Страница:
Гришаев недолюбливал Слатковского и поэтому говорил с ним откровенно и даже жестко.
Тот в ответ окинул следователя суровым взглядом и произнес:
– Единственное, в чем вы можете быть уверены, господин Гришаев, так это в том, что сегодняшнее убийство не имеет никакого отношения к делам Финком-банка. Слухи о неустойчивом положении Финком-банка распускают наши недобросовестные конкуренты. Финансовое положение Финком-банка стабильное. Мы платим по всем своим обязательствам.
– Чего нельзя сказать о ваших бывших клиентах, подавших на вас в суд. Их положение никак не назовешь стабильным. Я говорю это по материалам дела, которое заведено против вашего банка в городской прокуратуре.
– Я могу повторить, что это всего лишь происки конкурентов и ничто иное. И еще…
Слатковский глубоко вздохнул и продолжил более спокойным тоном:
– Я уверен, что это убийство никак не связано с нынешней профессиональной деятельностью вице-президента банка Грушина. Алексей Германович, собственно, меньше года назад занял этот пост и, по большому счету, еще не успел войти в суть всех проблем банка. Корни этого убийства надо искать в прошлой деятельности господина Грушина, который до банка работал финансовым советником в ряде коммерческих структур. Пожалуй, это все, что я могу сейчас сказать, больше мне добавить нечего.
– Спасибо и на этом, Александр Григорьевич, – ответил Гришаев. – Мы, несомненно, воспользуемся вашими советами и поднимем все прошлые связи убитого. Но, пожалуй, и ситуацию, сложившуюся в вашем банке и вокруг него, мы тоже не обойдем стороной.
– Это ваше право, – устало произнес Слатковский.
Он попрощался с Гришаевым и с милицейским начальством и, бросив последний взгляд на лежащий возле подъезда труп Грушина, накрытый брезентом, пошел прочь со двора к поджидавшему его на улице «Линкольну».
Гришаев вернулся к группе милиционеров.
– Ну что, прокурор, произведешь осмотр жмурика или поедешь домой? – с легкой усмешкой на устах спросил его Малышев.
Гришаеву очень не хотелось этого делать, но все же многолетняя привычка вникать во все тонкости дела самому взяла свое, и он произнес:
– Давайте-ка, посвятите меня в детали дела, раз уж я здесь нахожусь.
Майор Григорьев кивнул на высокого человека в короткой кожаной куртке и сказал:
– Вон твой приятель, капитан Краснов. Он и расскажет тебе о том, что удалось узнать.
– Краснов! Разъясни ситуацию прокурору.
Гришаев и Вячеслав Краснов не раз сотрудничали друг с другом по разным уголовным делам. Несмотря на разницу в возрасте – Краснову было тридцать шесть лет, – они поддерживали друг с другом не только профессиональные, но и дружеские отношения.
Краснов подвел Гришаева к трупу и поднял брезент.
Банкир лежал лицом вниз и чуть на боку. В этом положении хорошо была видна рана на голове. Пуля попала в затылочную часть, чуть ближе к левому уху. И, судя по всему, смерть наступила мгновенно.
– Стрелял явно профессионал, – произнес Краснов.
И снова накрыл убитого брезентом.
– Место, откуда стрелял киллер, вы уже обнаружили? – спросил Гришаев.
– Да, конечно. Здесь самая удобная точка для стрельбы – это крыша соседнего дома, – капитан милиции кивнул на девятиэтажку. – Киллер поджидал его именно там. Вооружен он был импортной винтовкой с оптическим прицелом марки «Хеклер и Кох». Отстрелявшись, оружие он бросил на крыше, там же нашли и стреляную гильзу. Рядом валялся музыкальный футляр, в котором он эту винтовку принес. Никаких отпечатков пальцев ни на винтовке, ни на гильзе не нашли.
– Кто-нибудь видел этого стрелка, свидетели есть какие-нибудь?
– Как всегда, народу было много, а свидетелей никого. Впрочем, кто-то сообщил, что от дома на улице Кострова отъехали белые «Жигули» приблизительно в то же время, когда было совершено убийство. Мы сейчас проверяем, имело ли это отношение к нашему делу или нет.
Гришаев бросил взгляд на «Ауди», в которой сидели, понурив головы, охранники Грушина.
– А эти что говорят? – Гришаев кивнул на охранников банкира.
– А что они скажут? – пожал плечами Краснов. – Подъехали, прочесали подъезд, подвели объект к подъезду, тут его киллер и хлопнул. Ты же сам знаешь, если захотят убить, никакая охрана не спасет.
– Да-а-а, – протянул Гришаев и продолжил: – Высококлассный стрелок, дорогая винтовка, несомненно, хорошая организация этого дела. Все говорит о том, что деньги, похоже, затрачены немалые.
– Да и покойничек не маленьким человеком был, – ответил Краснов.
– Я о том и говорю, что какие же бабки были предметом разногласий, если только на одно убийство банкира столько затрат сделано.
– Вот это тебе и предстоит выяснить, – произнес Краснов.
– Кто этим делом будет заниматься, ваша структура или Малышевская? – спросил Гришаев.
– Не знаю, – пожал плечами Краснов. – Наверное, наша, хотя, может, дадут совместную группу.
– Ну да ладно, завтра все решится. Жду вас утром в городской прокуратуре.
Устраиваться в гостиницу Полунин, конечно же, не собирался, хотя сказал об этом Лене Быку. Светить свой паспорт при регистрации было слишком рискованно.
Необходимо было отыскать квартиру в городе, в которой можно было бы остановиться и тайно пожить несколько недель.
Полунин остановил «БМВ» у одного небольшого бара в центре города. Он решил перекусить, а заодно и обдумать, как быть дальше.
У бара было оптимистическое название «Веселый Роджер», но никакой пиратской символики в убранстве заведения не было.
Судя по ценам, оно было рассчитано на клиентов среднего достатка и выше. Полунин подошел к стойке бара, самому освещенному месту в зале, и уселся на высокий стул.
К нему сразу же подошел бармен – молодой парень с по-детски розовыми щеками.
– Что-нибудь закажете? – спросил бармен почти доверительным тоном.
– Да, – ответил тот, вынимая из кармана плаща купленную по дороге газету. – Что-нибудь перекусить, желательно горячего.
– Бифштекс с кровью и картофельным гарниром устроит? Рекомендую, очень вкусно, соус к нему делает наш шеф-повар. Это его ноу-хау.
– Давай без соуса, мне нельзя острое, – ответил Полунин, разворачивая газету на стойке бара.
