Шабельник Руслан. Рип Винклер - Рождение бога

   По обычаю в день рождения Мессии каждый желающий мог подойти к живому воплощению Ака Майнью и кончиками пальцев дотронуться до самого края (больше не положено) одежды Его Святости. Тем самым получалось невиданное благословение от самого сына бога. Понятно, в желающих не было недостатка. Они двигались длинной молчаливой чередой, не задерживаясь и не смея поднять глаза.
   Тех же, кто непозволительно долго прилипал к платью Мессии, уже злобно подталкивали в зад очередные соискатели.
   "Так он себе все благословение заграбастает. Ишь, пальцы-то растопырил, чтоб всей пятерней в благословение, значит. Но мы тоже не промах, всякие уловки знаем. Ежели не просто дотронуться, а провести рукой по одежде - так подольше получится. А отсюда и милость божья вдвойне перепадет. Опять же по второму разу в очередь можно. Вон и стражник знакомый, ему пятерку сунешь, он и переставит, чтоб поближе..."
   Особо ретивых почитателей, не особо церемонясь, когда подзатыльниками, а когда и пинками под зад, приводили в чувство два четырехруких шиваита из личной гвардии Его Святости.
   Глядя с возвышения на эту копошащуюся змейку из человеческих тел, Баалин скривил рот.
   Как он не любил проклятый обычай. Однако отменить не: решался - народ должен лицезреть своего кумира. Хотя бы изредка. Раз в год.
   Он подозвал к себе одного из охраны и шепнул ему на ухо.
   Поклонившись, шиваит удалился, а Баалин уже довольнее глянул на очередь - скоро она иссякнет.
   Он велел телохранителю запереть центральные ворота. Набаловались, и будет. Всех желающих все равно не принять, хоть неделю сиди здесь истуканом.
   Наконец последний счастливчик дотронулся до краешка одежды и, подгоняемый криками охраны, покинул залу. Баалин поднялся со своего места, на мозаичный пол полетела парадная накидка. За ней последовали камзол и рубаха.
   – Велите, чтобы это сожгли, - бросил он брезгливо. - И вымойте здесь все, мало ли какую заразу занесли эти...
 

1

 
   Тай-Суй высадил путешественников довольно далеко от столицы, так что до дворца пришлось добираться на обычном флайере. Всю дорогу Эйсай то тяжело вздыхал, то вскакивал со своего места и нетерпеливо вглядывался в иллюминатор.
   – Прекрати ерзать, Ромео, - посоветовал Рип. Едва они приземлились, Эйсай посмотрел на соратников умоляющими глазами.
   – Ну, я пошел?
   – Куда это? - Таманэмон сделал строгое лицо.
   – Э-э-э. - Завидя улыбки на лицах спутников, Эйсай махнул рукой. - Ну вас всех. Через минуту он уже несся к стоянке, где оставил собственный флайер.
   – Любовь, любовь, - прокомментировал событие Таманэмон.
   – Я понимаю его, - погрустнел Рип.
   Император положил руку на плечо будущего зятя.
   – Мне тоже больно. Мы спасем ее, обязательно спасем.
   – Конечно. Только все надежды на встречу с Киото оказались напрасными. Свои знания о Тай-Суе император почерпнул от нас.
   – Не говори так. Наше путешествие не было пустой тратой времени. Это еще одна иллюстрация о связи событий и времен. Каждое действие влечет за собой противодействие, каждый наш шаг в реке времен неизменно отдается эхом в прошлом или будущем. Не исчезни Марико, мы ни за что бы не отправились в прошлое, не встретили Киото и не посвятили бы его в тайну установки. А это значит, что сейчас она не была бы в наших руках, более того, ты никогда бы не встретил Марико, ведь именно благодаря Тай-Сую вы и познакомились. Не говоря уже о том, что сама Марико, как прямой потомок Киото, не появилась бы на свет, как, впрочем, и я.
   – Из ваших слов выходит, что я встретил принцессу только для того, чтобы потерять ее, и все ради тайны машины времени, дабы донести ее до Киото.
   – Жестоко звучит, но это так. В сложной игре со временем мы лишь пешки. Как ты знаешь, неизвестно кто создал установку, мы думаем, что прогомианцы, но вполне может статься, что и для них ее возможности были не менее фантастичны, чем для тебя и меня. Может, сидит кто-то наверху и играет нашими жизнями и жизнью принцессы. В таком случае ему наверняка наплевать на твои чувства... - Император жестом остановил уже что-то собирающегося сказать Рипа. - Однако это не значит, что мне, как отцу, менее больно, чем тебе. Несмотря ни на что мы будем бороться, будем искать Марико, даже путая карты могущественному соглядатаю.
   – Лучше бы то, что вы сказали, оказалось вымыслом. Неприятно ощущать себя оловянным солдатиком на игрушечном поле боя.
   – Знаю. Все это так, не обращай внимания, бредовые идеи старика. Я верю, что человек имеет достаточно воли противостоять кому бы то ни было. Тем более, когда им движет любовь.
   – В древности говорили, что боги послали любовь людям как проклятие.
   – Но чертовски приятное проклятие. Может, ниспослав ее, боги ошиблись, кстати сказать, не в первый раз. - Император обнял юношу за плечи. - Не бери в голову. У нас позади трудное путешествие, давай сейчас просто отдохнем. Утро вечера мудренее - тоже говорили древние.
   – Может, они и здесь ошибались.
   – Согласен, не будем ничего принимать на веру, испробуем на себе.
   Рип невесело улыбнулся.
   – Но есть одна проблема.
   – Какая же?
   – Сейчас уже утро.
 

