Страница:
– Надо обезопасить все подступы, – велела Эллери и сделала знак полуоркам вернуться на балюстраду. – И дать Кантану время найти разгадку всех этих тайн. – Обращаясь к Мариабронну и Энтрери, она добавила: – Осмотрите туннели до первой двери.
Наемный убийца слушал ее краем уха, настороженно вглядываясь во тьму туннелей. Все они, шириной около восьми футов, уходили вниз и невдалеке поворачивали влево. На стенах с обеих сторон крепились факелы, но они не горели. Однако даже сумрак не помешал тренированному чутью наемного убийцы угадать, что в глубине коридоров скрыт какой-то подвох, поэтому он остановил бросившегося выполнять указание командира Мариабронна:
– Погоди-ка.
Вернувшись в круглый зал, Энтрери отломал голову у одного из поверженных големов. Попросив других отойти подальше, он бросил ее в туннель, и голова покатилась по каменному полу. Сам убийца отскочил в сторону, опасаясь взрыва. Как он и ожидал, в полу коридора были установлены нажимные пластины, и, едва тяжелая, как гиря, голова прокатилась по одной из них, в коридоре вспыхнул свет. Но ничего страшного не произошло, просто зажглась пара факелов с двух сторон. Голова застучала дальше, попала на вторую пластину, и загорелись еще два факела.
– Вот это удобство! – цокнула языком Эллери.
– Они что же, все такие? – удивился Мариабронн.
– Нажимные пластины во всех, – уверенно ответил убийца. – Но как они действуют, я не знаю.
– Пф! Дубина, ты ж только что показал! – воскликнул Атрогейт.
Энтрери ухмыльнулся украдкой, но смолчал. Первое правило для создания хорошей западни: заставь непрошеного гостя поверить, что все спокойно. Он решил, что не станет разъяснять дворфу столь очевидные истины.
Прислушиваясь к тому, как Эллери отдает приказы, показывая, кто здесь главный, Кантан невольно подумал, что для него-то она всегда будет лишь пешкой. Хотя сейчас она неплохо справляется со своей ролью. Никто не посмел ей возражать, а этот придурок Мариабронн еще и согласно кивает при каждом слове.
Мельком обозрев зал, Кантан убедился, что Эллери всем нашла занятие. Она сама, Энтрери, Джарлакс, Мариабронн и Атрогейт двинулись исследовать темные коридоры, Праткус остался в середине зала, заглядывая поочередно в каждый из проемов, на случай, если кому-то понадобится его помощь, а Ольгерхан и Аррайан остались наверху «охранять» дверь.
Краем глаза чародей заметил Эллери с топором и щитом в руках, когда она выходила из одного туннеля, чтобы нырнуть в другой.
– Хорошо я тебя выучил, – удовлетворенно пробурчал маг, но сразу же мысленно обругал себя за то, что отвлекся в такой ответственный момент, и, глубоко вздохнув, вновь переключил все внимание на книгу.
Чем дальше он читал, тем больше уверенности чувствовал: ощущая потоки энергии, идущие от живой книги, он больше не сомневался, что предпринятых им мер защиты будет достаточно.
Кантан был очень опытным чародеем, и он скоро понял природу действия фолианта. Таинственные руны, возникающие в воздухе и перетекающие на страницы, были не чем иным, как передатчиками жизненной энергии, которую книга черпала откуда-то извне. Этой энергией благодаря книге питалось само здание, она была силой, которая двигала покойников, растила новые выводки горгулий и оживляла големов.
Начав осознавать все это, Кантан невольно затаил дыхание. Мощь этой энергии была поразительна. Почти двадцать лет все маги и колдуны Бладстоуна считали самым удивительным достижением Женги его победу над смертью и переход в состояние личи, которым он смог обмануть саму смерть, но книга… Книга превосходила даже это.
Маг жадно прочитал еще одну страницу и обратился к следующей. Вскоре он дошел до места, где знаки обрывались, и стал изумленно наблюдать, как они возникают в воздухе и затем впечатываются в страницы. Кантан решил, что сначала книга действовала как вампир, высасывая чью-то жизнь, но теперь она обрела собственные силу и волю и творила в союзе с теми, первоначальными, флюидами.
Каков же был первоначальный источник, задумался маг. Не случайно ведь и Аррайан, и ее друг так истощены. Да и Мариабронн с Уингэмом говорили, что именно девушка нашла книгу, после того как она на время пропала.
Очевидно, они сказали не все и Аррайан в гораздо большей степени причастна ко всему происходящему.
Кантан довольно улыбнулся, поняв возможности книги и то, как ее победить.
Более того, он надеялся, что понял, как стать ее хозяином.
Оторвавшись от страницы, маг поглядел вверх, на Аррайан, которая, всем телом привалившись к стене, с отчаянием и мольбой смотрела на Ольгерхана. Для нее на карту поставлена не только безопасность земляков. Она лично заинтересована в том, чтобы найти выход из замка.
Мариабронн нисколько не нуждался в демонстрации того, как безопасно преодолеть нажимные пластины. Он прекрасно знал, с чем имеет дело, не раз встречался с подобными ловушками и имел все необходимое, чтобы их обойти.
Коридор тянулся далеко, все время забирая влево, и примерно через каждые десять футов в полу была установлена пластина, зажигающая факелы на стенах. На первую из них следопыт нажал длинной раздвижной тростью, но вторую и третью трогать не стал, решив двигаться в полумраке. Потом, удостоверившись, что все чисто, он вернулся назад и зажег факелы. Так Мариабронн и продвигался вглубь, всякий раз возвращаясь на две пластины назад.
Пройдя примерно пятьдесят футов, он обнаружил лестницу, ведущую глубоко вниз.
Следопыт в раздумье оглянулся. Эллери приказала обследовать туннели лишь на тридцать футов. Но сам он – опытный разведчик, всегда ходил один и привык доверять своему чутью. Поэтому Странник двинулся вниз, тщательно проверяя ступени и стены. Он спускался очень медленно и осторожно и насчитал тридцать ступеней, пока не стало слишком темно, чтобы двигаться дальше. Не решаясь зажечь факел, чтобы не обнаружить себя, Мариабронн, вздохнув, решил повернуть назад.
Но тут увидел едва заметную полоску слабого света внизу. В конце лестницы была дверь, не очень плотно закрытая.
Мариабронн почувствовал, как по спине у него побежали мурашки. Вот ради таких-то моментов, когда неведомое дразнит и манит, когда предчувствие опасности будоражит кровь, он и живет.
Невольно улыбаясь, следопыт с величайшими предосторожностями приблизился к двери, постоял, прислушиваясь, и тихонько заглянул внутрь.
