— Удачи в поисках, — напутствовал меня Отто.
   Он с интересом относился к моему увлечению местной страшилкой, особенно после того, как прочитал в «Вестнике регионального управления», что за обнаруженный новый вид нежити положена приличная премия.
   Я повесила на бок вместительную сумку с дорожным набором инструментов и со вздохом надела глубокие калоши — передвигаться по непролазной весенней грязи было очень тяжело.
   Лес встретил меня оглушающим птичьим щебетом и нежно-зелеными листьями. Пахло перегнившими за зиму листьями, первыми цветами и хвоей. Я глубоко вдохнула в себя воздух, стараясь не думать о том, что совсем скоро придется покидать эту красоту и ехать в душный и грязный город. Впрочем, все недостатки города компенсировала канализация и горячая вода в кране.
   Осторожно переступая через лужи, я брела к хутору Пири, мечтая о получении диплома и перспективах, которые передо мной открываются. Отец Отто обещал нам помочь снять небольшую мастерскую, где мы будем работать только на себя, и делать только то, что хотим. Кстати, никто не мешает нам вернуться к алкогольному делу, ведь нужно же предаваться любимому занятию в свободное время.
   Интересно, а когда Ирга решится официально предложить мне руку и сердце, назначить дату свадьбы, познакомиться с родителями? К этому событию нужно подготовится достойно, тем более, помнится, он мне обещал чудесное эльфийское платье!
   — Привет, Ольгерда! — сказали у меня над ухом, заставив вздрогнуть.
   Я так глубоко ушла в свои мысли, что даже не заметила, что ко мне кто-то подошел! Обернувшись на голос, я нахмурилась. Поприветствовавший был мне незнаком. Бородатый, худой, одетый в одежду не по росту. Не слышала, чтоб в лесу завелись бродяги!
   — Не узнаешь? — нагло ухмыльнулся незнакомец. — Ну, конечно, ты ведь живешь тихо и мирно, наслаждаясь прелестями цивилизации, а кое-кто по твоей милости должен гнить на каторге.
   — Лойд! — ахнула я. — Но что ты здесь делаешь? Ты ведь… был на каторге?
   — Конечно, был, — сказал Лойд, так сжимая мои руки, что кости затрещали. — Но хорошие люди везде есть, и они решили, что мне пора на свободу.
   — И что ты хочешь от меня? — спросила я, стараясь не стонать от боли. Жалко кости, только недавно срослись.
   — Поговорить, — ухмыльнулся Лойд. — Нежно и долго.
   Удар в солнечное сплетение заставил меня скрючиться от боли, глотая выступившие на глазах слезы. Пока я пыталась отдышаться, беглый каторжник крепко связал мне руки и достал из-за пояса огромный кинжал.
   — У меня есть кое-что для тебя. И это что-то жаждет твоей крови.
   — За что? — спросила я, лихорадочно пытаясь придумать что-то для спасения.
   — За то, что я сдыхал на каторге, а ты радовалась жизни.
   «Может быть, если рассказать ему о том, как мне было тяжело последнее время, он меня пожалеет?» — подумала я. Страшно не было — здесь не так далеко от города, если Госпожа Удача от меня не отвернется, то мимо пройдут лесорубы или еще кто-нибудь.
   — Лойд, отпусти меня, — без особой надежды попросила я. — Мне жаль, что ты попал на каторгу, но, с другой стороны, не стоило пытаться нас убить.
   — Я просто закончу то, что не доделал, — сказал Лойд, таща меня за руку в глубь леса.
   — Ну, хорошо, предположим ты меня сейчас зарежешь, — размышляла вслух я, чувствуя странное отупение, — но до Ирги тебе легко не добраться.
   — Его убьет одна мысль, что ты мертва, — ухмыльнулся злодей.
   — Как показывает практика, не убьет, — не согласилась я.
   Лойд в удивлении остановился.
   — Откуда ты знаешь?
   — Меня убивали недавно, — сообщила я.
   — Ты не только меня достала? — спросил парень.
   — Просто я очень популярна, — скромно ответила я.
