Щеглов Сергей Игоревич. Часовой Армагеддона

   Валентин пожал плечами.
   – Мне это и в голову не приходило! – фыркнул он. – Это что же, «вы у меня в три дня счастливыми станете»?!
   Донован с удовольствием посмеялся над шуткой, в которой была, оказывается, доля шутки.
   – Примерно так, – кивнул он. – Механизм очень прост. Профилактика всегда дешевле борьбы с последствиями; техника безопасности проще и эффективнее устранения катастроф. Если человек чувствует себя спокойно и хорошо, у него очень мало шансов додуматься до преступления. В настоящее время мы ведем профилактику на уровне самой возможности преступлений.
   – Как это? – не понял Валентин.
   – У вас не существует возможности причинить вред другому, – пояснил Донован. – Ну скажем, дойдите до вашего соседа и заявите ему – уезжай, мне твоя морда не нравится, а то как дам фаерболом!
   – Как же, как же, – сказал Валентин. – Да он всех друзей созовет на такого прикольного соседа полюбоваться. А уж если фаерболом дать...
   Он поежился. Это сколько ж пацанов-мэтров сбежится, силами меряться!
   – Вашу угрозу никто не воспримет как угрозу, – заметил Донован. – На Земле все было бы иначе.
   – Еще бы, – фыркнул Валентин. – Там не умеют воскрешать мертвых.
   – Уже умеют, – возразил Донован. – Но там нет такого понятия «счастливая страна»... Впрочем, речь не о Земле. Проблема заключается в том, что у техники глубокой профилактики имеется один недостаток. Несмотря ни на что, возможность причинить вред все-таки существует.
   Донован сделал паузу, многозначительно посмотрев на Валентина.
   – Гипноатака, например, – предположил тот.
   – И Шкатулка Пандоры, – добавил Донован. – Например.
   Он замолчал и принялся сосредоточенно рассматривать свои холеные пальцы.
   Валентин подпер подбородок руками и глубоко вздохнул.
   Вот оно как. Глубокая профилактика.
   Следует думать о неприятностях сразу, как только они становятся возможны. Черт! Толково, очень толково. Вот только что мне-то теперь делать, а? Ведь я со Шкатулкой – ходячая неприятность.
   С пятью зарядами, имя которым – Смерть.
   А я-то думал, что они из-за Побережья всполошились...
   – Нет человека – нет проблемы? – предположил Валентин, чувствуя нарастающую злость.
   Донован заинтересованно наклонился вперед:
   – Это русская народная пословица?
   – Советская, – машинально поправил Валентин. – И как мне кажется, непосредственно относящаяся к делу. Насколько я понимаю, для вас сейчас самая большая проблема – это я.
   Донован задумался.
   – Самой большой проблемой, – сказал он через некоторое время, – могут стать последствия событий на Побережье. Но это в будущем, а сейчас вы совершенно правы. Вы со Шкатулкой действительно опасны, и это действительно проблема, и я действительно пришел к вам в первую очередь поэтому. Но сообразите вот что: если я, Майлз Донован, предположительно способен вас – кхе, кхе, – устранить, то это ведь значит, что я сам куда более опасен, чем вы! И, следуя вашей логике, я должен сперва устранить самого себя?
   Валентин развел руками:
   – Ну, не знаю. Я в безопасности не работаю. Может быть, вы уже в каком-то смысле устранены. Закодированы, скажем...
   – И кодировщики закодированы? – поинтересовался Донован.
   Валентин усмехнулся. Действительно, дурная бесконечность получается. Служба безопасности как главная угроза безопасности. Интересно, как они этот парадокс разрешили?
   – А предположим, – сказал вдруг Донован, – что вы бы сами работали в безопасности? Что бы вы тогда сделали на моем месте? Вот здесь и сейчас?
   Валентин поперхнулся смешком. Ну, Донован, ну, мастер околдовывания словом... Это что же, я теперь за него его же работу делать буду?
