Сергачева Юлия. Привкус магии

   Как унизительно для мага!!
   Зато действенно.
   Жертва, то бишь парнишка, оказался не промах и мигом сориентировался, перекатившись под ноги ближайшему из нападавших. Он от неожиданности заплел ногу за ногу и с шумом повалился, толкнув товарища.
   Стало шумно, потно и больно. Всем. Я плотно сцепился с воняющим табаком типом в толстой скользкой куртке. Он и сам был скользкий, молотил клешнями куда попало, норовя вывернуться из своей куртки. Ощущение, что я схватился с осьминогом… Скулу задело мелькнувшим кастетом. Еще бы чуть – и по виску…
   – Ах ты!.. Держи… Бей… Хо!!..
   Потом стало свободно.
   За моей спиной дышал парнишка – шумно, часто, жарко как испуганный и загнанный зверек. Кулак, разбитый о чьи-то зубы, саднило. Я с трудом разогнулся, пытаясь увидеть противника. Но тому было еще хуже. Он согнулся пополам и медленно отступал к стене.
   Ну что? Я победил, что ли?
   – Сзади! – предупреждающе крикнул парнишка, но я все равно бы не успел обернуться.
   Что-то тяжело навалилось на спину. Повисло, пригибая к земле, повалило. Цепкие пальцы заползли в рот, пытаясь разорвать губы. Вкус омерзительный… Я не глядя всадил локоть во что-то мягкое. Нападавший всхлипнул и скатился в сторону. Тут же прытко, хотя и заметно перекосившись на правый бок, вскочил. Я с усилием подтянул ноги, собираясь встать…
   Слишком поздно. Противник уже схватил валявшуюся доску и… Мир стал красным, черным и золотым… Звуки, как вспышки, прорезали наваливающуюся темноту: «…оставь… бежим… сторожевые…» А ругань цвела ярко-фиолетовым…
   Все, темно.
 
   И снова темно, только на этот раз темнота холодная, морозная и разбавлена красочными пятнами разной степени насыщенности.
   – Ты живой?.. Эй, ты слышишь меня? Ну живой ты или нет?
   Если так все болит, значит, живой, вяло соображаю я, пытаясь разобраться в мельтешении темных и цветных пятен. Цветные пятна иллюзорны… Это последствия удара.
   Ага, вот это, кажется, лицо человека, склонившегося надо мной… Никак не разберу черты, они словно текут, залитые черной акварелью.
   – Живой, – констатирует голос, показавшийся знакомым. – Ну тогда… Ты это… Спасибо тебе, но мне уже пора. Я пойду, а ты вставай, а то замерзнешь насмерть…
   Это же несостоявшаяся жертва. Паренек, которого я спас. Кажется, спас… Ну во всяком случае, именно такую ставил перед собой цель, когда по-дурацки вмешался в схватку.
   – А где… – Я не договорил, но пацан меня понял.
   – Сбежали. Тут сторожевые неподалеку прошли. Ну или им померещилось, что прошли. Я поколдовал немножко…
   – Значит, точно колдун… – без интереса заметил я. – Раньше не мог?
   – Не мог, – раздраженно отозвался он и внезапно стал очень высоким. То есть мне так показалось, потому что собеседник выпрямился. И я смотрел на него снизу.
   – Тебе спасибо за помощь, а я пойду… Ты извини, но мне действительно надо…
   И он ушел. Меньше минуты понадобилось, чтобы звук его удаляющихся шагов растворился без остатка. У меня на возмущение сил не оставалось. Поэтому я сосредоточил внимание на более важных действиях вроде принятия вертикального положения…
   В целом все не так страшно. Кости не переломаны. Даже череп уцелел, хотя удар показался мне по силе равным бомбовому. Крови почти нет… И даже идти могу… И пойду, как только мир перестанет качаться. А уходить надо быстро, потому что волшба может привлечь чье-нибудь внимание…
   Вдали залаяли собаки. То есть не собаки… Этот лай я узнавал уже мгновенно.