– А что будете пить? Выбор у нас, как видите, велик, есть даже марочные французские вина. Или вы предпочитаете что-нибудь покрепче: бренди, виски, джин. Есть все, что может усладить ваш вкус.
– Я предпочитаю сок, его ты можешь выбрать на свой вкус.
Бармен удивленно посмотрел на Полунина.
– Что, ничего из спиртного? – удивился он.
– Я за рулем, – ответил Полунин, показав на связку автомобильных ключей, лежащую на стойке бара рядом с ним, вместе с пультом сигнализации.
Газета, которую купил Полунин, была рекламного характера. Помимо прочих коммерческих объявлений, здесь были объявления о сдаче квартиры в аренду.
Когда Полунин уже расправился с едой и допивал остатки своего сока, бармен, у которого в это дневное время было не так много посетителей, снова решился с ним заговорить.
Он бросил взгляд на заглавие газеты, которую Полунин читал, и спросил:
– Вы, наверное, не местный, ищете жилье?
– С чего ты взял? – небрежно ответил Полунин. – Может быть, я подыскиваю жилье для своей любовницы.
– Да это и неважно, – ответил бармен. – В любом случае могу сделать вам предложение, подходящее на все случаи жизни.
– Слушаю тебя внимательно, – ответил Полунин, вынимая из кармана пачку сигарет.
Бармен тут же достал из кармана зажигалку и услужливо дал прикурить Полунину, поставив перед ним на стойку бара пепельницу, а потом заискивающе спросил:
– Девочек не желаете?
– Девочек? – переспросил Полунин.
– Да, – подтвердил бармен. – Дешево, качественно и в полной упаковке.
– Что значит в полной упаковке? – удивился Полунин.
– Есть хата, где можно переночевать, – ответил бармен и посмотрел в дальний угол бара.
Полунин, перехватив его взгляд, тоже повернул голову в ту сторону. За одним из столиков, скучая, сидели две девушки, которые курили, перебрасываясь какими-то фразами.
Однако, заметив, что на них смотрят бармен и потенциальный клиент, девицы приосанились и заулыбались.
Внешне девицы показались Полунину малопривлекательными, в каком-то смысле даже стандартными. Обилие косметики на лицах, короткие кожаные юбки, обтягивающие блузки, подчеркивающие фигуру. Словом, все то, что ярко подчеркивает сексуальность, зачастую в ущерб прочим чертам женской обаятельности.
Но тут, скосив взгляд чуть в сторону, Полунин заметил сидевшую в одиночестве девушку, внешность которой показалась ему более привлекательной и незаурядной.
На вид ей было лет двадцать пять, не больше. Это была довольно высокая шатенка с правильными чертами лица. Косметика если и присутствовала на ее лице, то была не заметна.
Она была одета в бирюзового цвета костюм, который не выпячивал достоинства ее фигуры, при этом не оставляя никаких сомнений в том, что таковые присутствуют.
– Если вы захотите, то можно брать по часам, а можно на сутки. Это будет дешевле.
– Сколько? – спросил Полунин.
– Сто пятьдесят баксов за сутки, – ответил бармен.
– Пятьдесят, как я понимаю, твои? – с улыбкой взглянув на бармена, предположил Полунин.
– Заведения, – вкрадчивым голосом поправил бармен.
– Ясненько, – произнес Полунин и снова посмотрел на сидевшую в одиночестве женщину. – А эта шатенка в ваш прейскурант включена?
– Эта, – бармен неожиданно замялся, – эта нет… она просто посетительница.
Полунин внимательно посмотрел на своего собеседника.
– Что-то не похоже. Она что, сюда покурить зашла? Перед ней даже стакана сока не стоит.
– Ну в общем… – бармен снова замялся. – Короче, она сегодня просто не работает. Женские дела, знаете.
– А на кой черт она сюда пришла? – продолжал допытываться Владимир.
– Просто с подружками поболтать, – энергично пожал плечами бармен.
– Странный у них какой-то разговор получается. Они сидят за одним столиком, она за другим, – усмехнулся Полунин. – Хватит мне лапшу на уши наматывать. Мне нравится именно эта баба, поэтому говори честно, почему ты не отдаешь ее на заказ.
– Да нет, отчего же, – примирительным голосом ответил бармен, – можете брать, но я бы не советовал.
– Почему?
– Она не совсем здорова.
Бармен выразительно посмотрел на Полунина и сказал:
– Сами понимаете, в каком смысле. Можно, конечно, с презервативом, но зачем вам этот риск? К тому же она действительно не работает, а здесь сидит потому, что ждет одного фраера, от которого, как она считает, подхватила…
В баре появился новый посетитель – молодой мужчина, длинноволосый и элегантно одетый. Модный костюм-френч серого цвета сидел на нем как влитой.
Пройдя по залу, он кивнул бармену и сел напротив сидевшей в одиночестве женщины. Между ними завязался напряженный разговор, который очень скоро перешел на повышенные тона.
До слуха Полунина долетали лишь краткие обрывки фраз, из которых он сделал вывод, что девушка явно упрекает молодого человека в чем-то. Тот, в свою очередь, хоть и грубовато, но оправдывается.
Наконец у парня, видимо, кончилось терпение.
– Да пошла ты на хер, сучка…
– Сам ты козел вонючий, – в ярости ответила шатенка. – Обманул меня, гад, и даже бабки не хочешь заплатить.
– Ни хрена ты от меня не получишь, – в ответ произнес парень.
Полунин, неожиданно для самого себя, решил вмешаться. Он встал со стула и направился к столу, за котором сидели спорящие.
В этот момент длинноволосый парень вскочил из-за столика и бросил своей собеседнице:
– Только сунься ко мне, проститня траханая, я тебе все ноги пообломаю. Твои проблемы, ты и решай их сама.
Он развернулся, намереваясь отойти от стола, и в этот момент наткнулся на Полунина, словно на каменную стену.
– Осторожно, молодой человек, – произнес Полунин, – не надо быть столь порывистым.
– Да пошел ты! – зло отмахнулся от него парень и уже собрался отойти.
Но Полунин схватил его за шиворот и толкнул обратно на стул, с которого он только что встал.
Не ожидавший этого парень отлетел назад и упал на стул, едва не свалившись с него.
Полунин поставил ногу на край стула так, что каблук его ботинка прижал полу пиджака нахала. Тот попытался подняться, но сделать это он смог бы, лишь сняв с себя пиджак.
– Ты что, очумел, что ли, мужик? – спросил длинноволосый, удивленно и испуганно глядя на Полунина. – Ты кто вообще?
– Учитель хороших манер, – ответил Полунин. – Ты очень неприлично себя ведешь. Сначала нахамил даме, потом чуть не сбил с ног меня, оскорбив при этом.
