Самохин Дмитрий. Рожден быть опасным

   Он не удостоил меня ответом.
   Швейцар услужливо открыл нам стеклянные двери и, поклонившись, пропустил нас вперед.
   Мы очутились в просторном холле, отделанном позолотой, завешанном коврами и зеркалами. Крысобой направился к стойке, переговорил с портье и вернулся к нам. Откуда-то из внутренних комнат вынырнула стайка ребят лет десяти в униформе коридорных, но, увидев, что вещей у нас нет, мальчишки опечалились и сгинули. Остался только один, которому выпала судьба проводить нас до номера. Он вертел в руке пластиковую карточку-ключ.
   У номера Марк избавился от мальчишки, сунув ему пару мятых кредиток.
   Я упал на диван и зажмурился.
   — Что-то я не понимаю, куда делись все встречающие? Мы вроде бы как правительственная делегация, а нас просто кинули? — возмутилась Рената.
   — А наш Электронный всех расстрелял. Тем более он рассчитывал, что мы тут же уберемся с планеты, — пояснил Крысобой, направляясь к бару.
   — Пиво есть?.. — спросил я.
   — Все! Я в душ, — сказала Рената. Она исчезла в проеме одной из дверей. Вскоре из ванной донесся шум воды.
   — Да тут никакого пива нет. Только вино и водка, — доложил Крысобой, наливая себе «Зеленой Водки» (так было написано на этикетке). Только почему эту водку назвали зеленой, я не знаю. Явно не за цвет. Цвет вышеупомянутый напиток имел обыкновенный: водочный, прозрачный.
   — Что ты обо всем этом думаешь? — спросил Крысобой, опрокидывая в горло стопку.
   — О чем? — рассеянно уточнил я.
   — О гоевинских планах? О том, что ты…
   Я приложил палец к губам, запрещая говорить.
   — Ты что, не помнишь, наш Электронный все слушает. Так что поосторожней, — предупредил я. — Все вопросы обсудим на борту бота. Там и выясним.
   Я вздохнул, поднялся и предложил:
   — Пошли в ресторан?..
   Крысобой покачал головой, отнекиваясь.
   — Тогда я один. Пива выпью.
   Я вышел из номера и направился к лифтам. Я хотел побыть один. Я знал, что Марк откажется, а мне нужно было разобраться с мыслями, чтобы никто не мешал. Слишком много накопилось информации, которую стоило разложить по полочкам и попытаться вплести в общее полотно, — может, тогда и картинка получится.
   Я понимал, что интуиция не обманула меня. Мне и прежде казалось, что нити соединялись в руках Гоевина. Теперь я знал это абсолютно точно. Но благодаря электронному человеку мне стало известно о каком-то заговоре, который возглавлял Себастьян Гоевин. Только что это за заговор, кто в него включен — этой информации у меня не было. Черные пятна на проявленной фотографии. Из-за них изображение остается бессмысленным — абстрактным. Лишь маленькое окошечко четко обрисовалось, и в этом окошечке мой портрет. Я чувствовал, что в заговоре мне отведена важная, если не сказать ведущая, роль.
   Лифт остановился на первом этаже. Я покинул кабину и вышел в холл. Я направился к стойке, чтобы спросить портье, где у них ресторан, но на полпути запнулся и изменил траекторию, стараясь втянуть голову поглубже в туловище, точно страус в песок. Я увидел мужчину и женщину, которые мялись возле стойки. Судя по позам и суетливому поведению портье, они заказывали номер. Мужчина и женщина выглядели безобидно, и если бы я их не знал, то не воспринял бы всерьез. У стойки скучали, заполняя анкеты, Гвинплей Плант и Илла Сливович.
   «Да что же это такое? — мысленно выругался я. — Где я ни появлюсь, тут же натыкаюсь на Гвинплея и эту дрянь?»
   Я прошел к креслам в холле, где сидели старики и некоторые постояльцы. Почти все диваны были заполнены, но пара свободных мест отыскалась. Я сел вполоборота к портье, чтобы контролировать ситуацию, нагреб в кармане мелочь и опустил ее в газетную стойку, возвышавшуюся рядом. Достав свежий выпуск «Амберских независимых новостей», я развернул газету и стал просматривать ее, продолжая следить за Плантом и Сливович.
