Руда Александра. Ола и Отто 2

   — К тому же, — продолжала ведьма. — На эти дни я специально делаю себе выходные. Чтобы никого опасности не подвергать.
   — Послушай, — как можно мягче сказала я. — Я тебя понимаю. Но я не могу допустить, чтобы оборотень гулял по улицам моего родного города. Да, пусть сейчас он мирный и сытый. Но это же зверь! Все равно зверь, что ты с ним ни делай!
   — Я открылась тебе, — заплакала Стефа, — а ты моего мужа убить хочешь?
   — Не убить. И я не донесу в Магическое управление, если ты мне пообещаешь посадить его в подвале на цепь.
   — Я своего мужа на цепь садить не буду! Ни за что! Ведь есть же какие-то зелья, сдерживающие агрессивность? — сказала Стефа.
   — Есть, — согласилась я, порывшись в памяти. — Но они значительно укорачивают жизнь.
   — Лучше быть вдовой, чем одинокой!
   Я вздохнула. Логика железная.
   — Стефа! Чтобы сварить такое зелье, нужно быть не только первоклассным специалистом, но и иметь довольно редкие и безумно дорогие ингредиенты. Поверь, тебе это не под силу!
   Одноклассница зарыдала, размазывая слезы по щекам руками. Я немного подождала, пока пьяная истерика не пошла на убыль, и окатила женщину ледяной водой.
   — Сссспасссибо, — икнула ведьма.
   — Так что решаем?
   — Садим на цепь, только когда он обернется, ты с ним разговаривать будешь!
   — Привет семье! Чей он муж?
   — А идея чья!
   — Стефа, я просто не хочу, чтобы это милое мохнатое существо грызануло какую-нибудь из моих сестер! Пусть это звучит грубо, но мне нет дела до ваших семейных проблем.
   — Цепь нужна серебряная?
   — Сойдет и обычная, но покрепче. От серебряной ему может быть больно.
   Стефа куда-то ушла и вернулась с толстенной цепью, заканчивающейся крепким железным ошейником.
   — Предыдущие хозяева орочьего волкодава держали.
   Я волкодавов, которых вывели степные орки, видела только на картинках. Огромных, с молодого бычка размером, злющих животин мало кто рисковал держать в качетсве домашнего любимца.
   — Хорошие хозяева.
   — Гномы. Что с них возьмешь? За каждую копейку готовы удавиться. Небось, хранили тут свои сбережения.
   За гномов мне стало обидно, но я промолчала. Как подсказывал мне мой нюх, в этом доме гномы гнали самогон — спиртовыми испарениями пропитались все стены, а уж я этот запах учую всегда. Самогоноварение наверняка было нелегальным, и собачка надежно отваживала незваных посетителей.
   Я несколько раз глубоко вдохнула. Дело сейчас предстояло нешуточное, требующее всей моей смелости и решительности.
   — Я буду его звать с куском мяса в руке, — сказала Стефа. — А ты, когда он отвлечется, накинешь на него ошейник. Достаточно попасть по шее, он самостоятельно застегнется. Гномья магия!
   Я поежилась.
   — Давай наоборот? Я зову, ты кидаешь.
   — Ты думаешь, мой муж возьмет мясо из чужих рук?
   Мне казалось, что обычный мужчина возьмет еду из любых рук, но свое мнение я оставила при себе.
   Стефа вышла на крыльцо и, помахивая куском мяса размером с пол-свиньи, позвала:
   — Руперт! Руперт! Иди кушать, мой котик!
   Я поперхнулась. Котик?
   Знакомый по встрече к переулке «котик» скоро появился, легко перемахнув через забор. Я приготовилась кидать в него ошейником, надеясь только на благосклонность Госпожи Удачи. В то, что я попаду ошейником так, чтобы он наделся на шею чудовища, мне не верилось, но вдруг?
   — Руперт, Руперт! — ласковым голосом говорила Стефа.