   — Не заговаривай мне зубы, — вдруг резко дернул за веревку Лойд и углубился в кусты.
   — Куда ты меня тащишь? — спросила я.
   — Куда-нибудь подальше, — сказал маг. — Я, вообще-то планировал тебя у вдовы встретить, но к ней, как назло, гости заявились. А другого шанса вытянуть тебя в лес может и не представиться. Так что не мешай, я импровизирую.
   Это плохо, очень плохо. Я покорно шла за Лойдом, молясь Госпоже Удаче и решив действовать по обстоятельствам.
   — И когда ты уже успел снюхаться с Пири? — безразлично спросила я, стараясь не показывать своего страха.
   — Что нужно одинокой женщине? — самодовольно спросил Лойд и ответил: — Того, кто скрасит ее одиночество!
   — Я так понимаю, что из тебя получился хороший краситель? — предположила я.
   Лойд хохотнул.
   — И что ты собираешься со мной сделать? — поддержала я беседу.
   — Убить.
   — Как неоригинально, — заметила я. — Я-то думала, ты сможешь придумать что-нибудь другое!
   — Да я! Да я! — возмутился Лойд. — Я тебя порежу на кусочки, изнасилую, вырву тебе ногти…
   — Не логично! — перебила я. — Сначала нужно насиловать, а потом ногти вырывать, а потом уже резать на кусочки!
   Лойд остановился, злобно глядя на меня.
   — Так долго готовился к мести, что даже не придумал, что со мной делать и в какой последовательности? — продолжала издеваться я. — Бедное же у тебя воображение!
   — Я тебя убью прям сейчас, — побежал каторжник, размахиваясь кинжалом.
   Но меня не зря последнее время преследовали неудачи в виде кровожадно настроенных магов. Кое-чему я научилась.
   Взмахнув руками, я подставила веревку, которой связаны руки, под лезвие и одновременно закрылась Щитом. Лойда отбросило назад, а я рванула в кусты, не обращая внимания на глубокий порез на кисти от ножа. Зато я теперь не связана!
   Громко ругаясь, Лойд побежал за мной. Я, подобрав юбку, бежала молча, экономя дыхание. Только бы выбраться к людям! Сумка с инструментами больно била меня по боку, тяжелые калоши мешали бежать, но я не сдавалась. Снова умирать у меня не было никакого желания.
   Буух! Земля завертелась перед глазами. Конечно, как же без этого! Первое правило убегающего — не оборачиваться, чтобы посмотреть, где преследователь. А то под ноги попадет незамеченный корень и готова вывихнутая нога.
   Постанывая от боли, я проковыляла к дереву, перед которым было какое-никакое, но все же пространство, прижалась к нему спиной и приготовилась к бою.
   Лойд вывалился из кустов весь к паутине и веточках в спутанных волосах. Я понадеялась, что выгляжу лучше и послала в него несколько атакующих заклятий. Вот тут-то и стала понятна разница между самоподготовкой и системным университетским обучением. Маг отмахнулся от моих заклятий, как от мух, и прыгнул ко мне, напомнив атакующего хищника. Скосив глаза к ножу у своего горла, я задумчиво пробормотала:
   — Обидно. Получается, я зря туалет поломала.
   — Что? — поперхнулся заготовленной фразой Лойд. — При чем здесь туалет?
   — Я последний месяц тренировалась в боевых заклятиях, — объяснила я. — И так как жерв… испытуемым стать никто не согласился, то пришлось отрабатывать их на туалетном домике во дворе. Ну, и он немного покосился. Отто теперь вообще к соседям ходит, боится, что провалится в время процесса.
   Лойд засмеялся, и выпал из образа бывало каторжника и злодея. Я понадеялась, что удача повернулась ко мне лицом, но, оказалось, зря.
   — А теперь я тебя убью, — просто и буднично сказал Лойд.
   Я вздохнула и подняла взгляд, чтобы не видеть, как он это будет делать. И потрясенно замерла.
   — Стой, — прошептала я, уставившись на чудо за спиной Лойда.
   — Что еще? — недовольно спросил он. — Ты мне мешаешь сосредоточиться.
