Серегин Михаил. Русский вор

   Увидев Полунина, Либерзон как-то удивленно и немного настороженно произнес:
   – Володя, ты приехал…
   – Что у вас случилось? – спросил Полунин, видя, как с испугом смотрит на него сестра Либерзона.
   – У нас проблемы с Виталиком, – ответил Либерзон. – Они его…
   Дослушать Либерзона Полунину так и не удалось. В следующий момент дверь в кабинет отворилась, и в эту маленькую комнатушку, и без того тесную, буквально ввалились трое коротко стриженных амбалов.
   Все трое сразу навалились на Полунина. Двое повисли на его руках, один ухватился за ноги. В комнате было так тесно, а нападение произошло столь стремительно, что Полунин не смог предпринять никаких ответных действий.
   Через несколько секунд он уже лежал на полу, придавленный бандитами, ему выкрутили руки за спину и нацепили на запястья наручники.
   Когда молодчики поставили Полунина на ноги и вынули из кармана его куртки пистолет, он с презрительной усмешкой на устах спросил Либерзона:
   – Под кого ты меня подставил, Изя? Кто эти козлы?
   – Я не подставил, – заговорил Либерзон. – Это недоразумение, это люди Быка, они просто хотят с тобой поговорить…
   Но Изю перебил сдавленный стон Полунина.
   Один из бандитов заехал ему кулаком в живот, сказав при этом:
   – Это тебе за козла, сучара. Но это еще цветики, мы с тобой и не так еще поговорим.
   – Вова, Вова, пойми, я здесь ни при чем, – запричитал было Либерзон, когда Полунина потащили к выходу.
   – Да пошел ты… – в сердцах бросил в ответ Полунин.
   Полунина потащили по коридору и вывели во двор, въезд в который располагался на соседней улице. Там стоял черный джип «Чероки». Открыв багажник джипа, Владимира швырнули туда, словно сумку с тряпьем.
   Через несколько минут джип уже мчался по городским улицам. Полунин не видел, куда его везут, но предположил в конце пути, что машина пробыла в пути минут двадцать-тридцать.
   «Чероки» остановился перед какими-то воротами, до Полунина донесся звук работы механизма, их открывающего. Затем машина въехала на территорию какого-то склада.
   Это Полунин понял, когда его вытащили из машины. Одноэтажное кирпичное складское здание располагалось в центре двора и было огорожено металлическим забором.
   Полунина ввели в здание через вход, расположенный в торце его. В конце небольшого коридорчика сразу начался спуск вниз, по которому Полунин и его спутники прошли в подвал.
   Подвал был разделен на два помещения – в первой, проходной, комнате располагался стол, диван, несколько стульев и телевизор, стоящий на тумбочке. Это помещение явно предназначалось для охранников.
   Во втором помещении держали пленников, здесь не было никакой мебели вообще. Окна тоже отсутствовали. В центре потолка висела одна-единственная тусклая лампочка.
   Вдоль одной из стен тянулась труба батареи центрального отопления, к которой был пристегнут наручниками еще один пленник.
   Полунин сразу узнал его – это был сын Либерзона, Виталий. Через несколько секунд и самого Владимира прикрепили правой рукой к батарее.
   – Ну что, ребята, – спокойным голосом произнес Владимир, обращаясь к бандитам, – теперь, когда вы показали свое гостеприимство и хорошие манеры, может, все-таки объясните мне, зачем вы меня сюда приволокли?
   – Сейчас приедут Пепел с Бармалеем и все тебе объяснят, а пока можешь размять свою задницу перед тем, как тебе в нее паяльник засунут, – ответил ему один из бандитов.
   – За что такие страсти, я не понимаю? – спросил Полунин.
   – Он не понимает, слышите, братва! – возмутился другой бандит. – Замочил нашего пахана Леню и не понимает, шлангом прикинулся, сука.
   – Вы ошибаетесь, никого я не убивал, а Леня Бык был моим другом.
   – Да не хер с ним болтать, – махнул рукой еще один пленитель, – сейчас приедут Пепел с Бармалеем и разберутся с ним.
