А.М.Некрич в книге "22 июня 1941 г." (М: "Наука", 1965) затем так
комментирует ее: "...в это время, когда в Кремле по предложению Сталина пили
за здоровье русского народа, по его же приказу лучших сынов этого народа,
телами своими затормозивших сокрушительный бег фашистской военной машины в
1941- 1942 гг., десятками и сотнями тысяч гнали в сталинские лагеря".
Я считаю этот комментарий абсолютно верным, но совершенно не
достаточным.
Представьте себе, вот вождь признает ошибки правительства, и мы, не
зная, в чем именно они состоят, восхищаемся его честностью и откровенностью.
И мы благодарны ему за то, что он делится с нами своим сожалением по поводу
ошибок.
Но проходят годы, вождь умирает, и мы узнаем, что именно по вине вождя
таким катастрофическим было начало войны, и мы видим, что он об этом знал,
но нам не говорил, и мы видим, что наше восхищение вождем, его, так сказать,
честностью и откровенностью, было самообманом. И мы видим, что в
торжественные минуты победного ликования он продолжал сознательно нас
обманывать!
Ошибки были, видите ли, "у нашего правительства..." Генералиссимус
спрятался за правительство! Растворил, так сказать, себя в правительстве. Да
могло ли правительство пикнуть, когда, держа наготове дубину
госбезопасности, он матерной руганью отвергал все донесения разведки, в
которых точно указывался день начала войны? За обтекаемым словцом "ошибки"
он прежде всего прячет, а попросту скрывает свой преступный просчет,
основанный на фанаберии, самомнении и сознании собственной непогрешимости.
Эта "ошибка" вождя обошлась народу пятью миллионами военнопленных, главным
образом, русских, украинцев, белорусов, татар и многих других
национальностей, которых он фактически собственными руками отдал врагу, а
затем объявил их изменниками родины! Эта "ошибка" обошлась стране потерей
почти половины территории ее европейской части и неисчислимыми страданиями
ее людей. И эту "ошибку", т.е., повторю, преступный просчет в определении
сроков начала войны, он продолжал скрывать всю свою оставшуюся жизнь. Какое
кокетливое покаяние! Струсил сказать истинную правду. Такой образ действий -
это не просто "присущая ему демагогически-лицемерная форма". Это называется
"вертелся, как уж на сковородке". От великого до смешного один шаг. Не
осмелился он на том приеме в Кремле признаться в конкретном чудовищном
просчете! Какое удобное слово "ошибка".
Подумать только! Скрыл, что ему была известна точная дата начала войны,
и выдал это за "ошибку правительства"! Не рискнул ослабить правдой свое
величие победителя. Величия, которое добыл ему народ, отдав всего себя ради
Победы. Так и ушел в могилу, не признавшись в своей личной вине перед
народом.
И до сих пор находятся психоаналитики поведения вождя, которые чуть ли
не вместе с ним испытывают страдания-метания, как бы подальше оттянуть
начало войны. Хотел, что ли, как лучше!? Тут и Черномырдин не поможет выйти
из положения. И тезис о благих намерениях, которыми выстланы... и т.д., в
данном случае - беспомощное щебетание.
Поразительно, до чего смело и выразительно звучали слова: "...были у
нас моменты отчаянного положения в 1941-1942 гг., когда наша армия
отступала". Быть может, и сам изумлялся своей откровенности, сообщая то, что
и без него было известно каждому младенцу. Не было известно только, что
отчаянное положение - это прямое следствие преступной политики вождя.
Осмелился благодарить народ, перед которым обязан был извиняться и
кланяться, кланяться и извиняться. Отправил в топку миллионы людей и
благодарил их за то, что безропотно давали себя посадить на лопату, которая
бросает их в огонь. Неизвестно еще, принял бы народ эту благодарность, узнав
чего она на самом деле стоит!
На 19-м съезде ВКП(б), на котором она стала КПСС, Маленков заявил, что
перед войной была уничтожена "пятая колонна". Не будь это сделано, с началом
войны мы оказались бы в положении обстреливаемых с фронта и тыла. К "пятой
колонне" причислялись миллионы лучших. Отдававших все свои силы развитию
промышленности, сельского хозяйства, образования, науки и культуры страны.
Они построили страну и были уничтожены ее "хозяином".
Механизм элементарно прост. Произвольный арест по признакам высокого
интеллекта, способностей, культурного превосходства, обыкновенной зависти,
злобы, по доносу, неугодности "самому". Но всегда заведомо невиновных.
Вымышленные, ложные обвинения.
Многочасовые допросы и избиения. Выбитые "признательные" показания,
оговоры и пр., и пр. Затем длиннющие, аккуратно сброшюрованные списки, в
которых только порядковые номера, фамилии, имена и отчества жертв без каких
бы "то ни было комментариев, кто такой и что собой представляет. Скреплены
подписью какой-нибудь сволочи вроде Курского, Гендина, Агранова, Литвина,
Бельского, Цессарского, Шапиро. Нижайшая просьба Ежова к "т. Сталину" на
согласие по "I-й категории", т.е. согласие на расстрел. Чего проще, всегда
пожалуйста! Процедура завершается серией подписей за расстрел: Сталин,
Молотов, Жданов, Ворошилов, Каганович и др. Через день или два - расстрел ни
в чем не повинной жертвы. В течение полутора лет - ежедневные часовые беседы
"хозяина" с Ежовым, которого в конце концов самого и прикончили. Лично
Сталин подписал более 41 тысячи расстрелов, Молотов - более 43 тысяч. В
одном и том же списке с моим отцом Том 5 (АП РФ, оп. 24, дело 413) лист 258.
есть фамилия Левашовой Софьи Анатольевны Там же, лист 255., сотрудницы
технической библиотеки. Она ложно обвинялась в "активном участии в
террористической организации". И отец и она были расстреляны 9 декабря 1937
года. Отцу было 38 лет, а этой девочке - 19. Женщины составляют три процента
всех расстрелянных по личному указанию Сталина На самом деле значительно
больше. Первоначально эта цифра рассчитывалась по книгам памяти. Однако
многие фамилии, содержащиеся в сталинских расстрельных списках, в книги
память не вошли. Всего в тот день 7 декабря 1937 г. те же лица подписали 14
расстрельных списков общей сложностью на 2125 человек по разным территориям
и ведомствам. И это двадцатая доля их личной расстрельной деятельности.
На 7 декабря 1937 г. пришлась наивысшая нагрузка по отправке на тот
свет. У меня есть единственное предположение, почему так вышло: 12 декабря
1937 г. состоялись первые выборы в Верховный Совет СССР по новой,
"Сталинской конституции", и подписанты несли "стахановскую вахту".