Первой возникла мысль о сокровищницах, имеющихся в каждом замке, а это, похоже, было преддверие к ней. Внутри, у противоположной стены, стояли богато украшенные саркофаги, а между ними – железная дверь. В середине комнаты полыхала жаровня, от нее к высокому своду черной лентой поднимался дым. Круглая вогнутая центральная часть потолка была украшена каким-то рельефом, но что там было изображено – следопыт рассмотреть не мог, хотя ему показалось, что там камни, по форме напоминающие яйца.
У стен также располагались каменные столы, заставленные серебряными подсвечниками и разной дребеденью. В тусклом свете Мариабронн различил серебряные колокольчики, скипетр с драгоценными камнями и золотую курильницу. Он решил, что все это предметы какого-то культа. Кроме того, с одного из столов свисала скатерть, расшитая изображениями гноллов, танцующих вокруг вставшего на дыбы черного дракона.
– Прелестное сочетание, – прошептал он.
Мариабронн в раздумье оглянулся. Наверное, следовало бы возвращаться, ведь ясно, что скрывают саркофаги.
И при этом он невольно ухмыльнулся: вот так всегда с ним, вечно лезет туда, куда не просят. Мариабронн вдруг вспомнил, как бранил его король Гарет после возвращения с первого разведывательного задания в Восточную Ваасу. Гарет велел молодому следопыту нанести на карту область у подножия Гален, длиной в пять миль, а Мариабронн дошел до самого Палишука.
Что поделать – уж таков он, сколько себя помнит: всегда жил на лезвии ножа и всегда выходил сухим из воды, благодаря то ли исключительному везению, то ли исключительному мастерству.
Так что генерал Даннауэй из Ворот Ваасы мудро поступил, не разрешив Эллери идти с лишь с ним, – перед неведомым Мариабронну все равно не устоять.
Следопыт толкнул дверь и проскользнул внутрь. Отсветы огня с золотых и серебряных безделушек отразились и в его карих глазах. С некоторым усилием воин заставил себя не отвлекаться и сосредоточился на саркофагах.
Как он и ожидал, каменные крышки с изображениями существ с собачьими мордами сдвинулись почти сразу. В мгновение ока Мариабронн подскочил к одному из них и несколько раз ударил мечом, даже не дав мумии подняться. Она все же попыталась схватить его одной рукой, и следопыт с готовностью ее отсек.
Второй гнолл набросился сзади, и Мариабронн отпрыгнул. Быстро развернувшись, он полоснул своим заколдованным мечом по низу живота мумии и распорол истлевшие серые бинты. В иссохшей плоти появился глубокий порез, мумия застонала и приостановилась. Мариабронн довольно ухмыльнулся, поняв, что своим мечом может причинить этой нежити боль.
Ко всему прочему обе мумии двигались недостаточно быстро, чтобы представлять какую-то опасность для столь опытного бойца. Мариабронн орудовал мечом с молниеносной скоростью и предельной точностью, не упуская ни малейшей возможности поразить противника, но при этом и не рискуя без нужды. Таким был его стиль: он всегда сражался без суеты, уверенный, что сможет справиться с любым противником.
Вдруг сверху послышался странный шум. Обе мумии к этому моменту были истерзаны в клочья и источали омерзительный запах тлена, на них обрывками болтались грязные тряпки. У одного из гноллов осталась только половина руки, и из обрубка торчал осколок черной кости. Второй, с рваным брюхом, едва передвигался. Мариабронн заманил обоих к двери, через которую вошел, а потом увернулся и бросился назад – выяснить, что же за шум он слышал.
Один из похожих на яйца камней, как раз над жаровней, раскачивался взад и вперед и вскоре оторвался от потолка и упал прямо в пламя. Мариабронн с любопытством смотрел, что же будет дальше. Он почти сразу понял, что никакой это не камень, а настоящее яйцо, только неизвестно чье. Нагревшись в жаровне, оно треснуло, и изнутри повалил черный дым.
Надеясь, что он неядовитый, Мариабронн метнулся обратно к двери, рассчитывая расправиться с мумиями и быстро выскочить, в случае чего. Одного из гноллов он вновь ударил по низу живота, углубив рану настолько, что противник согнулся пополам и бессильно свалился на пол. Второй кинулся на следопыта, но тот проворно увернулся и оказался почти у самой двери.
– Не сбежишь! – вдруг загрохотал чей-то жуткий голос, от звука которого Мариабронн невольно похолодел.
Одновременно со словами на него налетел невесть откуда взявшийся порыв ветра такой силы, что плащ следопыта взметнулся за спиной.
Но главное, ветром захлопнуло дверь.
Следопыт стремительно развернулся, держась спиной к двери, и невольно раскрыл рот от изумления. Толстый столб дыма, поднимающийся из яйца, принял форму какого-то страшного существа с громадной рогатой головой, которое источало злую энергию колоссальной мощи. Его голова и морда напоминали бульдожьи, изо рта торчали два огромных клыка, а руки завершались длинными, заостренными к кончикам пальцами.
– Ну что ж, человек, – пророкотал демон, – ты, видно, пришел сюда в поисках приключений, решил испытать себя. Неужели уйдешь, когда все только начинается?
– Я загоню тебя обратно в бездну, демон! – крикнул Мариабронн.
Он двинулся вперед и совершил тем самым непростительную ошибку: сосредоточившись на более грозном противнике, Странник совершенно упустил из поля зрения вторую мумию. А та, хромая, приблизилась и с размаху нанесла удар. Мариабронн успел пригнуться, но мумия все же ранила его сзади в шею острым, как нож, осколком кости. Следопыт отскочил, чувствуя, как по спине потекла горячая кровь. Почти не обратив на это внимания, он отбежал подальше.
Дымный демон дохнул пламенем и прогремел:
– Я – даймон, и мой дом – геенна, куда я с наслаждением вернусь. Но сначала я сожру тебя.
Плащ Мариабронна загорелся, он круто развернулся и сдернул его, заметив при этом, что мумию огонь не пощадил и она бесцельно мечется у входа, объятая пламенем.
Для надежности следопыт набросил на нее и свой плащ.
Дым между тем продолжал менять очертания, и у даймона появились ноги. Он соскочил с жаровни, и Мариабронн побежал ему навстречу. Адское чудовище тянуло к следопыту ручищи и голову, готовясь укусить, но Мариабронн обнаружил, что и с ним вполне можно справиться при помощи меча.
– Что ж, геенна так геенна! – крикнул он, уверенный в своих силах. – Но ты отправишься туда голодным!
– Недоумок, я всегда голоден!
Последнее слово даймон произнес невнятно, потому что в этот самый миг Мариабронн полоснул его по морде. Издав крик торжества, следопыт не услышал, как с потолка сорвалось и упало другое яйцо. А потом и третье.
