Страница:
Шарлотта была поражена. Она всегда считала, что в путь отправлялись на рассвете, в крайнем случае — днем. Но при свете луны…
— Чем раньше я уеду, тем раньше вернусь, — улыбнулся Роэн и тут же вышел из комнаты.
Стоя у окна, Шарлотта видела, как Роэн выходит из гостиницы. Видела, как он садится на коня, которого ему уже при — , готовили. Провожая мужа взглядом, она заметила, что откуда-то из темноты выехал всадник, присоединившийся к Роэну. Шарлотта вытянула шею, стараясь разглядеть незнакомого всадника. Когда лошади проходили под фонарем, горевшим у входа в таверну, ей вдруг показалось, что спутника Роэна она уже где-то видела… Шарлотта ахнула. Вторым всадником оказалась женщина — женщина в мужском костюме!. Стройная и гибкая, она уверенно держалась в седле.
Анетта.
Шарлотта закрыла глаза. Было очевидно, что Роэна и Анетту связывает не только прошлое… Возможно, они прошлой ночью убили человека.
Когда Шарлотта открыла глаза, ей показалось, что весь мир вокруг померк.
Глава 19
Глава 20
— Чем раньше я уеду, тем раньше вернусь, — улыбнулся Роэн и тут же вышел из комнаты.
Стоя у окна, Шарлотта видела, как Роэн выходит из гостиницы. Видела, как он садится на коня, которого ему уже при — , готовили. Провожая мужа взглядом, она заметила, что откуда-то из темноты выехал всадник, присоединившийся к Роэну. Шарлотта вытянула шею, стараясь разглядеть незнакомого всадника. Когда лошади проходили под фонарем, горевшим у входа в таверну, ей вдруг показалось, что спутника Роэна она уже где-то видела… Шарлотта ахнула. Вторым всадником оказалась женщина — женщина в мужском костюме!. Стройная и гибкая, она уверенно держалась в седле.
Анетта.
Шарлотта закрыла глаза. Было очевидно, что Роэна и Анетту связывает не только прошлое… Возможно, они прошлой ночью убили человека.
Когда Шарлотта открыла глаза, ей показалось, что весь мир вокруг померк.
Глава 19
Все последующие дни Шарлотта пыталась разобраться в происшедшем — но безуспешно. Роэн представлялся ей человеком таинственным и, возможно, опасным. Но он дважды спасал ей жизнь, и он был очень привлекательный мужчина; временами ей даже казалось, что Роэн ее любит. Но если он действительно совершил то, в чем она его подозревает, может ли она остаться с ним?
Присутствие Милройдов оказалось очень кстати. Отправляясь на прогулки по городу, они постоянно приглашали Шарлотту присоединиться к ним, так что она могла не только отвлечься от неприятных мыслей, но и познакомиться с местными достопримечательностями. Милройды были неутомимы — они обошли с Шарлоттой множество великолепных храмов.
Во время одной из прогулок, стоя на берегу моря, Шарлотта подумала о том, что такие же волны омывают в эти мгновения и берега Англии, где она потеряла своего возлюбленного. При воспоминании о Томе на глаза Шарлотты навернулись слезы, сердце болезненно сжалось.
— Шарлотта, ты опять замечталась! — окликнула ее Элис Милройд. — Престон говорит, что если мы поторопимся, то успеем осмотреть заброшенный монастырь — тот, где стены келий выложены пробкой, чтобы не было сырости.
Милройды всегда помогали Шарлотте вернуться к реальности, и она была им за это благодарна. Слишком уж часто она вспоминала Тома, хотя и понимала, что этого делать не следует Возможно, подобные мысли являлись своего рода защитной реакцией — Шарлотта все чаще задумывалась о возможных последствиях интимных отношений с Роэном. К тому же в последние дни ее подташнивало по утрам, и она догадывалась о причинах…
Как-то раз, на очередной прогулке, Шарлотта вдруг почувствовала слабость и лишилась чувств. Ее тотчас же окружили встревоженные Милройды. Ей дали нюхательную соль, уложили в тени деревьев и распустили лиф платья Когда же Шарлотта пришла в себя, Элис Милройд прошептала.
— Ну, это ваш первый. Вы привыкнете.
Шарлотта села, изумленная своим внезапным обмороком. Она сомневалась в том, что причиной обморока была беременность, — возможно, глядя с обрыва на море, она вспомнила гору Кенлок и поток, растерзавший Тома… Шарлотта закрыла глаза, стараясь отогнать терзавшее душу воспоминание.