Иногда можно услышать: "Мы об этом ничего не знали!" Вполне возможно.
Но узнав, естественно бы попытаться узнать побольше... К сожалению, такое
желание не всегда возникает даже и сейчас, когда открыт свободный доступ ко
всем этим спискам в Архиве Президента РФ...
Сто двадцать пять "пятых колонн", если бы они существовали, не смогли
бы причинить такого зла и ущерба, который был нанесен стране и народу их
"хозяином". По-видимому, именно в этом и состоит причина неуклонного роста с
каждым годом "рейтинга" убийцы миллионов.
Всякое было во время войны, разные люди вели себя по-разному, а иногда
и не лучшим образом, в делах и боях случались и изъяны, и прорехи, и
катастрофические и едва заметные. Однако перевесил величайший нравственный
подвиг людей всей страны, носившей в то время имя СССР. Так или иначе
результатом этого нравственного подвига стала всеобщая Победа.
Но поведение вождя показало, что он нравственного подвига не совершил.
На этом фоне весьма глубокомысленно и загадочно звучит фраза, произносимая
некоторыми деятелями нашей культуры: "Сталин выиграл войну".
Сколько времени меня мучили угрызения совести за "сокрытие от партии"
(только так это и могло звучать в те годы)... Но сокрытия чего же?
Фактически, за сокрытие от партии, руководимой Сталиным, того факта, что
именно он, ее вождь и глава Сталин, убил моего ни в чем не повинного отца и
упрятал на 8 лет в лагерь мою мать только за то, что она была женой убитого!
Неужели вместе с фактами моей биографии партии так уж необходимо было знать
означенные выше факты из биографии своего вождя? Кому, кроме меня самого,
мой, так называемый, "обман" принес вред? Тем не менее я перенес невероятные
нравственные муки. Истязал себя, вспоминая, например, фразу Стивенсона: "В
подтверждение своей лжи солгавший берет на себя тяжесть солгать еще двадцать
раз". В то же время обман Гоняева повлек за собой смерть моего разведчика (и
ведь не единственный раз он совершил такую подлость, и не один Прокофьев
погиб по его злой воле), а обман Сталина повлек миллионы смертей. Но им
обоим прямо как с гуся вода!
Теперь с этим моим душевным дискомфортом покончено навсегда. А другой
скажет: "Ну что ты дурью мучаешься, хватит рефлектировать, пора все это
забыть" Тоже будет правильно.
На особенности психологии Сталина проливает свет такой давнишний факт.
В один из дней перед 59-й годовщиной Победы по телевидению шел фильм
"Сталинградская битва". Его так давно не показывали, что в памяти не
осталось о нем и следа. Фильм был сделан еще при жизни Сталина. Вот на
экране знаменитая переправа дивизии генерала Родимцева через Волгу, в городе
ожесточенные бои. А вот в кремлевском кабинете Сталин и маршал Василевский.
"Хозяин" объявляет, что он много думал, и у него созрел план. Двумя широкими
жестами он показывает на карте, разложенной на столе, то, что мы все знаем
как план окружения сталинградской группировки немцев. Василевский восхищен.
Гениально!
Известно, что Сталин просматривал все фильмы перед их выходом на
экраны, и авторы фильмов с ужасом ждали своей участи. Просматривал и этот, и
дал ему добро. Дал добро отъявленной лжи. Из мемуаров Жукова и Василевского
мы знаем истину. Им обоим принадлежала идея "иного решения" сталинградской
проблемы. Они, по словам Жукова, поделились ею друг с другом вполголоса
поодаль от Сталина в его кабинете, и Жуков удивился остроте слуха Сталина,
который встрепенулся и спросил: "А какое иное решение?" Даже через сутки
после этого Сталин не сразу понял идею, которая изображалась на карте
предварительного плана, представленного ему двумя полководцами. Василевский
описывает это событие без подробностей, называя его обменом мнениями. Во
всяком случае идея принадлежит не Сталину. Но он позволил кинематографистам
приписать ее ему, а в кадрах фильма Жукова нет и в помине. Я расцениваю этот
факт, как прямое присвоение Сталиным не принадлежащих ему заслуг. Плагиат!
Кто в очередной раз захочет умилиться сталинской скромности, например,
единственной паре стоптанных башмаков вождя, пусть вспомнит о его аппетитах
в случаях куда более значимых ценностей.
Хорош моральный облика вождя! Впрочем, я могу и заблуждаться. Может
быть, об эпизодах именно такого сорта Маяковский говорил:
Сочтемся славою!
Ведь мы свои же люди.
Пускай нам общим памятником будет
Построенный в боях социализм.
Но еще на одной "сталинской" теме, связанной с военной историей, стоит
все же задержаться. Вероломное, внезапное нападение гитлеровской Германии...
Для кого оно было внезапным? Только не для Сталина. Потом он мусолил фактор
внезапности и как фактор, давший противнику преимущества в первый год войны,
и как фактор временный, который окончательного исхода войны не определял.
Преимущества противнику дал лично Сталин, прямо-таки преподнес "на блюдечке
с голубой каемочкой".
Так он, этот фактор внезапности, подаривший преимущества противнику, и
оставался неприкосновенным, как заплесневелый сухарь. В конце концов сухарь
начал тормозить развитие военной науки. Только после смерти Сталина, ценой
больших усилий маршал танковых войск Ротмистров преодолел эту рутину. Он
показал, что внезапное нападение при наличии ядерного оружия как раз и
определит поражение опоздавшей стороны34 См. журнал "Военная мысль", 1954
г.,No 3. .
Вернемся на секунду к теме "Как составлял ты план сражений?" в первом
из приведенных в этой главе стихотворений. В течение 1935 - 36 гг. отец был
главным инженером строительства автомагистрали Москва - Киев. После того как
всех инженеров перестреляли, работы прекратились, и магистраль оказалась
доведенной только до Калуги. Для широкой публики в районах, прилегавшим к
магистрали, прекращение строительства объясняли тем, что
инженеры-вредители-террористы строили магистраль якобы специально для того,
чтобы помочь немецким танковым и механизированным колоннам пройти к Москве с
юго-запада, откуда, как был уверен прозорливый вождь, будет наноситься
главный удар.
Означенный вождь раскусил-таки вражеские замыслы, забыв, что никакое
строительство без его ведома не могло не только начаться, но о нем нельзя
было и заикнуться.