   Я помолилась и размахнувшись, кинула ошейник. Он не только не попал по шее оборотня, но даже до него не долетел.
   — Ёшкин кот!
   Следующая попытка оказалась удачной. Видно, Ёшкин кот не любил представителей собачьего рода. Виляющий хвостом оборотень бросил мясо и крутнулся на месте. Вот тут-то я и поняла, где слабое место нашего плана! Мы не додумались закрепить цепь хоть на чем-нибудь и я держала ее в руках, не представляя, что дальше делать.
   От движения Руперта меня сдвинуло с места. Но когда оборотень, обнаружив себя в ошейнике, рванул бежать, я поняла, что мне пришел смертный час — меня поволокло к забору. Самое худшее состояло в том, что разжать руки на проклятой цепи мне не удавалось — от страха пальцы намертво вцепились в железо.
   — Мааааамаааа! — взвыла я, глядя, как стремительно приближается ровный ряд досок. Я понимала, что у оборотня хватит сил пробить моим телом забор и поволочь дальше, но что тогда будет со мной?
   Хрясь! В глазах у меня померкло…
   — Ольгерда! Ольгерда!
   Я открыла глаза, в голове шумело, все тело ломило. Болело все и везде, причем очень сильно. Мокрая одежда противно липла к телу. Я лежала около забора, а Стефа с причитаниями лила на меня холодную воду.
   — Ты жива?
   У меня были некоторые сомнения по этому поводу, а после попыток пошевелить конечностями сомнения перешли в твердую уверенность.
   — Я умираю!
   Стефа выронила кувшин и схватилась за голову. Я полежала еще немного и спросила:
   — Что это за звуки?
   — Цепь за забор зацепилась, — сказала Стефа. — И Руперт вырваться пытается.
   — Получится?
   — Не знаю! Этот забор еще гномы делали.
   — Значит, не получится.
   — Ольгерда, а ты ведь разговариваешь!
   — Да. И?
   — Это значит, что ты не умираешь!
   — Нет, — прохрипела я. — Это мои последние предсмертные слова, которые ты будешь помнить всю жизнь!
   Стефа закрыла лицо руками.
   — Я так виновата перед тобой!
   — Да. А как ты грудь девушкам увеличиваешь? — я не могла умереть и не узнать эту тайну!
   Ведьма заколебалась, но взгляд на мое тело, лежащее у забора в неестественной позе, решил дело.
   — Это увеличивающее заклятие, имеющее определенный радиус и срок действия.
   — А зелье?
   — Обычная настойка на травах. Просто я отмериваю по глоточкам, сколько дней действует заклятие. И когда приходит срок, клиентки возвращаются, и я им обновляю эффект. Сложность в индивидуальном подходе — на каждую девушку заклятие действует на разный срок, все зависит от личной сопротивляемости магии.
   — А-а-а, — протянула я. Вот так молодец! — И как же это у тебя с заклятием получилось?
   — Я долго экспериментировала на себе, — призналась Стефа. — Ты уже умираешь?
   Я прислушалась к ощущениям.
   — А ты так хочешь, чтобы я поскорее умерла? Лучше помоги мне подняться, передумала я умирать. Вот сотрясение мозга заполучила и руку я сломала, это да. Больно-то как!
   — Ты выдурила у меня профессиональный секрет!
   — Стефа! Я действительно думала, что вот-вот умру, так мне было плохо! Тем более, я не знаю, каким именно заклятием ты пользуешься и как ты добиваешься такого эффекта. А заниматься опытами у меня нет желания, я специалист другого профиля. Помоги мне подняться, еще не хватало, чтобы я простудилась ко всему прочему!
   На кухне выяснилось, что моя одежда не только в грязи, но и пропитана кровью. Когда мы избавились от остатков пальто, на обозрение появился шикарный открытый перелом. Стефа молча хлопнулась в обморок, я допила остатки мерзкого вина и попыталась вспомнить обезболивающее заклятие. Руперт за забором продолжал жалобно выть — жизнь не только мне казалась мерзкой и это хоть немного, но согревало душу.
