Володька вздохнул.
– Я хотел, чтобы ты не огорчалась, Эмма. – Он еще раз вздохнул. – Глупо как-то получилось.
– Да уж, отмочил ты номер. Володька виновато опустил голову. А повинную голову, как известно, меч не сечет. Вернее, не секрет.
– Ладно, Воробей, – сказала я. – В принципе, ничего страшного. Вот если бы ты действительно заложил в поезд бомбу, тогда другое дело. А так саперы поищут-поищут и успокоятся. А пассажиры потом с гордостью будут всем рассказывать, как сели в поезд, в котором могла оказаться бомба.
– Ты думаешь? – приободрился Володька.
– Уверена. Пошли еще попрыгаем. Мне теперь спешить некуда. Поезд как минимум через час отправят. Пока вагоны обыщут, да пока все снова сядут…
Мы еще немного потанцевали и вышли на улицу. Начинало светать. У заднего колеса «лендровера», свернувшись калачиком, дрых Гафчик, а на заднем сиденье джипа, тоже свернувшись калачиком, дрых капитан Чмонин.
Володька растолкал Гафча, а я – Чмонина.
Когда капитан узнал, сколько уже времени, он чуть не спятил.
– И зачем я вас только послушался, Эмма! У меня же был приказ! Вы понимаете – приказ!..
– Спокойно, – сказала я. – Все будет о'кей. Едем на вокзал.
Я на прощание чмокнула теплый нос Воробья, затем холодный нос Гафчика, и мы с Чмониным погнали на вокзал. Всю дорогу капитан доставал меня своими упреками.
На вокзале, как ни странно, было тихо. Ни тебе омоновцев, ни тебе оцепления… Может, и мой поезд давным-давно ушел?..
Только я так подумала, как раздался женский голос из динамиков:
– Поезд номер девять «Москва – Санкт-Петербург» отправляется от третьей платформы.
– До скорого, капитан! – Я рванула на платформу.
Состав уже отходил. Проводница пятнадцатого вагона, в который у меня был билет, закрывала дверь. Я на ходу запрыгнула в тамбур.
– Девочка, ты кто? – обалдела проводница.
– Эмма Мухина, – представилась я. – Ваша пассажирка. – Гаф-гаф-гаф!! – раздался с платформы знакомый лай. За уходящим поездом несся… Гафчик. Видно, маленькому Гафчу очень понравилось целоваться и он решил ехать со мной в Питер.
Догнав пятнадцатый вагон, Гафчик прыгнул прямо в мои подставленные руки. Я прижала к груди лохматый комок, чувствуя, как торопливо бьется Гафчиково сердце.
– А это еще что за собака? – вновь обалдела проводница.
– Тоже ваша пассажирка, – сказала я. – Вернее, пассажир.
ПОЕЗДКА В ПИТЕР
Я СТАНОВЛЮСЬ ТЕЛОХРАНИТЕЛЬНИЦЕЙ
ПИТЕРСКИЙ СЫЩИК ГРИГОРИЙ МОЛОДЦОВ
ВЗРЫВ В ГОСТИНИЦЕ
– Я хотел, чтобы ты не огорчалась, Эмма. – Он еще раз вздохнул. – Глупо как-то получилось.
– Да уж, отмочил ты номер. Володька виновато опустил голову. А повинную голову, как известно, меч не сечет. Вернее, не секрет.
– Ладно, Воробей, – сказала я. – В принципе, ничего страшного. Вот если бы ты действительно заложил в поезд бомбу, тогда другое дело. А так саперы поищут-поищут и успокоятся. А пассажиры потом с гордостью будут всем рассказывать, как сели в поезд, в котором могла оказаться бомба.
– Ты думаешь? – приободрился Володька.
– Уверена. Пошли еще попрыгаем. Мне теперь спешить некуда. Поезд как минимум через час отправят. Пока вагоны обыщут, да пока все снова сядут…
Мы еще немного потанцевали и вышли на улицу. Начинало светать. У заднего колеса «лендровера», свернувшись калачиком, дрых Гафчик, а на заднем сиденье джипа, тоже свернувшись калачиком, дрых капитан Чмонин.
Володька растолкал Гафча, а я – Чмонина.
Когда капитан узнал, сколько уже времени, он чуть не спятил.
– И зачем я вас только послушался, Эмма! У меня же был приказ! Вы понимаете – приказ!..
– Спокойно, – сказала я. – Все будет о'кей. Едем на вокзал.
Я на прощание чмокнула теплый нос Воробья, затем холодный нос Гафчика, и мы с Чмониным погнали на вокзал. Всю дорогу капитан доставал меня своими упреками.
На вокзале, как ни странно, было тихо. Ни тебе омоновцев, ни тебе оцепления… Может, и мой поезд давным-давно ушел?..
Только я так подумала, как раздался женский голос из динамиков:
– Поезд номер девять «Москва – Санкт-Петербург» отправляется от третьей платформы.
– До скорого, капитан! – Я рванула на платформу.
Состав уже отходил. Проводница пятнадцатого вагона, в который у меня был билет, закрывала дверь. Я на ходу запрыгнула в тамбур.
– Девочка, ты кто? – обалдела проводница.
– Эмма Мухина, – представилась я. – Ваша пассажирка. – Гаф-гаф-гаф!! – раздался с платформы знакомый лай. За уходящим поездом несся… Гафчик. Видно, маленькому Гафчу очень понравилось целоваться и он решил ехать со мной в Питер.
Догнав пятнадцатый вагон, Гафчик прыгнул прямо в мои подставленные руки. Я прижала к груди лохматый комок, чувствуя, как торопливо бьется Гафчиково сердце.
– А это еще что за собака? – вновь обалдела проводница.
– Тоже ваша пассажирка, – сказала я. – Вернее, пассажир.
ПОЕЗДКА В ПИТЕР
Проводница забрала у меня билет. Я думала, что она начнет возникать из-за Гафчика: где билет на собаку?., где намордник?.. Но проводница только сказала:
– Проходи, девочка. Твое место в последнем купе.
При этом она как-то странно посмотрела. Или мне это показалось?..
Мы с Гафчем порулили в самый конец вагона. Из полуоткрытых дверей купе слышались возбужденные голоса: «Какой кошмар!.. Ужас!.. Ужас!..»
В моем купе сидел высокий мужчина. Таких красивых мужчин я видела только в кино. Он был одет в элегантный костюм.
– Добрый вечер, – поздоровалась я.
– Скорее уж «доброе утро», – с улыбкой ответил мужчина.
– Ничего, что я с собакой? Вы ее не бойтесь. Она не кусается.
Гафчик выглянул из-за моей ноги и дружелюбно вильнул хвостиком, как бы подтверждая, что он не кусается.
– Я тоже не кусаюсь, – опять улыбнулся мужчина. – А как зовут такого шикарного пса?
– Его зовут Гафчик, – представила я своего четвероногого друга. – Входи, Гафч, дяденька не кусается. Мы вошли в купе, и я села на свое место. Гафчик тут же забрался под стол и улегся там, положив морду на мои ботинки.
