очень странная.
Год назад они оказались в постели, причем Кей так и не понял, кто кого затащил. Ничего хорошего не получилось. Когда дошло до главного, Дженни словно одеревенела, а Кей не умеет спать с Буратино. Так он ей и сказал, страшно обозлившись. Дженни убежала. Странная.
С тех пор между ними словно выросла невидимая стена. Оба напрягались при мимолетных встречах, стараясь не соприкасаться взглядами.
Он очнулся, получив крепкий удар в бок. Кайра не терпела, когда о ней забывают:
– Дженни в тебя влюблена. До чертиков. Готова унижаться так, что страшно становится, до чего может пасть красивая девица ее лет. Когда ты спишь у меня, она вычисляет это своим звериным нюхом, приезжает и сидит во дворе под стенкой, напротив окон. Курит и молчит. Даже под дождем. И под снегом. Как кошка, которая сошла с ума и хочет любви в декабре.
Кей не отвечал. Ему не нравилось то, что он слышал, но Кайра упорно гнула свое:
– Ее душа мечется неприкаянно. Больная у нее душа. Девка словно ищет смерти и не находит достойного повода. Тела ей не жалко. Потому и сошлась с каскадерами. Говорит, что был у нее принц на Харлее с алыми крыльями, но уехал заправиться и не вернулся. Это про тебя. Я все знаю.
Чертовы бабы! Ничего от них не утаишь.
– Лучше сдохнуть с трюкачами, чем под «золотым бай ком». – Кайра тяжело вздохнула. – Моих девок он пока не трогает.
Опять эти слухи! Скоро можно сборник легенд составлять.
– Ты веришь в эти сказки?
Кайра ответила, что в сказки не верит, но она женщина, а потому все знает сердцем.
– Я за тебя беспокоюсь. – Она прижалась к нему, лизнула его нос и попросила неожиданно жалобным голоском: – Ты уж не умирай, пожалуйста! Поведешься на стоящего мужика, так его уже с асфальта соскребают…
Кей недовольно заворочался. Кайра сообразила, что сморозила глупость.
– Мы с девчонками собираемся на покатушки. С нами поедешь?
– Далеко?
– Не переживай. Обойдутся без тебя Бешеные пару часов! Знакомый пригласил. Он бар отремонтировал. Приезжайте, говорит, посмотрите. Бесплатно первые два бокала пива каждой.
Два часа у Кея есть. К тому же он давно не видел девчонок Кайры. Кей потянулся за майкой и на секунду отвлекся. Тут же что-то холодное обхватило его член и заставило подпрыгнуть от неожиданности. Под сводами серпентария прокатился победный клич Кайры. Воспользовавшись невнимательностью Кея, резвая девица вытянула из-под дивана палку-держалку для змей с захватом на конце и зацепила ею Кея.
Кею никогда не нравилась эта шутка. Шевелиться нельзя, от этого только больнее. Он знал, что его отпустят, если он согласится повторить.
И в этот раз он сумел загнать Кайру под себя. Кайра отчаянно сражалась, но пришлось смириться и принять Кея сверху. Кайра вскрикивала, когда Кей пронзал ее. Разбитый диван отчаянно скрипел.
Кей лежал на Кайре, слизывая пот с ее лба, фыркая, когда волосы забивались в рот. Кайра не шевелилась, крепко прижав его к себе. Кей выскользнул из Кайры и встал. Он поймал полный желания взгляд и отвернулся. Она вскочила, встала на колени и… Словом, ему не понадобилось смывать с себя последствия борьбы. Кей жмурился, ловя остатки наслаждения.
Заезжие байкеры из Сан-Бернардино, что в солнечной Калифорнии, невесть каким ветром занесенные на Север, в Город, увидели развязных, здоровых и красивых девок Кайры и выпали в осадок. Назвали их Girls with Balls. С тех пор все их так зовут.
Выйдя на свет, Кей глубоко вдыхал свежий весенний воздух и поглядывал на девчонок, окруживших один из байков. Остальные аппараты выстроились поодаль. ХаДэ возвышался далеко в стороне с отстраненным видом, словно и нет здесь женских байков с выставленными напоказ подножками и круто изогнутыми формами. Как известно, противоположный пол он не одобрял и считал, что хозяину лучше держаться подальше от баб, да разве тот послушает.
– Эй, девки, Кей здесь!
Это Пушок. Из всех Girls with Balls она острее реагировала на мужское присутствие. Пушок – стройная девица. Ее немного портили крупные черты лица, но это компенсировалось огромной копной кудрявых волос. Их масть Кей затруднялся определить. Каждый раз она красилась в иной цвет. Сегодня она была темно-рыжей.
Пушок приблизилась к Кею, встала на цыпочки и поцеловала в подставленную щеку. Или он отворачивался, а она успела клюнуть? Его раздражал неизменно висевший на шее Пушка талисман – череп змеи с хрустальным шариком в широко разинутой пасти. На сегодня гадов достаточно.
Не замечая недовольства Кея, Пушок плотоядно обежала глазами его фигуру. Кей вспомнил как-то оброненную Пушком фразу: «Мальчишек полно, но глупые они. Даже в оргазм толком вогнать не умеют».
– А мы уже давно приехали. Ждем вас с Кайрой…
– По байку догадалась, что я здесь?
– Не-а-а! – хитро прищурилась Пушок и махнула рукой в сторону подвального окна, едва выступавшего над землей. – На фортке с обратной стороны Кайра тряпку вывесила. Значит, ты здесь, и приказ: «Не мешать!»
Кей поморщился. Что за детские игры!
– Пошли к нам! – Пушок настойчиво потянула Кея к остальным. – Может, присоветуешь что.
