Страница:
Если честно, я не рискнул при дочери задавать по-настоящему важные вопросы. Маленькая стервочка обязательно доложила бы все моей жене, и вот тогда стали бы допрашивать уже меня. А я этого не люблю. Кто знает, что могло открыться, копни мы общими усилиями чуть глубже? Например, начни я выяснять точный возраст неожиданного гостя, дату его рождения и так далее. Впрочем, как звали его мать, я, само собой разумеется, выяснил первым делом — ещё на лестнице. К счастью, прозвучавшая фамилия ничего для меня не значила — ни её нынешняя, ни девичья. Эта женщина несколько раз была замужем, и полным списком фамилий мальчик, очевидно, не располагал. Имя также ничего мне не напомнило. Женские имена вообще имеют грустное свойство перепутываться — и те, которые мы обязаны помнить всегда, храня их в горячем сердце, и все прочие. Назойливые, но одинаково пустые женские имена присутствовали в моей стариковской голове всего лишь в качестве шума.
— Тебе надо мамину фотографию при себе иметь, — посоветовал я мальчику, — иначе ничего не добьёшься…
Или возьмём его отчество. Если я правильно разобрался в их семейной истории, то мальчик получил своё отчество от предыдущего отчима. Спрашивается, причём здесь я? Ни при чем. Почему же я тогда всполошился, что же меня так зацепило? Что заставило взять его с собой на работу и продолжить расспросы на улице?
Вероятно, упоминание о Васильевском острове.
И ещё — сложный многоступенчатый размен коммунальной квартиры.
Наконец, грехи молодости, от которых никуда было не спрятаться…
История моей жизни действительно содержала эпизод с решением квартирного вопроса и всеобщими переездами. Правда, случилось это не двенадцать лет назад, как сказал мальчик, а десять — в тот год, когда у меня родилась дочь. И в коммуналке я долгое время обретался, как раз на Васильевском острове, пусть даже по другому адресу. И статьи моих грешков, записанные в небесном кодексе, были из тех, что не имеют срока давности. Вот почему мы с гостем не могли так просто расстаться.
Уже одевшись, уже выползая из тепла в сентябрьскую слякоть, я вспомнил, что до сих пор не знаю его имени. Только отчество и фамилию. Нелепость.
— Тебя как зовут?
— Да ну… — обречённо махнул он рукой. — Теперь это не важно.
Глупейшее завершение разговора, единственным содержанием которого должна была стать взаимная откровенность!
CONTINUE
Санаторий имеет название «Чёрная дыра». Впрочем, по назначению этот объект не использовался с момента галактической катастрофы, со времён Первой Атаки, с тех пор, как свора хищников разорвала Метро на части. Раньше, в эпоху мира, объект принадлежал какому-то аристократу, который построил все это, не раскрывая себя. Аристократ, очевидно, был из тех, кто погиб с началом войны, рухнул вместе со своим гипархатом в первые же тысячные. К сожалению, аппаратура «Чёрной дыры» не сохранила ни его имени, ни титула. Так что санаторий идеально соответствует своему названию. В стороне от всего и всех, окружённый незаселёнными Фрагментами, спрятанный в скоплении курьерских Прямых Тоннелей, этот объект изначально был организован так, чтобы случайный путник не мог сюда забрести. На миллионы парсек вокруг отсутствуют не только Входы-Для-Всех, но и межфрагментарные Узлы. Этого места нет в сохранившихся картах Фрагмента. Вполне возможно, его не было и в Полной Карте. Таким образом, обнаружить санаторий попросту невозможно. Когда-то здесь прятались от мирской суеты родственники, друзья или иные редкие счастливцы, удостоенные чести быть приближёнными к сановному владельцу.
Теперь здесь живут двое. Юный воин и его Хозяюшка. Двадцать и пятнадцать — слишком малый возраст, чтобы познать жизнь в её безобразной простоте. Они дети, просто дети…
Двое — в комнате Всеобщей. Включён канал обзора, на ковре стоят вазы с фруктовыми брикетами и баллончики с соком, дыхательная смесь ароматизирована хвоей. Уют.
— От маршрута я не отклонялась, — виновато говорит девочка, — шла только по тем Нитям, которые ты мне дал. Чего ты психуешь, не понимаю? Сам же мне информационную подкладку кодировал.
— Она не понимает! — раздражается Свободный Охотник. — Я возвращаюсь, а её дома нет, хотя ещё сотую назад должна была прилететь.
— Гип Связи немного задержал, уже в самом конце. Всякой ерундой.
— Рассказывай.
— Ну, начала с Окраины, с почти-нулевых цифр Первой Косой Координаты, смещаясь по нулям к Минусовой. Вот, отсюда. — Она берет шар настройки, активизируя Всеобщую, и показывает место. — Видишь, точно по твоим маршрутам. Была в гипархатах Пустоты с пятого по одиннадцатый… Ненормальные там люди — живут себе, Тоннели не патрулируют, Узлы не блокируют, капсулами не запасаются. Гипы у них все старые, разговаривать ни о чем серьёзном не хотят, только и делают, что турниры по чёт-нечету устраивают. Ну, ещё молятся, когда совсем нечего делать.
— Кому они молятся, Священной Восьмёрке? Или непосредственно Началу?
— Там считают, что «начал» было много.
Юноша кивает:
— Ясно, много-началие доползло и до этого Октаэдра. Катимся в прошлое все быстрее и быстрее. Забавно…
— Да, смешные гипархаты. Дамы всё меня выспрашивали, какие длины рук и ног приняты в моем гипархате. А в трехмерке — вообще… О войне будто не слышали. Короли и президенты Фрагментов никак базы и крепости поделить между собой не могут… Ой, вру. В Одиннадцатом почему-то было введено военное положение, хотя звероидами там и не пахнет.
— С ними граничит Четырнадцатый, который уже ввязался в войну, — поясняет Свободный Охотник. — Твари раздавили один из Фрагментов, вот здесь, на средних цифрах. — Он также берет шар настройки и показывает. — Так что твари потихоньку просачиваются.
— В Одиннадцатом, кстати, инженеры из безопасности проверяли мою Печать, долго-предолго. — Девочка утыкает тонкий пальчик в перламутровую прядь волос, выбивающуюся из короткой чёлки. — Даже волосинку вырвали для анализа на Истинность. Микропробу кожи с головы взяли, в том месте, где знак.
— И каковы результаты анализов? — смеётся Свободный Охотник.
Хозяюшка вскакивает с ковра.