Глава 18
Наемный убийца слушал ее краем уха, настороженно вглядываясь во тьму туннелей. Все они, шириной около восьми футов, уходили вниз и невдалеке поворачивали влево. На стенах с обеих сторон крепились факелы, но они не горели. Однако даже сумрак не помешал тренированному чутью наемного убийцы угадать, что в глубине коридоров скрыт какой-то подвох, поэтому он остановил бросившегося выполнять указание командира Мариабронна:
– Погоди-ка.
Вернувшись в круглый зал, Энтрери отломал голову у одного из поверженных големов. Попросив других отойти подальше, он бросил ее в туннель, и голова покатилась по каменному полу. Сам убийца отскочил в сторону, опасаясь взрыва. Как он и ожидал, в полу коридора были установлены нажимные пластины, и, едва тяжелая, как гиря, голова прокатилась по одной из них, в коридоре вспыхнул свет. Но ничего страшного не произошло, просто зажглась пара факелов с двух сторон. Голова застучала дальше, попала на вторую пластину, и загорелись еще два факела.
– Вот это удобство! – цокнула языком Эллери.
– Они что же, все такие? – удивился Мариабронн.
– Нажимные пластины во всех, – уверенно ответил убийца. – Но как они действуют, я не знаю.
– Пф! Дубина, ты ж только что показал! – воскликнул Атрогейт.
Энтрери ухмыльнулся украдкой, но смолчал. Первое правило для создания хорошей западни: заставь непрошеного гостя поверить, что все спокойно. Он решил, что не станет разъяснять дворфу столь очевидные истины.
Прислушиваясь к тому, как Эллери отдает приказы, показывая, кто здесь главный, Кантан невольно подумал, что для него-то она всегда будет лишь пешкой. Хотя сейчас она неплохо справляется со своей ролью. Никто не посмел ей возражать, а этот придурок Мариабронн еще и согласно кивает при каждом слове.
Мельком обозрев зал, Кантан убедился, что Эллери всем нашла занятие. Она сама, Энтрери, Джарлакс, Мариабронн и Атрогейт двинулись исследовать темные коридоры, Праткус остался в середине зала, заглядывая поочередно в каждый из проемов, на случай, если кому-то понадобится его помощь, а Ольгерхан и Аррайан остались наверху «охранять» дверь.
Краем глаза чародей заметил Эллери с топором и щитом в руках, когда она выходила из одного туннеля, чтобы нырнуть в другой.
– Хорошо я тебя выучил, – удовлетворенно пробурчал маг, но сразу же мысленно обругал себя за то, что отвлекся в такой ответственный момент, и, глубоко вздохнув, вновь переключил все внимание на книгу.
Чем дальше он читал, тем больше уверенности чувствовал: ощущая потоки энергии, идущие от живой книги, он больше не сомневался, что предпринятых им мер защиты будет достаточно.
Кантан был очень опытным чародеем, и он скоро понял природу действия фолианта. Таинственные руны, возникающие в воздухе и перетекающие на страницы, были не чем иным, как передатчиками жизненной энергии, которую книга черпала откуда-то извне. Этой энергией благодаря книге питалось само здание, она была силой, которая двигала покойников, растила новые выводки горгулий и оживляла големов.
Начав осознавать все это, Кантан невольно затаил дыхание. Мощь этой энергии была поразительна. Почти двадцать лет все маги и колдуны Бладстоуна считали самым удивительным достижением Женги его победу над смертью и переход в состояние личи, которым он смог обмануть саму смерть, но книга… Книга превосходила даже это.
Маг жадно прочитал еще одну страницу и обратился к следующей. Вскоре он дошел до места, где знаки обрывались, и стал изумленно наблюдать, как они возникают в воздухе и затем впечатываются в страницы. Кантан решил, что сначала книга действовала как вампир, высасывая чью-то жизнь, но теперь она обрела собственные силу и волю и творила в союзе с теми, первоначальными, флюидами.
Каков же был первоначальный источник, задумался маг. Не случайно ведь и Аррайан, и ее друг так истощены. Да и Мариабронн с Уингэмом говорили, что именно девушка нашла книгу, после того как она на время пропала.
Очевидно, они сказали не все и Аррайан в гораздо большей степени причастна ко всему происходящему.
Кантан довольно улыбнулся, поняв возможности книги и то, как ее победить.
Более того, он надеялся, что понял, как стать ее хозяином.
Оторвавшись от страницы, маг поглядел вверх, на Аррайан, которая, всем телом привалившись к стене, с отчаянием и мольбой смотрела на Ольгерхана. Для нее на карту поставлена не только безопасность земляков. Она лично заинтересована в том, чтобы найти выход из замка.
Мариабронн нисколько не нуждался в демонстрации того, как безопасно преодолеть нажимные пластины. Он прекрасно знал, с чем имеет дело, не раз встречался с подобными ловушками и имел все необходимое, чтобы их обойти.
Коридор тянулся далеко, все время забирая влево, и примерно через каждые десять футов в полу была установлена пластина, зажигающая факелы на стенах. На первую из них следопыт нажал длинной раздвижной тростью, но вторую и третью трогать не стал, решив двигаться в полумраке. Потом, удостоверившись, что все чисто, он вернулся назад и зажег факелы. Так Мариабронн и продвигался вглубь, всякий раз возвращаясь на две пластины назад.
Пройдя примерно пятьдесят футов, он обнаружил лестницу, ведущую глубоко вниз.
Следопыт в раздумье оглянулся. Эллери приказала обследовать туннели лишь на тридцать футов. Но сам он – опытный разведчик, всегда ходил один и привык доверять своему чутью. Поэтому Странник двинулся вниз, тщательно проверяя ступени и стены. Он спускался очень медленно и осторожно и насчитал тридцать ступеней, пока не стало слишком темно, чтобы двигаться дальше. Не решаясь зажечь факел, чтобы не обнаружить себя, Мариабронн, вздохнув, решил повернуть назад.
Но тут увидел едва заметную полоску слабого света внизу. В конце лестницы была дверь, не очень плотно закрытая.
Мариабронн почувствовал, как по спине у него побежали мурашки. Вот ради таких-то моментов, когда неведомое дразнит и манит, когда предчувствие опасности будоражит кровь, он и живет.
Невольно улыбаясь, следопыт с величайшими предосторожностями приблизился к двери, постоял, прислушиваясь, и тихонько заглянул внутрь.
