Руда Александра. Ола и Отто 2

   — Очнусь, поубиваю вас всех! — и заснула.
   Спала я плохо. Меня мучили кошмары, все вокруг горело, мне было нестерпимо жарко, лишь только чьи-то прохладные руки спасали меня от боли. Наконец, боль заполнила меня всю и я проснулась от собственного крика. Что-то тяжелое лежало на моих ногах, чьи-то сильные руки удерживали мои. Я открыла глаза. Надо мной склонилось встревоженное лицо Ирги в тусклом свете небольшого огонька на потолке. За окном была непроглядная темень.
   — Ничего, это пройдет, — сказал со стороны моих ног целитель. — Держи ее, чтобы она не билась.
   Ага, значит, я не парализована! Ну, одной хорошей новостью больше. Теперь вам меня не удержать — кроме сильной боли во всем теле, я чувствовала себя превосходно, была очень злой и ужасно хотела есть.
   — Уйдите с моих ног, — приказала я целителю. — И вообще уйдите, чтобы я вас не видела!
   — Тихо, тихо, тихо, — сказал целитель успокаивающе.
   — Пошел вон! — завизжала я, не понимая причины своей неприязни к магу, но не желая терпеть его присутствие. В конце концов, кто здесь болен? Кто имеет право на капризы?
   — Уйдите, — попросил Ирга.
   — Я предупреждаю… — начал целитель.
   — Аааа! — завизжала я.
   — Уйдите! — крикнул некромант.
   Целитель пожал плечами и вышел, зато в комнату тут же заглянул Отто.
   — Что случилось? — испуганным тоном спросил он.
   — Я не знаю, — ответил Ирга, обтирая мое лицо мокрым полотенцем.
   — Ребята, — сказала я. — Дайте мне поесть.
   — Мы не уверены, — начал некромант, но я протестующее замахала головой и спросила:
   — Где Варсоня?
   — Игнатий не разрешил его пускать, — наябедничал Отто.
   — Плевать на Игнатия, — сказала я. — Позови Варсоню.
   — Что ты творишь? — спросил Ирга у меня. Я поразилась усталости в его голосе, поэтому успокаивающе ответила:
   — Мне Игнатий не нравится.
   Ирга помолчал и сказал:
   — Он тебя по кусочкам собрал. У тебя все кости были переломанные. Внутренности отбиты.
   — Этого мне нельзя было говорить? — с уверенностью спросила я.
   Некромант кивнул.
   — Передай целителю мое большое спасибо, — сказала я. — Но теперь я не хочу его видеть. И хочу все знать.
   — Я не уверен…
   — Я уверена.
   — Послушай, Ола, — взорвался Ирга. — Я уже тебя терял, и я не хочу тебя потерять еще раз. Тебе нельзя волноваться, иначе…
   Его голос сорвался и возлюбленный отвернулся.
   — С этого места поподробнее, — попросила я.
   — Привет, — прогудел за моей спиной Варсоня. — Я рад тебя видеть!
   — Я тоже рада! — искренне сказала я. — Мне можно есть?
   — Что-нибудь легкое, думаю, можно, — сказал Варсоня, доставая из кармана хламиды шоколадку.
   — О! — сказала я, когда первый кусочек растворился на моем языке. — О!
   — Тебе плохо? — всполошился Ирга.
   — Мне очень хорошо!
   — Чудно, — довольно сказал Отто, поя меня водой.
   — Расскажите мне все! — попросила я, жуя шоколад. — А то я буду волноваться, переживать и чего вы там еще боитесь.
   — Хорошо, — вдруг решительно сказал Ирга. — Ты была тяжело ранена, на тебя напали зомби, когда тебя нашел Отто, ты умирала.
   — Это я знаю, — сказала я. — а потом приехал ты и меня спас?
   — Нет, — сказал Ирга и его лицо исказилось. — Когда я приехал, ты была уже мертва около часа.
   — Ого, — сказала я испуганно. — А я нормальная?
   Ирга промолчал.
   — Не совсем, — засмеялся Отто.
