Сербжинская Ирина. Воин Сновидений

   Она убрала платок в карман.
   – Надо будет спросить у него, что это за человек, которого он… – Сати поморщилась. – Блин, да я теперь неделю есть не смогу… Джулис мне недавно рассказывал про то, как маги друг с другом расправляются. Вот, видимо, как раз такой случай.
   – Спросим, спросим… – многообещающе процедил сисадмин, хмуря брови.
   – Ладно, Никита. Поехали на репортаж, что ли…
   Они сели в машину. Мимо поплыл зеленый тихий бульвар.
   Сати вынула из рюкзака абонемент в бассейн, исчерканный синим фломастером.
   – Где-то я записала фамилию заказчика. – Она развернула абонемент. – Но где, вот вопрос? А, вот он. Предприниматель Васнецов, завод по производству мраморной крошки.
   Она умолкла, изучая записи.
   – Чего притихла?
   – Думаю.
   – О ком? О предпринимателе Васнецове?
   – Нет, – рассеянно отозвалась Сати. – О заклинании. Странно как-то… Тильвус говорил, что сны Воина потому мне сниться стали, что в царстве-государстве какой-то идиот перепутал заклятия. А раб лампы сказал как-то, что для того, чтоб заклятие упало на обычного человека, у него с магом должен быть физический контакт в эту самую минуту, понимаешь?
   – Какой еще «физический контакт»? – напрягся сисадмин.
   Сати вздохнула.
   – Ну ты как маленький, честное слово. Например, за руку его держать.
   – И что?
   – А то, что Тильвуса-то мы с тобой когда в последний раз видели? Осенью. Когда я Сереге по морде заехала. Вот с кем у меня физический контакт был! Жаль только, мало. Надо было ему побольше морду начистить! Ворюга проклятый! – сказала она кровожадно. – Ишь, втерся в доверие! Жаль, вы меня оттащили тогда, я б его…
   Она вдруг умолкла.
   Никита притормозил на светофоре, пропуская пешеходов.
   – Вот тебе и физический контакт, – озадаченно сказал он. – Только не ты дедулю за руку держала, а он тебя – когда от Сереги оттаскивал.
   – Блин… – растерянно проговорила Сати. – Но это ж давным-давно было. А сны-то – они совсем недавно появились!
   Сисадмин покачал головой.
   – Помнишь, дедуля-то говорил как-то, что время у них там иначе идет? У нас – целая зима прошла с той поры, а у них, в царстве-государстве? А у них – фиг его знает, сколько. Может, пара дней всего…
   Сати подумала немного, скользя взглядом по проплывающим мимо улицам.
   – Ну да, – хмуро сказала она. – Точно…
   Она надолго умолкла, потом вздохнула.
   – А он повзрослел, кажется… я имею в виду, в этом воспоминании, что я видела только что. Немного изменился, как будто старше стал. Наверное, несколько лет прошло…
   – Понятно, – проговорил сисадмин неопределенным тоном. – А где он сейчас находится, знаешь?
   – В каком конкретно месте? – уточнила Сати. – Не всегда. Если он не хочет, то его и не обнаружишь.
   – Привык следы заметать, – констатировал Никита.
   Сати закрыла глаза. Тонкий солнечный луч, прямой и сияющий, словно лезвие меча, протянулся в кромешной тьме. Сначала в темноте ничего не было видно, потом в памяти всплыл старый парк, заросшие тропинки отдаленного уголка, обрыв. Тильвуса она не увидела, зато почувствовала его состояние: чувство вины, тревоги и досады.
   – Наверное, в парке на набережной, – предположила она, открывая глаза. – Попозже туда наведаемся, а сейчас, пока я еще не померла, придется делами заниматься. Денег немного заработать – на парадный саван, на гроб приличный. – Сати снова посмотрела на мятый абонемент. – Так, предприниматель Васнецов. Давай, Никита, рули к Партизанской площади. Там в сквере он нас и дожидается. – Она умолкла, разбирая собственные каракули. – Мраморную крошку он производит, ага… хорошо. Зачем она нужна, интересно?