   Однако парадокс безопасности уже увлек его мысль за собой, и Валентин не смог отказать себе в удовольствии порассуждать вслух. Беседовать с Донованом, при всей страшноватой подоплеке этой встречи, было донельзя приятно.
   – Для начала я бы разузнал, с кем имею дело, – заявил Валентин, и тут же сообразил, что Донован именно так и действовал. Ладно, решил Валентин; первые совпадения не в счет. – Если это нормальный человек – нормальный в эбовском смысле, конечно – я бы объяснил этому человеку, почему он представляет опасность. После этого я предложил бы ему самому подумать, как нам все-таки обеспечить эту долбанную безопасность, и обсудил бы варианты.
   – Отлично, – Донован хлопнул в ладоши. – Как долго?
   Валентин уставился на собеседника в полном непонимании.
   – То есть? – переспросил он.
   – Сколько вариантов вы бы обсудили? – повторил Донован. – Точнее, на каком же варианте вы остановились бы?
   Валентин пожал плечами:
   – На том, который устроил бы обе стороны. Ясно дело, что с первого раза такого варианта не будет.
   – Предполагается, – спросил Донован, – что с человеком, «нормальном в эбовском смысле», всегда можно договориться?
   – А разве нет? – возразил Валентин. – Мне всегда казалось, что именно этим мы отличаемся от твердолобого населения Побережья. Да и Земли тоже.
   Донован довольно сложил руки на животе.
   – Остается только понять, – благодушно проговорил он, – как же нам отличить человека нормального от человека, нормального не очень.
   Валентин улыбнулся в ответ:
   – До сегодняшнего дня мне казалось, что принц Акино уже сделал это за нас.
   Входной контроль, подумал он про себя. Человек, с которым нельзя договориться, никогда не попадет в Эбо. Само существование этой страны – тайна, и сюда не берут добровольцев. Принц Акино сделал выводы из неудачи своего первого эксперимента. Блистающий Град, павший из-за интриг и предательства, его многому научил.
   И что интересно, подумал Валентин, похоже, принц добился своего. Страна Эбо действительно счастливая страна, раз самые добрые и разумные люди – а Донован производил именно такое впечатление выбирают себе работу в службе безопасности. На Земле они бегали бы от нее, как черт от ладана.
   – Вы не верите, что человек может измениться? – спросил Донован все так же благодушно.
   – Но вы же проверили меня на аутентичность, – возразил Валентин, и внезапно мурашки побежали у него по спине.
   Донован действовал именно так, как я только что рассказал!
   – Сообразили? – спросил Донован, выдержав необходимую паузу.
   Валентин развел руками:
   – Ну, знаете ли...
   Мысли его заскакали, как в лихорадке. Донован и в самом деле сделал все так, как я только что придумал! Черт возьми, вот с кем мне надо было работать, а не с конспиратором Зангом!
   – Сообразили, – констатировал Донован, едва Валентин додумал последнюю мысль.
   Валентин уставился на него с внезапным подозрением.
   Уже второй раз он ведет себя так, как если бы...
   Обруч?!
   Донован несколько раз кивнул, потом приложил обе руки к своей гладкой как бильярдный шар голове, и под его пальцами возникло охватывающее голову тонкое хрустальное кольцо.
   Донован отнял пальцы, и кольцо исчезло.
   Валентин откинулся в кресле, ошеломленный. Я ведь был уверен, что мой Обруч – единственный... А с другой стороны, это же не Могучий талисман... А знает ли Донован, что...
   Валентин осекся и прикрыл рот ладонью. Кто же это мои мысли-то думал, а?!
   – А вы как думаете, а? – поинтересовался Донован.
   Валентин покачал головой. Хрен вам! Мысли думать – это вам не за кобуру хвататься. Каждая идея постоянно проверяется; подкинь он мне пару соображений, я бы их точно так же обсосал, как и свои собственные. Нет уж, если я нашел решение, и все логично – то какая разница, чьи это были мысли?!