— Нечего хихикать! — шипит она. — Я Истинная, понял? Моя печать — Печать гипа! Я — дочь гипа!
— Да сядь ты, дурочка, — воин смеётся. — Конечно, Истинная, кто же сомневается? Я просто хотел напомнить, чтобы ты была осторожнее.
— Печать гипа нельзя подделать, — надменно возражает Хозяюшка. — Так же, как цветную прядь бесполезно состригать, все равно вырастет не хуже старой. Не беспокойся, я не зря столько времени в учебной ячейке просиживаю.
— Ну-ну, — ободряет он. — Посидела в учебной ячейке и теперь ничего не боишься?
— Чтобы изменить корни волос, — она опять дотрагивается до своей головы, — нужно подделать не только рисунок и химический состав печати, но и расшифровать кодировку перстня. Вот так-то! Кстати, перстень у меня всегда на пальце, если кто-то засомневается.
Она стоит, глядя на воина сверху вниз — обиженная и рассерженная одновременно.
— И вообще, мне надоели твои вечные шуточки, — добавляет она. — «Принцесса без королевства», и все такое.
— Перстень можно заполучить разными способами, например, снять с трупа, — спокойно говорит Свободный Охотник. — Или со взятой в плен жены гипа. Потом приложить к голове новорождённого. И получится симпатичная «дочь гипа», ничуть не хуже тебя. Согласись, инженеры из безопасности обязаны рассуждать похожим образом.
— Чтобы поставить Печать новорождённому, сначала нужно приложить перстень к собственной голове! — кричит девочка. — А моя мать… Разве ты забыл? Зачем ты так, ну зачем!.. — Она закрывает лицо руками.
— Перестань, глупая. — Молодой человек приподымается, тянет её на ковёр. — Иди сюда, садись. Не шучу я, как ты этого не понимаешь? Тебя легко могли заподозрить в том, что ты не принадлежишь к кругу Истинных и что на самом деле ты шпионка. Если не тварей, то какого-нибудь воровского Клона из Центра. Не забывай — твоего гипархата не существует уже пятнадцать Единиц, а в Галактике не осталось ни одного человека, который бы помнил тебя с младенчества. Поэтому я прошу — носи с собой комплект семейных записей постоянно, как бы ни было тебе больно, и запись завещания твоей матери носи, и тем более запись её гибели. Ситуация резко изменилась, Хозяюшка, ты просто многого не знаешь.
Дочь гипа покорно садится рядом с ним. Она уже вовсе не надменна и не разгневана. Маленький, усталый человечек. Она обнимает героя за плечо и тихонько говорит:
— А задержалась я потому, что гип Связи просил меня войти в его род. Предложил мне одного из своих сыновей. Я же не могла сразу отказать, правда? Это неприлично, я должна была подумать, ну хотя бы одну сотую времени.
Свободный Охотник притягивает её к себе, нежно гладит по голове, стараясь не тронуть Печать.
— Неужели ты им отказала?
— Конечно.
— Почему?
— А ты что, не понимаешь?
Хозяюшка стремительно краснеет.
— А ты что, не понимаешь, — передразнивает её Свободный Охотник, — что сможешь выйти замуж только за Истинного? По-моему, зря отказалась.
— Дурак, — лицо девочки почти пылает. — Ну и подумаешь. Значит, я никогда ни за кого не выйду замуж.
— Надо же, такой человек предложил тебе своё имя и свой дом, — задумчиво продолжает герой. — Это хорошо. Ты не представляешь, как это хорошо. Несмотря ни на что, тебя все-таки признали, тебя впустили в высшее общество.
Девочка долгим взглядом смотрит на Свободного Охотника — серьёзно, глаза в глаза. По-взрослому.
— Пока ты не снимешь этот дурацкий платок и не покажешь мне голову, я плевала на всех Истинных, вместе взятых, — неожиданно говорит она. — Я бы и Генеральному отказала, понял?
— Не трогай! — рывком отодвигается тот. — Убери руки!
— Ну почему ты все время какими-то жуткими тряпками обматываешься? А то даже вуаль зачем-то набрасываешь…
— Сколько раз объяснять? Шрамы там, болячки, некрасиво там. Спать потом не сможешь, не для девчонок это… Кстати, в учебной ячейке тебе объяснили, сколько Единиц тому назад из Метро вышвырнули последнего из Генеральных?
— Отстань.
— Ответ неверный. Учи историю получше, чтобы не бояться приставаний со стороны призраков.
Она отворачивается, кусая губу:
— Если ты не Истинный, то я… я не знаю, что тогда…
— Не будь дурой! — сердится Свободный Охотник. — Хватит! Ты выполнила моё задание?
— Прости… Старые гипы взяли запись, которую ты для них приготовил, но они очень смешные, они, наверное, просто не хотели меня обидеть, поэтому и делали вид, что «обязательно изучат эту важную информацию». А коды своих личных каналов связи дали мне сразу, без вопросов. Мол, какой пустяк, малышка, подключайся к нам в любое время. Если ты будешь с ними общаться, имей в виду — эти раздувшиеся пузыри не хотят слышать, что дела Галактики плохи. Зато в Одиннадцатом гипархате Пустоты было все наоборот. Меня сначала долго не пускали к гипу, а потом уже сам гип выспрашивал, зануда, кого я представляю. В общем, код личного канала он не дал, хотя, твоё послание просмотрел при мне. Сказал, приезжайте ещё, но с кем-нибудь постарше.
Свободный Охотник удовлетворённо кивает:
— Правильно. Скоро я тебя отправлю по Второй Косой, так что готовься. А на обратном пути снова заглянешь в Одиннадцатый. Сознаёшься гипу, что код закрытого канала связи нужен не кому-нибудь, а Неуловимому, который желает вести с ним секретные переговоры. Предмет переговоров — только по закрытому каналу. Чтобы у них не возникло искушения держать тебя в гостях дольше, чем нужно, покажешь им карту их же гипархата. Пусть у бедняг глаза повываливаются от страха. Я тебе все подготовлю… Что дальше?
— После Окраины я пошла к средним цифрам, по Косой. Короче, в гипархат Связи, как ты просил. Гип меня ждал, встретил с такими почестями, что просто жутко. Он сказал… — девочка прикрывает на миг глаза, сосредотачиваясь. — Сказал, что друзья Неуловимого — его друзья. Сказал, что понимает и приветствует меры предосторожности, которые ты придумал. Твоё предложение о встрече рассмотрено и принято, но у его инженеров безопасности есть какие-то уточнения. Они передали тебе специальную запись. Потом с его сыном меня познакомили…
— Запись осталась на твоём «Универсале»?
