«Машину угроблю, – подумала она, в сотый раз стукаясь макушкой о потолок, – и себя угроблю… Он сейчас догонит меня – как умело управляет машиной! А ведь это была ловушка…»
Последняя пришедшая внезапно мысль так поразила ее, что Саша едва не потеряла управление. С трудом выровнявшись, она подпрыгнула на большом пологом валуне, лежащем как раз посередине дороги, – и чудом успела увильнуть от острого камня.
До нее долетел еще один выстрел. Саша вдруг почувствовала, что всю левую сторону ее лица залило чем-то горячим, а левым глазом постоянно приходится смаргивать странную красную пелену.
– Осколок, – вспомнила Саша, – осколок зеркала…
Одной рукой она попыталась утереть кровь, но тут под колесо ее машины попал очередной булыжник, мокрая от крови рука соскочила с руля – Саша тут же вдавила в пол педаль тормоза, и машина, оглушительно завизжав, развернулась поперек дороги и, как показалось Саше, встала на два колеса, словно на дыбы.
Не зная, что делать в таких случаях и совершенно обезумевшая, Саша наугад крутанула руль.
Перед ней мелькнула дорога, покрытая белой пылью, потом синее небо – близко-близко; а потом невесть откуда взявшаяся трава, выжженная кустиками.
Когда Саша немного пришла в себя и прекратила визжать, она поняла, что с бешеной скоростью летит по пологому склону навстречу скачущей по черным камням, похожим на мертвых быков, бурной речке.
Спуск перед самой водой загибался немного вверх – получалось что-то вроде небольшого трамплина. Подлетев на этом трамплине, спортивная машина Эльвиры Максимовны на мгновение замерла в тишине и неподвижности, словно вылетев из своего временно-пространственного отрезка – а потом с размаху ухнула в воду.
Мотор тут же заглох. Примерно минуту машина плыла по быстрой реке, как будто катер, – совершенно не исключено, что конструкторами этой спортивной модели были предусмотрены такие ситуации, – а потом под ногами Саши мерзко захлюпала вода.
Она попыталась выглянуть в окошко – «шестерку» наверху на дороге она не увидела. По кромке обрыва бежал одноглазый бородач, казавшийся отсюда маленьким и смешным. Время от времени он останавливался и пытался прицелиться в Сашу из своего обреза.
По тому, как быстро бежал одноглазый, Саша вдруг поняла, что течение несет ее вперед с немалой скоростью, – она видела, что одноглазый уже не останавливается, чтобы прицелиться, он прилагает все силы, чтобы оставаться с плывущей по реке машиной на одном уровне.
Вода поднялась Саше до колен. Она снова выглянула в окно – одноглазый начал отставать.
Удовлетворенно кивнув, Саша вернулась на исходную позицию, положила руки на руль, будто ехала по дороге, и тут же закричала – на нее, увеличиваясь и увеличиваясь в лобовом стекле, быстро надвигался большой валун.
Инстинктивно Саша крутанула руль, но машина не отреагировала никак.
Краем глаза Саша заметила, что одноглазый на высоком берегу остановился и с интересом стал наблюдать за происходящим.
«Неужели так просто – и все?.. – замелькали в голове у Саши бессвязные слова, – сейчас удар и пойду ко дну… Плавать я почти не умею, а с таким течением мне и вовсе не выплыть…»
Все лобовое стекло занимала черная громада валуна – словно китовья спина.
Саша подергала дверную ручку – дверца не поддавалась. То ли заело замок от многочисленных сотрясений, то ли просто полумертвая от страха Саша плохо соображала, что к чему, и не могла справиться с такой простой вещью, как дверная ручка.
Оставив бесплодные попытки открыть дверь, Саша сложила на груди руки и зажмурила глаза.
Ей пришло в голову, что уместно будет прочитать какую-нибудь молитву, но она не могла вспомнить ни одной, потому что ни одной и не знала.
А мысль о том, что любому человеку нужно знать хотя бы одну, хотя бы самую простенькую молитву, была последней – перед тем как искусственно созданную Сашей темноту сотряс чудовищной силы удар.
Сашу, так и не открывшую глаз, подбросило, потом перевернуло, а потом она с головой погрузилась в воду и, хотя открыла глаза, ничего не смогла увидеть – только зеленое пространство, мечущееся между белых полос, образованных маленькими стайками воздушных пузырьков.
Саша вытянула вперед руки и уперлась ими в края окошка – к счастью, открытого.
Еще немного времени понадобилось, чтобы всплыть на поверхность – Саша совершенно не понимала, в какую сторону нужно двигаться, чтобы снова ощутить воздух в своих легких, поэтому она просто прекратила беспорядочно болтать ногами и руками и – дала возможность воде самой вытолкнуть себя наружу.
Когда вокруг нее снова появились небо, белая пена и вода, вода, вода, Саша схватила ртом воздух пополам с пеной и только сейчас подумала, что все это время под водой, конечно, не дышала.
Как оказалось, умения плавать эта речка от нее не требовала. Сильные потоки воды просто несли Сашу по течению, а холодные клубящиеся потоки внизу – выталкивали ее на поверхность, не давая захлебнуться.
Саше оставалось только лавировать между больших камней, чтобы не быть о них размозженной.
Она попыталась обернуться назад – того огромного валуна не было уже видно, как не было видно и машины Эльвиры Максимовны, и «шестерки» одноглазого, и его самого.
И выстрелов не было слышно, и криков.
Саша вообще ничего не слышала, кроме непрекращающегося шума воды, который теперь стал ей казаться таким же естественным, как шум крови в венах.
Странно – но страха она никакого уже не испытывала. Будто исчерпала отведенную ей порцию, когда удирала на скачущей по камням машине от вооруженного бородача, когда летела вниз по откосу навстречу бурной реке, когда, оказавшись в этой реке, разбила машину о встречный валун и погрузилась на ее дно, откуда вынырнула почти безразличной ко всему происходящему.
Спустя какое-то время Саша с удивлением почувствовала, что ужасно устала – просто выбилась из сил, хотя, кажется, едва двигалась, пока ее несло по течению – всего-навсего придавала себе направление взмахами рук над водой и ног – в воде.
Саша вдруг обратила внимание, что на ней нет больше рубашки – только какие-то лохмотья болтаются на плечах. Мокрые волосы липли к лицу – Саша теперь почти ничего не видела.
Она снова подумала, что уж сейчас-то смерть придет наверняка. Но на этот раз эта мысль не вызвала у нее приступа страха – Саша слишком устала, чтобы чего-то бояться.
Саша продолжала изо всех сил загребать руками, пытаясь отвести свое тело от очередного несущегося на нее камня.
