Федя коротко посмеялся и продолжал.
– И справку я себе сделал, – сказал он, – совсем как настоящая.
Саша попыталась сесть. И когда у нее это получилось, то она вдруг заметила, что на ней теперь есть одежда – бесформенные джинсы, впрочем, вполне новые, и мужская майка. От майки сильно пахло потом, но это было не самое страшное – за последние-то несколько суток. На ногах у себя Саша обнаружила разбитые кроссовки, раньше принадлежавщие, по всей видимости, подростку.
– Это я тебя одел, – заметив ее удивление, сообщил Федя-даун, – а то… женщина ты уж больно эффектная… – тут он ухмыльнулся и подмигнул ей.
Саша вдруг вспомнила о скрипучих ящиках в темной подсобке, о пыхтящем сзади полуживотном-получеловеке. Голова ее закружилась, перед глазами поплыли мутно-зеленые круги. Она оперлась руками о землю, чтобы снова не упасть.
Горло ее сдавил мучительный спазм, она ниже наклонила голову…
Федя-даун, выругавшись, отскочил от Саши, отряхивая свою майку.
Сашу вырвало снова. Потом еще несколько раз горький комок подкатывал к горлу, желудок сокращался, будто раненое животное, в которое тыкают горящей головней; но из ее рта сочилась только тягучая слюна.
– Все, что ли? – осведомился стоящий в сторонке Федя-даун, когда Саша наконец откашлялась, – постыдилась бы, в натуре…
– Чего… это… – не поняла Саша, – мне… стыдиться?..
– Окружающих тебя, – пояснил Федя, – неприлично блевать прилюдно. Нехорошо.
Саша оглянулась назад и только сейчас заметила, что, кроме нее и Феди-дауна, на площадке среди нагромождений каменных глыб, находятся еще несколько человек.
«Значит, мне не почудилось… – мысли бурлили в черепной коробке Саши, словно в закрытой кастрюле вода, – честное слово, мне кажется, что, если случится еще что-нибудь непредвиденное, я сойду с ума…»
Саша переводила взгляд с одного на другого – их было трое.
– Привет, – сказал бармен-буфетчик, поглаживая объемистое пузо под расстегнутой рубашкой, – что же ты так поспешно уехала из моего кафе?
Саша ничего не ответила.
– Думаешь, едва меня не запалила? – усмехнулся Эдик. – Тот гаишник меня чуть ли не с детства знает. А я никогда нигде не был замечен ни в чем таком… Вы бы видели, что за шоу эта сучка устроила на дороге, остановила гаишника… – он обращался к своим товарищам, – он чуть с катушек не съехал от всего происходящего…
Саша ничего не сказала.
– Да, задала ты мне работку, – прогудел одноглазый бородач, – никак я не думал, что ты через ворота проедешь… Думал – ты там же обосрешься возле тачки, и я тебя возьму тепленькую… с собой. На вид – такая мышка, напугать тебя просто, а ты, оказывается… Теперь вот тачку свою утопила. Опять же – нам убытки. Кстати, на будущее – никогда не доверяй дорогую машину обслуге на провинциальных автостоянках. За стольник они любого ублюдка пропустят к открытому капоту…
– Значит, – проговорила Саша, – это вы… ты испортил мою… машину Эльвиры Максимовны? А Эдик… То есть Семен Борисович – подобрал ее на дороге. Потом бармен… Потом – Федя-даун…
Все трое расхохотались. Засмеялся и Федя.
– А нашему дауну-то круче всех обломилось! – высказался сквозь смех одноглазый бородач. – Он нам такое порассказал про подсобку… Как ты там его безропотно обслужила… Легко тебя развести оказалось. А мы думали – ты с мужиками вообще не можешь…
– Что вам нужно? – глухо проговорила Саша, и смех тут же стих.
– Все дело в том… – медленно проговорил Эдик – очевидно, он был тут за главного, – дело не в том, что нам нужно, а – что нужно тебе. Поняла?
– Чего же не понять… – Саша попыталась усмехнуться, но усмешка у нее вышла какая-то кривая – как будто специально растянули рот резиновой кукле, – Эльвира Максимовна у вас. А теперь с меня вы будете требовать выкуп. Я правильно поняла?
– Несомненно, – откликнулся сзади Федя-даун.
Саша даже не оглянулась на него. Какое-то новое чувство входило ей в грудь – чувство непонятного торжества и смертного отчаяния. Она вдруг до остроты ощутила каждую клеточку своего тела, лица окружающих ее людей отпечатались в ее сознании фотографически четко.
– Дайте кто-нибудь сигарету, – неожиданно для себя попросила она.
Бармен-буфетчик не спеша прикурил сигарету и протянул ее Саше.
– Ничего у вас не выйдет, – затянувшись, проговорила Саша, – откуда я возьму деньги?
На лицах присутствующих отразилось недоумение.
– Ты что, – спросил бармен-буфетчик, – отказываешься платить выкуп?
– Рада бы, – пожала плечами Саша, – да нечем. У меня ничего нет. Одежда – и та чужая. Кстати, спасибо, а то у вас днем-то жарко, а ночью – жуть как холодно… К тому же – как я на людях покажусь?
– Ты хоть понимаешь, что ты сейчас подписала себе смертный приговор? – внушительно выговорил бородач и поправил черную повязку на глазу. – А на людях после этой нашей беседы ты вряд ли покажешься. Если только лет через пять, когда эту дорогу все-таки решат достроить, кто-нибудь найдет твои косточки…
Что-то дрогнуло внутри Саши, но она не могла сдержать себя.
– Вы бы сначала подумали, дорогие товарищи, кого похищать – меня или Эльвиру Максимовну. Она-то… – тут Саша осеклась и поспешила перейти к следующей заготовленной фразе, – а я просто проститутка. Эльвира Максимовна меня купила на месяц своего отпуска… Всего-навсего – проститутка. У меня ничего нет, ни денег, ни вещей. Я – сама как вещь. Все чужое, ничего своего…
– Н-да, – проговорил бармен-буфетчик, внимательно глядя на Сашу, – это ничего… Такое железное хладнокровие, конечно, редко встречается, но… Ничего особенно страшного тут нет…
Он вдруг быстро наклонился к Саше и громко зашептал, выплевывая ей в лицо слова:
– Я тебя, сука, привяжу к дереву, заткну рот вонючей тряпкой и заставлю смотреть, как твою любовницу будут монтировкой трахать… Это для начала. А потом я пальчики у нее начну отрубать и тебя, сука, жрать заставлю… По фирменному моему рецепту.
Побагровевшее лицо бармена начало распухать и наконец лопнуло, разорвав на тысячи частей всю окружающую Сашу действительность.
Когда она снова пришла в себя, мизансцена несколько изменилась.