   Все трое вышли из помещения, где содержались пленники, закрыв дверь на замок, и через несколько минут до Полунина донеслись звуки работающего телевизора.
   Полунин посмотрел на своего товарища по несчастью. Виталик был страшно напуган. Лицо его было очень бледным, под левым глазом растекся большой синяк.
   – Ну а тебя-то за какие грехи сюда притащили? – спросил Полунин.
   – Какие грехи могут быть у евреев, кроме того, что они евреи? – грустно пошутил Виталий. – И еще эти господа считают, что у меня слишком много денег.
   – Понятно, – констатировал Полунин. – Ты, наверное, доходы свои от них скрывал? Недоплачивал своей «крыше»?
   – Да ничего я не скрывал, – взвился Либерзон-младший. – Просто у них неверные сведения обо мне.
   – Доказывай теперь, – уныло произнес Полунин.
   – Как вы думаете, что с нами будет? – Виталий неожиданно успокоился и вопросительно посмотрел на Полунина.
   – Как что, папа соберет деньги, отдадите то, что с вас требуют. Набьют тебе еще разок для профилактики морду и выпустят. В этом смысле мое положение по сравнению с твоим гораздо хуже.
   – Но у нас нет этих денег! – снова с отчаянием воскликнул Виталий. – У меня их вообще не было. От этого кредита Финком-банка осталась лишь небольшая часть… Я же им, дуракам, объяснял, я говорил этим идиотам безмозглым…
   На этих ругательских словах Виталий осекся и посмотрел на дверь, ведущую в комнату охранников. Видимо, он испугался, что те услышат его оскорбления в их адрес, и замолчал.
   – В таком случае твои дела плохи, – Полунин устало закрыл глаза. – Можешь воспользоваться советом, который эти интеллигентные люди дали мне.
   Полунин привалился к стене и попытался было сосредоточиться на том, какие выходы из создавшейся ситуации можно найти.
   – Господи, я ведь совсем не могу терпеть боли, – простонал Виталий, взъерошив свои редеющие, хотя и черные как смоль волосы.
   – Погоди, а что ты сказал про кредит Финком-банка? – встрепенулся Полунин, вспомнив слова Виталия.
   В этот момент дверь в их камеру открылась, и в помещение зашли несколько человек.
   Первыми появились Бармалей и Пепел, за ними – полная женщина невысокого роста с крашеными рыжими волосами, зачесанными назад.
   – Надо же, – усмехнулся Полунин, – целая делегация нас посетила.
   Полунин посмотрел на Пепла и спросил, обращаясь уже к нему лично:
   – За что ты приволок меня в эту камеру должников, Леха? Может, потому, что я не вернул тебе аппаратуру для прослушивания или что-нибудь еще тебе должен?
   – Ты зря шутишь, – ответил Пепел. – Для тебя это камера смертников.
   Слова Пепла нашли подтверждение в действиях Бармалея: тот неожиданно с размаху ударил Полунина ногой в живот. Полунин свободной рукой поставил блок и уменьшил силу удара, но все же он оказался достаточно чувствительным. Владимир скорчился от боли, поджав к животу ноги.
   Бармалей еще раз ударил Полунина, в этот раз удар пришелся по спине.
   – Это тебе, сука, за нашу последнюю с тобой встречу. За все остальные твои пакости я рассчитаюсь с тобой позже, – прошипел Бармалей и еще раз замахнулся для удара.
   – Погоди, – остановил его Пепел, – он нам пока еще живой нужен.
   Полунин поднял глаза на Пепла и, преодолевая боль в животе, как можно спокойнее сказал:
   – Слушай, Леха, ты же вроде никогда не был дураком. Неужели ты всерьез считаешь, что это я мог замочить Быка?
   – Ладно, – произнес Пепел, наклоняясь над Полуниным, – кто и как замочил Леню Быка, мы можем и попозже выяснить. Ответь мне на один вопрос, но подумай, прежде чем ответить. Для тебя же лучше, если ты скажешь правду.