   — Ты только посмотри, — тихо сказала я, — обернись.
   — Если это уловка, то не очень хорошая.
   — Это не уловка, это зюка! — счастливо пропела я. — Зюка! Я ее увидела! Она существует! Теперь можно и умирать, режь давай.
   Лойд не выдержал и обернулся. На нас черными и печальными глазами смотрело чудище — помесь большого медведя с очень большим демоном. Огромное, лохматое, на четырех лапах, с маленькими кожистыми крылышками, с хвостом без шерсти и острым роговым окончанием. В распахнутой пасти — три ряда зубов. Но больше всего меня впечатлили глаза — большие-большие, как два маленьких бездонных озерца.
   — Что это? — пролепетал Лойд.
   — Зюка. Местный фольклорный персонаж.
   — Ничего себе фольклорный, — мой противник отбросил кинжал и приготовился к бою.
   — Тшш, — сказала я, дернув его за руку.
   Подойдя к спокойно стоящей зюке, я прикоснулась к ее пушистой шерсти.
   — Она тебя сожрет! — забеспокоился Лойд.
   — Кто бы уже волновался, — отозвалась я.
   — Я хочу убить тебя сам, — возразил злодей, — а если тебя сожрет эта зюка, то я очень расстроюсь.
   — Переживешь, — сказала я, протягивая к чудищу уже обе руки.
   Зюка не отшатнулась и продолжала печально смотреть на меня своими глазищами. Я помедлила и дотронулась до ее морды, погладив покатый лоб. Чудище вздрогнуло и заурчало. Запахло паленым. Зюка взвыла и шарахнулась в сторону, обнажив в рыке зубы. Обернувшись, я увидела, как с пальцев Лойда срываются красные искры.
   — Ты что творишь! — закричала я, ставя Щит.
   — Она зарычала, — ответил Лойд, — отойди!
   — Она заурчала от удовольствия! — я с опаской отодвинулась от зюки, которая встала на задние лапы и издала страшный вой. — Рычит она сейчас.
   Я отбежала от чудища и спряталась за Лойда.
   — Ты ее разозлил! — вопила я, стуча его по спине. — И она нас сейчас сожрет! Зачем было кидаться в нее огоньками!
   — Я автоматически среагировал, — оправдывался парень. — И если бы она хотела нас сожрать, уже давно бы сожрала!
   Действительно, зюка вовсю демонстрировала нам мощь своих легких в рыке и размах лап, но к активным действиям не переходила.
   — Вот сейчас она заведет себя и нам крышка, — предрекла я.
   — Свяжешься с тобой… — буркнул Лойд, медленно отходя к кустам.
   — А нечего было хотеть меня убить, — сказала я, стараясь держаться поближе к нему. Все таки, какой-никакой, а боевой маг.
   — Должен же был я тебе отомстить, — неуверенно сказал Лойд.
   — Мне ты ничего не должен, — успокоила я его. — Я пойду?
   — Куда? — он поймал мою руку.
   Ах, так!
   — Спасите, помогите! — заорала я, брыкаясь изо всех сил. Мне стало понятно, что магию для моего убийства мститель использовать не будет, ведь магия оставляет следы, а ему, судя по всему, светиться не очень хотелось. Значит, у меня есть шанс выкрутиться!
   — Сильная, сучка, — прошипел Лойд, тряся прокушенной рукой.
   Зюка перестала выть и с интересом уставилась на нас. Вырвавшись из рук парня, я принялась со всей силы колотить его сумкой с инструментами. Прикрывая голову руками, Лойд прыгнул на меня и я упала на спину, прочувствовав все кочки, шишки и сучки.
   — Я не понял, — злобно сказал он, пытаясь достать нож, — кто кого убивает?
   Тонко вереща на одной ноте, я вцепилась ногтями в его лицо, пытаясь сбросить тяжелое тело.
   — Что здесь происходит? — раздался знакомый голос.
   Мы прекратили бороться и явили собой картинку лесного разврата.
   — Барон, — обрадовалась я, — как нельзя вовремя!