Первой возникла мысль о сокровищницах, имеющихся в каждом замке, а это, похоже, было преддверие к ней. Внутри, у противоположной стены, стояли богато украшенные саркофаги, а между ними – железная дверь. В середине комнаты полыхала жаровня, от нее к высокому своду черной лентой поднимался дым. Круглая вогнутая центральная часть потолка была украшена каким-то рельефом, но что там было изображено – следопыт рассмотреть не мог, хотя ему показалось, что там камни, по форме напоминающие яйца.
У стен также располагались каменные столы, заставленные серебряными подсвечниками и разной дребеденью. В тусклом свете Мариабронн различил серебряные колокольчики, скипетр с драгоценными камнями и золотую курильницу. Он решил, что все это предметы какого-то культа. Кроме того, с одного из столов свисала скатерть, расшитая изображениями гноллов, танцующих вокруг вставшего на дыбы черного дракона.
– Прелестное сочетание, – прошептал он.
Мариабронн в раздумье оглянулся. Наверное, следовало бы возвращаться, ведь ясно, что скрывают саркофаги.
И при этом он невольно ухмыльнулся: вот так всегда с ним, вечно лезет туда, куда не просят. Мариабронн вдруг вспомнил, как бранил его король Гарет после возвращения с первого разведывательного задания в Восточную Ваасу. Гарет велел молодому следопыту нанести на карту область у подножия Гален, длиной в пять миль, а Мариабронн дошел до самого Палишука.
Что поделать – уж таков он, сколько себя помнит: всегда жил на лезвии ножа и всегда выходил сухим из воды, благодаря то ли исключительному везению, то ли исключительному мастерству.
Так что генерал Даннауэй из Ворот Ваасы мудро поступил, не разрешив Эллери идти с лишь с ним, – перед неведомым Мариабронну все равно не устоять.
Следопыт толкнул дверь и проскользнул внутрь. Отсветы огня с золотых и серебряных безделушек отразились и в его карих глазах. С некоторым усилием воин заставил себя не отвлекаться и сосредоточился на саркофагах.
Как он и ожидал, каменные крышки с изображениями существ с собачьими мордами сдвинулись почти сразу. В мгновение ока Мариабронн подскочил к одному из них и несколько раз ударил мечом, даже не дав мумии подняться. Она все же попыталась схватить его одной рукой, и следопыт с готовностью ее отсек.
Второй гнолл набросился сзади, и Мариабронн отпрыгнул. Быстро развернувшись, он полоснул своим заколдованным мечом по низу живота мумии и распорол истлевшие серые бинты. В иссохшей плоти появился глубокий порез, мумия застонала и приостановилась. Мариабронн довольно ухмыльнулся, поняв, что своим мечом может причинить этой нежити боль.
Ко всему прочему обе мумии двигались недостаточно быстро, чтобы представлять какую-то опасность для столь опытного бойца. Мариабронн орудовал мечом с молниеносной скоростью и предельной точностью, не упуская ни малейшей возможности поразить противника, но при этом и не рискуя без нужды. Таким был его стиль: он всегда сражался без суеты, уверенный, что сможет справиться с любым противником.
Вдруг сверху послышался странный шум. Обе мумии к этому моменту были истерзаны в клочья и источали омерзительный запах тлена, на них обрывками болтались грязные тряпки. У одного из гноллов осталась только половина руки, и из обрубка торчал осколок черной кости. Второй, с рваным брюхом, едва передвигался. Мариабронн заманил обоих к двери, через которую вошел, а потом увернулся и бросился назад – выяснить, что же за шум он слышал.
Один из похожих на яйца камней, как раз над жаровней, раскачивался взад и вперед и вскоре оторвался от потолка и упал прямо в пламя. Мариабронн с любопытством смотрел, что же будет дальше. Он почти сразу понял, что никакой это не камень, а настоящее яйцо, только неизвестно чье. Нагревшись в жаровне, оно треснуло, и изнутри повалил черный дым.
Надеясь, что он неядовитый, Мариабронн метнулся обратно к двери, рассчитывая расправиться с мумиями и быстро выскочить, в случае чего. Одного из гноллов он вновь ударил по низу живота, углубив рану настолько, что противник согнулся пополам и бессильно свалился на пол. Второй кинулся на следопыта, но тот проворно увернулся и оказался почти у самой двери.
– Не сбежишь! – вдруг загрохотал чей-то жуткий голос, от звука которого Мариабронн невольно похолодел.
Одновременно со словами на него налетел невесть откуда взявшийся порыв ветра такой силы, что плащ следопыта взметнулся за спиной.
Но главное, ветром захлопнуло дверь.
Следопыт стремительно развернулся, держась спиной к двери, и невольно раскрыл рот от изумления. Толстый столб дыма, поднимающийся из яйца, принял форму какого-то страшного существа с громадной рогатой головой, которое источало злую энергию колоссальной мощи. Его голова и морда напоминали бульдожьи, изо рта торчали два огромных клыка, а руки завершались длинными, заостренными к кончикам пальцами.
– Ну что ж, человек, – пророкотал демон, – ты, видно, пришел сюда в поисках приключений, решил испытать себя. Неужели уйдешь, когда все только начинается?
– Я загоню тебя обратно в бездну, демон! – крикнул Мариабронн.
Он двинулся вперед и совершил тем самым непростительную ошибку: сосредоточившись на более грозном противнике, Странник совершенно упустил из поля зрения вторую мумию. А та, хромая, приблизилась и с размаху нанесла удар. Мариабронн успел пригнуться, но мумия все же ранила его сзади в шею острым, как нож, осколком кости. Следопыт отскочил, чувствуя, как по спине потекла горячая кровь. Почти не обратив на это внимания, он отбежал подальше.
Дымный демон дохнул пламенем и прогремел:
– Я – даймон, и мой дом – геенна, куда я с наслаждением вернусь. Но сначала я сожру тебя.
Плащ Мариабронна загорелся, он круто развернулся и сдернул его, заметив при этом, что мумию огонь не пощадил и она бесцельно мечется у входа, объятая пламенем.
Для надежности следопыт набросил на нее и свой плащ.
Дым между тем продолжал менять очертания, и у даймона появились ноги. Он соскочил с жаровни, и Мариабронн побежал ему навстречу. Адское чудовище тянуло к следопыту ручищи и голову, готовясь укусить, но Мариабронн обнаружил, что и с ним вполне можно справиться при помощи меча.
– Что ж, геенна так геенна! – крикнул он, уверенный в своих силах. – Но ты отправишься туда голодным!
– Недоумок, я всегда голоден!
Последнее слово даймон произнес невнятно, потому что в этот самый миг Мариабронн полоснул его по морде. Издав крик торжества, следопыт не услышал, как с потолка сорвалось и упало другое яйцо. А потом и третье.