Бармен-буфетчик и одноглазый бородач сидели на камнях чуть поодаль. Курили, о чем-то вполголоса разговаривали, то и дело посматривая в сторону Саши.
Эдик и Федя-даун стояли напротив Саши, которая, очнувшись, обнаружила себя в полулежачем состоянии, прислоненной спиной к дереву.
– Она очнулась, – во второй раз констатировал Федя-даун.
– Вижу, – кивнул Эдик и посмотрел Саше прямо в глаза. – Выпендриваешься, выпендриваешься, а сама слабенькая, – сказал он.
Несколько минут Саша мучительно вспоминала, о чем же шел у них разговор, когда она во второй раз потеряла сознание.
– Я вам правду сказала, – проговорила она, припомнив, наконец, – у меня нет денег.
– Неправда, – почти что ласково проговорил Эдик, – у нас ведь была отличная возможность пообщаться с твоей… любовницей…
Федя-даун хихикнул. Эдик строго посмотрел на него:
– Заткнись.
Федя послушно замолчал. Да, несомненно, тот, кто называл себя Эдиком и кого называли Семеном Борисовичем, был в этой компании… банде главным.
– Твоя любовница, кстати, – продолжал Эдик, – совсем пала духом. И стала – соответственно – очень сговорчивой. Она много нам порассказала… Много ненужного, но и необходимого – немало.
«Представляю, что Эльвира Максимовна со страху им наболтала, – подумала Саша. Эльвира Максимовна перестала казаться ей такой, как раньше – уверенной в себе, ничего не боящейся… Деловой – настоящей бизнесвумен, – все, наверное, свои секреты интимные выболтала… Как будто этим ублюдкам такое интересно…»
У своих ног Саша вдруг заметила еще дымящийся окурок – сигарета сгорела наполовину.
«Недолго я на этот раз была в забытьи, – пришло в голову Саше, – а зря я, вообще-то, вылезла со своей… бесстрашной беспечностью… Ведь, если бы они уверились окончательно, что с меня взять нечего, они бы запросто могли решить избавиться от меня…»
Саша подобрала с земли окурок и несколько раз вчастую затянулась. Она заметила, что Эдик посмотрел на нее с некоторым удивлением.
«Ничего, родной… Знаешь, сама себе удивляюсь последнее время…»
– Так вот что – в частности – сообщила нам твоя… – снова заговорил Эдик. – Как ее? Эльвира?..
– Эльвира Максимовна.
– Эльвира Максимовна, – кивнул Эдик. – Когда мы спросили у нее, хочет ли она жить, она ответила утвердительно. Мы ей объяснили условия – нам нужны деньги. Городок наш находится далеко от моря и не считается курортным. Так что такие богатые сучки, как вы, к нам редко забегают… Я ей это изъясняю, а твоя Эльвира все с полуслова понимает, умница. А потом она выкинула штуку, которую мы от нее никак не ожидали…
Саша отшвырнула докуренную сигарету в ту сторону, где сидели бармен-буфетчик и одноглазый бородач – не попала, какая жалость! – подняла голову и посмотрела на Эдика с интересом.
– И что же она сделала? – осведомилась Саша.
– Предложила нам план, – сказал Эдик, – с помощью которого именно ты, – он ткнул в нее пальцем, – сможешь достать и выплатить нам за свободу своей подруги… – Эдик помедлил немного, – двести пятьдесят тысяч долларов.
Саша даже рот раскрыла от удивления.
– И откуда я возьму такие деньги? – спросила она, – я же вам говорила, что у меня…
– У тебя ничего нет, мы знаем, – перебил ее Эдик, – но достать бабки ты сможешь.
– Каким образом?
– Очень простым. И для вас, столичных крыс, привычным – снять с собственного счета в банке.
Саша уже намеревалась сказать Эдику, что у нее никакого счета в банке нет и не было никогда, но вдруг осеклась. Она вспомнила, что полгода назад Эльвира Максимовна попросила у нее на несколько дней ее паспорт, потом приносила – чтобы Саша подписала – какие-то бумаги.
Потом объяснила, что на ее – Сашино – имя в банке открыт счет, на который Эльвира Максимовна положила деньги… Саша теперь даже вспомнила точную сумму – в переводе на американские доллары – около двухсот пятидесяти тысяч долларов.
Тогда же Эльвира Максимовна пояснила Саше, что деньги эти Саше вовсе не принадлежат, хотя записаны на ее имя. Вся эта операция была чистой воды фикцией, чтобы обмануть всеведущую налоговую полицию.
Конечно, Саша не имела права пользоваться этими деньгами, она и свою-то кредитную карточку видела всего два или три раза.
Но теперь…
– Я поняла, – сказала Саша.
– Вот и отлично! – расцвел Эдик. – На этом и порешим. Я так и знал, что ты согласишься.
– Только одна загвоздка есть, – проговорила Саша, – маленькая такая загвоздочка…
– Какая?
– У меня нет кредитной карточки.
– Как это? – улыбнулся, обнажив превосходные белоснежные зубы, Эдик. – У тебя обязательно должна быть кредитная карточка.
– Да? И где же она в таком случае?
– А вот!
Эдик достал из кармана небольшой разноцветный прямоугольник из пластика.
– Эльвира Максимовна любезно передала, – добавил он, – к сожалению, других карточек при ней не было… – он вдруг хохотнул, – пока мы ее везли в багажнике, она просекла, в чем дело, и стала свои кредитки жевать… Я уж не знаю, что у нее за зубы такие… Все кредитки сжевала, вот эта одна осталась. К счастью.
Саша взяла карточку в свои руки. На ней и правда имелись довольно четкие отпечатки зубов – сверху на левой стороне.
– Да… – протянула Саша, – дела… Только – еще одно. Если я с собственной кредиткой приду в банк в вашем городке, то такие деньги мне все равно не выдадут. Таких денег в вашем городишке отродясь не было… Просто-напросто – не будет в банке всей суммы.
– Ну, это ты зря… – спокойно проговорил Эдик, – не надо на наш любимый город наговаривать… И мы тоже не дураки – подумали, прежде чем за дело-то приниматься. Узнали, что надо узнать. Наш банк находится в общей системе банков. И твоя кредитка действует по всей стране. После того как тебя проверят – твою личность проверят, пошлют запрос в центр по сети – и дальше… Короче говоря, по такой системе – если вдруг в хранилище нашего банка не хватит средств на то, чтобы закрыть твой счет, то через час или два тебе подвезут бабки. Вот так.
– Н-да, – промычала Саша, – ну сняла я деньги, что дальше?
– Слушай, – кивнул ей Эдик. – Пойдешь от банка по улице Мира. Потом свернешь на Лебединскую. А уж по Лебединской пойдешь-пойдешь… Там мы тебя встретим. Пакет с бабками держи на виду, понятно?