   — Мы тут с девушкой забавляемся, — пробормотал Лойд, осторожно дыша — к его горлу был прижат меч барона.
   — Брысь отсюда! — рявкнул Рон.
   Парень подскочил, прошипел что-то нелицеприятное, взмахнул рукой и скрылся за завесой из белого и вонючего дыма.
   — Не надо было его отпускать, — сказала я. — Он меня убить хотел.
   — Убить? И этот тоже? — удивился барон, наслышанный о моих приключениях.
   — Я популярная, — похвасталась я, милостиво разрешая поднять меня с земли и отряхнуть.
   — Странная какая-то популярность, — заметил Рон.
   — Какая есть.
   Я терпеливо ждала, пока барон обирал с моей юбки веточки и прошлогодние листья, своим платком вытирал грязь. Мне было приятно внимание.
   — А где зюка?
   — Ушла, — спокойно ответил барон, — за твоим несостоявшемся убийцей.
   — Ты ее видел?
   — Конечно, и не один раз. Она смирная, если ее не трогать и никогда первой не нападает.
   — Ну да, а предыдущего целителя кто сожрал?
   Барон пожал плечами.
   — Никто не знает, останков не нашли. Просто по привычке все на зюку свалили.
   — Надеюсь, Лойду тоже не повезет, — кровожадно прошипела я. — Не хотелось бы жить, постоянно оглядываясь и боясь.
   — Поедешь рядом со мной? — волнуясь, спросил барон. — Я смогу тебя защитить.
   Я с опаской покосилась на лошадь.
   — Не, я лучше пешком. Кони меня устраивают либо в виде запряженных в кареты, либо в виде колбасы.
   Барон молча пошел рядом, ведя животное под уздцы. Я перебирала в сумке инструменты, прикидывая ущерб, как вдруг поняла, что Рон ко мне обращается.
   — Я с тобой серьезно поговорить хотел, — повторил он в ответ на мой вопросительный взгляд. — Не знаю, имею ли я право это делать сейчас, ведь ты перенесла потрясение.
   — Какое?
   — Тебя пытались убить, — напомнил он удивленно.
   — Ах, да, точно. Просто я сейчас о другом думаю. Говори.
   Мы вышли к просеке, и я взглянула на барона, удивленная его молчанием.
   — Рон, что с тобой? Ты заболел? Красный такой!
   — Я нет… то есть да… Хоть это и звучит ужасно пошло, но я болен тобой. Я люблю тебя, Ола.
   — Почему пошло звучит? — польщено ответила я. — Очень даже хорошо звучит.
   Барон упал передо мной на колени и схватил меня за руку.
   — Стань моей женой, Ола, прошу тебя! Я люблю тебя больше жизни, ты будешь счастлива со мной.
   Я отстраненно подумала, что декорации для такого совсем неподходящие — грязный лес, грязная я с грязной сумкой, полной поломанных инструментов.
   — Рон, — сказала я, осторожно вынимая из его ладоней свою руку. — У меня есть жених.
   — А не долго ли ты невестишься? — зло спросил барон. — Я готов жениться на тебе хоть сейчас, как только дойдем до алтаря Богини Рода. А твой некромант не спешит. Может быть, он тебя не любит? Или ты ему уже не нужна?
   — Ерунда, — ответила я, отметая собственные сомнения по этому поводу, и пошла к городу.
   Барон шел вслед за мной и молчал, а потом заговорил:
   — Я буду тебе прекрасным мужем. У меня есть все, для достойной жизни моей жены — дом, поместье, деньги, титул в конце концов.
   — Почему я? — спросила я, не оборачиваясь.
   — Потому что я люблю тебя, — бесхитростно ответил Рон.
   — Нет, — сказала я жестоко, — потому что ты никуда не выезжаешь и не бываешь в обществе. Я просто единственный подходящий для тебя вариант, вот и все. Съезди на пару месяцев в Чистяково, покрутись там, и найдешь куда более достойную кандидатуру, к тому же свободную.