— Сам возьмёшь, — бархатные губки капризно кривятся. — Про сына, значит, не интересно? Тогда вот тебе ещё сплетня. Там у них, оказывается, живёт гип Транспорта, причём, с семьёй и со свитой. Успел удрать от тварей, повезло. Меня ему представили. Он не старый, совсем недавно принял титул от отца. Гип Связи подарил ему целый Фрагмент, и теперь гипархат Транспорта тайно восстанавливается, представляешь? Они даже разрабатывают новые образцы оболочек!
— Гип Связи — сильная фигура, — рассеянно соглашается Свободный Охотник. — Одно то, что Всеобщая до сих пор работает без сбоев… Нате, пожалуйста, канал «Метро-Новости» до сих пор жив, несмотря ни на что!.. — Он бесцельно крутит в пальцах шар настройки, переключая мультиплексор с режима на режим. — Хорошо, что гип Связи не отказался от встречи. И хорошо бы нам с ним прийти к соглашению… В общем, спасибо, Хозяюшка, ты превосходно справляешься со своей ролью.
Свободный Охотник, придвинувшись, обнимает её за плечи.
— Я не актриса, я не играю роль, — гордо сообщает она. — Я дочь гипа.
— Ещё какая дочь! — улыбается он. — Знаешь, о чем я все время думаю? Слушаю тебя, а сам думаю, думаю…
— О чем?
Он колеблется, прежде чем сказать..
— Я думаю, пора тебе становиться взрослой.
Девочка вдруг напрягается. Вдруг снова стыдливо краснеет — куда быстрее прежнего.
— Что ты имеешь в виду? — мучительно выдавливает она.
Очевидно, поняла его слова как-то по-своему. Очевидно, приготовилась к чему-то — волнующему, пугающе серьёзному, но давно ожидаемому.
— Ситуация действительно резко изменилась… — Свободный Охотник все ещё не решается. — Если честно, я никогда не говорил с тобой о самом важном, ведь не больше десяти Единиц тебе было, когда ты прилетела на эту базу… малолеткой ты была… да и сейчас всего пятнадцать… — Он произносит слова еле слышно, словно советуясь с самим собой. — Правда, я в пятнадцать уже не меньше стаи разложил по спектру…
— Не бойся, в обморок не грохнусь, — говорит Хозяюшка. — Давай сюда свои тайны. А я почему-то подумала…
Она уже расслабилась, сидит разочарованная и потухшая.
— Что подумала?
— Не твоё дело. Я и так взрослая, если хочешь знать!
Он внимательно осматривает её — всю целиком. И тоже вдруг смущается:
— Что за глупости у тебя в голове! Я только хотел спросить, ты когда-нибудь слышала такое название — Мерцающие Усы?
— Мерцающие Усы? Нет. Что это такое?
— Это звёздная система, или даже целый Фрагмент. Расположен, вероятнее всего, в тех объёмах Галактики, которые контролировал до войны гипархат Пустоты номер сорок семь. Попробуй вспомнить, постарайся.
— Номер сорок семь? Но ведь это…
— Да, так. Поэтому я спрашиваю именно у тебя, дочь гипа Пустоты, носящая на своём темени перламутровый знак «Сорок Семь». Система Мерцающих Усов находится где-то на твоей родине.
— Я ни разу не была на родине, ты забыл? Я же родилась прямо в «Универсале».
— Твоя мать могла упомянуть при тебе это название. Или кто-нибудь из инженеров свиты, да кто угодно из вашего окружения! Вспомни, ты же умница у меня, ты должна вспомнить. За шесть Единиц нашей дружбы я не задавал тебе вопроса важнее.
Девочка долго молчит, нахмурившись. Затем твёрдо заявляет:
— Никто при мне ничего такого не говорил.
— Да, конечно, — тут же сникает Свободный Охотник. — У вас это место наверняка обозначалось иначе. «Мерцающими Усами» называют его звероиды, а их язык раскодировали не так уж давно. Извини, Хозяюшка, глупый был вопрос… Тогда вот что. Посмотри внимательно… — сменив канал, он задаёт новый код. Генерируется изображение.
— Ой, какой смешной! — восторженно восклицает девочка. — Какой гладенький!
— Ты раньше слышала о подобных существах? Или, может, видела?
— Нет. — Она искренне сожалеет. — Какой симпатичный. Кто это? Ты его где, в зверинце нашёл?
— Это типичный представитель Голого Народа. По имени Ласковый.
— Тварь? — поражается она.
Свободный Охотник устало откидывается на спину, ложится на ковёр, неподвижно смотрит в матовый купол.
— Таких совпадений не бывает, — сообщает он. — Но ты ничего не знаешь, как я и боялся. Странно.
Внезапно он привстаёт:
— Хозяюшка, ещё вопрос. Ты ничего от меня не скрыла? Давно, шесть Единиц назад?
Она вскакивает. Он медленно поднимается следом. Теперь они смотрят друг на друга — в упор.
— Извинись, — спокойно просит она.
— Извини, — спокойно соглашается он. — Твоя мать была женой Сорок Седьмого гипа Пустоты, поэтому сейчас мы повторим с тобой ту давнюю историю. Например, мне непонятно, как вы могли спастись.
— Мне просто повезло, в соседнем Фрагменте дочь какого-то гипа устроила праздник Печати и пригласила меня в гости. Они даже своего лоцмана за мной прислали…
Говорить дальше девочка не может: губы не слушаются. По лицу текут крохотные слезинки.