Она резко задрала голову вверх, чтобы стряхнуть налипшие волосы и неожиданно увидела над собой длинную костлявую руку…
«Смерти?..» – мелькнула у нее мысль – и тут же исчезла.
Саша из последних сил взбрыкнула ногами, поднялась благодаря этому немного над поверхностью воды и из последних сил схватилась за…
«Просто напросто ветку дерева сломал ветер, и она нависала над водой… Но выдержит ли она меня?..»
Пальцы Саши дрожали и соскальзывали. Ветка низко-низко нагнулась над водой.
Сантиметр за сантиметром она продвигалась по ветке к берегу. Бешеная вода, бурля и плюясь пеной, пыталась стащить Сашу дальше.
«Еще немного, еще… чуть-чуть», – вспыхнувшие в ее голове слова не успели еще превратиться в строчки известной песни, дремавшей где-то глубоко и неизвестно каким образом всплывшие на поверхность ее сознания, как Саша перевалилась через холодные обточенные водой камни на берегу.
Несколько минут она лежала, давая отдых измученным мышцам, а потом медленно поднялась и, шатаясь, добрела до большого камня и бессильно опустилась на его сухую и шершавую поверхность.
Нагревшийся на солнце камень обжег ее кожу, и Саша вдруг заметила, что она лежит совершенно голая. Она вяло подумала, что юбка, должно быть, разошлась по шву и слетела с нее еще в воде, а лохмотья рубахи… Если бы они даже и сохранились на ее плечах, то все равно в качестве одежды пригодны бы не были.
Солнце быстро высушило ее, и Саша перестала трястись от холода. Она поднялась и села на камне, обняв колени гудящими от усталости руками.
– Вот так да, – неожиданно для себя произнесла она, – меня чуть не убили…
«Как оказался этот одноглазый на той дороге? – подумала она. – Либо он выслеживал меня, чтобы… До сих пор не понимаю, что ему от меня нужно. Либо он был один из похитителей. В таком случае – Федя-даун, дав мне направление, просто заманил меня в ловушку…»
Последние слова Саша произнесла вслух.
– Не-е, – получила она ответ, – я не хотел заманить тебя никуда…
Она даже не вздрогнула. Она просто решила, что ее измученное за весь день сознание непроизвольно слепило непрекращающийся гул воды в фразу, произнесенную человеческим голосом.
– А ты красивая, – снова прошелестело сзади.
На этот раз Саша обернулась. А когда увидела в нескольких шагах от себя сутулую фигурку лохматого Феди-дауна, схватила первый попавшийся острый камень, вскочила на ноги, немедленно позабыв про усталость.
– Ты… ты что здесь делаешь?! – закричала она, даже не заметив, что, кажется, впервые в жизни обратилась к малознакомому человеку на «ты».
– Я живу здесь рядом, – как обычно, растягивая слова, ответил Федя.
У него в руках было несколько длинных тонких прутиков, он с монотонным свистом полосовал ими воздух. Видимо, ему очень нравился этот свист.
– Здесь? – не поверила Саша. – Как ты здесь можешь жить, здесь никто не живет.
– Я живу…
– У тебя что – нет квартиры в городе? – спросила Саша.
– У меня была, – ответил Федя-даун, и бессмысленные глаза его вспыхнули, – у меня ее отобрали, когда мамка с папкой умерли…
Саша промолчала.
«Боже мой, – подумала она, – о чем я с ним говорю? Он же меня недавно изнасиловал… Он же послал меня на эту дорогу, чтобы меня убили… А может быть – нет? Может быть, он сказал правду – то, что увидел, то и сказал? Я слышала, что дауны… – и вообще недоразвитые – неспособны просчитывать… так сказать, ходы. Он может обмануть меня, как он обманул в подсобке… Он – даун, вообще как ребенок, захотел – получил. А насчет ловушки – его ведь мог кто-нибудь и научить…»
«Кстати, – вдруг пришла ей в голову мысль, – Федю можно использовать в моем расследовании. Он наверняка что-то знает – он же говорил мне об Эльвире Максимовне. Если он говорил правду. А если нет – тогда, значит, его кто-то научил. И Федя-даун поможет найти того, кто это сделал. Дальше – дело техники… Мозги Феди не позволят вести ему двойную игру – их просто на это не хватит. Нужно поговорить с ним… А сведения, от него полученные, можно потом передать милиции».
Она вдруг обратила внимание на то, что Федя-даун с интересом разглядывает ее.
– Чего ты? – неприязнено спросила она, опустив руку с камнем, чтобы прикрыться, – никогда такого не видел, что ли?
– Не видел, – подтвердил Федя-даун. С губ его сполз ручеек слюны, он не вытирал ее, – я всего три раза ебался. В подсобке. Там темно было.
Саша поморщилась, словно отгоняя движением бровей грязное слово, как муху. Эльвира Максимовна, которая довольно продолжительное время была ее почти что единственным клиентом, так не выражалась. Ну, если только иногда – когда не нужно было сдерживать эмоции. А в голосе Феди-дауна никаких эмоций слышно не было. Употребленное им слово для него было единственным пригодным для определения соответствующего понятия.
– У меня тоже там волосы есть, – похвастал он, – немного, правда…
Он принялся расстегивать штаны, явно намереваясь продемонстрировать.
– Подожди! – закричала Саша, лихорадочно соображая, как бы повернуть разговор, чтобы отвлечь Федю от выбранной им темы.
– Чего?
– Где ты живешь? – спросила Саша и облегченно выдохнула, когда Федя оставил в покое свои штаны и задумался.
– Там… – он неопределенно махнул рукой.
– В шалаше, что ли?
– Не-ет… Хочешь покажу?
На этот раз он не хватался за штаны.
– Дом, что ли? – решила все-таки уточнить Саша.
– Ага. Тут недалеко… Гости! – вдруг крикнул Федя-даун. – Ты пойдешь ко мне в гости!! У меня никто еще не был в гостях!
Он пришел внезапно в сильнейшее возбуждение. Все лицо его перекосилось, каждая мышца на лице задвигалась, как будто у него под кожей извивались сотни червячков, тусклые обычно глаза заискрились – Саше даже показалось, что в них появился какой-то проблеск мысли.
Потом Федя-даун широко раскрыл рот и хрипло, громко закаркал.
«Смеется», – догадалась Саша. Ничего более отвратительного она в жизни не слышала.
– Пойдем! Пойдем!! – заторопил Федя-даун. – Пойдем! Тут близко!
«И правда – пойти, что ли? – подумала Саша. – По дороге поговорим – может быть, я что-нибудь выясню про Эльвиру Максимовну. Надо только поосторожнее спрашивать. Если он что-то и знает, то его наверняка предупредили, что об этом трепаться нельзя. И бармен этот с матрасным пузом мне показался странным… Так что вызывать подозрение прямыми вопросами не стоит. А хотя – способен ли он на подозрение?..»