   — Я был в Чистяково, — спокойно сказал барон. — И не только в Чистяково. Я уже далеко не мальчик, Ола. Я воевал в Сумеречных горах и бывал на аристократических приемах в лучших домах столицы. Я знаю, кто мне нужен. Мне нужна смелая, практичная супруга, с которой бы у нас было много общего и которая согласилась бы жить со мной в усадьбе. И которую я бы любил. Я хочу счастливой и спокойной жизни. Я хочу работать на процветание поместья и защищать живущих в нем людей. Хочу детей — пятерых или шестерых, мальчиков и девочек…
   — Если бы ты не был мужчиной, — перебила я его речь, — я бы сказала, что ты начитался любовных романов. В жизни так не бывает.
   — В жизни бывает даже лучше. Подумай хорошо, Ола.
   — У меня уже есть жених, — сказала я резко.
   Барон молча проводил меня до дома.
   Из мастерской вышел Отто и вытаращился на меня:
   — Ола, что случилось? За тобой волки гнались?
   — Лойд за мной гнался, но это не важно. Отто, я видела зюку! Представляешь! Барон свидетель.
   — Вот это да! — присвистнул полугном, но я не поняла, к чему относилось его высказывание.
   — Я поломала свои инструменты, — пожаловалась я, протягивая сумку полугному.
   — Ничего, сейчас посмотрим, что можно сделать, — бодро ответил лучший друг. — Рон, почему ты такой мрачный?
   Барон пожал плечами.
   — Я ему отказала, — сообщила я.
   — Э-э-э… в каком смысле?
   — Он мне руку и сердце предлагал.
   — Бедняга, — посочувствовал Отто. — Так ты в этом отказала?
   — Да. А ты про что подумал?
   Полугном неопределенно помахал рукой в воздухе а потом сказал доверительным тоном:
   — Рон, тебе очень повезло.
   — Я бы с этим не шутил, — мрачно буркнул барон.
   — А я и не шучу, поверь мне, эту девицу может выдержать только Ирга со своими стальными нервами любителя покойничков. Тем более, у него много лет практики.
   — Предатель, — разозлилась я. — Мог бы меня и похвалить.
   — Сама себя похвалишь, — сказал Отто. — Я со стороны могу объективно оценить твои недостатки и дипломатично о них рассказать.
   — Я тоже знаю свои недостатки!
   — Да? А поподробнее?
   Говорить о себе в негативном тоне, да еще и в присутствии заинтересованного Рона оказалось очень сложно. Я помялась под насмешливым взглядом Отто и выдавила:
   — У меня много недостатков.
   — Ну-ну, — подбодрил полугном.
   — А не скажу! В женщине должна быть тайна!
   Лучший друг засмеялся, Рон вежливо улыбнулся. Потом они оба уставились куда-то за мою спину. Я обернулась. Во двор входил Живко, держа в руках букет, как ядовитую змею. Вместо обычной меховой жилетки и кожаных штанов он был одет в светлую рубашку и брюки, которые удивительным образом сочетались с его волосами, собранными в высокий хвост и серебряными колечками в ушах.
   — Привет! — сказал Отто радостно и потянул барона за рукав к скамейке у крыльца. — Сейчас будет представление, надо посмотреть.
   — Добрый день, — поздоровался орк, повернулся ко мне, открыл рот и ничего не сказал.
   — Что? — не выдержала я.
   — Эммм…
   — Давай, я схожу в дом переоденусь в соответствии с торжественностью момента, — предложила я.
   — Не надо, — сказал Живко, набрал воздуха и как будто нырнул в омут:
   — Ола, выходи за меня замуж, — и протянул мне букет.
   — Нет, — сказала я вежливо — опыт начал сказываться. — У меня уже есть жених.
   — Ты не знаешь, что ты теряешь, — сказал орк. — Дети-полукровки очень сильные и талантливые.
   — Я вообще не хочу детей, — сказала я. — Хватит в моей жизни пеленок и воплей.
   Обернувшись, чтобы уйти, я увидела, как Отто усаживает на лавку Рона, пытающегося дорваться до Живко.
   — Ты не знаешь, что теряешь, — вкрадчиво сказал орк, обгоняя меня и перегораживая путь к дверям.