   Из служебной комнаты выскочили трое коридорных и ухватились за чемоданы. Только тут я заметил, что подле Планта стоят три увесистых чемодана из натуральной кожи. Что же они таскают с собой?
   То, что Плант и Сливович не погибли при обстреле космодрома в Федеральном Амбере, меня уже нисколько не удивляло. Как не удивляло то, что Сливович выжила без воздуха на дне океана. Во втором случае явно не обошлось без помощи Гвинплея. Только он мог спасти ее и втащить в нашу капсулу, а потом вернуться: либо через ворота, которыми воспользовались мы, либо выплыв на поверхность. Я не знал, есть ли земные станции на планете, принадлежащей коллективному разуму растараш. Я не стал ломать над этим голову. В первом случае у меня элементарно не хватало фактов, чтобы даже сделать предположение.
   Коридорные подхватили чемоданы и засеменили к лифтам. За ними неспешно пошли Гвинплей и Илла, о чем-то переговариваясь и похохатывая. Они скрылись за колоннами.
   Что нашла эта психопатка у заядлого ксенофоба? Почему она не покинула его, когда выбралась с территории растараш?
   Я поднялся с дивана и, напустив на лицо выражение скуки и лени, неспешно приблизился к стойке.
   Портье предупредительно посмотрел на меня и слащаво улыбнулся:
   — Чем могу помочь, мистер?
   — Вы не могли бы снять немного налички с кредитки? — бесцветным голосом спросил я, протягивая ему пластиковую карточку. — Кредиток пятьсот?
   Мельком взглянув на карту, портье кивнул, упрятал ее куда-то под стойку, поколдовал над клавиатурой и вскоре вернул мне карту и тоненькую пачку кредиток.
   Я спрятал карточку в карман, разделил пачку денег на две части. Одну засунул туда же, что и карточку, другую положил на стойку и спросил безразличным тоном:
   — А кто сейчас здесь стоял?
   Бумажка с цифрой «10» поползла по стойке к портье, движимая моим пальцем.
   — Нам вообще-то нельзя… — замялся служащий. Вторая бумажка стала догонять товарку.
   — Мистер и миссис Уорчер. Кредитки исчезли со стойки.
   — В каком номере они остановились? Новые бумажки выползли на стойку.
   — В тысяча восемьсот тринадцатом, — судорожно сглотнув, ответил портье.
   — Этаж?
   — Восемнадцатый, — выдавил из себя портье.
   — Запасные ключи есть?
   Еще двадцать кредиток оказались на стойке.
   — Есть. — Портье подавился слюной и закашлялся, озираясь по сторонам. — Но они не у меня, — затараторил он. — Я не могу их достать. Они у директора в кабинете. Я не могу их забрать.
   Оставив бумажки на стойке, я направился к лифтам. Итак, тысяча восемьсот тринадцатый номер. Восемнадцатый этаж. Мы расположились на два этажа ниже. Поднимаясь по ступенькам, я задумался: может, зайти сначала! в наш номер и взять с собой Крысобоя? Но потом решил, что не стоит терять время. Вдруг Иллу и Гвинплея не устраивает их номер, и они уже собираются съезжать?
   Хорошо, что я не разоружился в своей комнате. «Аргумент» оттягивал кобуру, которую я перед тем как спуститься в холл, спрятал под свободную рубашку навыпуск. Один из фирменных наворотов Торговой Палаты. Я ловил косые взгляды, брошенные в мою сторону, но никто не осмелился подойти ко мне и высказать все, что думает обо мне, Земле и Торговой Палате.
   Восемнадцатый этаж пустовал. Коридорные встретились мне на пути и уехали вниз в кабине, которую перед этим покинул я. Я прогулочным шагом двинулся по коридору, положив руку на рукоять «Аргумента».
   Тысяча восемьсот пятый. Восемьсот девятый. Восемьсот двенадцатый. Восемьсот тринадцатый. Я на месте. Я, не раздумывая, осторожно постучал в дверь.