Не подозревал вождь, какой рикошет приготовил себе! Дело в том, что
одновременно строилась и магистраль Москва - Минск. Всех ее ведущих
инженеров тоже перестреляли (в обоих случаях расстрельные списки подписывал
лично товарищ Сталин), но строительство не прекратили, так как главного
удара с запада не предвиделось. Однако главный удар летом 41-го наносился
именно с запада, и немецкие танки прикатили в пригороды столицы по ласково
называемой "минке". Следуя простой логике, продолжение темы
закрытия-незакрытия строительства неизбежно приводит к выводу, что отнюдь не
напрасно, да и просто с умыслом, продолжалось строительство "минки".
Действительно, так и только так рассуждали бы следователи из НКВД, буде им
пришлось по отшлифованной методе фабриковать дело против вождя: "О
пособничестве врагу, выразившемся в преднамеренном строительстве магистрали
Москва - Минск с целью обеспечить максимальные возможности продвижения
механизированных колонн противника к Москве".
Ну а гудериановские танки осенью 41-го оказались в Юхнове, Калуге и
Малоярославце без всякой автомагистрали.
Расстреливай - не расстреливай, прекращай - не прекращай строительство
автомагистралей, но раз преступным образом проворонил начало войны, так и
"неча на зеркало пенять, коли рожа крива".
Каковы амбиции у автора записок! Неважно по какому поводу, но он
осмелился противопоставлять себя и Сталина! Рассуждает, видите ли, кто из
них, как, когда и что скрыл. Да и в самом деле, перефразируя строчку "видно
захотел сапог стать умнее, чем сапожник", которая, принадлежит Гейне в
"Телеологии", можно, используя сталинскую лексику, сказать: "Видно винтик
захотел стать умнее, чем отвертка". А можно и иначе: "Ведь он червяк в
сравненье с ним, в сравненье с ним, лицом таким ..." Или: "Что позволено
Юпитеру, то не позволено быку". Я, разумеется, заменил "я" на "он". Этот
болван у Беранже с подобострастием называл себя червяком перед вельможей,
который топчет его достоинство. Но сам себя я ни червяком, ни винтиком перед
Сталиным называть не намерен. Зато червяком и винтиком меня назовет любой
возмущенный сталинист. Сталинист - это либо из обласканных прежней жизнью,
либо из тех, кому в свое время внушили, что Сталин денно и нощно заботился
об их благополучии и уничтожил всех, кто на это благополучие якобы
покушался. Им невдомек, что Сталин заботился прежде всего о том, чтобы жить
в веках. Их не заботит, что Сталин был первопричиной уничтожения миллионов
их безвинных соотечественников. Собственное положение и благополучие им
ближе миллионов чужих смертей. Ради своих интересов они готовы до сих пор
славить своего кумира. При этом идут даже на то, что готовы снова обвинить
миллионы невиновных. На этот фундамент и опирался Сталин. Во всех случаях
сталинист - это мизантроп.
Я отрицаю какое бы то ни было гипнотическое действие личности Сталина.
Я не признаю взвешивания этой личности на аптечных весах. Вот это, дескать,
было плохо, зато это вот было хорошо. Когда хорошего много, а плохого и не
заметно, тогда весы не нужны. Убийство миллионов ничем "хорошим" не
перевесить, а уж аптечные весы сами собой согнутся и мгновенно завяжутся в
узел. Здесь нужны весы для многотоннажных кораблей. Если вес обычного
корабля - это его водоизмещение, то вес корабля-душегуба - его
кровонасыщение.
Закрыв глаза, я вижу, как Сталин ставит подпись за расстрел, даже не
поинтересовавшись, в чем обвиняется человек, мой отец, который, будучи в
1933-34 гг. главным инженером Мособлдорстроя, выстилал асфальтом дороги для
сталинского "Паккарда"! Привычным "За" и росписью "ИСт" утверждается
расстрел моего отца, который безусловно принадлежал к "миллионам лучших". В
самом ли деле случались аварии правительственных автомобилей при подъездах к
дачам членов правительства по причине террористических намерений при
проектировании дорог? Вопреки тому, что ничего подобного не случалось
никогда, следователи НКВД обвиняли дорожников именно в этом, не приведя ни
одного факта в подтверждение своей лживой версии. Чего стоит одна фраза из
обвинения: "Подушкинское шоссе, зубаловская ветка, было спроектировано так,
чтобы там возникали пробки, во время которых можно было бы совершать
террористические акты". Весь последующий опыт опроверг кровожадную нелепицу
этой фантазии сталинского палачества. Следуя ей, мы скажем, что "Москва
спроектирована так, чтобы в ней возникали грандиозные пробки, во время
которых можно было бы совершать..." Стоп, стоп! Осечка! Все террористические
акты совершаются в Москве у подъездов домов и внутри них (а теперь в театре
и в метро), да где угодно, но ни одного - в многочисленных и длительных
пробках!
Да чего там! 7 декабря 1937 г. - подпись, а 9-го - так называемый суд,
и за ним немедленно - расстрел. И то сказать, в тот день вождь подписал
расстрел, как мы знаем, для 2125 человек. Утомился, сердечный. Разве мыслимо
проверить столько народу! "Незаменимых людей нет и не бывало!" Всех в
расход! Заменю!
Теперь там и сям, вроде бы и невзначай проскальзывает вроде бы и
наивный вопрос: "Что же, по-вашему, Сталин не понимал, что уничтожение
ценных специалистов и партийных кадров нанесет ущерб делу строительства
социализма?" Вы раньше не задумывались над этим вопросом, он ставит Вас в
тупик и естественным образом подталкивает, быть может к неуверенному,
ответу: "Ну,... наверно понимал!" Отсюда инициатор разговора сразу с
предвкушением близкой победы: "Значит, вина специалиста перевешивала его
ценность как специалиста!" Вы насторожились, но еще не улавливая логику
вопрошающего, неуверенно отвечаете: "Ну, наверно..." И все, Вас склонили к
признанию обоснованности тех самых репрессий, которые давно и твердо
признаны необоснованными. Вы и не заметили, как Вас обманули, подсунув
мифическую "вину специалиста". Никакой вины и не было, ее выдумали в угоду
Сталину, нацелившему органы безопасности к такому образу действий, т.е. к
выдумыванию вины, которую ему же, к его же удовольствию преподносили, в
подтверждение прозорливости вождя, в многотысячных списках. Были уверены,
что вождь подпишет, не собираясь вдаваться в подробности, не спрашивая, что
за специалист и какова его ценность, ибо сам на него указал.