   – Крошка-шмошка… Вот и спросишь.
   – Спрошу, конечно. Кажется, что-то я про этого предпринимателя слышала. – Сати задумалась. Сисадмин свернул в проулок и притормозил, пропуская пешеходов. – А, вспомнила. Три года назад он в автокатастрофу попал. В машину его пьяный придурок на самосвале врезался. Жена с ребенком погибли. – Сати отыскала в рюкзаке рекламный буклет и посмотрела на фотографию предпринимателя. – Мужик ничего, симпатичный. Слышала, женился недавно. Меценатствует, вот площадку детскую городу подарил. «Марина» называется. О площадке и писать будем, сейчас вроде как презентация идет. «Презентация»… слово какое-то дурацкое, а? Между прочим, уже минут двадцать как идет. Как бы мужик-то на нас не обиделся, а?
 
   Предприниматель Васнецов на опоздание не обиделся, а казалось, вовсе его и не заметил. Сати и Никита вслед за супругой мецената прошлись по площадке, осмотрели качели и карусели, встретили коллег с телевидения, которые явились делать репортаж. Интервью коллегам давала тоже супруга, дама красивая, ухоженная и очень разговорчивая. Сам предприниматель сидел на скамейке и терпеливо дожидался, когда презентация закончится.
   – В следующую среду заметка выйдет, – объявила ему Сати, когда сисадмин сделал снимки. – Фоторепортаж будет.
   Меценат рассеянно кивнул.
   Сати удивленно покосилась на него – особой радости по поводу открытия площадки у предпринимателя Васнецова что-то не наблюдалось.
   – Отличный подарок нашему городу, – добавила она уже менее уверенно. – Большое спасибо. А площадку вы в честь вашей жены назвали? – Сати посмотрела на молодую красивую женщину.
   – Нет, – коротко ответил меценат.
   Никита бросил на Сати выразительный взгляд, и она, вспомнив историю предпринимателя Васнецова, прикусила язык.
   – Э… да. Ну в общем, в следующую среду. Мы вам пришлем несколько экземпляров. Прекрасная у вас семья, – добавила она, чтобы сделать приятное меценату. – И жена красивая.
   Васнецов глубоко задумался. Сати помялась на месте: уходить было как-то неловко.
   – Я ее не люблю, – неожиданно сказал он. – Я люблю ту, первую.
   От такого ответа Сати вконец растерялась.
   – Она медсестрой в больнице работала, – сказал он. – В том отделении, где я после аварии лежал.
   – Ну… э… – Сати посмотрела на приятеля, как бы ожидая поддержки, тот пожал плечами. – Да. Но вы все-таки живете… это хорошо, это, знаете ли…
   – Я жду, – просто сказал меценат. – Срок отбываю.
   Он вопросительно посмотрел на Сати.
   – Наверное, там не примут раньше положенного?
   Васнецов задумчиво посмотрел в небо. Сати тоже подняла глаза. По летней лазури плыло одинокое облачко: видно, небесное руководство было начеку, следя, чтобы никто из живущих не явился к ним раньше, чем нужно. Она подумала про сны Воинов, которые затягивали человека все глубже и глубже, пока у смертного уже не хватало сил сопротивляться магии сновидений, и вздохнула.
   – Не примут, – твердо ответила Сати. – В приемной сидеть придется, своей очереди ждать.
   – Вот и я так думаю, – негромко сказал предприниматель Васнецов.
 
   В тихом переулке, возле чугунной ограды парка, сисадмин запарковал машину и вместе с Сати направился к центральному входу. Сати в десятый раз подробно описывала Никите увиденную сцену убийства и снова разозлилась:
   – Что вспоминает, а?! Нет бы что приятное! Ведь было же в его жизни что-нибудь хорошее?
   Чем дальше они уходили от ворот, тем безлюдней становились аллеи. Ухоженные клумбы и подстриженные кусты остались позади, а здесь, вдалеке от главных аллей, разросшийся кустарник стоял стеной, дорожки заросли травой, и старые деревья переплелись ветвями в высоте.