2

 
   Эйсай, хлопнув дверью, влетел в спальню. Девушка, закинув руки, все еще лежала в кровати. Во сне Оля была особенно прекрасна. Длинные рыжие волосы разметались по подушке, рот слегка приоткрыт, в разрезе не застегнутой до верха рубашки соблазнительно выглядывала упругая грудь.
   Эйсай со всей нежностью поцеловал спящую в податливо распахнутые губы. Ресницы Оли затрепетали, она открыла глаза, и сонная пелена сменилась в них радостью. Впрочем, девушка тут же погрустнела.
   – Уже уходишь, да?
   Эйсай молча улыбнулся.
   – Береги себя, - прошептала Оля, погладив его по колючей щеке. - И помни, здесь ждет тебя любящий человек.
   Эйсай улыбнулся еще шире.
   – Насколько любящий?
   – Сильно-пресильно. - Оля обвила его шею руками и прильнула к губам юноши. - Ну как?
   – М-м. - Эйсай облизнулся. - Не распробовал.
   Девушка замахнулась на него.
   – Ах ты...
   Эйсай поймал ее руку и прижал к кровати, затем картинно вытянул губы в трубочку и закрыл глаза.
   – Доктор, нельзя ли повторить последнюю процедуру.
   – Злоупотребление лечением может пагубно сказаться на здоровье.
   – Только не на моем и не с тобой. - Эйсай, как был, в одежде, завалился на кровать.
   – Сумасшедший. - Оля попыталась спихнуть его. - Как же твой отъезд с императором?
   – Ну... - Эйсай посмотрел на часы. - Пять минут у меня еще есть.
   – Пять минут! Насколько я помню прошлую ночь, пяти минут для тебя крайне недостаточно.
   – Я буду очень стараться. - Эйсай аккуратно запустил руку в вырез рубашки.
   – Маньяк! - картинно оттолкнула его Оля.
   – Еще какой. - Рука начала нежно гладить то, что находилось в вырезе.
   Было видно, что Ольга была тоже не прочь, чтобы он остался, однако девушка настойчиво вытащила его руку.
   – Тебе надо идти.
   – Да ну их всех. - Эйсай вновь прильнул к ее губам.
   – М-м-м, колючий. - Девушка осунулась и провела ладонью по щекам и подбородку. - И когда только успел так зарасти. Ведь еще ночью... - Она осеклась, видя лукавый взгляд Эйсая. - Что такое?
   – Я уже вернулся.
   – Но как... ведь прошло всего...
   – Время пока в нашей власти.
   В глазах девушки начало загораться понимание. Затем она расстегнула пуговицу рубашки.
   – Тогда что же мы теряем это самое время.
   – Я же и хотел... - Договорить Эйсаю не дали, решительно притянув его к себе и закрыв рот поцелуем.
 