   Стоп, сказал себе Валентин. Это я до чего-то уж совсем несуразного додумался. Надо мною смеяться будут.
   – А может быть, – сказал он Доновану, – вы снимите Обруч, а я еще раз подумаю?
   Донован молча поднял руки, сжал пальцы на хрустальном кольце и медленно перенес его со своей головы на журнальный столик.
   – Ну, а теперь, – произнес он, потирая руки, – поговорим по-настоящему!
   Да уж, подумал Валентин. Час от часу не легче. А я-то, дурак, думал, что на сегодня все. Какое там; похоже, события еще только начинаются!
   – Поговорим, – сказал Валентин. – Но сначала я, в свою очередь, задам несколько вопросов.
   Донован кивнул и слегка подался вперед.
   – Во-первых. Шаггар Занг все еще, как вы это называете, аутентичен?
   Донован покачал головой:
   – К сожалению, нет. И к еще большему моему сожалению, это уже не первый случай.
   Он замолчал, выжидательно глядя на Валентина. Сейчас Валентин наконец понял, что ему напоминает этот разговор.
   Собеседование.
   Все, что я говорю, имеет для Донована огромное значение. Он контролирует каждое свое слово и все свои высказывания строит так, чтобы у меня не было очевидного ответа. Каждая фраза – выбор. Профессионал чертов...
   Валентин почувствовал себя полным идиотом. Вот как надо с Обручем работать! Что же сейчас спросить? Может быть, надо подхватить кость и с горящими глазами вопрошать – что такое с Зангом? С кем были предыдущие случаи?
   Хрен вам. Есть вещи поважнее.
   – Во-вторых, – стараясь говорить спокойно, произнес Валентин. – Вы знаете о возможности воздействовать на других людей с помощью Обруча?
   – Разумеется, – улыбнулся Донован. – Фактически, я узнал об этом уже на третий день работы с талисманом. А на четвертый выбрал свою теперешнюю специальность.
   На третий день?! Валентин покачал головой. Он почувствовал себя полным ничтожеством. Десять лет гвозди микроскопом забивать... И ничего удивительного, что этот Донован в магии не силен – зачем? Он же любого может заставить делать что хочешь.
   Представив себе это могущество, Валентин поежился. Черт возьми, ведь он действительно может меня устранить! Невзирая на Шкатулку. Я вон сразу трех тальменов пришиб, в первый же день использования Обруча по назначению!
   – Э-э... в третьих, – выдавил Валентин. – Вы считаете нормальным использовать Обруча по отношению к гражданам Эбо?
   Донован погладил пухлыми пальцами лежащий перед ним талисман.
   – Кажется, мы добрались до настоящих вопросов, – сказал он без своей обычной улыбки. – Помните, как предавали анафеме арбалеты? Как Максим считал свой пулемет великим умиротворителем, а Нобель возлагал те же надежды на динамит? Как запрещались химическое, ядерное и психотронное оружие? Ах да, – Донован наконец улыбнулся, – последнего вы, скорее всего, не застали. Ну так поверьте мне на слово: людям свойственно видеть причину зла в технических средствах. Это вполне естественно, ведь иначе им пришлось бы обвинять самих себя!
   Ага, сообразил Валентин. Кажется, я догадываюсь, куда он выруливает. Мол, все от человека зависит.
   – Между тем, – продолжил Донован, – ружье в руках приятеля наверняка испугает вас куда меньше, чем палка в руках бандита. У вас в мешке самое мощное оружие этого мира, но я спокойно беседую с вами на отвлеченные темы; в то же время одного нашего общего знакомого я счел за благо обойти стороной. Хотя он вообще не был вооружен.
   – Просто очень опасен, – хмыкнул Валентин. – Вы правы: все зависит от человека. Но все равно, мне как-то не по себе при мысли, что кто-то может залезть мне в голову и заставить делать все, что захочет.