Подойдя, Кей сдержанно поприветствовал всех по очереди. Над байком склонилась, наморщив выпачканный сажей лоб, маленькая, умненысая и спокойная Дашка – образцовый водитель транспортного средства. Когда бы Кей ее ни встречал, она всегда сидит у байка и копается в дебрях механизма, лихо управляясь с тяжелым инструментом, никогда не ругнется, только злится, если мешают. Любит оставаться сама с собой и тихо напевать, возясь с байком. Рассказывают, что она долго скрывала от родителей наличие мотоцикла, пока те не нашли права. Когда маму выписали из больницы после инфаркта, она обнаружила, что ее дочь с увлечением препарирует на полированном обеденном столе гидропневматическую переднюю вилку.
Вокруг Дашки кругами бегала Кассандра – полная, круглолицая, затянутая в слишком тесные для нее джинсы и косуху. Она суетлива, во всем проявляет бешеную активность, лезет везде и обижается, когда ее не берут в компанию.
– Здорово, Кей! – на ходу бросила Кассандра и сплюнула. К нему это никак не относилось. Кассандра плевала везде. – Вишь, мой байк концы отдает!
– Что-то серьезное? – Надо было проявить участие.
Дашка оглянулась на голос Кея, устало улыбнувшись:
– Масло надо менять, а эта корова ни черта делать не хочет. Все! Сегодня, Каська, я на тебя работаю последний раз! В следующем месяце сама выкручивайся.
Ответом стали ругательства и целая обойма плевков на пыльную землю.
Под стенкой сидит и курит, держа сигарету длинными тонкими пальцами, тихоня Дженни. Высокая, угловатая, черноволосая молчунья, с зелеными глазами дикой кошки и зовущими пухлыми губами. Из всех Girls – самая непонятная. Ездит быстро, и в драке ей замены нет. Однажды она сломала переносицу пьяному амбалу, не покидая байк. Дженни уже несколько месяцев работает в группе каскадеров «Живой труп».
«Тебе нравится показывать смерть?» – однажды спросил Кей.
«К этому привыкаешь».
«Значит, не боищься умереть?»
«Я так часто умираю чужой смертью, что свою просто не замечу».
Тогда Кей был расположен к шуткам и сказал, что хотел бы умереть на Лысой горе. Оттуда хороший вид на Город. Ему показалось, что Дженни не понравилось его фамильярное отношение к смерти.
Дженни подняла голову. Кей не выдержал и отвел взгляд. Дженни – единственная, в чьем присутствии он ощущал себя не в своей тарелке. Откуда она взялась? Никто не знает, где она живет, с кем и что ей нужно от жизни. Даже Кайра в неведении. Впрочем, ей все равно. Главное, на Дженни всегда можно положиться.
А это еще кто? Кей застыл с разинутым от удивления ртом. Было чему удивляться.
В дальнем углу двора стояли две девчонки, одетые, как все, и внешне похожие. Стояли, прижавшись, и обнимались. Одна, очевидно, была чем-то расстроена, и другая успокаивала ее, поглаживая и целуя припухшие от слез веки. Расстроенная девчонка положила руки на талию подруги.
– Это Марианна.
Голос за спиной привел Кея в чувство. Кайра успела запереть дверь в подвал на множество замков и сейчас стояла, наслаждаясь изумлением байкера.
– Которая из них Марианна?
– Обе. То есть одна Машка, а другая – Анька. Но они всегда вместе. Позовешь одну, и вторая за ней, как на веревочке, тянется. Стали обеих звать Марианной для экономии времени.
– Но ведь они же…
– А ты что-то имеешь против? – Кайру лучше не злить. – У нас в компании все бабы – натуралки! А эти двое… Кому какое дело? Просто они не такие, как все. Любой может обидеть их, даже самый паршивенький мужичонка. Мне их жалко.
Девки прислушивались к Кайре.
– А со мной их никто не тронет. Вот если все городские лесбы соберутся, сядут на байки и покатят толпой, тогда Марианна обойдутся без меня. Я и сама не захочу переться по Городу в толпе лесбиянок!
Пушок покопалась в седельной сумке среди инструментов, вытащила косметику и горкой высыпала на бензобак. Поглядывая в зеркало заднего обзора, принялась совершенствовать свой внешний вид. Остальные занимались тем же.
Кайра управилась первой. Надела перчатки и натянула шлемак. Остальные последовали ее примеру: Дашка, Дженни, Кассандра, зазывно улыбающаяся Пушок, Марианна (на паре одинаковых стильных спортбайков!) и еще несколько девушек, чьи имена Кей всегда забывал.
Кайра устраивалась в седле, проклиная изготовителей:
– Кто их делает, эти байки? Половая дискриминация! Баба, она что, не человек? Да, у нас задница по-другому устроена! Ну и что? Вам, мужикам, даже нравится. А что ж тогда эти, на заводе? Или на производстве импотенты одни, которые женщину ощупать толком не умеют, чтобы размер снять?
Когда покидали двор, Кей пристроился в хвосте колонны. Ему нравился стиль жизни веселых и довольных Girls with Balls. За рулем они уверенны и спокойны, при езде обставят кондового байкера. Кайра, естественно, впереди, за ней Дженни, дальше – все остальные.
ХаДэ чувствовал себя униженным, плетясь за женскими байками. Обозлившись на хозяина, он вильнул на повороте, и Кей крепче вцепился в рога, чтобы не вылететь на обочину.
Длинные волосы, развевающиеся по ветру, изящно отставленные в стороны локти, очаровательные круглые коленки, обтянутые кожей стройные ноги, буйно выпирающие из тесных косух груди.
Девица на байке – зрелище, по эротической силе не сравнимое с горой порнографических журналов.
Заморенные жестким графиком водители тяжело груженных самосвалов, завидев несущуюся по проспекту яркую девичью стайку, высовывались из окон. Они слегка притормаживали, словно опасались ненароком задеть хрупких с виду девушек, и долго смотрели им вслед, прежде чем тяжело вздохнуть, с ненавистью вспомнить красную потную морду начальника автоколонны и прибавить скорость.