   Тильвус сидел, по своему обыкновению, на траве, привалившись спиной к поваленному дереву, и внимательнейшим образом изучал пожелтевший листок бумаги, заляпанный жирными пятнами.
   – Что это дедуля-то читает? – вполголоса осведомился Никита. Он прищурился. – Глазам своим не верю: «Меню столовой „Звездочка“ за тысячу девятьсот семьдесят восьмой год? Да он, похоже, умом тронулся.
   – Это не меню, – со знанием дела пояснила Сати. – То есть выглядит как меню, а на самом деле документ магический, ясно?
   – Меню-шменю…
   Маг поднял голову.
   – Знаешь, Тильвус, – сердито начала она, – это уж слишком!
   – Что?
   – Не прикидывайся! Что ты сделал сегодня? Что?
   Тильвус поскреб в бороде.
   – Сегодня? Гм… дай-ка подумать. Ну сначала у нас с Сидором дела кое-какие были, так, небольшая коммерческая операция. Мы ее провернули, потом он к приятелям пошел, а я – на пляж. Сидор со мной пойти не захотел, а зря! На дебаркадере конкурс «Мисс Бикини» был. – Тильвус вздохнул и проводил мечтательным взором одинокое облачко, плывущее по небу. – Хорошо, что я случайно мимо проходил. Удачно. Там были такие… э…
   – Ты мне зубы-то не заговаривай! Ты прекрасно знаешь, о чем я! Ты человека убил, я видела!
   Маг оторвался от созерцания облака.
   – И что?
   – «И что»?! Ты издеваешься надо мной? Что значит «и что»? Зачем все это вспоминать в таких подробностях? Ну вспомнил бы мимоходом… так, в общих чертах… и дальше думай себе о чем-нибудь приятном, например, о…
   – О конкурсе «Мисс Бикини», – с готовностью подсказал Никита.
   – Об этом-то я долго вспоминать буду, – согласился Тильвус. – Кстати, там завтра финал. Схожу, пожалуй. На дебаркадер-то не пустят, само собой, но и с берега все отлично видно.
   – А во сколько? – заинтересовался сисадмин. – В принципе, официально я завтра еще не работаю, так что тоже могу…
   – Заткнитесь вы оба! – рявкнула Сати.
   Они умолкли.
   – Тильвус, кто это был?
   – Точно не знаю. – Он пожал плечами. – Наверное, студентки? Такие, знаешь, загорелые, длинноногие, в купальниках.
   Сати набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула.
   – Я говорю о том человеке, которого ты разорвал на кусочки, – произнесла она раздельно. – В воспоминаниях.
   Тильвус вздохнул.
   – Ну это долгая история…
   Сати уселась на скамейку.
   – Рассказывай. Раз уж я это увидела, изволь объяснить, что к чему.
   Тильвус поскреб в бороде, рассказывать ему не очень-то хотелось.
   – Это было много лет назад, – начал он неохотно. – После того как последняя битва Воинов Сновидений с аркабскими колдунами закончилась. Прошло какое-то время, и маги-Воины стали погибать. Смерть каждый раз была естественной, не подкопаешься, поэтому сначала никто ничего не подозревал… да и следов магии обнаружить тоже не удавалось…
   – Разве маги не бессмертны? – удивилась Сати, восстанавливая в памяти скудные сведения о волшебниках, почерпнутые в основном из детских фильмов да из общения с Тильвусом и Джулисом.
   – Как сказать… Магия позволяет, конечно, жить долго, но насчет бессмертия… нет. Одним словом, когда мы догадались, что дело нечисто, семь Воинов уже были мертвы. Кто-то уничтожал их, одного за другим.
   Тильвус свернул бумаги и сунул в карман.
   – Я знал, что рано или поздно этот неизвестный охотник доберется и до меня. – Он пожал плечами. – Остальное ты видела. Вечный Странник получил еще одну душу.