Лето кончалось, и вскоре Милройды стали собираться домой, в Линкольншир. Они тепло попрощались с Шарлоттой и навсегда исчезли из ее жизни.
Оставшись одна, Шарлотта совершала долгие прогулки, в одиночестве обедала в гостинице и старалась привыкнуть к новым для нее ощущениям.
Она была беременна — все признаки указывали на это И ее терзал вопрос, кто отец ребенка, которого она носит под сердцем? Чей это ребенок — Роэна или Тома? Если младенец окажется похожим на Тома, примет ли его Роэн?
День пролетал за днем, и вскоре с Атлантики задули холодные ветры. В Лиссабоне наступала осень, а Роэн все не возвращался.
Шарлотта уже начинала тревожиться и сомневаться в том, что он вообще когда-нибудь вернется. Возможно, с ним что-то случилось И что тогда будет с ней? Она жалела о том, что не попросила у Милройдов разрешения уехать с ними в Англию, хотя бы в качестве гувернантки Но скорее всего они посмеялись бы над ее опасениями, сказали бы, что Роэн непременно вернется.
В один прекрасный день, когда Шарлотта вернулась с прогулки по узким улочкам Альфамы, она застала в своей комнате Анетту.
— Что… — начала изумленная Шарлотта, но Анетта перебила ее, указав на дверь.
— Сначала закройте дверь, мадам.
Шарлотта закрыла дверь и подошла к француженке — Где мой муж? — спросила она.
— К несчастью, он не смог за вами приехать, мадам, и потому прислал меня.
Значит, Шарлотта была права: они вместе замешаны в каком-то… грязном деле. Шарлотта почувствовала головокружение.
— Но почему? Скажите, почему?.. — пробормотала она. Анетта вздохнула.
— Ваше беспокойство вполне понятно, мадам. И я уверена, что вы подозреваете меня в ужасных вещах, — Роэн мне об этом сказал.
— Я подозреваю, что вы имели отношение к убийству Юстаса Талибонта!
— Ну, вот видите… Поэтому я и бежала. Шарлотта опустилась в кресло.
— Может, вы мне расскажете, в чем дело?
— В тот вечер, после того как жена Талибонта поговорила с вами, она была в ярости. Она пришла в мою комнату и сказала, что знает, что я когда-то жила во Франции, в деревне. А потом стала расспрашивать меня о ядовитых грибах, спрашивала, как их отличить от съедобных. По-моему, она собиралась отравить вас обоих.
— Не может быть! — воскликнула Шарлотта. — Зачем ей это?
— Она не молодеет. И если бы Юстас Талибонт ее бросил, она осталась бы без средств, потому что своих денег у нее нет, а его родители ничего ему не дают Они жили на небольшое наследство, которое он получил от дяди, и она боялась, что ее муж погибнет на дуэли и оставит ее без денег. Да, Кэтрин действительно об этом говорила, она очень боялась дуэли, вспомнила Шарлотта.
— А на следующий день, — продолжала Анетта, — когда она уехала, я нашла ее записку — она просила меня раздобыть то, о чем мы говорили с ней накануне. Жена Талибонта просила меня найти ей ядовитые грибы! Тогда я поняла, что эта женщина не остановится и обязательно впутает меня в свои дела. Возможно, мне предназначалась роль козла отпущения. Я поняла, что мне надо бежать, вернуться во Францию. Я нашла записку уже после того, как мы с Роэном расстались, и нужно было его предупредить…
— А почему вы не сказали об этом мне? — перебила Шарлотта. — Я ведь сидела рядом с вами в карете, а вы не сказали мне ни слова!
— Я боялась, что у вас начнется истерика и из-за шума мне не удастся скрыться, — призналась Анетта. — Поэтому я оставила Роэну записку в вашей перчатке. Когда я от вас уходила, меня уже ждала лошадь. Я сразу же поехала на север, но моя лошадь оказалась совсем не резвой. Роэн догнал меня в Коимбре — и я очень удивилась, увидев его.
— Но он направлялся в Эвору, а Эвора — на востоке! — возразила Шарлотта.
— Знаю, мадам. — Анетта вздохнула. — Но тот человек, с которым Роэн хотел встретиться в Эворе, — он был мертв, когда Роэн туда приехал. Поэтому он направился на север. Очень хорошо, что наши пути пересеклись, потому что мы вместе пробрались в Испанию, и там я могла ему помочь.
— А где Роэн сейчас?
— Где-то в море, мадам. Ему пришлось спешно возвращаться в Англию, и он сел на корабль в Опорто. Роэн отправил меня в Лиссабон с деньгами вам на дорогу. И велел мне посадить вас на первый же корабль, отплывающий в Англию. Он будет ждать вас в Лондоне. Там вы должны справиться о нем на постоялом дворе «Серый гусь».
