Страница:
– Не успеем, – возразил я, попробовав дверь на крепость.
– Ты ломай, а я попытаюсь их остановить.
– Как? Слышишь, они уже здесь…
– Я сейчас… – Девушка опустилась на колени, вычерчивая замурзанным пальцем в пыли на полу вспыхивающую белыми искрами фигуру. Выглядела она измученной и бледной до прозрачности, однако действовала уверенно.
Ничего себе! Настоящий коловрат… Отлично придумано, но времени не хватит.
– Некогда… – Я схватил ее за локоть. – Давай к пролому…
– Спятил? – Она резко попыталась высвободиться, продолжая сосредоточенно вести линию по полу. След шипел и сверкал в трухе.
– Мы перепрыгнем, а они нет!
– Трой, ты точно обезумел, ты видел эту дыру?
– Не останавливайся. Разбежимся прямо отсюда.
– Вот псих! – Она наконец оторвалась от недописанного знака, подняв глаза. Мгновение колебалась, запястьем смахивая со лба прилипшие прядки. Вскочила. – Ладно, попробую…
Я мельком увидел, как она сосредоточивается, набирая скорость…
Мелькнул центральный коридор, уже заполненный подземниками. Один, самый прыткий, выскочил мне навстречу и попытался вцепиться. Я снес его, едва заметив. Ноздри втянули запах грязных шкур, паленого, мускусного…
– Давай!!
Какие-то секунды мне казалось, что не долечу… Пропасть словно пасть разверзла и дохнула сосущим холодом. Но вот она уже позади, и даже край достаточно далеко, запас есть. Я стремительно развернулся навстречу Ксении. С глухим вскриком она оттолкнулась, перелетела через пролом и приземлилась на самую кромку. Мокрые подошвы ботинок тут же соскользнули, и она упала на край, ударившись коленями, но, к счастью, повалившись всем телом вперед и вцепившись в торчащую арматуру. Я перехватил ее кисти и рванул на себя.
– Ненавижу тебя, – прошипела Ксения. Глаза ее стали огромными и черными от пережитого потрясения. – Сволочь ты… Я же могла… – Дыхание у нее перехватило. Казалось, она расплачется, но только блеск в глазах стал ярче.
– А ты молодец, – отозвался я, помогая ей подняться на ноги. Влажные пальцы девушки заметно дрожали. – Перелетела птицей.
– Пошел ты… – всхлипнула она яростно.
– Смотри… – Я развернул ее лицом к провалу. – Они не смогут перепрыгнуть за нами!
Коридор перед обрывом был буквально затоплен подземниками. Они все прибывали и вскоре потеснили самых скорых, тщетно пытавшихся удержаться на месте. С пронзительным писком твари одна за другой стали срываться вниз. Соплеменники даже не пытались помочь тем, кто цеплялся за торчащие закраины пролома, а изо всех сил карабкались по головам стоящих позади, стараясь уйти от пропасти.
– И никакой магии, – пробормотал я.
Насупленная Ксения отвернулась от этой омерзительной кучи-малы и двинулась прочь от пролома, на ходу перетягивая рассаженную кисть платком, извлеченным из рукава.
Бетонный туннель вывел к очередным каменным проходам, судя по амбре и наличию проточной воды, являющихся частью системы городской канализации. А может, и нет, потому что вода местами отчетливо светилась.
Еще несколько раз мы моментально припускали со всех ног, когда мерещился за спиной нарастающий шум, но вскоре даже тысяча подземников, повисших на хвосте, не заставили бы нас прибавить шаг, потому что силы были на исходе и двигались мы вперед на чистом упрямстве… Но кончилось и оно.
– Все, – выдохнула Ксения, оседая на пол. – Больше не могу.
Я облегченно рухнул рядом. До последнего момента казалось, что это мне первым придется сдаться и попросить о привале. Какое же ни с чем не сравнимое блаженство просто сидеть, закрыв глаза и вытянув гудящие ноги. Так бы и оставаться в неподвижности пару-тройку столетий. И ощущать тепло привалившейся спиной к моей спине девчонки. И плевать на вонь, темноту и сырость.
– Который час? – спросила Ксения после целой вечности.
– Понятия не имею, – сознался я, даже не делая попытки пошевелиться. Я и так знал, что часы давно остановились.
– Ха-а… Х-ха-ха… Ха… Хи-хи… Х-ха-а-а…
Потусторонний сумасшедший смех прошелестел, рассеиваясь и постепенно стихая. Я почувствовал спиной, как Ксения передернула плечами. Да и меня самого пробрал озноб. Привыкнуть к смеху из пустоты было не так просто.
– Пить хочется. И перекусить. У тебя ничего не осталось?
– Мои карманы выгребли подчистую. Даже мелочь забрали.
– У меня тоже… От подземников ушли, зато голод нас доконает.
– Без паники. Найдем выход.
– Холодно. Хорошо бы огонь развести. Может, я попробую?
– Поддерживать его нечем. Здесь нет ничего, что могло бы гореть.
– Янжер утверждал, что нам идти максимум часа три. А если напрямик, так и вообще час. Разве могут быть под городом такие подземелья? Город-то небольшой…
– Здесь шла война Перекрестков. Они вечно под землю зарывались… Скажи мне лучше, Ксения, а зачем ты настолько усложнила себе жизнь этой экспедицией под землю? Неужели нельзя было легально и безопасно перейти через мост?
– Значит, нельзя… – привычно огрызнулась она, помолчала и, смягчившись, добавила: – Скорее всего, меня бы не пустили на ту сторону.
– Черные?
– Нет, наши. Видишь ли… Моя драгоценная семья хоть и не магическая, но очень старая и весьма уважаемая. И связи семьи Торжич с конклавом Белых магов слишком тесны и обязательны. И даже Ксении Торжич не позволено разрушать традиции, общаясь с кем попало, особенно из Черных пределов.
Мне захотелось обернуться, чтобы взглянуть ей в лицо, но я побоялся, что Ксения замолчит.
– А в пределе Черных живет человек… Мой друг. Он вдобавок ко всему еще и Черный маг.
– Друг?
– Именно друг, – холодно подтвердила Ксения. – У тебя есть сомнения?
– Сомнения в том, что он есть, или в том, что он друг? – хмыкнул я зачем-то.
– Я удовлетворила твое любопытство? – сухо осведомилась она.
– Более или менее. Похоже, у тебя милейшая семья, если ты предпочла залезть под землю, лишь бы не возвращаться к родственникам.
– Я же не знала, что все так далеко зайдет… Теперь твоя очередь хотя бы в двух словах объяснить, что такое ты видел там, наверху, над нашими камерами, и почему мы бегаем по этим подземельям как кроты? Да еще какие-то крысы пытаются нас съесть?
– В двух словах… А разве тебе мало того, что нас посадили в камеры?