   Дождавшись, когда одноклассница придет в себя, я спросила:
   — А соседи не поинтересуются, что за вой тут раздается?
   — Тут очень нелюбопытные соседи, — ответила ведьма, кидаясь заваривать мне обезболивающий сбор. — А половина домов вообще без хозяев.
   Я выпила сбор, со стонами и слезами переоделась в Стефину юбку (моя годилась только на свалку), накинула ее полушубок и поплелась к целителям, оставив одноклассницу саму разбираться со своим мужем. Уходя, я взяла с нее обещание, что больше «котик» никогда не будет разгуливать по улицам. Правда, для закрепления успеха я пообещала в случае чего донести на нее «куда следует». За это у ведьмы вполне могли отобрать лицензию на магическую деятельность и обложить непомерным штрафом, не говоря уже о том, что Руперта в таком случае ждала бы незавидная судьба.
   Когда, ближе к утру, я заявилась домой, меня ждала вся семья.
   — Зария сказала, что ты пошла сражаться с оборотнем, — сказала мама, протягивая ко мне дрожащие руки.
   — Да, — сказала я, одаривая сестру многообещающим взглядом. Она что, не могла соврать, что я загуляла у подруги? — Мама, успокойся, все нормально! Я только руку сломала.
   — Только! — всхлипнула мама, оглядывая мое расцарапанное лицо с шишкой на лбу, чужой полушубок, сидящий криво из-за закованной в шины руки, и коротковатую юбку необычно скромной для меня расцветки.
   — Я уже была у целителей. Все нормально, не беспокойся обо мне.
   После того, как мама убедилась, что со мной действительно все в порядке, она возмутилась.
   — А обо мне кто побеспокоится? Кто? Я чуть не поседела, пока тебя ждала! Ты неблагодарная дочь! Неужели кто-то другой не мог заняться оборотнем?
   Мамины вопли пролились бальзамом на мою душу. Если мама возмущается, значит, все с ней хорошо. Я показала Зарии кулак и удалилась в свою комнату.
   Утром ко мне наведалась бабушка.
   — Ты когда-то связывалась с эльфом? — поинтересовалась она.
   — Да не особо. А ты?
   — Было дело в молодости, — призналась бабушка. — Я думаю, что ты такая взбалмошная в эльфа пошла.
   — У меня есть эльфийская кровь? — поразилась я.
   — Нет, — с сожалением сказала старушка. — Скорее, последствия эльфийской магии. Он мне пообещал, что через поколение они проявятся, это был его прощальный подарок… Ведь ты единственная в семье, кто обладает магической силой. А сам он был таким…
   Глаза старушки мечтательно затуманились.
   — Бабушка, — мягко сказала я. — Магия таким путем не передается. Скорее всего, твой эльф был предсказателем и просто предугадал мое рождение.
   — Все равно, не связывайся с эльфами! — предупредила бабушка. — Они такое вытворяют, что у тебя даже фантазии не хватит предположить.
   У меня-то, может, фантазии и не хватит, но не зря на свете существуют эльфийские любовные романы.
   — Я уже сделала свой выбор, — ответила я. И мысленно похвалила себя. Мой любимый, при всех его недостатках, по крайней мере, не будет становиться «мохнатеньким».

27. Весенний гон

   Ольгерда решает заняться спортом, что, конечно, не обходится без приключения!
   Как только зажила моя рука, сломанная в нелегкой борьбе с оборотнем, я решила заняться спортом.
   Хотя необходимость в этом назрела очень давно (наверное, с того момента, как я начала устойчиво держаться на ногах), окончательное решение сформировалось в один прохладный весенний день, когда я наблюдала за боевыми магами во время их утренней пробежки.
   Блестящие от пота и утреннего тумана мощные накачанные торсы, ноги в облегающих кожаных штанах, удаляющиеся в лучах нежного весеннего солнышка красивые, как на подбор, фигуры… Что может быть приятнее утром, чем наблюдение за привлекательными мужчинами?