Надрывно сопя, немытый «Днепр» обогнал плавно катящего ХаДэ. Седок оглянулся, бросил торопливый взгляд на Кея и нервными рывками ушел в ближайший переулок. Кей не придал этому значения. Байков в Городе – завались. А болтавшийся на шее парня свисток он не заметил.
…Бар как бар. Раз и навсегда выверенный стандарт: полированный шик коричневой стойки, приглушенный свет, неоновая реклама импортного пива, которого здесь в помине нет, и стук бильярдных шаров за стеной. В отсутствие хозяина, гостей отремонтированного заведения приветствовал бармен в стерильно-белой сорочке и в профессорских очках. Кей попросил кружку светлого себе и стакан холодной воды для ХаДэ. Водой он смыл с хрома несколько пятен грязи и протер поверхности чистой тряпочкой, вернув другу первоначальный блеск. Кассандра, через окно наблюдавшая эту трогательную картину, не выдержала и сплюнула.
Вернувшись в бар, Кей осмотрелся и понял, что драки не миновать. Из бильярдной в соседнем зале доносились пьяные голоса. Среди них особенно выделялся сочный баритон, захлебываясь от восторга, сообщавший невидимым слушателям, что «понаехали чумовые шмары на мотиках». В темной глубине бара замаячили несколько толстых рож, затеявших игру с перемигиванием, подтаякиванием друг друга и шепотками.
Девчонки за столиками не реагировали на попытки привлечь их внимание. Что сильно задело парней, двинувшихся вчетвером. От квадриги отделился один, бесформенный, но туго подпоясанный, в светлой рубашке. Он направился к байкершам, раскачиваясь и распространяя вокруг аромат вчерашнего праздника.
Праздник смахивал на гнилой и расшатанный коренной зуб.
– А вы что, девки, на мотиках, значит? И, э-э-э, как?
Вопрос повис в воздухе. Единственный на все небольшое заведение официант притащил девушкам поднос с какой-то незатейливой едой и расставил высокие бокалы. Кайра воспитала девчонок так, что они отвыкли хлестать пиво из кружек.
– Кто такие? – поинтересовался Кей у бармена, пододвинув к себе светлое и мотнув головой в сторону бильярдной.
– Шпана залетная, с рынка, – скороговоркой сообщил очкастый бармен, протирая высокий стакан. Тряпочка в его руках заметно подрагивала. Видно было, что он в этом бизнесе недавно. – Не нравятся они мне. Ментов, что ли, вызвать?
– Позвони хозяину, – посоветовал Кей. – Он знает, что делать.
Бармен исчез в дверях за стойкой.
– Щас знакомиться будем, – не унимался «Гнилой». – Танцы будут! Танцы-шманцы! Эй, ты! Мен-бар-р-рмен! Музыку!
Над стойкой возникла голова бармена и, как своему, кивнула Кею. Значит, послушал совет.
– Люди музыку просят. У тебя что-нибудь громкое имеется? – участливо осведомился Кей, поставив на стойку наполовину опорожненную кружку. – Нет? На, держи. Нужна громкая музыка. Клиент не должен знать отказа. Сервис с улыбкой, так сказать.
Кей вытащил из внутреннего кармана косухи кассету с потертым подкашником и надписью от руки: «Антракс». Подтолкнул к бармену. Схватив пластмассовую коробочку, тот полез куда-то вниз.
«Гнилой» оскорбился до глубины души. Он был просто потрясен равнодушием «чумовых шмар». Вероятно, в своем кругу он считался большим человеком, а теперь его авторитет рассыпался. В дальнем углу засмеялись. «Гнилой» принял это на свой счет. И резво начал восстанавливать гибнущую репутацию.
– Молчим, значит? – Он стоял, раскачиваясь и пытаясь сфокусировать зрение.
Отчаявшись привлечь общее внимание, «гнилой». решил сосредоточиться на одной. Под пьяные глаза подвернулась Пушок, весело уминавшая пирожное с кремом, запивая апельсиновым соком и обсуждая девичьи проблемы с Марианной, сидевшими напротив.
– А ну иди с-сю-а, патлатка! – заорал «Гнилой» и потянулся к Пушку рукой. – Эй, вали к нам, братва! Пиз…ючки вонючие нами брезгуют!
В углу тяжело зашевелилось. Выпитое давало знать, и скорость перемещения у братвы была невелика. Кей не вмешивался. Он знал Кайру не первый год.
А та вскочила, подхватив за ручку стоявший на столе стеклянный кувшин. «Гнилому» сегодня выпал счастливый номер. Девчонки успели перекачать сок в свои мягкие животики, и кувшин оказался пуст. С размаху опустив увесистый стеклянный цилиндр на непутевую голову-глобус с тщательно подбритыми материками-залысинами, Кайра отскочила.
Весьма предусмотрительно.
На белоснежную рубашку «Гнилого» полилась первая кровь. Словно в трансе, он тряс головой, забрызгав красным пол, грубые деревянные столы и гирлянды искусственных цветов, обрамляющие картонку с лозунгом:
ПИВО-БОДРИТ!
Сильные пальцы Кайры крепче сжали ручку кувшина, опасно блеснувшую торчащими по сколу острыми зубцами. Не раздумывая, девица резко чиркнула стеклом по глазам «Гнилого». Тот медленно поднял руки и потрогал лицо. Увидев кровь, осторожно лизнул пальцы и в пьяном отупении принялся ожесточенно возить толстыми ладонями по морде, размазывая кровь и не понимая, что открывает рану еще шире. Из рваных краев гуще плеснуло алым. Боль заставила «Гнилого» крут– крутнуться на месте. Белую стенку бара наискось прочертила очередь кровавых клякс.
