- Как же он может охранять, если он каменный?
   - Куйва превратится в камень, только если его убить. А это очень непросто...
   На обратном пути Глеб спросил:
   - Кто такие Черные Братья?
   - Это долгая история, - ответил Пяйвий, глядя под ноги. - Я могу рассказать, но я не знать, правда это или нет.
   - Расскажи.
   - Есть такая легенда. Старики говорить, что давным-давно над нашей землей быть совсем темно. Солнце не всходить ни зимой, ни летом, и люди не знать, что такое свет. Народ жить в вежах из дерна и прутьев, и на земле быть вечная зима - вечный холод и вечная тьма. Ни солнца, ни луны - только тусклые звезды. А еще над землей дуть сильный ветер, а реки и озера всегда быть подо льдом. И стоять на земле высокая гора Карнасурт, а на ней - длинный забор, такой длинный, что его никто не мог обойти. За этим забором стоять большой дом из толстых бревен, где жить Черные Братья. У них быть большое оленье стадо, и они жить очень хорошо, а остальной народ есть только сырую рыбу. И так было много лет, а потом еще столько же, и никто не думать, что можно жить по-другому...
   Глеб слушал внимательно. Коста недоверчиво кривил рот, но молчал. Они шли по протоптанной дорожке, и на их плечи тихо падали редкие снежинки.
   - И вот однажды, - продолжал Пяйвий, - вежники увидеть старика на красивом белом олене. Он ехать вдоль забора, а потом сказать: "Какая глухая тьма в вашей стране! Неужели вы никогда не видели солнца?" А потом он сказать: "Солнце - это большая радость и большое тепло. Но оно жить по ту сторону высокой горы, и пешком до него не дойти - для этого мало человеческой жизни..." И еще он сказать: "Я ухожу. И я покажусь только тому, кто поверит в солнце..."
   Пяйвий на минуту умолк, собираясь с мыслями. Под ногами негромко поскрипывал снег.
   - И что было дальше? - спросил Глеб.
   - Старик исчез вместе с оленем. Но среди вежников быть один юноша, его звали Орг, и он запомнить эти слова и пойти к темным озерам, где рос ягель, и сказать: "Так хочется увидеть солнце!" И тогда появиться из ягеля олень, а от его шкуры исходить белое сияние. И он отвезти Орга к старику, и старик сказать: "Нужно, чтобы все люди твоего племени поверили в солнце. Хотя бы на волосок. Иначе ничего не получится". Тогда Орг попросить у каждого вежника волосок и сплести шкатулку. Белый олень увезти его в далекую страну, над которой всходить солнце. Олень ударить солнце рогом и отбить от него маленький осколок, а Орг спрятать этот осколок в шкатулку и привезти домой...
   - Длинная сказка, - зевнул Коста.
   - Уже конец, - заторопился Пяйвий. - Орг хотел выпустить осколок солнца над своей землей, но Черные Братья напасть на него и закричать: "Не смей! Высохнут озера, железо в земле расплавится и зальет наши дома, а мы все сгорим!" Но Орг сказать им: "Не высохнут озера и не,расплавится железо. Я видел солнце, я видел землю вокруг солнца. Прекрасна та земля, и нет ничего прекраснее, потому что солнце не терпит черного цвета!" Тогда Черные Братья схватить Орга и потащить к черному болоту. Но вежники поднять с земли большие камни, и началась битва. Она длилась долго... очень долго... и был черный ветер и черная буря. А потом раскрылась шкатулка, и все увидеть осколок солнца. Ветер поднять его над землей, и небо вспыхнуть ярким светом. И вежники увидеть, что вода в озерах - голубая, листья - зеленые, мхи - желтые и розовые...
   - А как же Черные Братья?
   - Они убежать на Безымянный Остров и спрятаться в скале, потому что им нужна темнота и они погибать от света... А вежники смотреть на осколок солнца и говорить Оргу: "Скажи нам, как добыть все солнце!" И тогда он разломать высокий забор, взять оленей Черных Братьев и привезти солнце из далекой страны. И с тех пор Дух Света каждый день вывозит солнце на своей кереже, пока не наступает Ночь Страха.