Она посмотрела на него. Глаза, в которых ничего не отражалось, Федя остановил на лице Саши, но она не уверена была, что он видит ее.
«Черт его знает. Еще заведет куда-нибудь. Изнасилует и убъет… Эльвира Максимовна… – Саша вдруг мысленно усмехнулась. – Ну, то, что изнасилует, это не страшно. Не в первый раз, хотя противно, конечно. А вот убить… По-моему, он на такое не способен. А вот какие-нибудь тряпочки у него взять можно – не идти же мне в милицию полностью голой?! Ладно, – решилась Саша, – пойду…»
– Ладно, – проговорила она вслух, – пойду.
Федя-даун снова радостно закаркал.
– Иди вперед, – сказала Саша, – я за тобой.
Федя с готовностью кивнул, повернулся, чтобы идти, а потом вдруг нахмурился.
– А ты не обманешь? – спросил он.
– Как же я тебя обману? – удивилась Саша.
Федя минуту размышлял, потом начал рассказывать. Голос его зазвучал глуше и стал каким-то надтреснутым, как будто Федю мучил порез в горле.
– Я Нинке денег дал и с собой повел, – медленно проговорил он, – она сказала, что будет моя жена. Я много ей денег дал. Все из кассы вынул и дал. Она тоже так сказала – иди вперед, а я сзади пойду. Я пошел – до дома дошел, поворачиваюсь – а ее нет!
Видно было, что он снова сильно взволнован.
– Меня потом били долго, – пожаловался Федя-даун, – и хотели с работы выгнать… А Нинка сказала – никаких денег у нее нет.
– Не бойся, – сказала Саша, которую печальный Федин рассказ нисколько не впечатлил, – я от тебя убегать не буду…
– Правда? – обрадовался Федя-даун. – А мы… еще будем?
Саша снова поморщилась.
– Посмотрим, – сказала она, – на твое поведение.
ГЛАВА 6
Последняя пришедшая внезапно мысль так поразила ее, что Саша едва не потеряла управление. С трудом выровнявшись, она подпрыгнула на большом пологом валуне, лежащем как раз посередине дороги, – и чудом успела увильнуть от острого камня.
До нее долетел еще один выстрел. Саша вдруг почувствовала, что всю левую сторону ее лица залило чем-то горячим, а левым глазом постоянно приходится смаргивать странную красную пелену.
– Осколок, – вспомнила Саша, – осколок зеркала…
Одной рукой она попыталась утереть кровь, но тут под колесо ее машины попал очередной булыжник, мокрая от крови рука соскочила с руля – Саша тут же вдавила в пол педаль тормоза, и машина, оглушительно завизжав, развернулась поперек дороги и, как показалось Саше, встала на два колеса, словно на дыбы.
Не зная, что делать в таких случаях и совершенно обезумевшая, Саша наугад крутанула руль.
Перед ней мелькнула дорога, покрытая белой пылью, потом синее небо – близко-близко; а потом невесть откуда взявшаяся трава, выжженная кустиками.
Когда Саша немного пришла в себя и прекратила визжать, она поняла, что с бешеной скоростью летит по пологому склону навстречу скачущей по черным камням, похожим на мертвых быков, бурной речке.
* * *
Спуск перед самой водой загибался немного вверх – получалось что-то вроде небольшого трамплина. Подлетев на этом трамплине, спортивная машина Эльвиры Максимовны на мгновение замерла в тишине и неподвижности, словно вылетев из своего временно-пространственного отрезка – а потом с размаху ухнула в воду.
Мотор тут же заглох. Примерно минуту машина плыла по быстрой реке, как будто катер, – совершенно не исключено, что конструкторами этой спортивной модели были предусмотрены такие ситуации, – а потом под ногами Саши мерзко захлюпала вода.
Она попыталась выглянуть в окошко – «шестерку» наверху на дороге она не увидела. По кромке обрыва бежал одноглазый бородач, казавшийся отсюда маленьким и смешным. Время от времени он останавливался и пытался прицелиться в Сашу из своего обреза.
По тому, как быстро бежал одноглазый, Саша вдруг поняла, что течение несет ее вперед с немалой скоростью, – она видела, что одноглазый уже не останавливается, чтобы прицелиться, он прилагает все силы, чтобы оставаться с плывущей по реке машиной на одном уровне.
Вода поднялась Саше до колен. Она снова выглянула в окно – одноглазый начал отставать.
Удовлетворенно кивнув, Саша вернулась на исходную позицию, положила руки на руль, будто ехала по дороге, и тут же закричала – на нее, увеличиваясь и увеличиваясь в лобовом стекле, быстро надвигался большой валун.
Инстинктивно Саша крутанула руль, но машина не отреагировала никак.
Краем глаза Саша заметила, что одноглазый на высоком берегу остановился и с интересом стал наблюдать за происходящим.
«Неужели так просто – и все?.. – замелькали в голове у Саши бессвязные слова, – сейчас удар и пойду ко дну… Плавать я почти не умею, а с таким течением мне и вовсе не выплыть…»
Все лобовое стекло занимала черная громада валуна – словно китовья спина.
Саша подергала дверную ручку – дверца не поддавалась. То ли заело замок от многочисленных сотрясений, то ли просто полумертвая от страха Саша плохо соображала, что к чему, и не могла справиться с такой простой вещью, как дверная ручка.
Оставив бесплодные попытки открыть дверь, Саша сложила на груди руки и зажмурила глаза.
Ей пришло в голову, что уместно будет прочитать какую-нибудь молитву, но она не могла вспомнить ни одной, потому что ни одной и не знала.
А мысль о том, что любому человеку нужно знать хотя бы одну, хотя бы самую простенькую молитву, была последней – перед тем как искусственно созданную Сашей темноту сотряс чудовищной силы удар.
Сашу, так и не открывшую глаз, подбросило, потом перевернуло, а потом она с головой погрузилась в воду и, хотя открыла глаза, ничего не смогла увидеть – только зеленое пространство, мечущееся между белых полос, образованных маленькими стайками воздушных пузырьков.
Саша вытянула вперед руки и уперлась ими в края окошка – к счастью, открытого.
Еще немного времени понадобилось, чтобы всплыть на поверхность – Саша совершенно не понимала, в какую сторону нужно двигаться, чтобы снова ощутить воздух в своих легких, поэтому она просто прекратила беспорядочно болтать ногами и руками и – дала возможность воде самой вытолкнуть себя наружу.
Когда вокруг нее снова появились небо, белая пена и вода, вода, вода, Саша схватила ртом воздух пополам с пеной и только сейчас подумала, что все это время под водой, конечно, не дышала.