Полунин посмотрел на проститутку, которая с удивлением наблюдала за происходящим.
– Это ваш друг, мадам?
– Паскуда он вонючая, а не друг мне, – в сердцах проговорила та.
– Насколько я понял, невольно слушая ваш разговор, он вам что-то должен?
– От такого дерьма можно взять только деньги, – ответила она.
– Какова сумма?
– Пятьсот баксов, – хмуро ответила та.
Полунин перевел взгляд на парня и с удивлением в голосе произнес:
– По-моему, не очень много, чтобы так скандалить.
– Чего?! Я ей должен? – возмущенно заверещал парень. – Я ничего ей не должен. Сейчас, как же, буду я всякой бляди уличной бабки платить! Ни за что!
Полунин не сильно и почти нежно провел растопыренными пальцами сверху вниз по его лицу. Тот от неожиданности зажмурился, а когда открыл глаза, то посмотрел на Полунина в ужасе.
– Исчезни отсюда, быстро, – приказал ему Полунин.
Он убрал ногу со стула, и парень, вскочив в страхе, почти побежал к выходу.
Полунин уселся за стол напротив шатенки, та, видимо, еще не отошла от скандала и молча курила, не обращая на Полунина большого внимания.
– Меня зовут Владимир, – прервал молчание Полунин.
– Не уверена, что могу тебя с этим поздравить, – огрызнулась проститутка.
– А как зовут тебя?
– Тебе настоящее имя или сценический псевдоним?
– Лучше имя, – ответил Полунин.
– Зови меня Людой.
И, посмотрев на Полунина, она спросила:
– Ну и что дальше?
– У меня, Люда, к тебе дело есть.
Та в ответ покачала головой:
– Нет, мужик, я временно не работаю.
– Во-первых, я представился и не надо обращаться ко мне так, а во-вторых, ты еще не узнала, что за дело, а уже отказываешься.
– Слушай, мужик, – упрямо и с вызовом произнесла проститутка, – отвали от меня! Знаю я ваши дела, все одним и тем же кончается: трахнуть на халяву, да еще и без презерватива.
Люда была сильно раздражена и явно зла на весь белый свет.
– Да, – усмехнулся Владимир, – не любишь ты мужиков, ой как не любишь.
– Ты когда-нибудь встречал проститутку, которая бы любила мужиков?
Тот задумчиво покачал головой и сказал:
– Нет, пожалуй, не встречал. Но и такую ненависть, как у тебя, редко встретишь у столь молодых женщин.
– Сейчас вы меня особенно достали.
– Ты имеешь в виду этого мудака, который ушел? – спросил Полунин, кивнув на дверь бара.
– Его в первую очередь.
– Он правда должен тебе пятьсот баксов?
Люда загасила окурок в пепельнице и, посмотрев прямо в глаза Полунину, произнесла:
– Этот козел долго клеился ко мне, в мои ухажеры метил, в чувствах признавался. В общем, спал со мной на халяву и под конец заразил меня какой-то дрянью. Поскольку он, такой принципиальный, не хочет трахаться с резинкой. А теперь эта тварь даже не хочет дать денег на лечение и оплатить мне мой вынужденный простой.
– История не блещет оригинальностью, – констатировал Полунин. – Сколько ты берешь за сутки?
– Я же сказала, что не работаю, – с раздражением ответила Люда. – Это и есть то дело, которые ты мне хочешь предложить?
– В данном случае меня интересует другое. Я в городе на несколько дней, может быть, на несколько недель. Мне надо где-то перекантоваться.
– Это все? – спросила она.
– Есть еще одно дело, но об этом попозже.
– Сколько будешь платить?
– Я дам тебе пятьсот баксов, плюс к тому ты получишь еще столько же, если выполнишь мой заказ.
– Не знаю, о чем ты, но деньги мне очень нужны, – поразмышляв несколько минут, ответила Люда. – Поэтому я согласна.
– Телефон у тебя есть?
– Есть, – ответила она и продиктовала номер.
Владимир запомнил его и, поднявшись, сказал:
– Хорошо, я позвоню тебе сегодня вечером.
Владимир расплатился у стойки бара и, несмотря на уговоры бармена, категорически отказался взять девочек и покинул заведение. Ему еще предстояло сегодня сделать несколько визитов.
Второй человек, с которым он собирался встретиться, был Либерзон. Сразу после выхода из зоны их жизненные пути круто разошлись.
Несколько раз за эти годы они созванивались, сообщая о новостях личной жизни. Но поскольку оба были достаточно скрытными людьми, то многого недоговаривали. Да и телефон не располагает к особой откровенности. Полунин знал, что Либерзон продолжает заниматься бизнесом вместе со своим сыном. И хотя Изя не распространялся о своих успехах, Полунину было известно от Лени Быка, что дела у Изи идут хорошо. Он вместе с сыном владел магазином «Светлана» на улице Усиевича.
Именно туда и направил Полунин свой «БМВ». Последний раз Полунин звонил старому еврею на его шестидесятилетие, два года назад.
Зайдя в магазин, Полунин понял, что в нем произведена большая реконструкция. Прикупив соседние помещения, «Светлана» расширилась, превратившись в довольно крупное заведение.
Полунин прошел через дверь с надписью «Служебный вход» и оказался в длинном коридоре. В начале его у тумбочки сидела седоволосая старушка.
– Я хотел бы увидеть Игоря Зямовича. Скажите ему, что пришел Володя Седой.
– Вижу, что не рыжий, – произнесла старушка и, уходя, бросила: – Можете присаживаться, почитайте умный журнал, а я пока посмотрю, здесь ли он.
Полунин был почти уверен в том, что Либерзон наверняка в магазине. Старая секретарша скорее всего пошла узнать, захочет ли Либерзон принять гостя.
Меньше чем через минуту Полунин увидел Изю, идущего по коридору с распростертыми объятиями.
– Володя, боже мой, я уже подумал, что моя престарелая сестра что-то напутала и такого не может быть. Но теперь я вижу, что это все же случилось. Ты наконец-то навестил старого товарища по несчастью, который, между прочим, не раз приглашал тебя в гости.
Изя пожал Полунину руку и обнял его.
Изя уже был совсем лысый, брови стали совершенно седыми. И хотя он по-прежнему был полным мужчиной, морщин на его лице стало еще больше, он стал сильно сутулиться и весь как-то немного обмяк.
Но над чем все же не были властны годы, так это над живым характером Либерзона, над его шустрой неугомонной натурой.
Либерзон завел Владимира в свой кабинет. Это была небольшая каморка, в которой стояли стол и несколько стульев, а также шкаф для документов.