Однако Свободному Охотнику продолжение не требуется, он и так отлично помнит все её рассказы. Увы, ничего существенного в этих рассказах нет. После разгрома родного гипархата и героической гибели мужа, вдова приняла в изгнании титул гипа и начала вынужденные скитания, родила вскоре дочь, и в конце концов осела на Курорте. Надо полагать, монад для этого у неё хватало. Шикарное было место, но дорогое, Свободный Охотник видел картинки, в архивах базы нашлись. Его, конечно, никогда не интересовало, откуда у матери Хозяюшки взялось столько монад (хотя, всем известно, что Сорок Седьмой гипархат Пустоты был одним из самых бедных в Метро). Итак, дочь погибшего гипа благополучно дожила до десяти Единиц, пока однажды враги не добрались и до Курорта. Уникальный Фрагмент был полностью превращён в космический газ, но Хозяюшка уцелела. Её как раз начали выводить в общество, и в момент нападения она находилась далеко. Мать успела с дочерью связаться, передала по Всеобщей завещание и другие необходимые документы, после чего помогла ребёнку активизировать в бортовой системе «Универсала» секретный маршрут — к этому заброшенному санаторию. Сильная женщина. Она не отключала связь до… в общем, до самого конца. Оставила впечатляющую документальную запись, чтобы впоследствии никто не посмел усомниться, чья это малышка выскользнула из лап тварей. Таким образом, Истинная и попала сюда, в «Чёрную дыру». Здесь ребёнок обнаружил другого жильца, безродного мальчишку, который хоть и не стал ещё Неуловимым, но был уже весьма дерзким и агрессивным. Девочка его не прогнала, и они даже сдружились, как это ни странно…
— В истории твоего спасения нет ничего неясного, — размышляет вслух Свободный Охотник. — Я не понимаю другого. Ты рассказывала, что когда враги напали на Сорок Седьмой гипархат Пустоты, твой отец принял командование войсками, а беременную жену вместе с частью свиты успел вывезти из зоны боев. Но это неправда. Теперь я точно знаю, что спастись не мог никто. Кстати, в гипархате ведь был и наследник, сын гипа, который погиб вместе с отцом — до твоего рождения. Что, если ты перепутала, и твоя мать в момент нападения просто находилась вне гипархата? Точно так же, как ты в случае с Курортом?
— Я не перепутала… — беспомощно шепчет девочка. — Я помню…
— А помнишь ли ты, с чего началась война?
Она молчит.
— Ну? Ведь ты в той же самой учебной ячейке обучаешься, в которой я когда-то.
Она собирается с силами, медленно приходит в себя.
— Причём здесь это? — вяло шевелит она губами. — Тоже ещё — экзаменатор нашёлся. Война началась с того, что звероиды атаковали гипархат Узора. Они хотели захватить Полную Карту, но люди успели взорвать все базы, все оборудование. Полная Карта никому не досталась. Доволен?
Свободный Охотник прохаживается от мембраны к мембране, заложив руки за спину. Дочь гипа непроизвольно двигает головой, следя за его перемещениями.
— Правильно, — бросает он фразы. — То, о чем ты сказала, называется Первой Атакой. Враги ударили в мозг Метро, они безошибочно вычислили самый могущественный гипархат. Полной Картой владел только гипархат Узора — эта монополия была святой во все времена, эта монополия была неприкосновенна и фундаментальна. Ясно, что комплекты маршрутов, необходимых для такого внезапного и эффективного нападения, были получены непосредственно от службы Узора. Причём, обычным образом. Кто-то из постоянных абонентов сделал несколько заказов, заплатил за услуги, и готовы оперативные карты. Карты Первой Атаки… К чему я все это? К тому, что сотую назад очень многое для меня прояснилось. На самом деле война началась совсем с другого. Вовсе не с Первой Атаки. Прежде всего был захвачен и полностью блокирован один из гипархатов Пустоты. Номер сорок семь, Хозяюшка. Судя по всему, мгновенно и жестоко — чтобы никто и ничто не просочилось к соседям. Звероиды любят и, главное, умеют делать такие дела, как показал дальнейший ход войны. Только затем была осуществлена пресловутая Первая Атака — после тщательной тайной подготовки.
— Наш гипархат они захватили раньше гипархата Узора? — растерянно спрашивает девочка.
— Да, — безжалостно подтверждает Свободный Охотник. — Мало того. В вашем гипархате ничего не было разрушено, то есть твари идеально провели боевую операцию. Они превратили твою родину в свой штаб ещё до начала войны! Каким образом жене гипа, твоей матери, удалось вырваться?
— Не знаю…
Дочь гипа снова плачет — беззвучно, по-взрослому. Юный воин останавливается перед ней и поднимает с ковра шар настройки.
— Перестань, — морщится он. — Садись и смотри. Я хочу, чтобы ты поняла все до конца…
Информация просмотрена, изучена, разложена по векторам. Однако ясности как не было, так и нет. Несомненно лишь, что волны Первой Атаки покатились именно из Сорок Седьмого, причём, никакие иные гипархаты Пустоты для этой операции звероидами не использовались. Значит, родина звероидов расположена где-то в Сорок Седьмом? Ха-ха, неправильно! Сверены все фамильные записи, бережно хранившиеся у дочери гипа, с имеющимися описаниями Мерцающих Усов, полученными в разное время из разных источников. Можно сказать с полной определённостью — в пространстве, охваченном Сорок Седьмым гипархатом Пустоты, нет ничего подобного. Мало того, каждый объект гипархата — вплоть до самой ничтожной базы! — полностью опознан, имеет детальное описание. Откуда же твари там взялись? Где оно, сладостное решение? Ускользнул ответ…
Свободный Охотник не спит, не получается, хоть и превращён пол его ячейки в широкую роскошную постель. Уставшее тело, поддерживаемое упругой пеной, словно висит в пространстве — очень приятное ощущение. Невесомая плёнка плотно прилегает к коже, поддерживая тепловой баланс и заодно очищая организм от всего лишнего. Однако мысли теснят сон. Конечно, можно бы пришлёпнуть к вискам дурман-генераторы или ароматизировать спальню седативной смесью, после чего обрести долгожданный покой, но истинным воинам полагается справляться со столь ничтожными проблемами самостоятельно. Хочешь победить кого-либо, научись сначала побеждать себя.
Дочь гипа также не спит, осталась в комнате Всеобщей. Наверное, вновь и вновь наполняет окружающее пространство картинами прошлого, разглядывая их в одиночестве. Или уже отключила режим просмотра, вернув системам связи канал обзора, и уползла к себе в спальню? Можно запросить центральную систему базы и подсмотреть — где она и что делает, да только зачем… Девочка, к счастью, давно перестала плакать. Наоборот, изучив совместно с Неуловимым оперативные карты Первой Атаки и выслушав его рассуждения насчёт главной загадки тварей, она тут же нашла решение всем загадкам сразу. Тщетно скрывая радость, она предположила: может быть, враги фальшивку подсунули, оболгали славный гипархат? Может быть, шпион предал не только своих прежних, но теперь и нового хозяина? Как-никак столько стычек в пути было, столько случайностей! Неуловимый еле удрал — сам же рассказывал!