– Понятно, – сказала Саша, – а когда же увижу Эльвиру Максимовну?
– Как только передашь нам бабки.
– А почему я должна вам верить? – спросила Саша. – Почему я должна верить в то, что вы нас отпустите, а не пристрелите на всякий случай. Чтобы мы вас милиции не сдали?
– Потому что у тебя нет другого выхода, – коротко ответил Эдик.
Снова гибельный восторг взметнулся в груди Саши. Она запрокинула голову, поудобнее расположившись у ствола дерева, и насмешливо глянула на Эдика.
– А вы уверены в том, что, получив деньги, я не исчезну с ними? – спросила она, глядя в глаза Эдику. – А вдруг мне вообще плевать на Эльвиру Максимовну? Пусть как хочет, так и выкручивается. Чего мне-то кочевряжиться?
Эдик поначалу растерялся, но спустя минуту взял себя в руки.
– Ничего, – сказал он и хрипло рассмеялся. – Как миленькая все сделаешь… Никуда не денешься. Нам твоя Эльвира весь расклад дала…
– Какой же? – поинтересовалась Саша.
– Если с ней что-нибудь случится, спрос будет с тебя, – объяснил Эдик и удовлетворенно улыбнулся, увидев, как изменились глаза Саши, – а мы еще раз попробуем бабки получить, если ты смоешься. Только на этот раз мы свяжемся со столицей. Пусть ее фирма за нее платит… И материальчик подкинуть не забудем – сколько бы денег у тебя ни было, все равно тебя найдут. Из-под земли достанут и голову оторвут. Понятно? И это – если мы тебя раньше не кончим. Это – понятно?
Саше было понятно.
ГЛАВА 7
– И справку я себе сделал, – сказал он, – совсем как настоящая.
Саша попыталась сесть. И когда у нее это получилось, то она вдруг заметила, что на ней теперь есть одежда – бесформенные джинсы, впрочем, вполне новые, и мужская майка. От майки сильно пахло потом, но это было не самое страшное – за последние-то несколько суток. На ногах у себя Саша обнаружила разбитые кроссовки, раньше принадлежавщие, по всей видимости, подростку.
– Это я тебя одел, – заметив ее удивление, сообщил Федя-даун, – а то… женщина ты уж больно эффектная… – тут он ухмыльнулся и подмигнул ей.
Саша вдруг вспомнила о скрипучих ящиках в темной подсобке, о пыхтящем сзади полуживотном-получеловеке. Голова ее закружилась, перед глазами поплыли мутно-зеленые круги. Она оперлась руками о землю, чтобы снова не упасть.
Горло ее сдавил мучительный спазм, она ниже наклонила голову…
Федя-даун, выругавшись, отскочил от Саши, отряхивая свою майку.
Сашу вырвало снова. Потом еще несколько раз горький комок подкатывал к горлу, желудок сокращался, будто раненое животное, в которое тыкают горящей головней; но из ее рта сочилась только тягучая слюна.
– Все, что ли? – осведомился стоящий в сторонке Федя-даун, когда Саша наконец откашлялась, – постыдилась бы, в натуре…
– Чего… это… – не поняла Саша, – мне… стыдиться?..
– Окружающих тебя, – пояснил Федя, – неприлично блевать прилюдно. Нехорошо.
Саша оглянулась назад и только сейчас заметила, что, кроме нее и Феди-дауна, на площадке среди нагромождений каменных глыб, находятся еще несколько человек.
* * *
«Значит, мне не почудилось… – мысли бурлили в черепной коробке Саши, словно в закрытой кастрюле вода, – честное слово, мне кажется, что, если случится еще что-нибудь непредвиденное, я сойду с ума…»
Саша переводила взгляд с одного на другого – их было трое.
– Привет, – сказал бармен-буфетчик, поглаживая объемистое пузо под расстегнутой рубашкой, – что же ты так поспешно уехала из моего кафе?
Саша ничего не ответила.
– Думаешь, едва меня не запалила? – усмехнулся Эдик. – Тот гаишник меня чуть ли не с детства знает. А я никогда нигде не был замечен ни в чем таком… Вы бы видели, что за шоу эта сучка устроила на дороге, остановила гаишника… – он обращался к своим товарищам, – он чуть с катушек не съехал от всего происходящего…
Саша ничего не сказала.
– Да, задала ты мне работку, – прогудел одноглазый бородач, – никак я не думал, что ты через ворота проедешь… Думал – ты там же обосрешься возле тачки, и я тебя возьму тепленькую… с собой. На вид – такая мышка, напугать тебя просто, а ты, оказывается… Теперь вот тачку свою утопила. Опять же – нам убытки. Кстати, на будущее – никогда не доверяй дорогую машину обслуге на провинциальных автостоянках. За стольник они любого ублюдка пропустят к открытому капоту…
– Значит, – проговорила Саша, – это вы… ты испортил мою… машину Эльвиры Максимовны? А Эдик… То есть Семен Борисович – подобрал ее на дороге. Потом бармен… Потом – Федя-даун…
Все трое расхохотались. Засмеялся и Федя.
– А нашему дауну-то круче всех обломилось! – высказался сквозь смех одноглазый бородач. – Он нам такое порассказал про подсобку… Как ты там его безропотно обслужила… Легко тебя развести оказалось. А мы думали – ты с мужиками вообще не можешь…
– Что вам нужно? – глухо проговорила Саша, и смех тут же стих.
– Все дело в том… – медленно проговорил Эдик – очевидно, он был тут за главного, – дело не в том, что нам нужно, а – что нужно тебе. Поняла?
– Чего же не понять… – Саша попыталась усмехнуться, но усмешка у нее вышла какая-то кривая – как будто специально растянули рот резиновой кукле, – Эльвира Максимовна у вас. А теперь с меня вы будете требовать выкуп. Я правильно поняла?
– Несомненно, – откликнулся сзади Федя-даун.
Саша даже не оглянулась на него. Какое-то новое чувство входило ей в грудь – чувство непонятного торжества и смертного отчаяния. Она вдруг до остроты ощутила каждую клеточку своего тела, лица окружающих ее людей отпечатались в ее сознании фотографически четко.
– Дайте кто-нибудь сигарету, – неожиданно для себя попросила она.
Бармен-буфетчик не спеша прикурил сигарету и протянул ее Саше.
– Ничего у вас не выйдет, – затянувшись, проговорила Саша, – откуда я возьму деньги?
На лицах присутствующих отразилось недоумение.
– Ты что, – спросил бармен-буфетчик, – отказываешься платить выкуп?
– Рада бы, – пожала плечами Саша, – да нечем. У меня ничего нет. Одежда – и та чужая. Кстати, спасибо, а то у вас днем-то жарко, а ночью – жуть как холодно… К тому же – как я на людях покажусь?