   — Я стала тупой? — спросила я испуганно, помня из курса целительства, что когда человек мертв довольно долго, и его потом оживляют, то клетки его мозга отмирают и он становится дебилом. Поэтому-то зомби, даже самые качественные, способны исполнять только самые простые задачи.
   — Мне почему-то кажется, что не тупее, чем была, — обнадежил меня полугном.
   — Ты же сказал, что я ненормальная!
   — Нет, я сказал, что ты не совсем нормальная. Скажи мне, золотце, ты когда-нибудь нормальной была?
   Я открыла рот, потом закрыла, подумала и сказала:
   — О, спасибо, утешил.
   — Так вот, — продолжил полугном, потому что Ирга молчал. — Я отбился от тех друзей, которые поджидали нас в лесу, они успели здорово грызануть меня за руку. Я уж было с ней попрощался совсем, но ничего, Варсоня спас. И я побежал искать тебя…
   … Отто бежал через лес, наспех перемотав рану на руке разорванной рубашкой. Кафтан пришлось выкинуть, но это его не волновало — полугному было жарко. Он думал об Оле, об истощенной защитой города Оле, об Оле, знающей всего несколько боевых заклинаний и выступившей против могущественного некроманта. Он увидел горящие остатки домика лесника, высокую фигуру в балахоне, хромающую в глубину леса. И двух зомби, треплющих тоненькую фигурку. Отто не раздумывая кинулся на мертвецов, как вдруг его лицо обожгла боль — один из зомби взмахнул кинжалом.
   — Надо же, — пробормотал полугном, стараясь не обращать внимания на боль, — какой умный мальчик.
   Этот зомби быстро отправился на тот свет, а за ним и другой. Ола лежала на земле, не шевелясь. Подавив стон, Отто опустился на колени рядом с подругой. Даже не будучи целителем, он понимал, что жить ей осталось совсем немного.
   — Ола! Ола! Ола! — начал звать он.
   Зачем, он и сам не знал. Может, чтобы попросить не умирать? Может, чтобы рассказать, как ему будет одиноко без нее?
   — Ола! Ола!
   Девушка открыла глаза. Отто обрадовано наклонился к ней, видя, что подруга хочет что-то сказать.
   — Я еще вас переживу, — внятно сказала Ола и перестала дышать.
   — Ола! — закричал полугном и зарыдал. Ему казалось, что умерла какая-то его часть. Правда, к скорби примешивалась небольшая досада — Ола даже перед смертью поступила по-своему! Неужели она не могла сказать что-то вроде: «Передай Ирге, что я люблю его» или «Пусть о моем подвиге расскажут потомкам» или «Похороните меня с музыкой!». Нет, надо было сказать: «Я вас всех переживу» и умереть! Кто же после такого помирает?
   — Отто, — полугнома кто-то тронул за плечо. Он обернулся и увидел барона ня Буя. — Мы с дружиной приехали на помощь. Что с ней?
   — Умерла.
   Барон тяжело выдохнул и его пальцы сжали плечо Отто. Полугном застонал от боли, но барон его не услышал. Рон смотрел на то, что когда-то было Олой, сжав губы, и вдруг сказал:
   — У вас же есть целитель! Он сможет вернуть ее к жизни, — молодой человек расстегнул плащ и положил его на землю. — Помоги мне ее погрузить.
   Отто одной рукой молча помог барону. Он не хотел зря обнадеживать Рона, но в способности Варсони оживить истерзанное тело он сомневался. Одно дело — роды принимать, а другое — пытаться вдохнуть жизнь в переломанные кости и смятые внутренности. Барон быстрыми движениями прицепил пряжки плаща к подпруге коня и сам побежал рядом, держа плащ за другой конец. Видно. У парня есть опыт спасения товарищей с поля боя, — тупо удивился Отто и побрел вслед.
   Зомби нигде не было видно. Горожане дружно гасили загоревшиеся дома, тут и там раздавались рыдания. Дружинники барона стаскивали в одну кучу остатки зомби, собираясь их спалить.
   — Варсоня! — закричал Отто. — Варсоня!
   Целителя нигде не было. Адреналин в крови полугнома закончился, его раны стали нестерпимо болеть, и, постанывая, он побрел домой.