Для чего нужен этот фокус? А вот для чего. Душа поклонника вождя
тоскует по сталинским методам. Всем хорош, всех бы "демократов" сейчас к
ногтю... но вот загвоздочка - кошмарные сталинские репрессии. Они тяготеют
надо всем, от них никак нельзя отделаться. Вспомните: "...И над страной
туман кровавый навеял дикою расправой". Невозможно даже дать повод, чтобы
подумали, что ты готов простить. В тебе же сразу увидят того, кто ты есть на
самом деле: сторонника репрессий. Этого пока никак не хочется. Что же
делать? А вот что! Убрать репрессии, как препятствие, а для этого перестать
называть их необоснованными! Значит надо обосновать! Этому и служит
подготавливающий вопрос: "Неужели Сталин не понимал?" И неважно, что тем
самым совершается новый акт безнравственности и, более того, подлости.
Неважно, что миллионы безвинных снова обвиняются, лишь бы добиться своего.
Но ведь и глупость неимоверная: ради своей ничтожной выгодишки (как еще
можно сказать выразительно о малюсенькой гаденькой выгоде) поставить страну
перед пропастью.
Но еще раз обвинить "лучших миллионы" им нужно не только для того,
чтобы устранить фактор репрессий, так компрометирующих сталинизм и мешающих
реабилитации Сталина, но и для того, чтобы опорочить тех, до которых
нынешним, претендующим на звание лучших, и не дотянуться. Не опорочишь -
себя не возвысишь.
Все начинается с этого вопроса: "Что же, по-вашему, Сталин не
понимал?.." Будьте спокойны, все понимал, только плевать ему было на всю
ценность кадров. Незаменимых нет и не бывало! Вспомните, пожалуйста, об этом
сталинском тезисе, прежде чем задавать свой подленький вопросец или пытаться
ответить на него.
Сообразим наконец откуда проистекают сожаления об истощении генофонда
народа. А оттуда, что он и в самом деле истощен, и причина истощения состоит
в огромной степени в этой пушечной фразе: "Незаменимых нет и не бывало".
Незаменимым был только один человек - сам Сталин. В самом деле, как
только он умер - массовые репрессии прекратились! Для их продолжения персоны
не нашлось, т.е. не нашлось кем заменить Сталина на поприще массовых
убийств! Но вот нтересная деталь! Оказалось, незаменимые все-таки были. Это,
во-первых, уцелевшие в лагерях военачальники. Кгда в начале войны припекло,
их выпустили и наделили большими командными правами. Еще один эпизод
известен мне из маминой эпопеи. Когда наши войска начали освобождать Польшу,
и было организовано первое польское правительство в г. Люблине, понадобились
надежные кадры. Такие кадры хранились, как золотой резерв, в частности, в
лагере под Архангельском. Это были мамины лагерные подруги Ядвига Секерская
и Целина Тышкевич (м.б., Щишкевич). Их имена назвала известная писательница
Ванда Василевская. Последовало срочное освобождение из лагеря и отправка в
Барвиху на двухмесячное лечение. Затем эти женщины поехали строить новую
Польшу. Я.Секерская впоследствии стала депутатом польского Сейма и однажды в
середине прошлого века приезжала в Москву. Солагерницы встречались: Леля
Пвловская, Леночка Шумская и Нина Николаевна Любич (так их звала мама, а с
Ниной Николаевной мама работала в одной мастерской в г. Александрове, более
100 км.от Москвы, куда мама перебралась из Архангельска и где разрешалось
жить меченым ). Какой цинизм! Объявить врагами, мучить, и будучи уверенными
в невиновности жертв, освободить их, когда понадобилось, и послать на
ответственную работу. Какой извращенный вкус: ценный резерв хранить в
тюрьме! У Нины Николаевны судьба сложилась трагически и после реабилитации.
Ее сестра не могла простить ей, что она вышла замуж за еврея. В этом же духе
она воспитала и оставшуюся без попечения родителей дочку Нины Николавны,
свою племянницу. Та демонстративно и злобно отвернулась и от матери, и от
родственников со стороны отца. А отец - в одном раасстрельном списке с моим
отцом. Об этом поразительном обстоятельстве ни мама, ни Нина Николаевна
ничего не знали, ибо тогда расстрельные списки не были рассекречены.
Представляю себе их изумление - удар молнии - узнай они, что незнакомые друг
с другом их мужья оказались под одной резолюцией вождя "За (расстрел)",
расстреляны с разницей в один день, а затем и их обеих свела судьба вместе в
Александрове в мастерской по росписи тканей...Интересно отметить, что
Я.Секерскую первоначально в августе 1937 г. "представили "
к расстрелу (А.П. РФ, т. 2, оп. 24, дело 110, лист 310), но потом в
декабре того же года заменили расстрел десятью годами лишения свободы (.А.П.
РФ, т. 5, оп. 24, дело 413, лист 264).
Память возвращается к событиям, следующим цепочкой одно за другим.
Читатель помнит, что мой отец был осужден и расстрелян 9 декабря 1937 г. В
членах ВКВС (Военная коллегия верховного суда) состоял бригвоенюрист
Я.Я.Рутман. Из архивных документов следует, что бригвоенюриста арестовали 10
декабря, т.е. на следующий день после того, как он проштамповал своей
подписью расстрельный приговор моему отцу. Расстреляли Я.Я.Рутмана 28
августа 1938 г. за "контрреволюционную и террористическую деятельность".
Л.С.Любича "судили" в день ареста Я.Я. Рутмана. Интересно, успел ли Рутман
осудить также и Любича, или, быть может, его "выдернули" в тот самый момент,
когда свою подпись под приговором он исполнил только до середины?
Впоследствии Рутмана реабилитировали. Из этого следует, что ВКВС
рассматривалась как ничего не стоющая формальная инстанция, обязанная
беспрекословно следовать резолюции "За".
Сталину удалось внушить, вменить огромной массе советских людей себя,
незаменимого, ради которого можно убить сколько угодно из них. "Сталину так
верили!" А Вы лично знали его? И верили потому, что видели его распрекрасные
человеческие качества? Нет! Вам эту веру вменили всей мощью
пропагандистского аппарата.
Вот еще один довольно знакомый кульбит. В пику воспоминаниям о
сталинских репрессиях, массовых расстрелах, списках, лагерях, пытках, и для
того, чтобы ослабить ужас прошлого, произносят: "А сейчас?!" Этим пытаются
защитить прошлое от якобы несправедливого осуждения. Лукавство! Расчет
прост. Нынешние потери свежее, у кого поднимется рука хоть чем-то
оправдывать их! Убивать недопустимо никогда. Убийства по тайному заказу,
гибель из-за неуставных отношений в армии, бытовые убийства, грабежи и
разбой... Список можно продолжить. Одна общая черта свойственна всем этим
комментирует ее: "...в это время, когда в Кремле по предложению Сталина пили
за здоровье русского народа, по его же приказу лучших сынов этого народа,
телами своими затормозивших сокрушительный бег фашистской военной машины в
1941- 1942 гг., десятками и сотнями тысяч гнали в сталинские лагеря".