   Послышались шаги.
   — Кто там? — отозвался недовольный мужской голос. Определить, Гвинплей это или нет, я не смог.
   — Обслуживание номеров, — стараясь придать голосу детскую наивность, ответил я.
   — Что вам надо? — недовольство за дверью росло.
   — Проверить работу центрального климатизатора, — буркнул я первое, что пришло на ум.
   — Он работает, — не открывая дверь, ответил недовольный жилец.
   — Работает. Работает, — заворчал я. — В этом я сам должен убедиться, а то сначала он работает, потом барахлит, а кто в этом виноват? Обслуга. Сначала вы нас не пускаете в номер, потом начинаете катить бочку, что что-то не работает.
   — Почему вы не проверили раньше? — возмутился хозяин номера.
   — Времени не было. Вас тут сорок номеров на этаже. Не могу же я сам везде поспеть. Вот в тысяча восемьсот первом сегодня ТЭФ-доставка полетела, пришлось настраивать. Весь день провозился.
   Я поднял рубашку и бесшумно вытащил из кобуры «Аргумент».
   — Ладно. Ладно. Открываю, — сдался недовольный.
   Замок щелкнул. Дверь стала отворяться. И я решил не ждать, пока она откроется. Я ударил в дверь и влетел в прихожую. На полу передо мной растянулся… Гвинплей Плант в банном халате. Похоже, они со Сливович времени зря не теряли. Лишь коридорные за дверь, они в постель.
   Я захлопнул дверь и хищно ухмыльнулся.
   — Ну, вот мы и встретились, — зловеще процедил я.
   — Я знал, что ты зайдешь, но не думал, что так… — потирая живот, сказал Гвинплей Плант и осторожно поднялся на ноги.
   Выглядел он уравновешенным, но в глазах посверкивали злобные искорки.
   — Интересно, как ты мог знать? — ехидно поинтересовался я.
   — Потому что мы рано или поздно, но все равно бы столкнулись. Двум фигурам, подобным нам, на одной доске места мало. Будем задевать друг друга локтями.
   Гвинплей усмехнулся.
   — Пригласишь? — спросил я, кивая «Аргументом» в сторону номера.
   — А?.. — Гвинплей рассеянно посмотрел на дверь, ведущую в номер. — Да, проходи, конечно. Мне с тобой делить нечего. Мы же союзники.
   Я удивился, но промолчал.
   Гвинплей спиной распахнул дверь и ввалился в комнату. Я бесшумно последовал за ним.
   — Кто там? — прозвенел стервозный женский голос с дребезжащими нотками.
   Этот голос я бы узнал, где угодно.
   Илла Сливович, обнаженная, лежала на огромной кровати поверх простыней. Одеяла сброшены в сторону. Глаза закрыты. Когда Гвинплей не ответил ей, Илла томно раскрыла глаза и уставилась на меня, как удав на кролика. Ее глаза медленно заполнились ненавистью, точно змеиным ядом.
   — Ты? — выдохнула она.
   Я направил на нее «Аргумент», и дуло малость поуспокоило ненависть.
   — Я оденусь… А то как-то неуютно… — пробормотал Гвинплей и, не дожидаясь моего разрешения, наклонился над своей одеждой.
   Я успел заметить движение. Увидел, как поднимается из разбросанных впопыхах модных тряпок дуло пистолета и направляется в поисках цели. Если бы Плант навел пушку на меня, я спустил бы курок. Но пистолет Планта остановился на Илле. Дважды хлопнул выстрел, и Сливович, успев охнуть, рухнула на кровать с простреленной головой.
   — Вот теперь мы можем спокойно потолковать, — произнес Плант, бросая пистолет на пол к моим ногам.
   Я отпихнул пистолет к стене, подальше от Гвинплея, и взглянул на неподвижное тело Иллы. Я, конечно, не был ее поклонником, да и кровь участников подводного шоу говорила за себя, но убивать ее я бы не стал. И поступок Гвинплея не одобрил.
   — Зачем ты ее? — поинтересовался я.