— Тебе надо мамину фотографию при себе иметь, — посоветовал я мальчику, — иначе ничего не добьёшься…
Или возьмём его отчество. Если я правильно разобрался в их семейной истории, то мальчик получил своё отчество от предыдущего отчима. Спрашивается, причём здесь я? Ни при чем. Почему же я тогда всполошился, что же меня так зацепило? Что заставило взять его с собой на работу и продолжить расспросы на улице?
Вероятно, упоминание о Васильевском острове.
И ещё — сложный многоступенчатый размен коммунальной квартиры.
Наконец, грехи молодости, от которых никуда было не спрятаться…
История моей жизни действительно содержала эпизод с решением квартирного вопроса и всеобщими переездами. Правда, случилось это не двенадцать лет назад, как сказал мальчик, а десять — в тот год, когда у меня родилась дочь. И в коммуналке я долгое время обретался, как раз на Васильевском острове, пусть даже по другому адресу. И статьи моих грешков, записанные в небесном кодексе, были из тех, что не имеют срока давности. Вот почему мы с гостем не могли так просто расстаться.
Уже одевшись, уже выползая из тепла в сентябрьскую слякоть, я вспомнил, что до сих пор не знаю его имени. Только отчество и фамилию. Нелепость.
— Тебя как зовут?
— Да ну… — обречённо махнул он рукой. — Теперь это не важно.
Глупейшее завершение разговора, единственным содержанием которого должна была стать взаимная откровенность!
CONTINUE
6.
Юноша и девушка. Без родителей, без наставников, без слуг. Одни — во чреве роскошного санатория, забытого всеми, и людьми, и нелюдью. Двадцать биологических Единиц — ЕМУ; пятнадцать — ЕЙ. Ровесники войны. Герои…Санаторий имеет название «Чёрная дыра». Впрочем, по назначению этот объект не использовался с момента галактической катастрофы, со времён Первой Атаки, с тех пор, как свора хищников разорвала Метро на части. Раньше, в эпоху мира, объект принадлежал какому-то аристократу, который построил все это, не раскрывая себя. Аристократ, очевидно, был из тех, кто погиб с началом войны, рухнул вместе со своим гипархатом в первые же тысячные. К сожалению, аппаратура «Чёрной дыры» не сохранила ни его имени, ни титула. Так что санаторий идеально соответствует своему названию. В стороне от всего и всех, окружённый незаселёнными Фрагментами, спрятанный в скоплении курьерских Прямых Тоннелей, этот объект изначально был организован так, чтобы случайный путник не мог сюда забрести. На миллионы парсек вокруг отсутствуют не только Входы-Для-Всех, но и межфрагментарные Узлы. Этого места нет в сохранившихся картах Фрагмента. Вполне возможно, его не было и в Полной Карте. Таким образом, обнаружить санаторий попросту невозможно. Когда-то здесь прятались от мирской суеты родственники, друзья или иные редкие счастливцы, удостоенные чести быть приближёнными к сановному владельцу.
Теперь здесь живут двое. Юный воин и его Хозяюшка. Двадцать и пятнадцать — слишком малый возраст, чтобы познать жизнь в её безобразной простоте. Они дети, просто дети…
Двое — в комнате Всеобщей. Включён канал обзора, на ковре стоят вазы с фруктовыми брикетами и баллончики с соком, дыхательная смесь ароматизирована хвоей. Уют.
— От маршрута я не отклонялась, — виновато говорит девочка, — шла только по тем Нитям, которые ты мне дал. Чего ты психуешь, не понимаю? Сам же мне информационную подкладку кодировал.
— Она не понимает! — раздражается Свободный Охотник. — Я возвращаюсь, а её дома нет, хотя ещё сотую назад должна была прилететь.
— Гип Связи немного задержал, уже в самом конце. Всякой ерундой.
— Рассказывай.
— Ну, начала с Окраины, с почти-нулевых цифр Первой Косой Координаты, смещаясь по нулям к Минусовой. Вот, отсюда. — Она берет шар настройки, активизируя Всеобщую, и показывает место. — Видишь, точно по твоим маршрутам. Была в гипархатах Пустоты с пятого по одиннадцатый… Ненормальные там люди — живут себе, Тоннели не патрулируют, Узлы не блокируют, капсулами не запасаются. Гипы у них все старые, разговаривать ни о чем серьёзном не хотят, только и делают, что турниры по чёт-нечету устраивают. Ну, ещё молятся, когда совсем нечего делать.
— Кому они молятся, Священной Восьмёрке? Или непосредственно Началу?
— Там считают, что «начал» было много.
Юноша кивает:
— Ясно, много-началие доползло и до этого Октаэдра. Катимся в прошлое все быстрее и быстрее. Забавно…
— Да, смешные гипархаты. Дамы всё меня выспрашивали, какие длины рук и ног приняты в моем гипархате. А в трехмерке — вообще… О войне будто не слышали. Короли и президенты Фрагментов никак базы и крепости поделить между собой не могут… Ой, вру. В Одиннадцатом почему-то было введено военное положение, хотя звероидами там и не пахнет.
— С ними граничит Четырнадцатый, который уже ввязался в войну, — поясняет Свободный Охотник. — Твари раздавили один из Фрагментов, вот здесь, на средних цифрах. — Он также берет шар настройки и показывает. — Так что твари потихоньку просачиваются.
— В Одиннадцатом, кстати, инженеры из безопасности проверяли мою Печать, долго-предолго. — Девочка утыкает тонкий пальчик в перламутровую прядь волос, выбивающуюся из короткой чёлки. — Даже волосинку вырвали для анализа на Истинность. Микропробу кожи с головы взяли, в том месте, где знак.
— И каковы результаты анализов? — смеётся Свободный Охотник.
Хозяюшка вскакивает с ковра.
— Нечего хихикать! — шипит она. — Я Истинная, понял? Моя печать — Печать гипа! Я — дочь гипа!
— Да сядь ты, дурочка, — воин смеётся. — Конечно, Истинная, кто же сомневается? Я просто хотел напомнить, чтобы ты была осторожнее.
— Печать гипа нельзя подделать, — надменно возражает Хозяюшка. — Так же, как цветную прядь бесполезно состригать, все равно вырастет не хуже старой. Не беспокойся, я не зря столько времени в учебной ячейке просиживаю.
— Ну-ну, — ободряет он. — Посидела в учебной ячейке и теперь ничего не боишься?
— Чтобы изменить корни волос, — она опять дотрагивается до своей головы, — нужно подделать не только рисунок и химический состав печати, но и расшифровать кодировку перстня. Вот так-то! Кстати, перстень у меня всегда на пальце, если кто-то засомневается.