– Вы до Питера? – спросил мужчина и протянул мне пакетик с орешками. – Угощайтесь.
– Спасибо. Да, до Питера.
– Хотите угадаю, зачем вы туда едете? – неожиданно предложил он.
У меня аж сердце екнуло. А вдруг он сейчас скажет: «Вы едете в Питер, чтобы совершить убийство».
– Ну, угадайте, – осторожно согласилась я.
– Вы едете в Питер, чтобы принять участие в конкурсе «Супермодель России». Угадал?
– А вот и нет. Я еду смотреть «Джоконду».
– Тоже неплохо, – одобрил мужчина. – Давайте знакомиться. А то я с вашим Гафчиком знаком, а с вами нет.
– Меня зовут Эмма, – сказала я. – Эмма Мухина. Мужчина громко рассмеялся.
– Что, смешная фамилия?
– Да нет. Просто меня зовут Немухин. Эдуард Немухин.
– Шутите?
– Клянусь.
– Клево! – Я тоже засмеялась. – Мухина с Немухиным встретились в одном купе. Анекдот.
– Да, анекдот. – Немухин перестал смеяться. – Встретились Немухин с Мухиной в одном купе, поболтали о том о сем и легли спать. А утром в купе заглянул проводник. «Скажите, проводник, – спрашивает у него Мухина, – Петербург скоро?» А тот ей отвечает: «Какой я тебе проводник, девочка? Я – Архангел небесный».
– Почему Архангел? – спросила я, хотя прекрасно поняла, куда клонит Немухин.
– А потому, что ночью наш вагон должен был взлететь на воздух. И мы бы с вами оказались на небесах… Разве вы ничего не знаете?
Я сделала наивное лицо.
– Так я же опоздала на поезд. И решила ехать на следующем. Прихожу на вокзал, смотрю – мой поезд стоит. А что случилось?
– В милицию позвонил неизвестный и сообщил, что в наш поезд заложена бомба. Вы бы видели, Эмма, что творилось!.. Вокзал оцепили омоновцы, пассажиров эвакуировали, саперы с собаками все вагоны прочесывали…
– Надо же, – покачала я головой.
– Да, представьте себе. Хорошо еще саперы быстро нашли и обезвредили бомбу. Я уставилась на Немухина недоуменным взглядом.
– Какую бомбу?
– Которую террористы заложили. Я никак не могла врубиться.
– Вы хотите сказать, что в поезде обнаружили бомбу?
– Ну да. Прямо в нашем вагоне.
– В нашем вагоне?!
– Мало того, в нашем купе.
– В нашем купе?!
– Да. Как раз под вашей полкой.
Я прямо обалдела. Вот так фокус. Выходит, Воробей, сам того не подозревая, спас мне жизнь. И не только мне, но и многим пассажирам экспресса «Москва – Санкт-Петербург».
– По идее, бомбу надо в первый вагон закладывать. Или в середину состава, – принялся рассуждать Немухин, словно заправский террорист. – Кто ж ее в последнее купе последнего вагона закладывает. Странные какие-то террористы. Такое впечатление, что они не поезд хотели взорвать, а лично вас, Эмма. – Немухин весело рассмеялся над своим предположением.
Но мне было не до смеха.
Я почему-то сразу подумала, что так оно и есть. Да, неизвестные террористы хотели взорвать именно меня. И скорее всего, это как-то связано с похищением моего Досье из архива Секретной службы…
Немухин продолжал говорить, я кивала, не слушая, а в голове крутилась одна и та же мысль: «За мной началась охота! За мной началась охота!..» Вот черт! И что же мне так в жизни не везет?!. Хотя почему не везет? Я же не взлетела на воздух…
– Пора, наверное, спать, – невежливо перебила я Немухина.
– Конечно, конечно, – суетливо поднялся он. – Вы укладывайтесь и гасите свет. А я пойду покурю.
Немухин вышел. Я постелила себе постель, вырубила свет и нырнула под одеяло.
Тудух-тудух-тудух-тудух… – стучали колеса на стыках рельсов. Под столом беспечно сопел Гафчик. Я лежала головой к двери и смотрела в окно. За окном была непроглядная темень. Эх, как хорошо день начался. Весеннее солнечное утро. Пятак по химии… А затем пошло-поехало. Странный рассказ химички, слежка за человеком в черном плаще, Ваганьковское кладбище, Секретная служба, задание убить киллера Муму… Постепенно мысли стали путаться, и я уснула.
Сон мне приснился смешнее не придумаешь.
Будто бы уже наступил день моего рождения. И я пригласила к себе в гости Сергея Иваныча с Иваном Сергеичем, Гафчика с Володькой и капитана Чмонина с немым убийцей Муму. Взявшись за руки, они водили вокруг меня хоровод и громко напевали:
Как на Эмкины именины Испекли мы каравай. Вот та-а-кой вышины, Вот та-а-кой ширины…
При этом все (включая и Гафчика) показывали, какой ширины и вышины был каравай.
Каравай, каравай, Кого хочешь убивай…
И как вы думаете, кого я убила?.. Капитана Чмонина, вот кого!
Утром за окном шел нудный мелкий дождь. Это означало, что Питер уже близко. Я сходила умылась, причесалась и снова вернулась в купе.
Гафч все еще дрых под столом. Немухин собирался завтракать. Из вагона-ресторана ему принесли ароматную пиццу.
– Только-только приготовили, – говорил официант, ставя на стол тарелку с пиццей. – Можно сказать, с пылу с жару. Смотрите не обожгитесь.
– Вы сегодня свежи как роза, Эмма, – сделал мне комплимент Немухин. – Прошу к столу. Один я такую огромную пиццу не осилю.
«Все-таки выгодно иметь смазливую внешность, – подумала я. – Комплименты делают, угощают…» Официант, пожелав нам приятного аппетита, удалился. Мы уже хотели приняться за пиццу, но она в самом деле оказалась с пылу с жару. Прямо огненная.
Пришлось ждать, пока остынет. И Немухин вернулся к прежней теме.
– Такого разгула преступности в столице никогда не было. Убийства, ограбления, взрывы автомашин… Теперь еще и поезда пытаются взрывать. Прямо не Москва, а Чикаго тридцатых годов. И когда только московская милиция со всем этим покончит. Говорят, в Петербурге с преступностью уже давно покончено…
Едва он произнес последнюю фразу, как дверь резко отворилась и в купе вошли два здоровенных «качка» с бульдожьими физиономиями.
– Вас приветствует питерский железнодорожный рэкет! – рявкнул один.
– Это наезд! – рявкнул другой. – Гоните бабки!
– Проходи, девочка. Твое место в последнем купе.
При этом она как-то странно посмотрела. Или мне это показалось?..
Мы с Гафчем порулили в самый конец вагона. Из полуоткрытых дверей купе слышались возбужденные голоса: «Какой кошмар!.. Ужас!.. Ужас!..»