– Всякое бывает… – неопределенно отозвалась она.
– Видишь ли, люди наверху размышляли над тем, куда им девать тела.
– Чьи тела?
– Подозреваю, что не свои собственные.
Ксения вдруг развернулась (я, лишившись опоры, чуть не опрокинулся на спину) и несколько секунд молча смотрела на меня. Я это не столько видел, сколько чувствовал. Потом она кивнула и поднялась на ноги:
– Пойдем.
…Тишина здесь была сложная – дробная, со своими оттенками, даже со своим запахом и вкусом. То тянуло гарью, то зверями, то падалью, а то вдруг нежным цветочным ароматом… Единственная составляющая, которая всегда присутствовала в этой тишине, – это напряжение.
– Смотри, – тихо сказала Ксения, кивнув влево.
В первый момент мне показалось, что там кто-то стоит. Но нет, всего лишь силуэт на стене. Человеческая фигура в полный рост, плоская, словно вырезанная из бумаги и прикрепленная к стене, как мишень. Черты лица и тела размечены углем.
Удивительно неуместная на грязной и сырой стене. А дальше еще одна, на этот раз с округлыми женскими формами. И еще… Дюжина, нет, больше…
Ближайшая ко мне фигура раскрыла нарисованные глаза. Ожили зрачки, обозначенные черными точками, уставясь на меня. Шевельнулась линия рта.
Я отшатнулся, налетев на замершую Ксению, и мы ускорили шаги, стараясь уйти быстро и не оглядываясь.
…– Ты зачем у меня браслет вытащила? Неужели действительно понадобились деньги?
– Я оказала тебе услугу.
– Ограбив?
– Трой… Ты все-таки простак, каких свет не видывал.
– Возможно. И поэтому ты решила освободить меня от лишнего багажа?
– Ты что, не удосужился рассмотреть браслет?
– Я что-то пропустил?
– Ты все пропустил. И странно, что ты так далеко ушел. Охота… Ты видел ночью в Набреге Охоту?
– Видел. Она прошла мимо.
– Она ушла за браслетом, который я забрала из твоего кармана.
– Ты хочешь сказать…
– Вот именно. Псы искали браслет и шли за ним как за маяком. Не знаю, почему они раньше тебя не догнали.
– Так вот как они меня находили…
– Значит, они уже шли по твоим следам? Как ты ухитрился ускользнуть? Псов сбить трудно.
– Теперь это неважно… Как я мог не заметить, что эта дрянь работает? Я ничего не чувствовал.
– Откуда мне знать. Белые много чего умеют.
– Почему ты решила мне помочь? Ты же тоже из Белых?
– Ну… – Она помолчала. – Я скорее не тебе, а себе помогала. Ты и так сильно усложнил мне жизнь, потому что все встревожены и насторожены. И ты вел за собой Охоту. Практически наверняка в городе поднялся бы переполох, и в итоге они могли бы выйти и на меня…
– Чепуха. Гораздо проще было бы позволить им поймать меня и уйти с добычей, оставив всех остальных в покое.
– Ладно… Допустим, я хотела им отомстить.
– Кому?
– Белым. Традициям. Правилам. Охотникам… Потому что и по моим следам идут какие-нибудь Псы… И ты помог мне тогда в переулке. Мне показалось, что это неплохая идея – оказать тебе ответную услугу. Пока ты лежал без сознания, я вытащила браслет.
– И куда подевала?
– Забросила в кузов проезжавшего мимо грузовика.
– А деньги?
– Это были мои собственные деньги, – беззвучно засмеялась она. – Так что это ты меня ограбил.
Мы помолчали несколько минут, а потом я спросил:
– Ты веришь, что это я похитил Белую Королеву?
– Нет.
– Почему?
– Потому, что… Если честно, Трой, ты похож на теленка, а не на похитителя одной из сильнейших волшебниц. Еще при первой нашей встрече в доме Авроры ты это наглядно продемонстрировал.
– Впечатления могут быть обманчивы.
– Не льсти себе.
Я возмутился и собирался достойно ответить, но в этот момент почудилось, что пол под ногами мягко, но ощутимо дрогнул. Будто уронили нечто неимоверно тяжелое. И еще раз.
– Слышишь? – озабоченно спросил я Ксению.
– Что? – Она насторожилась, но недоумение на ее лице само по себе было ответом.
– Нет, показалось, наверное… Значит, я теленок, а ты? Хитрая лиса?
– Жар-птица, – удрученно ответила девушка. – Выставочный экспонат.
Она деловито закопошилась. Я скосил глаза, наблюдая. Ксения сосредоточенно разматывала перепачканный платок, освобождая ладонь. Ладонь была все еще красноватая и помятая, в чешуйках подсохшей крови, но от широкой ссадины не осталось и следа.
– Этот платок мне няня подарила. – Голос Ксении прозвучал неожиданно кротко. – Она любит делать старомодные подарки.
– Заговоренный?
– Обычный. Но мне всегда помогает…
Коридор вильнул и закончился, влившись в перпендикулярный обширный туннель. Свод поддерживали колонны, прошитые железной арматурой под крошащимся бетоном. Под сводом сохранились загадочные проржавевшие сооружения, смахивающие на решетчатые фермы или на замысловатые люстры (кое-где на крюках тускло горели лампы).
Даже смотреть на столь массивные и столь плохо закрепленные клубки искореженного металла было неприятно.
Вдоль туннеля тянулся канал, полный мутной, но стремительной воды. Вода приходила из мрака справа и уносилась во мрак слева. Противоположного берега у канала, в сущности, не имелось, если не считать за берег небольшую приступку, за которой вздымалась сплошная стена. И, судя по ее виду, – это была просто наскоро обработанная подземная скала. Высоко вверху просматривались провалы, а за стену цеплялись секции ржавых металлических лесенок. Но снизу не допрыгнешь. Да и подробно рассмотреть, проходы там или просто затенения, мешали конструкции под сводом.
– Тупик, – утомленно констатировала Ксения, когда мы прошли шагов на двести влево и так ничего и не нашли, кроме унылого туннеля, грязной, быстрой воды и глухой стены напротив. С нашей стороны тоже никаких ответвлений не было, а тянулся в неизвестность каменный берег, смахивающий на перрон. Может, когда-то он и служил перроном, а вместо воды по каналу шли поезда.
– Отдохнем и вернемся назад. Пройдемся против течения, возможно, там что-нибудь отыщется. А если нет, то по пути я заметил одну перспективную дверцу. Вдруг ее все-таки удастся взломать.
– И снова влезть в какой-нибудь склад ветоши? – Ксения, хмурясь, собирала в хвост растрепавшиеся волосы, пытаясь перетянуть их платком.