   – Согласитесь, – произнес Донован, – что само это «все, что захочет» тоже зависит от человека. То, что захочу я, может сильно отличаться от того, что захочет, скажем, Георг Великолепный.
   – Откуда я знаю, – усмехнулся Валентин, – что именно придет вам в голову?
   – Браво! – Донован хлопнул в ладоши. – Вы рассуждаете совсем как безопасник!
   – То есть? – не понял Валентин.
   – То есть, – пояснил Донован, – если бы вы знали, что именно может прийти мне в голову, вы были бы спокойны?
   Валентин почесал в затылке. Вообще-то, подумал он, таким ученым беседам лучше предаваться на свежую голову. Я как-никак с пяти утра на ногах.
   Был бы я спокоен, скажем, если бы знал, что Донован сидит у меня в голове строго на подстраховке? Или подглядывает за мной, как Стелла в визомон?
   Валентин пожал плечами. Надо же, как все просто. Оказывается, все это – вопрос привычки.
   – Пожалуй, да, – согласился он. – Все дело в том, у кого талисман и зачем. Вот только как мне узнать, что у вас на уме?
   Раз Штирлиц молчит, вспомнилось Валентину, значит, думает, а раз думает, значит, какую-нибудь гадость задумал. Впрочем, Донован-то как раз непрерывно говорит...
   – Обычно для этого требуется несколько лет, – улыбнулся Донован. – Но у нас с вами есть более простой вариант. Наденьте Обруч.

Глава 18

   Но никто из нас не выйдет отсюда живым...

   Валентин посмотрел на талисман. Этот Обруч слегка отличался от его собственного. Хрусталь местами пронизывали тонкие золотистые полоски, придавая кольцу желтоватый оттенок. С одной стороны они сгущались, образуя золотой шарик. Похоже, этот шарик должен располагаться на лбу, решил Валентин.
   Он наклонился вперед и взял Обруч в руки. С усилием поднял его – весил обруч ничуть не меньше его собственного – и надел на голову. Откинулся в кресле, ожидая привычного головокружения.
   Обруч стал невесомым, а тело – неожиданно легким. Головокружение прошло почти мгновенно; Валентин прикрыл глаза и задержал дыхание, давая образам прошлого проникнуть в сознание.
   Валентин немного волновался. Как-никак, он в первый раз работал с чужим талисманом; опять же эти золотые полоски и шарик на лбу. Однако все прошло совершенно нормально. Он увидел комнату глазами Дианы – и прежде всего самого себя, пьяного, с нелепо растопыренными руками, ловящего диковинную бутыль, – почувствовал ее раздражение и отчаяние, нестерпимое желание покончить с этим, сейчас же, любой ценой – и поспешно открыл глаза, прерывая слишком живой контакт.
   Обруч Донована работал куда лучше его собственного. Валентин отметил легкость, с которой он вошел в незнакомое прежде сознание. Скорее всего, решил он, этот обруч предназначен для работы на больших расстояниях. Повезло Доновану.
   Ну что ж...
   Валентин ощутил что-то похожее на страх. Лезть англичанину под черепушку ему совсем не хотелось. Черт знает, что там может обнаружиться. Безопасность, как-никак.
   Но – надо.
   Донован кивнул, приглашая.
   Валентин прикрыл глаза и потянулся к англичанину.
   Контакт установился мгновенно – как будто Обруч узнал прежнего хозяина. Валентин снова увидел себя – сидящего на краешке кресла, со сдвинутыми бровями и плотно сжатыми губами, – ощутил приятное тепло в теле, легкую расслабленность, пошевелил скрещенными на животе пальцами и сказал:
   – Ну как, нравится?
   Сидящий напротив Валентин Шеллер слегка вздрогнул. Валентин понял, что последнюю фразу произнес Донован, а не он. Слияние с чужим сознанием было настолько полным, что Валентин совершенно растерялся. Вот уж действительно – это кто тут мои мысли думает...
