Сальваторе Роберт. Заклятие короля-колдуна

   Калийа воспользовалась секундным промедлением и забежала с другой стороны очага. Поглядев сперва на противника, она украдкой бросила взгляд на стоящий на огне горшок.
   Однако Энтрери понял, что она задумала.
   Как раз в тот миг, когда женщина, нагнувшись к очагу, швырнула горшок с кипящим варевом и треножник, на котором он стоял, в своего врага, он сделал широкий взмах Когтем Шарона. Торжество в крике Калийи, бросившейся на Энтрери, тут же сменилось изумлением: она увидела черную завесу, оставленную в воздухе мечом.
   Однако остановиться она уже не могла и, держа в руке меч, пролетела над очагом вслед за горшком в то место, где секунду назад стоял противник.
   Но Энтрери за черной пеленой не оказалось.
   – Как это? – выдохнула Калийа, когда острая боль от удара по почке разорвала ей бок.
   Боль была жгучей, нестерпимой, и женщина рухнула на колени. Она пыталась развернуться и нанести удар мечом, но враг сильно пнул ее обутой в сапог ногой в плечо, и ее рука безвольно повисла, выпустив клинок.
   Тяжелое лезвие легло на ключицу Калийи, острым краем касаясь ее шеи.
   Энтрери собирался сразу же прикончить ее. Она питала к нему такую ненависть, что оставлять ее в живых было опасно.
   Однако какое-то сильное и незнакомое чувство остановило его. Он вдруг увидел другую Калийю – слабую, беззащитную. Скользнув взглядом по ее щеке, обезображенной шрамом, Артемис неожиданно понял, как она была красива. Что же заставило такую женщину избрать трудную кочевую жизнь?
   Он убрал меч и, вместо того чтобы одним ударом снести ей голову, наклонился к самому уху Калийи и прошептал, гоня прочь странное чувство:
   – Запомни, как легко я тебя одолел. И не убил тебя так же, как не убивал твою подругу, запомни. Ее смерть была несчастным случаем. Если бы я мог подхватить ее в тот злосчастный миг, я бы это сделал, но теперь ничего не попишешь. Если ты не в состоянии этого понять, то хотя бы помни, что произошло сегодня.
   Убийца коснулся острием кинжала ее щеки, и по телу женщины прошла судорога.
   – Будет больно, Калийа. Я мог бы заставить тебя умолять о скорой смерти, но…
   Некоторое время прошло, прежде чем Калийа поняла, что холодный клинок больше не касается ее щеки. Медленно открыв глаза, она отважилась оглянуться.
   В комнате никого не было, кроме Дэвиса Энга, который лежал, широко раскрыв глаза от ужаса, – очевидно, он видел последние мгновения этого неравного поединка.

Глава 12
Её глаза

   К тому времени, когда Энтрери нагнал Джарлакса с остальными, они уже разбили лагерь на бугре за северной стеной городка. Отсюда хорошо было видно растущий вдали замок.
   – Когда я уезжал, на этом месте располагался только фундамент, и казалось, он предназначался для более скромного здания, – приглушенным голосом рассказывал Мариабронн. – Уингэм говорит, что это точная копия Замка Злосчастье, и, боюсь, он прав.
   – А ведь ты однажды побывал в этом жутком месте, – заметила Эллери.
   – Раз там нет никого, то мы заживем! – взревел Атрогейт. – И стражу, чтобы поставить на стены, найдем!
   – С тобой, глядишь, раньше срока помрем, – чуть слышно пробормотал Джарлакс, но так, чтобы дворф расслышал.
   Как и следовало ожидать, тот лишь громогласно расхохотался, вращая глазами.
   – Вряд ли замок необитаем или же долго останется таким, – вставил Праткус. – Я чувствую, оттуда идет злая сила, и почти уверен, что она манит всех темных тварей Ваасы даже из самых глубоких нор.
   Энтрери обменялся с Джарлаксом многозначительным взглядом. Этому странному замку, как и той башне, где они побывали, вряд ли требуется помощь извне. Башня чуть не убила их обоих и уничтожила необычайно сильную волшебную вещь. Можно лишь догадываться, насколько большей мощью обладает этот замок, размерами в несколько раз превышающий башню.
   – Как бы там ни было, нам предстоит как следует осмотреть его, – вмешался Кантан. – Разве не за этим мы приехали, командир Эллери?
   В его голосе Энтрери послышались какие-то странные нотки, вроде фамильярности.
   – Так и есть, это наш долг, – отозвалась Эллери.
   Убийце показалось, что она держит себя с тощим ученым как-то нарочито отстраненно.
   – Тогда, утром, – сказал Мариабронн, – Уингэм пообещал, что придет сегодня вечером, а он всегда держит слово.
   – И сейчас сдержал, – раздался чей-то голос снизу.
   Все обернулись и увидели, что по склону взбирается старый полуорк, поддерживая под руку девушку; под другую руку ее держал полуорк помоложе, здоровенный и неуклюжий.
   В другое время Энтрери следил бы в оба именно за ним, потому что повадкой парень смахивал на воина и казался самым грозным из этой компании. Но вместо этого взгляд убийцы был прикован к молодой женщине. Она вошла в круг света от костра, словно воздушное видение. Она шла бок о бок с двумя мужчинами, но, казалось, не имела с ними ничего общего, будто случайно залетевшая сюда фея. Ее широкое плоское лицо, искорки в глазах и изгиб несмело улыбающихся губ показались ему странно знакомыми. Он почувствовал, как глубоко внутри его всколыхнулось что-то теплое, словно одним своим видом девушка пробудила в нем воспоминания о чем-то хорошем и добром, давно погребенные внутри.
   Незнакомка взглянула на Энтрери, их глаза встретились, и между ними в один миг возникло нечто необъяснимое.
   – Как и обещал, Мариабронн, я привел свою племянницу Аррайан Фэйлин и ее товарища Ольгерхана, – произнес Уингэм, сразу разрушив все очарование.
   Девушка моргнула, кашлянула и отвела взгляд.
   – На какое-то время книга пропала, – пояснил Мариабронн остальным. – Это Аррайан обнаружила ее и сооружение за стенами города. Она первая поняла, что в книге заключена темная сила, и предупредила нас.
   Энтрери нервно глянул на Джарлакса, стараясь не выдать охвативший его ужас. Воспоминания о башне в окрестностях Гелиогабалуса мгновенно убили то смутное теплое ощущение, что шевельнулось у него внутри при взгляде на девушку. То, что она может быть как-то связана с адским строением короля-колдуна, поразило его до глубины души.
   Он с изумлением прислушался к собственным чувствам.
   Какое ему, собственно, дело до нее?
   Джарлакс заметил, как Энтрери посмотрел на Аррайан, когда Уингэм представил племянницу.
   И верзила, сопровождающий девушку, тоже это заметил.
   Да и сам Джарлакс слегка растерялся, когда ее увидел. Девушка была очень привлекательна, трудно было предположить, что по происхождению она – орк-полукровка. Человеческих черт в ней было гораздо больше, чем оркских, но дроу подметил и еще кое-что: она была очень похожа на другую его знакомую – хафлинга.
   Если бы у Двайвел Тиггервиллис была родственница среди людей, она выглядела бы именно так, как Аррайан Фэйлин.
   Может, оттого Энтрери и бросил на нее такой взгляд.
   Джарлаксу все это показалось очень забавным. И вероятно, немного опасным для Артемиса Энтрери, учитывая силу сопровождающего девушку полуорка. Впрочем, наемный убийца сможет за себя постоять. И дроу подошел к товарищу и остальным, расположившимся у северного склона холма. Энтрери держался особняком.
   – Значит, замок, – негромко проговорил он, когда Джарлакс присел рядом. – Проклятый замок. Ильнезара предупредила тебя?
   – Само собой, нет, – отозвался темный эльф.
   Энтрери, обернувшись, гневно посмотрел на него:
   – Мы отправились в Ваасу, и первое, с чем здесь столкнулись, подозрительно напоминает то, что мы видели в Дамаре. Поразительное совпадение, ты не находишь?
   – Я же говорил: наши наниматели уверены, что здесь можно найти какие-то ценности, – безмятежно сказал дроу и добавил, понизив голос: – Появление башни в южных краях свидетельствовало о том, что скоро могут появиться и другие подобные вещи, – это правда, но об этом я тебя предупреждал.
   – Ты говоришь о ценностях? – не скрывая сарказма, осведомился Энтрери. – Так ты называешь этот замок?
   – Ну, теоретически…
   – Или уже забыл, что мы пережили в башне?
   – Мы победили.
   – Мы едва остались живы, – возразил Энтрери и, проследив за взглядом опасливо обернувшегося Джарлакса, понизил голос: – И все ради чего?
   – Ради черепа.
   – И лишились моей перчатки? Вряд ли обмен равноценен. И как ты предполагаешь бороться с замком без перчатки? Наверное, Ильнезара дала тебе нечто взамен нее, а ты смолчал. Или, может, она дала указания?
   Джарлакс, с трудом сохранил непроницаемое выражение на лице. Сейчас, учитывая, как Энтрери смотрел на Аррайан, ему меньше всего хотелось объяснять природу связи, возникшей между магом Герминиклем, который потом превратился в личи, и башней.
   – Всему причиной вкус к приключениям, дружище, – сказал он. – Какая-то вещь Женги, книга или нечто другое, ожидает нас внутри замка. Разве можно отказаться от того, чтобы его обследовать?
   – В логовах драконов тоже захоронены большие сокровища, подчас и магические предметы, а уж какое это приключение! – с издевкой проговорил убийца. – Когда покончим здесь, может, наши «наниматели» вручат нам карту с указанием, как добраться до их дальних родственников? Приключений будет выше крыши!
   – А что, это мысль.
   Энтрери раздраженно тряхнул головой и поглядел на стены городка.
   Рассмеявшись, Джарлакс похлопал его по плечу, поднялся и пошел прочь.
   – Между нашими спутниками существуют странные отношения, о которых мы даже не догадываемся, – проговорил ему в спину Энтрери, и дроу замер на полушаге.
   И порадовался про себя, что его друг по-прежнему начеку.
   – Ну, в чем дело, тощий старый дуралей? – громогласно вопросил Атрогейт, подходя к палатке Кантана, которую тот установил у западного склона, на отшибе.
   Палатка была самая обычная, в виде небольшого конусовидного шатра, в который мог втиснуться один, от силы два человека, и то если были такими же тощими, как хозяин.
   – Потише, дубина! – послышался изнутри голос Кантана. – Входи.
   Атрогейт огляделся. Все остальные, похоже, были заняты своими делами. Праткус и Эллери возились у костра, стряпая, судя по запаху, нечто аппетитное, хотя, по совести, не было такой еды, которая не казалась бы дворфу аппетитной. В северном конце плоской макушки холма сидели Аррайан и Ольгерхан и глазели во тьму, а на противоположной стороне чертов темный эльф как раз подходил к своему мерзопакостному дружку. А Мариабронн ушел куда-то с этим странным полуорком Уингэмом, дворф это знал.
   Передернув плечами, Атрогейт опустился на колени и влез в палатку. Света внутри не было, сюда падали только, слабые отсветы костра, но и этого было достаточно, чтобы дворф понял: в палатке никого, кроме него, нет. Но откуда тогда слышался голос Кантана?
   – Э, в чем дело? – рявкнул Атрогейт.
   – Заткнись, дурак, и полезай наверх!
   – Наверх? – недоуменно спросил дворф, и в этот момент веревка мазнула его по лицу. – Наверх?
   – По веревке, – раздался нетерпеливый шепот.
   Приказание казалось, по меньшей мере, странным, потому что палатка была не очень высокой. Однако дворф достаточно давно знал Кантана, чтобы успеть привыкнуть ко всяческим колдовским ухищрениям, поэтому, пожав плечами, ухватился за веревку и стал взбираться. Едва ноги Атрогейта оторвались от земли, он почувствовал, будто пределы палатки раздвинулись. Усмехнувшись, он резво полез вверх, подтягиваясь на сильных руках. В том месте, где дворф должен был упереться головой в потолок, он оказался в полосе тумана – это был магический переход между двумя измерениями. Преодолев ее, он обнаружил, что веревка кончилась, – она просто обрывалась в воздухе!
   Сделав кувырок вперед, Атрогейт оказался на мягком ковре в довольно просторной комнате, площадью не меньше десяти футов, устланной пушистыми коврами, остальная обстановка которой состояла из пары деревянных стульев и небольшого пьедестала с хрустальным шаром. Кантан как раз внимательно вглядывался в него.
   – Чего ж притащил столько мебели, а палатку сделал такую, что дворф туда на четвереньках еле вползет? – ворчливо спросил Атрогейт.
   Кантан нетерпеливо отмахнулся. Дворф со вздохом протопал по ковру к стулу и уселся напротив тощего чародея.
   – Что там у тебя, голые девочки? – подмигнув, спросил Атрогейт у Кантана.
   – Послания от Нелликта, – ответил чародей, и улыбка сразу сползла с физиономии дворфа.
   Он подошел поближе и тоже заглянул в хрустальный шар. Кантан невольно вскрикнул и отпрянул, когда на гладкую прозрачную поверхность наползло нелепо искривившееся лицо дворфа.
   – Ничегошеньки не видать, только я да ты, только еще более тощий, чем всегда, – объявил Атрогейт.
   – Заглянуть в шар может лишь чародей. Такие, как ты, смотрят сквозь него.
   – Тогда зачем позвал? – проворчал Атрогейт, снова усаживаясь на стул. Обведя взглядом комнату, он заметил очаг, в котором стоял горшок. – Есть чего вкусненького пожевать?
   – Лазутчики Цитадели обшарили все до самого Калимпорта и кое-что узнали, – объявил Кантан.
   – Никогда о таком не слышал. Это что, город?
   – Да, далеко на юго-западном побережье, – сказал Кантан, но на дворфа это не произвело ни малейшего впечатления. – Именно оттуда и прибыли наши друзья, – причем даже не озаботились имена изменить. А дроу попал туда из Мензоберранзана.
   – Тоже не слыхал.
   – Это роли не играет, – ответил чародей. – В общем, еще не так давно эта парочка обреталась в Калимпорте в компании целой армии темных эльфов из Подземья.
   – Подземье – это да, слышал, там они и живут, эльфы эти, точно.
   – Заглохни.
   Дворф послушно умолк.
   – Они пытались подчинить себе подпольный мир города, – продолжил Кантан.
   – Ага, так он им и подчинился, держи карман шире, – вставил дворф.
   Чародей, прищурившись, метнул на него сердитый взгляд.
   – Они развязали войну против воровских гильдий, очень похожих на нашу Цитадель. Этот Джарлакс хотел стать главой над всеми карманниками и убийцами Калимпорта.
   Атрогейт ненадолго задумался, и лицо его стало более серьезным.
   – Думаешь, сюда они пришли с той же целью? – спросил он.
   – Судя по всему, никаких союзников с ними нет, – ответил чародей. – Может, потерпев неудачу, они поняли, где их место. А может, и нет, и если так…
   – Знаю-знаю, оба должны погибнуть в бою, – ответил дворф, словно начиная скучать.
   – Эллери готова сама разобраться с дроу.
   – Да ладно, я сделаю их обоих одной левой.
   Кантан, сверкая глазами, подался к нему с перекошенным лицом.
   – Не смей так легкомысленно относиться к ним! – воскликнул он. – Эти приятели – крепкие орешки. Они путешествовали по всему свету, а для дроу свободно разгуливать по поверхности – уже немало.
   – Ну да, да. – Атрогейт замахал мозолистыми ладонями, стараясь утихомирить чародея. – Осмотрительность, осторожность и все такое, знаю. Вечно так.
   – Да уж, ты привык действовать иначе.
   – Потому и стал тем, кто я есть, – гордо заявил Атрогейт, вскочил и внимательно осмотрел себя с головы до ног, словно проверяя, все ли в наличии. – И заметь, в целости и сохранности. Хотя что ты можешь знать об этом?
   – Смолкни.
   – Ну-ка повтори.
   – Ты что, забыл, зачем мы здесь? Нелликт послал нас с заданием.
   – Ну да, да.
   – Поэтому будь готов. Если дело дойдет до стычки, то можно надеяться, что Эллери возьмет на себя дроу. Другой остается тебе.
   Атрогейт щелкнул пальцами. Кантан почти тут же принялся излагать запасной план, на всякий случай, но по плутовскому выражению на физиономии дворфа понял, что тот едва ли считает его необходимым.
   По правде говоря, и сам Кантан не считал его таковым, поскольку не раз видел, как легко Атрогейт расправляется с врагами.
   Командир Эллери бросилась к восточному склону холма. Слева маячил остов громадной постройки, из-за которой сам город по правую руку стал казаться каким-то маленьким. Впереди цепью вздымались вершины Гален, которые дальше, на севере, соединялись с грандиозной лентой Великого Ледника. Прищурившись, Эллери пригнулась, вглядываясь в густую тьму, потому что в черноте ночи ей померещилось какое-то движение.
   – Что же там такое? – спросила она Праткуса, подбежавшего к ней, и, тряхнув головой, стала медленно доставать из-за спины топор.
   Энтрери, Джарлакс, Ольгерхан и Аррайан заметили сигнал тревоги.
   Внезапно прямо перед командиром из мрака возникло существо, несшееся на больших, как у летучей мыши, крыльях.
   Эллери с воплем отпрянула, Праткус тоже, но потом, повинуясь инстинкту воина, молодая женщина ухватила рукоять топора обеими руками и замахнулась.
   Со странным, глухим звуком оружие задело странное существо, оно взмыло над Эллери, и она пригнулась.
   – Демоны! – вскричал Праткус, разглядевший в свете костра блестящие когти на ногах и руках чудища и уродливую рогатую голову.
   Существо было больше дворфа, но меньше человека, мускулистое и сильное и держалось в воздухе на больших крыльях.
   – Это горгульи, – уточнил Джарлакс.
   Черное как ночь существо ухватилось за глубоко засевший у него в груди топор, по краям которого струилась темная кровь. Ненадолго зависнув в воздухе, горгулья рухнула и покатилась по склону.
   Эллери с криком «Новые летят!» бросилась вниз, упала на колени перед поверженным врагом и вырвала из его тела свое оружие.
   Праткус уже начал громко читать заклинание, взывая к дворфскому богу Думатойну, Хранителю Тайны под горой. В конце он возвысил голос, высоко поднял над головой и развел руки, и с последним звуком заклинания ярчайший свет залил все вокруг, словно внезапно взошло солнце.
   В этом свете все увидели, что Эллери права: вокруг них кружило множество чудищ.
   – Что ж, потеха начинается, – обратился Энтрери к Джарлаксу.
   Обнажив меч и кинжал, он ринулся в бой, бессознательно двигаясь так, чтобы оказаться поближе к Аррайан.
   – В оборону! – крикнула Эллери. – Держитесь теснее!
   Откуда-то снизу донесся голос Мариабронна, и она убежала на зов, исчезнув в темноте.
   Одна горгулья, растопырив когтистые лапы, спикировала на Энтрери, и он кувыркнулся. Вскочив, убийца полоснул мечом и сумел отсечь чудовищу ступню, пока оно не отлетело далеко. Больше он ничего сделать не успел, потому что на него, размахивая лапами, бросилась вторая горгулья. Она попыталась укусить его или проткнуть рогом, но Энтрери отмахнулся мечом. Сделав финт кинжалом, он повернулся спиной к чудищу, и оно ринулось на него сзади. Убийца мгновенно перебросил оружие из одной руки в другую, резко повернулся и всадил кинжал глубоко в грудь горгульи. Правда, тварь успела вцепиться когтями ему в плечо, но ранила несильно.
   Убийца позволил своему страшному клинку высосать часть жизненной силы противника, чувствуя, как приятное тепло заживляет рану.
   В следующий миг он крутанулся на месте, рубанул мечом твари по морде, и та рухнула на землю. Энтрери же, снова перебросив Коготь Шарона в правую руку, а кинжал – в левую, был готов отразить новые нападения.
   Мельком глянув по сторонам, он увидел, что Праткус, Аррайан и Ольгерхан встали треугольником, а слева Джарлакс, пригнувшись, чуть заметно подергивает рукой, осыпая дождем кинжалов летящую над ним горгулью. Существо зависло в воздухе, широко раскрыв крылья. Получив новый удар, оно развернулось и понеслось вниз, на дроу.
   На мгновение Джарлакс встретился глазами с Энтрери, подмигнул ему и создал сферу непроницаемого мрака, скрывшую его от глаз врага.
   Артемис невольно вздрогнул, когда горгулья со свистом спикировала прямо внутрь черного шара.
   Однако мысль броситься товарищу на помощь была мимолетной, потому что ему самому пришлось пригнуться и откатиться в сторону, спасаясь от нападения другого рогатого чудища.
   Еще одна горгулья, припадая на лапу, бросилась к нему по земле, – очевидно, та, которую он ранил раньше.
   Стоя на коленях, убийца выгнул спину, толчком распрямился и встретил противника широким боковым взмахом меча. Тварь резко остановилась, а в этот момент позади Энтрери опустилась другая горгулья. Он быстро развернулся и сделал выпад кинжалом, даже не надеясь ранить, лишь ради того, чтобы заставить ее отступить на шаг.
   Его молниеносно быстрые движения приковали к себе все внимание чудовищ, уклоняющихся от каждого удара. В конце концов, оказавшись очень близко к одному из противников, убийца всадил в него кинжал. Вырвав клинок, он развернулся лицом ко второму противнику.
   Он полоснул мечом, но горгулья, хлопая крыльями, вспорхнула над ним. За Когтем Шарона протянулась плотная, как покрывало, полоса сажи. Энтрери нырнул под нее, скрываясь от глаз летучего чудовища, и махнул мечом за спиной, укрывая себя и сзади такой же черной завесой.
   Горгульи в недоумении зависли над ним, пытаясь понять, что случилось, и в этот миг убийца ринулся в бой, одновременно разя чудищ мечом и кинжалом. Задев одну из горгулий справа, он повернулся, всадил кинжал ей в брюхо, а рукоятью меча заехал в безобразную визжащую морду. Вырвав кинжал, он нанес ей один за другим три удара, после чего прыгнул в сторону, словно собираясь встретить нападение второго противника.
   Но это был обманный ход. Горгулья замерла, ожидая броска, а сам Энтрери, крутнувшись и держа меч на уровне плеч, снес голову первой, раненой твари.
   Спиной чувствуя все передвижения позади себя, убийца опрокинулся навзничь как раз в тот момент, когда вторая горгулья прыгнула на него. Выставив меч, он ранил ее в колено и, быстро сделав обратный кувырок, вскочил на ноги, пока противник только оборачивался к нему.
   Нерасторопность дорого обошлась бестии.
   Энтрери всадил ей в спину кинжал, и чудовище с воплем рванулось в сторону. Убийца бросился за ним и ударил Когтем Шарона снизу вверх. Горгулья попробовала заслониться и потеряла лапу.
   В мгновение ока Энтрери всадил кинжал ей в бедро, повернул клинок в ране и быстро дернул, тем самым немного подтащив противника к себе. Сильным взмахом Когтя Шарона он рассек тварь от головы до самого бедра.
   Дико взвыв, раненое чудовище отпрянуло назад, сделало пару нетвердых шагов и попыталось взмахнуть крыльями, но не смогло и, бросив на убийцу недоуменный взгляд, испустило дух.
   Из кончиков пальцев Аррайан вырывались зеленые лучи, направленные в атаковавшую ее горгулью. Они обжигали врага, и тот все более неуверенно двигался к девушке, однако искоса наблюдающий за ними Праткус опасался, что чудовищу все же достанет сил броситься на девушку. Он тряхнул головой, отгоняя неприятную мысль, – в конце концов, она должна постоять за себя! – и, бормоча заклинание, ринулся на помощь Ольгерхану, который противостоял сразу двум черным тварям, лупя их тяжелой дубинкой. Из ран его струилась кровь, но голубая волна магической силы, исходящая от дворфа, быстро остановила ее.
   В тот же миг раздался крик, и, резко повернувшись, жрец увидел, что горгулья достала-таки Аррайан и они, сцепившись, повалились на землю. Дворф рванулся к ним и треснул чудище по затылку тяжелым кулаком в латной рукавице. Однако он почти сразу понял, что в этом не было необходимости. Девушка успела расправиться с горгульей – тварь, падая на нее, уже была мертва. Схватив мертвое чудище за плечи, жрец сбросил ее с Аррайан и помог девушке встать на ноги.
   Из сломанного носа девушки хлестала кровь, но у Праткуса не было времени заняться им. Он начал читать новое заклинание, и Аррайан, не теряя времени, последовала его примеру, хотя рот ее был полон крови и слова звучали невнятно.
   Ее лучи вспыхнули раньше и, обогнув с двух сторон ожесточенно бившегося Ольгерхана, ударили в обоих его противников.
   – Закройте глаза! – вскричал Праткус, перед тем как произнести последнее слово.
   Все поле битвы залило ослепительное сияние, и Ольгерхан, как и его противники, сперва сжался в испуге. Ближайшая к нему горгулья, ослепленная светом, беспомощно забила крыльями. Однако молодой полуорк бросился не к ней, а ко второму чудищу. Оно отпрянуло, но воин, перебросив дубину в руках, наотмашь ударил тварь в живот. Горгулья сложилась пополам, а Ольгерхан, отступив на шаг и покрепче ухватив дубину обеими руками, с ревом треснул ей по затылку, и горгулья ткнулась мордой в землю.
   Полуорк бросился к первому чудовищу, а Праткус стал бормотать очередное целительное заклинание, когда раздался вопль Аррайан, упавшей из-за того, что сзади ее боднула еще одна горгулья. Праткус переключился на эту новую помеху, но при этом успел заметить, что Ольгерхан тоже изогнулся от боли в спине, хотя на него никто не нападал. Раздумывать над этим странным совпадением дворф, однако, не стал и ударил нового противника своей маленькой шипастой булавой.
   Горгулья успела перехватить его оружие за рукоять. Но дворфа это не смутило, его главная сила была в другом. Крепко оттолкнувшись короткими мускулистыми ногами, Праткус врезался во врага всем телом и с размаху ударил его левым кулаком в морду. На латные перчатки дворфа было наложено мощное заклятие, и именно в таких ударах и заключался его излюбленный боевой стиль.
   Упершись головой в грудь горгульи, Праткус отпустил булаву и принялся месить тварь кулаками, а та от его мощных ударов подскакивала в воздухе, непрерывно подвывая.
   Аррайан тем временем собралась с силами.
   Бросив косой взгляд в сторону Ольгерхана, она увидела, что он с такой силой треснул дубиной ослепленную горгулью, что ту отбросило далеко в сторону.