Мне тоже хотелось вздохнуть и понуриться. Но в присутствии девушки положено мужественно разворачивать плечи и смотреть твердо. Дабы девушка всегда ощущала себя в полной безопасности и могла найти опору и поддержку в лице храброго рыцаря. А то, что девушка не стремилась искать такую опору и предпочитала обходиться своими силами, да и рыцарь совсем не чувствовал в себе особой уверенности – значения не имело. Стереотип есть стереотип.
– Нет тут ничего. И там тоже. Никаких выходов, – заявила угрюмо Ксения.
– Ну так ложись и помирай, – посоветовал я, не сдержав раздражение.
– Надо было поворачивать там, где я сказала.
– Там все стены были разрисованы выжрами.
– Да они уже вызрели давно.
– Хочешь покончить с собой – залезай в воду. Все приятнее, чем к выжрам.
– Тогда вернемся к колодцу и попробуем… – Она замолчала, прислушиваясь.
Снова пол сотрясло, на этот раз сильнее и отчетливее. Я вдруг осознал, что чувствовал толчки и раньше, уже несколько минут назад, но тогда они были едва ощутимы. А сейчас… Размеренное, равномерное подрагивание. Бум… Бум… Бум… Нечто тяжело и неспешно ступало по туннелям.
– Где это? – Голос Ксении упал до шепота. – Близко?
– Не знаю, – ответил я, предчувствуя недоброе. И без того едва освещенный туннель внезапно стал еще темнее, словно в нем рассеялась черная взвесь.
Ксения повела ладонью, словно зачерпывая воздух, и на пальцах заискрились сгорающие в невидимом огне пылинки. Я поморщился, ощутив на губах и языке поскрипывающее крошево. К привкусу сухой земли примешался будоражащий мускусный аромат и еще запах влажной меди. Или крови. Знакомое ощущение.
Бум… Бум…
Даже стремнину в канале периодически сминала рябь. К глухим ударам примешивались невнятное скрежетание и длинные шорохи. Будто что-то волокли, касаясь стен. Или что-то высокое задевало потолок при движении. А может, и то и другое сразу.
– Оно идет сюда.
Мы замерли рядом, не спуская глаз с проема в стене туннеля. Бежать было рано, да и неизвестно чего ждать. Нечто явно перемещалось по коридору, который мы покинули не так давно. Случайно или шло следом?
Вход в коридор от нас теперь находился достаточно далеко, да и света не хватало, чтобы отчетливо рассмотреть детали, но момент появления монстра мы засекли сразу. Еще бы не засечь, если часть стены вокруг проема рассыпалась неровными обломками, пропуская ломившееся существо.
– Болван, – процедила Ксения сквозь зубы. – Вот дрянь.
Я не мог с ней не согласиться. И по первому и по второму пункту утверждения. Действительно земляной болван и действительно редкая дрянь. Существо неуклюже, но напористо выбиралось из пролома. Скорость у болванов не слишком велика, но упрямства им не занимать.
– Здесь он будет двигаться быстрее. – Ксения словно прочитала мои мысли. – Намного быстрее.
Болван выпрямился, ворочая круглой головой. Пыль и обломки бетона сыпались с него. Издалека он казался не очень высоким, но на самом деле, скорее всего, и впрямь царапал макушкой потолок, пока шел сюда, а значит, высота его как минимум два человеческих роста.
Массивный, почти бесформенный, смахивающий на плохо обработанный кусок глины – круглая голова без шеи, прямоугольный торс, руки-лопаты, ноги-тумбы – болван тем не менее был одним из самых неприятных порождений стихии Земли. И абсолютно невосприимчив почти ко всем видам магии. Во всяком случае, доступной в нашей ситуации.
Бум… Бум… Болван целеустремленно двинулся в нашу сторону.
Мы, не сговариваясь, рванули со всех ног.
Бум-бум… Бум-бум… Вне всяких сомнений, болван старался настичь нас, и вряд ли для того, чтобы облобызать при встрече.
– У него… – задыхаясь, проговорила Ксения, – к руке… привязаны… мои часы… кажется…
Я мысленно ругнулся, сберегая дыхание для бега. Вот оно что! В таком случае почти наверняка в теле болвана, как в пластилине, утоплена, например, моя зажигалка. Или еще что-нибудь из тех вещей, что пропали из карманов.
– Догоняет… – отчаянно воскликнула Ксения.
Я мельком покосился через плечо. Болван делал длинные прыжки, разом проглатывая по десять обычных шагов. Взбаламученная вода выплескивалась на берег канала, оставляя темные кляксы. Сверху доносился отвратительный скрип. Помаргивали и без того едва работающие лампы. Одна взорвалась с треском; следом металлическая конструкция под сводом с оглушающим скрежетом обрушилась в воду.
Болван гнал перед собой волну горячего воздуха, и хотя расстояние между нами все еще оставалось достаточно велико, отчетливо запахло окалиной, раскаленным песком, обожженной глиной.
А потом туннель кончился. Не сразу, конечно. Просто темнота впереди уплотнилась и превратилась в стену с прорезанной аркой, куда нырял канал. Вода перед аркой бурлила и вскипала грязной белой пеной. Зазор между сводом арки и поверхностью воды был ничтожен.
М-да… Значит, поезда здесь не ходили. Скорее вагонетки с грузом.
Я остановился, ошалело осматриваясь. Болван приближался. Уже можно было различить и кожаный ремешок часов, о которых говорила Ксения, – его узлом завязали на правом большом пальце болвановой кисти. Остальные пальцы создатели монстра не потрудились разделить. На месте глаз – две дыры, тлеющие тусклым багровым огнем. И кривой порез вместо рта.
Ксения по инерции унеслась вперед, но шаги ее уже стихли. Я не оборачивался, однако чувствовал, что она остановилась и тоже изучает приближающееся чудовище. Неудержимое, сокрушающее, безжалостное, как катящийся под уклон дорожный каток без водителя. И не увернуться.
Я вскинул руки, складывая пальцы в сложный замок и инициируя словами заклятие, а затем резко развел их в стороны. Несложная волшба, не требующая большого резерва, но достаточно эффективная против магии Земли. Если сработает…
Воздух расчертили дымные волокна, свивая узор.
Болван даже не дрогнул, когда с ходу влетел в плетение заклинания. Словно оно и впрямь было из дыма. Нет, под землей одолеть порождение этой стихии немыслимо.
Я попятился. Кожу ощутимо припекало. При желании можно было разобрать даже мелкие трещинки на теле болвана. Он пер как танк, только без лязга и скрежета, вбивая каждый шаг в пол глухими и мерными ударами.
– В воду! – решил я наконец.
– Так я и знала, – отозвалась за спиной Ксения упавшим голосом.
– Тогда прыгай…
Вода в канале оказалась ледяной и вонючей. В первый момент даже дыхание перехватило. Я забарахтался, пытаясь удержаться в стремнине, которая упорно волокла к стене туннеля, туда, где кипела белая пена.