– Как видишь, – развел руками Либерзон, когда они протиснулись к столу, – мы живем здесь скромно, площади не хватает. Но, как говорится, в тесноте, да не в обиде.
– Не прибедняйся, – улыбаясь, ответил Полунин. – Торговля у вас, я вижу, бойко идет, а значит, и выручка неплохая.
– Неплохая, – согласился Либерзон.
И тут же, словно спохватившись, начал жаловаться Владимиру:
– Но я не вижу этих денег. Все время надо кому-то платить… Ты же понимаешь, в государстве нет реальных денег. Живые деньги есть только в торговле. Вот они и бегут сюда, все кому не лень: налоговики, пожарники, инспектора хер знает каких инспекций, чиновники разных мастей. Кому на выборы, кому на благоустройство города… И в конце концов приходят обыкновенные рэкетиры и забирают последнее.
– А ты что, платишь рэкетирам?
– Отстегиваю как миленький. Поскольку если со всеми прочими можно договориться, где-то скостить, где-то недодать, с кем-то поторговаться, то с этой публикой шутки плохи.
– А ты с Леней Быком поговорить не пытался? – спросил Полунин. – Все же вместе чалились, а Леня теперь, как я понял, авторитет в городе немалый.
Морщинистое лицо Либерзона расплылось в скорбящей улыбке.
– Володя, а кому я, по-твоему, плачу? Каждую первую декаду месяца от Лени приезжает мальчик, размерами с мой шкаф…
Полунин онемел от услышанной информации.
– Ни хера себе, – наконец-то вымолвил он, – что-то с вами, братва, произошло за последнее время… Впрочем, – добавил он уже немного грустно, – возможно, оно так и должно быть, изменилось время, изменились и мы.
– Люди не меняются, – махнул рукой Либерзон, – они просто раскрываются по-новому в изменившихся обстоятельствах. А время, ты прав, действительно изменилось. Если бы мне еще десять лет назад кто-то сказал, что дружба дружбой, а денежки врозь, я бы уже тогда понял этого человека, но все же стал бы думать о нем несколько хуже. Но в наше время, когда денег стало намного больше, это правило действует железно, и глупо было бы осуждать кого-то за то, что он его придерживается.
Дверь в кабинет каморки открылась, и в него протиснулась сестра Либерзона, Адель, – та самая старушка, что сидела в начале коридора. Неся в одной руке плоский флакон коньяка, называемый в народе «ладошка», в другой она держала небольшой поднос, на котором лежали аккуратно порезанные ломтики сервелата и куски хлеба.
Поставив свою ношу на стол и посмотрев на Либерзона, она сказала:
– Игорь, помни о том, что у тебя скачет давление, и не налегай на спиртное.
– На что здесь налегать? – возмутился Либерзон, указывая на небольшую бутылку с армянским коньяком. – К тому же коньяк стабилизирует давление.
– Я тебя предупредила, – сурово заявила Адель и вышла из кабинета.
– На три года меня старше и всю жизнь меня учит, – тяжело вздохнул Изя. – Вышла на пенсию и потребовала, чтобы я взял ее на работу к себе. Ей, понимаете ли, скучно сидеть дома без дела.
Либерзон достал из шкафа две рюмки, дунул в них для очистки от пыли и поставил на стол, затем начал разливать коньяк.
– Ну за встречу, Володя.
Когда мужчины выпили, Либерзон быстро заложил в рот ломтик колбасы и, жуя его, снова заговорил:
– Ты знаешь, Вова, я не в обиде на Леню и даже доволен. «Крыша» у него самая надежная в городе. Другие бандиты на меня не наезжают. Была, правда, пара эпизодов, но я сразу звонил Быку, и Бармалей с Пеплом разбирались с наезжающими на меня лохами. И хорошо разбирались, потому что больше никогда не видел их на своих предприятиях… Леня вообще за последнее время сильно поднялся. Стал солидным человеком, ходит только в костюме и при галстуке. Занялся крупным бизнесом, словечки иностранные стал изучать. У него теперь советник по имиджу есть. А бригадиров своих, Саньку Бармалея и Леху Пепла, назвал заместителями по работе с клиентами. Словом, легализация идет по полной программе. Того и гляди политикой займется. Интересно, – Либерзон задумался, – а наколки свои на теле Леонид свел, или он в бане с чиновниками в майке сидеть собирается?
– Да знаю, знаю я, – отмахнулся раздраженно Полунин, – был я у него, видел все… Бармалей в костюме и с «гаврилой» на шее – это, я тебе доложу, то еще зрелище. Как будто корову оседлали.
– Точно, – подхватил Либерзон, – а учить Бармалея иностранным словечкам вроде «референт» и «менеджер» все равно, что эту корову заставить брать барьер на ипподроме.
Они засмеялись.
Первым прекратил смеяться Полунин, радостное выражение на лице которого сменилось гримасой болезненности. Он полез в карман плаща за таблетками обезболивающего.
– Что, и у тебя здоровьице сдает потихоньку? – спросил Либерзон.
– Если бы потихоньку, – с тоской ответил Владимир, проглотив пару таблеток.
В этот момент дверь в кабинет снова открылась, и в него заглянул мужчина средних лет, в котором Полунин сразу узнал сына Либерзона.
Он видел его один раз в жизни, когда тот приехал за отцом на зону в день, когда Полунина и Изю освобождали из заключения.
Тогда Виталик, так звали сына Либерзона, подвез Полунина до города на своих «Жигулях», там они распрощались, после чего Либерзоны отправились на машине в Тарасов. Полунин же остался в городе решать свои проблемы.
Сейчас Виталию было лет под сорок. Он был худощав, но с небольшим животиком, который обозначался под толстым свитером. Его курчавые черные как смоль волосы стали сильно редеть спереди, и, наверняка стремясь компенсировать эту разрастающуюся лысину, Виталий отпустил усы и аккуратную испанскую бородку.
Глаза у Виталия были папины, такие же искристые и веселые, разве что лукавства в них было гораздо больше, чем печали.
Заметив Полунина, он чуть нахмурился, видимо, вспоминая. Лицо гостя показалось ему знакомым. Но, похоже, так и не вспомнив, он коротко поприветствовал Полунина и произнес, обращаясь к Либерзону:
– Папа, я уезжаю. Я сначала заеду в нашу оптовку, потом в магазин на Куприянова, а затем в Финком-банк. По всей вероятности, надолго.
– Хорошо, – ответил Либерзон-старший, – я буду здесь, если что, звони мне. Только звони не по сотовому, я не люблю, когда платят деньги просто за разговор. В банке тебе дадут позвонить бесплатно. Кстати… Виталик, ты помнишь Володю Полунина?