   – О чем ты? – непонимающе спросил его Полунин.
   – Где бабки? – коротко спросил Пепел, пристально глядя Полунину в глаза.
   На лице Владимира отразилось искреннее удивление.
   – Какие еще бабки? О каких деньгах ты меня спрашиваешь?
   – О наших деньгах, – медленно произнес Пепел, – о наших общих деньгах. Куда вы дели общак?
   Полунин еще некоторое время с удивлением смотрел на Пепла, потом вдруг рассмеялся прямо ему в лицо. Смех был до того в этой обстановке неожиданным, что даже немного смутил Пепла.
   – А я-то, дурак, думал, что ты за дружбана своего Леню отомстить хочешь, – слегка успокоившись, произнес Полунин. – А ты, оказывается, о бабках думаешь. Что, неужели кто-то еще и общак скоммуниздил?
   – Вот именно – кто-то, – угрюмо произнес Пепел.
   – Не хер с ним базарить, щемить его надо, – выкрикнул Бармалей.
   Полунин, не обратив на него никакого внимания, бросил взгляд на Пепла и спросил:
   – А почему ты именно меня спрашиваешь о пропавшем общаке? Хотя… – Полунин на мгновение задумался. – Хотя я, кажется, начинаю понимать твою логику. Ты считаешь, что киллер, расстрелявший Быка, его секретаршу и охранника, действовал не один, за ним стояли люди, которые причастны не только к убийству Волошина, но и к похищению общака, хранителем которого тот был.
   Пепел молчал, хмуро слушая рассуждения Полунина.
   – Но ты ошибаешься, я не убивал Леню Быка. Я случайно оказался в офисе Быка сразу после его гибели. Приди я чуть раньше, и мог бы застать там киллера.
   – Врет, падла, все врет, – снова вклинился в разговор Бармалей. – И в офисе он случайно оказался, и со мной он случайно встретился… Может, ты еще случайно мне по… долбанул в подворотне?
   – Я тогда плохо соображал, что делаю, – несколько стушевался Владимир. – Но, черт возьми, меня же можно понять! Я пришел поговорить с человеком, на которого пусть даже и был зол, а увидел там три трупа, валяющихся в лужах крови.
   – Ты ему звонил перед тем, как прийти? – спросил Пепел.
   – Нет, – ответил Полунин. – Но я точно знаю, что в это утро у Лени была договоренность о встрече с каким-то деятелем из администрации города.
   – Откуда ты знаешь это? – неожиданно спросила женщина, которая все это время стояла чуть в сторонке, прислонившись к стенке и скрестив руки на груди.
   – Кто это? – удивленно спросил Полунин. – И что она здесь делает?
   – Это Мария – жена Лени, – ответил Пепел и, усмехнувшись, добавил: – Теперь уже вдова.
   Владимир понял, что Мария – единственный в этом подвале человек, кто по-настоящему переживает по поводу убийства Лени.
   – Когда ты в морге осматривала мужа при опознании, ты заметила на руке какие-нибудь травмы? – спросил ее Владимир.
   – Нет, – ответила Мария. Она нахмурилась, вспоминая эти очень неприятные для нее минуты, проведенные в морге.
   – Правильно, – подтвердил Полунин, – травм у него никаких не было. Однако в тот момент, когда я видел его мертвым, рука у него была забинтована. Как ты думаешь, почему?
   – Не томи, придурок, – угрюмо произнесла Мария. – Объясни, что хочешь сказать, иначе мы из тебя это клещами раскаленными вытащим.
   Полунин ни секунды не сомневался в искренности этих слов, поэтому рассказал историю о перебинтованной руке Лени Быка.
   Первым высказался по этому поводу Бармалей.
   – Врет, падла! Знаю я этого хитрожопого, сочинил он все на ходу.
   Но Пепел и Мария промолчали в ответ. Они лишь переглянулись, словно молча пытались выяснить друг у друга, насколько они верят в историю, рассказанную Полуниным.