– Ксень?
– Я здесь, – донесся задыхающийся голос слева. Девушка держалась в воде вполне уверенно, хотя брезгливо сморщилась. Правда, ее уже заметно снесло потоком.
Зато болван наконец остановился. Замер на краю канала, вращая головой и шевеля руками, будто подгребая воздух вокруг себя. Его тень, как черная шаль, легла на воду. А исходящий от него запах окалины перебивал даже вонь воды. Болван потерял цель из виду, хотя расстояние между нами сократилось всего до десяти шагов. Мы перешли во власть другой стихии, и теперь урод не мог нас различить.
– И долго мы тут будем плескаться? – осведомилась Ксения, стараясь отплыть подальше от дохлой крысы, которую несло течением мимо. – У меня ноги сводит от холода.
– Давай попробуем выбраться на другой стороне.
– Там нет берега.
– Есть. Нам хватит, чтобы удержаться…
Вода в канале по температуре едва превышала точку замерзания. Уже через минуту я почувствовал, как немеют кисти рук, а холод забирается под мгновенно промокшую и отяжелевшую одежду. Ботинки тянули на дно, но сбросить их я не мог.
Был бы канал шире, нам бы не выбраться.
В последний момент померещилось, что кто-то вцепился зубами в мою ногу и пытается утащить на дно. К счастью, это оказался всего лишь торчащий штырь металлического сооружения, упокоившегося под водой.
Пару раз соскользнув, мы все-таки выбрались на приступку между стеной и каналом. Шириной в один шаг. Не так чтобы мало, но и недостаточно, чтобы разместиться с комфортом. С нас ручьями стекала вода, а зубы непрерывно щелкали.
Болван оживился, учуяв наше возвращение. Заметался на другом берегу, делая по паре шагов вправо-влево, покачивая руками и иногда кренясь вперед и опасно нависая над потоком. Водная преграда надежно перекрыла ему дорогу.
– От-т-тлично, – сотрясаясь от дрожи, констатировала Ксения. – Т-теперь м-мы б-буд-дем жд-дать, п-пока он раз-звалит-тся от старост-ти. П-пары столет-тий хват-тит?
Я не ответил. Во-первых, нечего было, а во-вторых, челюсти у меня ходили ходуном, и попытка что-либо произнести, скорее всего, закончилась бы откушенным языком.
Болван покачивался, остановившись напротив. Нескладный, громадный, обманчиво неуклюжий и смертельно опасный. Если бы догнал, наверняка размозжил бы нам головы. А если его хозяева велели доставить добычу живой, то раздробил бы кости, чтобы мы не смогли двигаться.
Кто-то не поленился вызвать земных духов, принести им жертву и вдохнуть жизнь в этот безмозглый кусок глины, а затем пустить его по следу. А ведь чтобы оживить урода и заставить подчиниться, требовалось напоить его своей кровью.
– Н-надо ид-дти, – выдавил я сведенным от холода ртом. – Д-двигат-ться. А то зам-мерзнем…
Кое-как отжав то, что поддавалось отжиму, но не добившись приличного результата, с кряхтением и стонами мы поднялись и пошли вдоль стены, придерживаясь за нее, но все равно ежеминутно рискуя поскользнуться и рухнуть обратно в воду. Болван перемещался по другому берегу параллельно, как нелепая и громоздкая тень. Не отстанет. Не устанет.
– Н-ну… од-дин п-плюс есть… П-пить я б-больше н-не хочу, – клацая зубами, сообщила Ксения через какое-то время. – А от-т д-д-дизентерии в-все рав-вно н-не усп-пеем пом-мереть…
Я невольно засмеялся. И она тоже.
Чем бы ни служил этот туннель раньше, он был очень длинным. Тысячи четыре шагов от одной стены до другой. Такой же сплошной и безнадежной с виду, прорезанной лишь окном для воды. Единственный вход в этот туннель был тот, через который мы сюда пришли. И теперь он оказался недоступным для нас из-за болвана, сторожащего на противоположном берегу.
– Что будем делать? – спросила Ксения, когда мы двинулись в обратный путь, убедившись, что вторая стена ничем не привлекательнее первой. Девушку заметно трясло, но говорить она пыталась внятно.
– Ничего не соображаю. Надо согреться, – откликнулся я, тоже стараясь напрягать и стискивать челюсти, чтобы не лязгать зубами. – Огонь разводить не из чего. Есть предложения?
– Я могу попробовать высушить кое-что… Но это не сразу.
– Давай. Все равно спешить некуда.
И я опустился на приступку, наблюдая за действиями Ксении. Она задумалась ненадолго, рассматривая свою куртку, которую стащила сразу после водных процедур, да так и волочила за собой, не решившись надеть насквозь промокшее одеяние. Сейчас она разложила ее перед собой, занесла над ней ладони и, закусив губы, сосредоточилась. Через несколько минут от распростертой куртки повалил пар. Еще через полминуты один рукав стал обугливаться, хотя другой все еще сочился водой.
– Давно такого не делала, – созналась Ксения, поспешно прихлопывая воспламенившуюся ткань. – Да и сил почти не осталось…
– …И фон здесь тяжелый, понимаю, – ободряюще сказал я, обрадованный ее успехами. – Но ты отлично справляешься.
– Надо массу побольше, – пробормотала Ксения задумчиво. – Тогда точку нагрева фокусировать будет проще… Отвернись, пожалуйста.
– Куда?
– Куда-нибудь, – хмыкнула она.
– Ага… – сообразил я наконец и повернулся к ней спиной. Смотреть тут было особенно не на что. Торчал на другом берегу болван – неподвижный и равнодушный. Неудержимо бежала вода в канале, мутная и сизая, увлекавшая в дыру под стеной щепки, дохлых мышей и прочий мусор. Помаргивала лампа наверху, единственная уцелевшая из целого соцветия прикрепленных к железной раме. Тянулась вверх стена. Прямо над нами к ней крепилась лестница, но слишком высоко и недосягаемо.
– Т-трой… Давай заод-дно и свою одежду. Этой м-мало…
В первый момент без одежды показалось даже комфортнее.
Холодная, сырая ткань отбирала последнее тепло. Я стащил почти все, передав тяжелую охапку Ксении. Для этого пришлось обернуться.
– Из-звини…
– Чепуха, – отмахнулась она. – М-мы теп-перь товарищи по н-несчастью…
В памяти остался моментальный снимок, словно сделанный хорошим фотохудожником. Полуобнаженное светлое, гибкое тело на фоне грубо изъязвленной, темной стены. Изящный абрис плеча и небольшой груди и тонкие руки, протянувшиеся навстречу, изгиб талии…
Захотелось тряхнуть головой, чтобы отбросить наваждение. И одновременно обуял страх, что это все действительно исчезнет. Честное слово, будто подросток на первом свидании…
– Ты ломай, а я попытаюсь их остановить.