Как оказалось, умения плавать эта речка от нее не требовала. Сильные потоки воды просто несли Сашу по течению, а холодные клубящиеся потоки внизу – выталкивали ее на поверхность, не давая захлебнуться.
Саше оставалось только лавировать между больших камней, чтобы не быть о них размозженной.
Она попыталась обернуться назад – того огромного валуна не было уже видно, как не было видно и машины Эльвиры Максимовны, и «шестерки» одноглазого, и его самого.
И выстрелов не было слышно, и криков.
Саша вообще ничего не слышала, кроме непрекращающегося шума воды, который теперь стал ей казаться таким же естественным, как шум крови в венах.
Странно – но страха она никакого уже не испытывала. Будто исчерпала отведенную ей порцию, когда удирала на скачущей по камням машине от вооруженного бородача, когда летела вниз по откосу навстречу бурной реке, когда, оказавшись в этой реке, разбила машину о встречный валун и погрузилась на ее дно, откуда вынырнула почти безразличной ко всему происходящему.
Спустя какое-то время Саша с удивлением почувствовала, что ужасно устала – просто выбилась из сил, хотя, кажется, едва двигалась, пока ее несло по течению – всего-навсего придавала себе направление взмахами рук над водой и ног – в воде.
Саша вдруг обратила внимание, что на ней нет больше рубашки – только какие-то лохмотья болтаются на плечах. Мокрые волосы липли к лицу – Саша теперь почти ничего не видела.
Она снова подумала, что уж сейчас-то смерть придет наверняка. Но на этот раз эта мысль не вызвала у нее приступа страха – Саша слишком устала, чтобы чего-то бояться.
Саша продолжала изо всех сил загребать руками, пытаясь отвести свое тело от очередного несущегося на нее камня.
Она резко задрала голову вверх, чтобы стряхнуть налипшие волосы и неожиданно увидела над собой длинную костлявую руку…
«Смерти?..» – мелькнула у нее мысль – и тут же исчезла.
Саша из последних сил взбрыкнула ногами, поднялась благодаря этому немного над поверхностью воды и из последних сил схватилась за…
«Просто напросто ветку дерева сломал ветер, и она нависала над водой… Но выдержит ли она меня?..»
Пальцы Саши дрожали и соскальзывали. Ветка низко-низко нагнулась над водой.
Сантиметр за сантиметром она продвигалась по ветке к берегу. Бешеная вода, бурля и плюясь пеной, пыталась стащить Сашу дальше.
«Еще немного, еще… чуть-чуть», – вспыхнувшие в ее голове слова не успели еще превратиться в строчки известной песни, дремавшей где-то глубоко и неизвестно каким образом всплывшие на поверхность ее сознания, как Саша перевалилась через холодные обточенные водой камни на берегу.
Несколько минут она лежала, давая отдых измученным мышцам, а потом медленно поднялась и, шатаясь, добрела до большого камня и бессильно опустилась на его сухую и шершавую поверхность.
Нагревшийся на солнце камень обжег ее кожу, и Саша вдруг заметила, что она лежит совершенно голая. Она вяло подумала, что юбка, должно быть, разошлась по шву и слетела с нее еще в воде, а лохмотья рубахи… Если бы они даже и сохранились на ее плечах, то все равно в качестве одежды пригодны бы не были.
Солнце быстро высушило ее, и Саша перестала трястись от холода. Она поднялась и села на камне, обняв колени гудящими от усталости руками.
– Вот так да, – неожиданно для себя произнесла она, – меня чуть не убили…
«Как оказался этот одноглазый на той дороге? – подумала она. – Либо он выслеживал меня, чтобы… До сих пор не понимаю, что ему от меня нужно. Либо он был один из похитителей. В таком случае – Федя-даун, дав мне направление, просто заманил меня в ловушку…»
Последние слова Саша произнесла вслух.
– Не-е, – получила она ответ, – я не хотел заманить тебя никуда…
Она даже не вздрогнула. Она просто решила, что ее измученное за весь день сознание непроизвольно слепило непрекращающийся гул воды в фразу, произнесенную человеческим голосом.
– А ты красивая, – снова прошелестело сзади.
На этот раз Саша обернулась. А когда увидела в нескольких шагах от себя сутулую фигурку лохматого Феди-дауна, схватила первый попавшийся острый камень, вскочила на ноги, немедленно позабыв про усталость.
– Ты… ты что здесь делаешь?! – закричала она, даже не заметив, что, кажется, впервые в жизни обратилась к малознакомому человеку на «ты».
– Я живу здесь рядом, – как обычно, растягивая слова, ответил Федя.
У него в руках было несколько длинных тонких прутиков, он с монотонным свистом полосовал ими воздух. Видимо, ему очень нравился этот свист.
– Здесь? – не поверила Саша. – Как ты здесь можешь жить, здесь никто не живет.
– Я живу…
– У тебя что – нет квартиры в городе? – спросила Саша.
– У меня была, – ответил Федя-даун, и бессмысленные глаза его вспыхнули, – у меня ее отобрали, когда мамка с папкой умерли…
Саша промолчала.
«Боже мой, – подумала она, – о чем я с ним говорю? Он же меня недавно изнасиловал… Он же послал меня на эту дорогу, чтобы меня убили… А может быть – нет? Может быть, он сказал правду – то, что увидел, то и сказал? Я слышала, что дауны… – и вообще недоразвитые – неспособны просчитывать… так сказать, ходы. Он может обмануть меня, как он обманул в подсобке… Он – даун, вообще как ребенок, захотел – получил. А насчет ловушки – его ведь мог кто-нибудь и научить…»
«Кстати, – вдруг пришла ей в голову мысль, – Федю можно использовать в моем расследовании. Он наверняка что-то знает – он же говорил мне об Эльвире Максимовне. Если он говорил правду. А если нет – тогда, значит, его кто-то научил. И Федя-даун поможет найти того, кто это сделал. Дальше – дело техники… Мозги Феди не позволят вести ему двойную игру – их просто на это не хватит. Нужно поговорить с ним… А сведения, от него полученные, можно потом передать милиции».
Она вдруг обратила внимание на то, что Федя-даун с интересом разглядывает ее.
– Чего ты? – неприязнено спросила она, опустив руку с камнем, чтобы прикрыться, – никогда такого не видел, что ли?
– Не видел, – подтвердил Федя-даун. С губ его сполз ручеек слюны, он не вытирал ее, – я всего три раза ебался. В подсобке. Там темно было.