– Ты хоть понимаешь, что ты сейчас подписала себе смертный приговор? – внушительно выговорил бородач и поправил черную повязку на глазу. – А на людях после этой нашей беседы ты вряд ли покажешься. Если только лет через пять, когда эту дорогу все-таки решат достроить, кто-нибудь найдет твои косточки…
Что-то дрогнуло внутри Саши, но она не могла сдержать себя.
– Вы бы сначала подумали, дорогие товарищи, кого похищать – меня или Эльвиру Максимовну. Она-то… – тут Саша осеклась и поспешила перейти к следующей заготовленной фразе, – а я просто проститутка. Эльвира Максимовна меня купила на месяц своего отпуска… Всего-навсего – проститутка. У меня ничего нет, ни денег, ни вещей. Я – сама как вещь. Все чужое, ничего своего…
– Н-да, – проговорил бармен-буфетчик, внимательно глядя на Сашу, – это ничего… Такое железное хладнокровие, конечно, редко встречается, но… Ничего особенно страшного тут нет…
Он вдруг быстро наклонился к Саше и громко зашептал, выплевывая ей в лицо слова:
– Я тебя, сука, привяжу к дереву, заткну рот вонючей тряпкой и заставлю смотреть, как твою любовницу будут монтировкой трахать… Это для начала. А потом я пальчики у нее начну отрубать и тебя, сука, жрать заставлю… По фирменному моему рецепту.
Побагровевшее лицо бармена начало распухать и наконец лопнуло, разорвав на тысячи частей всю окружающую Сашу действительность.
* * *
Когда она снова пришла в себя, мизансцена несколько изменилась.
Бармен-буфетчик и одноглазый бородач сидели на камнях чуть поодаль. Курили, о чем-то вполголоса разговаривали, то и дело посматривая в сторону Саши.
Эдик и Федя-даун стояли напротив Саши, которая, очнувшись, обнаружила себя в полулежачем состоянии, прислоненной спиной к дереву.
– Она очнулась, – во второй раз констатировал Федя-даун.
– Вижу, – кивнул Эдик и посмотрел Саше прямо в глаза. – Выпендриваешься, выпендриваешься, а сама слабенькая, – сказал он.
Несколько минут Саша мучительно вспоминала, о чем же шел у них разговор, когда она во второй раз потеряла сознание.
– Я вам правду сказала, – проговорила она, припомнив, наконец, – у меня нет денег.
– Неправда, – почти что ласково проговорил Эдик, – у нас ведь была отличная возможность пообщаться с твоей… любовницей…
Федя-даун хихикнул. Эдик строго посмотрел на него:
– Заткнись.
Федя послушно замолчал. Да, несомненно, тот, кто называл себя Эдиком и кого называли Семеном Борисовичем, был в этой компании… банде главным.
– Твоя любовница, кстати, – продолжал Эдик, – совсем пала духом. И стала – соответственно – очень сговорчивой. Она много нам порассказала… Много ненужного, но и необходимого – немало.
«Представляю, что Эльвира Максимовна со страху им наболтала, – подумала Саша. Эльвира Максимовна перестала казаться ей такой, как раньше – уверенной в себе, ничего не боящейся… Деловой – настоящей бизнесвумен, – все, наверное, свои секреты интимные выболтала… Как будто этим ублюдкам такое интересно…»
У своих ног Саша вдруг заметила еще дымящийся окурок – сигарета сгорела наполовину.
«Недолго я на этот раз была в забытьи, – пришло в голову Саше, – а зря я, вообще-то, вылезла со своей… бесстрашной беспечностью… Ведь, если бы они уверились окончательно, что с меня взять нечего, они бы запросто могли решить избавиться от меня…»
Саша подобрала с земли окурок и несколько раз вчастую затянулась. Она заметила, что Эдик посмотрел на нее с некоторым удивлением.
«Ничего, родной… Знаешь, сама себе удивляюсь последнее время…»
– Так вот что – в частности – сообщила нам твоя… – снова заговорил Эдик. – Как ее? Эльвира?..
– Эльвира Максимовна.
– Эльвира Максимовна, – кивнул Эдик. – Когда мы спросили у нее, хочет ли она жить, она ответила утвердительно. Мы ей объяснили условия – нам нужны деньги. Городок наш находится далеко от моря и не считается курортным. Так что такие богатые сучки, как вы, к нам редко забегают… Я ей это изъясняю, а твоя Эльвира все с полуслова понимает, умница. А потом она выкинула штуку, которую мы от нее никак не ожидали…
Саша отшвырнула докуренную сигарету в ту сторону, где сидели бармен-буфетчик и одноглазый бородач – не попала, какая жалость! – подняла голову и посмотрела на Эдика с интересом.
– И что же она сделала? – осведомилась Саша.
– Предложила нам план, – сказал Эдик, – с помощью которого именно ты, – он ткнул в нее пальцем, – сможешь достать и выплатить нам за свободу своей подруги… – Эдик помедлил немного, – двести пятьдесят тысяч долларов.
Саша даже рот раскрыла от удивления.
– И откуда я возьму такие деньги? – спросила она, – я же вам говорила, что у меня…
– У тебя ничего нет, мы знаем, – перебил ее Эдик, – но достать бабки ты сможешь.
– Каким образом?
– Очень простым. И для вас, столичных крыс, привычным – снять с собственного счета в банке.
Саша уже намеревалась сказать Эдику, что у нее никакого счета в банке нет и не было никогда, но вдруг осеклась. Она вспомнила, что полгода назад Эльвира Максимовна попросила у нее на несколько дней ее паспорт, потом приносила – чтобы Саша подписала – какие-то бумаги.
Потом объяснила, что на ее – Сашино – имя в банке открыт счет, на который Эльвира Максимовна положила деньги… Саша теперь даже вспомнила точную сумму – в переводе на американские доллары – около двухсот пятидесяти тысяч долларов.
Тогда же Эльвира Максимовна пояснила Саше, что деньги эти Саше вовсе не принадлежат, хотя записаны на ее имя. Вся эта операция была чистой воды фикцией, чтобы обмануть всеведущую налоговую полицию.
Конечно, Саша не имела права пользоваться этими деньгами, она и свою-то кредитную карточку видела всего два или три раза.
Но теперь…
– Я поняла, – сказала Саша.
– Вот и отлично! – расцвел Эдик. – На этом и порешим. Я так и знал, что ты согласишься.
– Только одна загвоздка есть, – проговорила Саша, – маленькая такая загвоздочка…
– Какая?
– У меня нет кредитной карточки.
– Как это? – улыбнулся, обнажив превосходные белоснежные зубы, Эдик. – У тебя обязательно должна быть кредитная карточка.