   - А что стало с Оргом?
   - Говорят, у него вырасти крылья и он улететь. Я слышать, что он и сейчас живет где-то - на Элгорасе или на Чильтальде. Но об этом знать только духи и нойды...
   Некоторое время все трое молчали. Пяйвий никогда не говорил так долго и с непривычки устал. Глеб переваривал услышанное, Коста глядел по сторонам. Они шли вдоль Кремневой реки - постепенно она сузилась до размеров ручья, и с обоих берегов ее стеснили покрытые снегом скалы. В глазах Косты появилось любопытство. Пяйвий перехватил его взгляд, устремленный на скалы, и сказал:
   - У нас их называть кегоры. Об этом тоже есть легенда...
   - Легенду после расскажешь. Что это за камни внизу? Как будто нарочно навалили.
   - Это и есть нарочно. Это Пещеры Мертвых. Когда человек уходить к подземным духам, его класть на ке-режу и оставлять в пещере, а вход заваливать камнями.
   - А что это за столбики вокруг?
   - Это значит, что в кегорах лежать наследники Аццы - воры и убийцы. Никто не должен подходить к ним...
   Глеб вспомнил рассказ Элльма, и голову заполнили тяжелые мысли. В полном молчании дошли до погоста.
   У крайней вежи навстречу высыпала детвора: три пацана и три девчонки. Ничуть не робея, окружили полукольцом и знакомо зашелестели:
   - Руши... Руши...
   Глеб всмотрелся в их серьезные личики, потрепал одного - ростом с гуся - по бледной щечке и спросил:
   - Во что они у вас играют?
   - Играть? - Пяйвий не понял. - Что такое играть?
   - Ну там салки, жмурки, прятки... Чем они вообще занимаются?
   Пяйвий наморщил лоб.
   - Они учатся ловить рыбу, вязать сети, стрелять из лука.
   - И все?
   - Шить одежду, делать кережи, пасти оленей...
   - Понятно.
   Глеб наклонился, зачерпнул горсть снега. Слепил круглый комок и, подталкивая ладонями, покатил его к веже. Дети стайкой побежали за ним. Снежный ком рос на глазах - сперва Глеб катил его одной рукой, потом обеими, потом скомандовал:
   - А ну, налегай!
   Все вместе они подкатили шар к веже. Глеб расчистил ногами место у входа.
   Потом они скатали второй шар, поменьше, и взгромоздили его на первый. Дети и даже Пяйвий завороженно молчали, глядя на Глеба, как на кудесника, а он деловито скатал третий шар и, поставив его на первые два, прихлопнул пирамиду ладонью.
   - Сажа есть?
   Пяйвий, недоумевая, вынес из вежи несколько угольков. Глеб нарисовал рот, глаза, брови, вместо носа воткнул еловую шишку. Дети ахнули. Коста сломал пополам осиновый прутик, приделал с боков - получились руки.
   - Жаль, метлы нет!
   Вместо метлы сгодилась острога. Глеб воткнул ее в снег и, довольный сделанным, отступил назад. Коста добавил последний штрих - намотал на шею снеговика шарф из берестяной ленты. Дети, онемев от удивления и восторга, глядели на невиданное чудо. Пяйвий боязливо тронул бересту, острогу, шишку-нос и спросил, не скрывая изумления:
   - Что это?
   - Снеговик. Или снежная баба. Кому как нравится.
   - А зачем?
   - Вот глупый. Играть! Понимаешь?
   - Нет...
   Зато дети, кажется, поняли - обступили снеговика со всех сторон и шумно загалдели.
   - Заулыбались, - заметил Коста. - Мы им еще горку зальем, тогда узнают, что такое игра.
   Ляйне ждал их в своей тупе. Молчаливым жестом предложил сесть и о чем-то коротко спросил Пяйвия. Тот ответил и задал вопрос - робко и сбивчиво. Лицо Ляйне посуровело, и он резко тряхнул головой.
   - О чем вы? - не удержался Глеб.
   - Я сказать, что хочу пойти с вами на Безымянный Остров, - потерянным голосом ответил Пяйвий. - А он...