Глава 18
Последний путь Странника
Слабое эхо сражения донеслось до центрального круглого зала. Кантан раздраженно фыркнул, но чтения не прервал. Он уже понял, что книга таит в себе множество загадок. Напряжение вокруг него было так велико, что кожа зудела, а воздух тихонько гудел. Чародею уже многое стало известно, но предстояло раскрыть еще несколько секретов. Маг чувствовал, что ответ совсем близко, как говорится, только руку протяни. Еще чуть-чуть, и он все поймет.
Его отвлек лязг металла. Обернувшись, Кантан увидел взволнованно скачущего посреди комнаты Праткуса. Эллери пулей вылетела из какого-то коридора и помчалась туда, откуда, как ей показалось, донеслось эхо. Атрогейт выбежал из противоположного входа. Ольгерхан и Аррайан свесились над перилами, с тревогой глядя вниз.
– Кто? – крикнула Эллери Праткусу.
– Надо думать, следопыт.
– В какой туннель? – спросила она. Звук долетал неясно, а факелы во всех коридорах снова погасли.
Праткус лишь плечами пожал. И в этот момент наверху раздался крик Ольгерхана.
Бой начался.
– Только не подпускайте их ко мне! – снова рявкнул Кантан и, с удвоенным вниманием принялся изучать книгу.
Еще одно яйцо сорвалось с потолка и упало, уже пятое.
Мариабронн прикончил первого демона ударом страшной силы, но даже порадоваться не смог, потому что едва успел увернуться от изрыгнутого им пламени.
Он вертелся, извивался и метался между черными демонами, неистово рубя мечом, и вскоре обнаружил, что они выдыхают пламя, лишь когда он находится на некотором расстоянии от них. Тогда следопыт изменил тактику и стал поочередно приближаться к каждому из демонов вплотную. Он получил несколько сильных ударов, но и сам нанес не меньше. Над головой новые яйца раскачивались, готовые упасть, и Мариабронн опрокинул жаровню. Теперь он чувствовал себя гораздо уверенней. Шум прекратился, значит, осталось одолеть лишь тех четырех демонов, что высились перед ним. Нужно только продержаться, пока не подоспеют товарищи.
Мариабронн метнулся вперед, но потом резко отскочил в сторону, чтобы спрятаться за саркофагом, как за щитом.
Он опять улыбался. В нем проснулся тот юный Мариабронн, который заслуженно получил прозвище Странник и заработал славу ветреника среди женщин Дамары. Вкус к приключениям неизменно увлекал его, не давая покоя. Только в мгновения наивысшей опасности, в те секунды, когда свобода и рок соединялись вместе, он чувствовал себя полным жизни.
– В геенне все такие медлительные? – с издевкой крикнул он, чтобы раздразнить демонов, но вдруг закашлялся собственной кровью.
Он замер. Свободной рукой потрогал шею и почувствовал, что кровь по-прежнему толчками бьет из артерии. Голова вдруг закружилась, и он чуть не упал.
Двое демонов одновременно дохнули на него огнем, и Мариабронну пришлось пригнуться. Когда же он с огромным трудом распрямился, то чуть не рухнул прямиком на третье чудовище.
– Жрец, помоги! – захлебываясь кровью, крикнул Странник Мариабронн что было мочи. – Жрец! Помоги мне!
Энтрери и Джарлакс тоже поспешили вернуться. Выскочив из туннелей, они поняли, что наверху идет бой. Атрогейт и Энтрери сразу же бросились на балюстраду.
И тут до них донесся отчаянный вопль Мариабронна: «Жрец, помоги!»
– Атрогейт! Ты – наверх! – приказала Эллери. – Остальные – со мной.
Но Энтрери слышал крик Аррайан, поэтому не послушался приказа. Он почему-то вспомнил бедняжку Двайвел, причем воспоминание было настолько ярким, что он не раздумывая помчался мимо дворфа по лестнице, перескакивая через три ступеньки. На середине лестницы он, разбежавшись, вскочил на наклонные перила. Оттолкнувшись, Энтрери взлетел вверх да еще успел и перевернуться в прыжке, так что оказался спиной к ограждению верхнего этажа, и, ухватившись за балясины, подтянулся, сгруппировался и перемахнул через перила, перевернувшись через голову. Все в зале, кто это видел, онемели от изумления. А убийца не только безупречно приземлился на обе ноги и удержал равновесие, но успел выхватить клинки, делая сальто.
Он с ходу обрушился на ближайшую к нему мумию, с головокружительной скоростью орудуя мечом и кинжалом, и вскоре искромсал ее бинты в лохмотья.
Наблюдающий за ним снизу Джарлакс бросил Эллери:
– Думаю, сюда больше никто не прорвется.
Она, не отвечая, вновь бросилась ко входам в туннели.
– Так какой же? – опять спросила она у побежавшего за ней Праткуса.
– Давай ты в правый, а я – в левый! – крикнул дворф.
Разделившись, они углубились в туннели, а Джарлакс задержался, поджидая Атрогейта, который с грохотом спускался по лестнице.
Едва Эллери вбежала в туннель, он осветился факелами. Секунду спустя загорелись огни и в соседнем коридоре.
– Так куда? – спросил, поравнявшись с Джарлаксом, Атрогейт.
– Сюда! – раздался голос Эллери, опередив Джарлакса, и дроу с дворфом помчались вслед за ней.
В соседнем коридоре Праткус тоже услышал ее крик, но, чтобы не терять время на возвращение, решил зажечь еще два факела и посмотреть, не пересекаются ли туннели впереди.
Он наступил на следующую нажимную пластину и уже повернулся, чтобы скорее бежать обратно, если не обнаружит перекрестка.
Однако факелы почему-то не зажглись, а вместо этого раздался какой-то лязг, и Праткус успел заметить, как из стены напротив того места, где он стоял, внезапно появился здоровенный металлический штырь. Дворф вскрикнул, но отскочить не успел. Штырь вонзился ему в живот, с колоссальной силой потащил к противоположной стене и, пронзив насквозь, пригвоздил к ней.
Трясущимися руками Праткус обхватил штырь, пытаясь собрать остатки сознания и взмолиться богам о помощи, хотя и сам знал, что это уже не поможет.
Пламя окружало Мариабронна со всех сторон. Собрав последние силы, он поразил одного демона в голову, а второму единым взмахом вовсе снес ее с плеч. Противников осталось всего двое, но у следопыта уже все сливалось перед глазами, и он двинулся на них, с трудом переставляя ноги.
Соображать стало невыносимо тяжело; он успел почувствовать, как в него вонзаются когти, и заслонился рукой как раз в тот миг, когда чудовищная пасть приблизилась к его лицу.
Черные пятна перед глазами разрастались, пока, наконец, он не перестал что-либо видеть. И холод… стало вдруг страшно холодно.