Итак, если Анетта говорила правду, они с Роэном не виновны в смерти Юстаса Талибонта. Значит, она, Шарлотта, ошибалась, принимая незнакомого всадника за Анетту, а мужчину в голубом камзоле — за Роэна. Все объяснилось…
— Анетта… Но почему вы оказываете Роэну все эти услуги?
Анетта долго молчала. Ее сухие губы кривились в печальной улыбке. Наконец она проговорила:
— Думаю, вы и сами догадались, мадам. Я люблю Роэна. Я полюбила его с первой же минуты, в тот день, когда он спас мне жизнь в Марселе.
Шарлотта тяжко вздохнула. Наверное, она действительно об этом догадывалась — а вот теперь знает наверняка.
— Это не должно вас тревожить, мадам. Между нами все давно закончилось, — сказала француженка.
Анетта на мгновение сжала зубы, и Шарлотта поняла: для этой женщины отношения с Роэном никогда не закончатся.
— Вы готовы ради него на все, да, Анетта?
— И всегда буду готова, мадам, всегда…
— О… я вас понимаю, Анетта. — Шарлотта подалась вперед. — Роэн еще об этом не знает, но у нас будет ребенок.
Лицо Анетты на мгновение исказилось гримасой, но она тотчас же взяла себя в руки.
— Я рада за вас обоих, мадам. Но что до меня, то мне нельзя оставаться в Лиссабоне. Я наняла вам каюту, мадам, на «Баклане». И купила плащ, чтобы вы могли выйти из гостиницы ночью и сесть на корабль. Роэн не хочет, чтобы вас заметили.
Опять какие-то тайны! Роэна всегда окружают тайны!
Перед тем как подняться на борт «Баклана», Шарлотта повернулась к Анетте.
— Мы увидим вас в Лондоне? Для вас наши двери всегда открыты.
Анетта покачала головой.
— Нет, мадам, — тихо проговорила она. — Думаю, мне пора уйти из жизни Роэна. Наши дороги разошлись. Я отправлюсь в Париж. Наверное, открою там шляпную мастерскую — надоело делать прически. И может быть, теперь, когда Роэн стал семейным человеком, его жизнь тоже изменится. Желаю вам счастья, мадам.
— Я вам тоже, Анетта, — отозвалась Шарлотта. — И спасибо за все, что вы сделали для Роэна. Спасибо за то, что вы сделали для нас.
— И еще одно… — Голос Анетты внезапно изменился. Шарлотта насторожилась. — Вы должны сделать его счастливым. Шарлотте почудилось, что в словах француженки таилась угроза.
— Постараюсь, — улыбнулась она.
В следующее мгновение Анетта исчезла во тьме.
Присутствие Милройдов оказалось очень кстати. Отправляясь на прогулки по городу, они постоянно приглашали Шарлотту присоединиться к ним, так что она могла не только отвлечься от неприятных мыслей, но и познакомиться с местными достопримечательностями. Милройды были неутомимы — они обошли с Шарлоттой множество великолепных храмов.
Во время одной из прогулок, стоя на берегу моря, Шарлотта подумала о том, что такие же волны омывают в эти мгновения и берега Англии, где она потеряла своего возлюбленного. При воспоминании о Томе на глаза Шарлотты навернулись слезы, сердце болезненно сжалось.
— Шарлотта, ты опять замечталась! — окликнула ее Элис Милройд. — Престон говорит, что если мы поторопимся, то успеем осмотреть заброшенный монастырь — тот, где стены келий выложены пробкой, чтобы не было сырости.
Милройды всегда помогали Шарлотте вернуться к реальности, и она была им за это благодарна. Слишком уж часто она вспоминала Тома, хотя и понимала, что этого делать не следует Возможно, подобные мысли являлись своего рода защитной реакцией — Шарлотта все чаще задумывалась о возможных последствиях интимных отношений с Роэном. К тому же в последние дни ее подташнивало по утрам, и она догадывалась о причинах…
Как-то раз, на очередной прогулке, Шарлотта вдруг почувствовала слабость и лишилась чувств. Ее тотчас же окружили встревоженные Милройды. Ей дали нюхательную соль, уложили в тени деревьев и распустили лиф платья Когда же Шарлотта пришла в себя, Элис Милройд прошептала.
— Ну, это ваш первый. Вы привыкнете.