– Да? И где же она в таком случае?
– А вот!
Эдик достал из кармана небольшой разноцветный прямоугольник из пластика.
– Эльвира Максимовна любезно передала, – добавил он, – к сожалению, других карточек при ней не было… – он вдруг хохотнул, – пока мы ее везли в багажнике, она просекла, в чем дело, и стала свои кредитки жевать… Я уж не знаю, что у нее за зубы такие… Все кредитки сжевала, вот эта одна осталась. К счастью.
Саша взяла карточку в свои руки. На ней и правда имелись довольно четкие отпечатки зубов – сверху на левой стороне.
– Да… – протянула Саша, – дела… Только – еще одно. Если я с собственной кредиткой приду в банк в вашем городке, то такие деньги мне все равно не выдадут. Таких денег в вашем городишке отродясь не было… Просто-напросто – не будет в банке всей суммы.
– Ну, это ты зря… – спокойно проговорил Эдик, – не надо на наш любимый город наговаривать… И мы тоже не дураки – подумали, прежде чем за дело-то приниматься. Узнали, что надо узнать. Наш банк находится в общей системе банков. И твоя кредитка действует по всей стране. После того как тебя проверят – твою личность проверят, пошлют запрос в центр по сети – и дальше… Короче говоря, по такой системе – если вдруг в хранилище нашего банка не хватит средств на то, чтобы закрыть твой счет, то через час или два тебе подвезут бабки. Вот так.
– Н-да, – промычала Саша, – ну сняла я деньги, что дальше?
– Слушай, – кивнул ей Эдик. – Пойдешь от банка по улице Мира. Потом свернешь на Лебединскую. А уж по Лебединской пойдешь-пойдешь… Там мы тебя встретим. Пакет с бабками держи на виду, понятно?
– Понятно, – сказала Саша, – а когда же увижу Эльвиру Максимовну?
– Как только передашь нам бабки.
– А почему я должна вам верить? – спросила Саша. – Почему я должна верить в то, что вы нас отпустите, а не пристрелите на всякий случай. Чтобы мы вас милиции не сдали?
– Потому что у тебя нет другого выхода, – коротко ответил Эдик.
Снова гибельный восторг взметнулся в груди Саши. Она запрокинула голову, поудобнее расположившись у ствола дерева, и насмешливо глянула на Эдика.
– А вы уверены в том, что, получив деньги, я не исчезну с ними? – спросила она, глядя в глаза Эдику. – А вдруг мне вообще плевать на Эльвиру Максимовну? Пусть как хочет, так и выкручивается. Чего мне-то кочевряжиться?
Эдик поначалу растерялся, но спустя минуту взял себя в руки.
– Ничего, – сказал он и хрипло рассмеялся. – Как миленькая все сделаешь… Никуда не денешься. Нам твоя Эльвира весь расклад дала…
– Какой же? – поинтересовалась Саша.
– Если с ней что-нибудь случится, спрос будет с тебя, – объяснил Эдик и удовлетворенно улыбнулся, увидев, как изменились глаза Саши, – а мы еще раз попробуем бабки получить, если ты смоешься. Только на этот раз мы свяжемся со столицей. Пусть ее фирма за нее платит… И материальчик подкинуть не забудем – сколько бы денег у тебя ни было, все равно тебя найдут. Из-под земли достанут и голову оторвут. Понятно? И это – если мы тебя раньше не кончим. Это – понятно?
Саше было понятно.
ГЛАВА 7
Служащий в банке довольно долго рассматривал Сашину кредитную карточку – чуть не десять минут. Саша сидела напротив него в кресле. У нее было время оглядеться.
Банк в этом городке напоминал обычную среднестатистическую сберкассу. Саша пригляделась и поняла, что это сберкасса и есть. Вернее – раньше была. А банк – один из филиалов столичного, раскинувшего по всей стране свои щупальца, – поместили здесь сравнительно недавно.
Банковский служащий прокашлялся и поднял на Сашу круглое лицо. Как весь окружающий его интерьер, он был на редкость невзрачен. Его лишенные ресниц глаза внимательно разглядывали Сашу, а Саша, в свою очередь, рассматривала его заячью губу, которую он тщетно пытался скрывать за редкими усишками.
– Вы хотите снять всю сумму? – в который раз спросил он гнусавым голосом. – Всю целиком?
– Да, – нетерпеливо ответила Саша, – да хочу. Всю целиком. Вы уже спрашивали.
Когда он говорил, он едва приоткрывал рот, наверное, для того, чтобы меньше заметно было заячью губу, поэтому слова у него получались комканые, почти непонятные, как будто непрожеванные.
Вообще – непонятно было, как его поставили на такую работу, где нужно было общаться с людьми.
«Наверное, какой-нибудь родственник кого-то из местных устроителей филиала, – рассеянно подумала Саша, – в маленьких городах устройство на работу на основе родственных отношений особенно распространено…»
Низко склонившись над клавиатурой компьютера, служащий покопался немного в кнопочках – и уставился на монитор. На лице его заплясали синеватые отблески, как будто он смотрел в освещенный аквариум.
Служащий повернулся к Саше, довольно долго рассматривал ее лицо, затем снова окунулся в аквариум.
«Сравнивает меня с моей фотографией», – догадалась Саша.
– А документы?.. – оторвавшись от компьютера, скучным голосом проговорил служащий.
– Документы я с собой не захватила, – далеко не в первый раз проговорила Саша, – для того чтобы получить деньги по кредитной карте, никакие документы вовсе не нужны…
– А мне кажется, что нужны, – возразил служащий, – когда меня на работу принимали, мне говорили…
– А сколько вы здесь работаете? – быстро спросила Саша.
– Вторую неделю уже, – ответил служащий, – я понимаю – если снять небольшие деньги, то… можно без документов. И то – я почти всех своих клиентов знаю… С детства знаю, хотя тут всего две недели работаю…
«Очень удачно, – подумала Саша, – очень удачно, что этот тип только две недели работает». – Она и сама толком не знала – требуются документы для того, чтобы снять деньги с карты или нет. Код она помнила – Эльвира Максимовна как-то говорила ей, а у Саши вообще всегда была хорошая память на цифры.
– А я услугами банка пользуюсь почти десять лет, – сообщила Саша, – так что мне лучше знать, что можно, а что нельзя. – В голове Саши вдруг родилась мысль. Охваченная внезапным вдохновением, она продолжала: – Кстати, учтите и то еще, что я сама работаю в системе банков. Причем в Москве.
Она замолчала, уставившись прямо в глаза служащему. Тот молчал.
– Ну, неужели непонятно? – Саша заметно понизила голос. – С проверкой я из Москвы… Проверяем наши филиалы в провинции. Надо сказать, система работы в вашем учреждении оставляет желать лучшего.