3

 
   Было около двенадцати пополудни, когда император зашел к себе в кабинет. Несмотря на усталость, вызванную путешествием, после расставания с Рипом Таманэмону так и не удалось заснуть. Сказывался возраст и непокидающие голову мысли о дочери.
   Таманэмон подозревал, что и поспешно ретировавшийся Эйсай вряд ли сейчас отдыхает.
   В кабинете ничего не изменилось, да и что могло поменяться за один день. Как странно, для окружающих он еще утром находился здесь, в то время как для него прошло около двух суток. Таманэмон прикинул, что с момента похищения Марико истекло уже больше месяца. За все это время, несмотря на старания, они ни на йоту не приблизились к освобождению принцессы.
   – Ваше величество, к вам можно? - В приоткрытых дверях показалась голова секретаря.
   – Заходи, - устало кивнул Таманэмон. - Что это у тебя?
   – Получено сообщение от Рахим-сана. Срочное, по императорскому коду.
   Это был один из людей, кому поручили розыск планеты сектантов. В отличие от других он не рыскал по космосу. Хаджи-Рахим являлся единственным в своем роде гением по выуживанию и сопоставлению информации из различных баз данных.
   – Давай его скорее сюда!
   Секретарь выудил из папки и протянул небольшой листок белой бумаги.
   На нем стояло всего несколько строк:
   "Приверженцы интересующей вас религии в данное время пребывают на планете Моргиана, система Фуат". Далее шли координаты.
   – Какие будут указания? - поклонился секретарь.
   – Срочно ко мне командира спецподразделения синоби полковника Биордера. Разбудите также Рип-сана и Эйсая... это пока все.
 