Саша поморщилась, словно отгоняя движением бровей грязное слово, как муху. Эльвира Максимовна, которая довольно продолжительное время была ее почти что единственным клиентом, так не выражалась. Ну, если только иногда – когда не нужно было сдерживать эмоции. А в голосе Феди-дауна никаких эмоций слышно не было. Употребленное им слово для него было единственным пригодным для определения соответствующего понятия.
– У меня тоже там волосы есть, – похвастал он, – немного, правда…
Он принялся расстегивать штаны, явно намереваясь продемонстрировать.
– Подожди! – закричала Саша, лихорадочно соображая, как бы повернуть разговор, чтобы отвлечь Федю от выбранной им темы.
– Чего?
– Где ты живешь? – спросила Саша и облегченно выдохнула, когда Федя оставил в покое свои штаны и задумался.
– Там… – он неопределенно махнул рукой.
– В шалаше, что ли?
– Не-ет… Хочешь покажу?
На этот раз он не хватался за штаны.
– Дом, что ли? – решила все-таки уточнить Саша.
– Ага. Тут недалеко… Гости! – вдруг крикнул Федя-даун. – Ты пойдешь ко мне в гости!! У меня никто еще не был в гостях!
Он пришел внезапно в сильнейшее возбуждение. Все лицо его перекосилось, каждая мышца на лице задвигалась, как будто у него под кожей извивались сотни червячков, тусклые обычно глаза заискрились – Саше даже показалось, что в них появился какой-то проблеск мысли.
Потом Федя-даун широко раскрыл рот и хрипло, громко закаркал.
«Смеется», – догадалась Саша. Ничего более отвратительного она в жизни не слышала.
– Пойдем! Пойдем!! – заторопил Федя-даун. – Пойдем! Тут близко!
«И правда – пойти, что ли? – подумала Саша. – По дороге поговорим – может быть, я что-нибудь выясню про Эльвиру Максимовну. Надо только поосторожнее спрашивать. Если он что-то и знает, то его наверняка предупредили, что об этом трепаться нельзя. И бармен этот с матрасным пузом мне показался странным… Так что вызывать подозрение прямыми вопросами не стоит. А хотя – способен ли он на подозрение?..»
Она посмотрела на него. Глаза, в которых ничего не отражалось, Федя остановил на лице Саши, но она не уверена была, что он видит ее.
«Черт его знает. Еще заведет куда-нибудь. Изнасилует и убъет… Эльвира Максимовна… – Саша вдруг мысленно усмехнулась. – Ну, то, что изнасилует, это не страшно. Не в первый раз, хотя противно, конечно. А вот убить… По-моему, он на такое не способен. А вот какие-нибудь тряпочки у него взять можно – не идти же мне в милицию полностью голой?! Ладно, – решилась Саша, – пойду…»
– Ладно, – проговорила она вслух, – пойду.
Федя-даун снова радостно закаркал.
– Иди вперед, – сказала Саша, – я за тобой.
Федя с готовностью кивнул, повернулся, чтобы идти, а потом вдруг нахмурился.
– А ты не обманешь? – спросил он.
– Как же я тебя обману? – удивилась Саша.
Федя минуту размышлял, потом начал рассказывать. Голос его зазвучал глуше и стал каким-то надтреснутым, как будто Федю мучил порез в горле.
– Я Нинке денег дал и с собой повел, – медленно проговорил он, – она сказала, что будет моя жена. Я много ей денег дал. Все из кассы вынул и дал. Она тоже так сказала – иди вперед, а я сзади пойду. Я пошел – до дома дошел, поворачиваюсь – а ее нет!
Видно было, что он снова сильно взволнован.
– Меня потом били долго, – пожаловался Федя-даун, – и хотели с работы выгнать… А Нинка сказала – никаких денег у нее нет.
– Не бойся, – сказала Саша, которую печальный Федин рассказ нисколько не впечатлил, – я от тебя убегать не буду…
– Правда? – обрадовался Федя-даун. – А мы… еще будем?
Саша снова поморщилась.
– Посмотрим, – сказала она, – на твое поведение.
ГЛАВА 6
– Стоять!! – громкий крик этот заставил вздрогнуть Федю-дауна.
Саша даже подпрыгнула на месте от неожиданности.
Она обернулась – из-за деревьев вышли двое мужчин в довольно необычных для безлюдных мест нарядах – в милицейской форме.
Оправившись от удивления, Саша поначалу обрадовалась – сейчас она сможет все им рассказать и не нужно будет тащиться в то место, которое Федя-даун называет своим жилищем, но спустя минуту…
– Да это же Федя! – воскликнул один из милиционеров. – Он местный. Он на автостоянке работает, при кафе «Придорожное». Недоразвитый он, – вполголоса пояснил милиционер своему товарищу, который, раскрыв рот, смотрел на роскошные обнаженные формы Саши.
Федя молчал, тупо ковыряя в своей обширной ноздре грязным пальцем. Он наклонил голову, и его длинные волосы закрыли лицо.
Оба милиционера были удивительно похожи друг на друга. Различить их можно было только, внимательно приглядевшись – один, тот, что узнал Федю-дауна, был постарше.
Саша подумала: не братья ли они?
– А кто это с тобой, Федя? – спросил старший брат. – Чего она голая?
– Она ко мне в гости идет, – неохотно пояснил Федя, вынув из ноздри палец и старательно обтерев его о подол майки.
Он как будто боялся, что ему могут помешать залучить к себе Сашу.
Младший брат-милиционер присвистнул.
– Вот так телку снял! – изумленно проговорил он. – Она что – тоже недоразвитая?
– По виду не скажешь, – проговорил старший брат, – вон какая… Я ее первый раз вижу… Гражданочка… Э-э, гражданочка?..
С губ Саши потянулась тонкая ниточка слюны. Она не вытирала ее. Голову Саша втянула в плечи и опустила, чтобы волосы закрыли ей лицо.
Когда милиционер второй раз окликнул ее, она промычала в ответ что-то нечленораздельное.
– Чего? – в один голос спросили милиционеры. -… – повторила Саша. Смысл сказанного ею она не понимала сама.
– Понятно, – сказал старший брат, – такая же… Развелось их…
«Получилось! – восторжествовала Саша. – Как удачно, что я не успела кинуться к ним и рассказать, что я здесь делаю… Вспомнила вовремя, как тот же Федя-даун говорил мне, что и милиция, и похитители здесь заодно. А этот… который постарше… знает Федю. На всякий случай – пускай они меня считают тоже дауном. А что – кто еще будет шляться с Федей по пустырям за городом, да еще в таком виде…»
Федя-даун явно не понял всего того, что милиционеры говорили о Саше. По всему было видно, как ему неприятна эта встреча и как он хочет поскорее отвязаться от милиции и утащить Сашу к себе.