До ушей Кея донеслось пронзительное хрюканье разбуженных кабанов. Из бильярдной шло подкрепление, но с опозданием.
Вылетевшая навстречу мужикам Кассандра кинулась на крайнего, невысокого паренька в майке сеточке и сшибла с ног необъятной тушей. Оба с криком повалились на пол. Оседлав жертву, Кассандра широко развела руки, словно собираясь обнять подмятого паренька, но вместо этого ударила кулаками по вискам. Этого ей показалось мало. Она сомкнула руки в замок, подняла над головой и обрушила на физиономию лежащего. Тот как раз поднимал голову. Удар припечатал затылок к каменному полу. Парень затих. Кассандра сплюнула и тяжело, как моржиха, сползла с неподвижного тела.
Если на флангах бои завершались, то на центральном участке фронта сражение шло с переменным успехом. Девчонки за столиками напряглись, а бармен уже давно вроде как одеревенел.
Нападающий замедлил движение и этим ослабил силу удара, нанесенного ему по животу металлическим подносом, сорванным со стойки бара Дашкой. Крепкий с виду мужик, лет под пятьдесят, ошарашенно застыл. Очевидно, впервой ему приходилось получать от баб. Дашка использовала момент замешательства. Она перехватила поднос и нанесла удар плашмя по седому ежику. По бару прокатился гул сродни колокольному. Мужик отшатнулся, и тут Дашка со всей силы залепила ему ребром подноса в лоб.
Три удара за пять секунд.
Это еще что! С колесом у нее покруче получается. Кей видел, как Дашка меняет колесо байка, находясь посередине моста с четырехполосным движением, в то время как солнце пылает в зените, с одной стороны напирает, невыразимо воняя, колонна дальнобойщиков, у которых тухнет свинина в раскаленных рефрижераторах, а на другой стороне отупевшие от жары менты лениво стреляются с бандой дураков-наркоторговцев, позволивших загнать себя на водную переправу.
Пока Кей пощелкивал кнопками ее клетчатой рубашки, девушка успела расстегнуть пуговицу на его джинсах и спустить молнию. Он ощутил руку, крепко сжавшую его мужское достоинство и осторожно передвигающуюся вверх-вниз. В голове помутилось, и Кей впился в Кайру ногтями. Она застонала от боли и страсти, выгнула спину, подставляя губам Кея выпрыгнувшие из-под рубашки большие груди.
Кей целовал сладкую плоть, медленно подбираясь туда, где повыше соска изображена со всеми подробностями бурая гадюка, свернувшаяся спиралью под кокетливо наклонившимися ромашками. Когда Кайра волновалась, гадюка на высоко вздымавшейся груди раздувалась и разевала пасть. Она была единственной змеей, которую Кей не боялся. Он касался языком каждой чешуйки, спускаясь к трепещущему соску.
Кайра вскрикнула, перевернулась, оказавшись на Кее, и несколькими торопливыми движениями стянула с себя трусики, постанывая, когда нежная кожа касалась острых зубчиков на молнии полуспущенных джинсов.
…Потом в голове мелькали обрывки видений: узкая тропа в джунглях под проливным дождем; отрубленные головы в шляпах и с сигарами в почерневших зубах, аккуратно расставленные вокруг недавно потухшего костра; красная пустыня и солнце, как огненный плевок на сизом небе; casa del putas в маленьком тропическом городке на сваях у широкой коричневой реки и свесившаяся над сплетенной из пальмовых листьев кушеткой жирная зеленая змея с распахнутой розово-серой пастью; доверчивые маленькие птички, которых Кей ловит руками и ест живьем, обезумев от голода и отхаркивая застревающие в горле перья…
– Так и будешь на мне валяться? А ну, в сторону! – Кайра перевернулась на живот, и Кей оказался зажатым между стеной и все еще горячим телом.
Его не расстраивала грубость Кайры. Однажды она призналась ему в любви, а потом проклинала себя за опрометчивую откровенность. Кей же вообще никак их отношения не называл.
Кайра не мочалка и не подружка. Она – байкерша, она сама себе мужиков выбирает.
Кайра перевернулась на живот, нашла на обшарпанной тумбочке сигареты и пластмассовую зажигалку, прикурила две и одну отдала Кею. Он не курил эту марку, но Кайре отказывать не хотелось. Кто еще даст ему то, что нужно? Он имел в виду не секс, конечно, а нечто более важное.
Тепло.
Кей рассматривал нагую Кайру, вытянувшуюся рядом. Ей нравилось подставлять себя взгляду Кея. Крепкая, плотная, но не толстая, а, скорее, сильная. Среднего роста, с вечно задранным вверх подбородком и таким наглым взглядом, что байкеры гигантских размеров рядом с ней уменьшались в росте.
Кей запустил пальцы в ее каштановые волосы, и Кайра недовольно зашевелилась:
– Оставь, слышишь? Оставь голову в покое! Я это не люблю.
Кей провел ладонью по спине Кайры. Женщина, змеи и байк – гремучая смесь.
«Если здраво рассуждать, – размышлял Кей, не замечая, что автоматически трогает, считая, родинки на спине и плечах Кайры, – женщина при езде на байке совершает половой акт. Раздвигает ноги, елозит задом, держит байк за рога, как партнёра за руки, раскачивается вперед-назад и в стороны, вскрикивает на кочках, беспокойно вертится… Ее возбуждает жар, исходящий от труб. Остановившись, она слезает с партне… черт, с байка, закуривает и отдыхает».
«Пять, шесть… К тому же байк согласен, чтобы им управляли. Далеко не все мужики на это способны».
«Семь, восемь… Почему байкеры такие агрессивные? Потому что посадка на байке – это властная поза всадницы».
«Девять, десять… Интересно, сколько мужиков изнасилованы байкершами? Изнасилованный крутой телкой самец скорее умрет, чем признается».