4

 
   Гибкий широкоплечий Биордер протиснулся в кабинет императора.
   – Вызывали? - Белозубая улыбка осветила изрезанное ранними морщинами лицо полковника.
   У Биордера напрочь отсутствовали черты, характерные для нихонской расы. Родители военного эмигрировали на Хонс незадолго до рождения мальчика. Надо сказать, что Нихония от этого только выиграла. Прекрасный организатор, талантливый и грамотный командир, Биордер сделал неплохую для своих лет карьеру в армии.
   Моргая заспанными глазами, следом в кабинет ввалился Винклер.
   – В чем де... - Увидев Биордера, юноша осекся. - Что-то случилось?
   – Теперь, кажется, все в сборе. - Император подал знак садиться.
   Рип, однако, не унимался.
   – Новые сведения о Марико? Грабители? Дали знать, они требуют выкуп?
   – Не совсем, есть сообщение от одного из занятых поисками планеты сектантов людей. Он выяснил, где сейчас эта планета.
   – Летим! Сегодня же!
   – Не так быстро, - остудил юношеский пыл император. - Это серьезная акция. Вторжение на чужую планету. Возможно, придется стрелять, если, конечно, верно то, что рассказал нам о сектантах Олонэ. В любом случае сами мы не справимся.
   – Но тогда затягивается время. - Рип намекал на то, что если им придется брать с собой посторонних людей, они уже не смогут использовать для перемещения Тай-Суй.
   – Здесь важно не столько время, сколько результаты, поэтому здесь Биордер-сан. Он уже не раз доказывал делом свои преданность и умение.
   И это была чистая правда. В освобождении плененного императора из рук генерала Гордона полковник Биордер вместе со своими людьми сыграл далеко не последнюю роль.
   – Но что на это скажет сам полковник? Широкие плечи недоуменно поднялись, а затем опустились.
   – Я не совсем понимаю, о чем здесь идет речь, однако Рип-сан упомянул принцессу. Следовательно, дело касается освобождения ее высочества. Если так, то я полностью в вашем распоряжении.
   – Простите, Биордер-сан, - спохватился император, - что не ввел вас сразу в курс дела. Как вы знаете, мою дочь похитили. Мы пока не знаем, зачем это сделали и кто стоит за преступлением. Однако есть подозрение, что к похищению причастна некая религиозная секта. Мои люди выяснили, на какой планете сейчас находятся сектанты, и мы с Рип-саном собираемся отправиться туда. Это вполне может оказаться ложным следом, но в нашем положении выбирать не приходится.
   – Вы можете полностью располагать мною и моими людьми, - спокойно сказал полковник. - Не могу скрыть, миссия, вполне вероятно, сопряжена с определенным риском. Кроме того, если дойдет до силовых методов проникновения на планету, мы нарушим несколько общегалактических законов.
   Командир, казалось, обиделся.
   – Неужели вы хоть на секунду усомнились во мне?
   Ради вас и ради принцессы я готов на все.
   Император похлопал его по плечу.
   – Простите, меня, старика. Я обязан был объяснить положение вещей. Дело сугубо добровольное, и я прошу оказать помощь мне лично. Совет о предстоящей акции не знает. Я, конечно, сообщу им, но на сборы и принятие решений уйдет слишком много времени, а его у нас нет. Каждый день задержки это лишний день моей дочери в плену. Поэтому, если вы откажетесь, я пойму, и, поверьте, это не будет трусостью.
   Военный покачал головой.
   – Я думал, мы достаточно знаем друг друга, Таманэмон-сан, чтобы не произносить столь длинных речей. Вам требуется моя помощь и этого достаточно. Я не прошу объяснений и оправданий, пусть их не будет вовсе, как уже говорил, полностью располагайте мной.
   – Благодарю, Биордер. - Император порывисто обнял полковника. - Большое спасибо. Иного я не ожидал. Собирай людей. Нет нужды уточнять, что это должны быть только добровольцы, сознающие, на что они идут. Выбери среди них тех, кого считаешь нужным. Много не надо, полетим на одном корабле. На твое усмотрение также оставляю оружие и снаряжение. Когда это может быть готово?
   – Завтра, к утру справимся.
   – Прекрасно, значит, завтра в восемь утра мы с Рипом будем ждать вас на аэродроме.
   – Разрешите идти? - поднялся командир.
   – Конечно, у вас много дел. До завтра.
   Когда за военным закрылась дверь, император повернулся к Рипу.
   – Извини, что пришлось поднять тебя. Кстати, как там наш Ромео? Я решил его не брать, парень заслужил право на личную жизнь, да и не до наших проблем сейчас Эйсаю. - В голосе правителя слышалась легкая грусть.
   – Боюсь, он обидится, когда узнает.
   – Ничего, переживет, он понятливый. А сейчас давай-ка готовиться к путешествию.
 