   — Все равно бы пришлось, — равнодушно ответил он. — Рано или поздно. Она и без тебя слишком много знала.
   — Зачем ты тогда спас ее?
   — Поразвлечься, — чистосердечно ответил Плант. — Поразвлечься — это одно. А когда в дело вмешивается бизнес, то тут уж не до развлечений.
   Я опустился в кресло напротив Гвинплея и положил руку с «Аргументом» на колени.
   — Одеться-то можно?..
   — У тебя там еще ствола не припасено? — ответил я вопросом на вопрос.
   — Нет.
   — Тогда можно, — великодушно разрешил я.
   Гвинплей скинул халат, натянул штаны, пропустил руки в длинные рукава белоснежной рубашки и обулся в ботинки, отороченные мехом со смешными ушками, словно у пуделя.
   — Давай теперь поговорим, — предложил Плант.
   — Давай, — согласился я, хотя присутствие мертвой Иллы все-таки смущало.
   — Что будем теперь делать. Со дня на день начнется дело. А ты, как я вижу… — Плант ехидно усмехнулся, — не в курсе всего происходящего?
   Я промолчал.
   — Хорошее дело, союзничек.
   — Почему ты называешь меня союзником? — возмутился я.
   — Мы с тобой с одного полка. А что, тебя смущает такой союзник?.. Ты не думай, союзники — они разные попадаются. Бывают союзники положительные, прямо розами пахнут, и героические поступки совершают на каждом шагу. Каждые пять секунд если не Галактику спасают, то планетку какую-нибудь, бывает, и захудалую. А бывают и другие союзники — разбойники, руки по локоть в крови, характер ужасный, да и состояние психическое оставляет желать лучшего. К тому же убийцы. Вот такие союзники бывают. А они тоже нужны. Это только в книжках для детей союзники все напрочь благородные, а в жизни у тебя в союзниках я. Или брезгуешь? — игриво спросил Гвинплей.
   Я промолчал.
   — Ты так до сих пор ничего и не вспомнил?.. Значит, что-то пошло не так. Придется тебя в известность поставить, хотя ты сам все должен был вспомнить. Тебе что-нибудь говорит Большой Заговор?
   Я помотал головой, с интересом наблюдая за Плактом. Я чувствовал, что сейчас он сообщит нечто важное, что, может, и прольет свет на мое прошлое.
   — Большой Заговор заключен между шестью высшими руководителями Правительства Земли. Имен называть не буду. Уж извини. Вдруг тебе кто новую программу запаял. Могу лишь сказать, что одно место в среде заговорщиков занимаешь ты. И еще твой опекун — Себастьян Гоевин. Я же, как тебе объяснить, наблюдатель от третьего участника заговора. План-то Гоевин предложил гениальный, а исполнять его взялся ты, так как не хотели никого в заговор посвящать. Но мой хозяин…
   — Уж не Леопольдом Груфманом его зовут? — перебил я Гвинплея.
   — Именно так. А ты догадлив для того, кто не помнит ничего, — улыбнулся Плант. — Мой хозяин не очень-то доверяет тебе и Гоевину. Тем более что что-то пошло не так. Ты должен был покрутиться, легенду обыграть. Народ взбаламутили, что сбежал совершенный солдат. Такой расклад. Тобой должны были заинтересоваться определенные круги, оппозиционные власти. И захотеть тебя заполучить. Здесь все удалось. Прошло как по маслу. А дальше Гоевин должен был подстроить твой визит в офис охотников. Он намеревался спрятать тебя в шоу. Так прошло первое шоу. Оно тут же было показано по кабельному телевидению. Необычайно высокий рейтинг. Только лицо твое экранное заменено, так что на лавры телезвезды можешь не рассчитывать. Второе шоу. Груфман настоял, чтобы я участвовал в шоу — это было справедливо. Гоевин согласился… Я ничему не удивлялся. Я слушал молча. Я был готов к такому повороту событий.