В моем купе сидел высокий мужчина. Таких красивых мужчин я видела только в кино. Он был одет в элегантный костюм.
– Добрый вечер, – поздоровалась я.
– Скорее уж «доброе утро», – с улыбкой ответил мужчина.
– Ничего, что я с собакой? Вы ее не бойтесь. Она не кусается.
Гафчик выглянул из-за моей ноги и дружелюбно вильнул хвостиком, как бы подтверждая, что он не кусается.
– Я тоже не кусаюсь, – опять улыбнулся мужчина. – А как зовут такого шикарного пса?
– Его зовут Гафчик, – представила я своего четвероногого друга. – Входи, Гафч, дяденька не кусается. Мы вошли в купе, и я села на свое место. Гафчик тут же забрался под стол и улегся там, положив морду на мои ботинки.
– Вы до Питера? – спросил мужчина и протянул мне пакетик с орешками. – Угощайтесь.
– Спасибо. Да, до Питера.
– Хотите угадаю, зачем вы туда едете? – неожиданно предложил он.
У меня аж сердце екнуло. А вдруг он сейчас скажет: «Вы едете в Питер, чтобы совершить убийство».
– Ну, угадайте, – осторожно согласилась я.
– Вы едете в Питер, чтобы принять участие в конкурсе «Супермодель России». Угадал?
– А вот и нет. Я еду смотреть «Джоконду».
– Тоже неплохо, – одобрил мужчина. – Давайте знакомиться. А то я с вашим Гафчиком знаком, а с вами нет.
– Меня зовут Эмма, – сказала я. – Эмма Мухина. Мужчина громко рассмеялся.
– Что, смешная фамилия?
– Да нет. Просто меня зовут Немухин. Эдуард Немухин.
– Шутите?
– Клянусь.
– Клево! – Я тоже засмеялась. – Мухина с Немухиным встретились в одном купе. Анекдот.
– Да, анекдот. – Немухин перестал смеяться. – Встретились Немухин с Мухиной в одном купе, поболтали о том о сем и легли спать. А утром в купе заглянул проводник. «Скажите, проводник, – спрашивает у него Мухина, – Петербург скоро?» А тот ей отвечает: «Какой я тебе проводник, девочка? Я – Архангел небесный».
– Почему Архангел? – спросила я, хотя прекрасно поняла, куда клонит Немухин.
– А потому, что ночью наш вагон должен был взлететь на воздух. И мы бы с вами оказались на небесах… Разве вы ничего не знаете?
Я сделала наивное лицо.
– Так я же опоздала на поезд. И решила ехать на следующем. Прихожу на вокзал, смотрю – мой поезд стоит. А что случилось?
– В милицию позвонил неизвестный и сообщил, что в наш поезд заложена бомба. Вы бы видели, Эмма, что творилось!.. Вокзал оцепили омоновцы, пассажиров эвакуировали, саперы с собаками все вагоны прочесывали…
– Надо же, – покачала я головой.
– Да, представьте себе. Хорошо еще саперы быстро нашли и обезвредили бомбу. Я уставилась на Немухина недоуменным взглядом.
– Какую бомбу?
– Которую террористы заложили. Я никак не могла врубиться.
– Вы хотите сказать, что в поезде обнаружили бомбу?
– Ну да. Прямо в нашем вагоне.
– В нашем вагоне?!
– Мало того, в нашем купе.
– В нашем купе?!
– Да. Как раз под вашей полкой.
Я прямо обалдела. Вот так фокус. Выходит, Воробей, сам того не подозревая, спас мне жизнь. И не только мне, но и многим пассажирам экспресса «Москва – Санкт-Петербург».
– По идее, бомбу надо в первый вагон закладывать. Или в середину состава, – принялся рассуждать Немухин, словно заправский террорист. – Кто ж ее в последнее купе последнего вагона закладывает. Странные какие-то террористы. Такое впечатление, что они не поезд хотели взорвать, а лично вас, Эмма. – Немухин весело рассмеялся над своим предположением.
Но мне было не до смеха.
Я почему-то сразу подумала, что так оно и есть. Да, неизвестные террористы хотели взорвать именно меня. И скорее всего, это как-то связано с похищением моего Досье из архива Секретной службы…
Немухин продолжал говорить, я кивала, не слушая, а в голове крутилась одна и та же мысль: «За мной началась охота! За мной началась охота!..» Вот черт! И что же мне так в жизни не везет?!. Хотя почему не везет? Я же не взлетела на воздух…
– Пора, наверное, спать, – невежливо перебила я Немухина.
– Конечно, конечно, – суетливо поднялся он. – Вы укладывайтесь и гасите свет. А я пойду покурю.
Немухин вышел. Я постелила себе постель, вырубила свет и нырнула под одеяло.
Тудух-тудух-тудух-тудух… – стучали колеса на стыках рельсов. Под столом беспечно сопел Гафчик. Я лежала головой к двери и смотрела в окно. За окном была непроглядная темень. Эх, как хорошо день начался. Весеннее солнечное утро. Пятак по химии… А затем пошло-поехало. Странный рассказ химички, слежка за человеком в черном плаще, Ваганьковское кладбище, Секретная служба, задание убить киллера Муму… Постепенно мысли стали путаться, и я уснула.
Сон мне приснился смешнее не придумаешь.
Будто бы уже наступил день моего рождения. И я пригласила к себе в гости Сергея Иваныча с Иваном Сергеичем, Гафчика с Володькой и капитана Чмонина с немым убийцей Муму. Взявшись за руки, они водили вокруг меня хоровод и громко напевали:
Как на Эмкины именины Испекли мы каравай. Вот та-а-кой вышины, Вот та-а-кой ширины…
При этом все (включая и Гафчика) показывали, какой ширины и вышины был каравай.
Каравай, каравай, Кого хочешь убивай…
И как вы думаете, кого я убила?.. Капитана Чмонина, вот кого!
Утром за окном шел нудный мелкий дождь. Это означало, что Питер уже близко. Я сходила умылась, причесалась и снова вернулась в купе.
Гафч все еще дрых под столом. Немухин собирался завтракать. Из вагона-ресторана ему принесли ароматную пиццу.
– Только-только приготовили, – говорил официант, ставя на стол тарелку с пиццей. – Можно сказать, с пылу с жару. Смотрите не обожгитесь.
– Вы сегодня свежи как роза, Эмма, – сделал мне комплимент Немухин. – Прошу к столу. Один я такую огромную пиццу не осилю.
«Все-таки выгодно иметь смазливую внешность, – подумала я. – Комплименты делают, угощают…» Официант, пожелав нам приятного аппетита, удалился. Мы уже хотели приняться за пиццу, но она в самом деле оказалась с пылу с жару. Прямо огненная.
Пришлось ждать, пока остынет. И Немухин вернулся к прежней теме.