Шарлотта села, изумленная своим внезапным обмороком. Она сомневалась в том, что причиной обморока была беременность, — возможно, глядя с обрыва на море, она вспомнила гору Кенлок и поток, растерзавший Тома… Шарлотта закрыла глаза, стараясь отогнать терзавшее душу воспоминание.
Лето кончалось, и вскоре Милройды стали собираться домой, в Линкольншир. Они тепло попрощались с Шарлоттой и навсегда исчезли из ее жизни.
Оставшись одна, Шарлотта совершала долгие прогулки, в одиночестве обедала в гостинице и старалась привыкнуть к новым для нее ощущениям.
Она была беременна — все признаки указывали на это И ее терзал вопрос, кто отец ребенка, которого она носит под сердцем? Чей это ребенок — Роэна или Тома? Если младенец окажется похожим на Тома, примет ли его Роэн?
День пролетал за днем, и вскоре с Атлантики задули холодные ветры. В Лиссабоне наступала осень, а Роэн все не возвращался.
Шарлотта уже начинала тревожиться и сомневаться в том, что он вообще когда-нибудь вернется. Возможно, с ним что-то случилось И что тогда будет с ней? Она жалела о том, что не попросила у Милройдов разрешения уехать с ними в Англию, хотя бы в качестве гувернантки Но скорее всего они посмеялись бы над ее опасениями, сказали бы, что Роэн непременно вернется.
В один прекрасный день, когда Шарлотта вернулась с прогулки по узким улочкам Альфамы, она застала в своей комнате Анетту.
— Что… — начала изумленная Шарлотта, но Анетта перебила ее, указав на дверь.
— Сначала закройте дверь, мадам.
Шарлотта закрыла дверь и подошла к француженке — Где мой муж? — спросила она.
— К несчастью, он не смог за вами приехать, мадам, и потому прислал меня.
Значит, Шарлотта была права: они вместе замешаны в каком-то… грязном деле. Шарлотта почувствовала головокружение.
— Но почему? Скажите, почему?.. — пробормотала она. Анетта вздохнула.
— Ваше беспокойство вполне понятно, мадам. И я уверена, что вы подозреваете меня в ужасных вещах, — Роэн мне об этом сказал.
— Я подозреваю, что вы имели отношение к убийству Юстаса Талибонта!
— Ну, вот видите… Поэтому я и бежала. Шарлотта опустилась в кресло.
— Может, вы мне расскажете, в чем дело?
— В тот вечер, после того как жена Талибонта поговорила с вами, она была в ярости. Она пришла в мою комнату и сказала, что знает, что я когда-то жила во Франции, в деревне. А потом стала расспрашивать меня о ядовитых грибах, спрашивала, как их отличить от съедобных. По-моему, она собиралась отравить вас обоих.
— Не может быть! — воскликнула Шарлотта. — Зачем ей это?
— Она не молодеет. И если бы Юстас Талибонт ее бросил, она осталась бы без средств, потому что своих денег у нее нет, а его родители ничего ему не дают Они жили на небольшое наследство, которое он получил от дяди, и она боялась, что ее муж погибнет на дуэли и оставит ее без денег. Да, Кэтрин действительно об этом говорила, она очень боялась дуэли, вспомнила Шарлотта.
— А на следующий день, — продолжала Анетта, — когда она уехала, я нашла ее записку — она просила меня раздобыть то, о чем мы говорили с ней накануне. Жена Талибонта просила меня найти ей ядовитые грибы! Тогда я поняла, что эта женщина не остановится и обязательно впутает меня в свои дела. Возможно, мне предназначалась роль козла отпущения. Я поняла, что мне надо бежать, вернуться во Францию. Я нашла записку уже после того, как мы с Роэном расстались, и нужно было его предупредить…
— А почему вы не сказали об этом мне? — перебила Шарлотта. — Я ведь сидела рядом с вами в карете, а вы не сказали мне ни слова!
— Я боялась, что у вас начнется истерика и из-за шума мне не удастся скрыться, — призналась Анетта. — Поэтому я оставила Роэну записку в вашей перчатке. Когда я от вас уходила, меня уже ждала лошадь. Я сразу же поехала на север, но моя лошадь оказалась совсем не резвой. Роэн догнал меня в Коимбре — и я очень удивилась, увидев его.
— Но он направлялся в Эвору, а Эвора — на востоке! — возразила Шарлотта.
— Знаю, мадам. — Анетта вздохнула. — Но тот человек, с которым Роэн хотел встретиться в Эворе, — он был мертв, когда Роэн туда приехал. Поэтому он направился на север. Очень хорошо, что наши пути пересеклись, потому что мы вместе пробрались в Испанию, и там я могла ему помочь.