   - А он не хочет.
   - Я уже говорить ему об этом, но он запретить мне.
   - Правильно сделал. Мы бы тебя все равно не взяли.
   - Почему? - В этот возглас Пяйвий вложил все: и удивление, и обиду, и гнев.
   - Твой дед сказал, что справиться с Аццы могут только руши. Для лопинов ее чары - гибель.
   - Это так... Но я хотеть помочь вам добраться до Острова и найти вход во дворец.
   - Знаешь, мы уж как-нибудь сами. Тут опять заговорил Ляйне. Его голос звучал строго и властно. Пяйвий опустил голову.
   - Что он говорит?
   - Он сказать, что в день, когда идет борьба между силами добра и зла, ни один лопин не может выйти из своего жилища. Наш народ слишком слаб... Это закон предков, и я знать о нем, но я...
   - Ты останешься дома, - сказал Глеб, положив руку на его сгорбленную спину. - Нам будет спокойнее, если ты будешь в безопасности.
   В тупе воцарилось молчание. Каждый думал о своем. Потрескивал огонь, дым лохматой струйкой тянулся в реппень, как шерстяная нитка в игольное ушко.
   - Пошли, - сказал Глеб Косте. - Надо потолковать.
   Над землей Тре висела густая и вязкая тьма. Погост Истертой Скалы, погруженный в безмолвие, казалось, вымер. Двери в тупы были заперты на засовы, а завесы над входами в вежи плотно сомкнуты - ни единого проблеска и ни единого звука. Только запах дыма, низко стелившегося над землей, говорил о том, что погост обитаем.
   Глеб и Коста шли по знакомой тропе к морю - мимо веж, мимо кегор, мимо каменных столбиков, ограждавших Пещеры Мертвых. Нервы и мускулы были напряжены до предела, руки крепко сжимали оружие. На правом плече у Глеба висел лук, а на левом - колчан со стрелами. Стрел было немного - с десяток, и среди них та самая, с серебряным наконечником. Колчан сшила Айна из шкуры нерпы - материала прочного и непромокаемого. По просьбе Глеба она пришила к нему кожаный лоскут с петлей и застежку из осколка раковины - больше всего Глеб боялся потерять драгоценную стрелу.
   Миновав кегоры, вышли к побережью. Из-за туч выглянула луна, и на матовой поверхности моря загорелась желтая дорожка. Глеб первым подошел к расселине, откуда начинался спуск к воде, и остановился.
   - Что там? - шепотом спросил Коста.
   - Камни... Видишь?
   Глебу показалось, что они перепутали место - вблизи берега из-под воды торчали камни, которых раньше не было. Но Коста сразу сообразил, в чем дело.
   - Отлив!
   Море медленно отодвигалось от берега, словно кто-то тянул его на себя, как огромное шелковое одеяло. Покрытая лунными блестками поверхность слабо колыхалась, из-под нее выступали все новые и новые рифы, протыкая ее острыми черными зубцами.
   - Подождем, - сказал Глеб. Вода опустилась на аршин, потом еще на один. Постепенно обнажился хребет, о котором говорил Пяйвий. Узкая неровная гряда тянулась от берега к Безымянному Острову, который во мгле казался сотканным из воздуха и бледного сияния луны. Тускло поблескивали отшлифованные водой скальные грани, на дальнем выступе маячила тень...
   "Ну что, идем?" - не словами, а поворотом тела и скупым движением руки спросил Глеб у Косты. "Идем", - так же безмолвно ответил Коста, слегка наклонив голову.
   Они стали осторожно спускаться по скользким ступеням. Глеб глядел под ноги, боясь оступиться, а когда поднял голову, из груди невольно вырвался возглас - у кромки воды, на каменной плите, задумчиво подперев кулаком подбородок, сидел Пяйвий!
   - Ты откуда? - свистящим шепотом спросил Глеб, с трудом удерживаясь от того, чтобы заговорить в полный голос.
   Пяйвий промолчал, давая понять, что на глупые вопросы отвечать не намерен. Он сидел неподвижно и напоминал изваяние.
   - Что ты здесь делаешь?