– Такого разгула преступности в столице никогда не было. Убийства, ограбления, взрывы автомашин… Теперь еще и поезда пытаются взрывать. Прямо не Москва, а Чикаго тридцатых годов. И когда только московская милиция со всем этим покончит. Говорят, в Петербурге с преступностью уже давно покончено…
Едва он произнес последнюю фразу, как дверь резко отворилась и в купе вошли два здоровенных «качка» с бульдожьими физиономиями.
– Вас приветствует питерский железнодорожный рэкет! – рявкнул один.
– Это наезд! – рявкнул другой. – Гоните бабки!
Я СТАНОВЛЮСЬ ТЕЛОХРАНИТЕЛЬНИЦЕЙ
Конечно, я была всего лишь маленькой девочкой, и мне полагалось задрожать от страха. Но я не задрожала. Те из вас, кто читал о моих прошлых похождениях, сразу поймут почему. А для остальных поясню – я попадала еще и не в такие переделки.
Один из бандитов лениво жевал жвачку; другой дер. жал в руке недопитую бутылку пива. Мы с Немухиным молчали.
– Чё молчите, будто крови в рот набрали?! – гаркнул тот, что жевал жвачку.
– А мы глухонемые, – сказала я.
Оба бандита заржали.
– Глянь ко, Жвачка, юморная школьница попалась, – сказал тот, что с бутылкой. – Тебя как звать, чудо в перьях?
– Никак меня не звать, – ответила я. – Валите отсюда, козлы.
Бандюги слегка опешили.
– Слышь, Пиво, по-моему, она грубит, – сказал Жвачка.
Пиво подошел ко мне и в упор уставился придурошным взглядом.
– Тебя чё, детка, в школе не учат, как надо со старшими разговаривать?! – Он ткнул меня пальцем в солнечное сплетение.
– А ну не трогай ее! – Немухин вскочил со своего места. – А то по рогам получишь!
– Это от кого же я, интересно, по рогам получу? – повернулся Пиво к Немухину. – Уж не от тебя ли, фраер?
– От меня, – смело подтвердил Немухин.
В эту минуту в купе заглянул еще один мордоворот.
– Жвачка, Пиво, – приказным тоном бросил он, – больно долго копаетесь. Пора сваливать, скоро Питер.
– Да тут крутой выискался, – указал Жвачка на Немухина. – Такой крутой, прямо круче некуда. Может его замочить, а, Паштет?!
– Зачем мочить… – Паштет недобро усмехнулся. – Он нам свой лопатник с бабками и так отдаст. А не отдаст, я ему всю вывеску разукрашу. Дай-ка сюда бутылек, Пиво.
Пиво допил остатки пива и протянул пустую бутылку Паштету. Бандит ударил бутылкой об угол двери и выставив вперед острый осколок, пошел на Немухина.
Но Паштет допустил маленькую ошибку: повернулся ко мне спиной, видимо, не беря в расчет какую-то там девчонку. И зря, между прочим.
Я схватила с тарелки горячую пиццу и быстро запихала бандиту за ворот рубашки. Да еще для верности расплющила кулаком.
Жестоко, конечно, я поступила; ну а как еще прикажете с бандитами поступать?
– А-а-а-а!!! – завопил Паштет.
В ту же секунду Немухин продемонстрировал ему великолепный хук [1]правой.
Бандит – брык! – и скопытился.
Жвачка и Пиво явно не ожидали такого поворота событий. Жвачка разинул рот от изумления. Пиво вытаращил глаза. Ну а я тем временем надела на руку кастет и продемонстрировала Жвачке не менее великолепный апперкот [2]в челюсть.
Жвачка вылетел из купе как пробка из бутылки.
Тут только Пиво опомнился и выхватил из кармана складной нож. В ж и к – сверкнуло лезвие.
– Гаф-гаф-гаф! – раздался громкий лай, и из-под стола выскочил Гафчик. Прыгнув на бандита, он вцепился зубами в руку, сжимающую нож.
– А-а-а-а!!! – теперь уже завопил Пиво, роняя нож на пол.
Воспользовавшись Гафчиковой помощью, я провела молниеносный раунд-кик [3]по бандитской роже. И Пиво с первой космической отправился в коридор, следом за Жвачкой.
– Грандиозно, Эмма! – Немухин показал большой палец. – Где вы научились так ловко драться?!
– В детском саду, – ответила я.
– Осторожнее! – вдруг закричал он. Я обернулась. Позади стоял Паштет. В руке бандит сжимал кольт 45-го калибра.
– Хе-хе-хе, – скалился Паштет. – Советую не дергаться, детка.
– А никто и не дергается! – воскликнула я, одной ногой выбив у бандита пушку, а другой заехав ему в зубы. Паштет полетел вслед за своей братвой.
Немухин смотрел на меня с нескрываемым восхищением.
– Эмма, чем больше я за вами наблюдаю, тем больше вы мне нравитесь.
– Не время для комплиментов! Надо взять банду!!
Мы ринулись в коридор. Поезд резко тормознул. «Бандиты сорвали стоп-кран!» – догадалась я, падая на пол купе. На меня упал Немухин. А на него непонятно откуда свалился Гафчик.
Короче, получилась куча-мала.
Пока мы друг из-под друга выбирались, поезд остановился. Мы снова ринулись в коридор. Бандитов, естественно, уже и след простыл. Мы побежали в тамбур. Двери всех купе были наглухо закрыты. Зато дверь тамбура была распахнута настежь.
Состав стоял посреди леса. Щебетали птицы. А вдале-ке, меж деревьев, мелькали спины убегающих рэкетиров.
Я вскинула «кольт», доставшийся мне в качестве трофея, и прицелилась в одну из фигур. Но не смогла выстрелить в спину.
Только сейчас я вспомнила, что у меня есть и своя пушка. «Макаров» с глушителем. А я, дура, про него совсем забыла.
Поезд плавно тронулся с места. И стал быстро-быстро набирать скорость. Вскоре и лес, и щебечущие птицы, и бандиты остались далеко позади.
Мы вернулись в купе.
– Гаф-гаф-гаф! – залаял Гафчик, чтобы привлечь наше внимание. У его лап лежал большой полиэтиленовый пакет.
Я открыла пакет и обомлела. Он был доверху набит деньгами.
– Где ты его нашел, Гафч? – спросила я.
Тут дверь отворилась, и в купе пожаловали новые гости. Поездная охрана.
Они-то нам все и рассказали.
Вагоны фирменного поезда «Москва – Санкт-Петербург» состояли из двухместных купе. Три бандита заходили в купе, где находились два пассажира, и спокойно их грабили. Потом банда переходила в следующее купе, и все повторялось. И ничего нельзя было сделать – в каждом купе бандиты имели численный перевес на одного человека Вот так они и ограбили весь поезд, включая и поездную охрану из двух охранников.
И только мы с Немухиным, рискнув жизнью, оказали банде сопротивление.
Не успели охранники отвалить (записав наши показания и забрав пакет с деньгами), как в наше купе повалили пассажиры с одним-единственным вопросом: каким образом нам удалось отбиться от рэкетиров?
– А мы их огорошили, – говорил всем Немухин.