   Ну все… На этот раз все… Никуда не уйти и ничем не закрыться. И я присел на крыльцо ближайшего дома. Во-первых, потому, что голова все-таки кружилась, а во-вторых, бежать, хромая и пытаясь забиться в щель, как полураздавленное насекомое, было нелепо.
   Ощущение опасности, холодной, злой силы, звериного азарта накатывало словно долгая волна. Нарастала лавина знакомых звуков. Поднялся ветер, всегда сопровождающий Охоту. Растрепал жидкую крону случайного куста, проросшего из разлома камней. Заскрипел почти оторванным ставнем соседнего дома. С глухим треском лопнуло стекло в раме.
   Они где-то рядом. На соседней улице… Даже за домами чувствуется движение. Стремительный перестук подков, цокот когтей по асфальту, шуршание, звон, бренчание сбруи…
   Внезапно белое сияние лунного серпика затмила на несколько секунд проворная тень, будто нечто огромное беззвучно перескочило с крыши на крышу. Остановилось, принюхиваясь. Я знал, что Пес пробует на вкус воздух раздвоенным языком. Причудливо вырезанные ноздри совсем не собачьего носа трепещут…
   Я не шевелился. Мгновения текли как патока – медленно томительно… Пес стоял. Под его тяжестью трещали перекрытия, и я чувствовал, как онемели от ужаса люди внутри дома. А еще я чувствовал беспокойство Пса. Его что-то смущало. А потом издалека послышался оклик, и Пес в один миг исчез.
   Что за… Я ошалело таращился на опустевшую крышу. Снова мимо? Все? Можно идти по своим делам?
   А почему ты решил, вдруг прорезался рассудительный внутренний голос, что Охота идет по твоему следу? А что, если ваши пересечения всего лишь случайность и ищут они не тебя? Очень может быть, что ты не такая уж важная персона?.. – Во внутреннем голосе язвительность была густо замешена на облегчении.
   И кого же они тогда ищут?
   Например, Белую Королеву. Вот действительно важная фигура… Но тогда они бы все равно охотились за мной, потому что считается, что Белую Королеву похитил я. Или они знают, что я к этому не имею никакого отношения?
   И вообще, может, мне разрешено просто перейти через мост, как всем приличным людям, а не скитаться по подворотням, как какому-нибудь бродяге?
   Ничего не понимаю. И раньше ничего не понимал, но сейчас окончательно утратил даже иллюзию понимания.
   Мутный, тягучий холодок за спиной проявился яснее, обретя подвижность. Резко заломило виски.
   «…Здесь… здесь я… пусти, пусти… один…»
   – Уйди, Ноилл, – мрачно пробормотал я. – Тебя еще не хватало…
   Призрак вывел из оцепенения. Хватит отдыхать, надо уносить ноги. Кого бы ни преследовали охотники, они могут и передумать.
   Появление Охоты внесло в магический фон ночных улиц такую сумятицу, что мелкое колдовство все равно пройдет незамеченным, даже если магия Черная. Поэтому я потратил часть своего резерва на залечивание ран. Видно, не судьба мне восстановить силы полностью. Эдак я, в конце концов, привыкну жить обычным человеком. Но и соваться в ломбард с разбитой физиономией и ободранными кулаками рискованно. А то там еще решат, что это я ограбил кого-то под покровом тьмы.
   Вроде бы все… Жаль, зеркала нет. В окнах отражение смутное, ничего не разберешь. Хотя, если посветить зажигалкой…
   Через пару секунд я и думать забыл о зажигалке, принявшись выворачивать карманы и стараясь не поддаваться наползающей панике. Затем я бросился обратно в проулок между домами и, только что не уткнувшись носом в землю, занялся изучением валявшегося там мусора.
   Глупо? Да! Браслет вместе с зажигалкой и деньгами лежал во внутреннем застегнутом кармане. Случайно выронить его содержимое даже в очень яростной схватке невозможно. Тем более что деньги и зажигалка остались на месте…
   Эти уроды вытащили? Вряд ли… У них и времени-то, скорее всего, не было… И уж точно, денег они бы мне не оставили.