– Хватит мне в спину тыкать! – перевернувшись, Кайра улеглась, подложив руки под голову. – Ты ведь не просто так, по большой любви, прикатил? За гадюками?
Кей не умеет обманывать женщин.
– Я так и догадалась. Когда? Ну-у, это не скоро! Только смотри, им по осени рожать. Аккуратно соберешь и сразу – ко мне. Черт, как вы их не боитесь? Даже я…
Кайре стало холодно. Она приподнялась, подобрала валяющийся на полу халат и накинула на себя, прикрыв ноги и живот. Грудь оставила обнаженной и повернулась так, чтобы Кей видел змейку. От прохлады соски затвердели и вытянулись.
– Может, ты и меня по осени беременной сделаешь? Слабо? Ты не бойся, жениться не заставлю. Тебя фиг заставишь. У тебя ХаДэ есть, чтоб ему…
Кей нахмурился:
– Подумать, так ты сама свой байк не любишь?
– Я от него не фанатею, как ты. У нас только Дашка от мотиков тащится, разве что не спит с ними. Хотя… Они там, в гараже, на ночь часто вдвоем остаются…
– Бугель рассказывал, что вы ночью голые по набережной носитесь. Делать вам нечего. Озабоченные пялятся на вас из кустов.
– Бугель – трепло! А ты ревнуешь? – Кайра оживилась, и халат сдвинулся, обнажив ноги. – Дяденька ревну-ует! «Делать нечего?» Это ты прав. Именно так – нечего. Живем сегодняшним днем.
Она взяла руку Кея и просунула под халат. Кей ощутил ладонью пружинистые волосы и слегка вздрогнул. Кайра продолжала говорить, удерживая и поглаживая руку Кея. Он ощущал влагу Кайры и чувствовал ее запах. Голову снова повело, но он удержался, чтобы не пришпилить Кайру к дивану опять. Рано. Пусть больше захочет.
– Пойми: старый мужик на байке – интересное ретро. Признак денег и хорошего здоровья. С ним есть о чем поговорить. Не-е-т, ты не в счет. С тобой не только поговорить, но и еще кое-что! Претензий нет… Странно, у тебя седины почти нет…
Кайра вошла во вкус, как будто выступала перед своими студентами. Помимо байков и змеиного бизнеса она вела небольшой семинар на биологическом факультете.
– Старая баба на байке – баба-яга в ступе. Для нас, девок, байк – не образ жизни, как для мужиков, а этап. Его нужно пережить, прежде чем мы поймаем мужа. Байк для замужества необязателен. Он даже мешает. Крутые байкерши, как назло, врезаются по уши в тихих ботаников и получают перспективу через много лет умереть вдовой профессора.
Женская сырость пощипывала ладонь Кея, которую он утром оцарапал в гараже, но он не собирался ее вынимать, не желая прерывать Кайру. Ему нравилось ее слушать. Та говорила громко, размахивая свободной рукой:
– Если муж образованный, то смотрит на байк, словно это отходы какие-то. Как там, по-английски…
– Idiot child in the family.
– Во-во! Как на дебила! Как на машину недоделанную. Из-за этого девчонке приходится ставить байк на прикол, поскольку продавать жалко. И зря, потому что потом байк идет даром, в придачу к проданному за гроши гаражу, когда приходится переезжать к мужу с ночнушками, бюстгальтерами, огромным животом и отвисшими до колен титьками.
Она скривилась:
– Никто не знает, куда уходят байкерши. Они просто исчезают. Старый байкер – это интересно и впечатляюще. Старая байкерша – это противно и сильно стесняет окружающих. Как священник на дискотеке.
Разговоры утомили Кайру. Она приподнялась, взглянула Кею в глаза и, вздохнув, вернулась обратно.
Звякнуло стекло, в которое бросили камушек. Кайра встрепенулась:
– Девчонки приехали.
Искоса взглянула на Кея и добавила с безразличным видом:
– Дженни здесь. Ждет.
У Кея дрогнули губы. Дженни! Странная девушка. Очень странная.
Год назад они оказались в постели, причем Кей так и не понял, кто кого затащил. Ничего хорошего не получилось. Когда дошло до главного, Дженни словно одеревенела, а Кей не умеет спать с Буратино. Так он ей и сказал, страшно обозлившись. Дженни убежала. Странная.
С тех пор между ними словно выросла невидимая стена. Оба напрягались при мимолетных встречах, стараясь не соприкасаться взглядами.
Он очнулся, получив крепкий удар в бок. Кайра не терпела, когда о ней забывают:
– Дженни в тебя влюблена. До чертиков. Готова унижаться так, что страшно становится, до чего может пасть красивая девица ее лет. Когда ты спишь у меня, она вычисляет это своим звериным нюхом, приезжает и сидит во дворе под стенкой, напротив окон. Курит и молчит. Даже под дождем. И под снегом. Как кошка, которая сошла с ума и хочет любви в декабре.
Кей не отвечал. Ему не нравилось то, что он слышал, но Кайра упорно гнула свое:
– Ее душа мечется неприкаянно. Больная у нее душа. Девка словно ищет смерти и не находит достойного повода. Тела ей не жалко. Потому и сошлась с каскадерами. Говорит, что был у нее принц на Харлее с алыми крыльями, но уехал заправиться и не вернулся. Это про тебя. Я все знаю.
Чертовы бабы! Ничего от них не утаишь.
– Лучше сдохнуть с трюкачами, чем под «золотым бай ком». – Кайра тяжело вздохнула. – Моих девок он пока не трогает.
Опять эти слухи! Скоро можно сборник легенд составлять.
– Ты веришь в эти сказки?
Кайра ответила, что в сказки не верит, но она женщина, а потому все знает сердцем.