5

 
   Вышеупомянутый Эйсай в этот момент как раз поглощал завтрак, который ему прямо в постель принесла Ольга. Девушка не без удовольствия любовалась, как он в неимоверных количествах поглощает булочки, запивая все это большими глотками кофе.
   – Будешь спешить, подавишься, - предупредила она.
   – Ничего не могу с собой поделать. - Рот был набит до предела. - Уж больно вкусно.
   – Вот как? А повар сказал, ты каждый день так завтракаешь.
   – Угу, но первый раз из рук такой прелестницы.
   – Тогда давай я тебе помогу.
   Оля взяла одну из булочек, отломила от нее кусок и поднесла к Эйсаю. Тот не замедлил, словно птенец, раскрыть голодный рот.
   – Что у тебя с рукой? Раньше этого не было. - Ни-хонец указал на кусок пластыря телесного цвета, приклеенного на плече девушки.
   – Ерунда, ударилась утром, когда душ принимала. Все твоя угловая полка.
   – Угловая полка! - преувеличенно воскликнул Эйсай. - Ах, паршивка, обижать мою ненаглядную! Сегодня же велю снять ее и выбросить.
   – Ну зачем так сразу. Обыкновенный синяк. Просто потребуется некоторое время, чтобы он сошел.
   – Синяк! А вдруг это серьезная травма. - Эйсай отставил поднос и начал подбираться к девушке. Одеяло сползло, полностью обнажив молодого человека. - Я должен посмотреть.
   Оля кинула на него оценивающий взгляд.
   – Ты уверен, что тебе именно этого сейчас хочется?
   – Не спорьте, пациент. Вы не понимаете, с чем имеете дело. Больное место просто необходимо срочно обработать... поцелуем.
   – И не только его, доктор, - лукаво скосив глазки, ответила "больная". - У меня ноет буквально все тело.
   – В таком случае приступаем немедленно, иначе может оказаться слишком поздно.
   – Но как же ваш завтрак, доктор?
   – Работа прежде всего! - Эйсай ловко поймал и притянул к себе Олю.
   – Ой, щекотно! - заверещала девушка.
   – А кто тебе сказал, что лечение это приятно? Лежи и не двигайся, пока я буду проводить процедуры.
   Не тратя больше времени на разговоры, юноша принялся претворять свой план в жизнь.
 

6

 
   Стены, выложенные из серого, местами потрескавшегося камня, поднимались много выше их роста. Этот камень был везде.
   Из него состояли длинные одноэтажные бараки и высокие, явно обделенные вниманием архитектора храмы. Им были вымощены мостовые, и опять же он проступал сквозь штукатурку заборов. Создавалось впечатление, что цивилизация стекла, пластика, бетона и керамики просто не дошла сюда, затормозив на полдороге, она решила забежать в кабак, да так и осталась там к радости или огорчению содержателя, напрочь забыв и маршрут, и цель своего путешествия.
   Правду сказать, и сам каменный мирок, похоже, не страдал. Да и как можно страдать, когда нашлись-таки добрые люди. Заселили, воздвигли, приспособили, по образу, так сказать, и подобию...
   Мир был счастлив, как только может быть счастлива маленькая планета. Атмосферу не загрязняют, ископаемых не вывозят, деревья не рубят... хотя где они, деревья-то? Впрочем, не в деревьях, как говорится, счастье.
   Рассуждая так, или примерно так, маленькая планетка под названием Моргиана баловала своих обитателей.
   Баловала хорошей погодой, без проливных дождей и сильных ветров. Баловала ровным климатом, без резких смен времен года. Баловала, поставляя строительный материал для их чудных сооружений, благо этого самого материала у планеты было хоть... много, в общем.