   Значит, остается только один вариант…
   Перед глазами снова возникло смутное пятно вместо лица. Черты неразличимы во мраке, хотя собеседник наклонился ко мне очень близко и можно почувствовать его дыхание.
   «…Спасибо за помощь, но я пойду… Извини, но мне действительно надо…»
   Так вот почему он так спешил сбежать.
   Я выругался, закипая. Каждый звук оказался заряженным злобным пламенем, выбивающим даже в камнях заметные рваные воронки. По кистям потекло колкое тепло, собираясь на кончиках пальцев… Воздух сгустился и наэлектризовался. Каждый вдох давался с усилием, словно через тугую пелену…
   Достало! Устал решать эти проклятые человеческие проблемы!! Устал решать их неуклюжими человеческими способами! Я МАГ!
   Привлеченный избытком чужой энергии, из подвала соседнего дома выполз плесенник. Сверху зашуршало еще что-то, предвкушая поживу. Даже люди за стенами задвигались, приникая к окнам. Некоторые так и не проснулись, но слепо шарили по шторам, отодвигая ткань и выглядывая наружу. За черными стеклами их белесые силуэты с закрытыми глазами светились как призраки. Не знаю, что они видели, считая, что это сон. Но страх их тек через стены мускусом.
   Я тянул к себе их и еще сотни тех, кто оказался в пределах досягаемости, как чудовищный паук, ухвативший сразу все нити своей страшной паутины… И, словно грязная пена на волне, к эпицентру стягивались и все паразиты, почуявшие пиршество.
   Вот дрянь…
   Сомкнув пальцы замком, я сразу же развернул ладони к небесам, чудом не вывихнув кисти. И к льдистой луне с треском ринулись фиолетовые и сиреневые, холодные молнии, сплошь расчертившие небо и включившие мелкие звезды в свой причудливый ветвистый узор.
   Напряжение разом упало. Тугие струны лопнули, болезненно отозвавшись в каждом нерве. Внутри меня образовалась уже привычная пустота, но зато беззвучные волны откатили назад, так и не породив безумное цунами.
   Люди просыпались от муторных снов и ошалело переглядывались, пытаясь вспомнить, как они очутились у окон. Этого я уже не видел, удаляясь с места событий со всей возможной скоростью. Такое возмущение фона уж точно не пройдет незамеченным.
   Несанкционированное применение Черной магии высшего уровня… То, за что люди ненавидят Черных магов, даже не подозревая, что Белые делают то же самое. Только если Черные действуют прямо на подсознание, пробуждая древние и оттого пугающие инстинкты, то Белые влияют на сознание. И люди понеслись бы навстречу Белому магу с широко распахнутыми глазами и ожиданием праздника… Да только финал одинаков. Пустые оболочки и пиршество паразитов…
   Я маг, тупо повторил я, стискивая кулаки.
   Но этот наглый сопляк получит по заслугам по-человечески.
   Ночь отмалчивалась.

12

   Наступающее утро продернуло мятый, черный занавес ночи золотой нитью и постепенно заткало пространство над горизонтом бронзовыми, розовыми, зелеными разводами, разрежая темное полотно вкраплениями синего и, наконец, голубого…
   День обещал быть ясным. Но холодным.
   Я оцепенел, дожидаясь рассвета на камнях. И если не покрылся инеем, как пожухшая трава вокруг, так только потому, что развел костерок, сейчас уже превратившийся в тусклые угли, да еще периодически совершал экскурсии по окрестностям, надеясь отыскать лаз, нору, подземные врата… Поиски в темноте едва не закончились вывихом, и на этом я их бросил. Здесь что-то было, но спрятали это «что-то» на совесть.