   - Я идти с вами.
   - С нами? Да мы... Да ты... - Глеб не знал, что сказать, и в конце концов с языка сорвалось резкое: - Марш домой! Живо!
   - Я не ребенок, - сказал Пяйвий, проглотив судорожный всхлип. - Меня нельзя прогнать.
   Глеб хотел придумать веское возражение, но мысли в голове совсем некстати затеяли чехарду. Он с надеждой посмотрел на Косту, но тот развел руками - мол думай сам.
   - А как же закон предков?
   Пяйвий поднялся, и Глеб увидел его глаза, полные решимости.
   - Я нарушить этот закон. Теперь мне все равно.
   На какое-то мгновение они застыли в молчании. У ног шевелилось обмелевшее море. Дорога, ведущая к Безымянному Острову, была открыта. Коста тронул Глеба за руку.
   - Решай быстрее. Надо успеть до прилива.
   - Идем, - бросил Глеб и ступил на каменную гряду. Он ничего не сказал Пяйвию, но это "идем" относилось ко всем троим. Один за другим - Глеб, Коста, Пяйвий - они пошли по извилистому хребту. Ступать приходилось с большой осторожностью - ноги то и дело срывались с гладких, как лед, камней. Луна светила сбоку, длинные тени скользили по воде, подпрыгивая на рифах и вычерчивая черные зигзаги.
   - Пригнитесь! - шепнул Глеб, не сводя глаз с Безымянного Острова.
   Они прошли уже половину пути, как вдруг тишина дрогнула, и плотный морозный воздух завибрировал от непонятного рокота. Глеб замедлил шаг, напряг зрение и слух. С каждым мгновением рокот становился громче и как будто приближался, надвигаясь сразу с востока и с запада. Мелькнула мысль о новом землетрясении, но нет - каменная тропа под ногами не вздрагивала. Звук шел не оттуда и даже не с берега, оставшегося позади, а откуда-то с моря.
   - Что это?
   Странный шум, усилившись, распался на несколько звуков - Глеб уловил плеск воды, свист ветра, грохот камней...
   - Волны! - забыв об осторожности, крикнул Пяйвий. У Глеба потемнело в глазах. Море справа и слева от хребта вздыбилось - огромные пенистые валы, похожие на расправивших плечи великанов, загородили собою луну и звезды и, разбрасывая тяжелые, как гранитная крошка, брызги, понеслись навстречу друг другу. Все произошло так быстро и неожиданно, что Глеб растерялся.
   - Прилив? Уже?
   - Какой, к лешему, прилив! - сквозь зубы прошипел Коста. - Ураган!
   - С двух сторон?..
   Волны приближались, с ревом перекатываясь через камни. На Глеба напал столбняк - он стоял, не думая об опасности и тщетно силясь понять, что происходит.
   - Беги!
   Крик Косты и тычок в спину привели его в чувство. Медлить было нельзя море зажимало их в тиски, гребни волн были уже так близко, что на лицах оседала тонкая водяная пыль. Счет времени шел на секунды. Глеб не знал, хватит ли этих секунд, чтобы добежать до Острова, но ничего другого не оставалось, и он рванул наудачу.
   Каньги предательски скользили по камням. Теперь уже было не до осторожности, приходилось рассчитывать только на везение. Рев нарастал. Глеб не глядел по сторонам, но кожей ощущал ледяной холод и понимал, что волны вот-вот обрушатся на их головы. Остров выплывал из мрака так медленно, что впору было отчаяться, но времени не было даже на это.
   - Я понял! - раздался вдруг голос Пяйвия. - Это сделать Огги! Это его...
   На бегу он захлебнулся словами и умолк. Ему никто не ответил - от объяснений теперь ровным счетом ничего не зависело. Надо было любой ценой добраться до Острова. Перепрыгивая через трещины и неровности, Глеб с ужасом увидел, что хребет впереди круто обрывается, не доходя до Острова на целую сажень.
   - Прыгай! - крикнул Коста, горячо дыша ему в плечо.