   В гостиной ярко горел свет. Ола, раздетая и уже отмытая от крови лежала на столе. Барон занимался печью, подкладывая и подкладывая дров. Варсоня, закусив от напряжения губу, колдовал над девушкой, разложив рядом инструменты из большого саквояжа. Отто молча прошел мимо, вошел в своею комнату и нашел припрятанную там бутыль самогона. Вернулся обратно. В гостиной почти ничего не изменилось. Ола все так же недвижимо лежала на столе, Варсоня смахивал с лица пот, а барон наполнял большой чан, стоящий на печке, водой. Чувствуя, как внутри все превратилось в лед, и даже боль от руки отступила куда-то в глубину сознания, Отто вышел во двор, сел на лавку, зубами откупорил бутыль и принялся пить.
   — Отто! Отто! Что с тобой?
   Полугном открыл глаза, увидел перед собой Иргу и пробормотал:
   — Ола погибла, — и снова закрыл глаза.
   — Вставай, — сказал рядом голос Варсони. — Только твоего трупа мне для полного счастья не хватало.
   Отто осоловело посмотрел на целителя.
   — Я уже перевязал твои раны, — сказал толстяк, настойчиво пытаясь поднять полугнома с лавки.
   — Что ты здесь делаешь? — всполошился Отто. — А как же Ола?
   — Все так же не дышит, — ответил Варсоня и с обидой добавил:
   — Меня выгнали оттуда. Сказали — иди, занимайся горожанами! Ирга с собой другого целителя привез.
   — Понятно, — пробормотал Отто, попытался встать и покачнулся.
   — Потеря крови и алкогольное опьянение, — вздохнул Варсоня, помогая Отто дойти до двери.
   Отто, шатаясь, ввалился в гостиную и упал на лавку.
   В доме было нестерпимо жарко. Привезенный целитель — крупный мужчина средних лет — сосредоточенно занимался телом Олы, а Ирга, стоя на коленях перед большой черной свечой, не переставая, звал:
   — Ола, Ола, милая, вернись, вернись, милая, я так люблю тебя, вернись, Ола, любимая, Ола.
   Внезапно воздух над свечой сгустился и появилась фигура Олы — такая, как помнил ее Отто — с волосами, небрежно скрученными в узел, в просторной рубашке и длинной широкой юбке яркой расцветки.
   — Кто меня звал?
   — Я, Ирга. Милая, вернись, любимая моя.
   — Конечно, — сказал дух Олы. — Ты думаешь, я очень хотела умирать? Я тебе еще не всю жизнь испортила!
   Дух исчез, и тело на столе зашлось криком, а потом обмякло.
   — Нет, — сказал дух Олы, снова сгущаясь над свечой. — Я передумала возвращаться. Там больно.
   — Милая, — взмолился Ирга.
   — Еще немного, — процедил сквозь зубы целитель. — Задержи ее, иначе вся работа насмарку.
   Фигура Олы начала таять
   — Милая, пожалуйста, не уходи, я прошу тебя, милая, разве я часто тебя о чем-то прошу? Милая, я люблю тебя, останься со мной, как я буду жить без тебя? Весь мой мир — это ты, — взвыл Ирга.
   — Врешь, — сказал дух, передумав таять.
   — Я не вру, клянусь тебе. Ну, хочешь, я тебе сделаю постель из роз? Каждое утро буду готовить тебе завтрак.
   — Нет, — сказал дух. — Я не хочу, мне там больно.
   — Ну, хочешь, я на нашу свадьбу одену белый костюм? — выкрикнул Ирга.
   Дух замер в нерешительности.
   — Не хочу, — капризно сказал он. — Ты в белом костюме, я в белом платье, будем сливаться.
   — Хорошо, — сказал Ирга, развивая успех. — Тогда я куплю тебе белое платье у эльфов, хочешь? Натуральное, эльфийское, без гномьих подделок.
   — Ты разоришься, — сказал дух задумчиво. — И потом нам нечего будет кушать.
   — Не разорюсь, — поклялся некромант. — У меня есть фонд, специально на свадьбу. Денег мне хватит.