   Вот и стимул для занятия спортом! Я явилась в мастерскую в приподнятом настроении.
   — Что случилось? — удивился Отто, уже приготовивший заготовку будущего артефакта. — Я думал, что столь раннее пробуждение тебя не обрадует, а ты улыбаешься. Мне уже начинать бояться?
   Конечно, он был прав. Сегодня я просыпалась со стонами и причитаниями и зарождающейся ненавистью к лучшему другу. И почему он решил сегодня поработать на рассвете? Сам же любит поспать не меньше меня!
   — Я видела, как боевые маги пробежку устраивают, — мечтательно сказала я.
   — И что? — удивился полугном, но потом понял. — Засиделась, девка, без мужика рядом. Весна!
   — Вот именно, что засиделась. Я теперь по утрам вместе с ними бегать буду.
   — Ну-ну, — протянул Отто, но от дальнейших комментариев воздержался.
   После занятий в Университете я залезла в глубины своего одежного шкафа. Утренние пробежки требовали соответствующего наряда, а как же иначе! Желание купить новые штанишки было соблазнительным, но я решила проявлять силу воли во всем! Вставать рано по утрам, бегать, завтракать овсяными хлопьями, не покупать лишнего шмотья, не лопать шоколад килограммами… Стоп, тут я кажется с обещаниями переборщила.
   — Ты чего? — удивилась вернувшаяся из Дома исцеления Лира, переступая через разбросанную по комнате одежду.
   — Подходящие штаны ищу. Я буду бегать по утрам, — похвасталась я.
   — Я тебя будить не буду, — сразу подстраховалась подруга.
   — Не надо! Я сама буду вставать!
   — Ты так решительно настроена?
   — Конечно! Физкультура полезна для здоровья. Когда же ею начать еще заниматься, как не весной?
   — Похвально, — сказала Лира, рассматривая валяющиеся на полу вещи. — А почему у тебя три одинаковые юбки?
   — Э-э-э… Наверно, потому что мне очень понравилась эта юбка. Вот я и решила обзавестись сразу тремя.
   — Что-то я ее на тебе ни разу не видела, — удивилась подруга. — А вот эта блузочка? Она же на тебя мала!
   — Я собиралась ее младшей сестре подарить на день рождения, — сказала я. — Да и забыла. Подарю потом. Да, я знаю, что я ужасная шмотница, — покаялась я.
   — С другой стороны, поход по лавкам и магазинам тоже может быть приравнен к занятиям физкультурой, — утешила меня верная подруга.
   Лира помогла мне отобрать подходящие для занятия спортом штанишки и затолкать остальные вещи обратно в шкаф. Преисполненная решимости завтра выйти на пробежку, я легла спать.
   Утром шел мелкий холодный дождик. Порывы ветра бросали колючие капли в лицо. Постояв на крыльце общежития, я решила вернуться в тепло комнаты — начинать великое дело нужно по хорошей погоде.
   — И как успехи? — поинтересовался Отто на лекции.
   — Ты же видишь, какая погода сегодня.
   — А практический факультет бегал, я специально смотрел.
   — Ты не ровняй! Они с первого курса каждый день бегают. А я — нет.
   Отто скептически хмыкнул.
   Дождливая погода стояла целую неделю. Желание бегать по утрам таяло с каждым днем. Поняв, наконец, что если я завтра не побегу, то заставить себя еще раз принять такое решение уже не получится.
   Промозглым серым утром я вышла на улицу и пошла к спортивному полю. Там разминались студенты-практики. Я, подражая им, помахала руками и ногами и, присоединившись к небольшой группе девушек, побежала вместе с ними. Однако скоро я стала задыхаться. Из последних сил я поддерживала темп бега, удивляясь тому, что студентки еще и переговариваться между собой умудряются. Начало колоть в боку. Я отстала и, сгибаясь пополам, поплелась к ближайшему дереву, чтобы отдышаться, прислонившись к холодному мокрому стволу. Пришлось признать, что с практиками мне не бегать. Легкой трусцой я побежала обратно в общежитие, раздумывая над дальнейшей перспективой своих спортивных занятий.