   — Отойди.
   — Ты мне должна, Ола, помнишь? Один поцелуй. Один поцелуй — и если он тебе не понравится, я уйду.
   — Мне он не понравится. Уходи, Живко, я люблю Иргу и собираюсь за него замуж. Что тебе от меня надо?
   — Чтобы ты стала моей женой, — сказал орк.
   — Что, больше девушек в мире нет? — возмутилась я. — почему вы все ко мне прицепились?
   — Что значит — все? — насторожился Живко.
   — То и значит.
   — Наверное, эти «все» подумали: и что же в этой девушке нашел общепризнанный сердцеед Ирга? Может, и у меня получится это заполучить?
   — Не получится, — отрезала я.
   — Один поцелуй, — прошептал орк. — Ты должна мне один поцелуй. Если хочешь, я отстану от тебя после этого навсегда.
   Я задумалась. Предложение звучало очень соблазнительно.
   — Хорошо, — наконец решилась я.
   Закрыв глаза, я подставила губы для поцелуя. Орк прикоснулся к ним и через пару мгновений меня уже захлестнула жаркая волна удовольствия. Как же он целовался! От его поцелуя я напрочь теряла всю свою цивилизованность, наружу вылезала самая примитивная самка с сильным желанием. Почти против воли я положила руки ему на плечи и прижалась потеснее к его горячему и крепкому телу.
   Вдруг я услышала полный ужаса «ой» Отто. Сделав над собой усилие, я оторвалась от Живко и посмотрела за его спину. В воротах стоял Ирга — белый как мел, с закушенной губой и с сузившимися глазами.
   Мне на мгновение показалась, что я оглохла. Я как будто стояла перед большой, но статичной и безмолвной картиной — приподнявшийся с лавки полугном, схватившийся за бороду, смотрящий на меня с гневом барон и — в центре — тонкая высокая фигура в черном.
   — Все понятно, — холодно сказал Ирга, развернулся и ушел.
   — Ирга, — простонала я, каким-то чудом удержавшись на подогнувшихся ногах, и попыталась броситься за ним.
   — Стой, — сказал орк, ловя меня за руку.
   Я посмотрела в его полные торжества темные глаза и выдохнула:
   — Ты…
   — Я, — согласился он.
   — За что? — спросила я, с трудом двигая онемевшими губами.
   — Не стоило ему меня бить, — ответил орк.
   С неимоверной силой я вырвалась от него и побежала на улицу. Отто что-то прокричал мне в след, но я не услышала. Главное — догнать возлюбленного, пока он не сделал что-то непоправимое.
   — Ирга, — простонала я в неестественно прямую спину некроманта.
   Он остановился, но не обернулся.
   — Ирга… Ирга, это не то, что ты подумал.
   — А что я подумал?
   От его ледяного голоса мне захотелось пойти утопиться. Больно ущипнув себя за руку, чтобы прогнать страх, я осторожно обошла стоящего жениха и заглянула ему в лицо. Меня поразила горечь и боль, затемнившие голубые глаза.
   — Все равно, что ты подумал, это не правда.
   — А-а-а, — протянул Ирга и сказал с горечью:
   — А я дурак, не верил, когда мне сказали, что видели тебя на улице с кем-то целующейся.
   — Я не с кем на улице не целов… — сказала я и осеклась. Леван! Ёшкин кот!!! Леван, которого я завлекала в руки боевых магов! И почему я не подумала, что нас может кто-то увидеть?
   — Да, — сказал некромант, внимательно следивший за мной. — И сейчас ты тоже не с кем не целовалась?
   — Это не то, что ты думаешь, — тупо повторила я, пытаясь придумать что-то поумнее. — Отто может подтвердить.
   — Ола, — тихо сказал Ирга. — Я устал. Я хотел жениться на тебе. Я хотел создать с тобой семью двух равноправных личностей для взаимного счастья.
   Я не удержалась и истерически хихикнула. Некромант покачал головой и сказал:
   — А ты не знаешь, чего ты хочешь. Я же не могу прожить жизнь за тебя.