– А потом ошарашили, – добавляла я. Наконец, мы заколебались отвечать на один и тот Же вопрос и смылись в вагон-ресторан. Позавтракать.
– Что будете заказывать? – обратился к Немухину официант.
– А что обожает ваш суперсмелый пес? – в свою очередь обратился ко мне Немухин.
– По-моему, он обожает сырые сосиски, – сказала я и, увидев, как Гафчик облизнулся при этих словах, поняла, что попала в самую точку.
– Сорок сырых сосисок, – распорядился Немухин. Официант невозмутимо кивнул.
– А что желает суперсмелая девочка? – спросил у меня Немухин.
– Пиццу, – ответила я. – Мы же ее так и не попробовали.
Вскоре официант подал на стол две дымящиеся пиццы; а под стол – глубокую тарелку с горой сырых сосисок. И мы приступили к завтраку, заодно с пиццей смакуя детали недавнего сражения.
– Классно вы провели хук правой!
– А ваш апперкот – просто сказка! Наконец, с пиццей было покончено. Немухин вытер салфеткой губы и сказал:
– Знаете, Эмма, о чем я сейчас подумал? Из вас мог бы получиться отличный телохранитель. Вы не хотите стать моим телохранителем? Точнее – телохранительницей.
– Вам нужен телохранитель?
– Да. Человек моей профессии часто подвергается опасности.
– А кто вы по профессии?
– Коммерсант. В молодости я служил в морской пехоте и поэтому могу за себя постоять. Но сегодняшний случай показал, что все же разумнее иметь при себе еще одну пару крепких надежных рук.
– Почему бы вам тогда не нанять профессионального охранника? Зачем вам обыкновенная девчонка?..
– Не скромничайте, Эмма, – улыбнулся Немухин. – Вы любого профессионала за пояс заткнете. Как мастерски вы провели в тесном купе сложнейший раунд-кик. Да ни один профессионал на такое не способен, А то, что вы девочка, – это даже хорошо. Никому и в голову не придет, что моя юная спутница – охранник.
– А как же школа?
– Ах да, вы же в школе учитесь. В каком классе? В одиннадцатом?
– Нет, еще только в восьмом.
Немухин задумчиво помял салфетку в руке.
– Давайте тогда вот о чем договоримся… Вы сколько дней пробудете в Петербурге?
– Неделю, наверное, – прикинула я.
– Отлично! Я тоже неделю. А где вы остановитесь?
– В гостинице «Невский Палас».
– Прекрасно! И я там остановлюсь… Эмма, я вас прошу поработать моей телохранительницей хотя бы в Питере.
– А какие у меня будут обязанности?
– Ходить со мной по ночным клубам.
– Фьюти-фьють, – присвистнула я.
– Сейчас я вам все объясню, – поспешно произнес Немухин. – Дело в том, что я решил открыть в Москве ночной клуб. Но мне хочется оформить его так, чтобы он был особенный, не похожий на другие. Я уже осмотрел интерьеры московских «ночников», а теперь хочу осмотреть интерьеры питерских. Вот мы с вами по ночам этим и займемся. А днем можете быть свободны. Идите в Эрмитаж, Русский музей, куда угодно… Вся оплата, разумеется, в долларах. Ну как, договорились?
За окнами вагона-ресторана проплывали грязные кирпичные дома. Поезд медленно приближался к Московскому вокзалу.
«А почему бы и нет?!» – подумала я. Мне ни разу не приходилось бывать во взрослых ночных клубах. Да меня бы и фэйс-контроль не пустил во взрослый «ночник». А с Немухиным – пустит.
– Договорились, – сказала я.
Один из бандитов лениво жевал жвачку; другой дер. жал в руке недопитую бутылку пива. Мы с Немухиным молчали.
– Чё молчите, будто крови в рот набрали?! – гаркнул тот, что жевал жвачку.
– А мы глухонемые, – сказала я.
Оба бандита заржали.
– Глянь ко, Жвачка, юморная школьница попалась, – сказал тот, что с бутылкой. – Тебя как звать, чудо в перьях?
– Никак меня не звать, – ответила я. – Валите отсюда, козлы.
Бандюги слегка опешили.
– Слышь, Пиво, по-моему, она грубит, – сказал Жвачка.
Пиво подошел ко мне и в упор уставился придурошным взглядом.
– Тебя чё, детка, в школе не учат, как надо со старшими разговаривать?! – Он ткнул меня пальцем в солнечное сплетение.
– А ну не трогай ее! – Немухин вскочил со своего места. – А то по рогам получишь!
– Это от кого же я, интересно, по рогам получу? – повернулся Пиво к Немухину. – Уж не от тебя ли, фраер?
– От меня, – смело подтвердил Немухин.
В эту минуту в купе заглянул еще один мордоворот.
– Жвачка, Пиво, – приказным тоном бросил он, – больно долго копаетесь. Пора сваливать, скоро Питер.
– Да тут крутой выискался, – указал Жвачка на Немухина. – Такой крутой, прямо круче некуда. Может его замочить, а, Паштет?!
– Зачем мочить… – Паштет недобро усмехнулся. – Он нам свой лопатник с бабками и так отдаст. А не отдаст, я ему всю вывеску разукрашу. Дай-ка сюда бутылек, Пиво.
Пиво допил остатки пива и протянул пустую бутылку Паштету. Бандит ударил бутылкой об угол двери и выставив вперед острый осколок, пошел на Немухина.
Но Паштет допустил маленькую ошибку: повернулся ко мне спиной, видимо, не беря в расчет какую-то там девчонку. И зря, между прочим.
Я схватила с тарелки горячую пиццу и быстро запихала бандиту за ворот рубашки. Да еще для верности расплющила кулаком.
Жестоко, конечно, я поступила; ну а как еще прикажете с бандитами поступать?
– А-а-а-а!!! – завопил Паштет.
В ту же секунду Немухин продемонстрировал ему великолепный хук [1]правой.
Бандит – брык! – и скопытился.
Жвачка и Пиво явно не ожидали такого поворота событий. Жвачка разинул рот от изумления. Пиво вытаращил глаза. Ну а я тем временем надела на руку кастет и продемонстрировала Жвачке не менее великолепный апперкот [2]в челюсть.
Жвачка вылетел из купе как пробка из бутылки.
Тут только Пиво опомнился и выхватил из кармана складной нож. В ж и к – сверкнуло лезвие.
– Гаф-гаф-гаф! – раздался громкий лай, и из-под стола выскочил Гафчик. Прыгнув на бандита, он вцепился зубами в руку, сжимающую нож.
– А-а-а-а!!! – теперь уже завопил Пиво, роняя нож на пол.
Воспользовавшись Гафчиковой помощью, я провела молниеносный раунд-кик [3]по бандитской роже. И Пиво с первой космической отправился в коридор, следом за Жвачкой.
– Грандиозно, Эмма! – Немухин показал большой палец. – Где вы научились так ловко драться?!
– В детском саду, – ответила я.