   Схему Янжера неудавшаяся жертва грабителей, зато состоявшийся вор оставил мне, поэтому я, прикупив провизии, решил ночью же покинуть Набрег на попутке и уехать к месту сбора. Если у меня и есть шанс вернуть утраченное, то только здесь. Хотя пацан мог найти и другого проводника.
   В любом случае оставаться в Набреге нельзя. Город стал похож на разворошенный муравейник, после того что я натворил. Они не поленились даже накрыть его белоплетом, ухлопав массу энергии и обесточив одну из электростанций, отчего часть города погрузилась во мрак. Но попутная легковушка уже набрала скорость, уносясь прочь, и светящаяся плеть упала далеко позади нее.
   Ехать пришлось на окраину, до поселка Кузницы. За поселком на холме располагался приметный валун. Все это было изображено на схеме Янжера. Однако ночью не так легко в незнакомой местности найти холм с валуном.
   Зато с холма открывался отменный вид на спящий Набрег, на тускло мерцающую ленту реки Бережной, на почти пустынное по случаю рассветного времени шоссе. Наблюдать удобно, но холм, как и низины вокруг, заросли рощицами и перелесками, и было легко пропустить нечто творящееся буквально в нескольких шагах ниже по склону.
   Так оно и вышло. Точный момент, когда я обзавелся компанией, остался неопределенным. Просто повернувшись, я обнаружил сидящих на рюкзаках чуть в стороне мужчину и женщину средних лет. Они негромко переговаривались, склонив головы друг к другу, и проявлять любезность в общении с кем бы то ни было не собирались.
   Когда солнце показало миру четверть своего лика, появился отчаянно зевающий и розовый от тепла Янжер. Видимо, добирался, до точки сбора на машине.
   – Ага, – стукнув зубами после очередного зевка, констатировал он. – Еще не все. Почему всегда кто-нибудь опаздывает?
   Он энергично похлопал себя по плечам и приблизился ко мне:
   – Ну как там моя премия?
   – Вот сейчас придет приятель и принесет, – отозвался я хмуро.
   – Эт хорошо, – кивнул Янжер. – Без платы я никого не веду. В долг тоже не верю. А идти следом, если ты чего такое задумал, не советую. Это даже опаснее, чем…
   Я его не дослушал. Теперь, когда солнце поднялось, казавшиеся непроницаемыми древесные заросли заметно посветлели и проредились. Так что издалека заметить невысокую худощавую фигурку, шагающую по тропе вверх, не составило труда.
   Я сорвался с места и двинулся наперерез.
   – Какая приятная встреча…
   Пацан, смотревший под ноги, вздернул голову и качнулся назад, явно намереваясь дать деру. Я быстро сцапал его за ворот. Испуг вперемешку с досадой плеснулся в распахнувшихся глазах и сразу же сменился показным равнодушием.
   – Чего? – отозвался он, кривясь. – Чего надо?
   – Не хочешь сказать спасибо своему спасителю?
   – Какому спасителю? Че надо? Я тебя впервые вижу…
   – Слушай, ты… – тихо, сквозь зубы выдохнул я. – Мне вчера едва не проломили голову. Это, знаешь ли, плохо сказывается на нервах.
   Он попытался закрыться. Попытка вышла слабенькая, на уровне деревенского колдуна. Но, во всяком случае, парень действительно обладал некими навыками Белой защиты.
   – И не пытайся, – зловеще велел я. – И тебя, и твой щит вскрою как консервную банку.
   – Чего ты ко мне привязался?! – с фальшивым надрывом возопил он. Кажется, сам понял, что вышло неубедительно, и встряхнулся, набычившись. – Ну? Чего хочешь?
   – Простой человеческой благодарности. Знакомо?
   – А я не звал тебя на помощь, – огрызнулся пацан, выворачиваясь из моего захвата. – Пусти! Никуда я не побегу… Ну ладно, спасибо, что помог. Или хочешь письменно?
   – Видишь ли, в понятие «благодарность» не входит грабеж напарника. Я хочу, чтобы ты отдал мне украденное.