– Как? Слышишь, они уже здесь…
– Я сейчас… – Девушка опустилась на колени, вычерчивая замурзанным пальцем в пыли на полу вспыхивающую белыми искрами фигуру. Выглядела она измученной и бледной до прозрачности, однако действовала уверенно.
Ничего себе! Настоящий коловрат… Отлично придумано, но времени не хватит.
– Некогда… – Я схватил ее за локоть. – Давай к пролому…
– Спятил? – Она резко попыталась высвободиться, продолжая сосредоточенно вести линию по полу. След шипел и сверкал в трухе.
– Мы перепрыгнем, а они нет!
– Трой, ты точно обезумел, ты видел эту дыру?
– Не останавливайся. Разбежимся прямо отсюда.
– Вот псих! – Она наконец оторвалась от недописанного знака, подняв глаза. Мгновение колебалась, запястьем смахивая со лба прилипшие прядки. Вскочила. – Ладно, попробую…
Я мельком увидел, как она сосредоточивается, набирая скорость…
Мелькнул центральный коридор, уже заполненный подземниками. Один, самый прыткий, выскочил мне навстречу и попытался вцепиться. Я снес его, едва заметив. Ноздри втянули запах грязных шкур, паленого, мускусного…
– Давай!!
Какие-то секунды мне казалось, что не долечу… Пропасть словно пасть разверзла и дохнула сосущим холодом. Но вот она уже позади, и даже край достаточно далеко, запас есть. Я стремительно развернулся навстречу Ксении. С глухим вскриком она оттолкнулась, перелетела через пролом и приземлилась на самую кромку. Мокрые подошвы ботинок тут же соскользнули, и она упала на край, ударившись коленями, но, к счастью, повалившись всем телом вперед и вцепившись в торчащую арматуру. Я перехватил ее кисти и рванул на себя.
– Ненавижу тебя, – прошипела Ксения. Глаза ее стали огромными и черными от пережитого потрясения. – Сволочь ты… Я же могла… – Дыхание у нее перехватило. Казалось, она расплачется, но только блеск в глазах стал ярче.
– А ты молодец, – отозвался я, помогая ей подняться на ноги. Влажные пальцы девушки заметно дрожали. – Перелетела птицей.
– Пошел ты… – всхлипнула она яростно.
– Смотри… – Я развернул ее лицом к провалу. – Они не смогут перепрыгнуть за нами!
Коридор перед обрывом был буквально затоплен подземниками. Они все прибывали и вскоре потеснили самых скорых, тщетно пытавшихся удержаться на месте. С пронзительным писком твари одна за другой стали срываться вниз. Соплеменники даже не пытались помочь тем, кто цеплялся за торчащие закраины пролома, а изо всех сил карабкались по головам стоящих позади, стараясь уйти от пропасти.
– И никакой магии, – пробормотал я.
Насупленная Ксения отвернулась от этой омерзительной кучи-малы и двинулась прочь от пролома, на ходу перетягивая рассаженную кисть платком, извлеченным из рукава.
Бетонный туннель вывел к очередным каменным проходам, судя по амбре и наличию проточной воды, являющихся частью системы городской канализации. А может, и нет, потому что вода местами отчетливо светилась.
Еще несколько раз мы моментально припускали со всех ног, когда мерещился за спиной нарастающий шум, но вскоре даже тысяча подземников, повисших на хвосте, не заставили бы нас прибавить шаг, потому что силы были на исходе и двигались мы вперед на чистом упрямстве… Но кончилось и оно.
– Все, – выдохнула Ксения, оседая на пол. – Больше не могу.
Я облегченно рухнул рядом. До последнего момента казалось, что это мне первым придется сдаться и попросить о привале. Какое же ни с чем не сравнимое блаженство просто сидеть, закрыв глаза и вытянув гудящие ноги. Так бы и оставаться в неподвижности пару-тройку столетий. И ощущать тепло привалившейся спиной к моей спине девчонки. И плевать на вонь, темноту и сырость.
– Который час? – спросила Ксения после целой вечности.
– Понятия не имею, – сознался я, даже не делая попытки пошевелиться. Я и так знал, что часы давно остановились.
– Ха-а… Х-ха-ха… Ха… Хи-хи… Х-ха-а-а…
Потусторонний сумасшедший смех прошелестел, рассеиваясь и постепенно стихая. Я почувствовал спиной, как Ксения передернула плечами. Да и меня самого пробрал озноб. Привыкнуть к смеху из пустоты было не так просто.
– Пить хочется. И перекусить. У тебя ничего не осталось?
– Мои карманы выгребли подчистую. Даже мелочь забрали.
– У меня тоже… От подземников ушли, зато голод нас доконает.
– Без паники. Найдем выход.
– Холодно. Хорошо бы огонь развести. Может, я попробую?
– Поддерживать его нечем. Здесь нет ничего, что могло бы гореть.
– Янжер утверждал, что нам идти максимум часа три. А если напрямик, так и вообще час. Разве могут быть под городом такие подземелья? Город-то небольшой…
– Здесь шла война Перекрестков. Они вечно под землю зарывались… Скажи мне лучше, Ксения, а зачем ты настолько усложнила себе жизнь этой экспедицией под землю? Неужели нельзя было легально и безопасно перейти через мост?
– Значит, нельзя… – привычно огрызнулась она, помолчала и, смягчившись, добавила: – Скорее всего, меня бы не пустили на ту сторону.
– Черные?
– Нет, наши. Видишь ли… Моя драгоценная семья хоть и не магическая, но очень старая и весьма уважаемая. И связи семьи Торжич с конклавом Белых магов слишком тесны и обязательны. И даже Ксении Торжич не позволено разрушать традиции, общаясь с кем попало, особенно из Черных пределов.
Мне захотелось обернуться, чтобы взглянуть ей в лицо, но я побоялся, что Ксения замолчит.
– А в пределе Черных живет человек… Мой друг. Он вдобавок ко всему еще и Черный маг.
– Друг?
– Именно друг, – холодно подтвердила Ксения. – У тебя есть сомнения?
– Сомнения в том, что он есть, или в том, что он друг? – хмыкнул я зачем-то.
– Я удовлетворила твое любопытство? – сухо осведомилась она.
– Более или менее. Похоже, у тебя милейшая семья, если ты предпочла залезть под землю, лишь бы не возвращаться к родственникам.
– Я же не знала, что все так далеко зайдет… Теперь твоя очередь хотя бы в двух словах объяснить, что такое ты видел там, наверху, над нашими камерами, и почему мы бегаем по этим подземельям как кроты? Да еще какие-то крысы пытаются нас съесть?
– В двух словах… А разве тебе мало того, что нас посадили в камеры?
– Всякое бывает… – неопределенно отозвалась она.