Сверхъестественным усилием воли Странник Мариабронн собрался и в последний раз обрушился на врагов со всей мощью отчаяния. Дальше его ждала единственная дорога, та, к которой он готовился долгие годы, следуя велениям своего беспокойного, неугомонного духа.
Поэтому в душе его был мир.
Могучие лапы гнолла сомкнулись на шее Аррайан, и у девушки потемнело в глазах. Она не могла даже сосредоточиться, чтобы защитить себя с помощью чар, хотя они все равно ничего не дали бы – она потеряла слишком много сил.
Никаких физических сил тоже не осталось. Она обеими руками вцепилась в запястья мумии, но с тем же успехом могла бы попытаться вырвать из земли столетний дуб.
Краем глаза она заметила, что Ольгерхан бьется сразу с двумя гноллами, и поняла, что, скорее всего, еще чуть-чуть, и они встретятся в мире ином.
Гнолл все сильнее сжимал шею девушки, и где-то на границе ее сознания мелькнула мысль, что хорошо бы он сломал ей шею, тогда не пришлось бы умирать от мучительного удушья.
Вдруг хватка мумии ослабла, и Аррайан покачнулась. В недоумении открыв глаза, она чуть не умерла от испуга, увидев, что сжимает две отрубленные конечности. Отшвырнув их от себя, девушка с надсадным хрипом вдохнула полной грудью, глядя, как Артемис Энтрери, кружась, словно ураган, раскромсал гнолла в клочья.
Вдруг сбоку другая мумия вцепилась в девушку, и она закричала снова.
В мгновение ока Энтрери оказался рядом, мечом ударил нежить по лапам, а кинжал по самую рукоять вонзил в морду. Голову гнолла окутало облачко серого праха.
Выдернув клинок, Энтрери с разворота толкнул мумию и сбросил через ограждение.
Аррайан всхлипнула от ужаса и бессилия, а убийца, схватив ее за руку, потащил к лестнице.
– Давай вниз! – приказал он.
Девушка медлила, покачиваясь от слабости.
– Спускайся! – рявкнул Энтрери и вдруг бросился на нее, отчего Аррайан снова в ужасе закричала. Однако, как оказалось, убийца обрушил свой удар на еще одну мумию, подбирающуюся сзади. – Быстрее, женщина! – крикнул он снова, двигаясь в бешеном танце смерти.
Аррайан не шелохнулась.
Энтрери невольно взвыл от досады. Гноллы все ломились в дверь, и ему будет не так-то легко справиться с ними, не говоря уже о том, чтобы защитить Аррайан. И вдруг его озарило.
– Аррайан! – крикнул он уже не таким страшным голосом. – Мне нужно добраться до Ольгерхана. Не мешай, иди на лестницу, пожалуйста!
Видно, до нее наконец-то дошло, и девушка поспешила вниз.
А Энтрери свалил очередного противника и помчался к полуорку. Дела у того шли хуже некуда. Тело Ольгерхана сплошь покрывали синяки и порезы, а самого его при каждом взмахе дубиной заносило в сторону.
Энтрери на полном ходу врезался в спину здоровяка и потащил его вперед, к двери. Едва не опрокинув Ольгерхана, он почти закрыл дверь, если бы не горгулья, просунувшаяся между нею и косяком. Не обращая внимания на подступающих сзади мумий, убийца выплеснул на крылатую тварь всю свою ярость и несколькими ударами кинжала загнал ее обратно в комнату, после чего привалил Ольгерхана к закрытой двери.
– Держи ее любой ценой! – проорал он и ринулся на оставшихся гноллов.
Эллери поняла, что произошло нечто страшное. То ли голос у Мариабронна был такой, то ли ее испугало, что легендарный Странник вообще зовет на помощь. А может, дело в запертой двери или во вдруг наступившей мертвой тишине.
Кроме шагов ее и ее спутников, в коридоре не было слышно ни звука.
Эллери плечом высадила дверь и оказалась внутри, держа наготове щит и меч. У самого порога она застыла, прикованная к месту ужасом и отчаянием. На полу лежал недвижимый Мариабронн, шея и грудь его были залиты кровью. Она еще слабо сочилась из раны, но сердце следопыта больше не билось.
– Их было слишком много, – сказал вошедший следом Атрогейт.
– Это стражи-даймоны, – промолвил Джарлакс, обведя взглядом комнату, где повсюду валялись отрубленные рогатые головы. – Славная битва.
Эллери стояла, ошеломленно глядя на мертвого героя Дамары. Рассказы об этом воине и его подвигах она помнила с тех пор, когда была еще девочкой. Она знала, что он работал на ее дядю, короля Гарета, и был дружен с баронами Трантами, ее родовой ветвью. Для Эллери, как и для большинства ее ровесников, имя Мариабронна было синонимом героя, а сам он – примером для подражания.
И вот он, бездыханный, лежит у ее ног. Он погиб, выполняя задание. Погиб, потому что она, Эллери, разделила отряд, чтобы врозь обследовать все коридоры.
Она настолько ушла в скорбные мысли, что почти испугалась, когда вопль Атрогейта достиг ее слуха.
– Это жрец! – возопил дворф и пулей выскочил за дверь.
Джарлакс подошел ближе и положил руку на плечо командира.
– Ты нужна там, – мягко сказал он. – Ему уже ничем не поможешь…
Она посмотрела на него невидящими глазами.
– Ступай за Атрогейтом, – проговорил дроу. – Там нужна помощь.
Эллери как автомат повернулась к выходу.
– Я позабочусь о Мариабронне, – пообещал ей вслед Джарлакс.
Он сдержал слово и, едва Эллери скрылась за дверью, вынул волшебную палочку, произнес заклинание и склонился над воином.
Дроу не ожидал, что у такого знаменитого бойца окажется так мало зачарованных вещей. Само собой, на его мече, Байюреле, и на латах имелись заклятия, но довольно слабые. На пальце следопыта поблескивал магический перстень, но у самого Джарлакса на руках было с десяток колец посильнее, и он не позарился на Мариаброннов, побоявшись к тому же, что пропажа единственного украшения будет слишком заметна.
Однако кое-что все же привлекло его внимание. Пошарив в мешочке у ремня мертвого воина, Джарлакс довольно ухмыльнулся и извлек черную обсидиановую статуэтку.
– Ага, волшебный жеребец, – негромко проговорил дроу. Немного поколдовав над фигуркой, он без труда узнал, как ею управлять.
Скрестив руки Мариабронна на груди, Джарлакс положил сверху его меч. На мгновение дроу стало грустно. За время своего короткого пребывания в Бладстоуне он много слышал о легендарном воине и следопыте и понимал, что сейчас причастен к историческому событию. Жители Ваасы и Дамары еще долго будут переживать гибель своего героя, и Джарлакс на короткий миг разделил их чувства, скорбя о такой потере, и отдал честь павшему.