Тот в ответ окинул следователя суровым взглядом и произнес:
– Единственное, в чем вы можете быть уверены, господин Гришаев, так это в том, что сегодняшнее убийство не имеет никакого отношения к делам Финком-банка. Слухи о неустойчивом положении Финком-банка распускают наши недобросовестные конкуренты. Финансовое положение Финком-банка стабильное. Мы платим по всем своим обязательствам.
– Чего нельзя сказать о ваших бывших клиентах, подавших на вас в суд. Их положение никак не назовешь стабильным. Я говорю это по материалам дела, которое заведено против вашего банка в городской прокуратуре.
– Я могу повторить, что это всего лишь происки конкурентов и ничто иное. И еще…
Слатковский глубоко вздохнул и продолжил более спокойным тоном:
– Я уверен, что это убийство никак не связано с нынешней профессиональной деятельностью вице-президента банка Грушина. Алексей Германович, собственно, меньше года назад занял этот пост и, по большому счету, еще не успел войти в суть всех проблем банка. Корни этого убийства надо искать в прошлой деятельности господина Грушина, который до банка работал финансовым советником в ряде коммерческих структур. Пожалуй, это все, что я могу сейчас сказать, больше мне добавить нечего.
– Спасибо и на этом, Александр Григорьевич, – ответил Гришаев. – Мы, несомненно, воспользуемся вашими советами и поднимем все прошлые связи убитого. Но, пожалуй, и ситуацию, сложившуюся в вашем банке и вокруг него, мы тоже не обойдем стороной.
– Это ваше право, – устало произнес Слатковский.
Он попрощался с Гришаевым и с милицейским начальством и, бросив последний взгляд на лежащий возле подъезда труп Грушина, накрытый брезентом, пошел прочь со двора к поджидавшему его на улице «Линкольну».
Гришаев вернулся к группе милиционеров.
– Ну что, прокурор, произведешь осмотр жмурика или поедешь домой? – с легкой усмешкой на устах спросил его Малышев.
Гришаеву очень не хотелось этого делать, но все же многолетняя привычка вникать во все тонкости дела самому взяла свое, и он произнес:
– Давайте-ка, посвятите меня в детали дела, раз уж я здесь нахожусь.
Майор Григорьев кивнул на высокого человека в короткой кожаной куртке и сказал:
– Вон твой приятель, капитан Краснов. Он и расскажет тебе о том, что удалось узнать.
– Краснов! Разъясни ситуацию прокурору.
Гришаев и Вячеслав Краснов не раз сотрудничали друг с другом по разным уголовным делам. Несмотря на разницу в возрасте – Краснову было тридцать шесть лет, – они поддерживали друг с другом не только профессиональные, но и дружеские отношения.
Краснов подвел Гришаева к трупу и поднял брезент.
Банкир лежал лицом вниз и чуть на боку. В этом положении хорошо была видна рана на голове. Пуля попала в затылочную часть, чуть ближе к левому уху. И, судя по всему, смерть наступила мгновенно.
– Стрелял явно профессионал, – произнес Краснов.
И снова накрыл убитого брезентом.
– Место, откуда стрелял киллер, вы уже обнаружили? – спросил Гришаев.
– Да, конечно. Здесь самая удобная точка для стрельбы – это крыша соседнего дома, – капитан милиции кивнул на девятиэтажку. – Киллер поджидал его именно там. Вооружен он был импортной винтовкой с оптическим прицелом марки «Хеклер и Кох». Отстрелявшись, оружие он бросил на крыше, там же нашли и стреляную гильзу. Рядом валялся музыкальный футляр, в котором он эту винтовку принес. Никаких отпечатков пальцев ни на винтовке, ни на гильзе не нашли.
– Кто-нибудь видел этого стрелка, свидетели есть какие-нибудь?
– Как всегда, народу было много, а свидетелей никого. Впрочем, кто-то сообщил, что от дома на улице Кострова отъехали белые «Жигули» приблизительно в то же время, когда было совершено убийство. Мы сейчас проверяем, имело ли это отношение к нашему делу или нет.
Гришаев бросил взгляд на «Ауди», в которой сидели, понурив головы, охранники Грушина.
– А эти что говорят? – Гришаев кивнул на охранников банкира.
– А что они скажут? – пожал плечами Краснов. – Подъехали, прочесали подъезд, подвели объект к подъезду, тут его киллер и хлопнул. Ты же сам знаешь, если захотят убить, никакая охрана не спасет.
– Да-а-а, – протянул Гришаев и продолжил: – Высококлассный стрелок, дорогая винтовка, несомненно, хорошая организация этого дела. Все говорит о том, что деньги, похоже, затрачены немалые.
– Да и покойничек не маленьким человеком был, – ответил Краснов.
– Я о том и говорю, что какие же бабки были предметом разногласий, если только на одно убийство банкира столько затрат сделано.
– Вот это тебе и предстоит выяснить, – произнес Краснов.
– Кто этим делом будет заниматься, ваша структура или Малышевская? – спросил Гришаев.
– Не знаю, – пожал плечами Краснов. – Наверное, наша, хотя, может, дадут совместную группу.
– Ну да ладно, завтра все решится. Жду вас утром в городской прокуратуре.
* * *
Устраиваться в гостиницу Полунин, конечно же, не собирался, хотя сказал об этом Лене Быку. Светить свой паспорт при регистрации было слишком рискованно.
Необходимо было отыскать квартиру в городе, в которой можно было бы остановиться и тайно пожить несколько недель.
Полунин остановил «БМВ» у одного небольшого бара в центре города. Он решил перекусить, а заодно и обдумать, как быть дальше.
У бара было оптимистическое название «Веселый Роджер», но никакой пиратской символики в убранстве заведения не было.
Судя по ценам, оно было рассчитано на клиентов среднего достатка и выше. Полунин подошел к стойке бара, самому освещенному месту в зале, и уселся на высокий стул.
К нему сразу же подошел бармен – молодой парень с по-детски розовыми щеками.
– Что-нибудь закажете? – спросил бармен почти доверительным тоном.
– Да, – ответил тот, вынимая из кармана плаща купленную по дороге газету. – Что-нибудь перекусить, желательно горячего.
– Бифштекс с кровью и картофельным гарниром устроит? Рекомендую, очень вкусно, соус к нему делает наш шеф-повар. Это его ноу-хау.
– Давай без соуса, мне нельзя острое, – ответил Полунин, разворачивая газету на стойке бара.
– А что будете пить? Выбор у нас, как видите, велик, есть даже марочные французские вина. Или вы предпочитаете что-нибудь покрепче: бренди, виски, джин. Есть все, что может усладить ваш вкус.