— А где Роэн сейчас?
— Где-то в море, мадам. Ему пришлось спешно возвращаться в Англию, и он сел на корабль в Опорто. Роэн отправил меня в Лиссабон с деньгами вам на дорогу. И велел мне посадить вас на первый же корабль, отплывающий в Англию. Он будет ждать вас в Лондоне. Там вы должны справиться о нем на постоялом дворе «Серый гусь».
Итак, если Анетта говорила правду, они с Роэном не виновны в смерти Юстаса Талибонта. Значит, она, Шарлотта, ошибалась, принимая незнакомого всадника за Анетту, а мужчину в голубом камзоле — за Роэна. Все объяснилось…
— Анетта… Но почему вы оказываете Роэну все эти услуги?
Анетта долго молчала. Ее сухие губы кривились в печальной улыбке. Наконец она проговорила:
— Думаю, вы и сами догадались, мадам. Я люблю Роэна. Я полюбила его с первой же минуты, в тот день, когда он спас мне жизнь в Марселе.
Шарлотта тяжко вздохнула. Наверное, она действительно об этом догадывалась — а вот теперь знает наверняка.
— Это не должно вас тревожить, мадам. Между нами все давно закончилось, — сказала француженка.
Анетта на мгновение сжала зубы, и Шарлотта поняла: для этой женщины отношения с Роэном никогда не закончатся.
— Вы готовы ради него на все, да, Анетта?
— И всегда буду готова, мадам, всегда…
— О… я вас понимаю, Анетта. — Шарлотта подалась вперед. — Роэн еще об этом не знает, но у нас будет ребенок.
Лицо Анетты на мгновение исказилось гримасой, но она тотчас же взяла себя в руки.
— Я рада за вас обоих, мадам. Но что до меня, то мне нельзя оставаться в Лиссабоне. Я наняла вам каюту, мадам, на «Баклане». И купила плащ, чтобы вы могли выйти из гостиницы ночью и сесть на корабль. Роэн не хочет, чтобы вас заметили.
Опять какие-то тайны! Роэна всегда окружают тайны!
Перед тем как подняться на борт «Баклана», Шарлотта повернулась к Анетте.
— Мы увидим вас в Лондоне? Для вас наши двери всегда открыты.
Анетта покачала головой.
— Нет, мадам, — тихо проговорила она. — Думаю, мне пора уйти из жизни Роэна. Наши дороги разошлись. Я отправлюсь в Париж. Наверное, открою там шляпную мастерскую — надоело делать прически. И может быть, теперь, когда Роэн стал семейным человеком, его жизнь тоже изменится. Желаю вам счастья, мадам.
— Я вам тоже, Анетта, — отозвалась Шарлотта. — И спасибо за все, что вы сделали для Роэна. Спасибо за то, что вы сделали для нас.
— И еще одно… — Голос Анетты внезапно изменился. Шарлотта насторожилась. — Вы должны сделать его счастливым. Шарлотте почудилось, что в словах француженки таилась угроза.
— Постараюсь, — улыбнулась она.
В следующее мгновение Анетта исчезла во тьме.
Глава 20
Лондон, Англия, осень 1732 года
Лондон оказался совсем не таким, каким ожидала увидеть его Шарлотта.
Плавание казалось ей бесконечным. Беспокойство за Роэна, размышления о том, как он встретит известие о ее беременности, — все это отвлекало Шарлотту от всех прочих мыслей, так что Лондон оказался для нее полной неожиданностью.
После Лиссабона с его розовыми дворцами и фонтанами, украшенными яркими плитками, Лондон казался хмурым, угрюмым, зимним. Шарлотта почувствовала эту перемену задолго до того, как перед ней возникли Тауэр и Парламент. Если Лиссабон был городом карет, то Лондон оказался городом кебов; остановив один из них, Шарлотта и добралась до постоялого двора «Серый гусь», куда ее направила Анетта.
— Вы сказали, вас здесь ждут? Кто именно? — спросил хозяин «Серого гуся», тощий смуглолицый человек, холодный взгляд которого сразу не понравился Шарлотте.
— Роэн Кейнс, — ответила встревоженная Шарлотта. — Вы его знаете.
Хозяин хмыкнул, и Шарлотта еще больше встревожилась.
— Ждите здесь, — сказал он, кивнув в сторону холла. — Попытаюсь его найти.
Шарлотта просидела в холле добрых два часа. Наконец хозяин привел к ней неприветливого гиганта в рыжеватом камзоле и сказал, что это Йетс, слуга мистера Кейнса.