   Глеб, не сбавляя скорости, распластался в воздухе, выставил вперед руки, и через миг ладони скользнули по холодной поверхности камня. Упал на живот, проехал по ровному и гладкому уступу. Подтянув колени, рывком поднялся на ноги и шагнул назад.
   Коста добежал до того места, где кончалась гряда, обернулся, схватил Пяйвия сильными руками и легко, будто тюк с лебяжьим пером, перебросил через провал. Пяйвий кубарем покатился по уступу и попал в объятия Глеба.
   Коста прыгнул следом, и в тот же миг волны, как челюсти акулы-людоеда, сомкнулись за его спиной, проглотив каменную тропу и превратившись в гигантский водяной столп.
   - Бежим!
   Глеб тронул лук, колчан - на месте ли? - и помчался по уступу. Следом, прихрамывая на ушибленную ногу, побежал Пяйвий, а за ним Коста. Сзади бесновалось море, осыпая их градом соленых брызг.
   -Куда теперь?
   Вопрос был лишним. Перед ними лежал один-единственный путь - узкая ступенчатая лента, рассекавшая неприступный скальный массив. Она вела наверх. Глеб бежал по ней, то и дело спотыкаясь и упираясь ладонями в холодный гранит. Море осталось внизу и, кажется, успокоилось.
   Бежали долго. Местами стенки гранитного канала сужались до такой степени, что приходилось буквально протискиваться, обдирая плечи и локти. Внезапно тропа кончилась, и их окутало упавшее сверху небо - черная шаль, расшитая золотыми звездами. Глеб выбежал на ровную и открытую со всех сторон площадку, помчался по ней, не разбирая дороги, и вдруг ударился лбом о какой-то столб. Отскочил, затряс головой. Туман перед глазами рассеялся, и Глеб увидел Куйву.
   То, что это именно Куйва, он понял сразу. Меч шириной в ладонь. Кольчуга. Шлем-колпак, плотно сидящий на приплюснутой голове. Окованные железом сапоги. Густая борода, скрывающая половину лица и богатырскую грудь. Ростом Куйва был гораздо выше Глеба, а его ноги были похожи на столбы, вбитые в скалу.
   Глеб стряхнул с плеч лук и колчан, не оборачиваясь бросил их назад Пяйвию. В ладони оказалась покрытая каплями влаги рукоять меча. Услышав сзади шевеление, крикнул упреждающе:
   - Мой!
   Куйва стоял неподвижно, лунный свет мерцал на шлеме и обнаженном клинке. Глеб еще раз смерил глазами его грозную фигуру и бросился в лобовую атаку. Меч, взлетев кверху, распорол мглу и обрушился на плечо Куйвы. Нет... это только показалось. Куйва успел сделать быстрое движение, и мечи скрестились в воздухе, рассыпав голубые искры. Оба клинка на мгновение превратились в гигантские ножницы. Глеб рванул руку с мечом вниз. Ножницы лязгнули, отхватив невидимый лоскут воздуха, и распались. Глеб, описав рукою полукруг, ударил слева. Куйва был скуп на движения - его рука переместилась на несколько вершков в сторону, и клинки скрестились во второй раз. При этом его огромные ступни как будто приросли к скале - двигалась только верхняя половина тела, а ноги оставались неподвижными.
   Глеба это раззадорило. Меч ожил в его руке, в воздухе заплясали желтые блики, удары посыпались справа и слева. Но Куйва при всей своей кажущейся неповоротливости умудрялся отбивать их так ловко и уверенно, будто знал заранее, с какой стороны последует очередной наскок. На его лбу и щеках не дрожал ни один мускул, лишь круглые, как у рыбы, глаза стремительно вращались в орбитах, цепко следя за противником.
   Площадка, на которой происходило сражение, была совсем маленькой шагов десять в поперечнике. Куйва стоял как раз посередине и, похоже, не собирался трогаться с места.
   Наконец, Глебу удался обманный маневр. Меч, вычертив широкую дугу, резко скользнул вниз и нырнул под локоть великана. Удар пришелся в бок, руку Глеба тряхнуло до самого плеча, но на кольчуге не осталось ни единой царапины. Поединок продолжался. Куйва пропустил еще несколько ударов, один раз меч угодил в похожий на пивную бочку живот, но на лице безмолвного воина Глеб не прочел ни боли, ни растерянности. С таким же успехом можно было сражаться с каменной глыбой.