– Видишь ли, люди наверху размышляли над тем, куда им девать тела.
– Чьи тела?
– Подозреваю, что не свои собственные.
Ксения вдруг развернулась (я, лишившись опоры, чуть не опрокинулся на спину) и несколько секунд молча смотрела на меня. Я это не столько видел, сколько чувствовал. Потом она кивнула и поднялась на ноги:
– Пойдем.
…Тишина здесь была сложная – дробная, со своими оттенками, даже со своим запахом и вкусом. То тянуло гарью, то зверями, то падалью, а то вдруг нежным цветочным ароматом… Единственная составляющая, которая всегда присутствовала в этой тишине, – это напряжение.
– Смотри, – тихо сказала Ксения, кивнув влево.
В первый момент мне показалось, что там кто-то стоит. Но нет, всего лишь силуэт на стене. Человеческая фигура в полный рост, плоская, словно вырезанная из бумаги и прикрепленная к стене, как мишень. Черты лица и тела размечены углем.
Удивительно неуместная на грязной и сырой стене. А дальше еще одна, на этот раз с округлыми женскими формами. И еще… Дюжина, нет, больше…
Ближайшая ко мне фигура раскрыла нарисованные глаза. Ожили зрачки, обозначенные черными точками, уставясь на меня. Шевельнулась линия рта.
Я отшатнулся, налетев на замершую Ксению, и мы ускорили шаги, стараясь уйти быстро и не оглядываясь.
…– Ты зачем у меня браслет вытащила? Неужели действительно понадобились деньги?
– Я оказала тебе услугу.
– Ограбив?
– Трой… Ты все-таки простак, каких свет не видывал.
– Возможно. И поэтому ты решила освободить меня от лишнего багажа?
– Ты что, не удосужился рассмотреть браслет?
– Я что-то пропустил?
– Ты все пропустил. И странно, что ты так далеко ушел. Охота… Ты видел ночью в Набреге Охоту?
– Видел. Она прошла мимо.
– Она ушла за браслетом, который я забрала из твоего кармана.
– Ты хочешь сказать…
– Вот именно. Псы искали браслет и шли за ним как за маяком. Не знаю, почему они раньше тебя не догнали.
– Так вот как они меня находили…
– Значит, они уже шли по твоим следам? Как ты ухитрился ускользнуть? Псов сбить трудно.
– Теперь это неважно… Как я мог не заметить, что эта дрянь работает? Я ничего не чувствовал.
– Откуда мне знать. Белые много чего умеют.
– Почему ты решила мне помочь? Ты же тоже из Белых?
– Ну… – Она помолчала. – Я скорее не тебе, а себе помогала. Ты и так сильно усложнил мне жизнь, потому что все встревожены и насторожены. И ты вел за собой Охоту. Практически наверняка в городе поднялся бы переполох, и в итоге они могли бы выйти и на меня…
– Чепуха. Гораздо проще было бы позволить им поймать меня и уйти с добычей, оставив всех остальных в покое.
– Ладно… Допустим, я хотела им отомстить.
– Кому?
– Белым. Традициям. Правилам. Охотникам… Потому что и по моим следам идут какие-нибудь Псы… И ты помог мне тогда в переулке. Мне показалось, что это неплохая идея – оказать тебе ответную услугу. Пока ты лежал без сознания, я вытащила браслет.
– И куда подевала?
– Забросила в кузов проезжавшего мимо грузовика.
– А деньги?
– Это были мои собственные деньги, – беззвучно засмеялась она. – Так что это ты меня ограбил.
Мы помолчали несколько минут, а потом я спросил:
– Ты веришь, что это я похитил Белую Королеву?
– Нет.
– Почему?
– Потому, что… Если честно, Трой, ты похож на теленка, а не на похитителя одной из сильнейших волшебниц. Еще при первой нашей встрече в доме Авроры ты это наглядно продемонстрировал.
– Впечатления могут быть обманчивы.
– Не льсти себе.
Я возмутился и собирался достойно ответить, но в этот момент почудилось, что пол под ногами мягко, но ощутимо дрогнул. Будто уронили нечто неимоверно тяжелое. И еще раз.
– Слышишь? – озабоченно спросил я Ксению.
– Что? – Она насторожилась, но недоумение на ее лице само по себе было ответом.
– Нет, показалось, наверное… Значит, я теленок, а ты? Хитрая лиса?
– Жар-птица, – удрученно ответила девушка. – Выставочный экспонат.
Она деловито закопошилась. Я скосил глаза, наблюдая. Ксения сосредоточенно разматывала перепачканный платок, освобождая ладонь. Ладонь была все еще красноватая и помятая, в чешуйках подсохшей крови, но от широкой ссадины не осталось и следа.
– Этот платок мне няня подарила. – Голос Ксении прозвучал неожиданно кротко. – Она любит делать старомодные подарки.
– Заговоренный?
– Обычный. Но мне всегда помогает…
Коридор вильнул и закончился, влившись в перпендикулярный обширный туннель. Свод поддерживали колонны, прошитые железной арматурой под крошащимся бетоном. Под сводом сохранились загадочные проржавевшие сооружения, смахивающие на решетчатые фермы или на замысловатые люстры (кое-где на крюках тускло горели лампы).
Даже смотреть на столь массивные и столь плохо закрепленные клубки искореженного металла было неприятно.
Вдоль туннеля тянулся канал, полный мутной, но стремительной воды. Вода приходила из мрака справа и уносилась во мрак слева. Противоположного берега у канала, в сущности, не имелось, если не считать за берег небольшую приступку, за которой вздымалась сплошная стена. И, судя по ее виду, – это была просто наскоро обработанная подземная скала. Высоко вверху просматривались провалы, а за стену цеплялись секции ржавых металлических лесенок. Но снизу не допрыгнешь. Да и подробно рассмотреть, проходы там или просто затенения, мешали конструкции под сводом.
– Тупик, – утомленно констатировала Ксения, когда мы прошли шагов на двести влево и так ничего и не нашли, кроме унылого туннеля, грязной, быстрой воды и глухой стены напротив. С нашей стороны тоже никаких ответвлений не было, а тянулся в неизвестность каменный берег, смахивающий на перрон. Может, когда-то он и служил перроном, а вместо воды по каналу шли поезда.
– Отдохнем и вернемся назад. Пройдемся против течения, возможно, там что-нибудь отыщется. А если нет, то по пути я заметил одну перспективную дверцу. Вдруг ее все-таки удастся взломать.
– И снова влезть в какой-нибудь склад ветоши? – Ксения, хмурясь, собирала в хвост растрепавшиеся волосы, пытаясь перетянуть их платком.