   — Все, — сказал целитель, устало опираясь о стол.
   — Милая, возвращайся.
   — Ладно, только ты обещал! У эльфов! — сказал дух и исчез.
   Тело Олы на столе застонало.
   — Тихо, тихо, — сказал целитель, проводя над ней руками. — Спи, спи.
   У Отто закрылись глаза и он сам заснул…
   — Вот так все и было, — закончил полугном. Ты неделю лежала тут, как кабачок. Спеленатая и молчаливая.
   Ребята с тревогой смотрели на меня, ожидая моей реакции.
   — А зомби хотят есть? — спросила я.
   — Хотят, — сказал Ирга, удивленно глядя на меня.
   — Я что, теперь зомби? — воскликнула я с ужасом.
   — Зомби хотят мяса, — успокаивающе сказал Ирга, положив на мой лоб свою прохладную руку.
   — Я тоже хочу мяса! — в панике закричала я.
   Ирга и Отто переглянулись.
   — Успокойся, Ола, — прогудел целитель. — Зомби шоколада не едят. Ты хочешь сырого мяса?
   — Нет, — сказала я, прислушиваясь к себе. — Котлет.
   — Вот и славненько. — обрадовался целитель. — Хороший аппетит — это значит, выздоравливаешь.
   — А что с моим телом? — спросила я.
   — Заживает, потихоньку, — ответил Варсоня. — Я тебе котлетки паровые сделаю, жареные тебе еще нельзя.
   — А почему вы сразу мне ничего не рассказали? — спросила я.
   — Боялись, — ответил Отто, — твоя душа в теле не держалась. Ты как будто жила, но и не жила одновременно. Мы очень за тебя боялись.
   — Как это душа в теле не держалась?
   — Пойми, милая, — сказал Ирга. — Я бы мог поднять твое тело даже без помощи целителя, но без души ты бы была обычным, хоть и очень качественным, зомби. А мне нужна была именно ты, моя любимая. Но твоя душа не хотела пребывать в теле, в котором жизнь поддерживалась только жизнеобеспечивающей магией.
   — А, понятно, — сказала я и похвасталась:
   — Я у Ешкиного кота была в гостях. Нет, это не бред, он мне дал себя погладить.
   — Ладно, — проворчал Отто. — Я спать пошел, кажется, ты тоже уже того… переутомилась.
   Некромант молча сел в кресло качалку, держа мою руку в своей.
   — Ирга, — спросила я напряженным тоном. — Ты меня видел после всего этого?
   Он кивнул.
   — А ты меня захочешь? Я же теперь, наверное, страшная, — я всхлипнула.
   Возлюбленный в немом изумлении смотрел на меня.
   — Ну что ты так смотришь? — испугалась я.
   — Ола, — сказал он медленно, — неделю назад ты была мертва. То есть совсем мертва. И только благодаря искусству целителей, вмешательству божественных сил и тому, что мне удалось вызвать твою душу, ты сейчас жива. И тебя интересует, захочу ли я тебя?
   — Ну да, — сказала я удивленно. — Я ведь теперь живу. И буду жить. И мне кажется, это нормально, что я думаю о будущем.
   Ирга рассмеялся, хотя его смех был больше похож на рыдание.
   — Мне кажется, я тебя захочу, — наконец сказал он. — Мое желание преимущественно не зависит от того, как ты выглядишь. И парочка-другая шрамов тебя не испортят.
   — Как сказать, — пробурчала я, начиная размышлять, грозят ли мне еще поклонники, предлагающие родить общих детей в самый неподходящий момент, или придется все-таки остановиться на Ирге? Нет, я любила некроманта, но поклонники тоже хорошо.
   — Котлетки! — громогласно сказал Варсоня, входя в комнату, и аккуратно покормил меня с ложечки маленькими кусочками. Я без сопротивления это позволила, наслаждаясь вниманием.
   — Болит? — спросил участливо целитель.
   Я кивнула. У меня болело все.
   — Я наложу обезболивающее заклятие, — сказал он. — Но не такое тотальное, как Игнатий, хорошо?