   – Как, ты сказал, его зовут? – спросил Пепел у Полунина.
   – Шкаликов, – ответил Полунин. – Такая фамилия прозвучала во время нашего с Леней разговора. По моим сведениям, этот человек связан со Слатковским, которого убили тем же утром.
   Пепел крепко задумался над услышанным. Наконец сказал:
   – Ладно, мочить эту падлу пока не будем. Надо проверить все и выяснить, кто стоит за этим Шкаликовым из администрации. А Седой пускай пока посидит здесь, в подвале.
   – Что значит посидит? – возмутился Бармалей. – Мы что, каждый раз всякую туфту, которую он нам толкнет, будем проверять? Этот сучара Леню Быка завалил, – произнес он с надрывом. – Я считаю, с ним надо кончать.
   – Замочить его мы всегда успеем, – ответил ему Пепел. – Нам сейчас главное про общак все выяснить, а если то, что он сказал, подтвердится, значит, у нас нить появится, за которую потянуть можно.
   Похоже, эти аргументы Пепла подействовали на Бармалея, и он замолчал, обдумывая сказанное.
   Мария молча отвернулась и решительно вышла из комнаты. За ней последовали и Бармалей с Пеплом.
   Дверь закрылась, щелкнул замок.
 

* * *

 
   Как только пленники остались одни, Полунин, повернувшись к Либерзону-младшему, спросил:
   – Так что ты там говорил по поводу кредита Финком-банка, который ты взял?
   Виталий поморщился и устало спросил:
   – Какое это теперь имеет значение?
   – Большое, раз ты здесь находишься, – разозлился Полунин. – Думаю, что это имеет косвенное отношение и к моим проблемам.
   – Ваши проблемы – это ваши проблемы, – ответил Виталий, почесав при этом свою бородку. – У меня и своих хватает.
   – Я помогу тебе их решить, если ты мне расскажешь о своих делах со Слатковским. Ведь они у вас были?
   Либерзон-младший заинтересованно посмотрел на Полунина и спросил:
   – А как вы поможете мне их решить, если даже не знаете, о чем идет речь?
   – Тьфу ты, блин, какой тупой, а еще еврей. Я тебя вытащу отсюда и таким образом решу твои проблемы.
   Виталий огляделся по сторонам и спросил:
   – А как же вы меня отсюда вытащите?
   – А вот это уже мои проблемы, – ответил Полунин и спросил: – Так что там за кредит тебе дал Слатковский?
   Черненькие глазки Виталия забегали, словно он соображал – выгодную ли сделку ему предлагают. И, решив, что, пожалуй, да, выгодную, он сказал:
   – У нас с отцом возникли проблемы, не хватало оборотных средств. Знаете, как это бывает. Сначала у нас зависло очень много товара, потом пришла налоговая инспекция и наложила штраф за кое-какие просчеты, тут же подоспели необходимые платежи за товар, взятый в кредит, ну, в общем, сами знаете, как это бывает…
   – Давай короче, мы здесь не в бане паримся с девочками, чтобы расслабляться, – поторопил его Полунин.
   – В общем, нам нужны были деньги, и я решил взять кредит. Мы и раньше имели кое-какие дела с банком Слатковского. В его Финком-банке есть расчетный счет одного из наших предприятий.
   – Это я знаю, – снова прервал его Полунин.
   – Словом, я попросил кредит в нескольких банках, условия везде были разные, но Слатковский сделал очень выгодное, но слишком рискованное предложение… Как я теперь понимаю, слишком рискованное.
   Виталий помолчал несколько секунд, но, видя, с каким нетерпением смотрит на него Полунин, продолжил:
   – Он давал нам крупную сумму кредита, гораздо большую, чем нам необходимо было, но с одним условием…
   Виталий снова замолчал.
   – Я, кажется, понял, – задумчиво произнес Полунин. – Он дал вам безвозвратно деньги на условиях отката большей части суммы обратно ему же.
   – Да, – произнес Виталий, – из ста тысяч долларов семьдесят я должен был вернуть ему наличными. Он гарантировал, что никаких проблем при этом не будет.