Йетс молча осмотрел Шарлотту с головы до ног и все так же молча отнес ее багаж к небольшому экипажу. В этом экипаже она доехала до Гросвенор-сквер, где ее высадили у дома под номером сорок три. Однако и здесь Роэна не оказалось.
— Когда вернется мой муж? — спросила Шарлотта у Йетса. Слуга пожал плечами.
— Вы приехали слишком рано, — проворчал он, оставив вещи Шарлотты у двери — словно не предполагал, что она здесь задержится.
Шарлотта тяжко вздохнула. Этот гигант с неприветливым взглядом и огромными руками и ногами — всего лишь слуга Роэна, и следует поставить его на место.
— Йетс, — проговорила Шарлотта, повысив голос, — можете отнести мой багаж наверх. Я уверена, что Роэн приготовил для меня комнату. Если нет, я сама найду себе комнату.
Гигант пристально посмотрел на Шарлотту. Но все же — по-прежнему молча — подхватил вещи и отнес их наверх. Открыв дверь одной из спален, он все занес туда и удалился.
Шарлотта осмотрелась. Эта комната, казалось, была приготовлена совсем недавно. Здесь не было ни безделушек, ни чьих-либо личных вещей, даже не было картин на стенах, — вероятно, их еще не привезли. Шарлотта зашла в соседнюю комнату, очевидно, в гардеробную. Она открыла шкаф, но он оказался пуст. Ее изумили малиновые занавеси и такого же цвета восточный ковер на полу. Ведь малиновый — совсем не ее цвет.
И тут она заметила еще кое-что… На зеленом атласном покрывале и на занавесях были вышиты буквы «К». А зеленый и малиновый — это же цвета Кэтрин! Вероятно, она сама их выбирала.
Шарлотта опустилась на кровать. Она вдруг почувствовала себя глубоко несчастной. Роэн приготовил комнаты для своей бывшей невесты, но не потрудился приготовить их для жены. Мебель была красивой и элегантной — ее, несомненно, выбирал Роэн, обладавший безупречным вкусом. Спальню мужа Шарлотта не увидела — дверь оказалась запертой. Она спустилась в нижние комнаты и в одной из них, в углу, обнаружила целую коллекцию шпаг-тростей, а в ящике стола, в библиотеке, — пару дуэльных пистолетов, но это было вполне понятно: такой мужчина, как Роэн, не мог не иметь оружия.
Шарлотте хотелось поговорить со слугами, но их в доме не оказалось, хотя на кухне кипел котелок с ароматным рагу. Она задумалась: может, отведать этого варева? И вдруг услышала, как открылась парадная дверь. Шарлотта поспешила к выходу и увидела усталого Роэна, только что зашедшего в дом.
Заметив ее, он остановился.
— Шарлотта?! Но я ждал тебя только на следующей неделе!
— Знаю, но ветер был попутный. Она вдруг почувствовала себя очень неловко — они с Роэном так долго не виделись…
— Ты обедала?
Шарлотта отрицательно покачала головой.
— Тогда я отвезу тебя пообедать, и ты обо всем мне расскажешь.
— Подожди, я пойду надену шляпу.
Снова спустившись вниз, Шарлотта почувствовала, что Роэн вошел в ее жизнь — как будто они и не расставались. А он держался так непринужденно, словно они не виделись всего лишь несколько часов.
— Почему Анетта сказала, что мы должны встретиться в «Сером гусе», а не здесь? — спросила Шарлотта, когда они уселись за столик в одной из шикарных гостиниц на Друрилейн.
Роэн, до этого говоривший о пустяках, секунду медлил с ответом. Наконец сказал:
— Я обещал на неделю отпустить прислугу. Думал, что мы с тобой куда-нибудь съездим. Мне хотелось до наступления зимы показать тебе юг Англии. Увы, — добавил он с сожалением в голосе, — я оказался слишком занят.
Объяснение казалось вполне правдоподобным, однако Шарлотта все-таки не могла поверить Роэну.
Когда он привез ее домой, она с вызывающим видом распахнула дверь спальни, столь явно предназначавшейся для Кэтрин. Роэн вздохнул.
— Я намеревался все это отсюда убрать, — медленно произнес он. — И сделал бы это до твоего приезда, если бы корабль не прибыл раньше намеченного срока. Ты сама выберешь занавеси и мебель.
Шарлотта решила, что наступил самый подходящий момент для того, чтобы сказать о главном.