– Я предпочитаю сок, его ты можешь выбрать на свой вкус.
Бармен удивленно посмотрел на Полунина.
– Что, ничего из спиртного? – удивился он.
– Я за рулем, – ответил Полунин, показав на связку автомобильных ключей, лежащую на стойке бара рядом с ним, вместе с пультом сигнализации.
Газета, которую купил Полунин, была рекламного характера. Помимо прочих коммерческих объявлений, здесь были объявления о сдаче квартиры в аренду.
Когда Полунин уже расправился с едой и допивал остатки своего сока, бармен, у которого в это дневное время было не так много посетителей, снова решился с ним заговорить.
Он бросил взгляд на заглавие газеты, которую Полунин читал, и спросил:
– Вы, наверное, не местный, ищете жилье?
– С чего ты взял? – небрежно ответил Полунин. – Может быть, я подыскиваю жилье для своей любовницы.
– Да это и неважно, – ответил бармен. – В любом случае могу сделать вам предложение, подходящее на все случаи жизни.
– Слушаю тебя внимательно, – ответил Полунин, вынимая из кармана пачку сигарет.
Бармен тут же достал из кармана зажигалку и услужливо дал прикурить Полунину, поставив перед ним на стойку бара пепельницу, а потом заискивающе спросил:
– Девочек не желаете?
– Девочек? – переспросил Полунин.
– Да, – подтвердил бармен. – Дешево, качественно и в полной упаковке.
– Что значит в полной упаковке? – удивился Полунин.
– Есть хата, где можно переночевать, – ответил бармен и посмотрел в дальний угол бара.
Полунин, перехватив его взгляд, тоже повернул голову в ту сторону. За одним из столиков, скучая, сидели две девушки, которые курили, перебрасываясь какими-то фразами.
Однако, заметив, что на них смотрят бармен и потенциальный клиент, девицы приосанились и заулыбались.
Внешне девицы показались Полунину малопривлекательными, в каком-то смысле даже стандартными. Обилие косметики на лицах, короткие кожаные юбки, обтягивающие блузки, подчеркивающие фигуру. Словом, все то, что ярко подчеркивает сексуальность, зачастую в ущерб прочим чертам женской обаятельности.
Но тут, скосив взгляд чуть в сторону, Полунин заметил сидевшую в одиночестве девушку, внешность которой показалась ему более привлекательной и незаурядной.
На вид ей было лет двадцать пять, не больше. Это была довольно высокая шатенка с правильными чертами лица. Косметика если и присутствовала на ее лице, то была не заметна.
Она была одета в бирюзового цвета костюм, который не выпячивал достоинства ее фигуры, при этом не оставляя никаких сомнений в том, что таковые присутствуют.
– Если вы захотите, то можно брать по часам, а можно на сутки. Это будет дешевле.
– Сколько? – спросил Полунин.
– Сто пятьдесят баксов за сутки, – ответил бармен.
– Пятьдесят, как я понимаю, твои? – с улыбкой взглянув на бармена, предположил Полунин.
– Заведения, – вкрадчивым голосом поправил бармен.
– Ясненько, – произнес Полунин и снова посмотрел на сидевшую в одиночестве женщину. – А эта шатенка в ваш прейскурант включена?
– Эта, – бармен неожиданно замялся, – эта нет… она просто посетительница.
Полунин внимательно посмотрел на своего собеседника.
– Что-то не похоже. Она что, сюда покурить зашла? Перед ней даже стакана сока не стоит.
– Ну в общем… – бармен снова замялся. – Короче, она сегодня просто не работает. Женские дела, знаете.
– А на кой черт она сюда пришла? – продолжал допытываться Владимир.
– Просто с подружками поболтать, – энергично пожал плечами бармен.
– Странный у них какой-то разговор получается. Они сидят за одним столиком, она за другим, – усмехнулся Полунин. – Хватит мне лапшу на уши наматывать. Мне нравится именно эта баба, поэтому говори честно, почему ты не отдаешь ее на заказ.
– Да нет, отчего же, – примирительным голосом ответил бармен, – можете брать, но я бы не советовал.
– Почему?
– Она не совсем здорова.
Бармен выразительно посмотрел на Полунина и сказал:
– Сами понимаете, в каком смысле. Можно, конечно, с презервативом, но зачем вам этот риск? К тому же она действительно не работает, а здесь сидит потому, что ждет одного фраера, от которого, как она считает, подхватила…
В баре появился новый посетитель – молодой мужчина, длинноволосый и элегантно одетый. Модный костюм-френч серого цвета сидел на нем как влитой.
Пройдя по залу, он кивнул бармену и сел напротив сидевшей в одиночестве женщины. Между ними завязался напряженный разговор, который очень скоро перешел на повышенные тона.
До слуха Полунина долетали лишь краткие обрывки фраз, из которых он сделал вывод, что девушка явно упрекает молодого человека в чем-то. Тот, в свою очередь, хоть и грубовато, но оправдывается.
Наконец у парня, видимо, кончилось терпение.
– Да пошла ты на хер, сучка…
– Сам ты козел вонючий, – в ярости ответила шатенка. – Обманул меня, гад, и даже бабки не хочешь заплатить.
– Ни хрена ты от меня не получишь, – в ответ произнес парень.
Полунин, неожиданно для самого себя, решил вмешаться. Он встал со стула и направился к столу, за котором сидели спорящие.
В этот момент длинноволосый парень вскочил из-за столика и бросил своей собеседнице:
– Только сунься ко мне, проститня траханая, я тебе все ноги пообломаю. Твои проблемы, ты и решай их сама.
Он развернулся, намереваясь отойти от стола, и в этот момент наткнулся на Полунина, словно на каменную стену.
– Осторожно, молодой человек, – произнес Полунин, – не надо быть столь порывистым.
– Да пошел ты! – зло отмахнулся от него парень и уже собрался отойти.
Но Полунин схватил его за шиворот и толкнул обратно на стул, с которого он только что встал.
Не ожидавший этого парень отлетел назад и упал на стул, едва не свалившись с него.
Полунин поставил ногу на край стула так, что каблук его ботинка прижал полу пиджака нахала. Тот попытался подняться, но сделать это он смог бы, лишь сняв с себя пиджак.
– Ты что, очумел, что ли, мужик? – спросил длинноволосый, удивленно и испуганно глядя на Полунина. – Ты кто вообще?
– Учитель хороших манер, – ответил Полунин. – Ты очень неприлично себя ведешь. Сначала нахамил даме, потом чуть не сбил с ног меня, оскорбив при этом.