Она стоит, глядя на воина сверху вниз — обиженная и рассерженная одновременно.
— И вообще, мне надоели твои вечные шуточки, — добавляет она. — «Принцесса без королевства», и все такое.
— Перстень можно заполучить разными способами, например, снять с трупа, — спокойно говорит Свободный Охотник. — Или со взятой в плен жены гипа. Потом приложить к голове новорождённого. И получится симпатичная «дочь гипа», ничуть не хуже тебя. Согласись, инженеры из безопасности обязаны рассуждать похожим образом.
— Чтобы поставить Печать новорождённому, сначала нужно приложить перстень к собственной голове! — кричит девочка. — А моя мать… Разве ты забыл? Зачем ты так, ну зачем!.. — Она закрывает лицо руками.
— Перестань, глупая. — Молодой человек приподымается, тянет её на ковёр. — Иди сюда, садись. Не шучу я, как ты этого не понимаешь? Тебя легко могли заподозрить в том, что ты не принадлежишь к кругу Истинных и что на самом деле ты шпионка. Если не тварей, то какого-нибудь воровского Клона из Центра. Не забывай — твоего гипархата не существует уже пятнадцать Единиц, а в Галактике не осталось ни одного человека, который бы помнил тебя с младенчества. Поэтому я прошу — носи с собой комплект семейных записей постоянно, как бы ни было тебе больно, и запись завещания твоей матери носи, и тем более запись её гибели. Ситуация резко изменилась, Хозяюшка, ты просто многого не знаешь.
Дочь гипа покорно садится рядом с ним. Она уже вовсе не надменна и не разгневана. Маленький, усталый человечек. Она обнимает героя за плечо и тихонько говорит:
— А задержалась я потому, что гип Связи просил меня войти в его род. Предложил мне одного из своих сыновей. Я же не могла сразу отказать, правда? Это неприлично, я должна была подумать, ну хотя бы одну сотую времени.
Свободный Охотник притягивает её к себе, нежно гладит по голове, стараясь не тронуть Печать.
— Неужели ты им отказала?
— Конечно.
— Почему?
— А ты что, не понимаешь?
Хозяюшка стремительно краснеет.
— А ты что, не понимаешь, — передразнивает её Свободный Охотник, — что сможешь выйти замуж только за Истинного? По-моему, зря отказалась.
— Дурак, — лицо девочки почти пылает. — Ну и подумаешь. Значит, я никогда ни за кого не выйду замуж.
— Надо же, такой человек предложил тебе своё имя и свой дом, — задумчиво продолжает герой. — Это хорошо. Ты не представляешь, как это хорошо. Несмотря ни на что, тебя все-таки признали, тебя впустили в высшее общество.
Девочка долгим взглядом смотрит на Свободного Охотника — серьёзно, глаза в глаза. По-взрослому.
— Пока ты не снимешь этот дурацкий платок и не покажешь мне голову, я плевала на всех Истинных, вместе взятых, — неожиданно говорит она. — Я бы и Генеральному отказала, понял?
— Не трогай! — рывком отодвигается тот. — Убери руки!
— Ну почему ты все время какими-то жуткими тряпками обматываешься? А то даже вуаль зачем-то набрасываешь…
— Сколько раз объяснять? Шрамы там, болячки, некрасиво там. Спать потом не сможешь, не для девчонок это… Кстати, в учебной ячейке тебе объяснили, сколько Единиц тому назад из Метро вышвырнули последнего из Генеральных?
— Отстань.
— Ответ неверный. Учи историю получше, чтобы не бояться приставаний со стороны призраков.
Она отворачивается, кусая губу:
— Если ты не Истинный, то я… я не знаю, что тогда…
— Не будь дурой! — сердится Свободный Охотник. — Хватит! Ты выполнила моё задание?
— Прости… Старые гипы взяли запись, которую ты для них приготовил, но они очень смешные, они, наверное, просто не хотели меня обидеть, поэтому и делали вид, что «обязательно изучат эту важную информацию». А коды своих личных каналов связи дали мне сразу, без вопросов. Мол, какой пустяк, малышка, подключайся к нам в любое время. Если ты будешь с ними общаться, имей в виду — эти раздувшиеся пузыри не хотят слышать, что дела Галактики плохи. Зато в Одиннадцатом гипархате Пустоты было все наоборот. Меня сначала долго не пускали к гипу, а потом уже сам гип выспрашивал, зануда, кого я представляю. В общем, код личного канала он не дал, хотя, твоё послание просмотрел при мне. Сказал, приезжайте ещё, но с кем-нибудь постарше.
Свободный Охотник удовлетворённо кивает:
— Правильно. Скоро я тебя отправлю по Второй Косой, так что готовься. А на обратном пути снова заглянешь в Одиннадцатый. Сознаёшься гипу, что код закрытого канала связи нужен не кому-нибудь, а Неуловимому, который желает вести с ним секретные переговоры. Предмет переговоров — только по закрытому каналу. Чтобы у них не возникло искушения держать тебя в гостях дольше, чем нужно, покажешь им карту их же гипархата. Пусть у бедняг глаза повываливаются от страха. Я тебе все подготовлю… Что дальше?
— После Окраины я пошла к средним цифрам, по Косой. Короче, в гипархат Связи, как ты просил. Гип меня ждал, встретил с такими почестями, что просто жутко. Он сказал… — девочка прикрывает на миг глаза, сосредотачиваясь. — Сказал, что друзья Неуловимого — его друзья. Сказал, что понимает и приветствует меры предосторожности, которые ты придумал. Твоё предложение о встрече рассмотрено и принято, но у его инженеров безопасности есть какие-то уточнения. Они передали тебе специальную запись. Потом с его сыном меня познакомили…
— Запись осталась на твоём «Универсале»?
— Сам возьмёшь, — бархатные губки капризно кривятся. — Про сына, значит, не интересно? Тогда вот тебе ещё сплетня. Там у них, оказывается, живёт гип Транспорта, причём, с семьёй и со свитой. Успел удрать от тварей, повезло. Меня ему представили. Он не старый, совсем недавно принял титул от отца. Гип Связи подарил ему целый Фрагмент, и теперь гипархат Транспорта тайно восстанавливается, представляешь? Они даже разрабатывают новые образцы оболочек!