   – Чего? Я ничего не крал! – вскрикнул он. Даже мне на мгновение возмущение в его голосе показалось убедительным.
   – Змейка, – вкрадчиво напомнил я. – Металлический браслет в виде змейки. Я хочу его обратно. Он мне дорог как память…
   – Не видел я никаких змей. На кой мне твои побрякушки?
   Он осклабился на редкость самоуверенно.
   – Хочешь обыскать, извращенец? Ну давай! – И нелепо задрал куртку вместе со свитером, обнажив впалый, тощий живот.
   Непрошеные зрители возле камней повернули головы в нашу сторону. Янжер сказан что-то негромко, и все рассмеялись.
   А ведь неприятное это дело – обижать маленьких. Пусть даже действия этого гаденыша едва не стоили мне нервного срыва. Да и не такой уж он маленький был, если честно. И лишь на голову ниже. Но все равно мерзко…
   Я с размаху прижал его к древесному стволу и наклонился к самому лицу:
   – Вот что… У меня не так много времени, чтобы добиваться правды. Я точно знаю, что ты взял браслет. И я вытащу его из тебя вместе с печенью, если понадобится. Мне давно уже не до шуток…
   Глаза его неопределенно темные, какого-то фиолетового, как спелая черная смородина, оттенка, стали круглыми и напуганными. Вряд ли причиной тому были мои слова, но что-то встревожило его, и он забился под руками как рыбешка в сетях.
   – Пусти! Слышишь, пусти! Да отпусти же ты меня! – истерично рявкнул он, пытаясь отстраниться. – Нету у меня его! Нет! Я продал его! Мне деньги были нужны! А он сам в руки подвернулся, когда ты там… лежал… – почти беззвучно закончил он, отворачиваясь.
   – А говоришь, что не крал… – с отвращением выдохнул я, отпуская его. – Сам, значит, в руки полез… Из застегнутого кармана…
   – Пошел ты, – огрызнулся он.
   – Кому ты его продал?
   – Там… одному… Он хорошо заплатил. Я тебе… отдам…
   Он принялся судорожно копаться в кармане, вытаскивая смятые бумажки.
   – И все? – ужаснулся я. – За сколько ты его отдал? Сколько?! Ну ты кретин…
   Впрочем, со вкусом огорчиться финансовыми потерями мне не дали.
   – Эй, вы там! Двое! Хорош миловаться! – окликнули нас от камней. – Солнце уже высоко. Идете или нет?
   Ситуация все равно была тупиковая. Выбивать остатки денег, которые это прохвост явно припас, не было никакого желания. К тому же имело смысл позволить ему перейти на другую сторону, где его легче будет отыскать и вернуть долги. А заодно с его помощью найти того, кому он продал браслет.
   – Что? – ухмыльнулся паренек, похоже прочитавший все на моем лице. – Грешно благородным героям забижать маленьких? Будешь еще бить или займешься делом?
   Испуг схлынул с него как с выдры вода – быстро и бесследно. Он отскочил в сторону, нахохлился и зашагал прежней тропой, словно ничего и не было. Даже не оборачиваясь.
   Я ругнулся и двинулся следом.
   – Принесли? – нетерпеливо осведомился Янжер. – Давайте веселее, господа. Вас люди ждут…
   Пошептавшись с парнишкой, а затем со мной, он крепко задумался, помялся, пытаясь сделать нечеловечески трудный выбор (предположение, что несовершеннолетний наглец оставил себе львиную долю суммы, оправдывалось буквально на глазах), и наконец провозгласил:
   – Ладно, оба пойдете… Эй, все сюда. Сейчас начнется самое интересное.
   Пока мы выясняли отношения, к молчаливой паре с рюкзаками присоединился невзрачного вида мужчина с чертами лица словно стертыми ластиком и в такой неприметной одежде, что стоило отвернуться, как его облик мгновенно выпадал из памяти. Не всякому заклинанию личины такое под силу, но никаких чар на этом человеке не было и в помине. Зато на плече он нес весьма приметный мешок, в котором что-то непрерывно и сложно шевелилось. Будто там сидела гигантская многоножка, которой не терпелось вырваться на волю.