   Я согласилась. Боль немного уменьшилась, но не ушла совсем. Я крутилась на кровати, Ирга сидел рядом.
   — Ирга, — наконец не выдержала я. — Ляг рядом.
   — Я боюсь, — признался он.
   — Ничего со мной не случится, — сказала я сердито. — После двух зомби ты мне уже ничего нового не сможешь сделать.
   Некромант осторожно лег на край кровати, я примостилась у него подмышкой, приняв излюбленную позу. Он легонько начал гладить меня по голове, нежно шепча:
   — Милая, любимая моя, моя маленькая храбрая девочка, как же я тебя люблю. Спи, я буду охранять твой сон, и ничего плохого с тобой больше не случится.
   Он начал напевать колыбельную своей мамы, и я заснула.
   Приснился мне, конечно же, Ёшкин Кот.
   — Пррривет, — промурлыкал он. — Как тебе?
   — Паршиво, — честно призналась я.
   — Ты в любой момент можешь верррнуться, — предложил Кот.
   — Нет, спасибо, мне и здесь не сильно плохо, — сказала я.
   — Я, собственно, пррришел перррредать прррривет твоему возлюбленному.
   — Передам, — настороженно ответила я. — А к чему бы это?
   — Не к нашей скоррррой встррррече, — успокоил меня Кот. — Пррросто он молодец. Не каждый некрррромант, даже сильный, может веррррнуть дух из-за черррты так, чтобы он еще и в тело верррнулся. Ирррга меня удивил.
   — Но ведь и без тебя тут тоже не обошлось? — спросила я.
   Кот самодовольно кивнул.
   — Но почему?
   — Наверррное, ты мне пррросто понррравилась, — промурлыкал Кот. — Тем более, я люблю любовные исторррии со счастливым концом.
   — Аааа, — протянула я, гадая, чем же я заслужила милость божества. Не я первая люблю и любима, не я последняя.
   — К тому же, ты забавная, — добавил рыжий. — А у нас тут с интересными событиями не густо.
   — Я помню, — сказала я и проснулась.
   В окно светило яркое солнце, на улице было белым-бело. Неужели выпал снег? Ирга дремал рядом, сжимая мою руку. Я осторожно приподнялась, сцепив зубы, чтобы не застонать, и внимательно посмотрела на возлюбленного.
   Выглядел он плохо. Под глазами залегли глубокие черные тени, щеки впали. Но что меня больше всего поразило — это седина в его черной челке.
   — Ирга! — ахнула я.
   Некромант моментально проснулся и с тревогой спросил:
   — Что случилось?
   — Ты поседел? — спросила я.
   — Да, — пожал он плечами.
   — Но как? Почему?
   — Не знаю, наверное, когда Отто сказал, что ты умерла, или когда увидел тебя лежащей на столе, всю такую изломанную. Или когда больше часа бесплодно вызывал твой дух из загробного мира.
   Я прижалась к нему и сказала:
   — Я люблю тебя, очень-очень.
   Некромант очень осторожно обнял меня и так, покачиваясь, мы просидели, пока я снова не заснула.
   Разбудило меня осторожное шевеление.
   — Извини, — виновато сказал Ирга. — Тело затекло, сил нет больше так сидеть.
   Я вернулась к себе на подушки и сказала, глядя как он потягивается:
   — Тебе Ёшкин Кот привет передавал.
   Ирга кивнул.
   — Ты мне веришь?
   — Да, мы с ним встречались однажды, — спокойно сказал Ирга.
   — Ты тоже умирал?
   — Нет, по другому поводу. Как-нибудь расскажу.
   — Там Игнатий рвет и мечет, — сообщил Отто, всовываясь в комнату. — Пускать?
   — Он собрал тебя по кусочкам, — напомнил мне Ирга.
   — Наверное, поэтому он мне и не нравится, на подсознании отпечаталось, как он мне больно делает, — вздохнула я. — Пусть заходит.
   После осмотра Игнатий произнес ледяным тоном:
   — Ты поправляешься быстрее, чем я надеялся. Я думаю, мои услуги здесь больше не понадобятся. Мне пора возвращаться в Чистяково.