   — Я, между прочим, ради тебя, — сказала я дрожащим голосом, — сегодня двоим поклонникам отказала!
   Посмотрев на парня, я поняла, что это я сказала зря.
   — Ирга…
   — Хороший у тебя способ отказывать, — горько сказал некромант.
   — Понимаешь, — я пыталась оправдаться хоть как-то, лишь бы он не смотрел на меня так… с такой брезгливостью, как на трупик таракана в чае, — я ему была должна этот поцелуй.
   — Ах, должна-а-а, — потянул Ирга презрительно. — А кому ты еще что должна?
   Я честно попыталась вспомнить.
   — Разбирайся со своими долгами и со своей жизнью сама. Я самоустраняюсь.
   — Ирга, — прошептала я, протягивая к нему руку.
   — Не плачь. Подумай, разберись и тогда решай.
   Некромант решительно взмахнул челкой, обошел меня — я не могла пошевелиться — и ушел.
   Я осела в грязь, глядя, как затягиваются жижей его следы на дороге.
   Рядом крутился и что-то говорил Отто, барон Рон, не добившись ответа, бережно поднял меня на руки и понес в дом.
   Я выпала из прострации, посмотрела на друзей и спросила:
   — Моя жизнь закончилась?
   — Что ты! — громко сказал полугном. — Она только начинается!

Конец 2 части

   собственно, конец 2 части, следующая часть будет только после того, как я приведу в порядок вторую книгу
   Месяц травник украсил все вокруг яркой зеленью, а вид из моего окна — пышными и высокими бурьянами. Я сидела за столом и задумчиво грызла ручку, стараясь не оглядываться в пустую комнату, которая пугала своей чистотой и горами тюков, сваленных у двери. Практика закончилась. Нам пора было уезжать обратно в Чистяково.
   — Золотце, — в комнату вошел Отто и застрял у входа, — почему у тебя получилось барахла в два раза больше, чем тогда, когда мы сюда переезжали?
   — Оно размножилось, — объяснила я.
   — Как?
   — Ну как что-то размножается? Ты ведь не знаешь, что вещи делают по ночам в шкафу, чтобы им не было скучно?
   Отто с трудом переступил через чемоданы, сумки и тюки и потрогал мой лоб.
   — Ты что? — удивилась я.
   — Да проверял, может, ты бредишь.
   — Нет, со мной все в порядке, просто у меня нет другого объяснения такому количеству барахла. Я почти ничего не покупала, и поэтому размножение — единственное, что приходит в голову.
   — Ага, — сказал полугном, падая на кровать. — Что ты собираешься делать после приезда?
   — Тоже, что и ты — диплом получать и работать, — сказала я.
   — Нет, я не об этом.
   Отто впервые нарушил негласный договор молчания, запрещающий поднимать тему моей личной жизни. Я со вздохом потерла запястья, на которых багровели синяки, оставленные руками орка.
   Когда, после того, как Ирга ушел (не хочется думать, что из моей жизни, поэтому я про себя говорила просто «ушел»), барон на руках внес меня в дом, то через некоторое время туда вошел Живко. Не обращая внимания на парней, ставших в угрожающие позы, он сказал:
   — Люблю девушек, которые не впадают в истерики.
   — Как и зачем ты это сделал? — только и спросила я.
   — Всего-навсего надо было появиться на твоем дворе немногим раньше Ирги, — самодовольно сказал Живко.
   — Ты не хотел на мне жениться, ведь так?
   — Почему не хотел? Хотел и сейчас хочу. Мое предложение руки и сердца остается в силе. Просто выпала такая возможность насолить разлюбезному некроманту, что я не мог ее упустить.
   Я медленно поднялась с лавки:
   — Ты сломал мою жизнь.
   — Что ты, крошка, — засмеялся орк. — Сломать себе жизнь может только ее владелец.
   — Ты сломал мою жизнь! — завопила я, кидаясь на него.
   Живко схватил меня за запястья своими руками — словно стальными обручами.
   — Отпусти ее, — рявкнул сзади барон.
   — Не лезь не в свое дело, — сказал ему орк и спросил у меня:
   — В чем ты меня обвиняешь?