   – Ничего, привыкните, – добродушно произнес Донован, и Валентин наконец уловил его внутренние образы. Сейчас Донован вспомнил собственные упражнения с Обручем – как он подсматривал за карабкающейся по отвесной скале женщиной. У Валентина просто дух захватило от страха – а Донован, напротив, мечтательно закатил глаза. В том эпизоде многолетней давности англичанин был куда моложе, и взбиравшаяся по склону альпинистка была его любовницей.
   Странно, подумал Валентин, почему мне даже в голову не пришло подсмотреть за Дианой? Я всегда считал, что Обруч – это для Побережья... Ах да, спохватился Валентин, дома-то я магией баловался!
   Поток воспоминаний Донована прервался; он снова посмотрел на Валентина, а потом опустил глаза к мешку с талисманами. Валентин почувствовал легкое беспокойство; Шкатулка, подумал Донован, мой Обруч подошел Шеллеру, отчего бы и Шкатулке не подойти мне? И у нас будет две проблемы вместо одной...
   Валентин разорвал контакт и открыл глаза.
   Донован сидел перед ним, задумчиво глядя на мешок.
   Две проблемы вместо одной, повторил Валентин его последнюю мысль. Интересный способ думать о могущественных талисманах и их повелителях. Пожалуй, я увидел достаточно.
   Валентин поднял руки и снял Обруч.
   – Хватит, пожалуй, – сказал он, опуская его на стол. – Не будем терять времени.
   Он запустил руку в мешок и вытащил Шкатулку. Потом подмигнул Доновану:
   – Хотите попробовать?
   Донован покачал головой:
   – Не хочу. – И тут же улыбнулся. – Но придется.
   – По крайней мере, – улыбнулся Валентин в ответ, – узнаем, сколько у нас с вами проблем!
   Он протянул Шкатулку Доновану. Тот поднял правую руку и осторожно дотронулся до гладкой поверхности талисмана. Только дотронулся; Валентин понял, что Донован привык иметь дело с талисманами.
   – Надо же, – удивленно произнес англичанин. – Не работает!
   – Попробуйте еще раз, – предложил Валентин, огорошенный этим известием. Как так – не работает? Почему? Он был почти обижен нежеланием Шкатулки подчиниться Доновану.
   Донован покачал головой:
   – Не стоит. Поверьте, у меня достаточный опыт в таких вещах. – Он убрал руку и, как показалось Валентину, облегченно вздохнул. – Шкатулка – талисман совсем другого масштаба, чем Обруч. У нее более жесткие требования к оператору. Так что проблема у нас с вами только одна, – улыбнулся он и подмигнул Валентину.
   – И как же вы предлагаете ее решать? – спросил Валентин. Он повертел Шкатулку в руке и спрятал ее обратно в мешок.
   Когда он вытаскивал руку обратно, на ней отчетливо запульсировало переговорное кольцо.
   Надо же, заработало, подумал Валентин. Донован не торопился отвечать, всем своим видом показывая, что разговор предстоит еще долгий. Успею ответить, решил Валентин, и поднес кольцо к подбородку.
   – Слушаю! – сказал он невидимому собеседнику.
   – Валентин, ты? – послышался взволнованный голос. Кажется, это Санчес, определил Валентин. Заместитель Занга по оперативной работе.
   – Привет, Санчес, – ответил Валентин. – Что стряслось?
   – Ты мне нужен, – сказал Санчес. – Прямо сейчас. Этот Не-Джо...
   Какой еще Не-Джо? Валентин невольно покосился на бутыль. Великий Черный сидел в ней тихо, как мышь. Впрочем, сообразил Валентин, Санчес может и не знать, что он у меня. Тогда в чем же дело?
   – Погоди, – сказал он кольцу. – Давай по порядку. Зачем я тебе нужен?
   – Сейчас, – ответил Санчес. – Я все объясню. В замок Не-Джо ушли две группы.
   Валентин возмущенно фыркнул. Хватило ума!