Я считаю этот комментарий абсолютно верным, но совершенно не
достаточным.
Представьте себе, вот вождь признает ошибки правительства, и мы, не
зная, в чем именно они состоят, восхищаемся его честностью и откровенностью.
И мы благодарны ему за то, что он делится с нами своим сожалением по поводу
ошибок.
Но проходят годы, вождь умирает, и мы узнаем, что именно по вине вождя
таким катастрофическим было начало войны, и мы видим, что он об этом знал,
но нам не говорил, и мы видим, что наше восхищение вождем, его, так сказать,
честностью и откровенностью, было самообманом. И мы видим, что в
торжественные минуты победного ликования он продолжал сознательно нас
обманывать!
Ошибки были, видите ли, "у нашего правительства..." Генералиссимус
спрятался за правительство! Растворил, так сказать, себя в правительстве. Да
могло ли правительство пикнуть, когда, держа наготове дубину
госбезопасности, он матерной руганью отвергал все донесения разведки, в
которых точно указывался день начала войны? За обтекаемым словцом "ошибки"
он прежде всего прячет, а попросту скрывает свой преступный просчет,
основанный на фанаберии, самомнении и сознании собственной непогрешимости.
Эта "ошибка" вождя обошлась народу пятью миллионами военнопленных, главным
образом, русских, украинцев, белорусов, татар и многих других
национальностей, которых он фактически собственными руками отдал врагу, а
затем объявил их изменниками родины! Эта "ошибка" обошлась стране потерей
почти половины территории ее европейской части и неисчислимыми страданиями
ее людей. И эту "ошибку", т.е., повторю, преступный просчет в определении
сроков начала войны, он продолжал скрывать всю свою оставшуюся жизнь. Какое
кокетливое покаяние! Струсил сказать истинную правду. Такой образ действий -
это не просто "присущая ему демагогически-лицемерная форма". Это называется
"вертелся, как уж на сковородке". От великого до смешного один шаг. Не
осмелился он на том приеме в Кремле признаться в конкретном чудовищном
просчете! Какое удобное слово "ошибка".
Подумать только! Скрыл, что ему была известна точная дата начала войны,
и выдал это за "ошибку правительства"! Не рискнул ослабить правдой свое
величие победителя. Величия, которое добыл ему народ, отдав всего себя ради
Победы. Так и ушел в могилу, не признавшись в своей личной вине перед
народом.
И до сих пор находятся психоаналитики поведения вождя, которые чуть ли
не вместе с ним испытывают страдания-метания, как бы подальше оттянуть
начало войны. Хотел, что ли, как лучше!? Тут и Черномырдин не поможет выйти
из положения. И тезис о благих намерениях, которыми выстланы... и т.д., в
данном случае - беспомощное щебетание.
Поразительно, до чего смело и выразительно звучали слова: "...были у
нас моменты отчаянного положения в 1941-1942 гг., когда наша армия
отступала". Быть может, и сам изумлялся своей откровенности, сообщая то, что
и без него было известно каждому младенцу. Не было известно только, что
отчаянное положение - это прямое следствие преступной политики вождя.
Осмелился благодарить народ, перед которым обязан был извиняться и
кланяться, кланяться и извиняться. Отправил в топку миллионы людей и
благодарил их за то, что безропотно давали себя посадить на лопату, которая
бросает их в огонь. Неизвестно еще, принял бы народ эту благодарность, узнав
чего она на самом деле стоит!
На 19-м съезде ВКП(б), на котором она стала КПСС, Маленков заявил, что
перед войной была уничтожена "пятая колонна". Не будь это сделано, с началом
войны мы оказались бы в положении обстреливаемых с фронта и тыла. К "пятой
колонне" причислялись миллионы лучших. Отдававших все свои силы развитию
промышленности, сельского хозяйства, образования, науки и культуры страны.
Они построили страну и были уничтожены ее "хозяином".
Механизм элементарно прост. Произвольный арест по признакам высокого
интеллекта, способностей, культурного превосходства, обыкновенной зависти,
злобы, по доносу, неугодности "самому". Но всегда заведомо невиновных.
Вымышленные, ложные обвинения.
Многочасовые допросы и избиения. Выбитые "признательные" показания,
оговоры и пр., и пр. Затем длиннющие, аккуратно сброшюрованные списки, в
которых только порядковые номера, фамилии, имена и отчества жертв без каких
бы "то ни было комментариев, кто такой и что собой представляет. Скреплены
подписью какой-нибудь сволочи вроде Курского, Гендина, Агранова, Литвина,
Бельского, Цессарского, Шапиро. Нижайшая просьба Ежова к "т. Сталину" на
согласие по "I-й категории", т.е. согласие на расстрел. Чего проще, всегда
пожалуйста! Процедура завершается серией подписей за расстрел: Сталин,
Молотов, Жданов, Ворошилов, Каганович и др. Через день или два - расстрел ни
в чем не повинной жертвы. В течение полутора лет - ежедневные часовые беседы
"хозяина" с Ежовым, которого в конце концов самого и прикончили. Лично
Сталин подписал более 41 тысячи расстрелов, Молотов - более 43 тысяч. В
одном и том же списке с моим отцом Том 5 (АП РФ, оп. 24, дело 413) лист 258.
есть фамилия Левашовой Софьи Анатольевны Там же, лист 255., сотрудницы
технической библиотеки. Она ложно обвинялась в "активном участии в
террористической организации". И отец и она были расстреляны 9 декабря 1937
года. Отцу было 38 лет, а этой девочке - 19. Женщины составляют три процента
всех расстрелянных по личному указанию Сталина На самом деле значительно
больше. Первоначально эта цифра рассчитывалась по книгам памяти. Однако
многие фамилии, содержащиеся в сталинских расстрельных списках, в книги
память не вошли. Всего в тот день 7 декабря 1937 г. те же лица подписали 14
расстрельных списков общей сложностью на 2125 человек по разным территориям
и ведомствам. И это двадцатая доля их личной расстрельной деятельности.
На 7 декабря 1937 г. пришлась наивысшая нагрузка по отправке на тот
свет. У меня есть единственное предположение, почему так вышло: 12 декабря
1937 г. состоялись первые выборы в Верховный Совет СССР по новой,
"Сталинской конституции", и подписанты несли "стахановскую вахту".