— Конечно, было бы гораздо приятнее видеть занавеси, которые выбрала сама, — проговорила она с милой улыбкой. — Но я сумела бы вытерпеть даже эти вензеля… Вот только неприятно рожать ребенка под одеялом, расшитым инициалами другой женщины. Роэн в изумлении уставился на жену.
— Ребенка? — прошептал он недоверчиво.
— Да, Роэн. Нашего ребенка. Весной. — Шарлотта уже решила: независимо от того, кто отец ребенка, ей надо вести себя так, чтобы обеспечить ему отцовскую любовь и защиту.
— Наш ребенок…
Шарлотта не могла понять, доволен ли Роэн ее новостью. И вдруг он рассмеялся.
— Буду честен. Я никогда не задумывался над тем, что могу стать отцом! — Он осмотрелся, поморщился. — Ты не должна проводить здесь свою первую ночь. Ты будешь спать в моей комнате, со мной.
Что ж, самое трудное позади: Роэн не спросил ее, когда именно весной она будет рожать. С облегчением вздохнув, Шарлотта последовала за мужем. Многое удивило ее в спальне Роэна. Хотя бы то, что он запирает свою комнату… Впрочем, об этом Шарлотта уже знала. Она сразу же обратила внимание на огромную кровать с балдахином; комоды же — да и вся прочая мебель — казались просто пугающе массивными. И… неужели у одного из окон действительно закреплена веревочная лестница? Для чего она здесь нужна? Может… Роэн опасается, что в дом ворвутся вооруженные люди? Что ж, в таком случае веревочная лестница ему понадобится…
Шарлотта заставила себя отвести взгляд от лестницы и осмотрела стены, увешанные картами.
— Вижу, что фамильным портретам ты предпочитаешь географические карты, — заметила она с улыбкой.
— Фамильные портреты — это для тех, у кого имеются предки, — усмехнулся Роэн. — А у меня их на удивление мало.
Шарлотта заметила, что он подошел к окну и стал прятать лестницу за красновато-коричневые бархатные занавеси.
В ту ночь Роэн ласкал ее с такой нежностью, какой она прежде никогда в нем не замечала.
— Мой идеал, — шептал он, вдыхая аромат ее шелковистых волос. — А теперь ты родишь мне сына…
«Или дочь», — подумала Шарлотта. Нежность Роэна превратила их близость в волшебную сказку, и Шарлотте хотелось, чтобы эта ночь длилась вечно.
Она провела в спальне Роэна всего три ночи — вскоре ее спальню и гардеробную очистили от незримого присутствия Кэтрин. Кроме того, на стенах появились бело-голубые французские обои, необыкновенно изящная французская мебель — ее выбрала сама Шарлотта, — небесно-голубые занавеси и новое шелковое покрывало. На полу же лежал синевато-фиолетовый китайский ковер, в котором ноги утопали чуть ли не по щиколотку. Куда делась прежняя обстановка, Шарлотта не знала, но решила, что ее продали. Главное, она исчезла, как и сама Кэтрин, — и Шарлотта надеялась, что навсегда.
— Мне повезло с этим домом, — сказал Роэн. — Сначала я хотел приобрести другой, который не вполне меня устраивал, и лишь в последний момент освободился этот. — Он улыбнулся. — Тебе, наверное, будет интересно узнать, что здесь раньше жила герцогиня Кендал.
Шарлотта ахнула:
— Герцогиня… Ты говоришь о Каланче?
— Она была любовницей короля, — заметил Роэн.
— Знаю, но…
Шарлотта помнила, как ее веселая мать, Симбелин Вэйл, до слез хохотала, слушая рассказы о поразительно некрасивых немках, любовницах короля Георга I. Особенно ее веселили рассказы о Слонихе, огромной женщине, не носившей корсетов, и о высокой и худой, которую прозвали Каланчой. Шарлотта всегда считала эти рассказы невероятно смешными, но было очевидно, что Роэн придерживается иной точки зрения.
— Значит… это знаменитый дом, — пробормотала Шарлотта.
— В какой-то степени — да.
Роэн хмурился. Видимо, он с огромным уважением относился к монархам — по крайней мере к Немцу Георгу.
— А как ты относишься к Немцу Георгу? — спросила Шарлотта.
— Я считаю, что именно в таком человеке нуждалась Англия, — заявил Роэн.
Шарлотта поняла, что рассердила мужа, и начала рассказывать ему о том, как она вместе с Милройдами знакомилась с Лиссабоном и его окрестностями.
— Они были ко мне так добры! — воскликнула Шарлотта. — Я бы хотела написать им и пригласить навестить нас.
К ее изумлению, Роэн покачал головой.