   – Я же предупреждал... – начал он, но осекся, услышав следующую фразу Мигеля.
   – Группы не вернулись. Визомон блокирован. – Санчес говорил коротко, очевидно, пытаясь скрыть свое состояние. Но, услышав все это, Валентин сообразил, что старший оперативник сектора близок к панике. – Занг исчез. Натоми возложил командование на меня. Я собрал еще одну группу.
   Валентин хлопнул ладонью по лбу. И этот туда же!
   – Потом, – Санчес сделал паузу, – потом со мной связался Не-Джо. По кольцу Бахтияра.
   Впечатляет, подумал Валентин. Чернобородый великан Бахтияр был одним из лучших бойцов Управления. Отобрать у него кольцо... Впрочем, Роберт тоже был одним из лучших – и сильно это ему помогло?
   – И что дальше? – спросил Валентин.
   – Он потребовал тебя, – сказал Санчес тихо. – В обмен на захваченных ребят.
   – Что-о?! – Валентин аж подпрыгнул в кресле. – Кто потребовал? Кого потребовал?
   – Не-Джо, – терпеливо повторил Санчес. – Факира Фалера.
   – Он что, так и представился – Не-Джо?
   – Да, – подтвердил Санчес. – Так и сказал: вы называете меня Не-Джо. Видно, уже обработал кого-то из наших...
   Бред какой-то, подумал Валентин. Кого же это так угораздило?
   Проклятье!
   Бранбо, конечно же, Бранбо! Его стиль!
   – И еще, Валентин, – совсем тихо произнес Санчес. – Он дал мне полчаса. Потом он начнет убивать.
   Убивать? Валентин фыркнул. Я тебе поубиваю! Тоже мне, завхозубийца нашелся!
   – И сколько от этого получаса осталось? – спросил он, разминая запястья.
   – Двадцать минут. Я доложил Натоми и узнал, что ты в отставке. – Санчес на мгновение замолк. – Группы шли без присмотра. Тебя мы отправим с открытым каналом.
   Ого! Валентин цокнул языком. С открытым каналом – это сильно! Постоянно действующий двусторонний портал – такого в истории Управления еще не было. Такие штуки требуют личной поддержки Акино. Точнее, его талисмана.
   Только сейчас Валентин сообразил, насколько серьезна ситуация. Впервые за всю историю граждане Эбо оказались захвачены в качестве заложников. И, черт бы меня побрал, тоже из-за меня!
   – В этом нет необходимости, – буркнул Валентин. – Ничего этого не было бы, если бы... А, ладно. – Он махнул рукой и совсем уже собрался скомандовать – забирайте! – но тут наконец вспомнил о Доноване. – Еще пару минут, и я буду готов, – сказал он Санчесу.
   – Понял, – ответил тот и прервал контакт.
   Валентин огляделся по сторонам. Бутыль с Великим Черным мигнула жемчужным светом. Пожалуй, да, подумал Валентин, в замке он может пригодиться. Он нагнулся и сунул бутыль во внутренний карман.
   Таскать с собой мешок талисманов Валентину порядком надоело.
   – Ну, что скажете? – спросил он Донована. Англичанин в последние минуты стал подозрительно молчалив.
   – Возможно, мне следовало бы отправиться вместе с вами, – вздохнул Донован. – Но это только предположение... Впрочем, есть более надежный вариант.
   Он вытащил из нагрудного кармашка узкое колечко и протянул его Валентину.
   – Это кольцо для связи лично со мной, – пояснил он. Валентин взял кольцо и надел его на безымянный палец, рядом с токен-рингом. – Предупреждаю, когда вы его включите, ваши слова смогу слышать только я. Для стоящих рядом вы будете просто открывать и закрывать рот.
   Команда конспираторов, оценил Валентин. Но все равно, два кольца – лучше, чем одно.