Его отвлек лязг металла. Обернувшись, Кантан увидел взволнованно скачущего посреди комнаты Праткуса. Эллери пулей вылетела из какого-то коридора и помчалась туда, откуда, как ей показалось, донеслось эхо. Атрогейт выбежал из противоположного входа. Ольгерхан и Аррайан свесились над перилами, с тревогой глядя вниз.
– Кто? – крикнула Эллери Праткусу.
– Надо думать, следопыт.
– В какой туннель? – спросила она. Звук долетал неясно, а факелы во всех коридорах снова погасли.
Праткус лишь плечами пожал. И в этот момент наверху раздался крик Ольгерхана.
Бой начался.
– Только не подпускайте их ко мне! – снова рявкнул Кантан и, с удвоенным вниманием принялся изучать книгу.
Еще одно яйцо сорвалось с потолка и упало, уже пятое.
Мариабронн прикончил первого демона ударом страшной силы, но даже порадоваться не смог, потому что едва успел увернуться от изрыгнутого им пламени.
Он вертелся, извивался и метался между черными демонами, неистово рубя мечом, и вскоре обнаружил, что они выдыхают пламя, лишь когда он находится на некотором расстоянии от них. Тогда следопыт изменил тактику и стал поочередно приближаться к каждому из демонов вплотную. Он получил несколько сильных ударов, но и сам нанес не меньше. Над головой новые яйца раскачивались, готовые упасть, и Мариабронн опрокинул жаровню. Теперь он чувствовал себя гораздо уверенней. Шум прекратился, значит, осталось одолеть лишь тех четырех демонов, что высились перед ним. Нужно только продержаться, пока не подоспеют товарищи.
Мариабронн метнулся вперед, но потом резко отскочил в сторону, чтобы спрятаться за саркофагом, как за щитом.
Он опять улыбался. В нем проснулся тот юный Мариабронн, который заслуженно получил прозвище Странник и заработал славу ветреника среди женщин Дамары. Вкус к приключениям неизменно увлекал его, не давая покоя. Только в мгновения наивысшей опасности, в те секунды, когда свобода и рок соединялись вместе, он чувствовал себя полным жизни.
– В геенне все такие медлительные? – с издевкой крикнул он, чтобы раздразнить демонов, но вдруг закашлялся собственной кровью.
Он замер. Свободной рукой потрогал шею и почувствовал, что кровь по-прежнему толчками бьет из артерии. Голова вдруг закружилась, и он чуть не упал.
Двое демонов одновременно дохнули на него огнем, и Мариабронну пришлось пригнуться. Когда же он с огромным трудом распрямился, то чуть не рухнул прямиком на третье чудовище.
– Жрец, помоги! – захлебываясь кровью, крикнул Странник Мариабронн что было мочи. – Жрец! Помоги мне!
Энтрери и Джарлакс тоже поспешили вернуться. Выскочив из туннелей, они поняли, что наверху идет бой. Атрогейт и Энтрери сразу же бросились на балюстраду.
И тут до них донесся отчаянный вопль Мариабронна: «Жрец, помоги!»
– Атрогейт! Ты – наверх! – приказала Эллери. – Остальные – со мной.
Но Энтрери слышал крик Аррайан, поэтому не послушался приказа. Он почему-то вспомнил бедняжку Двайвел, причем воспоминание было настолько ярким, что он не раздумывая помчался мимо дворфа по лестнице, перескакивая через три ступеньки. На середине лестницы он, разбежавшись, вскочил на наклонные перила. Оттолкнувшись, Энтрери взлетел вверх да еще успел и перевернуться в прыжке, так что оказался спиной к ограждению верхнего этажа, и, ухватившись за балясины, подтянулся, сгруппировался и перемахнул через перила, перевернувшись через голову. Все в зале, кто это видел, онемели от изумления. А убийца не только безупречно приземлился на обе ноги и удержал равновесие, но успел выхватить клинки, делая сальто.
Он с ходу обрушился на ближайшую к нему мумию, с головокружительной скоростью орудуя мечом и кинжалом, и вскоре искромсал ее бинты в лохмотья.
Наблюдающий за ним снизу Джарлакс бросил Эллери:
– Думаю, сюда больше никто не прорвется.
Она, не отвечая, вновь бросилась ко входам в туннели.
– Так какой же? – опять спросила она у побежавшего за ней Праткуса.
– Давай ты в правый, а я – в левый! – крикнул дворф.
Разделившись, они углубились в туннели, а Джарлакс задержался, поджидая Атрогейта, который с грохотом спускался по лестнице.
Едва Эллери вбежала в туннель, он осветился факелами. Секунду спустя загорелись огни и в соседнем коридоре.
– Так куда? – спросил, поравнявшись с Джарлаксом, Атрогейт.
– Сюда! – раздался голос Эллери, опередив Джарлакса, и дроу с дворфом помчались вслед за ней.
В соседнем коридоре Праткус тоже услышал ее крик, но, чтобы не терять время на возвращение, решил зажечь еще два факела и посмотреть, не пересекаются ли туннели впереди.
Он наступил на следующую нажимную пластину и уже повернулся, чтобы скорее бежать обратно, если не обнаружит перекрестка.
Однако факелы почему-то не зажглись, а вместо этого раздался какой-то лязг, и Праткус успел заметить, как из стены напротив того места, где он стоял, внезапно появился здоровенный металлический штырь. Дворф вскрикнул, но отскочить не успел. Штырь вонзился ему в живот, с колоссальной силой потащил к противоположной стене и, пронзив насквозь, пригвоздил к ней.
Трясущимися руками Праткус обхватил штырь, пытаясь собрать остатки сознания и взмолиться богам о помощи, хотя и сам знал, что это уже не поможет.
Пламя окружало Мариабронна со всех сторон. Собрав последние силы, он поразил одного демона в голову, а второму единым взмахом вовсе снес ее с плеч. Противников осталось всего двое, но у следопыта уже все сливалось перед глазами, и он двинулся на них, с трудом переставляя ноги.
Соображать стало невыносимо тяжело; он успел почувствовать, как в него вонзаются когти, и заслонился рукой как раз в тот миг, когда чудовищная пасть приблизилась к его лицу.
Черные пятна перед глазами разрастались, пока, наконец, он не перестал что-либо видеть. И холод… стало вдруг страшно холодно.
Сверхъестественным усилием воли Странник Мариабронн собрался и в последний раз обрушился на врагов со всей мощью отчаяния. Дальше его ждала единственная дорога, та, к которой он готовился долгие годы, следуя велениям своего беспокойного, неугомонного духа.