– Почему? – глупо спросил служащий.
Саша вздохнула.
– Послушайте, – сказала она, – если вы сейчас не выдадите мне деньги, то я буду вынуждена зафиксировать этот факт как нарушение, составлять протоколы и так далее… На неделю в вашем городе зависну. А этого мне совсем не хочется. Да и вам и вашему начальству, я думаю, тоже… Так что – решайте сами, как будет лучше всем. Никаких документов, конечно, я вам показывать не буду, мне нельзя. Я в этом городе – инкогнито.
Лицо служащего вытянулось. Очевидно, больше всего его озадачило таинственное слово «инкогнито».
– Ну, так как? – осведомилась Саша.
Служащий все еще колебался. Видимо, забывшись, он принялся в раздумье теребить свою заячью губу – Саша тут же отвернулась, – но потом, спохватившись, прокашлялся и заговорил, прикрывая рот ладонью.
– Я все-таки позвоню своему начальнику, спрошу, – проговорил он и положил руку на телефон, – а то сейчас такой день – воскресенье. Никого из старших тут нет. Только охрана и… всякая мелочь…
«А это уже хуже, – подумала Саша, – вдруг выяснится, что и действительно нельзя без документов снять все деньги с кредитной карты? По-моему, можно, но я в этом не уверена… Хоть бы начальника дома не оказалось. Воскресенье – уехал бы куда…»
Служащий все не звонил. Он посматривал то на Сашу, то на телефон. Удивившись странному его поведению, Саша спросила, где ей можно умыться и, получив ответ, направилась к выходу из комнаты.
Неплотно прикрыв за собой дверь, она остановилась, оглянулась на пустынный коридор и, наклонившись, приложила ухо к замочной скважине.
Служащий, как только Саша покинула комнату, набрал номер и сказал в трубку:
– Алло?
Ему что-то ответили. Он немедленно затараторил в трубку, отняв ото рта ладонь:
– Да, мам, это я… А папка дома? Нет… На рыбалку уехал? Жалко. Да мне его по работе надо кое-что спросить. Что? Ну, если вот человек хочет деньги получить по карте, а у него документов нет?.. Кто? Первый раз вижу… Сумма большая. В компьютере посмотрел – все нормально. Она говорит, – тут служащий зашептал что-то, что Саша не смогла разобрать, а начала понимать только тогда, когда он снова заговорил нормально. – Да? Ну, ладно. Жалко, что папка на рыбалке, а то он бы точно сказал… Ну, если что – сам будет виноват. Не надо было на меня весь банк оставлять. Да шучу я, шучу…
Саша постучала. Служащий быстро попрощался с матерью и, откашлявшись, проговорил, глядя в дверь:
– Войдите.
– Что? – спросила Саша. – Договорились с начальством?
– Да, – важно ответил служащий, – я получил разрешение. Сейчас я узнаю, сколько денег у нас в кассе… То есть – в хранилище. Вполне может быть такое, что у нас сумма недостаточна для выплаты…
– Свяжитесь с другими филиалами, – холодно посоветовала Саша, – мне кажется, что все-таки придется тут на недельку задержаться… Волокиту вы устроили ужасную. Но, я думаю, если сменить руководство здешнего филиала, то дела наладятся.
Лицо служащего посерело.
«Вот так! – веселея, подумала Саша. – Смелее нужно с ними разговаривать. Мне-то терять нечего, а им… Работа и карьера. Все друг друга боятся, и каждый что угодно сделает, лишь бы его в покое оставили…»
– Сейчас… – коротко обронил он и снова занялся телефоном.
Пока он звонил, выяснял, сколько денег имеется в банковском хранилище, Саша от нечего делать изучала его стол. Внимание ее привлек вдруг нож, лежащий рядом с клавиатурой компьютера.
Саша удивилась тому, как мог нож оказаться на деловом столе, но потом сообразила, что этот нож предназначен для разрезания бумаг – писем, газет и так далее. Саша, кажется, и сама видела такой на столе Эльвиры Максимовны.
Лезвие ножа было порядочно зазубрено – это была не заводская выдумка, а позднейшие повреждения. Кажется, частенько этот нож использовали не по прямому его назначению – судя по характеру зазубрин, ножу для разрезания бумаг приходилось работать и открывалкой для бутылок.
Саша посмотрела на служащего. Отвернувшись к стене, он что-то вполголоса кому-то втолковывал. Из его свистящего щепота можно было разобрать только: «Инспекция из Москвы… сменят руководство… Папка мой на рыбалку уехал… Петрович, не подведи…»
На Сашу он, конечно, не смотрел.
Саша медленно приподнялась со стула и протянула руку к ножу. Пальцы ее сомкнулись на рукоятке.
– Ну и хорошо! – неожиданно бодро закончил свой телефонный разговор служащий.
Прежде чем он успел повернуться и положить трубку, Саша снова уселась в кресло перед его столом, успев перед этим сунуть нож для разрезания бумаг в карман своих джинсов.
Она не знала еще точно, зачем он мог ей понадобиться, но понимала, что в сложившейся ситуации ей лучше будет иметь при себе хоть какое-то оружие – если нож для разрезания бумаг можно назвать оружием.
– Ну как? – спросила она у служащего.
– Все отлично, – ответил он, – сейчас мы с вами спустимся в зал, а там уже нас будут ждать ваши деньги. Бухгалтер сначала упирался, – доверительно проговорил служащий, – но я объяснил ему, что к чему, и он все понял… Скажите, – служащий навалился грудью на стол, отчего его уродливая губа под редкими усиками налилась багровой кровью, – а трудно нам, провинциалам, к вам в столицу пробиться? – спросил он. – Ну, там работу найти по специальности и квартиру купить… А то здесь, в этом захолустье, на развернешься ведь…
– Трудно, – ответила Саша, немного удивленная оборотом, который принял разговор. – А чем вас не устраивает ваша настоящая работа?
– Устраивает! – быстро ответил служащий. – Только ведь… Я еще молодой, мне двадцать шесть только. А никакого профессионального роста не предвидится.
– Почему? – спросила Саша.
– А некуда больше! – сообщил служащий. – Некуда больше расти. Выше меня по положению в этом банке только… местный управляющий. А работать в банке в нашем городе считается самым престижным делом.
– А вы молодец, – оценила Саша, – двадцать шесть лет, а уже такого добились. Много, наверное, приходилось работать, чтобы достичь такого… Постойте! – вдруг спохватилась она. – Вы же говорили, что только две недели работаете в банке. Как это так получилось, что вы – с банковским делом в общем-то незнакомый – вдруг заняли такой высокий пост?
Служащий замер с открытым ртом, готовый, наверное, уже убить себя за то, что завел разговор о Москве. Саша смотрела ему прямо в глаза.