   – И ты до сих пор не перестаешь его ненавидеть? – уточнила Сати, помнившая состояние ярости и ненависти, которое ей довелось только что пережить. – Сколько лет-то прошло с той поры?
   – Он убивал моих товарищей. Тех, с кем мы вместе сражались плечом к плечу. После битвы с аркабцами нас оставалось не так уж много.
   – Понятно, – проговорила Сати. Она помялась и перевела разговор на другое: – Как дела с заклинанием? Уже узнал, по чьей вине это произошло?
   Тильвус потянулся за листком меню.
   – Пока нет. Да сейчас не это главное. Главное – распутать его. А потом и того, кто это сделал, отыщем. Этим займется в Доршате мой старый друг.
   – Старый друг? – понимающе переспросила Сати, переглянувшись с Никитой. – А это, случайно, не Адрик? Друг, ага…
   Тильвус бросил на них быстрый взгляд:
   – Джулис не унимается?
   – Ты обещал его не трогать! И поклялся сделать видимым, как только закончишь с заклинанием, – поспешно напомнила Сати. – Так что держи слово!
   – Дал я маху с этим обещанием, – с досадой признался маг. – Что он опять наболтал?
   – Да так, ничего особенного, – как можно небрежнее сказала Сати. – Э… а… можно спросить?
   – Спрашивай, – обреченно вздохнул Тильвус. – Ты ж все равно не отстанешь…
   – Почему ты не убил Адрика? Он же враг? А ты позволил ему выйти живым из твоих снов.
   Тильвус открыл было рот, но тут же закрыл его. И Сати, и Никите показалось, что он хотел сказать что-то, но в самый последний момент передумал.
   – Просто так, – пожал он плечами. – Захотелось.
   – Адрик-шмадрик, – недовольно проворчал Никита. – Он-то вышел живым? А почему же… – Он посмотрел на Сати.
   – Адрик – чародей, – пояснил Тильвус. – Маг, а не обычный человек.
   – Понятно. – Сати уселась на скамейку. – Рассказывай, как идут дела с заклинанием. Скоро ты распутаешь его? А то страшновато как-то. – Она посмотрела на ворох пожелтевших бумаг. – Что там, в меню, такого ценного?
   Тильвус положил на колени листок.
   – Это одна из работ старины Адрика, – промолвил маг. – Будем справедливы: при всех его недостатках, в изучении сновидений ему нет равных.
   – Ну он же аркабский маг! – со знанием дела сказала Сати. – Все они…
   – В его присутствии лучше об этом не упоминать, – предупредил Тильвус. – То есть все, конечно, прекрасно знают, кто он такой, но стараются обходить стороной этот щекотливый вопрос. С его-то бешеным характером нелегко, я думаю, слушать любое упоминание об Аркабе. Так вот… – Тильвус провел пальцем по строчкам меню. – «Сонные яды, ранения, кровь спящих, вещие сны, серебро, ослабляющие сны, обессиливающие заклятия, кошмары… – Палец Тильвуса остановился на строчке „Шницель министерский“. – В кошмарах Адрик особенно силен. Запросто может создать такой, что человек умрет во сне от страха.
   – Сон-шмон… ничего себе!
   – «Природа путешествий во сне»… А это он зачем притащил? «Необратимые заклятия, иллюзия снов»…
   Сати вглядывалась в лицо мага.
   – Тильвус, – спросила она. – Ведь ты сможешь распутать это заклятие, правда? А то мне как-то не очень хочется…
   – Смогу, конечно, – твердо проговорил маг. – У большинства заклятий есть противоположные.
   Он достал отрывной календарь и принялся перелистывать его с задумчивым видом.
   – Дело только во времени. А его-то как раз…
   – У большинства?!
   – Да почти у всех, – спохватившись, ответил Тильвус.
   – Точно? – допытывалась она. – А то Джулис говорил…
   Маг вздохнул:
   – Снова Джулис? Передай ему, что, если он ляпнет еще что-нибудь, я попрошу Адрика создать для него персональный кошмар. Личный! Уверен, старый друг мне не откажет.