   В коридоре учебного конкурса меня поймал Трохим.
   — Прошел слух, что ты сегодня занималась пробежкой.
   — Кто тебе сказал? — насторожилась я.
   — Одногруппницы, ты с ними начинала бежать, а потом куда-то пропала.
   — Конечно, пропала. Куда мне до них, быстроногих.
   — Ничего, — приободрил друг, — начнешь заниматься ежедневно, скоро догонишь и перегонишь.
   — Скоро — это когда?
   Трохим неопределенно махнул рукой.
   — Главное — регулярно заниматься. Вот я, например, уже десять лет бегаю каждый день, по любой погоде, не смотря ни на самочувствие, ни на настроение.
   — Так уж и каждый день, — усомнилась я, вспоминая совместные пьянки.
   — Уела, — рассмеялся Трохим. — Каждый день, кроме дней Большого Похмелья и после Бурной Ночи. В такие дни организму и так тяжело.
   Отто никаких вопросов не задавал, но я была уверена, что друзья между собой уже обсудили мои спортивные достижения.
   На следующее утро обнаружилось, что вчерашние студентки поджидают меня на спортивном поле.
   — Ты ведь с нами бегаешь, да?
   — Нет-нет, я сама.
   — Самой скучно, побежали с нами. Мы ради тебя даже маршрут сократили, мы же понимаем, что тебе привыкнуть сначала надо.
   Предложения, сделанные с таким участливым видом, всегда заставляли меня искать в этом подвох, но отказаться было неудобно, и я, проклиная мерзкое утро и свое воспитание, присоединилась к их группе. Сегодня бежать было ничуть не легче, чем вчера. Даже тяжелее — мышцы болели больше. Девушки, лукаво переглядываясь, постепенно ускоряли темп бега. Я поняла, что мне устроили проверку — не зря же на нашем пути то и дело попадались студенты-практики мужского пола, провожающие нас внимательными взглядами. Конечно, на фоне моего задыхающегося тела с заплетающимися ногами девушки смотрелись очень выгодно. Сцепив зубы, я старалась не отставать. Главное — равномерное дыхание, равномерное дыхание, равномерное… хых… хых… хых… Я смогу, смогу, смогу! Удивляясь собственной силе воли, я закончила пробежку вместе с вредными практиками, почти не отстав. Меня хватило даже на то, чтобы вежливо улыбаться и махать рукой при прощании. Рот я не открывала — боялась, что через него вывалятся легкие. В общежитие я возвращалась долго, шатаясь и охая, и стараясь не попадаться на глаза знакомым, а тем более незнакомым, особенно если они были похожи на студентов-практиков.
   Не раздеваясь, я повалилась на кровать. Если до сих пор я физкультуру я не любила, то сейчас я ее просто ненавидела. Если бы у меня не так сильно болели все мышцы, я бы жалела себя. А так моих сил хватало только ненавидеть спорт и вредных студенток.
   В дверь осторожно постучали и лучший друг осторожно заглянул в комнату.
   — Ты это… в мастерскую идешь?
   Я молча посмотрела на Отто, постаравшись вложить во взгляд все обуревавшие меня чувства.
   — Нет? Я так почему-то и подумал, — сказал полугном и ретировался.
   На лекции я все-таки пришла, стараясь держаться как королева и мило улыбаясь всем встречным. При виде поджидающих меня у корпуса знакомых по пробежке студенток мне пришлось приложить значительные усилия, чтобы улыбка не превратилась в оскал. Надеюсь, я их разочаровала своим цветущим видом.
   — Вечером к тебе зайду, — прошептал мне Отто, одновременно перечерчивая с доски в тетрадь сложную схему.