Иногда можно услышать: "Мы об этом ничего не знали!" Вполне возможно.
Но узнав, естественно бы попытаться узнать побольше... К сожалению, такое
желание не всегда возникает даже и сейчас, когда открыт свободный доступ ко
всем этим спискам в Архиве Президента РФ...
Сто двадцать пять "пятых колонн", если бы они существовали, не смогли
бы причинить такого зла и ущерба, который был нанесен стране и народу их
"хозяином". По-видимому, именно в этом и состоит причина неуклонного роста с
каждым годом "рейтинга" убийцы миллионов.
Всякое было во время войны, разные люди вели себя по-разному, а иногда
и не лучшим образом, в делах и боях случались и изъяны, и прорехи, и
катастрофические и едва заметные. Однако перевесил величайший нравственный
подвиг людей всей страны, носившей в то время имя СССР. Так или иначе
результатом этого нравственного подвига стала всеобщая Победа.
Но поведение вождя показало, что он нравственного подвига не совершил.
На этом фоне весьма глубокомысленно и загадочно звучит фраза, произносимая
некоторыми деятелями нашей культуры: "Сталин выиграл войну".
Сколько времени меня мучили угрызения совести за "сокрытие от партии"
(только так это и могло звучать в те годы)... Но сокрытия чего же?
Фактически, за сокрытие от партии, руководимой Сталиным, того факта, что
именно он, ее вождь и глава Сталин, убил моего ни в чем не повинного отца и
упрятал на 8 лет в лагерь мою мать только за то, что она была женой убитого!
Неужели вместе с фактами моей биографии партии так уж необходимо было знать
означенные выше факты из биографии своего вождя? Кому, кроме меня самого,
мой, так называемый, "обман" принес вред? Тем не менее я перенес невероятные
нравственные муки. Истязал себя, вспоминая, например, фразу Стивенсона: "В
подтверждение своей лжи солгавший берет на себя тяжесть солгать еще двадцать
раз". В то же время обман Гоняева повлек за собой смерть моего разведчика (и
ведь не единственный раз он совершил такую подлость, и не один Прокофьев
погиб по его злой воле), а обман Сталина повлек миллионы смертей. Но им
обоим прямо как с гуся вода!
Теперь с этим моим душевным дискомфортом покончено навсегда. А другой
скажет: "Ну что ты дурью мучаешься, хватит рефлектировать, пора все это
забыть" Тоже будет правильно.
На особенности психологии Сталина проливает свет такой давнишний факт.
В один из дней перед 59-й годовщиной Победы по телевидению шел фильм
"Сталинградская битва". Его так давно не показывали, что в памяти не
осталось о нем и следа. Фильм был сделан еще при жизни Сталина. Вот на
экране знаменитая переправа дивизии генерала Родимцева через Волгу, в городе
ожесточенные бои. А вот в кремлевском кабинете Сталин и маршал Василевский.
"Хозяин" объявляет, что он много думал, и у него созрел план. Двумя широкими
жестами он показывает на карте, разложенной на столе, то, что мы все знаем
как план окружения сталинградской группировки немцев. Василевский восхищен.
Гениально!
Известно, что Сталин просматривал все фильмы перед их выходом на
экраны, и авторы фильмов с ужасом ждали своей участи. Просматривал и этот, и
дал ему добро. Дал добро отъявленной лжи. Из мемуаров Жукова и Василевского
мы знаем истину. Им обоим принадлежала идея "иного решения" сталинградской
проблемы. Они, по словам Жукова, поделились ею друг с другом вполголоса
поодаль от Сталина в его кабинете, и Жуков удивился остроте слуха Сталина,
который встрепенулся и спросил: "А какое иное решение?" Даже через сутки
после этого Сталин не сразу понял идею, которая изображалась на карте
предварительного плана, представленного ему двумя полководцами. Василевский
описывает это событие без подробностей, называя его обменом мнениями. Во
всяком случае идея принадлежит не Сталину. Но он позволил кинематографистам
приписать ее ему, а в кадрах фильма Жукова нет и в помине. Я расцениваю этот
факт, как прямое присвоение Сталиным не принадлежащих ему заслуг. Плагиат!
Кто в очередной раз захочет умилиться сталинской скромности, например,
единственной паре стоптанных башмаков вождя, пусть вспомнит о его аппетитах
в случаях куда более значимых ценностей.
Хорош моральный облика вождя! Впрочем, я могу и заблуждаться. Может
быть, об эпизодах именно такого сорта Маяковский говорил:
Сочтемся славою!
Ведь мы свои же люди.
Пускай нам общим памятником будет
Построенный в боях социализм.
Но еще на одной "сталинской" теме, связанной с военной историей, стоит
все же задержаться. Вероломное, внезапное нападение гитлеровской Германии...
Для кого оно было внезапным? Только не для Сталина. Потом он мусолил фактор
внезапности и как фактор, давший противнику преимущества в первый год войны,
и как фактор временный, который окончательного исхода войны не определял.
Преимущества противнику дал лично Сталин, прямо-таки преподнес "на блюдечке
с голубой каемочкой".
Так он, этот фактор внезапности, подаривший преимущества противнику, и
оставался неприкосновенным, как заплесневелый сухарь. В конце концов сухарь
начал тормозить развитие военной науки. Только после смерти Сталина, ценой
больших усилий маршал танковых войск Ротмистров преодолел эту рутину. Он
показал, что внезапное нападение при наличии ядерного оружия как раз и
определит поражение опоздавшей стороны34 См. журнал "Военная мысль", 1954
г.,No 3. .
Вернемся на секунду к теме "Как составлял ты план сражений?" в первом
из приведенных в этой главе стихотворений. В течение 1935 - 36 гг. отец был
главным инженером строительства автомагистрали Москва - Киев. После того как
всех инженеров перестреляли, работы прекратились, и магистраль оказалась
доведенной только до Калуги. Для широкой публики в районах, прилегавшим к
магистрали, прекращение строительства объясняли тем, что
инженеры-вредители-террористы строили магистраль якобы специально для того,
чтобы помочь немецким танковым и механизированным колоннам пройти к Москве с
юго-запада, откуда, как был уверен прозорливый вождь, будет наноситься
главный удар.
Означенный вождь раскусил-таки вражеские замыслы, забыв, что никакое
строительство без его ведома не могло не только начаться, но о нем нельзя
было и заикнуться.