   Он полистал календарь.
   – «Магическое оружие Воинов Сновидений, защитные знаки, руны сна, руны дождя, руны луны»… гм. Никогда не был особенно силен в рунных заклятиях, – признался Тильвус.
   Сати кивнула на рулоны туалетной бумаги, видневшиеся в старом полиэтиленовом пакете.
   – А это что?
   – Манускрипты и книги, написанные Адриком. – Тильвус принялся перебирать рулоны. – «Сновидения: краткий справочник», «Сны оборотней и сны упырей: сравнительный анализ», «Медицина и сновидения: летаргические сны, лунатизм, быстрая и безболезненная смерть во сне», «Воины Сновидений: легенда и реальность». – Великий маг хмыкнул. – Я смотрю, он времени даром не теряет…
   – Какой он образованный, этот Адрик, – уважительно сказала Сати. – Люблю умных мужчин.
   Тильвус бросил на нее проницательный взгляд.
   – Высоких голубоглазых блондинов в очках? – ехидно уточнил он. – Ну что тебе сказать? Адрик, конечно, блондин, но…
   Сати подскочила.
   – Ты опять?! Опять?! Это просто гнусно – хозяйничать в моих мыслях как в своих собственных!
   – Ладно, ладно, я же только о блондинах, – примирительно сказал Тильвус. – Ты вчера составляла какое-то объявление в… кстати, куда? В службу знакомств, кажется, чтоб тебе подыскали подходящую кандидатуру?
   – Блин! Это был секрет! Мой секрет!
   Никита покосился на Тильвуса.
   – Служба знакомств? А мне ты об этом не говорила, – сказал он с обидой.
   – Я и ему не говорила! А он себя хорошими манерами не утруждает, влез в мои воспоминания да и узнал. Не понимаю, что в нем находила эта самая колдунья, которая его девяносто лет домогалась!
   Сисадмин вытаращил глаза:
   – Девяносто лет?!
   – Откуда тебе это известно? – насторожился Тильвус. – Ну конечно! Опять Джулис?
   – Джулис-шмулис… девяносто лет? Ого! Бойкая старушонка, должно быть? – Никита уважительно посмотрел на мага. – Когда женщина постарше, это всегда э… познавательно, но девяносто лет?!
   – Еще как познавательно! – подхватил Тильвус. – Вот помню, как-то раз…
   – Заткнитесь! – заорала Сати. Она схватила со скамейки связку квитанций и швырнула, стараясь попасть одновременно и в Никиту, и в Тильвуса.
   Тильвус небрежно поймал связку и разгладил:
   «Защитные руны и способы их применения». Хм… готов поклясться когтями дракона, Адрик прекрасно знает, что в рунах мне до него далеко, вот и не упустил случая ткнуть меня носом. Аркабский самоучка… Он что же, думает, я защитную руну нарисовать не смогу?
   – Неужели сможешь? – как можно язвительней поинтересовалась Сати.
   – Дед, а ты квалификацию-то не потерял? – небрежно поинтересовался Никита. – За то время, что здесь торчишь?
   – Квалификация у меня в порядке, – хвастливо сказал Тильвус. – Жаль, ни пера, ни бумаги под рукой, а то бы я…
   Сати блеснула глазами.
   – Никита! У тебя фломастер есть? Есть? Прекрасно… давай сюда. Пусть господин великий маг свое умение продемонстрирует.
   Тильвус повертел в руках фломастер.
   – А бумага? На книгах из библиотеки я рисовать не могу. Адрик мне такой кошмар нашлет, что любо-дорого! Бумаги-то нет. Ну на нет и суда нет. – Он протянул фломастер Никите. – В другой раз нарисую.
   Сати пошарила по карманам, подходящей бумажки не обнаружилось. Тогда она вытащила из рюкзака смятую купюру и разгладила.
   – Для такого дела последних наличных не пожалею… Рисуй!