– Слушай! – обратился вдруг младший брат к старшему. – Смотри какая клевая… Может, мы ее… это самое? Она же все равно ничего не поймет…
– Ты что?! – старший брат даже изменился в лице. – Чтоб я больше этого от тебя не слышал, понял? А еще погоны надел…
– Да ты посмотри, какая телка!! И такая придурку достанется? Честное слово – мне обидно даже… – младший облизнул губы, откровенно пожирая глазами Сашино тело.
– Помолчи, – поморщился старший, – мы на операции находимся, а не на прогулке. Нам нужно все здешние окрестности прошарить. А ты развлекаться собрался…
«Операция какая-то у них, – подумала Саша, – уж не собираются ли они еще кого похищать? Или, может быть, это самые настоящие милиционеры и операция у них – самая настоящая… Вполне возможно, хотя по этому похотливому типу так не скажешь… В любом случае я уже научена горьким опытом – никому здесь верить нельзя. Лучше пускай меня эта сволочь трахнет, чем… Главное для меня – выбраться из этого проклятого городка и обратиться к нормальным, человеческим ментам…»
– Ну хоть пощупать! – взмолился младший. – Да ты только на нее посмотри – жопа, как орех, так и просится на грех…
– Прекрати немедленно! – старший повернулся, чтобы уходить.
Младший шагнул было за ним, но снова остановился, терзаемым непобедимым либидо.
– Я же не буду ее насиловать – что я дурак? – снова заканючил он. – Я ласково… Ей тоже понравится, честное слово.
– Все! – вконец обозлился старший. – Совсем свихнулся ты… Сейчас не утихомиришься – рапорт напишу, понял?
Милиционеры скрылись за кустами.
Саша отбросила назад волосы и вытерла губы внешней стороной ладони.
– Козлы… – пробормотал Федя-даун, – сволочи ментовские…
Голос его звучал сейчас так осмысленно, что, казалось, мог принадлежать любому вполне нормальному человеку.
Саша даже вздрогнула.
Она повернулась к Феде – тусклые невыразительные глазки его были почти незаметны за свисающими на лицо сальными косицами волос.
– Суки, – глухо повторил Федя и повернулся в направлении своего дома. – Пойдем.
«Вот так, – подумала Саша, – яркие эмоции могут создать видимость мозгов даже у полного дебила…»
Федя, а за ним и Саша – спустились с пригорка. В груде камней, возвышающихся прямо перед ними, Саша заметила небольшое черное отверстие – вроде как нору.
– Что это? – спросила Саша, – это здесь ты, что ли, живешь?
– Нет… – ответил Федя и, встав на корточки, сунул глубоко в дыру руку. – Отвернись и не подглядывай, – сказал он Саше.
Пожав плечами, она повиновалась.
– Зачем это? – пробормотала Саша под нос себе. – Что вообще за глупость – подчиняться умственно неполноценному человеку?
Рассердившись на себя за то, что покорно выполнила приказание Феди-дауна, Саша круто повернулась.
Федя-даун стоял за ней почти вплотную. В руке у него была резиновая милицейская дубинка, которую он, очевидно, вытащил из норы.
Никак Федя не ожидал, что Саша повернется. Встретившись с ней глазами, он вздрогнул. Саша тоже вздрогнула, увидев во взгляде Феди что-то совершенно новое.
– Что ты… – начала она, но, как только первое слово сорвалось с ее губ, Федя негромко вскрикнул и отпрыгнул на шаг назад.
Саша изумленно смотрела на него, не понимая, что он хочет сделать.
Федя-даун размахнулся дубинкой. Саша успела пригнуться – дубинка просвистела у нее над головой.
«Надо закричать, – мелькнула у нее мысль, – те милиционеры недалеко ушли… Они услышат… Черт, зачем я пошла с этим психом?!»
Федя снова кинулся на нее. Саша отпрыгнула в сторону. Она хотела крикнуть, но у нее не хватило на это дыхания – из горла ее вырвался только сдавленный хрип.
Федя-даун, широко расставив ноги, сипло дышал. Он низко пригнулся к земле и дико сверкал на Сашу глазами из-за всклокоченных волос – милицейскую резиновую дубинку от держал обеими руками – так на картинках в школьных учебниках истории первобытные люди держат свои каменные топоры.
Он ничего не говорил, только следил за каждым движеним Саши, мгновенно превратившись из тупого недочеловека в яростное животное.
Он молчал, только воздух с шумом вырывался через его вывороченные уродливые ноздри, и Саша боялась его окликнуть, ожидая, что вместо членораздельных слов из его глотки вырвется звериный вой.
– Федя… – все-таки, пересилив себя, ласково заговорила Саша – она с трудом могла подчинить себе свое дыхание, – может быть, поговорим? Скажи мне, чего ты хочешь, и я…
Договорить она не успела. Федя-даун, занеся над лохматой головой резиновую дубинку, прыгнул к ней. Саша попыталась отбежать в сторону, но ее босая нога запнулась за что-то, и Саша растянулась на земле.
Подняться ей не удалось.
Что-то тяжелое ухнуло рядом с ней, и глухая темнота вошла в ее голову через только что образовавшуюся пробоину на левом виске.
– Выходи из машины! – кричал одноглазый бородач, клацая затвором своего обреза.
Череп на его плече – над надписью «Если хочешь горя, полюби меня» – ухмылялся точно так же, как толстяк буфетчик, потрясающий пузом, обтянутым матрасной рубашкой.
– Блинчики попробуй. Для тебя поджарил, – говорил он, – по моему фирменному рецепту, между прочим.
Хлопнула дверца выплывшего из тумана черного джипа, выпрыгнул оттуда Эдик.
– Меня Семен Борисович зовут, – спокойно сообщил он, почесывая свою чудовищную нижнюю челюсть, – а никакой не Эдик.
– Очнулась, – сказал Федя-даун и поднялся, отряхнув колени.
Саша открыла глаза и провела ладонью по лицу – засохшая кровь под ее пальцами осыпалась, будто запекшаяся корочкой акварельная краска.
Она лежала в тени дерева. Вокруг нее, насколько она могла увидеть, – были нагромождения камней.
«Я жива, – с удивлением подумала она, – даже странно. Мне показалось, что меня застрелили… Это Федя-даун достал-таки меня своей дубинкой…»
Она осторожно прикоснулась рукою к левому виску и тут же вскрикнула от боли.
– Привет, – Федя-даун снова присел перед ней на корточки, – очухалась.
Саша раскрыла рот. Лицо Феди-дауна разгладилось, будто по нему проехались утюгом. Волосы свои он убрал назал и перехватил шнурком на затылке. Вроде теперь и надбровные дуги у него не так заметно выделялись, а в глазах светилась насмешка, которую ни за что нельзя заметить в глазах человека, страдающего синдромом Дауна.