   – А при чем здесь братва Лени Быка, которая тебя повязала? – недоуменно спросил Полунин.
   – Когда сделка была завершена и я откатил Слатковскому деньги, Леня Бык что-то пронюхал. Они посчитали, что я их обманываю, и потребовали у меня долю, – ответил Виталий.
   – Большую? – спросил Полунин.
   – Почти все, что мне причиталось от этой сделки… Ну, в общем, я возмутился, сказал, что у меня нет таких денег, про которые они думают. Леня же стоял на своем и требовал с меня всю сумму… Тут надо еще добавить то, что у Лени в этот момент уже вовсю развивался какой-то напряг со Слатковским, хотя раньше они были большими друзьями.
   – Кто? – поразился услышанному Полунин. – Бык и Слатковский были друзьями?
   – Да, у них были какие-то совместные дела. Я не исключаю даже того, что Леня делал «крышу» Слатковскому. Но потом они рассорились и стали врагами. Не знаю, из-за чего это произошло.
   – И что же, – продолжал удивляться Владимир, – Бык оставил эту ссору со Слатковским без внимания, позволил ему так просто уйти из-под своей «крыши»?
   – Не знаю, не знаю, – раздраженно проговорил Виталик, – я в эти дела не лезу. Может, Слатковский сильно покрутел, ведь он сидел на больших бабках, может быть, у него появились более сильные покровители, а может быть, они были всегда… Не знаю, это их дела, чем меньше знаешь, тем лучше спишь.
   – Теперь многое становится понятным.
   – Понимаете, Лене хоть что-то можно было объяснить, но его убили. А этим уродам…
   Виталий снова осекся, опасливо посмотрев на дверь.
   – Этим двум его бригадирам я никак не могу втолковать суть дела, они ничего не хотят слушать, они хотят иметь только деньги. Из-за них я сижу здесь и могу расстаться с большей частью своего состояния. Может быть, не только с состоянием, а даже и с жизнью.
   При последних словах голос Виталия дрогнул, он вопросительно посмотрел на Полунина и спросил:
   – А как вы собираетесь меня вытащить отсюда?
   – Очень просто, – ответил Полунин, расстегивая ремень на поясе своих джинсов. – Я собираюсь бежать отсюда, если хочешь, можешь присоединиться ко мне.
   – Но это же невозможно – это равносильно самоубийству, – возмутился Виталий.
   – Ну, к чему такие страсти, – ответил Полунин. – Конечно, это дело рискованное, но другого выхода у меня нет, а ты решай сам, оставаться здесь или идти со мной.
   Либерзон-младший промолчал.
   Он наблюдал, как Полунин, сняв ремень, уцепился пальцами левой руки за тонкий металлический стержень, закрепленный в центре пряжки, который, собственно, и фиксировал ремень на определенной длине.
   Засунув этот тонкий стержень в замок наручников, Полунин принялся аккуратно и медленно манипулировать им внутри замка. Через несколько секунд замок щелкнул, и кольцо наручников расстегнулось. Следом Владимир открыл замок второго кольца.
   Он встал и тихо спросил у Либерзона-младшего:
   – Ну что, решился?
   Виталик поморгал глазами и, облизав пересохшие губы, сказал:
   – Да, я с вами. – После чего добавил: – Потому что у меня нет таких денег.
   Полунин усмехнулся и, наклонившись к Виталию, так же ловко расстегнул и его наручники.
   – А что будем делать дальше? – тихо спросил Либерзон-младший.
   – Дальше будет сложнее, – сказал Полунин, наматывая ремень на кисти своих рук. – Ты сейчас тихо и протяжно завоешь, как будто я тебя здесь пытаю.
   После этих слов Полунин подошел к двери и, прижавшись к стенке, кивнул Виталию.
   Тот тяжело вздохнул и застонал:
   – А-а-а-й-й, больно же.