   – Вот привязалась, – проворчал Тильвус. – С таким характером от тебя все блондины разбегутся…
   Он положил купюру на календарь, подумал, прищурил глаза и двумя быстрыми штрихами начертил ломаную угловатую руну.
   – Немного похожа на букву «алей» старого письма норлоков. Руны всегда рисуют начиная с ромба, направление – с юга на север.
   Он протянул фломастер Никите.
   – На самом деле рисовать руну можно чем угодно: пальцем, мелом, можно выкладывать из камней, травинок, веточек.
   – Ты ж говорил, что все забыл давным-давно? – разочарованно протянула Сати, переглянувшись с Никитой. – Старого написания нор… кого? Ну неважно. Я примерно так и думала. А от чего она защищает?
   – От тех, кто хочет принести тебе вред. Обычно ее над дверью выжигают, тогда зло не сможет войти в дом. Иногда руну отливали в серебре, само собой, делать это должны маги… наделяют ее защитными свойствами и носят как подвеску. С такой защитой опасаться нечего.
   Сати расправила купюру и взглянула на руну внимательней:
   – Полезная вещь. Жаль, что здесь она не действует.
   Тильвус пожал плечами:
   – Рунная магия – тонкая материя…
   Сати засунула купюру с нарисованной руной в карман и тут же забыла о ней.
 
   Свадебный фотограф Адольфыч сидел на траве под деревом и, прищурившись, задумчиво смотрел на городские пруды, на бульвар, на дома-высотки, что стояли напротив. Посредине пруда шумел фонтан, в каплях воды дрожала радуга. На балконе пятого этажа молодая женщина развешивала белье. Цветные простыни полоскались на ветру, точно флаги неведомых государств, и будили давние детские мечты о парусных кораблях и кругосветных путешествиях.
   Адолдьфыч прищурился на солнышко и улыбнулся: что ни говори, а жизнь прекрасна! По этому поводу очень хотелось выпить, и обстоятельства складывались как нельзя удачнее – денег не было совсем. На всякий случай фотограф обшарил карманы, потом засунул палец в прореху и хорошенечко проверил, не завалилась ли мелочь за подкладку.
   – Адольфыч… – плачущим голосом протянул парень, сидевший на лавочке неподалеку, и прижал к груди громадные, как пивные кружки, кулаки. Проходивший мимо старичок в очках опасливо покосился на накачанного, бритого наголо верзилу, но тот не отрываясь смотрел на Адольфыча умоляющими глазами. – Ну когда?
   – Скоро, скоро, – отмахнулся фотограф, ощупывая полу мятого пиджака: завались за подкладку одна-единственная копейка – и таинственное волшебство, которое позволяло блестяще решать материальные проблемы, не сработает. Это он знал совершенно точно, а почему так происходило – Адольфыч давно перестал ломать голову. Супруга Варвара, узнавшая вскоре после свадьбы о потрясающих способностях мужа, поначалу требовала, чтобы за счет удивительного таланта пополнялся семейный бюджет, но не тут-то было: волшебный дар затаился, притих, и в конце концов Варвара вынуждена была капитулировать.
   Проведя тщательную ревизию карманов, фотограф повеселел.
   – Адольфыч… – снова басом заныл парень. – Ну будь человеком… Второй раз из-за тебя свадьбу откладываем… Теща со свету сживает… Уже и ресторан заказан, и машины, и гости опять же…
   – И чего?
   – Ну чего… фотограф нужен…
   – А Адольфыч тебе сразу говорил – бери Уткина! Хороший фотограф и просит недорого.
   – Издеваешься?! Уткину только на похоронах работать! Уткина… Танька хочет, чтобы ты…
   Адольфыч вздохнул и почесал в затылке:
   – Танька – это кто?
   – Невеста моя. Слушай, ну будь человеком, а?
   Фотограф поковырял дырку на рукаве пиджака, подумал. Неведомую Таньку было отчего-то жаль.
   – Ладно! – решительно произнес он наконец. – Адольфыч сделает. Когда свадьба?
   – В следующую пятницу. – Парень вскочил со скамейки. – Не подведешь? А то теща меня – в бараний рог!