В общем, сейчас Федя производил впечатление обыкновенного человека, непонятно, куда подевалась тупая рожа умственно неполноценного урода.
Саша снова застонала.
«Это мне только чудится, – подумала она, – я еще без сознания… Федя-даун… Он не может быть здоровым человеком. Я же сошла с ума…»
– Больно? – посочувствовал Федя-даун. – А не надо было дергаться. Я же тебе сказал – повернись и не подглядывай. Тихонько тюкнул бы тебя по затылку, ты бы вырубилась аккуратно и ничего не заметила бы… Только голова потом немного поболела… А то устроила – поединок. Мне и пришлось врезать тебе как следует. Тут мусоров полным-полно, а ты бы еще и вой подняла… Слава богу – не успела. Дубинка вскользь прошлась, – добавил он, качнув головой, – рассекла тебе кожу на виске.
– Ты же… – выговорила Саша, – ты же…
– Даун? – усмехнувшись, проговорил Федя. – А то как же? Конечно, даун. Вот погляди…
Он рывком снял шнурок со своих волос, взлохматил их. Черты лица его перекосились почти до неузнаемости, глаза потухли, как у мертвого.
Саша вздрогнула.
– Здорово я умею?.. – засмеялся Федя. – Это что! Вот если еще слюни из варежки пустить и дергаться – тогда полный кайф. Ну да что я тебе говорю – ты сама все видела и оценила, наверное…
Он снова преобразился в нормального человека. Снова пригладил волосы, заново перехватив их шнурком на затылке.
– Впечатляет?
– Д-да…
– Всех впечатляет, – заверил Федя-даун, – ментов в особенности… Как случится что-нибудь – приходят в «Придорожное». Спрашивают – есть такой-то и такой-то?.. Ага, вот такой-то есть… Привести! Кого? Федьку-дауна-то? Пожалуйста, вон он на помойке крыс жрет… Ну да, по приметам вроде подходит, но… А что – он и в самом деле даун? Ну да – у него и справка есть…
Саша даже подпрыгнула на месте от неожиданности.
Она обернулась – из-за деревьев вышли двое мужчин в довольно необычных для безлюдных мест нарядах – в милицейской форме.
Оправившись от удивления, Саша поначалу обрадовалась – сейчас она сможет все им рассказать и не нужно будет тащиться в то место, которое Федя-даун называет своим жилищем, но спустя минуту…
– Да это же Федя! – воскликнул один из милиционеров. – Он местный. Он на автостоянке работает, при кафе «Придорожное». Недоразвитый он, – вполголоса пояснил милиционер своему товарищу, который, раскрыв рот, смотрел на роскошные обнаженные формы Саши.
Федя молчал, тупо ковыряя в своей обширной ноздре грязным пальцем. Он наклонил голову, и его длинные волосы закрыли лицо.
Оба милиционера были удивительно похожи друг на друга. Различить их можно было только, внимательно приглядевшись – один, тот, что узнал Федю-дауна, был постарше.
Саша подумала: не братья ли они?
– А кто это с тобой, Федя? – спросил старший брат. – Чего она голая?
– Она ко мне в гости идет, – неохотно пояснил Федя, вынув из ноздри палец и старательно обтерев его о подол майки.
Он как будто боялся, что ему могут помешать залучить к себе Сашу.
Младший брат-милиционер присвистнул.
– Вот так телку снял! – изумленно проговорил он. – Она что – тоже недоразвитая?
– По виду не скажешь, – проговорил старший брат, – вон какая… Я ее первый раз вижу… Гражданочка… Э-э, гражданочка?..
С губ Саши потянулась тонкая ниточка слюны. Она не вытирала ее. Голову Саша втянула в плечи и опустила, чтобы волосы закрыли ей лицо.
Когда милиционер второй раз окликнул ее, она промычала в ответ что-то нечленораздельное.
– Чего? – в один голос спросили милиционеры. -… – повторила Саша. Смысл сказанного ею она не понимала сама.
– Понятно, – сказал старший брат, – такая же… Развелось их…
«Получилось! – восторжествовала Саша. – Как удачно, что я не успела кинуться к ним и рассказать, что я здесь делаю… Вспомнила вовремя, как тот же Федя-даун говорил мне, что и милиция, и похитители здесь заодно. А этот… который постарше… знает Федю. На всякий случай – пускай они меня считают тоже дауном. А что – кто еще будет шляться с Федей по пустырям за городом, да еще в таком виде…»
Федя-даун явно не понял всего того, что милиционеры говорили о Саше. По всему было видно, как ему неприятна эта встреча и как он хочет поскорее отвязаться от милиции и утащить Сашу к себе.
– Слушай! – обратился вдруг младший брат к старшему. – Смотри какая клевая… Может, мы ее… это самое? Она же все равно ничего не поймет…
– Ты что?! – старший брат даже изменился в лице. – Чтоб я больше этого от тебя не слышал, понял? А еще погоны надел…
– Да ты посмотри, какая телка!! И такая придурку достанется? Честное слово – мне обидно даже… – младший облизнул губы, откровенно пожирая глазами Сашино тело.
– Помолчи, – поморщился старший, – мы на операции находимся, а не на прогулке. Нам нужно все здешние окрестности прошарить. А ты развлекаться собрался…
«Операция какая-то у них, – подумала Саша, – уж не собираются ли они еще кого похищать? Или, может быть, это самые настоящие милиционеры и операция у них – самая настоящая… Вполне возможно, хотя по этому похотливому типу так не скажешь… В любом случае я уже научена горьким опытом – никому здесь верить нельзя. Лучше пускай меня эта сволочь трахнет, чем… Главное для меня – выбраться из этого проклятого городка и обратиться к нормальным, человеческим ментам…»
– Ну хоть пощупать! – взмолился младший. – Да ты только на нее посмотри – жопа, как орех, так и просится на грех…
– Прекрати немедленно! – старший повернулся, чтобы уходить.
Младший шагнул было за ним, но снова остановился, терзаемым непобедимым либидо.
– Я же не буду ее насиловать – что я дурак? – снова заканючил он. – Я ласково… Ей тоже понравится, честное слово.
– Все! – вконец обозлился старший. – Совсем свихнулся ты… Сейчас не утихомиришься – рапорт напишу, понял?
Милиционеры скрылись за кустами.
Саша отбросила назад волосы и вытерла губы внешней стороной ладони.
– Козлы… – пробормотал Федя-даун, – сволочи ментовские…
Голос его звучал сейчас так осмысленно, что, казалось, мог принадлежать любому вполне нормальному человеку.
Саша даже вздрогнула.
Она повернулась к Феде – тусклые невыразительные глазки его были почти незаметны за свисающими на лицо сальными косицами волос.