– Я за тебя беспокоюсь. – Она прижалась к нему, лизнула его нос и попросила неожиданно жалобным голоском: – Ты уж не умирай, пожалуйста! Поведешься на стоящего мужика, так его уже с асфальта соскребают…
Кей недовольно заворочался. Кайра сообразила, что сморозила глупость.
– Мы с девчонками собираемся на покатушки. С нами поедешь?
– Далеко?
– Не переживай. Обойдутся без тебя Бешеные пару часов! Знакомый пригласил. Он бар отремонтировал. Приезжайте, говорит, посмотрите. Бесплатно первые два бокала пива каждой.
Два часа у Кея есть. К тому же он давно не видел девчонок Кайры. Кей потянулся за майкой и на секунду отвлекся. Тут же что-то холодное обхватило его член и заставило подпрыгнуть от неожиданности. Под сводами серпентария прокатился победный клич Кайры. Воспользовавшись невнимательностью Кея, резвая девица вытянула из-под дивана палку-держалку для змей с захватом на конце и зацепила ею Кея.
Кею никогда не нравилась эта шутка. Шевелиться нельзя, от этого только больнее. Он знал, что его отпустят, если он согласится повторить.
И в этот раз он сумел загнать Кайру под себя. Кайра отчаянно сражалась, но пришлось смириться и принять Кея сверху. Кайра вскрикивала, когда Кей пронзал ее. Разбитый диван отчаянно скрипел.
Кей лежал на Кайре, слизывая пот с ее лба, фыркая, когда волосы забивались в рот. Кайра не шевелилась, крепко прижав его к себе. Кей выскользнул из Кайры и встал. Он поймал полный желания взгляд и отвернулся. Она вскочила, встала на колени и… Словом, ему не понадобилось смывать с себя последствия борьбы. Кей жмурился, ловя остатки наслаждения.
Заезжие байкеры из Сан-Бернардино, что в солнечной Калифорнии, невесть каким ветром занесенные на Север, в Город, увидели развязных, здоровых и красивых девок Кайры и выпали в осадок. Назвали их Girls with Balls. С тех пор все их так зовут.
Выйдя на свет, Кей глубоко вдыхал свежий весенний воздух и поглядывал на девчонок, окруживших один из байков. Остальные аппараты выстроились поодаль. ХаДэ возвышался далеко в стороне с отстраненным видом, словно и нет здесь женских байков с выставленными напоказ подножками и круто изогнутыми формами. Как известно, противоположный пол он не одобрял и считал, что хозяину лучше держаться подальше от баб, да разве тот послушает.
– Эй, девки, Кей здесь!
Это Пушок. Из всех Girls with Balls она острее реагировала на мужское присутствие. Пушок – стройная девица. Ее немного портили крупные черты лица, но это компенсировалось огромной копной кудрявых волос. Их масть Кей затруднялся определить. Каждый раз она красилась в иной цвет. Сегодня она была темно-рыжей.
Пушок приблизилась к Кею, встала на цыпочки и поцеловала в подставленную щеку. Или он отворачивался, а она успела клюнуть? Его раздражал неизменно висевший на шее Пушка талисман – череп змеи с хрустальным шариком в широко разинутой пасти. На сегодня гадов достаточно.
Не замечая недовольства Кея, Пушок плотоядно обежала глазами его фигуру. Кей вспомнил как-то оброненную Пушком фразу: «Мальчишек полно, но глупые они. Даже в оргазм толком вогнать не умеют».
– А мы уже давно приехали. Ждем вас с Кайрой…
– По байку догадалась, что я здесь?
– Не-а-а! – хитро прищурилась Пушок и махнула рукой в сторону подвального окна, едва выступавшего над землей. – На фортке с обратной стороны Кайра тряпку вывесила. Значит, ты здесь, и приказ: «Не мешать!»
Кей поморщился. Что за детские игры!
– Пошли к нам! – Пушок настойчиво потянула Кея к остальным. – Может, присоветуешь что.
Подойдя, Кей сдержанно поприветствовал всех по очереди. Над байком склонилась, наморщив выпачканный сажей лоб, маленькая, умненысая и спокойная Дашка – образцовый водитель транспортного средства. Когда бы Кей ее ни встречал, она всегда сидит у байка и копается в дебрях механизма, лихо управляясь с тяжелым инструментом, никогда не ругнется, только злится, если мешают. Любит оставаться сама с собой и тихо напевать, возясь с байком. Рассказывают, что она долго скрывала от родителей наличие мотоцикла, пока те не нашли права. Когда маму выписали из больницы после инфаркта, она обнаружила, что ее дочь с увлечением препарирует на полированном обеденном столе гидропневматическую переднюю вилку.
Вокруг Дашки кругами бегала Кассандра – полная, круглолицая, затянутая в слишком тесные для нее джинсы и косуху. Она суетлива, во всем проявляет бешеную активность, лезет везде и обижается, когда ее не берут в компанию.
– Здорово, Кей! – на ходу бросила Кассандра и сплюнула. К нему это никак не относилось. Кассандра плевала везде. – Вишь, мой байк концы отдает!
– Что-то серьезное? – Надо было проявить участие.
Дашка оглянулась на голос Кея, устало улыбнувшись:
– Масло надо менять, а эта корова ни черта делать не хочет. Все! Сегодня, Каська, я на тебя работаю последний раз! В следующем месяце сама выкручивайся.
Ответом стали ругательства и целая обойма плевков на пыльную землю.
Под стенкой сидит и курит, держа сигарету длинными тонкими пальцами, тихоня Дженни. Высокая, угловатая, черноволосая молчунья, с зелеными глазами дикой кошки и зовущими пухлыми губами. Из всех Girls – самая непонятная. Ездит быстро, и в драке ей замены нет. Однажды она сломала переносицу пьяному амбалу, не покидая байк. Дженни уже несколько месяцев работает в группе каскадеров «Живой труп».
«Тебе нравится показывать смерть?» – однажды спросил Кей.