Полунин посмотрел на проститутку, которая с удивлением наблюдала за происходящим.
– Это ваш друг, мадам?
– Паскуда он вонючая, а не друг мне, – в сердцах проговорила та.
– Насколько я понял, невольно слушая ваш разговор, он вам что-то должен?
– От такого дерьма можно взять только деньги, – ответила она.
– Какова сумма?
– Пятьсот баксов, – хмуро ответила та.
Полунин перевел взгляд на парня и с удивлением в голосе произнес:
– По-моему, не очень много, чтобы так скандалить.
– Чего?! Я ей должен? – возмущенно заверещал парень. – Я ничего ей не должен. Сейчас, как же, буду я всякой бляди уличной бабки платить! Ни за что!
Полунин не сильно и почти нежно провел растопыренными пальцами сверху вниз по его лицу. Тот от неожиданности зажмурился, а когда открыл глаза, то посмотрел на Полунина в ужасе.
– Исчезни отсюда, быстро, – приказал ему Полунин.
Он убрал ногу со стула, и парень, вскочив в страхе, почти побежал к выходу.
Полунин уселся за стол напротив шатенки, та, видимо, еще не отошла от скандала и молча курила, не обращая на Полунина большого внимания.
– Меня зовут Владимир, – прервал молчание Полунин.
– Не уверена, что могу тебя с этим поздравить, – огрызнулась проститутка.
– А как зовут тебя?
– Тебе настоящее имя или сценический псевдоним?
– Лучше имя, – ответил Полунин.
– Зови меня Людой.
И, посмотрев на Полунина, она спросила:
– Ну и что дальше?
– У меня, Люда, к тебе дело есть.
Та в ответ покачала головой:
– Нет, мужик, я временно не работаю.
– Во-первых, я представился и не надо обращаться ко мне так, а во-вторых, ты еще не узнала, что за дело, а уже отказываешься.
– Слушай, мужик, – упрямо и с вызовом произнесла проститутка, – отвали от меня! Знаю я ваши дела, все одним и тем же кончается: трахнуть на халяву, да еще и без презерватива.
Люда была сильно раздражена и явно зла на весь белый свет.
– Да, – усмехнулся Владимир, – не любишь ты мужиков, ой как не любишь.
– Ты когда-нибудь встречал проститутку, которая бы любила мужиков?
Тот задумчиво покачал головой и сказал:
– Нет, пожалуй, не встречал. Но и такую ненависть, как у тебя, редко встретишь у столь молодых женщин.
– Сейчас вы меня особенно достали.
– Ты имеешь в виду этого мудака, который ушел? – спросил Полунин, кивнув на дверь бара.
– Его в первую очередь.
– Он правда должен тебе пятьсот баксов?
Люда загасила окурок в пепельнице и, посмотрев прямо в глаза Полунину, произнесла:
– Этот козел долго клеился ко мне, в мои ухажеры метил, в чувствах признавался. В общем, спал со мной на халяву и под конец заразил меня какой-то дрянью. Поскольку он, такой принципиальный, не хочет трахаться с резинкой. А теперь эта тварь даже не хочет дать денег на лечение и оплатить мне мой вынужденный простой.
– История не блещет оригинальностью, – констатировал Полунин. – Сколько ты берешь за сутки?
– Я же сказала, что не работаю, – с раздражением ответила Люда. – Это и есть то дело, которые ты мне хочешь предложить?
– В данном случае меня интересует другое. Я в городе на несколько дней, может быть, на несколько недель. Мне надо где-то перекантоваться.
– Это все? – спросила она.
– Есть еще одно дело, но об этом попозже.
– Сколько будешь платить?
– Я дам тебе пятьсот баксов, плюс к тому ты получишь еще столько же, если выполнишь мой заказ.
– Не знаю, о чем ты, но деньги мне очень нужны, – поразмышляв несколько минут, ответила Люда. – Поэтому я согласна.
– Телефон у тебя есть?
– Есть, – ответила она и продиктовала номер.
Владимир запомнил его и, поднявшись, сказал:
– Хорошо, я позвоню тебе сегодня вечером.
Владимир расплатился у стойки бара и, несмотря на уговоры бармена, категорически отказался взять девочек и покинул заведение. Ему еще предстояло сегодня сделать несколько визитов.
Второй человек, с которым он собирался встретиться, был Либерзон. Сразу после выхода из зоны их жизненные пути круто разошлись.
Несколько раз за эти годы они созванивались, сообщая о новостях личной жизни. Но поскольку оба были достаточно скрытными людьми, то многого недоговаривали. Да и телефон не располагает к особой откровенности. Полунин знал, что Либерзон продолжает заниматься бизнесом вместе со своим сыном. И хотя Изя не распространялся о своих успехах, Полунину было известно от Лени Быка, что дела у Изи идут хорошо. Он вместе с сыном владел магазином «Светлана» на улице Усиевича.
Именно туда и направил Полунин свой «БМВ». Последний раз Полунин звонил старому еврею на его шестидесятилетие, два года назад.
Зайдя в магазин, Полунин понял, что в нем произведена большая реконструкция. Прикупив соседние помещения, «Светлана» расширилась, превратившись в довольно крупное заведение.
Полунин прошел через дверь с надписью «Служебный вход» и оказался в длинном коридоре. В начале его у тумбочки сидела седоволосая старушка.
– Я хотел бы увидеть Игоря Зямовича. Скажите ему, что пришел Володя Седой.
– Вижу, что не рыжий, – произнесла старушка и, уходя, бросила: – Можете присаживаться, почитайте умный журнал, а я пока посмотрю, здесь ли он.
Полунин был почти уверен в том, что Либерзон наверняка в магазине. Старая секретарша скорее всего пошла узнать, захочет ли Либерзон принять гостя.
Меньше чем через минуту Полунин увидел Изю, идущего по коридору с распростертыми объятиями.
– Володя, боже мой, я уже подумал, что моя престарелая сестра что-то напутала и такого не может быть. Но теперь я вижу, что это все же случилось. Ты наконец-то навестил старого товарища по несчастью, который, между прочим, не раз приглашал тебя в гости.
Изя пожал Полунину руку и обнял его.
Изя уже был совсем лысый, брови стали совершенно седыми. И хотя он по-прежнему был полным мужчиной, морщин на его лице стало еще больше, он стал сильно сутулиться и весь как-то немного обмяк.
Но над чем все же не были властны годы, так это над живым характером Либерзона, над его шустрой неугомонной натурой.
Либерзон завел Владимира в свой кабинет. Это была небольшая каморка, в которой стояли стол и несколько стульев, а также шкаф для документов.