– Па-па… пайдемте… – выговорил он, отведя глаза в сторону, – там, наверное, уже ваши деньги готовы… Скорее…
Он стремительно поднялся из-за стола.
«Ну ладно, – подумала Саша, – теперь он будет заинтересован в том, чтобы побыстрее от меня избавиться. Без излишних расспросов».
«А вот еще интересно, – размышляла она, спускаясь вслед за служащим на первый этаж банка, – в каком виде мне будут выданы деньги? В пачках? Наверное, такая большая гора пачек… Или в мешке каком-нибудь… Или в пакете… Или…»
Улица Лебединская, на которую Саша свернула с улицы Мира, была похожа на аллею – по обеим сторонам неширокого тротуара высились тонкие кипарисы.
Пройдя немного по Лебединской, Саша заметила вдалеке между двумя кипарисами стоящий на проезжей части, очень близко к тротуару, уже хорошо знакомый ей черный джип.
Саша замедлила шаги.
Деньги ей выдали в бумажном пакете – долго пересчитывали их у нее на глазах, потом запечатали пакет сургучной печатью. Вместе с пакетом Саша получила еще и квитанцию, в которую ей-таки пришлось вписать номер, серию и дату выдачи своего паспорта.
Саша несла пакет, держа его обеими руками перед собой.
«Неудобно, – подумала она, – сейчас из этого джипа прогремит выстрел, выскочит оттуда Федя-даун, поднимет с земли пакет, снова запрыгнет в джип, и все. И поминай как звали. Да, так, скорее всего, все и будет… А что – дешево и сердито. У них появится полная уверенность, что я не стукну в милицию… Да и… Я сомневаюсь, что Эльвира Максимовна еще жива. Вытащив из нее необходимые сведения, бандиты скорее всего убили ее, чтобы замести следы».
Банк в этом городке напоминал обычную среднестатистическую сберкассу. Саша пригляделась и поняла, что это сберкасса и есть. Вернее – раньше была. А банк – один из филиалов столичного, раскинувшего по всей стране свои щупальца, – поместили здесь сравнительно недавно.
Банковский служащий прокашлялся и поднял на Сашу круглое лицо. Как весь окружающий его интерьер, он был на редкость невзрачен. Его лишенные ресниц глаза внимательно разглядывали Сашу, а Саша, в свою очередь, рассматривала его заячью губу, которую он тщетно пытался скрывать за редкими усишками.
– Вы хотите снять всю сумму? – в который раз спросил он гнусавым голосом. – Всю целиком?
– Да, – нетерпеливо ответила Саша, – да хочу. Всю целиком. Вы уже спрашивали.
Когда он говорил, он едва приоткрывал рот, наверное, для того, чтобы меньше заметно было заячью губу, поэтому слова у него получались комканые, почти непонятные, как будто непрожеванные.
Вообще – непонятно было, как его поставили на такую работу, где нужно было общаться с людьми.
«Наверное, какой-нибудь родственник кого-то из местных устроителей филиала, – рассеянно подумала Саша, – в маленьких городах устройство на работу на основе родственных отношений особенно распространено…»
Низко склонившись над клавиатурой компьютера, служащий покопался немного в кнопочках – и уставился на монитор. На лице его заплясали синеватые отблески, как будто он смотрел в освещенный аквариум.
Служащий повернулся к Саше, довольно долго рассматривал ее лицо, затем снова окунулся в аквариум.
«Сравнивает меня с моей фотографией», – догадалась Саша.
– А документы?.. – оторвавшись от компьютера, скучным голосом проговорил служащий.
– Документы я с собой не захватила, – далеко не в первый раз проговорила Саша, – для того чтобы получить деньги по кредитной карте, никакие документы вовсе не нужны…
– А мне кажется, что нужны, – возразил служащий, – когда меня на работу принимали, мне говорили…
– А сколько вы здесь работаете? – быстро спросила Саша.
– Вторую неделю уже, – ответил служащий, – я понимаю – если снять небольшие деньги, то… можно без документов. И то – я почти всех своих клиентов знаю… С детства знаю, хотя тут всего две недели работаю…
«Очень удачно, – подумала Саша, – очень удачно, что этот тип только две недели работает». – Она и сама толком не знала – требуются документы для того, чтобы снять деньги с карты или нет. Код она помнила – Эльвира Максимовна как-то говорила ей, а у Саши вообще всегда была хорошая память на цифры.
– А я услугами банка пользуюсь почти десять лет, – сообщила Саша, – так что мне лучше знать, что можно, а что нельзя. – В голове Саши вдруг родилась мысль. Охваченная внезапным вдохновением, она продолжала: – Кстати, учтите и то еще, что я сама работаю в системе банков. Причем в Москве.
Она замолчала, уставившись прямо в глаза служащему. Тот молчал.
– Ну, неужели непонятно? – Саша заметно понизила голос. – С проверкой я из Москвы… Проверяем наши филиалы в провинции. Надо сказать, система работы в вашем учреждении оставляет желать лучшего.
– Почему? – глупо спросил служащий.
Саша вздохнула.
– Послушайте, – сказала она, – если вы сейчас не выдадите мне деньги, то я буду вынуждена зафиксировать этот факт как нарушение, составлять протоколы и так далее… На неделю в вашем городе зависну. А этого мне совсем не хочется. Да и вам и вашему начальству, я думаю, тоже… Так что – решайте сами, как будет лучше всем. Никаких документов, конечно, я вам показывать не буду, мне нельзя. Я в этом городе – инкогнито.
Лицо служащего вытянулось. Очевидно, больше всего его озадачило таинственное слово «инкогнито».
– Ну, так как? – осведомилась Саша.
Служащий все еще колебался. Видимо, забывшись, он принялся в раздумье теребить свою заячью губу – Саша тут же отвернулась, – но потом, спохватившись, прокашлялся и заговорил, прикрывая рот ладонью.
– Я все-таки позвоню своему начальнику, спрошу, – проговорил он и положил руку на телефон, – а то сейчас такой день – воскресенье. Никого из старших тут нет. Только охрана и… всякая мелочь…
«А это уже хуже, – подумала Саша, – вдруг выяснится, что и действительно нельзя без документов снять все деньги с кредитной карты? По-моему, можно, но я в этом не уверена… Хоть бы начальника дома не оказалось. Воскресенье – уехал бы куда…»
Служащий все не звонил. Он посматривал то на Сашу, то на телефон. Удивившись странному его поведению, Саша спросила, где ей можно умыться и, получив ответ, направилась к выходу из комнаты.
Неплотно прикрыв за собой дверь, она остановилась, оглянулась на пустынный коридор и, наклонившись, приложила ухо к замочной скважине.
Служащий, как только Саша покинула комнату, набрал номер и сказал в трубку:
– Алло?