«К этому привыкаешь».
«Значит, не боищься умереть?»
«Я так часто умираю чужой смертью, что свою просто не замечу».
Тогда Кей был расположен к шуткам и сказал, что хотел бы умереть на Лысой горе. Оттуда хороший вид на Город. Ему показалось, что Дженни не понравилось его фамильярное отношение к смерти.
Дженни подняла голову. Кей не выдержал и отвел взгляд. Дженни – единственная, в чьем присутствии он ощущал себя не в своей тарелке. Откуда она взялась? Никто не знает, где она живет, с кем и что ей нужно от жизни. Даже Кайра в неведении. Впрочем, ей все равно. Главное, на Дженни всегда можно положиться.
А это еще кто? Кей застыл с разинутым от удивления ртом. Было чему удивляться.
В дальнем углу двора стояли две девчонки, одетые, как все, и внешне похожие. Стояли, прижавшись, и обнимались. Одна, очевидно, была чем-то расстроена, и другая успокаивала ее, поглаживая и целуя припухшие от слез веки. Расстроенная девчонка положила руки на талию подруги.
– Это Марианна.
Голос за спиной привел Кея в чувство. Кайра успела запереть дверь в подвал на множество замков и сейчас стояла, наслаждаясь изумлением байкера.
– Которая из них Марианна?
– Обе. То есть одна Машка, а другая – Анька. Но они всегда вместе. Позовешь одну, и вторая за ней, как на веревочке, тянется. Стали обеих звать Марианной для экономии времени.
– Но ведь они же…
– А ты что-то имеешь против? – Кайру лучше не злить. – У нас в компании все бабы – натуралки! А эти двое… Кому какое дело? Просто они не такие, как все. Любой может обидеть их, даже самый паршивенький мужичонка. Мне их жалко.
Девки прислушивались к Кайре.
– А со мной их никто не тронет. Вот если все городские лесбы соберутся, сядут на байки и покатят толпой, тогда Марианна обойдутся без меня. Я и сама не захочу переться по Городу в толпе лесбиянок!
Пушок покопалась в седельной сумке среди инструментов, вытащила косметику и горкой высыпала на бензобак. Поглядывая в зеркало заднего обзора, принялась совершенствовать свой внешний вид. Остальные занимались тем же.
Кайра управилась первой. Надела перчатки и натянула шлемак. Остальные последовали ее примеру: Дашка, Дженни, Кассандра, зазывно улыбающаяся Пушок, Марианна (на паре одинаковых стильных спортбайков!) и еще несколько девушек, чьи имена Кей всегда забывал.
Кайра устраивалась в седле, проклиная изготовителей:
– Кто их делает, эти байки? Половая дискриминация! Баба, она что, не человек? Да, у нас задница по-другому устроена! Ну и что? Вам, мужикам, даже нравится. А что ж тогда эти, на заводе? Или на производстве импотенты одни, которые женщину ощупать толком не умеют, чтобы размер снять?
Когда покидали двор, Кей пристроился в хвосте колонны. Ему нравился стиль жизни веселых и довольных Girls with Balls. За рулем они уверенны и спокойны, при езде обставят кондового байкера. Кайра, естественно, впереди, за ней Дженни, дальше – все остальные.
ХаДэ чувствовал себя униженным, плетясь за женскими байками. Обозлившись на хозяина, он вильнул на повороте, и Кей крепче вцепился в рога, чтобы не вылететь на обочину.
Длинные волосы, развевающиеся по ветру, изящно отставленные в стороны локти, очаровательные круглые коленки, обтянутые кожей стройные ноги, буйно выпирающие из тесных косух груди.
Девица на байке – зрелище, по эротической силе не сравнимое с горой порнографических журналов.
Заморенные жестким графиком водители тяжело груженных самосвалов, завидев несущуюся по проспекту яркую девичью стайку, высовывались из окон. Они слегка притормаживали, словно опасались ненароком задеть хрупких с виду девушек, и долго смотрели им вслед, прежде чем тяжело вздохнуть, с ненавистью вспомнить красную потную морду начальника автоколонны и прибавить скорость.
Надрывно сопя, немытый «Днепр» обогнал плавно катящего ХаДэ. Седок оглянулся, бросил торопливый взгляд на Кея и нервными рывками ушел в ближайший переулок. Кей не придал этому значения. Байков в Городе – завались. А болтавшийся на шее парня свисток он не заметил.
…Бар как бар. Раз и навсегда выверенный стандарт: полированный шик коричневой стойки, приглушенный свет, неоновая реклама импортного пива, которого здесь в помине нет, и стук бильярдных шаров за стеной. В отсутствие хозяина, гостей отремонтированного заведения приветствовал бармен в стерильно-белой сорочке и в профессорских очках. Кей попросил кружку светлого себе и стакан холодной воды для ХаДэ. Водой он смыл с хрома несколько пятен грязи и протер поверхности чистой тряпочкой, вернув другу первоначальный блеск. Кассандра, через окно наблюдавшая эту трогательную картину, не выдержала и сплюнула.
Вернувшись в бар, Кей осмотрелся и понял, что драки не миновать. Из бильярдной в соседнем зале доносились пьяные голоса. Среди них особенно выделялся сочный баритон, захлебываясь от восторга, сообщавший невидимым слушателям, что «понаехали чумовые шмары на мотиках». В темной глубине бара замаячили несколько толстых рож, затеявших игру с перемигиванием, подтаякиванием друг друга и шепотками.
Девчонки за столиками не реагировали на попытки привлечь их внимание. Что сильно задело парней, двинувшихся вчетвером. От квадриги отделился один, бесформенный, но туго подпоясанный, в светлой рубашке. Он направился к байкершам, раскачиваясь и распространяя вокруг аромат вчерашнего праздника.
Праздник смахивал на гнилой и расшатанный коренной зуб.