   — Ты должен был участвова…
   — Почему ты напал на мозг туземцев? — перебил я. Плант осекся, настороженно посмотрел на меня и признался:
   — Я ксенофоб. Дико ненавижу всю эту мерзость. Не сдержался. Как представил, что в логово плыву, тут же решился его уничтожить, пускай даже при этом погибну.
   — Продолжай. По теме, — потребовал я.
   — Ты должен был участвовать в третьем шоу. Этого времени хватило бы, чтобы совершить переворот, и власть полностью оказалась бы в наших руках.
   — Зачем вам нужен переворот, если вы и так находитесь у власти? — не понял я.
   — Вся шестерка находилась в высшем эшелоне власти, — подтвердил Гвинплей.
   Значит, и я также один из верхушки. Интересно, какой пост я занимал. Ничего не помню.
   — Однако власть у нас демократическая. При интерактивных выборах. Голосовании по любому вопросу. Ужас. Нас и в высшие слои Галактики разумных не принимают только из-за этой мути. Никто из негуманов, мрази этой, не понимает, что такое демократия. Я, кстати, тоже.
   — Что тоже? — передразнил я. — Мразь?
   — Нет. Тоже не понимаю, — отмахнулся Плант. — Вон избрали пьянчужку на пост президента и довольны. Плебс и президент-марионетка. Мы решили привести к власти императора. И Совет при императоре из пяти человек.
   — Кто метил на роль императора? — с усмешкой поинтересовался я.
   — Думаю, что вся шестерка. Этот вопрос никто пока не решил, — Гвинплей развел руками. — Ты должен был участвовать в третьем шоу, но про твое местоположение пронюхали. Не знаю уж как. И подготовили две акции, которые, — если не первая, так вторая, — должны были выманить тебя из логова. Акция первая — похищение твоей телки. Но Гоевину удалось тебя уломать на шоу, да еще он подбил тебя предоставить все право улаживать тему ему. Вторая акция вышибла из седла всех. Захват Библиотеки. Кто мог подумать, что исламисты положат такую уйму народа, чтобы заполучить тебя?..
   — Им нужна моя ДНК, чтобы создать армию моих клонов, — пояснил я.
   — Они поверили, что ты совершенный солдат? Я, конечно, не утверждаю, что это не так. Только на какую-то часть. Никакого проекта по созданию сверхчеловека не было. Это был единичный эксперимент над тобой. Он удался. Второй акцией им удалось тебя выманить. Хотелось бы знать, как они сумели отыскать твое логово?
   — Среди приближенных Гоевина был один человек из исламистов, — поделился я информацией.
   — Груфман подозревал это. Поэтому все, кто сотрудничал с нами, проверялись.
   — Видно, недостаточно, — заметил я.
   — Возможно, — согласился Гвинплей. — Но хоть исламисты и старались тебя заполучить, им это не удалось. Они сами не догадываются, что не более чем марионетки. Ими управляют. Во главе «первоземельцев» стоит человек. Один из шестерки. Он баламутил воду со своей стороны. Гоевин со своей. Груфман с другого бока. А ты внутри системы. Ты — Вирус, Ларе Русс. Вирус, который должен сеять смуту в обществе. И тебе это удалось. Теперь настала пора вернуться. Все готово к перевороту. Что называется, все ждут тебя.
   — Какое отношение имеет к заговору президент Шутов? — полюбопытствовал я.
   — Это электронное чудище? — Гвинплей рассмеялся. — С ним был заключен договор. Все готовилось к перевороту на Амбере, а ему пообещали власть над всей планетой.
   — Осталась последняя неясность: почему тебе доверяет Груфман, если ты не входишь в шестерку заговорщиков?
   — Потому что я заинтересован в том, чтобы мой отец стал императором, — доверительно сообщил Гвинплей.
   — Твой отец? — переспросил я.
   — Да, мой отец. Леопольд Груфман, — подтвердил Плант. — Может, теперь ты уберешь пушку? Я вернул «Аргумент» в кобуру.
   — Когда ты намерен возвратиться? — спросил Плант.
   — Я прибыл сюда на корабле Торговой Палаты. За нами прибудет шлюпка через два дня. Мы намеревались отдохнуть.
   — Мы?