Ему что-то ответили. Он немедленно затараторил в трубку, отняв ото рта ладонь:
– Да, мам, это я… А папка дома? Нет… На рыбалку уехал? Жалко. Да мне его по работе надо кое-что спросить. Что? Ну, если вот человек хочет деньги получить по карте, а у него документов нет?.. Кто? Первый раз вижу… Сумма большая. В компьютере посмотрел – все нормально. Она говорит, – тут служащий зашептал что-то, что Саша не смогла разобрать, а начала понимать только тогда, когда он снова заговорил нормально. – Да? Ну, ладно. Жалко, что папка на рыбалке, а то он бы точно сказал… Ну, если что – сам будет виноват. Не надо было на меня весь банк оставлять. Да шучу я, шучу…
Саша постучала. Служащий быстро попрощался с матерью и, откашлявшись, проговорил, глядя в дверь:
– Войдите.
– Что? – спросила Саша. – Договорились с начальством?
– Да, – важно ответил служащий, – я получил разрешение. Сейчас я узнаю, сколько денег у нас в кассе… То есть – в хранилище. Вполне может быть такое, что у нас сумма недостаточна для выплаты…
– Свяжитесь с другими филиалами, – холодно посоветовала Саша, – мне кажется, что все-таки придется тут на недельку задержаться… Волокиту вы устроили ужасную. Но, я думаю, если сменить руководство здешнего филиала, то дела наладятся.
Лицо служащего посерело.
«Вот так! – веселея, подумала Саша. – Смелее нужно с ними разговаривать. Мне-то терять нечего, а им… Работа и карьера. Все друг друга боятся, и каждый что угодно сделает, лишь бы его в покое оставили…»
– Сейчас… – коротко обронил он и снова занялся телефоном.
Пока он звонил, выяснял, сколько денег имеется в банковском хранилище, Саша от нечего делать изучала его стол. Внимание ее привлек вдруг нож, лежащий рядом с клавиатурой компьютера.
Саша удивилась тому, как мог нож оказаться на деловом столе, но потом сообразила, что этот нож предназначен для разрезания бумаг – писем, газет и так далее. Саша, кажется, и сама видела такой на столе Эльвиры Максимовны.
Лезвие ножа было порядочно зазубрено – это была не заводская выдумка, а позднейшие повреждения. Кажется, частенько этот нож использовали не по прямому его назначению – судя по характеру зазубрин, ножу для разрезания бумаг приходилось работать и открывалкой для бутылок.
Саша посмотрела на служащего. Отвернувшись к стене, он что-то вполголоса кому-то втолковывал. Из его свистящего щепота можно было разобрать только: «Инспекция из Москвы… сменят руководство… Папка мой на рыбалку уехал… Петрович, не подведи…»
На Сашу он, конечно, не смотрел.
Саша медленно приподнялась со стула и протянула руку к ножу. Пальцы ее сомкнулись на рукоятке.
– Ну и хорошо! – неожиданно бодро закончил свой телефонный разговор служащий.
Прежде чем он успел повернуться и положить трубку, Саша снова уселась в кресло перед его столом, успев перед этим сунуть нож для разрезания бумаг в карман своих джинсов.
Она не знала еще точно, зачем он мог ей понадобиться, но понимала, что в сложившейся ситуации ей лучше будет иметь при себе хоть какое-то оружие – если нож для разрезания бумаг можно назвать оружием.
– Ну как? – спросила она у служащего.
– Все отлично, – ответил он, – сейчас мы с вами спустимся в зал, а там уже нас будут ждать ваши деньги. Бухгалтер сначала упирался, – доверительно проговорил служащий, – но я объяснил ему, что к чему, и он все понял… Скажите, – служащий навалился грудью на стол, отчего его уродливая губа под редкими усиками налилась багровой кровью, – а трудно нам, провинциалам, к вам в столицу пробиться? – спросил он. – Ну, там работу найти по специальности и квартиру купить… А то здесь, в этом захолустье, на развернешься ведь…
– Трудно, – ответила Саша, немного удивленная оборотом, который принял разговор. – А чем вас не устраивает ваша настоящая работа?
– Устраивает! – быстро ответил служащий. – Только ведь… Я еще молодой, мне двадцать шесть только. А никакого профессионального роста не предвидится.
– Почему? – спросила Саша.
– А некуда больше! – сообщил служащий. – Некуда больше расти. Выше меня по положению в этом банке только… местный управляющий. А работать в банке в нашем городе считается самым престижным делом.
– А вы молодец, – оценила Саша, – двадцать шесть лет, а уже такого добились. Много, наверное, приходилось работать, чтобы достичь такого… Постойте! – вдруг спохватилась она. – Вы же говорили, что только две недели работаете в банке. Как это так получилось, что вы – с банковским делом в общем-то незнакомый – вдруг заняли такой высокий пост?
Служащий замер с открытым ртом, готовый, наверное, уже убить себя за то, что завел разговор о Москве. Саша смотрела ему прямо в глаза.
– Па-па… пайдемте… – выговорил он, отведя глаза в сторону, – там, наверное, уже ваши деньги готовы… Скорее…
Он стремительно поднялся из-за стола.
«Ну ладно, – подумала Саша, – теперь он будет заинтересован в том, чтобы побыстрее от меня избавиться. Без излишних расспросов».
«А вот еще интересно, – размышляла она, спускаясь вслед за служащим на первый этаж банка, – в каком виде мне будут выданы деньги? В пачках? Наверное, такая большая гора пачек… Или в мешке каком-нибудь… Или в пакете… Или…»
* * *
Улица Лебединская, на которую Саша свернула с улицы Мира, была похожа на аллею – по обеим сторонам неширокого тротуара высились тонкие кипарисы.
Пройдя немного по Лебединской, Саша заметила вдалеке между двумя кипарисами стоящий на проезжей части, очень близко к тротуару, уже хорошо знакомый ей черный джип.
Саша замедлила шаги.
Деньги ей выдали в бумажном пакете – долго пересчитывали их у нее на глазах, потом запечатали пакет сургучной печатью. Вместе с пакетом Саша получила еще и квитанцию, в которую ей-таки пришлось вписать номер, серию и дату выдачи своего паспорта.
Саша несла пакет, держа его обеими руками перед собой.
«Неудобно, – подумала она, – сейчас из этого джипа прогремит выстрел, выскочит оттуда Федя-даун, поднимет с земли пакет, снова запрыгнет в джип, и все. И поминай как звали. Да, так, скорее всего, все и будет… А что – дешево и сердито. У них появится полная уверенность, что я не стукну в милицию… Да и… Я сомневаюсь, что Эльвира Максимовна еще жива. Вытащив из нее необходимые сведения, бандиты скорее всего убили ее, чтобы замести следы».