– Осторожнее! – вдруг закричал он. Я обернулась. Позади стоял Паштет. В руке бандит сжимал кольт 45-го калибра.
– Хе-хе-хе, – скалился Паштет. – Советую не дергаться, детка.
– А никто и не дергается! – воскликнула я, одной ногой выбив у бандита пушку, а другой заехав ему в зубы. Паштет полетел вслед за своей братвой.
Немухин смотрел на меня с нескрываемым восхищением.
– Эмма, чем больше я за вами наблюдаю, тем больше вы мне нравитесь.
– Не время для комплиментов! Надо взять банду!!
Мы ринулись в коридор. Поезд резко тормознул. «Бандиты сорвали стоп-кран!» – догадалась я, падая на пол купе. На меня упал Немухин. А на него непонятно откуда свалился Гафчик.
Короче, получилась куча-мала.
Пока мы друг из-под друга выбирались, поезд остановился. Мы снова ринулись в коридор. Бандитов, естественно, уже и след простыл. Мы побежали в тамбур. Двери всех купе были наглухо закрыты. Зато дверь тамбура была распахнута настежь.
Состав стоял посреди леса. Щебетали птицы. А вдале-ке, меж деревьев, мелькали спины убегающих рэкетиров.
Я вскинула «кольт», доставшийся мне в качестве трофея, и прицелилась в одну из фигур. Но не смогла выстрелить в спину.
Только сейчас я вспомнила, что у меня есть и своя пушка. «Макаров» с глушителем. А я, дура, про него совсем забыла.
Поезд плавно тронулся с места. И стал быстро-быстро набирать скорость. Вскоре и лес, и щебечущие птицы, и бандиты остались далеко позади.
Мы вернулись в купе.
– Гаф-гаф-гаф! – залаял Гафчик, чтобы привлечь наше внимание. У его лап лежал большой полиэтиленовый пакет.
Я открыла пакет и обомлела. Он был доверху набит деньгами.
– Где ты его нашел, Гафч? – спросила я.
Тут дверь отворилась, и в купе пожаловали новые гости. Поездная охрана.
Они-то нам все и рассказали.
Вагоны фирменного поезда «Москва – Санкт-Петербург» состояли из двухместных купе. Три бандита заходили в купе, где находились два пассажира, и спокойно их грабили. Потом банда переходила в следующее купе, и все повторялось. И ничего нельзя было сделать – в каждом купе бандиты имели численный перевес на одного человека Вот так они и ограбили весь поезд, включая и поездную охрану из двух охранников.
И только мы с Немухиным, рискнув жизнью, оказали банде сопротивление.
Не успели охранники отвалить (записав наши показания и забрав пакет с деньгами), как в наше купе повалили пассажиры с одним-единственным вопросом: каким образом нам удалось отбиться от рэкетиров?
– А мы их огорошили, – говорил всем Немухин.
– А потом ошарашили, – добавляла я. Наконец, мы заколебались отвечать на один и тот Же вопрос и смылись в вагон-ресторан. Позавтракать.
– Что будете заказывать? – обратился к Немухину официант.
– А что обожает ваш суперсмелый пес? – в свою очередь обратился ко мне Немухин.
– По-моему, он обожает сырые сосиски, – сказала я и, увидев, как Гафчик облизнулся при этих словах, поняла, что попала в самую точку.
– Сорок сырых сосисок, – распорядился Немухин. Официант невозмутимо кивнул.
– А что желает суперсмелая девочка? – спросил у меня Немухин.
– Пиццу, – ответила я. – Мы же ее так и не попробовали.
Вскоре официант подал на стол две дымящиеся пиццы; а под стол – глубокую тарелку с горой сырых сосисок. И мы приступили к завтраку, заодно с пиццей смакуя детали недавнего сражения.
– Классно вы провели хук правой!
– А ваш апперкот – просто сказка! Наконец, с пиццей было покончено. Немухин вытер салфеткой губы и сказал:
– Знаете, Эмма, о чем я сейчас подумал? Из вас мог бы получиться отличный телохранитель. Вы не хотите стать моим телохранителем? Точнее – телохранительницей.
– Вам нужен телохранитель?
– Да. Человек моей профессии часто подвергается опасности.
– А кто вы по профессии?
– Коммерсант. В молодости я служил в морской пехоте и поэтому могу за себя постоять. Но сегодняшний случай показал, что все же разумнее иметь при себе еще одну пару крепких надежных рук.
– Почему бы вам тогда не нанять профессионального охранника? Зачем вам обыкновенная девчонка?..
– Не скромничайте, Эмма, – улыбнулся Немухин. – Вы любого профессионала за пояс заткнете. Как мастерски вы провели в тесном купе сложнейший раунд-кик. Да ни один профессионал на такое не способен, А то, что вы девочка, – это даже хорошо. Никому и в голову не придет, что моя юная спутница – охранник.
– А как же школа?
– Ах да, вы же в школе учитесь. В каком классе? В одиннадцатом?
– Нет, еще только в восьмом.
Немухин задумчиво помял салфетку в руке.
– Давайте тогда вот о чем договоримся… Вы сколько дней пробудете в Петербурге?
– Неделю, наверное, – прикинула я.
– Отлично! Я тоже неделю. А где вы остановитесь?
– В гостинице «Невский Палас».
– Прекрасно! И я там остановлюсь… Эмма, я вас прошу поработать моей телохранительницей хотя бы в Питере.
– А какие у меня будут обязанности?
– Ходить со мной по ночным клубам.
– Фьюти-фьють, – присвистнула я.
– Сейчас я вам все объясню, – поспешно произнес Немухин. – Дело в том, что я решил открыть в Москве ночной клуб. Но мне хочется оформить его так, чтобы он был особенный, не похожий на другие. Я уже осмотрел интерьеры московских «ночников», а теперь хочу осмотреть интерьеры питерских. Вот мы с вами по ночам этим и займемся. А днем можете быть свободны. Идите в Эрмитаж, Русский музей, куда угодно… Вся оплата, разумеется, в долларах. Ну как, договорились?
За окнами вагона-ресторана проплывали грязные кирпичные дома. Поезд медленно приближался к Московскому вокзалу.
«А почему бы и нет?!» – подумала я. Мне ни разу не приходилось бывать во взрослых ночных клубах. Да меня бы и фэйс-контроль не пустил во взрослый «ночник». А с Немухиным – пустит.
– Договорились, – сказала я.
ПИТЕРСКИЙ СЫЩИК ГРИГОРИЙ МОЛОДЦОВ
Гафчик так обожрался сосисками, что был просто не в состоянии передвигаться самостоятельно. Пришлось его выносить из вагона на руках.
– Ну ты и обжора, Гафч, – ворчала я. – Разве можно так обжираться?
– И-и-и, – жалобно скулил Гафчик, глядя на меня осоловелыми глазенками.
Если б сейчас рядом был Володька, он бы сразу стал доказывать, что Гафч сказал букву «и».