   Теперь нас стало пятеро.
   – Значит, так, – произнес Янжер. – Мы пойдем быстро и, если все будет нормально, доберемся часа за три…
   – Почему так долго? – недовольно осведомился обладатель беспокойного мешка. – Здесь напрямик под руслом от силы час ходу.
   – Вот и идите напрямик под руслом, – огрызнулся Янжер. – И закончите свой век в какой-нибудь кипящей яме. Или в петле подземного грызла. А то прям там для вас шоссе проложено… Чтобы безопасно пройти, придется попетлять. А еще придется идти молча и не отвлекаясь на изучение пейзажей. Доступно говорю? Тут среди вас есть маги, я чувствую, так вот вам особое распоряжение – никаких действий, никакой волшбы, ни Черной, ни Белой. Там нельзя предсказать, чем обернется любое, даже простенькое заклинание. Фон такой, что достаточно искры – и все взлетит. К тому же там стоят блокираторы магии. Подземелье строили в незапамятные времена, и уже тогда никому не хотелось, чтобы какой-нибудь колдунишка влез под город и взорвал его снизу. Сейчас система, конечно, не в лучшей форме и поэтому вместо блокировки может и убить нарушителя… Ну вы меня поняли? А теперь мне нужны ваши имена… Да не истинные, не дергайтесь. Просто мне как-то нужно будет к вам обращаться там…
   Женщину звали Дина. Ее мужа – Стаслав. Мужика с мешком – Ладвиг. Пацана – Сэм.
   Подхватив свои котомки, мы гуськом спустились вслед за проводником по склону холма. Солнце к этому моменту уже поднялось над горизонтом, насытило пространство щедрым сиянием, и теперь любой желающий мог без труда различить путников на холме. Но, кажется, проводника это ничуть не беспокоило.
   – А почему нельзя было идти ночью? – негромко спросила Дина. Ее спутник бессознательно горбился, словно пытаясь скрыть лицо.
   – Под землей без разницы – день снаружи или ночь, – отозвался Янжер. – А ход открыть можно только на закате или с рассветом… Пересмена, так сказать… – непонятно пояснил он. – Автоматика… Ближний ход как раз с утра. Но если кто против, пусть дожидается вечера. Я сюда еще приду.
   Велев остановиться, он отошел чуть в сторону и принялся колдовать. Это было до такой степени забавно, что я, позабыв разом обо всех своих неприятностях, стал глазеть, как этот фокусник наводит тень на плетень, выдавая абракадабру за заклинания, а нелепые взмахи руками – за магические пассы… Я так подозреваю, что это он не сам придумал. Уж больно сосредоточенно выглядел Янжер, изо всех сил силясь изобразить кистью загадочный знак, не вывихнув при этом пальцы. Скорее всего, кто-то заморочил бедняге голову, чтобы он считал, что именно таким образом можно разомкнуть заветный проход…
   И я даже догадываюсь – кто такой шутник.
   Вчера я проходил мимо этого места, но ничего не ощутил. Так что вряд ли ход на самом деле зачарован. Ну разве что защищен мелкими иллюзиями. И вероятно, открывается он не по воле колдуна-самоучки, а по желанию тех, кто сидит там, внутри.
   Земля посыпалась с легким шорохом, и в склоне разверзлось жутковатого вида отверстие, формой напоминавшее полумесяц. Из щели вынырнул карлик.
   Дина вскрикнула от неожиданности. Карлик ощерился на нее и зашипел, с явным удовольствием наблюдая за испугом женщины.
   – Вот пакость, – констатировал Ладвиг раздраженно. – А я думал, их всех перебили…
   Теперь карлик ощерился на него, демонстрируя двойной ряд острых, как иглы, зубов.