Не подозревал вождь, какой рикошет приготовил себе! Дело в том, что
одновременно строилась и магистраль Москва - Минск. Всех ее ведущих
инженеров тоже перестреляли (в обоих случаях расстрельные списки подписывал
лично товарищ Сталин), но строительство не прекратили, так как главного
удара с запада не предвиделось. Однако главный удар летом 41-го наносился
именно с запада, и немецкие танки прикатили в пригороды столицы по ласково
называемой "минке". Следуя простой логике, продолжение темы
закрытия-незакрытия строительства неизбежно приводит к выводу, что отнюдь не
напрасно, да и просто с умыслом, продолжалось строительство "минки".
Действительно, так и только так рассуждали бы следователи из НКВД, буде им
пришлось по отшлифованной методе фабриковать дело против вождя: "О
пособничестве врагу, выразившемся в преднамеренном строительстве магистрали
Москва - Минск с целью обеспечить максимальные возможности продвижения
механизированных колонн противника к Москве".
Ну а гудериановские танки осенью 41-го оказались в Юхнове, Калуге и
Малоярославце без всякой автомагистрали.
Расстреливай - не расстреливай, прекращай - не прекращай строительство
автомагистралей, но раз преступным образом проворонил начало войны, так и
"неча на зеркало пенять, коли рожа крива".
Каковы амбиции у автора записок! Неважно по какому поводу, но он
осмелился противопоставлять себя и Сталина! Рассуждает, видите ли, кто из
них, как, когда и что скрыл. Да и в самом деле, перефразируя строчку "видно
захотел сапог стать умнее, чем сапожник", которая, принадлежит Гейне в
"Телеологии", можно, используя сталинскую лексику, сказать: "Видно винтик
захотел стать умнее, чем отвертка". А можно и иначе: "Ведь он червяк в
сравненье с ним, в сравненье с ним, лицом таким ..." Или: "Что позволено
Юпитеру, то не позволено быку". Я, разумеется, заменил "я" на "он". Этот
болван у Беранже с подобострастием называл себя червяком перед вельможей,
который топчет его достоинство. Но сам себя я ни червяком, ни винтиком перед
Сталиным называть не намерен. Зато червяком и винтиком меня назовет любой
возмущенный сталинист. Сталинист - это либо из обласканных прежней жизнью,
либо из тех, кому в свое время внушили, что Сталин денно и нощно заботился
об их благополучии и уничтожил всех, кто на это благополучие якобы
покушался. Им невдомек, что Сталин заботился прежде всего о том, чтобы жить
в веках. Их не заботит, что Сталин был первопричиной уничтожения миллионов
их безвинных соотечественников. Собственное положение и благополучие им
ближе миллионов чужих смертей. Ради своих интересов они готовы до сих пор
славить своего кумира. При этом идут даже на то, что готовы снова обвинить
миллионы невиновных. На этот фундамент и опирался Сталин. Во всех случаях
сталинист - это мизантроп.
Я отрицаю какое бы то ни было гипнотическое действие личности Сталина.
Я не признаю взвешивания этой личности на аптечных весах. Вот это, дескать,
было плохо, зато это вот было хорошо. Когда хорошего много, а плохого и не
заметно, тогда весы не нужны. Убийство миллионов ничем "хорошим" не
перевесить, а уж аптечные весы сами собой согнутся и мгновенно завяжутся в
узел. Здесь нужны весы для многотоннажных кораблей. Если вес обычного
корабля - это его водоизмещение, то вес корабля-душегуба - его
кровонасыщение.
Закрыв глаза, я вижу, как Сталин ставит подпись за расстрел, даже не
поинтересовавшись, в чем обвиняется человек, мой отец, который, будучи в
1933-34 гг. главным инженером Мособлдорстроя, выстилал асфальтом дороги для
сталинского "Паккарда"! Привычным "За" и росписью "ИСт" утверждается
расстрел моего отца, который безусловно принадлежал к "миллионам лучших". В
самом ли деле случались аварии правительственных автомобилей при подъездах к
дачам членов правительства по причине террористических намерений при
проектировании дорог? Вопреки тому, что ничего подобного не случалось
никогда, следователи НКВД обвиняли дорожников именно в этом, не приведя ни
одного факта в подтверждение своей лживой версии. Чего стоит одна фраза из
обвинения: "Подушкинское шоссе, зубаловская ветка, было спроектировано так,
чтобы там возникали пробки, во время которых можно было бы совершать
террористические акты". Весь последующий опыт опроверг кровожадную нелепицу
этой фантазии сталинского палачества. Следуя ей, мы скажем, что "Москва
спроектирована так, чтобы в ней возникали грандиозные пробки, во время
которых можно было бы совершать..." Стоп, стоп! Осечка! Все террористические
акты совершаются в Москве у подъездов домов и внутри них (а теперь в театре
и в метро), да где угодно, но ни одного - в многочисленных и длительных
пробках!
Да чего там! 7 декабря 1937 г. - подпись, а 9-го - так называемый суд,
и за ним немедленно - расстрел. И то сказать, в тот день вождь подписал
расстрел, как мы знаем, для 2125 человек. Утомился, сердечный. Разве мыслимо
проверить столько народу! "Незаменимых людей нет и не бывало!" Всех в
расход! Заменю!
Теперь там и сям, вроде бы и невзначай проскальзывает вроде бы и
наивный вопрос: "Что же, по-вашему, Сталин не понимал, что уничтожение
ценных специалистов и партийных кадров нанесет ущерб делу строительства
социализма?" Вы раньше не задумывались над этим вопросом, он ставит Вас в
тупик и естественным образом подталкивает, быть может к неуверенному,
ответу: "Ну,... наверно понимал!" Отсюда инициатор разговора сразу с
предвкушением близкой победы: "Значит, вина специалиста перевешивала его
ценность как специалиста!" Вы насторожились, но еще не улавливая логику
вопрошающего, неуверенно отвечаете: "Ну, наверно..." И все, Вас склонили к
признанию обоснованности тех самых репрессий, которые давно и твердо
признаны необоснованными. Вы и не заметили, как Вас обманули, подсунув
мифическую "вину специалиста". Никакой вины и не было, ее выдумали в угоду
Сталину, нацелившему органы безопасности к такому образу действий, т.е. к
выдумыванию вины, которую ему же, к его же удовольствию преподносили, в
подтверждение прозорливости вождя, в многотысячных списках. Были уверены,
что вождь подпишет, не собираясь вдаваться в подробности, не спрашивая, что
за специалист и какова его ценность, ибо сам на него указал.