   – Если Адольфыч слово дал, – важно сказал фотограф, – то уж не волнуйся. Ясно? Ага. Ну все, иди отсюда. Невесте привет! Скажи, отсниму все в лучшем виде. Королева будет!
   Когда счастливый парень исчез, Адольфыч снова почесал в голове. Выпить хотелось все сильнее, но распитие бутылки в одиночку теряло всякий смысл. Хотелось не просто напиться, а провести время за приятной беседой с хорошим человеком.
   – Здорово, Адольфыч, – просипел над ухом чей-то голос. – Ух, как голова трещит… затылок ломит!
   Фотограф тут же догадался, что к нему явился вчерашний знакомый, и обрадовался.
   – Здорово, друг! А Адольфыч как раз сидел и думал: не пора ли отдохнуть культурно, поговорить, пообщаться! А тут и ты как раз! Что, говоришь, голова болит?
   Невидимость собеседника фотографа совершенно не смущала. Пил он давненько и уже привык к сюрпризам, которые время от времени преподносила белая горячка. Сейчас ему хотелось только одного: чтоб такой хороший собеседник не исчезал как можно дольше, а все остальное не так уж важно.
   – Ох… как будто тролль дубиной шарахнул…
   – А Адольфыч вечером тебе говорил: главное – меру знать! – назидательно проговорил фотограф. – А ты вчера, прямо скажем, малость перебрал. Ну да ничего! Я вчера тебя, как гостя города, с достопримечательностями знакомил, так?
   – Так…
   – Достопримечательность номер один – ликеро-водочный комбинат «Багульник». Ну это мы уже прошли… Сегодня у нас по плану достопримечательность номер два: пивзавод «Золотой тигр»! Не грусти, друг! – ободряюще протянул Адольфыч. – Пивка сейчас холодненького на разлив купим, полечим тебя! Сядем на бережку на набережной, потолкуем…
   Фотограф поднялся на ноги и решительно одернул старенький мятый пиджак.
   – Но сначала деньги найдем!
   Он спустился на бульвар и побрел по дорожке, внимательно глядя под ноги и по сторонам.
   – Голова болит – это дело такое… тяжелое, но поправимое! Адольфыч знает, как лечить… У Адольфыча дети живут в соседнем доме, дочь и сын. Взрослые уже, семьи свои. А нет-нет, да и прибегут среди ночи. «Папа, говорят, дай водки!» Дам. Что ж мне, своему ребенку водки жалко?!
   Он уходил все дальше от прудов, ведя оживленную беседу с невидимым собеседником. Фотограф любил поговорить, а супруга Варвара вечно куда-то торопилась и слушать его не желала.
   – Ты молодец, что к нам приехал! Мы гостей уважаем. Вот, гляди, знаешь, что это такое? Нет? Ну ты даешь… это памятник пограничникам. Адольфыч знаешь, кем в детстве быть хотел? Пограничником. Охранять рубежи родины, вот так-то! Как Карацупа… слыхал про такого?
   Выяснилось, что ни про Карацупу, ни про его овчарку невидимый гость города никогда не слыхал. Адольфыч ужасно расстроился.
   – Ну как же? Знаменитый пограничник. Мы с пацанами все детство в пограничников играли. Граница-то рядом, рукой подать. Все мальчишки пограничниками хотели стать… и обязательно чтоб овчарка была! А вот стал – фотографом. – Адольфыч крякнул и почесал в затылке. – Получилось так.
   Он поворошил ногой кучку прошлогодней листвы, по оплошности не убранной дворниками. Кошелька не обнаружилось, но Адольфыч не унывал.
   – А я вот… – кашлянув, проговорил невидимый собеседник сиплым голосом, – я вот тоже мечтал. Ну то есть не я, – тотчас поправился он, – а знакомый мой… приятель. Рассказать?
   – Конечно! Адольфыч хоть по сторонам смотрит, а на самом деле слушает!
   Фотограф, кряхтя, присел и заглянул под скамейку.