— Гип Связи — сильная фигура, — рассеянно соглашается Свободный Охотник. — Одно то, что Всеобщая до сих пор работает без сбоев… Нате, пожалуйста, канал «Метро-Новости» до сих пор жив, несмотря ни на что!.. — Он бесцельно крутит в пальцах шар настройки, переключая мультиплексор с режима на режим. — Хорошо, что гип Связи не отказался от встречи. И хорошо бы нам с ним прийти к соглашению… В общем, спасибо, Хозяюшка, ты превосходно справляешься со своей ролью.
Свободный Охотник, придвинувшись, обнимает её за плечи.
— Я не актриса, я не играю роль, — гордо сообщает она. — Я дочь гипа.
— Ещё какая дочь! — улыбается он. — Знаешь, о чем я все время думаю? Слушаю тебя, а сам думаю, думаю…
— О чем?
Он колеблется, прежде чем сказать..
— Я думаю, пора тебе становиться взрослой.
Девочка вдруг напрягается. Вдруг снова стыдливо краснеет — куда быстрее прежнего.
— Что ты имеешь в виду? — мучительно выдавливает она.
Очевидно, поняла его слова как-то по-своему. Очевидно, приготовилась к чему-то — волнующему, пугающе серьёзному, но давно ожидаемому.
— Ситуация действительно резко изменилась… — Свободный Охотник все ещё не решается. — Если честно, я никогда не говорил с тобой о самом важном, ведь не больше десяти Единиц тебе было, когда ты прилетела на эту базу… малолеткой ты была… да и сейчас всего пятнадцать… — Он произносит слова еле слышно, словно советуясь с самим собой. — Правда, я в пятнадцать уже не меньше стаи разложил по спектру…
— Не бойся, в обморок не грохнусь, — говорит Хозяюшка. — Давай сюда свои тайны. А я почему-то подумала…
Она уже расслабилась, сидит разочарованная и потухшая.
— Что подумала?
— Не твоё дело. Я и так взрослая, если хочешь знать!
Он внимательно осматривает её — всю целиком. И тоже вдруг смущается:
— Что за глупости у тебя в голове! Я только хотел спросить, ты когда-нибудь слышала такое название — Мерцающие Усы?
— Мерцающие Усы? Нет. Что это такое?
— Это звёздная система, или даже целый Фрагмент. Расположен, вероятнее всего, в тех объёмах Галактики, которые контролировал до войны гипархат Пустоты номер сорок семь. Попробуй вспомнить, постарайся.
— Номер сорок семь? Но ведь это…
— Да, так. Поэтому я спрашиваю именно у тебя, дочь гипа Пустоты, носящая на своём темени перламутровый знак «Сорок Семь». Система Мерцающих Усов находится где-то на твоей родине.
— Я ни разу не была на родине, ты забыл? Я же родилась прямо в «Универсале».
— Твоя мать могла упомянуть при тебе это название. Или кто-нибудь из инженеров свиты, да кто угодно из вашего окружения! Вспомни, ты же умница у меня, ты должна вспомнить. За шесть Единиц нашей дружбы я не задавал тебе вопроса важнее.
Девочка долго молчит, нахмурившись. Затем твёрдо заявляет:
— Никто при мне ничего такого не говорил.
— Да, конечно, — тут же сникает Свободный Охотник. — У вас это место наверняка обозначалось иначе. «Мерцающими Усами» называют его звероиды, а их язык раскодировали не так уж давно. Извини, Хозяюшка, глупый был вопрос… Тогда вот что. Посмотри внимательно… — сменив канал, он задаёт новый код. Генерируется изображение.
— Ой, какой смешной! — восторженно восклицает девочка. — Какой гладенький!
— Ты раньше слышала о подобных существах? Или, может, видела?
— Нет. — Она искренне сожалеет. — Какой симпатичный. Кто это? Ты его где, в зверинце нашёл?
— Это типичный представитель Голого Народа. По имени Ласковый.
— Тварь? — поражается она.
Свободный Охотник устало откидывается на спину, ложится на ковёр, неподвижно смотрит в матовый купол.
— Таких совпадений не бывает, — сообщает он. — Но ты ничего не знаешь, как я и боялся. Странно.
Внезапно он привстаёт:
— Хозяюшка, ещё вопрос. Ты ничего от меня не скрыла? Давно, шесть Единиц назад?
Она вскакивает. Он медленно поднимается следом. Теперь они смотрят друг на друга — в упор.
— Извинись, — спокойно просит она.
— Извини, — спокойно соглашается он. — Твоя мать была женой Сорок Седьмого гипа Пустоты, поэтому сейчас мы повторим с тобой ту давнюю историю. Например, мне непонятно, как вы могли спастись.
— Мне просто повезло, в соседнем Фрагменте дочь какого-то гипа устроила праздник Печати и пригласила меня в гости. Они даже своего лоцмана за мной прислали…
Говорить дальше девочка не может: губы не слушаются. По лицу текут крохотные слезинки.
Однако Свободному Охотнику продолжение не требуется, он и так отлично помнит все её рассказы. Увы, ничего существенного в этих рассказах нет. После разгрома родного гипархата и героической гибели мужа, вдова приняла в изгнании титул гипа и начала вынужденные скитания, родила вскоре дочь, и в конце концов осела на Курорте. Надо полагать, монад для этого у неё хватало. Шикарное было место, но дорогое, Свободный Охотник видел картинки, в архивах базы нашлись. Его, конечно, никогда не интересовало, откуда у матери Хозяюшки взялось столько монад (хотя, всем известно, что Сорок Седьмой гипархат Пустоты был одним из самых бедных в Метро). Итак, дочь погибшего гипа благополучно дожила до десяти Единиц, пока однажды враги не добрались и до Курорта. Уникальный Фрагмент был полностью превращён в космический газ, но Хозяюшка уцелела. Её как раз начали выводить в общество, и в момент нападения она находилась далеко. Мать успела с дочерью связаться, передала по Всеобщей завещание и другие необходимые документы, после чего помогла ребёнку активизировать в бортовой системе «Универсала» секретный маршрут — к этому заброшенному санаторию. Сильная женщина. Она не отключала связь до… в общем, до самого конца. Оставила впечатляющую документальную запись, чтобы впоследствии никто не посмел усомниться, чья это малышка выскользнула из лап тварей. Таким образом, Истинная и попала сюда, в «Чёрную дыру». Здесь ребёнок обнаружил другого жильца, безродного мальчишку, который хоть и не стал ещё Неуловимым, но был уже весьма дерзким и агрессивным. Девочка его не прогнала, и они даже сдружились, как это ни странно…
— В истории твоего спасения нет ничего неясного, — размышляет вслух Свободный Охотник. — Я не понимаю другого. Ты рассказывала, что когда враги напали на Сорок Седьмой гипархат Пустоты, твой отец принял командование войсками, а беременную жену вместе с частью свиты успел вывезти из зоны боев. Но это неправда. Теперь я точно знаю, что спастись не мог никто. Кстати, в гипархате ведь был и наследник, сын гипа, который погиб вместе с отцом — до твоего рождения. Что, если ты перепутала, и твоя мать в момент нападения просто находилась вне гипархата? Точно так же, как ты в случае с Курортом?