   Он вышел, и я понадеялась, что целитель не заметил, как я показала ему язык.
   Ирга кормил меня завтраком с ложечки и рассказывал, как городское магическое управление получило сигнал бедствия из Соснино, но, к сожалению, отряд магов не успел. Мой возлюбленный сразу же отправил мне вестника с предупреждением и остался с другими некромантами зачищать следы — в живых не остался никто, но по остаткам города бродили неприкаянные и слабые зомби. Как только работа была закончена, отряд разделился и поскакали в ближайшие городки. Ирга, конечно, направился к нам с целителем и еще тремя некромантами.
   — Я очень боялся, что я не успею, что с тобой что-то случится… И случилось.
   — Успокойся, — сказала я с набитым ртом. — Все уже хорошо.
   — Мы догадывались, что дело не в Лунной нежити, — сказал Ирга задумчиво. — Слишком сильные были возмущения в магическом пространстве. И слишком сильные разрушения. Жаль, что Отто упустил некроманта.
   — Конечно, жаль, пусть бы меня окончательно сгрызли! — возмутилась я.
   Ирга улыбнулся.
   — Ты для меня — самое дорогое, что у меня есть, не забывай это, — сказал он.
   — Кстати, о дорогом. Я некроманта шпилькой ранила, она должна быть где-то в лесу, если никто не утянул.
   — Я поищу, — пообещал Ирга.
   В дверь робко постучали и в комнату заглянула… Сита. Я протерла глаза. Моя нелюбимая соседка стояла живая и невредимая и держала в руках пирог. Ее что, и нежить не берет?
   — Ты живая? — вырвалось у меня.
   — Не дожд… эээ… Да, мы с Натом уединились в лесу и увидели, как мимо мертвяки шагают. И побежали к барону, помощь звать.
   — Молодцы, — выдавила я. Что ни говори, а живой я осталась во многом благодаря барону, который не отчаялся, а сразу потащил меня к целителю.
   — Мама передает вам привет, — сказала Сита и скрылась за дверью.
   — Бедный Игнатий, — вздохнул Ирга. — Девчонка его околдует.
   — Почему?
   — Да у нее такие выдающиеся… выпуклости, что Игнатий мимо не пройдет. Его, как целителя, интересует все, что не вписывается в норму.
   Я понадеялась, что целителю Сита понадобится для опытов, и с подозрением принюхалась к принесенному яству.
   — Как ты думаешь, — спросила я наконец, — этот пирог не отравлен?

34. Служебное расследование

   Кто же все-таки скрывался под личиной убийцы-некроманта с голубыми глазами? Ола встречает его в городе. Сможет ли она переступить через себя и выдать его властям?
   Как только я была в состоянии самостоятельно передвигаться и не падать через несколько шагов, Университетское начальство выслало за нами карету и официальное приглашение на «служебное расследование».
   — Как ты думаешь, это страшно? — спросила я.
   — Страшно — это то, как я сейчас выгляжу, — мрачно ответил Отто, пытаясь у зеркала заплести волосы так, чтобы максимально скрыть проплешину в бороде. — А это — ерунда. Заставят написать пару объяснительных, вызовут на допрос в городскую стражу — ты единственная, кто видел некроманта-убийцу в лицо и остался в живых.
   — Да уж, повезло мне, — пробурчала я. — Не понимаю, чем я могу им помочь. Я видела его ночью, при свете факела, к тому же в капюшоне! И долго же они собирались! Прошло еще одно полнолуние с момента нападения на Гнедино. Неужели, еще какой-то городок стерли с лица земли?
   Отто пожал плечами. Его больше интересовало не служебное расследование, а реакция на его улучшенный внешний вид родственников из гномьей общины. Мои уговоры, что шрамы только красят мужчину, полугном не слушал, ведь задето было самое дорогое — его борода. Вопрос шрамов волновал и меня саму. После того, как я побывала в зубах зомби, мое тело «украсилось» отвратительными следами зубов и очень неприглядными шрамами. Я не знала, сколько будет стоить в Доме Исцеления сведение шрамов. Впрочем, лишних денег у меня не было, поэтому я даже решила не заходить к целителям, чтобы зря не расстраиваться. Варсоня приготовил мне такую-то притирку, и я каждый вечер обтирала свое тело остро пахнущей жижей, но ежеутренний придирчивый осмотр в зеркале ничего утешительного мне не показывал.