   Комплекс, где обосновались сектанты, занимал приличную площадь. Центральная пирамида приношений, главный храм, восемь храмов поменьше - по числу сторон света. Вокруг каждого еще по девять - по числу основных стихий: огня, воздуха, земли, воды, вакуума, абсолютного нуля, волны, кванта и флогистона. Далее шли жилища стоящих у алтаря - каждому отдельное, как подобает рангу, двухэтажное и восьмикелейное, ибо восемь есть священное и угодное Баал-Лиину число. Потому как за восемь дней Баал-Лиин сотворил этот мир, а на девятый... Впрочем, это всем известно. За ними шли четырехкелейные жилища дважды посвященных, ибо ровно в два раза дважды посвященный ниже стоящего у алтаря, так правильно и так угодно Всемогущему, Всепрощающему, Все... (еще множество всяких "все") Баал-Лиину. Далее стояли двухкелейные домики наставников (старших и младших), однокелейные посвященных и, наконец, широкие, приземистые бараки послушников. Да и какие могут быть удобства, когда последние только-только остригли волосы, тем самым отрекаясь от прошлого, и едва облачились в белые одежды, символизирующие чистоту помыслов и свободу разума. Свободу для поучений наставников, естественно.
   Особняком сбились в кучу бараки служанок, дабы грешницы и случайным взглядом не осквернили служителей бога. Конечно, женщиной пользоваться можно и должно, ибо Всевышний заботится о телесном и духовном здоровье детей своих, но упаси Баал-Лиин сесть с ней за один стол или общаться как с равной. Известно, что бог изначально создал женщину как существо низшее, единственно для удовлетворения плотских желаний и продолжения рода. Только потом коварная Лилит, да будет проклято в веках имя ее, изловчилась выкрасть часть ума у мужчины и передать его своему потомству. Впрочем, как не исхитряйся, то была лишь малая часть.
   По одному из многочисленных переулков, образованных стенами близлежащих строений, двигались двое.
   Судя по шафрановому цвету мантий, идущие принадлежали к старшим наставникам. Поэтому попадающиеся на их пути послушники почтительно склоняли лысые головы и проводили ребром ладони по горлу - в знак почтения. А что до того, что капюшоны обеих ряс наставников были подняты и закрывали почти все лицо почтенных, так мало ли какие думы обуревают мудрые головы просветленных и не нам, низшим, судить о том, вот сами станем, тогда посмотрим...
   – Если еще один, глядя на меня, проведет ладонью по горлу... - глухо донеслось из-под одного из капюшонов.
   – Успокойся, ты же видишь, так они выказывают уважение, - ответил собеседнику второй капюшон.
   – Уж больно оригинальное приветствие. Наводит на размышления.
   – Если хотя бы половина из того, что нам рассказал об этих людях Олонэ, правда, приветствие как нельзя подходит им.
   Раскланявшись с очередным послушником, первый капюшон продолжал бурчать:
   – Ну и до хрена же здесь этих бритоголовых. И такое ощущение, что все нам навстречу. Делать им больше нечего? Пошли бы парочку-другую людей замучили, что ли.
   – Типун тебе на язык. Скажи спасибо, что скорее всего мы оглушили двух высокопоставленных священников, иначе нас на первом же поклоне вывели бы на чистую воду.
   – Весь вопрос в том, насколько высокопоставленных. Помогут ли нам эти балахоны и дальше.
   Парочка ускорила шаги в направлении центрального храма, что соперничал высотой с четырехгранной пирамидой - самым величественным сооружением среди всех построек комплекса.
 