— Я не перепутала… — беспомощно шепчет девочка. — Я помню…
— А помнишь ли ты, с чего началась война?
Она молчит.
— Ну? Ведь ты в той же самой учебной ячейке обучаешься, в которой я когда-то.
Она собирается с силами, медленно приходит в себя.
— Причём здесь это? — вяло шевелит она губами. — Тоже ещё — экзаменатор нашёлся. Война началась с того, что звероиды атаковали гипархат Узора. Они хотели захватить Полную Карту, но люди успели взорвать все базы, все оборудование. Полная Карта никому не досталась. Доволен?
Свободный Охотник прохаживается от мембраны к мембране, заложив руки за спину. Дочь гипа непроизвольно двигает головой, следя за его перемещениями.
— Правильно, — бросает он фразы. — То, о чем ты сказала, называется Первой Атакой. Враги ударили в мозг Метро, они безошибочно вычислили самый могущественный гипархат. Полной Картой владел только гипархат Узора — эта монополия была святой во все времена, эта монополия была неприкосновенна и фундаментальна. Ясно, что комплекты маршрутов, необходимых для такого внезапного и эффективного нападения, были получены непосредственно от службы Узора. Причём, обычным образом. Кто-то из постоянных абонентов сделал несколько заказов, заплатил за услуги, и готовы оперативные карты. Карты Первой Атаки… К чему я все это? К тому, что сотую назад очень многое для меня прояснилось. На самом деле война началась совсем с другого. Вовсе не с Первой Атаки. Прежде всего был захвачен и полностью блокирован один из гипархатов Пустоты. Номер сорок семь, Хозяюшка. Судя по всему, мгновенно и жестоко — чтобы никто и ничто не просочилось к соседям. Звероиды любят и, главное, умеют делать такие дела, как показал дальнейший ход войны. Только затем была осуществлена пресловутая Первая Атака — после тщательной тайной подготовки.
— Наш гипархат они захватили раньше гипархата Узора? — растерянно спрашивает девочка.
— Да, — безжалостно подтверждает Свободный Охотник. — Мало того. В вашем гипархате ничего не было разрушено, то есть твари идеально провели боевую операцию. Они превратили твою родину в свой штаб ещё до начала войны! Каким образом жене гипа, твоей матери, удалось вырваться?
— Не знаю…
Дочь гипа снова плачет — беззвучно, по-взрослому. Юный воин останавливается перед ней и поднимает с ковра шар настройки.
— Перестань, — морщится он. — Садись и смотри. Я хочу, чтобы ты поняла все до конца…
7.
…Откуда звероиды появились в этом мире? Откуда выползают их нескончаемые стаи, где их родина — где же оно, сердце галактического зла? Нет ответа на простой вопрос. Если твари всегда жили здесь, в Галактике, в неком затерянном Фрагменте, то почему их численность сравнима с численностью доминирующей в этом мире расы, почему до сих пор не обнаружено никаких следов их существования? Если они прибыли извне, из пропасти Глубокого Космоса, то где их корабли, почему пользуются чужой, украденной здесь же технологией? И тем более необъяснимо их количество: каким образом гости, пришедшие, скажем, из другой Галактики, получают бесчисленные подкрепления в виде живой силы? Главная загадка тварей. ТАЙНА… Нет слаще блюда, чем Главная Тайна Врага — добыванию этого лакомства можно подчинить все оставшиеся в твоём распоряжении Единицы жизни. И в итоге не отведать…Информация просмотрена, изучена, разложена по векторам. Однако ясности как не было, так и нет. Несомненно лишь, что волны Первой Атаки покатились именно из Сорок Седьмого, причём, никакие иные гипархаты Пустоты для этой операции звероидами не использовались. Значит, родина звероидов расположена где-то в Сорок Седьмом? Ха-ха, неправильно! Сверены все фамильные записи, бережно хранившиеся у дочери гипа, с имеющимися описаниями Мерцающих Усов, полученными в разное время из разных источников. Можно сказать с полной определённостью — в пространстве, охваченном Сорок Седьмым гипархатом Пустоты, нет ничего подобного. Мало того, каждый объект гипархата — вплоть до самой ничтожной базы! — полностью опознан, имеет детальное описание. Откуда же твари там взялись? Где оно, сладостное решение? Ускользнул ответ…
Свободный Охотник не спит, не получается, хоть и превращён пол его ячейки в широкую роскошную постель. Уставшее тело, поддерживаемое упругой пеной, словно висит в пространстве — очень приятное ощущение. Невесомая плёнка плотно прилегает к коже, поддерживая тепловой баланс и заодно очищая организм от всего лишнего. Однако мысли теснят сон. Конечно, можно бы пришлёпнуть к вискам дурман-генераторы или ароматизировать спальню седативной смесью, после чего обрести долгожданный покой, но истинным воинам полагается справляться со столь ничтожными проблемами самостоятельно. Хочешь победить кого-либо, научись сначала побеждать себя.
Дочь гипа также не спит, осталась в комнате Всеобщей. Наверное, вновь и вновь наполняет окружающее пространство картинами прошлого, разглядывая их в одиночестве. Или уже отключила режим просмотра, вернув системам связи канал обзора, и уползла к себе в спальню? Можно запросить центральную систему базы и подсмотреть — где она и что делает, да только зачем… Девочка, к счастью, давно перестала плакать. Наоборот, изучив совместно с Неуловимым оперативные карты Первой Атаки и выслушав его рассуждения насчёт главной загадки тварей, она тут же нашла решение всем загадкам сразу. Тщетно скрывая радость, она предположила: может быть, враги фальшивку подсунули, оболгали славный гипархат? Может быть, шпион предал не только своих прежних, но теперь и нового хозяина? Как-никак столько стычек в пути было, столько случайностей! Неуловимый еле удрал — сам же рассказывал!