   Я вопросительно посмотрела на друга.
   — Ты же собираешься завтра бегать? Ну не надо на меня смотреть с таким ужасом! Ты должна! Иначе решат, что ты слабачка.
   — Кто решит?
   — Девчонки из практического факультета. И прочие всякие. У них там пари, выдержишь ты или нет.
   — Откуда ты знаешь?
   — Трохим донес.
   — Интересно, почему они ко мне прицепились?
   — Просто ты первый теоретик, решивший бегать по утрам, да еще и вместе с практиками.
   — Я не хотела бегать вместе с практиками! Оно само так получилось, — прошипела я. — И я не единственный теоретик, занимающийся спортом!
   — Ты единственная, кто бегает по утрам, — возразил Отто. — Если не собираешься сдаваться, я зайду, сделаю тебе массаж. Иначе ты завтра не встанешь.
   — Мне Лира массаж сделает, — сказала я, погружаясь в мрачные раздумья.
   Вечером я лежала на кровати и продолжала размышления на тему «Почему мне не везет и что с этим делать».
   — И почему я вечно становлюсь объектом для самоутверждения всяких… всяких… в общем, всяких, — подумала я вслух.
   — Плата за популярность. Никто не любит конкурентов, — сказала Лира. — А уж тем более девицы из Практического факультета. Их там мало, вот они и хотят, чтобы все мужское внимание было приковано к ним.
   — А я чем мешаю?
   — Ну как же? «Ола, представляешь, да, та самая Ола, решила бегать по утрам».
   — Ты считаешь, что я именно «та самая»? — польщено спросила я.
   — Конечно. Ты личность довольно известная. И признайся: почему ты решила бегать?
   — Ну… потому что… спорт это вообще полезно… да и давно пора…
   — Кажется, в вашем учебном корпусе есть спортзал специально для теоретиков?
   Я замялась. Перед моим мысленным взором промелькнули прекрасные полуобнаженные фигуры будущих боевых магов.
   — То-то же, — сказала Лира, понаблюдав за мной. — В причинах всех твоих поступков нужно искать мужскую составляющую.
   — Что в этом плохого?
   — Ничего. Просто ты живешь, следуя велениям инстинктов.
   — Это же очень хорошо! — обрадовалась я диагнозу. — У меня самая правильная жизнь, максимально приближенная к природе.
   — Я надеюсь, распевать песни на крыше ты не будешь? — осведомилась подруга.
   — Зачем? — не поняла я.
   — Коты тоже живут максимально близко к природе. И сейчас каждую ночь орут на крыше. Должна сказать, они поют намного мелодичнее, чем ты, — язвительно сказала Лира.
   — Просто, когда я пою, я всегда немного выпивши. А тогда как-то наплевать на качество пения, главное — душа требует! — пояснила я.
   — Так вот, — вернулась к теме Лира. — Студентки боятся, что ты вышла на пробежку с единственной целью — подцепить себе какого-нибудь парня. А парни хорошие в дефиците, а ты еще и самого лучшего выберешь.
   — У меня, между прочим, официальный жених имеется. Тоже практик.
   — Ола, никто не знает, где твой официальный жених и с кем он там имеется. Наше общество Иргу видело довольно давно, а ты вот, каждый день под носом у перспективных парней крутишься. А сейчас не просто крутишься, а в облегающих штанишках.
   — В них бегать удобнее.
   — И мужчин соблазнять тоже.
   — Глупости. Они что, действительно так думают? Откуда ты знаешь?
   — Все-таки этим летом я получу диплом Целителя, — улыбнулась подруга. — Какой же я Целитель, если в душах не разбираюсь, ведь все болезни от нервов. Поставь себя на их место: общеизвестная противница спорта вдруг утром выходит на пробежку. Зачем?
   Я задумалась. Потом до меня дошло:
   — Потому что девушка, так старательно бегущая и так трогательно уставшая вызовет у боевых магов желание опекать, защищать, оберегать. Они же там все на благородном отношении к страждущим помешаны.