Поэтому в душе его был мир.
Могучие лапы гнолла сомкнулись на шее Аррайан, и у девушки потемнело в глазах. Она не могла даже сосредоточиться, чтобы защитить себя с помощью чар, хотя они все равно ничего не дали бы – она потеряла слишком много сил.
Никаких физических сил тоже не осталось. Она обеими руками вцепилась в запястья мумии, но с тем же успехом могла бы попытаться вырвать из земли столетний дуб.
Краем глаза она заметила, что Ольгерхан бьется сразу с двумя гноллами, и поняла, что, скорее всего, еще чуть-чуть, и они встретятся в мире ином.
Гнолл все сильнее сжимал шею девушки, и где-то на границе ее сознания мелькнула мысль, что хорошо бы он сломал ей шею, тогда не пришлось бы умирать от мучительного удушья.
Вдруг хватка мумии ослабла, и Аррайан покачнулась. В недоумении открыв глаза, она чуть не умерла от испуга, увидев, что сжимает две отрубленные конечности. Отшвырнув их от себя, девушка с надсадным хрипом вдохнула полной грудью, глядя, как Артемис Энтрери, кружась, словно ураган, раскромсал гнолла в клочья.
Вдруг сбоку другая мумия вцепилась в девушку, и она закричала снова.
В мгновение ока Энтрери оказался рядом, мечом ударил нежить по лапам, а кинжал по самую рукоять вонзил в морду. Голову гнолла окутало облачко серого праха.
Выдернув клинок, Энтрери с разворота толкнул мумию и сбросил через ограждение.
Аррайан всхлипнула от ужаса и бессилия, а убийца, схватив ее за руку, потащил к лестнице.
– Давай вниз! – приказал он.
Девушка медлила, покачиваясь от слабости.
– Спускайся! – рявкнул Энтрери и вдруг бросился на нее, отчего Аррайан снова в ужасе закричала. Однако, как оказалось, убийца обрушил свой удар на еще одну мумию, подбирающуюся сзади. – Быстрее, женщина! – крикнул он снова, двигаясь в бешеном танце смерти.
Аррайан не шелохнулась.
Энтрери невольно взвыл от досады. Гноллы все ломились в дверь, и ему будет не так-то легко справиться с ними, не говоря уже о том, чтобы защитить Аррайан. И вдруг его озарило.
– Аррайан! – крикнул он уже не таким страшным голосом. – Мне нужно добраться до Ольгерхана. Не мешай, иди на лестницу, пожалуйста!
Видно, до нее наконец-то дошло, и девушка поспешила вниз.
А Энтрери свалил очередного противника и помчался к полуорку. Дела у того шли хуже некуда. Тело Ольгерхана сплошь покрывали синяки и порезы, а самого его при каждом взмахе дубиной заносило в сторону.
Энтрери на полном ходу врезался в спину здоровяка и потащил его вперед, к двери. Едва не опрокинув Ольгерхана, он почти закрыл дверь, если бы не горгулья, просунувшаяся между нею и косяком. Не обращая внимания на подступающих сзади мумий, убийца выплеснул на крылатую тварь всю свою ярость и несколькими ударами кинжала загнал ее обратно в комнату, после чего привалил Ольгерхана к закрытой двери.
– Держи ее любой ценой! – проорал он и ринулся на оставшихся гноллов.
Эллери поняла, что произошло нечто страшное. То ли голос у Мариабронна был такой, то ли ее испугало, что легендарный Странник вообще зовет на помощь. А может, дело в запертой двери или во вдруг наступившей мертвой тишине.
Кроме шагов ее и ее спутников, в коридоре не было слышно ни звука.
Эллери плечом высадила дверь и оказалась внутри, держа наготове щит и меч. У самого порога она застыла, прикованная к месту ужасом и отчаянием. На полу лежал недвижимый Мариабронн, шея и грудь его были залиты кровью. Она еще слабо сочилась из раны, но сердце следопыта больше не билось.
– Их было слишком много, – сказал вошедший следом Атрогейт.
– Это стражи-даймоны, – промолвил Джарлакс, обведя взглядом комнату, где повсюду валялись отрубленные рогатые головы. – Славная битва.
Эллери стояла, ошеломленно глядя на мертвого героя Дамары. Рассказы об этом воине и его подвигах она помнила с тех пор, когда была еще девочкой. Она знала, что он работал на ее дядю, короля Гарета, и был дружен с баронами Трантами, ее родовой ветвью. Для Эллери, как и для большинства ее ровесников, имя Мариабронна было синонимом героя, а сам он – примером для подражания.
И вот он, бездыханный, лежит у ее ног. Он погиб, выполняя задание. Погиб, потому что она, Эллери, разделила отряд, чтобы врозь обследовать все коридоры.
Она настолько ушла в скорбные мысли, что почти испугалась, когда вопль Атрогейта достиг ее слуха.
– Это жрец! – возопил дворф и пулей выскочил за дверь.
Джарлакс подошел ближе и положил руку на плечо командира.
– Ты нужна там, – мягко сказал он. – Ему уже ничем не поможешь…
Она посмотрела на него невидящими глазами.
– Ступай за Атрогейтом, – проговорил дроу. – Там нужна помощь.
Эллери как автомат повернулась к выходу.
– Я позабочусь о Мариабронне, – пообещал ей вслед Джарлакс.
Он сдержал слово и, едва Эллери скрылась за дверью, вынул волшебную палочку, произнес заклинание и склонился над воином.
Дроу не ожидал, что у такого знаменитого бойца окажется так мало зачарованных вещей. Само собой, на его мече, Байюреле, и на латах имелись заклятия, но довольно слабые. На пальце следопыта поблескивал магический перстень, но у самого Джарлакса на руках было с десяток колец посильнее, и он не позарился на Мариаброннов, побоявшись к тому же, что пропажа единственного украшения будет слишком заметна.
Однако кое-что все же привлекло его внимание. Пошарив в мешочке у ремня мертвого воина, Джарлакс довольно ухмыльнулся и извлек черную обсидиановую статуэтку.
– Ага, волшебный жеребец, – негромко проговорил дроу. Немного поколдовав над фигуркой, он без труда узнал, как ею управлять.
Скрестив руки Мариабронна на груди, Джарлакс положил сверху его меч. На мгновение дроу стало грустно. За время своего короткого пребывания в Бладстоуне он много слышал о легендарном воине и следопыте и понимал, что сейчас причастен к историческому событию. Жители Ваасы и Дамары еще долго будут переживать гибель своего героя, и Джарлакс на короткий миг разделил их чувства, скорбя о такой потере, и отдал честь павшему.