   Никакой реакции в соседней комнате не последовало, и тогда по команде Полунина Виталий снова вскричал, на сей раз очень громко:
   – Ой-ой-ей!
   Теперь этот трюк сработал. Через несколько секунд дверной замок щелкнул, дверь распахнулась, и в комнату, сопровождаемый звуком громко работающего телевизора, вошел один из бандитов.
   – Ну какого хера тебе… – начал было бандит, обращаясь к Либерзону-младшему, но тут заметил, что второго пленника нет.
   В этот самый момент Полунин сзади набросил ремень на шею бандита, потянув его назад и чуть в сторону от дверного проема.
   Нападение было столь стремительным, что охранник, придушенный ремнем, не издал ни звука. Несколько секунд он брыкался, стараясь вырваться, но Полунин все сжимал и сжимал петлю на шее бандита, пока тот с выпученными глазами затих, потеряв сознание от нехватки кислорода.
   Владимир положил его на пол и, быстро обыскав, вынул из кармана куртки пистолет «ТТ», тот самый, который у него забрали при задержании.
   Из комнаты охранников донесся голос:
   – Ну чего у них там происходит?!
   – Маленькое восстание, – тихо произнес Полунин и, передернув затвор пистолета, бросился в комнату охранников.
   Оба бандита сидели на диване и смотрели по телевизору футбольный матч. Когда Полунин вбежал в комнату, он выстрелил в потолок и что есть мочи заорал:
   – Лежать, паскуды! На пол, быстро! Лицом вниз, руки за голову!
   Бандиты, едва услышав выстрел, интуитивно втянули головы в плечи и, видя направленный на них пистолет, не стали искушать судьбу, послушно выполнили приказание Полунина.
   – Иди сюда, – крикнул Полунин Виталию, – и прихвати с собой наручники.
   Через несколько секунд из-за дверного косяка выглянула испуганная физиономия Виталия. Увидев, что все под контролем Владимира, он вошел в комнату, держа в руках наручники.
   – Надень на них, – приказал Полунин.
   Виталий застегнул на запястьях бандитов металлические браслеты.
   Полунин поставил бандитов на ноги и разоружил их, достав из курток пистолеты.
   Кроме этого, он разжился и ключами от машины, с пультом сигнализации в виде брелока.
   – А теперь в камеру, господа, – скомандовал он. – И по-быстрому.
   Когда охранники и пленники поменялись местами, Полунин закрыл дверь на ключ, который все это время так и торчал в замке.
   – Пойдемте отсюда скорее! – нетерпеливо и нервно подгонял Полунина Виталий.
   – Да уж, футбольный матч досматривать не будем, – сказал Полунин.
   Они поднялись по ступенькам и вышли через коридор на улицу. Склад, похоже, был уже закрыт, так как в сумерках, спустившихся на город, никого не было видно, лишь в будке у ворот горел свет.
   Джип «Чероки», на котором привезли Полунина, стоял недалеко от входа, к нему беглецы сразу же и направились. Полунин уселся за руль джипа, Виталий пристроился на заднем сиденье.
   Владимир завел мотор и направил джип к воротом, заранее посигналив. Охранник, выглянув в окно, увидел машину бандитов и подумал, что те собираются уехать, поэтому без всяких подозрений открыл ворота.
   – Где это мы? – спросил Либерзон-младший, когда они ехали по улице, вдоль которой тянулись ряды одноэтажных и двухэтажных домов.
   – Похоже на пригород Тарасова, здесь часто располагаются всяческие оптовые базы.
   – А куда мы сейчас едем?
   – К твоему папе, сдам тебя под расписку.
   Виталий облегченно вздохнул и сказал:
   – Я знал, что вы приличный человек и настоящий друг отца.
   – У-угу, – пробубнил Полунин, – только папа твой, похоже, так не считает.
   – О чем вы? – удивился Виталий.
   Полунин не ответил. Смысл его молчания Виталий понял лишь тогда, когда джип въехал во двор магазина, из которого несколько часов назад забрали Владимира.