   — Вот именно, — подтвердила Лира. — Поэтому они и превратили твою пробежку в соревнование. Соревнование мужскую половину интересует совсем не в плане оберегать-помогать, а в плане «кто победит» и «я поставлю на эту лошадку». Извини.
   — Вот козлы! То есть козлихи! — обиделась я. — Такую идею испортили! Не быть мне подтянутой и физически крепкой.
   — Что тебе мешает ходить в ваш спортзал?
   — Принцип, — мрачно ответила я и полезла за шоколадной заначкой. Прожевав плитку, я приняла решение:
   — Я буду бегать. А эти красавицы у меня еще посмотрят.
   На следующее утро я отправилась не на спортивное поле, а в мастерскую, где старательно имитировала бурную деятельность до прихода лучшего друга.
   — Это что еще за новость? — удивился он, заходя в помещение. — Напомни мне, когда ты последний раз приходила сюда раньше меня?
   — Ни разу, — сказала я. — Но надо же когда-то начинать.
   — А как же твоя пробежка?
   — Я ее перенесла на вечер. И ты подтвердишь всем желающим, что мы по утрам очень заняты.
   — Умно придумано, — одобрил полугном. — А что, если твои любимые студентки перенесут свою пробежку тоже на вечер?
   — Ха! Я посмотрела, у них вечером тренировки по фехтованию.
   — И ты каждое утро будешь приходить так рано?
   Я вздрогнула от этого вопроса. Все время рано вставать? Кошмар!
   — Нет, только эту неделю, — ответила я, — чтобы доказать, что мы очень заняты.
   — И вечером ты не будешь сидеть с нами в кабачке?
   — Почему не буду? Что мне мешает после пробежки выпить кружечку-другую пива.
   — Сомневаюсь я в пользе от такой пробежки, — сказал полугном.
   — Без пива мой организм перестанет получать необходимые ему витамины и загнется в страшных мучениях, — закончила я обсуждение.
   В учебном корпусе меня остановили мои несостоявшиеся партнерши по бегу.
   — Что, испугалась? — с издевкой спросили они.
   — Чего? — деланно удивилась я. — Просто у меня дела по утрам в мастерской. Не успеваем мы все закончить до лекций, приходится раньше вставать и усиленно работать. Мы же не какие-то там практики — мечом раз-другой махнул и все сделано. Наша работа требует ума и кропотливости.
   — Попробовала бы ты мечом так махнуть, — скривилась темноволосая студентка, которую я определила как лидера этой группки.
   — Махала, — равнодушно сказала я. — Ничего сложного.
   Да, ничего сложного, если не считать того, что при виде меня с мечом преподаватель боевых искусств хватался за голову. Поэтому он не сильно возражал, когда я на занятия не являлась, ссылаясь на болезни одна ужаснее другой. Все-таки для успешного владения мечом нужны развитые мускулы и большая настойчивость в тренировках. Ни тем, ни другим я не обладала.
   Темноволосая открыла рот, намереваясь что-то сказать, но я бесцеремонно ее перебила:
   — Извини, дорогуша, спешу. Удачных утренних пробежек.
   Бегать по вечерам оказалось намного приятнее, чем по утрам. Никто не мешал — народ либо учился, либо сидел по кабачкам или по укромным закоулкам, пользуясь первыми по-настоящему теплыми вечерами. После пробежки я присоединялась к друзьям в кабачке, возвращая утраченные калории с помощью пива.
   — Я знаю, почему Ола бегает по вечерам, — однажды глубокомысленно произнес Трохим.
   — Почему? — заинтересовалась я.
   — Потому что никто не мешает тебе подглядывать за целующимися в кустах парочками.
   — Вовсе нет! — обиделась я. — Я бегаю возле Гая Влюбленных только потому, что там дорожки утоптанные.
   — И молодая листва ничего не скрывает, — добавил друг. — Бегать становится интересно.