   На смену азарту пришла злость. Она забурлила в сердце и растеклась вместе с кровью по всему телу. Рука, не повинуясь рассудку, стала совершать механические движения вверх-вниз, нанося прямые и бесхитростные удары, которые Куйва отбивал с ледяным спокойствием и даже с какой-то отрешенностью. Но при этом клинок он ставил жестко, и каждый раз, принимая встречные выпады, Глеб морщился от боли.
   Силы таяли. Глеб бил тупо и остервенело, но остановиться не мог. Он задыхался, кровь кипела в жилах, из пор брызгал горячий пот, а Куйва по-прежнему стоял на месте, такой же неприступный и такой же бесстрастный, как прежде. Глеб попытался обойти его сзади, но каменная плита под ногами великана скрипнула, и он быстро развернулся, словно стоял на гончарном круге. Глеб опять оказался с ним лицом к лицу и опять стал кромсать мечом воздух. На лице Куйвы появилось подобие усмешки, рука с оружием задвигалась чуть быстрее, и Глеб почувствовал себя мышью, с которой играет сытый кот. Вверх, вниз, вправо, влево... Голова у Глеба закружилась. Скала превратилась в карусель, которая стала вращаться с бешеной скоростью, подбрасывая его к звездам и роняя в бездну. Он уже не видел Куйву, но продолжал молотить мечом пустоту. Внезапно мощный толчок - или порыв ветра? - сбросил его с карусели и швырнул на камни. В спину врезались острые выступы, боль вырвала его из полуобморочного состояния и очистила мозг от мутной пелены. Глеб увидел над собой Куйву и понял, что повержен. Ему даже почудилось, будто Куйва недоволен тем, что все закончилось так скоро. Рука великана медленно поднялась, царапнув острием меча лунный диск... Глеб лежал на спине и обреченно смотрел вверх. Куйва скользнул по нему равнодушным взглядом, и меч опустился - но не на Глеба, а на вовремя подставленную булаву.
   - Уходи! - сказал Коста, не глядя на Глеба. - Теперь мой черед.
   Возражать было бессмысленно. Подбежал Пяйвий и быстро оттащил Глеба в сторону. Коста смерил Куйву свирепым взглядом и проговорил:
   - А ну-ка поглядим, что ты за фрукт!
   Куйва не выказал ни малейшего удивления при виде еще одного противника. Все так же безмолвно и невозмутимо он поднял опущенный меч, показывая, что готов биться с кем угодно и сколько угодно. Коста взмахнул булавой, и начался новый поединок.
   Послышались звуки, похожие на грохот падающих со скалы камней. Сталь сшибалась со сталью, и дробный стук летел в небо, как осколки разбитого стекла. В действиях Куйвы ничего не изменилось - он стоял, широко расставив ноги и тратя на защиту минимум движений. Коста налетел на него, как буря. Булава вращалась с такой быстротой, что Глебу показалось, будто рука у Косты раздвоилась. Но меч Куйвы всегда оказывался в нужный момент в нужном месте, и бурный натиск наткнулся на глухое сопротивление.
   Коста испробовал один за одним все приемы и начал нервничать - бил на силу, забыв о хитростях и уловках. Следя за боем со стороны, Глеб заметил, что Куйва тоже не безгрешен - он допускал маленькие промахи, давая шипам булавы касаться кольчуги. Но воспользоваться этими промахами было невозможно, потому что кольчуга была сделана из очень прочного металла. У Косты оставались только две возможности - попытаться достать булавой незащищенное лицо Куйвы или выбить из его руки меч.
   Удар! Булава зацепила огромную пятерню, которой Куйва сжимал оружие. Глеб ожидал, что из толстых пальцев великана брызнет кровь, но ничего не произошло - Куйва даже не дрогнул, а меч продолжал сидеть в его ладони так крепко, словно был продолжением руки.