– Как видишь, – развел руками Либерзон, когда они протиснулись к столу, – мы живем здесь скромно, площади не хватает. Но, как говорится, в тесноте, да не в обиде.
– Не прибедняйся, – улыбаясь, ответил Полунин. – Торговля у вас, я вижу, бойко идет, а значит, и выручка неплохая.
– Неплохая, – согласился Либерзон.
И тут же, словно спохватившись, начал жаловаться Владимиру:
– Но я не вижу этих денег. Все время надо кому-то платить… Ты же понимаешь, в государстве нет реальных денег. Живые деньги есть только в торговле. Вот они и бегут сюда, все кому не лень: налоговики, пожарники, инспектора хер знает каких инспекций, чиновники разных мастей. Кому на выборы, кому на благоустройство города… И в конце концов приходят обыкновенные рэкетиры и забирают последнее.
– А ты что, платишь рэкетирам?
– Отстегиваю как миленький. Поскольку если со всеми прочими можно договориться, где-то скостить, где-то недодать, с кем-то поторговаться, то с этой публикой шутки плохи.
– А ты с Леней Быком поговорить не пытался? – спросил Полунин. – Все же вместе чалились, а Леня теперь, как я понял, авторитет в городе немалый.
Морщинистое лицо Либерзона расплылось в скорбящей улыбке.
– Володя, а кому я, по-твоему, плачу? Каждую первую декаду месяца от Лени приезжает мальчик, размерами с мой шкаф…
Полунин онемел от услышанной информации.
– Ни хера себе, – наконец-то вымолвил он, – что-то с вами, братва, произошло за последнее время… Впрочем, – добавил он уже немного грустно, – возможно, оно так и должно быть, изменилось время, изменились и мы.
– Люди не меняются, – махнул рукой Либерзон, – они просто раскрываются по-новому в изменившихся обстоятельствах. А время, ты прав, действительно изменилось. Если бы мне еще десять лет назад кто-то сказал, что дружба дружбой, а денежки врозь, я бы уже тогда понял этого человека, но все же стал бы думать о нем несколько хуже. Но в наше время, когда денег стало намного больше, это правило действует железно, и глупо было бы осуждать кого-то за то, что он его придерживается.
Дверь в кабинет каморки открылась, и в него протиснулась сестра Либерзона, Адель, – та самая старушка, что сидела в начале коридора. Неся в одной руке плоский флакон коньяка, называемый в народе «ладошка», в другой она держала небольшой поднос, на котором лежали аккуратно порезанные ломтики сервелата и куски хлеба.
Поставив свою ношу на стол и посмотрев на Либерзона, она сказала:
– Игорь, помни о том, что у тебя скачет давление, и не налегай на спиртное.
– На что здесь налегать? – возмутился Либерзон, указывая на небольшую бутылку с армянским коньяком. – К тому же коньяк стабилизирует давление.
– Я тебя предупредила, – сурово заявила Адель и вышла из кабинета.
– На три года меня старше и всю жизнь меня учит, – тяжело вздохнул Изя. – Вышла на пенсию и потребовала, чтобы я взял ее на работу к себе. Ей, понимаете ли, скучно сидеть дома без дела.
Либерзон достал из шкафа две рюмки, дунул в них для очистки от пыли и поставил на стол, затем начал разливать коньяк.
– Ну за встречу, Володя.
Когда мужчины выпили, Либерзон быстро заложил в рот ломтик колбасы и, жуя его, снова заговорил:
– Ты знаешь, Вова, я не в обиде на Леню и даже доволен. «Крыша» у него самая надежная в городе. Другие бандиты на меня не наезжают. Была, правда, пара эпизодов, но я сразу звонил Быку, и Бармалей с Пеплом разбирались с наезжающими на меня лохами. И хорошо разбирались, потому что больше никогда не видел их на своих предприятиях… Леня вообще за последнее время сильно поднялся. Стал солидным человеком, ходит только в костюме и при галстуке. Занялся крупным бизнесом, словечки иностранные стал изучать. У него теперь советник по имиджу есть. А бригадиров своих, Саньку Бармалея и Леху Пепла, назвал заместителями по работе с клиентами. Словом, легализация идет по полной программе. Того и гляди политикой займется. Интересно, – Либерзон задумался, – а наколки свои на теле Леонид свел, или он в бане с чиновниками в майке сидеть собирается?
– Да знаю, знаю я, – отмахнулся раздраженно Полунин, – был я у него, видел все… Бармалей в костюме и с «гаврилой» на шее – это, я тебе доложу, то еще зрелище. Как будто корову оседлали.
– Точно, – подхватил Либерзон, – а учить Бармалея иностранным словечкам вроде «референт» и «менеджер» все равно, что эту корову заставить брать барьер на ипподроме.
Они засмеялись.
Первым прекратил смеяться Полунин, радостное выражение на лице которого сменилось гримасой болезненности. Он полез в карман плаща за таблетками обезболивающего.
– Что, и у тебя здоровьице сдает потихоньку? – спросил Либерзон.
– Если бы потихоньку, – с тоской ответил Владимир, проглотив пару таблеток.
В этот момент дверь в кабинет снова открылась, и в него заглянул мужчина средних лет, в котором Полунин сразу узнал сына Либерзона.
Он видел его один раз в жизни, когда тот приехал за отцом на зону в день, когда Полунина и Изю освобождали из заключения.
Тогда Виталик, так звали сына Либерзона, подвез Полунина до города на своих «Жигулях», там они распрощались, после чего Либерзоны отправились на машине в Тарасов. Полунин же остался в городе решать свои проблемы.
Сейчас Виталию было лет под сорок. Он был худощав, но с небольшим животиком, который обозначался под толстым свитером. Его курчавые черные как смоль волосы стали сильно редеть спереди, и, наверняка стремясь компенсировать эту разрастающуюся лысину, Виталий отпустил усы и аккуратную испанскую бородку.
Глаза у Виталия были папины, такие же искристые и веселые, разве что лукавства в них было гораздо больше, чем печали.
Заметив Полунина, он чуть нахмурился, видимо, вспоминая. Лицо гостя показалось ему знакомым. Но, похоже, так и не вспомнив, он коротко поприветствовал Полунина и произнес, обращаясь к Либерзону:
– Папа, я уезжаю. Я сначала заеду в нашу оптовку, потом в магазин на Куприянова, а затем в Финком-банк. По всей вероятности, надолго.
– Хорошо, – ответил Либерзон-старший, – я буду здесь, если что, звони мне. Только звони не по сотовому, я не люблю, когда платят деньги просто за разговор. В банке тебе дадут позвонить бесплатно. Кстати… Виталик, ты помнишь Володю Полунина?