Мне тоже хотелось вздохнуть и понуриться. Но в присутствии девушки положено мужественно разворачивать плечи и смотреть твердо. Дабы девушка всегда ощущала себя в полной безопасности и могла найти опору и поддержку в лице храброго рыцаря. А то, что девушка не стремилась искать такую опору и предпочитала обходиться своими силами, да и рыцарь совсем не чувствовал в себе особой уверенности – значения не имело. Стереотип есть стереотип.
– Нет тут ничего. И там тоже. Никаких выходов, – заявила угрюмо Ксения.
– Ну так ложись и помирай, – посоветовал я, не сдержав раздражение.
– Надо было поворачивать там, где я сказала.
– Там все стены были разрисованы выжрами.
– Да они уже вызрели давно.
– Хочешь покончить с собой – залезай в воду. Все приятнее, чем к выжрам.
– Тогда вернемся к колодцу и попробуем… – Она замолчала, прислушиваясь.
Снова пол сотрясло, на этот раз сильнее и отчетливее. Я вдруг осознал, что чувствовал толчки и раньше, уже несколько минут назад, но тогда они были едва ощутимы. А сейчас… Размеренное, равномерное подрагивание. Бум… Бум… Бум… Нечто тяжело и неспешно ступало по туннелям.
– Где это? – Голос Ксении упал до шепота. – Близко?
– Не знаю, – ответил я, предчувствуя недоброе. И без того едва освещенный туннель внезапно стал еще темнее, словно в нем рассеялась черная взвесь.
Ксения повела ладонью, словно зачерпывая воздух, и на пальцах заискрились сгорающие в невидимом огне пылинки. Я поморщился, ощутив на губах и языке поскрипывающее крошево. К привкусу сухой земли примешался будоражащий мускусный аромат и еще запах влажной меди. Или крови. Знакомое ощущение.
Бум… Бум…
Даже стремнину в канале периодически сминала рябь. К глухим ударам примешивались невнятное скрежетание и длинные шорохи. Будто что-то волокли, касаясь стен. Или что-то высокое задевало потолок при движении. А может, и то и другое сразу.
– Оно идет сюда.
Мы замерли рядом, не спуская глаз с проема в стене туннеля. Бежать было рано, да и неизвестно чего ждать. Нечто явно перемещалось по коридору, который мы покинули не так давно. Случайно или шло следом?
Вход в коридор от нас теперь находился достаточно далеко, да и света не хватало, чтобы отчетливо рассмотреть детали, но момент появления монстра мы засекли сразу. Еще бы не засечь, если часть стены вокруг проема рассыпалась неровными обломками, пропуская ломившееся существо.
– Болван, – процедила Ксения сквозь зубы. – Вот дрянь.
Я не мог с ней не согласиться. И по первому и по второму пункту утверждения. Действительно земляной болван и действительно редкая дрянь. Существо неуклюже, но напористо выбиралось из пролома. Скорость у болванов не слишком велика, но упрямства им не занимать.
– Здесь он будет двигаться быстрее. – Ксения словно прочитала мои мысли. – Намного быстрее.
Болван выпрямился, ворочая круглой головой. Пыль и обломки бетона сыпались с него. Издалека он казался не очень высоким, но на самом деле, скорее всего, и впрямь царапал макушкой потолок, пока шел сюда, а значит, высота его как минимум два человеческих роста.
Массивный, почти бесформенный, смахивающий на плохо обработанный кусок глины – круглая голова без шеи, прямоугольный торс, руки-лопаты, ноги-тумбы – болван тем не менее был одним из самых неприятных порождений стихии Земли. И абсолютно невосприимчив почти ко всем видам магии. Во всяком случае, доступной в нашей ситуации.
Бум… Бум… Болван целеустремленно двинулся в нашу сторону.
Мы, не сговариваясь, рванули со всех ног.
Бум-бум… Бум-бум… Вне всяких сомнений, болван старался настичь нас, и вряд ли для того, чтобы облобызать при встрече.
– У него… – задыхаясь, проговорила Ксения, – к руке… привязаны… мои часы… кажется…
Я мысленно ругнулся, сберегая дыхание для бега. Вот оно что! В таком случае почти наверняка в теле болвана, как в пластилине, утоплена, например, моя зажигалка. Или еще что-нибудь из тех вещей, что пропали из карманов.
– Догоняет… – отчаянно воскликнула Ксения.
Я мельком покосился через плечо. Болван делал длинные прыжки, разом проглатывая по десять обычных шагов. Взбаламученная вода выплескивалась на берег канала, оставляя темные кляксы. Сверху доносился отвратительный скрип. Помаргивали и без того едва работающие лампы. Одна взорвалась с треском; следом металлическая конструкция под сводом с оглушающим скрежетом обрушилась в воду.
Болван гнал перед собой волну горячего воздуха, и хотя расстояние между нами все еще оставалось достаточно велико, отчетливо запахло окалиной, раскаленным песком, обожженной глиной.
А потом туннель кончился. Не сразу, конечно. Просто темнота впереди уплотнилась и превратилась в стену с прорезанной аркой, куда нырял канал. Вода перед аркой бурлила и вскипала грязной белой пеной. Зазор между сводом арки и поверхностью воды был ничтожен.
М-да… Значит, поезда здесь не ходили. Скорее вагонетки с грузом.
Я остановился, ошалело осматриваясь. Болван приближался. Уже можно было различить и кожаный ремешок часов, о которых говорила Ксения, – его узлом завязали на правом большом пальце болвановой кисти. Остальные пальцы создатели монстра не потрудились разделить. На месте глаз – две дыры, тлеющие тусклым багровым огнем. И кривой порез вместо рта.
Ксения по инерции унеслась вперед, но шаги ее уже стихли. Я не оборачивался, однако чувствовал, что она остановилась и тоже изучает приближающееся чудовище. Неудержимое, сокрушающее, безжалостное, как катящийся под уклон дорожный каток без водителя. И не увернуться.
Я вскинул руки, складывая пальцы в сложный замок и инициируя словами заклятие, а затем резко развел их в стороны. Несложная волшба, не требующая большого резерва, но достаточно эффективная против магии Земли. Если сработает…
Воздух расчертили дымные волокна, свивая узор.
Болван даже не дрогнул, когда с ходу влетел в плетение заклинания. Словно оно и впрямь было из дыма. Нет, под землей одолеть порождение этой стихии немыслимо.
Я попятился. Кожу ощутимо припекало. При желании можно было разобрать даже мелкие трещинки на теле болвана. Он пер как танк, только без лязга и скрежета, вбивая каждый шаг в пол глухими и мерными ударами.
– В воду! – решил я наконец.
– Так я и знала, – отозвалась за спиной Ксения упавшим голосом.
– Тогда прыгай…
Вода в канале оказалась ледяной и вонючей. В первый момент даже дыхание перехватило. Я забарахтался, пытаясь удержаться в стремнине, которая упорно волокла к стене туннеля, туда, где кипела белая пена.