   Ирга уехал вместе с ошалевшим от любви к Сите Игнатием, по-братски поцеловав меня в лоб и не более того. Поэтому я проводила свои дни, стараясь не скатиться в глубокую депрессию от осознания собственной непривлекательности. У Отто спрашивать не было смысла, он отвечал одинаково «ты хороша всегда» и вздыхал, щупая руками шрам на своем лице. По мнению Варсони, мне для привлекательности стоило набрать еще килограмм двадцать, но лучше тридцать.
   — Тощая ты совсем стала, — приговаривал он, накладывая мне побольше каши на тарелку. — Взяться не за что.
   Действительно, продолжительная болезнь согнала с меня лишние, и не лишние тоже, килограммы. Юбки болтались на бедрах, как на вешалке, а в рубашки можно было завернуться. Усиленное питание в последнюю неделю положения не исправило, я только начала прикрывать бесстыдно торчащие под кожей кости мяском, как нас вызвали на служебное расследование.
   — Варсоня, ты меня можешь не пустить, властью целителя? — с надеждой спросила я.
   Толстяк вздохнул.
   — Не могу. Они ведь даже карету прислали, чтобы вы со всеми удобствами доехали. Тем более Игнатий, — это имя Варсоня произнес с явным неудовольствием, — знает, что ты уже в порядке.
   — Разве это можно назвать «в порядке»? — скорбно вопросила я, оттирая Отто от зеркала и рассматривая ярко-розовые шрамы на местах укусов зомби, фиолетовые пятна на местах разорванных сосудов и внутренних кровотечений, бугры на местах переломов.
   — Как для человека, вытащенного с того света, ты очень даже в порядке, — ободрил меня целитель. — Тем более, что ты выглядишь намного лучше, чем две недели назад.
   Как я выглядела две недели назад, я не знала, поскольку тогда в зеркало смотреть боялась.
   Пришлось смириться, погрузить в карету вещи и гигантский запас продуктов, выданный на всякий случай Варсоней, и отправляться в путь.
   Ехали мы долго и крайне медленно. Карета постоянно увязала в липкой грязи и колдобинах, в которые превратилась лесная дорога. Отто с кучером, матерясь сквозь зубы, то и дело помогали лошадям вытаскивать карету на более-менее ровный участок дороги. Я же, пользуясь привилегированным положением больной, мрачно сидела внутри и тайком жевала пряники с вареньем. Поэтому к середине дороги мы с Отто были одинаково злы — он потому что был мокрым, грязным и замерзшим, я — потому что уже успела отсидеть свою отощавшую пятую точку и потому что болел объевшийся пряников живот.
   — Иногда я Университет просто ненавижу, — простонал полугном, вваливаясь в карету после очередного барахтанья в грязи. — У меня рука уже болит! Я мало того что получил увечье, выполняя свой долг перед народом, так еще и усугубляю его, выполняя свой никому не нужный долг перед Университетом.
   — А ты не вылезай из кареты следующий раз, — посоветовала я. — Застрянем, просидим здесь до вечера, а потом земля подмерзнет, ехать станет легче. Еды у нас хватает, можно и задержаться. А потом дорога будет лучше
   — Нас ждут к завтрашнему утру, — возразил Отто. — Нельзя задерживаться.
   Я беспечно махнула рукой. По моему мнению, управление регионом нам должно было по самые уши только за то, что мы спасли от уничтожения целый город. И надрываться ради того, чтобы очередной раз рассказать о происшедшем чиновнику со скучным лицом, я не видела смысла.
   Когда мы очередной раз застряли, полугном удачно сымитировал глубокий сон человека с кристально честной совестью. Кучер укоризненно посмотрел на меня, пробормотал сквозь зубы что-то про баб, которые все портят, и ушел спать на козлы.