   — Я и моя команда, — пояснил я. — Так что несколько дней мы вынуждены провести здесь.
   — К черту. У меня свой корабль на космодроме. Он ждет команды на взлет. Я прилетел с этой… — Гвинплей кивнул в сторону бездыханного тела Сливович. — Немедленно загружаемся и летим.
   — Я поднимусь в номер и предупрежу друзей, — согласился я.
   — Встретимся в вестибюле гостиницы. Я встал с кресла и, не оборачиваясь, покинул номер. Пока я поднимался в лифте на свой этаж, я размышлял. Что-то мне не нравилась история, рассказанная Гвинплеем Плантом. Все вроде изложено складно и правдоподобно, но внутреннее чутье нашептывало мне, что правды в рассказе наберется от силы на треть. Хотя я нисколько не сомневался, что Гвинплей сам верит в версию, которую и озвучил. Заговор; мое в нем участие; руководство Гоевина; Леопольд Груфман и Плант — все сходится, но только что-то еще стояло за моим узелком в памяти. Что-то, что никак не хотело всплывать на поверхность. По указанию Гоевина и, может, с моего согласия мне сделали операцию. Значит, Гоевин в состоянии восполнить информационные пробелы, и дорога моя бежит к Себастьяну. Так что пока мне с Плантом по пути. Осталось убедить в его союзничестве Крысобоя и Ренату.
   Я вышел из лифта и направился по коридору к своему номеру.
   Если же заговор в самом деле существовал, какое место отведу себе в этом заговоре я? Когда-то я его поддерживал, но после операции я изменился. Поддержать?.. В чем преимущество Империи перед демократией? Империя, как и единоличное правление, нужна тогда, когда государству приходится доказывать право на присутствие на мировой арене. Когда в мире образуется баланс сил, Империи перетекают в демократии. Ныне же, когда Землю не признают за равный разум, отказывают ей в достойном месте на Галактическом Совете, может, стоит усилиться? Тогда кто станет императором? Гоевин? Ему все равно, что произойдет с Землей. Он заботится только о прибыли и занимается политикой лишь тогда, когда ему это выгодно. Если же Себастьян заключит выгодные контракты с негуманами через ту же Торговую Палату, ему будет наплевать на дальнейшее продвижение Земли. Груфман? Та же ситуация. Как бы он с негуманами войну не развязал… Кто еще? Остальные кандидатуры я не знал. Кроме своей. Но в императоры мне лезть совсем не хотелось.
   Мне никак не удавалось найти ответы на вопросы. Я чувствовал, что рано или поздно смогу во всем разобраться; только когда открою неизведанные уголки своей памяти, тогда и решу, какую сторону мне принять. Во всяком случае, Себастьяна Гоевина до власти я не допущу. Лучше убить его, чем возвести на престол…
   Уговорить Крысобоя и Ренату не составило труда. Им уже надоело на Независимом Амбере. Они были готовы на все, лишь бы вырваться из этой дыры. Больше времени я потратил на объяснение ситуации, обрисовав ее так, как мне ее рассказал Гвинплей Плант, и сопровождая его версию своим комментарием.
   Когда я закончил, Крысобой спросил:
   — И ты поддерживаешь идею императорства?
   — Я еще не решил, Марк, — честно признался я. — Но что-то подсказывает мне, что заговор существует, но он вовсе не вокруг императорства крутится. В любом случае, я думаю, что мы должны наведаться к Гоевину и потребовать объяснений.
   Марк согласился. Рената поддержала.
   Собравшись в пять минут, мы покинули номер и спустились в вестибюль, где нас уже дожидался Гвинплей Плант. Он сидел на диване, положив ногу на ногу, и, покачивая ботинком, листал свежий газетный номер. Я уже просматривал его, когда следил за Плантом, и, что интересно, в газете не было ни слова про перестрелку в космопорте. Оплатив счет у стойки портье, я подошел к Планту. Крысобой и Рената окружили Гвинплея и в две минуты забросали его вопросами. Плант выглядел подавленным. Мое приближение вызвало у него улыбку, и он, вскочив, бросился мне навстречу.