– Ксень?
– Я здесь, – донесся задыхающийся голос слева. Девушка держалась в воде вполне уверенно, хотя брезгливо сморщилась. Правда, ее уже заметно снесло потоком.
Зато болван наконец остановился. Замер на краю канала, вращая головой и шевеля руками, будто подгребая воздух вокруг себя. Его тень, как черная шаль, легла на воду. А исходящий от него запах окалины перебивал даже вонь воды. Болван потерял цель из виду, хотя расстояние между нами сократилось всего до десяти шагов. Мы перешли во власть другой стихии, и теперь урод не мог нас различить.
– И долго мы тут будем плескаться? – осведомилась Ксения, стараясь отплыть подальше от дохлой крысы, которую несло течением мимо. – У меня ноги сводит от холода.
– Давай попробуем выбраться на другой стороне.
– Там нет берега.
– Есть. Нам хватит, чтобы удержаться…
Вода в канале по температуре едва превышала точку замерзания. Уже через минуту я почувствовал, как немеют кисти рук, а холод забирается под мгновенно промокшую и отяжелевшую одежду. Ботинки тянули на дно, но сбросить их я не мог.
Был бы канал шире, нам бы не выбраться.
В последний момент померещилось, что кто-то вцепился зубами в мою ногу и пытается утащить на дно. К счастью, это оказался всего лишь торчащий штырь металлического сооружения, упокоившегося под водой.
Пару раз соскользнув, мы все-таки выбрались на приступку между стеной и каналом. Шириной в один шаг. Не так чтобы мало, но и недостаточно, чтобы разместиться с комфортом. С нас ручьями стекала вода, а зубы непрерывно щелкали.
Болван оживился, учуяв наше возвращение. Заметался на другом берегу, делая по паре шагов вправо-влево, покачивая руками и иногда кренясь вперед и опасно нависая над потоком. Водная преграда надежно перекрыла ему дорогу.
– От-т-тлично, – сотрясаясь от дрожи, констатировала Ксения. – Т-теперь м-мы б-буд-дем жд-дать, п-пока он раз-звалит-тся от старост-ти. П-пары столет-тий хват-тит?
Я не ответил. Во-первых, нечего было, а во-вторых, челюсти у меня ходили ходуном, и попытка что-либо произнести, скорее всего, закончилась бы откушенным языком.
Болван покачивался, остановившись напротив. Нескладный, громадный, обманчиво неуклюжий и смертельно опасный. Если бы догнал, наверняка размозжил бы нам головы. А если его хозяева велели доставить добычу живой, то раздробил бы кости, чтобы мы не смогли двигаться.
Кто-то не поленился вызвать земных духов, принести им жертву и вдохнуть жизнь в этот безмозглый кусок глины, а затем пустить его по следу. А ведь чтобы оживить урода и заставить подчиниться, требовалось напоить его своей кровью.
– Н-надо ид-дти, – выдавил я сведенным от холода ртом. – Д-двигат-ться. А то зам-мерзнем…
Кое-как отжав то, что поддавалось отжиму, но не добившись приличного результата, с кряхтением и стонами мы поднялись и пошли вдоль стены, придерживаясь за нее, но все равно ежеминутно рискуя поскользнуться и рухнуть обратно в воду. Болван перемещался по другому берегу параллельно, как нелепая и громоздкая тень. Не отстанет. Не устанет.
– Н-ну… од-дин п-плюс есть… П-пить я б-больше н-не хочу, – клацая зубами, сообщила Ксения через какое-то время. – А от-т д-д-дизентерии в-все рав-вно н-не усп-пеем пом-мереть…
Я невольно засмеялся. И она тоже.
Чем бы ни служил этот туннель раньше, он был очень длинным. Тысячи четыре шагов от одной стены до другой. Такой же сплошной и безнадежной с виду, прорезанной лишь окном для воды. Единственный вход в этот туннель был тот, через который мы сюда пришли. И теперь он оказался недоступным для нас из-за болвана, сторожащего на противоположном берегу.
– Что будем делать? – спросила Ксения, когда мы двинулись в обратный путь, убедившись, что вторая стена ничем не привлекательнее первой. Девушку заметно трясло, но говорить она пыталась внятно.
– Ничего не соображаю. Надо согреться, – откликнулся я, тоже стараясь напрягать и стискивать челюсти, чтобы не лязгать зубами. – Огонь разводить не из чего. Есть предложения?
– Я могу попробовать высушить кое-что… Но это не сразу.
– Давай. Все равно спешить некуда.
И я опустился на приступку, наблюдая за действиями Ксении. Она задумалась ненадолго, рассматривая свою куртку, которую стащила сразу после водных процедур, да так и волочила за собой, не решившись надеть насквозь промокшее одеяние. Сейчас она разложила ее перед собой, занесла над ней ладони и, закусив губы, сосредоточилась. Через несколько минут от распростертой куртки повалил пар. Еще через полминуты один рукав стал обугливаться, хотя другой все еще сочился водой.
– Давно такого не делала, – созналась Ксения, поспешно прихлопывая воспламенившуюся ткань. – Да и сил почти не осталось…
– …И фон здесь тяжелый, понимаю, – ободряюще сказал я, обрадованный ее успехами. – Но ты отлично справляешься.
– Надо массу побольше, – пробормотала Ксения задумчиво. – Тогда точку нагрева фокусировать будет проще… Отвернись, пожалуйста.
– Куда?
– Куда-нибудь, – хмыкнула она.
– Ага… – сообразил я наконец и повернулся к ней спиной. Смотреть тут было особенно не на что. Торчал на другом берегу болван – неподвижный и равнодушный. Неудержимо бежала вода в канале, мутная и сизая, увлекавшая в дыру под стеной щепки, дохлых мышей и прочий мусор. Помаргивала лампа наверху, единственная уцелевшая из целого соцветия прикрепленных к железной раме. Тянулась вверх стена. Прямо над нами к ней крепилась лестница, но слишком высоко и недосягаемо.
– Т-трой… Давай заод-дно и свою одежду. Этой м-мало…
В первый момент без одежды показалось даже комфортнее.
Холодная, сырая ткань отбирала последнее тепло. Я стащил почти все, передав тяжелую охапку Ксении. Для этого пришлось обернуться.
– Из-звини…
– Чепуха, – отмахнулась она. – М-мы теп-перь товарищи по н-несчастью…
В памяти остался моментальный снимок, словно сделанный хорошим фотохудожником. Полуобнаженное светлое, гибкое тело на фоне грубо изъязвленной, темной стены. Изящный абрис плеча и небольшой груди и тонкие руки, протянувшиеся навстречу, изгиб талии…
Захотелось тряхнуть головой, чтобы отбросить наваждение. И одновременно обуял страх, что это все действительно исчезнет. Честное слово, будто подросток на первом свидании…