   – Ты зубы-то не скаль, – сварливо скомандовал Ладвиг. – Нашел кого пугать. Нежить…
   Я вообще-то тоже считал, что подземников на свете не осталось, потому что их истреблением с одинаковой охотой занимались все кому не лень. Начиная с тех, кто однажды выпустил эту заразу в свет, и их противников, и заканчивая теми, кто вообще знать ничего не знал о давних войнах, но при виде этих тварей испытывал рефлекторное желание вытравить нечисть.
   Следом за подземником появилась приземистая, да к тому же сгорбленная фигура человека, рост которого тоже едва ли превышал половину стандартного среднего. Человек был чудовищно массивен, большеголов, плечист, длиннорук и коротконог, но при этом до странности пропорционален.
   – Ты смотри, какой тут заповедник! – восхищенно крякнул Ладвиг. – Кто бы мог подумать! Эй! Любезный! Крысеныша не продашь? – И он ловко пнул проскользнувшего мимо карлика, который издал негодующий визг.
   Приземистый человек недобро осмотрел собравшихся, щуря подслеповатые глаза, и о чем-то негромко переговорил с суетливо кивающим Янжером. Затем он вперевалку подошел к заметно напрягшейся Дине, взял ее за рукав парки и смачно плюнул на него… Дина шарахнулась, брезгливо перекосившись. Стаслав зарычал и шагнул было к обидчику, но его остановил встревоженный возглас Янжера:
   – Не надо резких движений. Так положено!
   – Что – положено? Захаркать одежду моей жены?
   – Он должен вас пометить. Иначе внизу не пройти…
   – Фу! – выдохнула с омерзением Дина.
   Стоявшего возле нее Сэма заметно передернуло.
   Скучающий житель подземелий дождался, пока все угомонятся, и размеренно, словно приказчик в конторе, ставящий печати, принялся помечать оставшихся. Плюнул, деловито растер…
   – Скажите спасибо, что мочиться не стал, – засмеялся Ладвиг, единственный из всех явно развлекавшийся происходящим. – А то у некоторых есть и такие традиции…
   – Теперь пошли… – буркнул Янжер.
   Инстинктивно стараясь держать руки в испачканных рукавах подальше, мы принялись нырять в щель один за другим.
 
   Когда-то, судя по всему, здесь был аварийный люк для выхода на поверхность. Или просто запасный ход. Сейчас он не открывался полностью, но изнутри стали очевидны его немалые размеры и металлическая изнанка.
   А еще внутри оказалось не так уж и темно. Мы, лязгая ботинками о металл, спускались по железной лесенке, пока не оказались в просторной камере, где на стенах тускло горели слабенькие лампы, освещая облицованные желтоватой плиткой стены и свисающие потрепанные провода.
   – А я думал, тут будет… пещера, – несколько разочарованно пробормотал Сэм себе под нос.
   – Что вы, юноша, – откликнулся Ладвиг. – Какие пещеры в этих местах? Здесь все ходы рукотворные, вырыты во времена Чужих войн… И рыли их, между прочим, вот эти вот большерукие господа… – Он слегка наклонился к Сэму и посоветовал: – Вы взгляните на их пальцы, у них ногти прочнее стали… Маг Гиргорус Ваятель вывел специальную породу людей, которые и грызли землю век за веком…
   Приземистый обитатель подземелья развернулся всем телом и уставился на Ладвига. Теперь в полумраке он казался еще более крупным. Тяжелые веки почти закрывали белесые глаза. А на коже очертились едва заметные узоры из пятен, словно у змеи. Да и сама структура поверхности кожи напоминала змеиную. Тускло поблескивающая, чешуйчатая, безволосая.
   – Ваятель ответил за то, что сотворил с нами, – низким, вибрирующим басом, от которого у меня зачесалась переносица, проговорил он. – До сих пор в горах Занева хранится напоминание о нашей мести…
   – Как же, – обронил ничуть не смущенный Ладвиг, – слухи ходят… Если не ошибаюсь, вы из него тоже сотворили нечто… э-э?..