   — Я уже вызвал машину. Крысобой пресек попытку побега:
   — И что же ты эту суку спас?
   — Задыхался человек. Я помог. Откуда я знал…
   — Хватит! — оборвал я пререкания. — Такси готово?
   — На улице, — доложил Гвинплей.
   — Поехали. Мы и так задержались.
   Я направился на улицу.
   До космопорта мы добирались часа полтора. Дороги перекрыты. На каждом повороте пункт проверки индивидуальных карт.
   — Ищут бандюков, — пояснил водитель. — Слыхали, в космопорте устроили побоище?.. Корабль Торговой Палаты обстреляли. Уродам этим руки поободрать надо. Добьются же, что Торговая Палата больше не будет возить к нам продукты. А что тогда?
   Молодой пучеглазый шофер обернулся ко мне.
   — Голод?..
   Я закатил глаза, предпочитая промолчать. Не знал я, что ответить парню.
   Водитель, не получив ответа, погрузился в себя и до самого космодрома не проронил ни слова. Выпустив нас на космобетон, шофер жадно ухватился за кредитки, которые я протянул ему и, убедившись, что сумма достаточная, захлопнул дверцу.
   — Веди к своей колымаге, — потребовал я.
   — Я вам открою корабль, а сам пойду оформлять документы, требуемые на взлет, — сообщил Гвинплей, когда мы приблизились к автобусу.
   Маленький пузатый автобус, похожий на тот, на котором мы удирали с посадочной полосы на другой половине Амбера. Гвинплей первым забрался в тесный салон и направился к водителю. Мы последовали за Плантом.
   Рената тут же заняла место у окна. Крысобой сел у дверей. А я устроился на заднем сиденье автобуса. Так мы контролировали все входы и выходы из машины.
   Гвинплей указал водителю куда ехать, и автобус, расчихавшись выхлопами, плавно тронулся.
   Звездолет Планта напоминал блюдце с коралловыми наростами по бортам и на крыше. Маленькое судно. Размером с одноэтажный дом таможни, который стоял чуть в отдалении за пределами парковочных площадок.
   Мы вылезли из автобуса. Гвинплей достал из кармана пульт управления и нажал кнопку. Из днища корабля к космобетону опустилась кабина с экраном идентификации. Гвинплей набрал на крохотных клавишах идентификационный код, прижал правую ладонь к экранчику, прикоснулся открытым глазом к окуляру сканера и сплюнул накопившуюся слюну в отверстие, похожее на зев стоматологической чаши. Мозг корабля вычленил из слюны ДНК, сравнил его с ДНК хозяина корабля, сопоставил сканированную сетчатку и отпечатки ладони с заложенными в память образцами. Дверцы кабины бесшумно распахнулись.
   — Поднимайтесь наверх, — сказал Гвинплей. — Кто-нибудь сталкивался с управлением кораблем? Или вы все из категории пассажиров?
   Он ухмыльнулся
   — Разберусь, — хмуро пробурчал Крысобой.
   — Введи в идентификационный реестр корабля образцы ДНК и все остальное, что необходимо, — проговорил Гвинплей. — Я поеду оформлять документы.
   Плант вернулся в автобус, и тот бодро покатился к зданию космопорта.
   — Как считаешь, он нас не подставит? — спросила Рената, провожая взглядом Гвинплея.
   — Не думаю. — отозвался я. — Он дерьмо. Но это дерьмо на нашей стороне.
   Я вошел за Ренатой в кабину. Дверцы закрылись, и звездолет втянул кабину в свое брюхо.
   Внутри корабль походил на лабиринт. Узкие коридоры. Белые стены, обитые мягким пружинистым материалом. Крохотные каюты, рассчитанные на пять пассажиров. Рубка капитана с компьютерным терминалом; отсюда Гвинплей Плант управлял кораблем и прокладывал курс. Здесь же он спал и принимал пищу, которую готовил робот-повар в камбузе. Гвинплей Плант, судя по состоянию жилого сектора звездолета, был человеком неаккуратным, типичным холостяком, которого не беспокоят крошки на полу и грязное белье, разбросанное по всей каюте.