– Суки, – глухо повторил Федя и повернулся в направлении своего дома. – Пойдем.
«Вот так, – подумала Саша, – яркие эмоции могут создать видимость мозгов даже у полного дебила…»
* * *
Федя, а за ним и Саша – спустились с пригорка. В груде камней, возвышающихся прямо перед ними, Саша заметила небольшое черное отверстие – вроде как нору.
– Что это? – спросила Саша, – это здесь ты, что ли, живешь?
– Нет… – ответил Федя и, встав на корточки, сунул глубоко в дыру руку. – Отвернись и не подглядывай, – сказал он Саше.
Пожав плечами, она повиновалась.
– Зачем это? – пробормотала Саша под нос себе. – Что вообще за глупость – подчиняться умственно неполноценному человеку?
Рассердившись на себя за то, что покорно выполнила приказание Феди-дауна, Саша круто повернулась.
Федя-даун стоял за ней почти вплотную. В руке у него была резиновая милицейская дубинка, которую он, очевидно, вытащил из норы.
Никак Федя не ожидал, что Саша повернется. Встретившись с ней глазами, он вздрогнул. Саша тоже вздрогнула, увидев во взгляде Феди что-то совершенно новое.
– Что ты… – начала она, но, как только первое слово сорвалось с ее губ, Федя негромко вскрикнул и отпрыгнул на шаг назад.
Саша изумленно смотрела на него, не понимая, что он хочет сделать.
Федя-даун размахнулся дубинкой. Саша успела пригнуться – дубинка просвистела у нее над головой.
«Надо закричать, – мелькнула у нее мысль, – те милиционеры недалеко ушли… Они услышат… Черт, зачем я пошла с этим психом?!»
Федя снова кинулся на нее. Саша отпрыгнула в сторону. Она хотела крикнуть, но у нее не хватило на это дыхания – из горла ее вырвался только сдавленный хрип.
Федя-даун, широко расставив ноги, сипло дышал. Он низко пригнулся к земле и дико сверкал на Сашу глазами из-за всклокоченных волос – милицейскую резиновую дубинку от держал обеими руками – так на картинках в школьных учебниках истории первобытные люди держат свои каменные топоры.
Он ничего не говорил, только следил за каждым движеним Саши, мгновенно превратившись из тупого недочеловека в яростное животное.
Он молчал, только воздух с шумом вырывался через его вывороченные уродливые ноздри, и Саша боялась его окликнуть, ожидая, что вместо членораздельных слов из его глотки вырвется звериный вой.
– Федя… – все-таки, пересилив себя, ласково заговорила Саша – она с трудом могла подчинить себе свое дыхание, – может быть, поговорим? Скажи мне, чего ты хочешь, и я…
Договорить она не успела. Федя-даун, занеся над лохматой головой резиновую дубинку, прыгнул к ней. Саша попыталась отбежать в сторону, но ее босая нога запнулась за что-то, и Саша растянулась на земле.
Подняться ей не удалось.
Что-то тяжелое ухнуло рядом с ней, и глухая темнота вошла в ее голову через только что образовавшуюся пробоину на левом виске.
* * *
– Выходи из машины! – кричал одноглазый бородач, клацая затвором своего обреза.
Череп на его плече – над надписью «Если хочешь горя, полюби меня» – ухмылялся точно так же, как толстяк буфетчик, потрясающий пузом, обтянутым матрасной рубашкой.
– Блинчики попробуй. Для тебя поджарил, – говорил он, – по моему фирменному рецепту, между прочим.
Хлопнула дверца выплывшего из тумана черного джипа, выпрыгнул оттуда Эдик.
– Меня Семен Борисович зовут, – спокойно сообщил он, почесывая свою чудовищную нижнюю челюсть, – а никакой не Эдик.
– Очнулась, – сказал Федя-даун и поднялся, отряхнув колени.
Саша открыла глаза и провела ладонью по лицу – засохшая кровь под ее пальцами осыпалась, будто запекшаяся корочкой акварельная краска.
Она лежала в тени дерева. Вокруг нее, насколько она могла увидеть, – были нагромождения камней.
«Я жива, – с удивлением подумала она, – даже странно. Мне показалось, что меня застрелили… Это Федя-даун достал-таки меня своей дубинкой…»
Она осторожно прикоснулась рукою к левому виску и тут же вскрикнула от боли.
– Привет, – Федя-даун снова присел перед ней на корточки, – очухалась.
Саша раскрыла рот. Лицо Феди-дауна разгладилось, будто по нему проехались утюгом. Волосы свои он убрал назал и перехватил шнурком на затылке. Вроде теперь и надбровные дуги у него не так заметно выделялись, а в глазах светилась насмешка, которую ни за что нельзя заметить в глазах человека, страдающего синдромом Дауна.
В общем, сейчас Федя производил впечатление обыкновенного человека, непонятно, куда подевалась тупая рожа умственно неполноценного урода.
Саша снова застонала.
«Это мне только чудится, – подумала она, – я еще без сознания… Федя-даун… Он не может быть здоровым человеком. Я же сошла с ума…»
– Больно? – посочувствовал Федя-даун. – А не надо было дергаться. Я же тебе сказал – повернись и не подглядывай. Тихонько тюкнул бы тебя по затылку, ты бы вырубилась аккуратно и ничего не заметила бы… Только голова потом немного поболела… А то устроила – поединок. Мне и пришлось врезать тебе как следует. Тут мусоров полным-полно, а ты бы еще и вой подняла… Слава богу – не успела. Дубинка вскользь прошлась, – добавил он, качнув головой, – рассекла тебе кожу на виске.
– Ты же… – выговорила Саша, – ты же…
– Даун? – усмехнувшись, проговорил Федя. – А то как же? Конечно, даун. Вот погляди…
Он рывком снял шнурок со своих волос, взлохматил их. Черты лица его перекосились почти до неузнаемости, глаза потухли, как у мертвого.
Саша вздрогнула.
– Здорово я умею?.. – засмеялся Федя. – Это что! Вот если еще слюни из варежки пустить и дергаться – тогда полный кайф. Ну да что я тебе говорю – ты сама все видела и оценила, наверное…
Он снова преобразился в нормального человека. Снова пригладил волосы, заново перехватив их шнурком на затылке.
– Впечатляет?
– Д-да…
– Всех впечатляет, – заверил Федя-даун, – ментов в особенности… Как случится что-нибудь – приходят в «Придорожное». Спрашивают – есть такой-то и такой-то?.. Ага, вот такой-то есть… Привести! Кого? Федьку-дауна-то? Пожалуйста, вон он на помойке крыс жрет… Ну да, по приметам вроде подходит, но… А что – он и в самом деле даун? Ну да – у него и справка есть…