Для чего нужен этот фокус? А вот для чего. Душа поклонника вождя
тоскует по сталинским методам. Всем хорош, всех бы "демократов" сейчас к
ногтю... но вот загвоздочка - кошмарные сталинские репрессии. Они тяготеют
надо всем, от них никак нельзя отделаться. Вспомните: "...И над страной
туман кровавый навеял дикою расправой". Невозможно даже дать повод, чтобы
подумали, что ты готов простить. В тебе же сразу увидят того, кто ты есть на
самом деле: сторонника репрессий. Этого пока никак не хочется. Что же
делать? А вот что! Убрать репрессии, как препятствие, а для этого перестать
называть их необоснованными! Значит надо обосновать! Этому и служит
подготавливающий вопрос: "Неужели Сталин не понимал?" И неважно, что тем
самым совершается новый акт безнравственности и, более того, подлости.
Неважно, что миллионы безвинных снова обвиняются, лишь бы добиться своего.
Но ведь и глупость неимоверная: ради своей ничтожной выгодишки (как еще
можно сказать выразительно о малюсенькой гаденькой выгоде) поставить страну
перед пропастью.
Но еще раз обвинить "лучших миллионы" им нужно не только для того,
чтобы устранить фактор репрессий, так компрометирующих сталинизм и мешающих
реабилитации Сталина, но и для того, чтобы опорочить тех, до которых
нынешним, претендующим на звание лучших, и не дотянуться. Не опорочишь -
себя не возвысишь.
Все начинается с этого вопроса: "Что же, по-вашему, Сталин не
понимал?.." Будьте спокойны, все понимал, только плевать ему было на всю
ценность кадров. Незаменимых нет и не бывало! Вспомните, пожалуйста, об этом
сталинском тезисе, прежде чем задавать свой подленький вопросец или пытаться
ответить на него.
Сообразим наконец откуда проистекают сожаления об истощении генофонда
народа. А оттуда, что он и в самом деле истощен, и причина истощения состоит
в огромной степени в этой пушечной фразе: "Незаменимых нет и не бывало".
Незаменимым был только один человек - сам Сталин. В самом деле, как
только он умер - массовые репрессии прекратились! Для их продолжения персоны
не нашлось, т.е. не нашлось кем заменить Сталина на поприще массовых
убийств! Но вот нтересная деталь! Оказалось, незаменимые все-таки были. Это,
во-первых, уцелевшие в лагерях военачальники. Кгда в начале войны припекло,
их выпустили и наделили большими командными правами. Еще один эпизод
известен мне из маминой эпопеи. Когда наши войска начали освобождать Польшу,
и было организовано первое польское правительство в г. Люблине, понадобились
надежные кадры. Такие кадры хранились, как золотой резерв, в частности, в
лагере под Архангельском. Это были мамины лагерные подруги Ядвига Секерская
и Целина Тышкевич (м.б., Щишкевич). Их имена назвала известная писательница
Ванда Василевская. Последовало срочное освобождение из лагеря и отправка в
Барвиху на двухмесячное лечение. Затем эти женщины поехали строить новую
Польшу. Я.Секерская впоследствии стала депутатом польского Сейма и однажды в
середине прошлого века приезжала в Москву. Солагерницы встречались: Леля
Пвловская, Леночка Шумская и Нина Николаевна Любич (так их звала мама, а с
Ниной Николаевной мама работала в одной мастерской в г. Александрове, более
100 км.от Москвы, куда мама перебралась из Архангельска и где разрешалось
жить меченым ). Какой цинизм! Объявить врагами, мучить, и будучи уверенными
в невиновности жертв, освободить их, когда понадобилось, и послать на
ответственную работу. Какой извращенный вкус: ценный резерв хранить в
тюрьме! У Нины Николаевны судьба сложилась трагически и после реабилитации.
Ее сестра не могла простить ей, что она вышла замуж за еврея. В этом же духе
она воспитала и оставшуюся без попечения родителей дочку Нины Николавны,
свою племянницу. Та демонстративно и злобно отвернулась и от матери, и от
родственников со стороны отца. А отец - в одном раасстрельном списке с моим
отцом. Об этом поразительном обстоятельстве ни мама, ни Нина Николаевна
ничего не знали, ибо тогда расстрельные списки не были рассекречены.
Представляю себе их изумление - удар молнии - узнай они, что незнакомые друг
с другом их мужья оказались под одной резолюцией вождя "За (расстрел)",
расстреляны с разницей в один день, а затем и их обеих свела судьба вместе в
Александрове в мастерской по росписи тканей...Интересно отметить, что
Я.Секерскую первоначально в августе 1937 г. "представили "
к расстрелу (А.П. РФ, т. 2, оп. 24, дело 110, лист 310), но потом в
декабре того же года заменили расстрел десятью годами лишения свободы (.А.П.
РФ, т. 5, оп. 24, дело 413, лист 264).
Память возвращается к событиям, следующим цепочкой одно за другим.
Читатель помнит, что мой отец был осужден и расстрелян 9 декабря 1937 г. В
членах ВКВС (Военная коллегия верховного суда) состоял бригвоенюрист
Я.Я.Рутман. Из архивных документов следует, что бригвоенюриста арестовали 10
декабря, т.е. на следующий день после того, как он проштамповал своей
подписью расстрельный приговор моему отцу. Расстреляли Я.Я.Рутмана 28
августа 1938 г. за "контрреволюционную и террористическую деятельность".
Л.С.Любича "судили" в день ареста Я.Я. Рутмана. Интересно, успел ли Рутман
осудить также и Любича, или, быть может, его "выдернули" в тот самый момент,
когда свою подпись под приговором он исполнил только до середины?
Впоследствии Рутмана реабилитировали. Из этого следует, что ВКВС
рассматривалась как ничего не стоющая формальная инстанция, обязанная
беспрекословно следовать резолюции "За".
Сталину удалось внушить, вменить огромной массе советских людей себя,
незаменимого, ради которого можно убить сколько угодно из них. "Сталину так
верили!" А Вы лично знали его? И верили потому, что видели его распрекрасные
человеческие качества? Нет! Вам эту веру вменили всей мощью
пропагандистского аппарата.
Вот еще один довольно знакомый кульбит. В пику воспоминаниям о
сталинских репрессиях, массовых расстрелах, списках, лагерях, пытках, и для
того, чтобы ослабить ужас прошлого, произносят: "А сейчас?!" Этим пытаются
защитить прошлое от якобы несправедливого осуждения. Лукавство! Расчет
прост. Нынешние потери свежее, у кого поднимется рука хоть чем-то
оправдывать их! Убивать недопустимо никогда. Убийства по тайному заказу,
гибель из-за неуставных отношений в армии, бытовые убийства, грабежи и
разбой... Список можно продолжить. Одна общая черта свойственна всем этим