Только я ступила на платформу Московского вокзала, как тут же услышала требовательный окрик:
– Мухина!!. Кто здесь Мухина?!.
С этими словами к пассажирам обращался крепко сбитый мужчина в потертой кожаной куртке. Чуть поодаль от него стояли и покуривали еще несколько таких же крепышей, в точно таких же потертых кожанках.
Поначалу я решила, что это опять какая-нибудь бандитская «братва». Но быстро сообразила, что раз они стоят рядом с милицейским «уазиком», то, значит, это не бандиты, а милиционеры.
«Уазик» был невероятно грязный, побитый, со множеством пулевых отверстий на ветровом стекле и дверцах.
– Мухина! – продолжал орать крепыш. – Кто здесь Мухина?!.
Я подошла к нему.
– В чем дело?
– Не мешай, девочка, – отмахнулся он.
– Но вам же нужна Мухина. А я она и есть. Крепыш окинул меня недоверчивым взглядом.
– Ты Мухина?!
– Да, вот уже почти четырнадцать лет.
– Нет, девочка, мне нужна другая Мухина, – убежденно сказал он. – Та, которая раскидала банду рэкетиров в поезде.
– Так это я раскидала.
Крепыш поморщился.
– Не морочь мне голову, дорогуша. К нам подошел Немухин.
– Она вам голову не морочит. Эмма действительно расправилась с тремя бандитами. Ну и я ей немножко помог.
– А-а, так вы Немухин?!
– Да. А вы кто?
– Григорий Молодцов! – небрежно представился крепыш. – Лучший питерский сыскарь. Меня еще называют суперопер. Небось слыхали обо мне и моих крутых ребятах из «Ударной группы по борьбе с бандитизмом»?!
– Лично я не слыхала, – честно призналась я.
– Я тоже, – сказал Немухин.
– Хм. Странно. Ну да ладно, рассказывайте, как дело было. Охранники уже по рации доложили, но я хочу знать подробности.
Мы рассказали.
– Хм, – снова хмыкнул Молодцов, выслушав наш рассказ. – Да я гляжу, вы лапшисты.
– Кто мы?! – спросили мы в один голос.
– Лапшисты. – Молодцов вынул из кармана портсигар, на крышке которого была выгравирована надпись: «Григорию Молодцову – мастеру силового задержания». – Лапшу мне на уши вешаете.
– Ну знаете!.. – возмутился Немухин.
– Знаю, приятель, знаю, – сказал суперопер, доставая из портсигара сигарету и закуривая. – Григорий Молодцов все знает. Его на мякине не проведешь. Судя по вашим описаниям, в поезде орудовала банда Паштетова «Летучие кошки». Но этого просто быть не может. Паштетов – видный авторитет в криминальном мире. Он банки в Москве грабит. И до такой мелочевки, как железнодорожный рэкет, опускаться не станет.
– Так вы что, нам не верите?! – удивленно воскликнула я.
– Не верю, – спокойно подтвердил Молодцов. – Ты думаешь, Григорий Молодцов лопух? Нет, дорогуша, не лопух. Я и книжки читаю, и телевизор смотрю. И не надо мне тут вкручивать, будто ты вырубила трех здоровенных мужиков. Я пожала плечами.
– Можете не верить. Нам-то что.
– А то, дорогуша, что все это очень даже подозрительно.
– Ах, вам подозрительно! – не выдержав, закричал Немухин. – Лучше бы спасибо сказали за то, что мы выполнили вашу работу. Оказали сопротивление преступникам, да еще отобранные деньги пассажирам вернули.
– Большое спасибо, – язвительно сказал Молодцов.
– Большое пожалуйста, – язвительно ответила я. Разговор явно не клеился.
– Ладненько, – выплюнул он сигарету на платформу. – Если вы такие шустрые ребята, что самому Паш-тетову рога обломали, то где его оружие?.. Паштет никогда не расстается со своей пушкой 45-го калибра. Это я точно знаю.
– Не было у него никакой пушки, – сказала я.
Мне совсем не хотелось отдавать этому типу «кольт», который я захватила в честной борьбе. Он мне еще самой пригодится, раз уж я теперь телохранительница.
– Значит, не было пушки, – с усмешкой повторил Григорий Молодцов, глядя на оттопыренный карман моей куртки (где как раз и лежал «кольт»). – Ну-ну. А с какой целью вы приехали в Питер?
– Это что, допрос?! – вскинулся Немухин.
– Какой же это допрос, – лениво произнес суперопер. – Допросы я по-другому провожу. – И как бы невзначай добавил: – А вы случаем не родственники?
– Нет, не родственники, – сухо ответила я.
«Дурум-бурум-бурум-дурум», – с оглушительным треском заговорила рация в кабине «уазика». Но крепыши все поняли.
– Гриша, – позвал один из них Молодцова. – На Марата ювелирный грабанули!
– Едем! – коротко бросил Молодцов. – Заводи колымагу.
И, уже сидя в машине, прокричал нам с Немухиным:
– Завтра в одиннадцать придете ко мне на Захарьевскую улицу. В следственный отдел. Усекли?!
– Усекли, – ответила я, мысленно посылая его куда подальше.
Милицейский драндулет лихо развернулся на узком пятачке платформы. Мигалка замигала. Сирена завыла. И «уазик» на сумасшедшей скорости погнал вдоль состава, разгоняя провожающих и отъезжающих, словно испуганных голубей.
Ну а мы с Немухиным потопали в «Невский Палас».
– Ну ты и обжора, Гафч, – ворчала я. – Разве можно так обжираться?
– И-и-и, – жалобно скулил Гафчик, глядя на меня осоловелыми глазенками.
Если б сейчас рядом был Володька, он бы сразу стал доказывать, что Гафч сказал букву «и».
Только я ступила на платформу Московского вокзала, как тут же услышала требовательный окрик:
– Мухина!!. Кто здесь Мухина?!.
С этими словами к пассажирам обращался крепко сбитый мужчина в потертой кожаной куртке. Чуть поодаль от него стояли и покуривали еще несколько таких же крепышей, в точно таких же потертых кожанках.
Поначалу я решила, что это опять какая-нибудь бандитская «братва». Но быстро сообразила, что раз они стоят рядом с милицейским «уазиком», то, значит, это не бандиты, а милиционеры.
«Уазик» был невероятно грязный, побитый, со множеством пулевых отверстий на ветровом стекле и дверцах.
– Мухина! – продолжал орать крепыш. – Кто здесь Мухина?!.
Я подошла к нему.
– В чем дело?
– Не мешай, девочка, – отмахнулся он.
– Но вам же нужна Мухина. А я она и есть. Крепыш окинул меня недоверчивым взглядом.
– Ты Мухина?!
– Да, вот уже почти четырнадцать лет.
– Нет, девочка, мне нужна другая Мухина, – убежденно сказал он. – Та, которая раскидала банду рэкетиров в поезде.
– Так это я раскидала.
Крепыш поморщился.
– Не морочь мне голову, дорогуша. К нам подошел Немухин.