   — В том, что из-за твоего поцелуя меня бросил Ирга.
   — Из-за моего поцелуя? — рассмеялся Живко. — Неужели твой некромант настолько туп, что готов бросить свою невесту из-за одного поцелуя?
   — Не смей произносить его имя!
   — Хороший аргумент, — усмехнулся орк.
   — Все равно ты виноват! — не сдавалась я.
   — Нет уж, крошка! Если бы ты не захотела, я бы никогда тебя не поцеловал!
   В поисках поддержки я обернулась к Отто, но он виновато потупил глаза. Барон тоже молчал. Неужели все мужчины так думают? Но мне ведь нужно было отдать долг, разве не так?
   — Все равно, — упрямо, но уже тише, сказала я. — Все равно. Убирайся из моей жизни.
   — Если надоест одиночество, — сказал Живко, отпустив мои руки и подняв пальцами мне подбородок, чтобы я смотрела ему в глаза, — вспомни обо мне.
   — Пошел ты к Ёшке, — четко выговорила я.
   — Мы в Степи, — засмеялся орк, — любим норовистых. Другие просто не выживают.
   Он подмигнул молчаливо стоящим парням и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
   — Избить его? — спросил Рон.
   — Зачем? — удивилась я. — Отомстить поганцу я и сама смогу. Тем более, в чем-то он был прав.
   — Золотце, — кашлянул Отто. — Хоть я и не вмешивался, но знай, что я на твоей стороне.
   — Спасибо, — сказала я задумчиво. — А сейчас извините. Мне надо подумать.
   Почесывая болящие руки, я осторожно пошла в свою комнату, словно боялась расплескать крутящиеся в голове мысли.
   Молчала и думала я неделю, чертя условные схемы, обозначающие этапы моей жизни, расписывая на листочках «плюсы» и «минусы» и грызя в огромных количествах сушеные яблоки — Варсоня сказал, что в них много витаминов и что они помогают думать. Периодически в моем окне возникал грустный Рон, то с букетом цветов, то с коробкой шоколада, то с самописными стихами типа «ко мне пришла любовь, вчера на поля засеяли морковь». Я в кои-то веки надавила на собственную жадность и не давала себя подкупить. Погрустив и прочитав мне вслух очередной опус, барон заглядывал к Отто, который от компании не отказывался.
   Не переставая думать о жизни, я начала упаковывать вещи. И тут меня прорвало. При виде какой-то вещички, подаренной мне Иргой, я заливалась слезами с подвываниями. Услышав эти звуки в первый раз, в дверь ворвались перепуганные друзья, но услышав «почему я тебя не ценила?» и «как я могла?», успокоились.
   Теперь Отто возлежал на моей кровати, глядя в потолок и ждал моего ответа. Не дождавшись, заметил:
   — Когда приедем, ты особо вещи не разбирай. Нас же из общежития выселят. Придется новое жилье искать.
   Я кивнула. Совет был дельным, хоть я надеялась, если мне очень повезет, то вернуть Иргу и поселиться у него.
   — Так что ты думаешь? — спросил Отто. — Я должен знать, готовить ли успокоительное?
   — Думаю вернуть Иргу, — сказала я.
   — Похвально. А как?
   — Есть кое-какие планы, — уклонилась я от прямого ответа. Не говорить же, что я твердо решила доказать Ирге, что мне нужен только он, женить его на себе, но вот каким образом я это сделаю, я так и не придумала. — Я теперь знаю, чего я хочу.
   — Интересно.
   Я взяла со стола листок и прочитала:
   1. «Получить диплом
   2. Начать работать
   3. Проведать родных
   4. Вернуть Иргу
   5. Выйти за него замуж
   6. Никогда больше не сражаться с психованными боевыми магами».
   — Похвально, — одобрил Отто. — Нас ждет спокойная жизнь, да?
   — Спокойная, счастливая и процветающая жизнь! — уточнила я.
   В этот момент мне показалось, что в окне отразилась ухмылка рыжего Ёшкиного Кота. Я обернулась, но, конечно, никого не увидела.