– А вы что, девки, на мотиках, значит? И, э-э-э, как?
Вопрос повис в воздухе. Единственный на все небольшое заведение официант притащил девушкам поднос с какой-то незатейливой едой и расставил высокие бокалы. Кайра воспитала девчонок так, что они отвыкли хлестать пиво из кружек.
– Кто такие? – поинтересовался Кей у бармена, пододвинув к себе светлое и мотнув головой в сторону бильярдной.
– Шпана залетная, с рынка, – скороговоркой сообщил очкастый бармен, протирая высокий стакан. Тряпочка в его руках заметно подрагивала. Видно было, что он в этом бизнесе недавно. – Не нравятся они мне. Ментов, что ли, вызвать?
– Позвони хозяину, – посоветовал Кей. – Он знает, что делать.
Бармен исчез в дверях за стойкой.
– Щас знакомиться будем, – не унимался «Гнилой». – Танцы будут! Танцы-шманцы! Эй, ты! Мен-бар-р-рмен! Музыку!
Над стойкой возникла голова бармена и, как своему, кивнула Кею. Значит, послушал совет.
– Люди музыку просят. У тебя что-нибудь громкое имеется? – участливо осведомился Кей, поставив на стойку наполовину опорожненную кружку. – Нет? На, держи. Нужна громкая музыка. Клиент не должен знать отказа. Сервис с улыбкой, так сказать.
Кей вытащил из внутреннего кармана косухи кассету с потертым подкашником и надписью от руки: «Антракс». Подтолкнул к бармену. Схватив пластмассовую коробочку, тот полез куда-то вниз.
«Гнилой» оскорбился до глубины души. Он был просто потрясен равнодушием «чумовых шмар». Вероятно, в своем кругу он считался большим человеком, а теперь его авторитет рассыпался. В дальнем углу засмеялись. «Гнилой» принял это на свой счет. И резво начал восстанавливать гибнущую репутацию.
– Молчим, значит? – Он стоял, раскачиваясь и пытаясь сфокусировать зрение.
Отчаявшись привлечь общее внимание, «гнилой». решил сосредоточиться на одной. Под пьяные глаза подвернулась Пушок, весело уминавшая пирожное с кремом, запивая апельсиновым соком и обсуждая девичьи проблемы с Марианной, сидевшими напротив.
– А ну иди с-сю-а, патлатка! – заорал «Гнилой» и потянулся к Пушку рукой. – Эй, вали к нам, братва! Пиз…ючки вонючие нами брезгуют!
В углу тяжело зашевелилось. Выпитое давало знать, и скорость перемещения у братвы была невелика. Кей не вмешивался. Он знал Кайру не первый год.
А та вскочила, подхватив за ручку стоявший на столе стеклянный кувшин. «Гнилому» сегодня выпал счастливый номер. Девчонки успели перекачать сок в свои мягкие животики, и кувшин оказался пуст. С размаху опустив увесистый стеклянный цилиндр на непутевую голову-глобус с тщательно подбритыми материками-залысинами, Кайра отскочила.
Весьма предусмотрительно.
На белоснежную рубашку «Гнилого» полилась первая кровь. Словно в трансе, он тряс головой, забрызгав красным пол, грубые деревянные столы и гирлянды искусственных цветов, обрамляющие картонку с лозунгом:
ПИВО-БОДРИТ!
Сильные пальцы Кайры крепче сжали ручку кувшина, опасно блеснувшую торчащими по сколу острыми зубцами. Не раздумывая, девица резко чиркнула стеклом по глазам «Гнилого». Тот медленно поднял руки и потрогал лицо. Увидев кровь, осторожно лизнул пальцы и в пьяном отупении принялся ожесточенно возить толстыми ладонями по морде, размазывая кровь и не понимая, что открывает рану еще шире. Из рваных краев гуще плеснуло алым. Боль заставила «Гнилого» крут– крутнуться на месте. Белую стенку бара наискось прочертила очередь кровавых клякс.
До ушей Кея донеслось пронзительное хрюканье разбуженных кабанов. Из бильярдной шло подкрепление, но с опозданием.
Вылетевшая навстречу мужикам Кассандра кинулась на крайнего, невысокого паренька в майке сеточке и сшибла с ног необъятной тушей. Оба с криком повалились на пол. Оседлав жертву, Кассандра широко развела руки, словно собираясь обнять подмятого паренька, но вместо этого ударила кулаками по вискам. Этого ей показалось мало. Она сомкнула руки в замок, подняла над головой и обрушила на физиономию лежащего. Тот как раз поднимал голову. Удар припечатал затылок к каменному полу. Парень затих. Кассандра сплюнула и тяжело, как моржиха, сползла с неподвижного тела.
Если на флангах бои завершались, то на центральном участке фронта сражение шло с переменным успехом. Девчонки за столиками напряглись, а бармен уже давно вроде как одеревенел.
Нападающий замедлил движение и этим ослабил силу удара, нанесенного ему по животу металлическим подносом, сорванным со стойки бара Дашкой. Крепкий с виду мужик, лет под пятьдесят, ошарашенно застыл. Очевидно, впервой ему приходилось получать от баб. Дашка использовала момент замешательства. Она перехватила поднос и нанесла удар плашмя по седому ежику. По бару прокатился гул сродни колокольному. Мужик отшатнулся, и тут Дашка со всей силы залепила ему ребром подноса в лоб.
Три удара за пять секунд.
Это еще что! С колесом у нее покруче получается. Кей видел, как Дашка меняет колесо байка, находясь посередине моста с четырехполосным движением, в то время как солнце пылает в зените, с одной стороны напирает, невыразимо воняя, колонна дальнобойщиков, у которых тухнет свинина в раскаленных рефрижераторах, а на другой стороне отупевшие от жары менты лениво стреляются с бандой дураков-наркоторговцев, позволивших загнать себя на водную переправу.