   Коста слабел с каждой минутой. Удары сыпались беспорядочно, и Куйва справлялся с ними без особых хлопот. Он мог уже перейти в наступление - вряд ли у Косты хватило бы сил защищаться. Но неуязвимый великан играл в ту же игру, что и с Глебом - выматывал противника и ждал момента, когда тот, лишившись последних сил, сам упадет к его ногам.
   Пяйвий не вытерпел, выскочил из каменного желоба и схватил подвернувшийся под руку кусок гранита.
   - Стой! - крикнул Глеб.
   Пяйвий по-заячьи прыгнул в сторону и с близкого расстояния швырнул камень в голову Куйвы. Острый булыжник угодил прямо в висок и, словно мяч, отскочил назад. Куйва даже не поморщился, лишь на мгновение скосил глаза, но, увидев, что Пяйвий в растерянности опустил руки, оставил его без внимания. Коста, с лицом, перекошенным от изнеможения и досады, ничего не заметил. К Пяйвию подбежал Глеб и, схватив его за руку, потащил обратно.
   - Нам не победить! - в отчаянии проговорил Пяйвий. Развязка приближалась. Коста взмахивал булавой, как кувалдой - тяжело и надсадно. Выпады стали редкими, и у Куйвы появилось время на то, чтобы, принимая очередной удар, слегка разворачивать лезвие меча, отчего булава скользила по нему, и Косте с каждым разом все труднее было удерживаться на ногах. Он напоминал игрушечного медведя, бьющего молотом по деревянной наковальне.
   - Нам не победить... - упавшим голосом повторил Пяйвий.
   Глеб не мог, не хотел соглашаться с неизбежным. Он опять сдавил рукоять меча. В это время Коста, которого шатало из стороны в сторону, крикнул:
   - Уходите!
   - Куда?
   - Ищите вход... во дворец...
   - А ты?
   - Не теряйте времени... Я...
   Он поскользнулся, упал на колени, но заставил себя подняться и снова скрестил булаву с мечом Куйвы.
   - Уходите... Быстрее!
   С мечом в руке Глеб шагнул вперед. В ушах громко стучала кровь. Над морем разыгралась непогода - холодный мокрый ветер облизывал скалу, трепал бороду Куйвы. Борода... Сам не зная почему, Глеб уставился на нее и вдруг заметил, как под развевающимися прядями что-то мелькнуло. Он сделал еще один шаг. Ветер дунул сильнее, и Глеб ясно увидел дергающийся кадык великана.
   - Пяйвий!
   Пяйвий был рядом. Стрела с наконечником из гагарьего клюва лежала на растянутой тетиве.
   Глеб стал осторожно приближаться к Куйве, заходя сбоку. Тот не замечал опасности и держал взглядом Ко-сту, а в его глазах разгоралось предвкушение близкой победы. Коста со стоном поднял булаву... ударил... в нем что-то сломалось, и он тяжело рухнул на землю. В тот же миг Глеб выбросил вперед руку с мечом. В последний момент чутье воина заставило Куйву отпрянуть назад. Но меч, как бритва, скользнул у него под подбородком, и пышная борода, словно охапка сена, упала на распростертого Косту.
   Доселе безмолвный, Куйва издал страшный рычащий звук и, развернувшись, нанес удар чудовищной силы. Глеб вскрикнул от боли в вывихнутой руке, меч, вырвавшись из пальцев, отлетел в сторону и звякнул о камни. Куйва сжал свое оружие обеими руками и занес над головой, но в это мгновение стрела с гагарьим клювом вонзилась ему в горло, и он застыл. Глеб отскочил назад, боясь, что это громадное тело рухнет на него и расплющит, но Куйва не шевелился. Его лицо и кисти рук почернели. Послышалось нефомкое потрескивание, какое бывает во время ледостава. По телу великана снизу вверх пробежала легкая судорога, и на глазах у потрясенного Глеба он превратился в каменную статую.
   Подошел Пяйвий. Тихо опустил лук и промолвил:
   - У нас говорить: "Умная стрела злые глаза всегда закроет".
   Глеб пощупал запястье. На месте вывиха боль жгла каленым железом. Протянул руку Пяйвию: