Крики коней-кошмаров прорезали ночной воздух и разбудили всех остальных, включая и охрану, которая как раз вспомнила, что должна охранять путешественников. Но пока они добежали до окраины лагеря, всадников на черных конях уже и след простыл.
Конь Энтрери несся, огненными копытами взрывая мягкий дерн. Ветер хлестал всаднику в лицо и рвал плащ с плеч.
Когда занялся рассвет, лагерь остался уже далеко позади, а кони все мчались, не выказывая ни малейших признаков усталости.
И тем не менее, друзья заметили погоню: вдали показалась цепочка всадников, изо всех сил подгонявших коней.
– А эта девица правду сказала, – бросил Джарлакс. – Остается надеяться, что в Бладстоуне есть где спрятаться.
Преследователи не смогли бы их настичь, как бы ни гнали своих лошадей, демонические жеребцы были намного быстрее и не уставали. Вскоре приятели снова мчались одни, почти в виду Ворот Ваасы.
– Понадеемся на защиту короля Гарета, – сказал Джарлакс.
– Ага, до тех пор, пока он не узнает, что мы убили его племянницу.
– Мы?
Энтрери резко обернулся к нему и, если бы дроу не усмехался, точно придушил бы.
– Думаю, король Гарет примет нас еще охотней, если узнает, что нас преследует Цитадель Убийц, – продолжал темный эльф. – Не слишком люблю полагаться на подобные обстоятельства, но, видно, придется, пока не выясним, что мы имеем благодаря новым возможностям. К тому же и сестры-драконы будут теперь относиться к нам с большим уважением.
– Уважением или ненавистью?
– Это почти одно и то же.
Энтрери собрался ответить, но не успел вымолвить ни звука – внезапно их обоих, окружило странное голубое сияние.
Демонические кони растворились.
Энтрери больно грохнулся на землю, оцарапал лицо и чуть не сломал челюсть. Но все же исхитрился сделать кувырок и немного смягчить удар. Джарлакс же, левитируя, плавно пролетел мимо.
– Это не случайность, да и магические силы коней еще не закончились! – крикнул он, оборачиваясь.
Энтрери, обернувшись по сторонам, сразу же схватился за оружие.
– Бежим к холмам, – уверенно скомандовал дроу. – Нельзя, чтобы убийцы из Цитадели застигли нас на открытом пространстве.
Оба поторопились забрать своих коней, уже превратившихся в маленькие обсидиановые фигурки, и устремились на запад, к склону, усыпанному огромными камнями – обломками Гален, за которыми вполне можно было спрятаться. Уже забравшись довольно высоко, приятели заметили вдалеке облако пыли, поднятое скачущими во весь опор лошадьми.
– Как им это удалось? – спросил Энтрери, вместе с Джарлаксом тяжело привалившись спиной к обломку скалы и отдуваясь. – Это засада? У них там чародей?
– Может, это и не они.
– Если нет, тогда они проскачут мимо, – рассудил убийца.
Оба, как по команде, осторожно выглянули из укрытия, и никаких сомнений не осталось. Кони замедлили бег, а некоторые всадники, спешившись, тоже направились к каменистым склонам.
– Надо спрятаться так, чтобы можно было обороняться, – предложил Джарлакс.
– А когда они будут близко, ты просто просочишься в щель между камнями, и был таков, – буркнул убийца.
Джарлакс не стал возражать.
– Пошли, – сказал он. – Еще не все потеряно. Здесь наверняка есть пещеры.
– Вам они не подойдут, – послышался голос.
Оба приятеля, медленно обернувшись, увидели пожилого, холеного, роскошно одетого мужчину в чистейшей фиолетово-алой мантии. Он был не один, а со свитой, среди которой оказался и хорошо знакомый дворф. По тому, как человек держал себя и с каким почтением на него смотрели остальные; Джарлакс и Энтрери поняли, что перед ними не кто иной, как верховный маг Нелликт, еще до того, как он сам представился.
– Боюсь, я не назвал бы Кантана своим другом, – проговорил Нелликт. – Он меня раздражал, а друзей он себе выбирал еще более несносных.
– Это про меня, – самодовольно вставил Атрогейт.
– Но он был частью моей организации, – продолжал маг, – причем весьма ценной.
– Если бы я об этом знал, то, несомненно, дал бы ему себя убить, – хмуро огрызнулся Энтрери.
– А-ха-ха-ха!
– Молчать, дворф! – приказал Нелликт.
Атрогейт немедленно закрыл рот и потупил взгляд, из чего Джарлакс с Энтрери заключили, что Нелликт заслуженно пользуется своей славой.
– Командир Эллери тоже занимала не последнее место в моей организации, – продолжал маг. – Правда, она была слишком простодушна и глупа, но благодаря ей мы узнавали, что происходит при дворе.
– И теперь ты требуешь возмещения убытков? – спросил Джарлакс.
– Разве? – поднял брови Нелликт, принявшись неторопливо расхаживать, внимательно разглядывая друзей. – Если вы уничтожили Кантана, значит, вы сильнее его. Нет сомнений и в том, что после спасения Палишука и победы над колдовством Женги король Гарет охотно примет вас при дворе.
– Похоже, нас только что наняли, – предположил Энтрери.
– А ты предпочел бы другой вариант? – спросил Джарлакс.
– Полагаю, нет нужды вдаваться в детали, – сказал Нелликт. – Вы оба знаете правила. Думаю, мы понимаем друг друга?
– Я сам создавал такие организации, – заверил его Джарлакс.
Стоявший спокойно Нелликт резко задвигался, и Энтрери схватился за оружие, но дроу удержал его руку.
Налетел порыв ветра, и взметнувшаяся пыль ослепила приятелей на какое-то время. Когда пыль осела, они увидели, что остались вдвоем.
– Их здесь и не было на самом деле, – сказал Джарлакс. – Нелликт перенес сюда изображение и звук. Он действительно могущественный маг.
– Но разговор состоялся на самом деле?
– Конечно, и мы их слышали, и они слышали нас.
Быстро проговорив заклинание, дроу коснулся своей глазной повязки.
– И теперь мы будем работать на Цитадель Убийц?
– Да, и на сестер-драконов. Глупо было бы забыть о них.
– Похоже, ты доволен.
– Лучший способ стать хозяином положения – быть с теми, кому принадлежит власть.
– Я думал, Джарлакс и так всегда хозяин положения, – ледяным тоном заметил Энтрери.
Джарлакс удивленно посмотрел на товарища.
– Даже тогда, когда не следует, – продолжал Энтрери, – и тогда, когда он лезет в то, что его не касается.
– С каких это пор ты заговорил загадками?
– А с каких пор ты решил, что можешь управлять мною?
– Управлять? – хохотнул дроу. – Но ведь наши отношения на этом и держатся – мы взаимно манипулируем друг другом ради выгоды, разве не так?
– Да ну?
– Мы так и будем продолжать – одни вопросы?
Вместо ответа Энтрери вынул флейту Идалии и бросил к ногам дроу.
– Я тебе ее не давал, – заявил Джарлакс.
– Правда? Разве не сестры подарили ее мне с твоего согласия?
– Это очень ценный инструмент, таким подарком надо дорожить.
– С ним можно управлять чужим сердцем, и тебе это известно.
Дроу придал лицу невинное выражение, но почти тут же рассмеялся.
– Или ты боялся, что если я не буду ничего чувствовать к Аррайан, то не пойду в замок?
– Я понятия не имел, что все дело в ней, – возразил Джарлакс.
– Но тебе было приятно видеть, что со мной что-то происходит.
– Дружище… – начал дроу, но убийца резко оборвал его:
– Не смей меня так называть.
И снова в его голосе прозвучали жесткие металлические ноты.
– Похоже, тебе трудно принять очевидное, – сказал Джарлакс и отступил на шаг, словно боясь, что приятель бросится на него с мечом.
Убийца осмотрелся по сторонам.
– Нелликта и его свиты здесь давно нет, – заверил его дроу и в подкрепление своих слов показал пальцем на магическую глазную повязку.
– Уж тебе это известно, – саркастически отозвался Энтрери. – Тебе всегда все известно.
– Благодаря чему мы оба живы.
– Это зависит только от тебя.
– Слушай, ты меня уже утомил.
Энтрери бросился к нему и схватил за горло.
Джарлакс немедленно стряхнул кинжал из своего магического браслета и сжал его, приготовившись ударить. Но Энтрери только рявкнул ему в лицо:
– Ты что, отец мне?
– Вот уж точно нет.
– Тогда в чем дело? – отпихнув его, спросил убийца. – Ты пытаешься навязывать мне свой выбор, таскаешь всюду за собой, и все ради чего? Славы? Чтобы заставить людей поверить в то, что темному эльфу можно доверять? Или ради сокровищ, которые тебе не унести в одиночку?
– Таких сокровищ не существует, – сухо заметил дроу.
– Тогда ради чего? – гаркнул Энтрери.
– Ради чего? – со смешком повторил Джарлакс. – Всего и ничего.
Энтрери озадаченно посмотрел на него.
– У тебя нет ни цели, ни направления, – стал объяснять дроу. – Ты слоняешься без дела, бормоча что-то себе под нос. Нет у тебя никакого пути. Если б я убил тебя, это было бы только на пользу.
Лицо наемного убийцы отразило готовность принять вызов.
– А разве я не прав? – продолжал Джарлакс. – Какой смысл в твоей жизни? Разве не пустота в душе заставляла тебя столько лет мечтать о поединке с Дзиртом До'Уорденом?
– Каждый раз, когда ты произносишь это имя, я сознаю, до чего же ненавижу тебя.
– За что? За то, что я дал тебе то, что ты хотел? За то, что устроил тебе поединок с ним? Конечно, тем самым я отнял у тебя то единственное, что составляло смысл твоей жизни, – больше ничего не осталось. Тебе не кажется, что такой человек, как ты, достоин жалости?
– Чего ты от меня ждешь? Я делаю то, что чувствую.
– А сейчас тебе страшно хочется прикончить меня.
– Я сделал бы это с огромным удовольствием.
– И все потому, что я заставил тебя посмотреть на себя со стороны и это зрелище тебе очень не понравилось. Я даю тебе возможность разобраться с собственными чувствами – разве это причина, чтобы убить меня? Думаю, магическая флейта разбудила в тебе душу и открыла, что в тебе есть нечто, спрятанное за толстыми стенами.
– Я что, просил твоей помощи?
– Друзья помогают и тогда, когда их не просят.
Энтрери вздохнул и промолчал. Он весь как будто обмяк, и Джарлакс бросил кинжал, поняв, что оружие ему больше не понадобится.
Помолчав немного, убийца спокойно посмотрел на него и спросил:
– Кто ты такой?
Джарлакс радостно рассмеялся, поскольку именно на такой исход и надеялся.
– Неужели ты не понял, Артемис Энтрери?
– Я с каждым днем понимаю все меньше.
– Я – твоя муза! – торжественно провозгласил дроу.
– Что?
– Я тот, кто придаст твоей жизни смысл, Артемис, дружище. Ты ведь и сам не понимаешь, на что способен. Ты умеешь красться, как тень, ты мастерски владеешь оружием, но ты даже не подозреваешь, чего можешь достичь с этими качествами, выработанными долгими годами.
– Может, мне ничего и не нужно?
– Да нет же, нужно. Тебе надо лишь отважиться захотеть.
– Захотеть? Завоевать Цитадель Убийц, с которой связан Атрогейт? Отправимся туда и возьмем над ними верх?
– Конечно, для начала.
– Для начала?
– Смотри шире, дружище. Нужно иметь значительную цель. С помощью Атрогейта мы поймем все сильные стороны этой организации и решим, стоит ли тратить свое время, чтобы открыто захватить Цитадель, или же достаточно тайно управлять ею, чтобы оградить себя от возможных неприятностей с их стороны.
– Может, лучше вместо этого убьем противного дворфа?
Джарлакс только рассмеялся.
– Здесь уже много лет нет сильной власти.
– Со дня падения Женги.
– Так что Вааса будет нашей.
– Вааса? – переспросил Энтрери и запнулся едва ли не единственный раз в своей жизни. – Т-ты что, хочешь пойти против короля Гарета?
– Возможно, – пожал плечами Джарлакс. – Но есть и другие пути. – С этими словами он достал маленький драконий череп. – Для начала надо дать понять сестрам, что соотношение сил изменилось. А камень дает нам власть над замком и новым союзником.
– Каким союзником? Да он же перекусит любого из нас пополам!
– Пока я обладаю этим амулетом – нет. Поверь мне, мы уже с ним общаемся. И если я решу снова выпустить его на свободу, он будет полностью мне подчиняться. Ведь стоит мне уничтожить камень, я уничтожу и дух драколичи. Окончательно и бесповоротно.
– Гарет отправит в замок солдат.
– Пусть побудут там, я не возражаю.
– А потом Вааса?
– По меньшей мере.
– И ты пойдешь против легендарного благочестивого короля?
– Да ладно тебе, это же будет так увлекательно.
Энтрери хотел что-то сказать, но так и не смог ничего из себя выдавить. В конце концов, он просто покачал головой, вздохнул и стал спускаться вниз.
– Положись на меня, – сказал ему вслед Джарлакс.
– На свою музу?
– На друга.
Эпилог
Конь Энтрери несся, огненными копытами взрывая мягкий дерн. Ветер хлестал всаднику в лицо и рвал плащ с плеч.
Когда занялся рассвет, лагерь остался уже далеко позади, а кони все мчались, не выказывая ни малейших признаков усталости.
И тем не менее, друзья заметили погоню: вдали показалась цепочка всадников, изо всех сил подгонявших коней.
– А эта девица правду сказала, – бросил Джарлакс. – Остается надеяться, что в Бладстоуне есть где спрятаться.
Преследователи не смогли бы их настичь, как бы ни гнали своих лошадей, демонические жеребцы были намного быстрее и не уставали. Вскоре приятели снова мчались одни, почти в виду Ворот Ваасы.
– Понадеемся на защиту короля Гарета, – сказал Джарлакс.
– Ага, до тех пор, пока он не узнает, что мы убили его племянницу.
– Мы?
Энтрери резко обернулся к нему и, если бы дроу не усмехался, точно придушил бы.
– Думаю, король Гарет примет нас еще охотней, если узнает, что нас преследует Цитадель Убийц, – продолжал темный эльф. – Не слишком люблю полагаться на подобные обстоятельства, но, видно, придется, пока не выясним, что мы имеем благодаря новым возможностям. К тому же и сестры-драконы будут теперь относиться к нам с большим уважением.
– Уважением или ненавистью?
– Это почти одно и то же.
Энтрери собрался ответить, но не успел вымолвить ни звука – внезапно их обоих, окружило странное голубое сияние.
Демонические кони растворились.
Энтрери больно грохнулся на землю, оцарапал лицо и чуть не сломал челюсть. Но все же исхитрился сделать кувырок и немного смягчить удар. Джарлакс же, левитируя, плавно пролетел мимо.
– Это не случайность, да и магические силы коней еще не закончились! – крикнул он, оборачиваясь.
Энтрери, обернувшись по сторонам, сразу же схватился за оружие.
– Бежим к холмам, – уверенно скомандовал дроу. – Нельзя, чтобы убийцы из Цитадели застигли нас на открытом пространстве.
Оба поторопились забрать своих коней, уже превратившихся в маленькие обсидиановые фигурки, и устремились на запад, к склону, усыпанному огромными камнями – обломками Гален, за которыми вполне можно было спрятаться. Уже забравшись довольно высоко, приятели заметили вдалеке облако пыли, поднятое скачущими во весь опор лошадьми.
– Как им это удалось? – спросил Энтрери, вместе с Джарлаксом тяжело привалившись спиной к обломку скалы и отдуваясь. – Это засада? У них там чародей?
– Может, это и не они.
– Если нет, тогда они проскачут мимо, – рассудил убийца.
Оба, как по команде, осторожно выглянули из укрытия, и никаких сомнений не осталось. Кони замедлили бег, а некоторые всадники, спешившись, тоже направились к каменистым склонам.
– Надо спрятаться так, чтобы можно было обороняться, – предложил Джарлакс.
– А когда они будут близко, ты просто просочишься в щель между камнями, и был таков, – буркнул убийца.
Джарлакс не стал возражать.
– Пошли, – сказал он. – Еще не все потеряно. Здесь наверняка есть пещеры.
– Вам они не подойдут, – послышался голос.
Оба приятеля, медленно обернувшись, увидели пожилого, холеного, роскошно одетого мужчину в чистейшей фиолетово-алой мантии. Он был не один, а со свитой, среди которой оказался и хорошо знакомый дворф. По тому, как человек держал себя и с каким почтением на него смотрели остальные; Джарлакс и Энтрери поняли, что перед ними не кто иной, как верховный маг Нелликт, еще до того, как он сам представился.
– Боюсь, я не назвал бы Кантана своим другом, – проговорил Нелликт. – Он меня раздражал, а друзей он себе выбирал еще более несносных.
– Это про меня, – самодовольно вставил Атрогейт.
– Но он был частью моей организации, – продолжал маг, – причем весьма ценной.
– Если бы я об этом знал, то, несомненно, дал бы ему себя убить, – хмуро огрызнулся Энтрери.
– А-ха-ха-ха!
– Молчать, дворф! – приказал Нелликт.
Атрогейт немедленно закрыл рот и потупил взгляд, из чего Джарлакс с Энтрери заключили, что Нелликт заслуженно пользуется своей славой.
– Командир Эллери тоже занимала не последнее место в моей организации, – продолжал маг. – Правда, она была слишком простодушна и глупа, но благодаря ей мы узнавали, что происходит при дворе.
– И теперь ты требуешь возмещения убытков? – спросил Джарлакс.
– Разве? – поднял брови Нелликт, принявшись неторопливо расхаживать, внимательно разглядывая друзей. – Если вы уничтожили Кантана, значит, вы сильнее его. Нет сомнений и в том, что после спасения Палишука и победы над колдовством Женги король Гарет охотно примет вас при дворе.
– Похоже, нас только что наняли, – предположил Энтрери.
– А ты предпочел бы другой вариант? – спросил Джарлакс.
– Полагаю, нет нужды вдаваться в детали, – сказал Нелликт. – Вы оба знаете правила. Думаю, мы понимаем друг друга?
– Я сам создавал такие организации, – заверил его Джарлакс.
Стоявший спокойно Нелликт резко задвигался, и Энтрери схватился за оружие, но дроу удержал его руку.
Налетел порыв ветра, и взметнувшаяся пыль ослепила приятелей на какое-то время. Когда пыль осела, они увидели, что остались вдвоем.
– Их здесь и не было на самом деле, – сказал Джарлакс. – Нелликт перенес сюда изображение и звук. Он действительно могущественный маг.
– Но разговор состоялся на самом деле?
– Конечно, и мы их слышали, и они слышали нас.
Быстро проговорив заклинание, дроу коснулся своей глазной повязки.
– И теперь мы будем работать на Цитадель Убийц?
– Да, и на сестер-драконов. Глупо было бы забыть о них.
– Похоже, ты доволен.
– Лучший способ стать хозяином положения – быть с теми, кому принадлежит власть.
– Я думал, Джарлакс и так всегда хозяин положения, – ледяным тоном заметил Энтрери.
Джарлакс удивленно посмотрел на товарища.
– Даже тогда, когда не следует, – продолжал Энтрери, – и тогда, когда он лезет в то, что его не касается.
– С каких это пор ты заговорил загадками?
– А с каких пор ты решил, что можешь управлять мною?
– Управлять? – хохотнул дроу. – Но ведь наши отношения на этом и держатся – мы взаимно манипулируем друг другом ради выгоды, разве не так?
– Да ну?
– Мы так и будем продолжать – одни вопросы?
Вместо ответа Энтрери вынул флейту Идалии и бросил к ногам дроу.
– Я тебе ее не давал, – заявил Джарлакс.
– Правда? Разве не сестры подарили ее мне с твоего согласия?
– Это очень ценный инструмент, таким подарком надо дорожить.
– С ним можно управлять чужим сердцем, и тебе это известно.
Дроу придал лицу невинное выражение, но почти тут же рассмеялся.
– Или ты боялся, что если я не буду ничего чувствовать к Аррайан, то не пойду в замок?
– Я понятия не имел, что все дело в ней, – возразил Джарлакс.
– Но тебе было приятно видеть, что со мной что-то происходит.
– Дружище… – начал дроу, но убийца резко оборвал его:
– Не смей меня так называть.
И снова в его голосе прозвучали жесткие металлические ноты.
– Похоже, тебе трудно принять очевидное, – сказал Джарлакс и отступил на шаг, словно боясь, что приятель бросится на него с мечом.
Убийца осмотрелся по сторонам.
– Нелликта и его свиты здесь давно нет, – заверил его дроу и в подкрепление своих слов показал пальцем на магическую глазную повязку.
– Уж тебе это известно, – саркастически отозвался Энтрери. – Тебе всегда все известно.
– Благодаря чему мы оба живы.
– Это зависит только от тебя.
– Слушай, ты меня уже утомил.
Энтрери бросился к нему и схватил за горло.
Джарлакс немедленно стряхнул кинжал из своего магического браслета и сжал его, приготовившись ударить. Но Энтрери только рявкнул ему в лицо:
– Ты что, отец мне?
– Вот уж точно нет.
– Тогда в чем дело? – отпихнув его, спросил убийца. – Ты пытаешься навязывать мне свой выбор, таскаешь всюду за собой, и все ради чего? Славы? Чтобы заставить людей поверить в то, что темному эльфу можно доверять? Или ради сокровищ, которые тебе не унести в одиночку?
– Таких сокровищ не существует, – сухо заметил дроу.
– Тогда ради чего? – гаркнул Энтрери.
– Ради чего? – со смешком повторил Джарлакс. – Всего и ничего.
Энтрери озадаченно посмотрел на него.
– У тебя нет ни цели, ни направления, – стал объяснять дроу. – Ты слоняешься без дела, бормоча что-то себе под нос. Нет у тебя никакого пути. Если б я убил тебя, это было бы только на пользу.
Лицо наемного убийцы отразило готовность принять вызов.
– А разве я не прав? – продолжал Джарлакс. – Какой смысл в твоей жизни? Разве не пустота в душе заставляла тебя столько лет мечтать о поединке с Дзиртом До'Уорденом?
– Каждый раз, когда ты произносишь это имя, я сознаю, до чего же ненавижу тебя.
– За что? За то, что я дал тебе то, что ты хотел? За то, что устроил тебе поединок с ним? Конечно, тем самым я отнял у тебя то единственное, что составляло смысл твоей жизни, – больше ничего не осталось. Тебе не кажется, что такой человек, как ты, достоин жалости?
– Чего ты от меня ждешь? Я делаю то, что чувствую.
– А сейчас тебе страшно хочется прикончить меня.
– Я сделал бы это с огромным удовольствием.
– И все потому, что я заставил тебя посмотреть на себя со стороны и это зрелище тебе очень не понравилось. Я даю тебе возможность разобраться с собственными чувствами – разве это причина, чтобы убить меня? Думаю, магическая флейта разбудила в тебе душу и открыла, что в тебе есть нечто, спрятанное за толстыми стенами.
– Я что, просил твоей помощи?
– Друзья помогают и тогда, когда их не просят.
Энтрери вздохнул и промолчал. Он весь как будто обмяк, и Джарлакс бросил кинжал, поняв, что оружие ему больше не понадобится.
Помолчав немного, убийца спокойно посмотрел на него и спросил:
– Кто ты такой?
Джарлакс радостно рассмеялся, поскольку именно на такой исход и надеялся.
– Неужели ты не понял, Артемис Энтрери?
– Я с каждым днем понимаю все меньше.
– Я – твоя муза! – торжественно провозгласил дроу.
– Что?
– Я тот, кто придаст твоей жизни смысл, Артемис, дружище. Ты ведь и сам не понимаешь, на что способен. Ты умеешь красться, как тень, ты мастерски владеешь оружием, но ты даже не подозреваешь, чего можешь достичь с этими качествами, выработанными долгими годами.
– Может, мне ничего и не нужно?
– Да нет же, нужно. Тебе надо лишь отважиться захотеть.
– Захотеть? Завоевать Цитадель Убийц, с которой связан Атрогейт? Отправимся туда и возьмем над ними верх?
– Конечно, для начала.
– Для начала?
– Смотри шире, дружище. Нужно иметь значительную цель. С помощью Атрогейта мы поймем все сильные стороны этой организации и решим, стоит ли тратить свое время, чтобы открыто захватить Цитадель, или же достаточно тайно управлять ею, чтобы оградить себя от возможных неприятностей с их стороны.
– Может, лучше вместо этого убьем противного дворфа?
Джарлакс только рассмеялся.
– Здесь уже много лет нет сильной власти.
– Со дня падения Женги.
– Так что Вааса будет нашей.
– Вааса? – переспросил Энтрери и запнулся едва ли не единственный раз в своей жизни. – Т-ты что, хочешь пойти против короля Гарета?
– Возможно, – пожал плечами Джарлакс. – Но есть и другие пути. – С этими словами он достал маленький драконий череп. – Для начала надо дать понять сестрам, что соотношение сил изменилось. А камень дает нам власть над замком и новым союзником.
– Каким союзником? Да он же перекусит любого из нас пополам!
– Пока я обладаю этим амулетом – нет. Поверь мне, мы уже с ним общаемся. И если я решу снова выпустить его на свободу, он будет полностью мне подчиняться. Ведь стоит мне уничтожить камень, я уничтожу и дух драколичи. Окончательно и бесповоротно.
– Гарет отправит в замок солдат.
– Пусть побудут там, я не возражаю.
– А потом Вааса?
– По меньшей мере.
– И ты пойдешь против легендарного благочестивого короля?
– Да ладно тебе, это же будет так увлекательно.
Энтрери хотел что-то сказать, но так и не смог ничего из себя выдавить. В конце концов, он просто покачал головой, вздохнул и стал спускаться вниз.
– Положись на меня, – сказал ему вслед Джарлакс.
– На свою музу?
– На друга.
Эпилог
– И что, этот глупый человек прошел твою дурацкую проверку? – спросил Джарлакса Киммуриэль Облодра, когда они встретились с ним в туннеле под Воротами Ваасы несколько дней спустя.
– Не надо относиться с пренебрежением ни к самому Артемису Энтрери, ни к тому, насколько он мне – нам – полезен.
– А ты не слишком переоценивай силу этих резных черепов, – предупредил Киммуриэль, закончив по просьбе Джарлакса осмотр обоих. Он смог снестись с духом драколичи, которого звали Уршула, и подтвердил, что тот никогда не посмеет восстать против хозяина камня.
– Это только начало, – с усмешкой сказал Джарлакс. – Через два дня нас с Артемисом примет сам король Гарет неподалеку отсюда, в Бладстоун-Виллидж. Нас будут чествовать, как героев, за наши подвиги во имя Ваасы, к тому же мы скорбные свидетели гибели мужественной племянницы короля.
Джарлакс не смог сдержать ухмылку. Если бы король Гарет только знал, как все было на самом деле!
Киммуриэль бросил на хозяина настороженный взгляд. Это выражение, предвещающее начало какой-нибудь грандиозной эпопеи, он видел на его лице уже не раз. Но они теперь не в Подземье, где Джарлакс знает все и вся.
– Ты что, нашел еще один Креншинибон? – неприязненно поинтересовался псионик.
– Нет, новые возможности.
– Бреган Д'эрт не пойдет против Гарета Драконобора и ему подобных.
Джарлакс одобрительно кивнул:
– Я рад, что поставил во главе своей организации такого мудрого руководителя, как ты, Киммуриэль. Ты прав, что сразу возражаешь против этой затеи. Продолжай и дальше действовать с подобной осмотрительностью, но пусть сознание твое остается открытым. Здесь, наверху, в этих диких землях, произойдет еще много всяких событий, и за большинством из них буду стоять я. – Он подержал на ладони фигурку дракона. – Мои взаимоотношения с двумя живыми драконами в корне изменились, но они еще об этом не знают.
– Они будут на твоей стороне в сражении?
– На моей стороне? Еще не знаю.
Киммуриэль понимающе подмигнул.
– Ты тоже можешь пристроиться, – сказал Джарлакс. – Надеюсь, Киммуриэль всегда будет руководствоваться лишь соображениями выгоды. Ведь цель Бреган Д'эрт не просто в выживании, а в расширении власти и могущества.
– Ты чуть не сгубил нас всех в Калимпорте.
– Нет, – поправил Джарлакс. – Это я себя чуть не сгубил, а у вас просто были неприятности.
– Вы с Энтрери собираетесь свергнуть короля?
– Если понадобится.
Киммуриэль молча отвесил поклон.
Была глубокая ночь, и таверна «Грязные сапоги и окровавленные клинки» давно уже опустела, но Энтрери предложил хозяину столько золота, что тот отдал ему ключ. Он сидел один со своими мыслями и кружкой пива и все пытался разобраться в новых для себя чувствах. Флейта Идалии лежала на столе, и Энтрери никак не мог решить, то ли он дорожит этим инструментом, то ли ненавидит его.
Все было так ново и непонятно.
Утром они с Джарлаксом должны были отправиться в путь, чтобы встретиться с королем и, как сообщил им генерал Даннауэй, получить предложение вступить в Армию Бладстоуна. Но об этом убийца почти не думал. Он размышлял о спутницах, что сопровождали его в этом путешествии на север, и о том, как эта дудочка, такая простая на вид, заставила его иначе относиться к ним.
Однако, несмотря на новое отношение, Эллери он все же убил, и это несколько утешало Артемиса.
Сзади послышался тихий звук осторожных шагов, и убийца понял, кто это. Видно, она давно уже наблюдала за ним из противоположного конца зала.
– Я не убивал твою подругу, – громко произнес он. – Это произошло не по моей воле.
Шаги замерли в нескольких футах от него. Энтрери медленно обернулся. Он не ошибся – рядом, напряженно глядя на него, стояла Калийа. Убийца с облегчением заметил, что оружия при ней не было.
– Веришь ты в это или нет, – добавил он, снова поворачиваясь к своей кружке, – мне безразлично.
Он поднес кружку к губам, но Калийа подскочила к нему и схватила за запястье.
– Если тебе безразлично, – спросила она, заставляя его снова посмотреть ей в лицо, – почему ты не перестаешь повторять мне это?
Он молчал.
– Или тебе просто боязно признать, что на самом деле не безразлично, а, Артемис Энтрери? – дразня его, продолжила она и отступила на шаг.
– Ты слишком высокого мнения о себе, – хмуро сказал он, вставая.
– Но ведь я жива до сих пор. Ты мог бы убить меня в Палишуке, но не стал.
– Не стоило трудов. К тому же ты охраняла королевского солдата.
– Ты мог убить меня тысячу раз, но я жива, и ты меня по-прежнему боишься.
– Ты и впрямь чересчур высокого мнения о себе.
Но Калийа будто не слышала. Она придвинулась к нему, ее прекрасные глаза сияли.
– Поверь, Артемис Энтрери, я стою трудов, – почти касаясь его губами, неожиданно хриплым голосом промолвила она, дыша ему прямо в лицо.
– Я не убивал твою подругу, – повторил Энтрери тоже внезапно севшим голосом.
Она медленно подняла руку, скользнула ладонью вверх по его груди и обвила шею.
– Я верю, – бросила она, с силой притянула Энтрери к себе и поцеловала долгим поцелуем, укусив за губу.
Обеими руками она стиснула его плечи, а он не только не сопротивлялся, но и сам обнял и крепко прижал к ее себе, потом поднял руку и вцепился в густые блестящие волосы Калийи.
Она завалилась на столик и потянула его за собой, но неустойчивый стол опрокинулся, они упали, перевернув стул, и оказались на полу, даже не заметив этого. Не размыкая губ, они лихорадочно расстегивали друг на друге одежду.
У Артемиса Энтрери, одного из самых грозных убийц Калимпорта, было много женщин, но ни с одной из них он не занимался именно любовью. Прежде это было лишь удовлетворением физиологической потребности, и не более, но в этот раз все вышло иначе.
Когда, насытившись друг другом, они отдыхали, он сидел и рассматривал лицо Калийи в неярком свете очага. Даже страшный шрам, по которому он осторожно провел пальцем, не казался ему в этот момент безобразным.
Вдруг в коридоре послышался шум. Оба сразу вспомнили, кто они и где и что скоро настанет день. Любовники одновременно вскочили и стали торопливо одеваться, не обменявшись ни единым словом.
Застегивая последние пуговицы на рубашке, Калийа повернулась к нему и спросила:
– Ты посмотрел на мое лицо и пожалел о том, что произошло?
Он с недоумением воззрился на нее:
– Разве ты считаешь себя уродиной?
– А ты разве нет?
– В тебе есть и недюжинные способности, и красота, – со смехом признал он, – но если для удовлетворения тщеславия ты нуждаешься в подобных комплиментах, почему бы не найти чародея или жреца, чтобы исправить… – И он осекся под ее холодным взглядом.
И тогда он понял, в чем дело. Не будь этой уродливой отметины, Калийа была бы одной из самых красивых женщин на свете. Необыкновенно гибкая, сильная, стройная, с сияющими глазами и роскошными блестящими волосами, она, благодаря эльфийской крови, отличалась необычной внешностью с несколько заостренными чертами, и это выделяло ее среди других. Но при этом она много лет не расстается со шрамом, хотя у нее наверняка есть деньги, чтобы от него избавиться, – взять хоть вознаграждения за отрезанные уши. Он вспомнил, как они занимались любовью – сперва воинственный хищный напор, потом нерешительность и, наконец, блаженство, в которое они оба позволили себе погрузиться. Ему это далось непросто, видно, и ей тоже.
Очевидно, эту женщину, которая могла бесстрашно сразиться с великаном, беззащитность близости пугала. А шрам оберегал ее.
– Ты все равно прекрасна, со шрамом или без, – проговорил он. – Хотя тебе не хочется это признавать.
Калийа резко обернулась и быстро сказала:
– Не одна я прячусь за шрамом.
– Знаешь, я раньше убивал за такие намеки.
Рассмеявшись, она подошла ближе.
– Тогда я еще кое-что скажу, Артемис Энтрери. – И она мягко взяла его лицо в ладони. – Ты никогда не убьешь меня, – тихо произнесла она.
А он ничего не ответил.
– Не надо относиться с пренебрежением ни к самому Артемису Энтрери, ни к тому, насколько он мне – нам – полезен.
– А ты не слишком переоценивай силу этих резных черепов, – предупредил Киммуриэль, закончив по просьбе Джарлакса осмотр обоих. Он смог снестись с духом драколичи, которого звали Уршула, и подтвердил, что тот никогда не посмеет восстать против хозяина камня.
– Это только начало, – с усмешкой сказал Джарлакс. – Через два дня нас с Артемисом примет сам король Гарет неподалеку отсюда, в Бладстоун-Виллидж. Нас будут чествовать, как героев, за наши подвиги во имя Ваасы, к тому же мы скорбные свидетели гибели мужественной племянницы короля.
Джарлакс не смог сдержать ухмылку. Если бы король Гарет только знал, как все было на самом деле!
Киммуриэль бросил на хозяина настороженный взгляд. Это выражение, предвещающее начало какой-нибудь грандиозной эпопеи, он видел на его лице уже не раз. Но они теперь не в Подземье, где Джарлакс знает все и вся.
– Ты что, нашел еще один Креншинибон? – неприязненно поинтересовался псионик.
– Нет, новые возможности.
– Бреган Д'эрт не пойдет против Гарета Драконобора и ему подобных.
Джарлакс одобрительно кивнул:
– Я рад, что поставил во главе своей организации такого мудрого руководителя, как ты, Киммуриэль. Ты прав, что сразу возражаешь против этой затеи. Продолжай и дальше действовать с подобной осмотрительностью, но пусть сознание твое остается открытым. Здесь, наверху, в этих диких землях, произойдет еще много всяких событий, и за большинством из них буду стоять я. – Он подержал на ладони фигурку дракона. – Мои взаимоотношения с двумя живыми драконами в корне изменились, но они еще об этом не знают.
– Они будут на твоей стороне в сражении?
– На моей стороне? Еще не знаю.
Киммуриэль понимающе подмигнул.
– Ты тоже можешь пристроиться, – сказал Джарлакс. – Надеюсь, Киммуриэль всегда будет руководствоваться лишь соображениями выгоды. Ведь цель Бреган Д'эрт не просто в выживании, а в расширении власти и могущества.
– Ты чуть не сгубил нас всех в Калимпорте.
– Нет, – поправил Джарлакс. – Это я себя чуть не сгубил, а у вас просто были неприятности.
– Вы с Энтрери собираетесь свергнуть короля?
– Если понадобится.
Киммуриэль молча отвесил поклон.
Была глубокая ночь, и таверна «Грязные сапоги и окровавленные клинки» давно уже опустела, но Энтрери предложил хозяину столько золота, что тот отдал ему ключ. Он сидел один со своими мыслями и кружкой пива и все пытался разобраться в новых для себя чувствах. Флейта Идалии лежала на столе, и Энтрери никак не мог решить, то ли он дорожит этим инструментом, то ли ненавидит его.
Все было так ново и непонятно.
Утром они с Джарлаксом должны были отправиться в путь, чтобы встретиться с королем и, как сообщил им генерал Даннауэй, получить предложение вступить в Армию Бладстоуна. Но об этом убийца почти не думал. Он размышлял о спутницах, что сопровождали его в этом путешествии на север, и о том, как эта дудочка, такая простая на вид, заставила его иначе относиться к ним.
Однако, несмотря на новое отношение, Эллери он все же убил, и это несколько утешало Артемиса.
Сзади послышался тихий звук осторожных шагов, и убийца понял, кто это. Видно, она давно уже наблюдала за ним из противоположного конца зала.
– Я не убивал твою подругу, – громко произнес он. – Это произошло не по моей воле.
Шаги замерли в нескольких футах от него. Энтрери медленно обернулся. Он не ошибся – рядом, напряженно глядя на него, стояла Калийа. Убийца с облегчением заметил, что оружия при ней не было.
– Веришь ты в это или нет, – добавил он, снова поворачиваясь к своей кружке, – мне безразлично.
Он поднес кружку к губам, но Калийа подскочила к нему и схватила за запястье.
– Если тебе безразлично, – спросила она, заставляя его снова посмотреть ей в лицо, – почему ты не перестаешь повторять мне это?
Он молчал.
– Или тебе просто боязно признать, что на самом деле не безразлично, а, Артемис Энтрери? – дразня его, продолжила она и отступила на шаг.
– Ты слишком высокого мнения о себе, – хмуро сказал он, вставая.
– Но ведь я жива до сих пор. Ты мог бы убить меня в Палишуке, но не стал.
– Не стоило трудов. К тому же ты охраняла королевского солдата.
– Ты мог убить меня тысячу раз, но я жива, и ты меня по-прежнему боишься.
– Ты и впрямь чересчур высокого мнения о себе.
Но Калийа будто не слышала. Она придвинулась к нему, ее прекрасные глаза сияли.
– Поверь, Артемис Энтрери, я стою трудов, – почти касаясь его губами, неожиданно хриплым голосом промолвила она, дыша ему прямо в лицо.
– Я не убивал твою подругу, – повторил Энтрери тоже внезапно севшим голосом.
Она медленно подняла руку, скользнула ладонью вверх по его груди и обвила шею.
– Я верю, – бросила она, с силой притянула Энтрери к себе и поцеловала долгим поцелуем, укусив за губу.
Обеими руками она стиснула его плечи, а он не только не сопротивлялся, но и сам обнял и крепко прижал к ее себе, потом поднял руку и вцепился в густые блестящие волосы Калийи.
Она завалилась на столик и потянула его за собой, но неустойчивый стол опрокинулся, они упали, перевернув стул, и оказались на полу, даже не заметив этого. Не размыкая губ, они лихорадочно расстегивали друг на друге одежду.
У Артемиса Энтрери, одного из самых грозных убийц Калимпорта, было много женщин, но ни с одной из них он не занимался именно любовью. Прежде это было лишь удовлетворением физиологической потребности, и не более, но в этот раз все вышло иначе.
Когда, насытившись друг другом, они отдыхали, он сидел и рассматривал лицо Калийи в неярком свете очага. Даже страшный шрам, по которому он осторожно провел пальцем, не казался ему в этот момент безобразным.
Вдруг в коридоре послышался шум. Оба сразу вспомнили, кто они и где и что скоро настанет день. Любовники одновременно вскочили и стали торопливо одеваться, не обменявшись ни единым словом.
Застегивая последние пуговицы на рубашке, Калийа повернулась к нему и спросила:
– Ты посмотрел на мое лицо и пожалел о том, что произошло?
Он с недоумением воззрился на нее:
– Разве ты считаешь себя уродиной?
– А ты разве нет?
– В тебе есть и недюжинные способности, и красота, – со смехом признал он, – но если для удовлетворения тщеславия ты нуждаешься в подобных комплиментах, почему бы не найти чародея или жреца, чтобы исправить… – И он осекся под ее холодным взглядом.
И тогда он понял, в чем дело. Не будь этой уродливой отметины, Калийа была бы одной из самых красивых женщин на свете. Необыкновенно гибкая, сильная, стройная, с сияющими глазами и роскошными блестящими волосами, она, благодаря эльфийской крови, отличалась необычной внешностью с несколько заостренными чертами, и это выделяло ее среди других. Но при этом она много лет не расстается со шрамом, хотя у нее наверняка есть деньги, чтобы от него избавиться, – взять хоть вознаграждения за отрезанные уши. Он вспомнил, как они занимались любовью – сперва воинственный хищный напор, потом нерешительность и, наконец, блаженство, в которое они оба позволили себе погрузиться. Ему это далось непросто, видно, и ей тоже.
Очевидно, эту женщину, которая могла бесстрашно сразиться с великаном, беззащитность близости пугала. А шрам оберегал ее.
– Ты все равно прекрасна, со шрамом или без, – проговорил он. – Хотя тебе не хочется это признавать.
Калийа резко обернулась и быстро сказала:
– Не одна я прячусь за шрамом.
– Знаешь, я раньше убивал за такие намеки.
Рассмеявшись, она подошла ближе.
– Тогда я еще кое-что скажу, Артемис Энтрери. – И она мягко взяла его лицо в ладони. – Ты никогда не убьешь меня, – тихо произнесла она.
А он ничего не ответил.