7

 
   Некоторое время раньше, крейсер "Нопэрапон", бортовой №В1247, порт приписки Нихония. Хонс.
   – Ваше величество, - массивная фигура Биордера застыла перед двумя слушателями, - Рип, еще раз повторяю, я категорически против вашей затеи. Это же безумие самим соваться в осиное гнездо.
   – А вы, значит, предлагаете грохнуть по ним из всех орудий, а уж потом, спустившись на руины, начать задавать вопросы.
   – Ну, не совсем так. - Военный смутился. - Стрелять по ним никто не собирается. Во всяком случае, пока они сами не начнут, можно же наставить на них пушки и предъявить ультиматум.
   – Твой план неприемлем по двум причинам. Первая - вдруг мы ошиблись и внизу совершенно невинные люди, которые преспокойно молятся себе своему богу и ни слухом ни духом. А тут появляемся мы со своей армадой...
   – Одним крейсером.
   – Тогда громадой и нате здрасьте, жизнь или принцесса. Они: какая принцесса? Мы - бах из орудий, чтоб мало не показалось, и снова за свое.
   – Сразу стрелять не будем. Если что, разберемся. Ну а какая вторая причина?
   – Вторая прямо противоположная. Марико у них в руках и, поставив ультиматум, мы тем самым спровоцируем их. Под нами религиозный центр и чего-чего, а фанатиков там, думаю, хватает. Хорошо, если они в низах, но вдруг один из ярых поборников веры пролез наверх? Кто знает, что у таких в голове. Вдруг объявит во всеуслышание, что смерть во имя веры не только желательна, но и почетна, и пусть проклятые неверные кричат о своей принцессе, но мы лучше умрем, чем поддадимся на их навеянные, несомненно, дьяволом уговоры. А чтоб не было соблазна, эту самую принцессу лучше умертвить сразу.
   Биордер потер лоб.
   – Картину тут вы нарисовали... Но ваше присутствие на планете, как это поможет принцессе? Лучше будет, если с Рипом пойду я или кто-либо из моих людей.
   – Но Рип пойдет?
   – Конечно, он же жених.
   – Чем это отец хуже жениха. Мой интерес ничуть не меньше, чем у Винклера, а может, и больше. Покажи мне такого человека, который запретит отцу попытаться освободить дочь.
   – Уговорили, - защищаясь, поднял руки полковник. - Оружие, надеюсь, вы с собой возьмете?
   – Конечно, нет.
   – Господи! Но это-то почему?
   – Наша цель - центральный храм. Именно в нем с большой долей вероятности находятся ответы на интересующие нас вопросы. Это главное здание, центр. При входе посетителей могут обыскивать, внутри могут находиться сканирующие устройства. А теперь представь, если они высветят парочку бластеров под рясами. Может, мы и пикнуть не успеем, как окажемся трупами. Никакого оружия, отсутствие его иногда безопаснее, чем наличие, и, уж конечно, оно мало располагает к дружеской беседе.
   – Насчет дружеской беседы я бы поспорил. Ну да ладно, хоть связь с нами вы держать собираетесь?
   – Обязательно. Стандартный передатчик в браслете, постоянно держите канал открытым. Как только услышите от меня или от Рипа слово "начинайте", приступайте к захвату. Но не раньше, слышите, что бы ни произошло.
   – Вас понял, - по-военному козырнул Биордер. - Ну а если связь пропадет?
   – Ждите сутки, потом по вашему усмотрению. В любом случае здесь вы в первую очередь для спасения Марико.
   – Я помню. Когда отправляетесь?
   – Сейчас.
 

8

 
   Огромный зал. На стенах фрески и цветастые драпировки, повторяющие мотивы штукатурки. Цветастый лепной потолок, тоже весь расписанный. Толстые, словно столбы мироздания, колонны, то ли поддерживающие свод, то ли, как и многое здесь, выполняющие декоративную функцию. Пол, покрытый мозаикой, ну и, конечно, трон. Ибо какой же зал, а особенно подобный этому, без трона.
   Кресло было под стать всему остальному. Его явно делали на великана, или просто менее массивный предмет затерялся бы неприметной мышкой в окружающем царстве гигантов. Обычному человеку, при желании, можно было бы даже прилечь на троне, впрочем, сидящий на нем субъект был не совсем обычным человеком. Он вообще не был человеком. Может, поэтому, он не лежал, а сидел, неестественно вытянув длинную худую спину. Под светлой мантией топорщился почти неприметный гребень.
   Уроженец планеты Хиаршаммат, Первый Жрец одной парой глаз с желтой роговицей и узкими зрачками смотрел на стоящего перед троном молодого человека в темной рясе. Другая, казалось, без особой надобности уставилась в потолок. Время от времени она затуманивалась скользящей перепонкой третьего века.
   – В том ты уверен, что сказал? - впервые за время разговора раскрыл пасть Первый Жрец и черный раздвоенный язык змейкой скользнул между острыми зубами.
   – Я отвечаю за свои слова. - Молодой наклонил голову. - Их заметили еще во внешних дворах. Одеты в мантии старших наставников, последнее и вызвало подозрение. Когда младший служка, как и положено, за пять шагов почтительно приветствовал над собой стоящих, они, к немалому удивлению, ответили ему. Как равные равному. Служка не замедлил похвалиться перед другими, так сведения дошли до нас. Я посылал нескольких своих людей, выводы однозначны это чужаки. Не считая неправильных приветствий, они несколько раз прошли мимо курительниц, не совершив положенного малого ритуала. А кроме того, не отворачивали лиц перед изображениями ЕГО.