   Когда оба вылезли из машины, Полунин достал из кармана куртки пистолет и, подойдя к багажнику автомобиля, кивнул Виталию и сказал:
   – Иди сюда.
   – Зачем? – удивился тот, подходя к Полунину.
   Владимир открыл багажник джипа и произнес:
   – Залазь сюда.
   – Это что еще за шутки? – отшатнулся от него Виталий.
   Но Полунин направил на него пистолет:
   – Теперь ты мой пленник. Быстро лезь, не то яйца отстрелю.
   Растерянный Виталий повиновался. Полунин, захлопнув дверцу и убрав оружие, направился в магазин.
   Когда он вошел в кабинет Либерзона, тот вместе с сестрой по-прежнему сидел за столом в конце комнаты. Оба выглядели унылыми и подавленными.
   Завидев вошедшего Полунина, Либерзон вскочил и радостно крикнул:
   – Володя, ты здесь!
   Он, улыбаясь, сделал несколько шагов навстречу Полунину.
   – Я очень рад за тебя. Как тебе удалось, скажи?..
   Вместо ответа Полунин размахнулся и влепил Либерзону здоровенную оплеуху, от которой тот отлетел обратно к столу. Раздался страшный грохот, Изя чуть не опрокинул стол и едва не придавил свою сестрицу, которая испуганно завопила.
   Сидя на полу, Изя тряхнул головой и, взглянув на Полунина слегка мутными глазами, по-деловому, без эмоций, поинтересовался:
   – За что ты меня так, Вова?
   – А ты, жидовская морда, не знаешь?! – прорычал Владимир, грозно надвигаясь на него.
   – Я догадываюсь… но ты неправильно все понимаешь, – быстро заговорил Изя, не уточняя при этом, что именно неправильно понимал Владимир.
   – Что здесь понимать? Ты, сука, вломил меня этим отморозкам – Бармалею и Пеплу!
   Либерзон вдруг быстро вскочил и неожиданно горячо запротестовал:
   – Я не сдавал тебя, Вова, я не сдавал! Падлой буду, если вру! Они взяли Виталика прямо на улице и требовали с нас денег, а сегодня приперлись ко мне, разыскивая тебя. Адель пыталась их не впускать, но они ударили ее.
   Либерзон бросил взгляд на свою сестру, которая медленно опустилась на стул.
   – Я сказал им, что тебя здесь нет и не будет, а они в ответ сказали, что подождут здесь. Что я мог сделать, скажи ты мне, что я мог сделать?! Тем более у них в руках уже был Виталий. Я хотел послать Адель на вход, чтобы она сторожила тебя и предупредила об опасности, когда ты появишься. Но у нее было разбито лицо… Господи, Володя, на меня свалилось столько проблем! Виталия захватили эти козлы, сестру избили. Я должен срочно собрать и заплатить деньги, и большие деньги.
   – Ладно, заткнись, противно слушать твой скулеж! – отрезал Полунин. – У меня проблем не меньше и во многом из-за тебя, старый мудила.
   Полунин шагнул к Либерзону и, схватив его за грудки, заговорил, глядя ему в глаза:
   – Ведь ты, гад, знал о войне Слатковского с Быком, знал и не предупредил меня. Я пришел к тебе не просто так, я надеялся, что ты, как друг, поможешь мне и дашь полную информацию о том, что происходит в городе, но ты, паскуда, промолчал.
   – Вова, Вова, ведь это ваши проблемы и ваши с Леней дела. Зачем мне было вмешиваться? – возмутился Либерзон, но тут же осекся, поняв, что он сказал несколько лишнее. – К тому же я мало что знал.
   Полунин вдруг отпустил Либерзона и, отойдя от него, устало опустился на какой-то ящик с товаром.
   – Что же с вами со всеми произошло здесь? – произнес он, глядя на Изю. – Ведь десять лет назад ты рассуждал совсем по-другому. Тогда ты помог мне, отговорив от необдуманных шагов, объяснил всю тяжесть их последствий. А теперь ты остался стоять в стороне, зная, что Леня Бык играет со мной нечестно.