– Она вам голову не морочит. Эмма действительно расправилась с тремя бандитами. Ну и я ей немножко помог.
– А-а, так вы Немухин?!
– Да. А вы кто?
– Григорий Молодцов! – небрежно представился крепыш. – Лучший питерский сыскарь. Меня еще называют суперопер. Небось слыхали обо мне и моих крутых ребятах из «Ударной группы по борьбе с бандитизмом»?!
– Лично я не слыхала, – честно призналась я.
– Я тоже, – сказал Немухин.
– Хм. Странно. Ну да ладно, рассказывайте, как дело было. Охранники уже по рации доложили, но я хочу знать подробности.
Мы рассказали.
– Хм, – снова хмыкнул Молодцов, выслушав наш рассказ. – Да я гляжу, вы лапшисты.
– Кто мы?! – спросили мы в один голос.
– Лапшисты. – Молодцов вынул из кармана портсигар, на крышке которого была выгравирована надпись: «Григорию Молодцову – мастеру силового задержания». – Лапшу мне на уши вешаете.
– Ну знаете!.. – возмутился Немухин.
– Знаю, приятель, знаю, – сказал суперопер, доставая из портсигара сигарету и закуривая. – Григорий Молодцов все знает. Его на мякине не проведешь. Судя по вашим описаниям, в поезде орудовала банда Паштетова «Летучие кошки». Но этого просто быть не может. Паштетов – видный авторитет в криминальном мире. Он банки в Москве грабит. И до такой мелочевки, как железнодорожный рэкет, опускаться не станет.
– Так вы что, нам не верите?! – удивленно воскликнула я.
– Не верю, – спокойно подтвердил Молодцов. – Ты думаешь, Григорий Молодцов лопух? Нет, дорогуша, не лопух. Я и книжки читаю, и телевизор смотрю. И не надо мне тут вкручивать, будто ты вырубила трех здоровенных мужиков. Я пожала плечами.
– Можете не верить. Нам-то что.
– А то, дорогуша, что все это очень даже подозрительно.
– Ах, вам подозрительно! – не выдержав, закричал Немухин. – Лучше бы спасибо сказали за то, что мы выполнили вашу работу. Оказали сопротивление преступникам, да еще отобранные деньги пассажирам вернули.
– Большое спасибо, – язвительно сказал Молодцов.
– Большое пожалуйста, – язвительно ответила я. Разговор явно не клеился.
– Ладненько, – выплюнул он сигарету на платформу. – Если вы такие шустрые ребята, что самому Паш-тетову рога обломали, то где его оружие?.. Паштет никогда не расстается со своей пушкой 45-го калибра. Это я точно знаю.
– Не было у него никакой пушки, – сказала я.
Мне совсем не хотелось отдавать этому типу «кольт», который я захватила в честной борьбе. Он мне еще самой пригодится, раз уж я теперь телохранительница.
– Значит, не было пушки, – с усмешкой повторил Григорий Молодцов, глядя на оттопыренный карман моей куртки (где как раз и лежал «кольт»). – Ну-ну. А с какой целью вы приехали в Питер?
– Это что, допрос?! – вскинулся Немухин.
– Какой же это допрос, – лениво произнес суперопер. – Допросы я по-другому провожу. – И как бы невзначай добавил: – А вы случаем не родственники?
– Нет, не родственники, – сухо ответила я.
«Дурум-бурум-бурум-дурум», – с оглушительным треском заговорила рация в кабине «уазика». Но крепыши все поняли.
– Гриша, – позвал один из них Молодцова. – На Марата ювелирный грабанули!
– Едем! – коротко бросил Молодцов. – Заводи колымагу.
И, уже сидя в машине, прокричал нам с Немухиным:
– Завтра в одиннадцать придете ко мне на Захарьевскую улицу. В следственный отдел. Усекли?!
– Усекли, – ответила я, мысленно посылая его куда подальше.
Милицейский драндулет лихо развернулся на узком пятачке платформы. Мигалка замигала. Сирена завыла. И «уазик» на сумасшедшей скорости погнал вдоль состава, разгоняя провожающих и отъезжающих, словно испуганных голубей.
Ну а мы с Немухиным потопали в «Невский Палас».
ВЗРЫВ В ГОСТИНИЦЕ
Гостиница «Невский Палас» находилась на Невском проспекте, в пяти минутах ходьбы от Московского вокзала. По дороге нам попались два красочных рекламных плаката. На одном была изображена «Джоконда» со своей загадочной полуулыбкой, а на другом… Элька Синичкина. У Эльки, в отличие от Моны Лизы, улыбка была до ушей.
В первой рекламе говорилось, что в Эрмитаже экспонируется бесценный шедевр Леонардо да Винчи «Джоконда»; а во втором сообщалось, что во Дворце молодежи проходит конкурс «Супермодель России».
– Послушайте, Эмма, – сказал Немухин, когда мы уже подходили к гостинице, – я забронировал двойной номер. Ну, то есть это два номера, соединенные между собой. Не могли бы вы поселиться в одном из этих номеров? Раз уж вы моя телохранительница.
– Хорошо, – согласилась я.
– Тогда, если вы не возражаете, я скажу портье, что вы моя дочь.
– Ладно, – кивнула я.
Так мы и поступили. Сказали усатому портье, что я Эмма Немухина; забрали ключи от 203-го и 204-го номеров и поднялись на второй этаж.
Немухин с Гафчем сразу же завалились спать, а я пошла прогуляться по городу. Питер я знала не хуже Москвы. У Володьки здесь жила дальняя родственница, и мы частенько приезжали к ней на каникулы.
Рекламные плакаты с Джокондой и Синичкиной были расклеены по всему центру. И я решила, не откладывая дела в долгий ящик, пойти в Эрмитаж и посмотреть на оригинал знаменитой картины.
В первой рекламе говорилось, что в Эрмитаже экспонируется бесценный шедевр Леонардо да Винчи «Джоконда»; а во втором сообщалось, что во Дворце молодежи проходит конкурс «Супермодель России».
– Послушайте, Эмма, – сказал Немухин, когда мы уже подходили к гостинице, – я забронировал двойной номер. Ну, то есть это два номера, соединенные между собой. Не могли бы вы поселиться в одном из этих номеров? Раз уж вы моя телохранительница.
– Хорошо, – согласилась я.
– Тогда, если вы не возражаете, я скажу портье, что вы моя дочь.
– Ладно, – кивнула я.
Так мы и поступили. Сказали усатому портье, что я Эмма Немухина; забрали ключи от 203-го и 204-го номеров и поднялись на второй этаж.
Немухин с Гафчем сразу же завалились спать, а я пошла прогуляться по городу. Питер я знала не хуже Москвы. У Володьки здесь жила дальняя родственница, и мы частенько приезжали к ней на каникулы.
Рекламные плакаты с Джокондой и Синичкиной были расклеены по всему центру. И я решила, не откладывая дела в долгий ящик, пойти в Эрмитаж и посмотреть на оригинал знаменитой картины.