   – Мне нужно уточнить некоторые факты, – сказал Донован, выбираясь из кресла, – и как только я буду уверен, я выйду на связь. Пока же... – Он замялся, точно раздумывая, стоит ли говорить дальше. – Одним словом, будьте осторожны. В замке все может оказаться совсем не так, как вы ожидаете.
   Ну, это вряд ли, подумал Валентин. А если что – так я под защитой.
   – Присмотрите за талисманами, Майлз, – сказал он Доновану.
   Англичанин молча наклонил голову.
   – Приятно было пообщаться, – заключил Валентин, чувствуя, как его охватывает характерный озноб Т-портала. Последнее, что он увидел, был Донован, подбиравший с пола мешок.
   Валентин и сам не знал, отчего так внезапно проникся доверием к безопаснику-самозванцу. Скорее всего, решил он, мне просто захотелось его переплюнуть. Он мне Обруч, а я ему – Шкатулку; он мне – кольцо, а я – мешок талисманов. Действительно, усмехнулся Валентин, переплюнул. Интересно, как скоро я об этом пожалею?
   Но в глубине души он знал, что такого не случится никогда.
   За визомонами сидели лучшие операторы Управления – Альберт Смит и Радован Малич. Санчес, в полном боевом камуфляже, да еще с трубой дури наперевес, нетерпеливо прохаживался по операторской. Валентин одернул свой изрядно помятый костюм и второй раз за день взошел на подиум.
   – Только ради Бога, Санчес, – взмолился он, – не надо отправлять туда еще одну группу!
   – Не-Джо освободил от завесы смотровую площадку замка, куда утром вас высадила Стелла, – пояснил Радован Малич. Его размеренный низкий голос успокоил, казалось, даже Санчеса. – Мы десантируем вас туда, оставаясь в постоянном контакте. Сразу после этого Не-Джо должен открыть местонахождение заложников. Вы не двигаетесь с места, пока Санчес не даст команды. Как только заложники будут переправлены в Управление, мы будем вытаскивать вас с применением всей энергии Талисмана.
   Валентин сразу понял, о каком талисмане идет речь.
   – Прошу прощения, – возразил он. – Не надо меня вытаскивать, понятно? У меня есть несколько дел в замке.
   Радован Малич пожал плечами и уткнулся в визомон. Санчес резко повернулся и подскочил к Валентину:
   – Ты что, с ума сошел? Там же Не-Джо!
   – Поверь мне, – мягко ответил Валентин, – я знаю, что делаю. В конце концов, в Ампере помимо Не-Джо были еще три тальмена. И где они теперь?
   Санчес отступил на шаг, глядя на Валентина с внезапным ужасом.
   – Так это был ты?! – воскликнул он, изменившись в лице. – Теперь я понимаю...
   – Да следите за мной на здоровье, – Валентин почувствовал, что рискует вообще не попасть в замок. – Но только мне нужно там кое с кем поговорить. Старые знакомые. – Ему пришла в голову спасительная ложь. – Тоже своего рода заложники.
   – Натоми знал, но не запретил... – пробормотал Санчес. – Хорошо. Отправляйте!
   Радован Малич коротко кивнул, и розовый вихрь портала унес Валентина на узкую площадку, нависшую над пропастью.
   Валентин вдохнул полной грудью и повернулся лицом к пропасти, любуясь на раскинувшийся перед ним пейзаж. Солнце, уже склонившееся к горизонту, раскрасило скалы в черно-оранжевые тона. Низины утонули в синей мгле, справа и слева на фоне голубого неба торчали острые верхушки гор. На месте Хаяма, подумал Валентин, я бы вытащил сюда столик и пару бокалов. В конце концов, я же вернулся!
   – Вот они, – послышался слева голос Радована Малича. – Все в порядке.
   Валентин оглянулся на голос. На фоне стены проступали полупрозрачные контуры операторской. Вот значит он какой, постоянный портал.
   – Эвакуация началась, – доложил Альберт Смит.
   – Ты уверен, что тебя не нужно забирать? – обеспокоенно спросил Санчес.