— Для Португалии они годились, — сказал он, пожимая плечами. — С ними я мог тебя оставить. Но здесь, в Лондоне, от них пользы не будет.
Шарлотта поняла, что люди интересуют Роэна лишь потому, что можно воспользоваться их услугами. Однако она тут же напомнила себе, что и сама пытается обмануть мужа, — ведь не исключено, что она носит ребенка не от Розна* А что, если он окажется похожим на Тома?
Памятуя об этом — они ехали за покупками, — Шарлотта проговорила:
— Я так часто жалею о том, что у меня такие волосы и глаза…
— Я считаю, что у тебя чудесные глаза и волосы, — отозвался Роэн. — А ты бы хотела изменить их цвет?
— У моей матери волосы были гораздо светлее — пепельные, как лунный свет. Мне всегда хотелось иметь такие же. — Шарлотта вздохнула. — А у моего отца были необычайные зеленые глаза, такие ясные!.. Но у меня…
— У тебя чудесные фиалковые глаза.
— Я бы предпочла иметь зеленые. — И она с надеждой в голосе добавила:
— Может, у малыша будут именно такие?
На самом деле у матери Шарлотты волосы были темнее, чем у нее, а у отца глаза были ярко-голубые. К счастью, портреты ее родителей не сохранились, дядя Расе продал их еще на Силли, так что Роэн не смог бы узнать правду.
Шарлотта немного успокоилась, когда Роэн с мягкой улыбкой сказал:
— Надеюсь, что если родится девочка, то она будет похожа на тебя. Но мы примем то, что пошлет Бог. — Он рассмеялся. — Только бы она не оказалась похожей на Расса!
— А я надеюсь, что мне больше не придется его видеть! — воскликнула Шарлотта.
Однако она его увидела — на следующий же вечер.
Шарлотта надела темно-синий бархатный халат и села поближе к огню — вечер был холодный. И тут громко звякнул дверной молоток. С кочергой в руке Шарлотта вышла на лестничную площадку. В следующее мгновение она сжала кочергу с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
В холле, прямо перед Розном, стоял дядя Расе, ее опекун. Он хмурился, вид у него был довольно неухоженный, но потрясенная его появлением Шарлотта не обратила на это внимания.
— Давно пора было вернуться, — проворчал Расе. — Я все прячусь от кредиторов, ожидая уплаты по вашей расписке! Извольте заплатить, иначе я подам на вас в суд.
— Не сомневаюсь, — холодно ответил Роэн. — Но я успел познакомиться с делами Шарлотты, и оказалось, что мать оставила ей приличное наследство. А вы эти деньги растратили!
Даже Шарлотта услышала, как дядя заскрипел зубами.
— И вы посмеете…
— Посмею, — перебил его Роэн. — Но я — человек разумный. Я обещал вам немалую сумму, а сейчас предлагаю: я готов заплатить половину — этого вам хватит, чтобы расплатиться с карточными долгами. В остальном наш договор останется в силе.
— Как бы не так! Я получу всю сумму целиком, или к вам завтра же явится судебный исполнитель!
— И не найдет меня, — улыбнулся Роэн. — А к тому времени ваши кредиторы вас найдут, потому что я об этом позабочусь. Так что вам придется потомиться в долговой тюрьме!
— Моего опекуна надо обвинить в убийстве! — неожиданно закричала Шарлотта.
В следующее мгновение взбешенная Шарлотта метнула в Расса кочергу, — метнула так, словно держала в руке копье. Ее необычное оружие пролетело мимо люстры и, вонзившись в широкую полу дядиного кафтана, пришпилило его к массивной дубовой двери. Однако сам Расе остался невредим.
Роэн бросил взгляд на супругу, напоминавшую сейчас ангела-мстителя, спустившегося с небес, чтобы растерзать Расса. Роэн нахмурился — ведь его жена вступилась не за него, а за своего бывшего возлюбленного. Однако он тотчас же взял себя в руки и, насмешливо глядя на бледного Расса, проговорил:
— Зная, как она к вам относится, вы все-таки желаете потребовать ее обратно?
— Настоящая дьяволица, как и ее мать! — заорал Расе срывающимся от страха и ярости голосом.
— Значит, договорились? Мы встретимся с вами завтра на Флит-стрит. — Увидев, что Рассу удалось наконец высвободить свой кафтан, он распахнул перед ним дверь. — Радуйтесь, что Шарлотта промахнулась!
— Но если вы снова появитесь в этом доме, — закричала Шарлотта, — то так легко не отделаетесь!
Что-то пробормотав себе под нос, Расе выскочил за дверь. Роэн повернулся к лестнице, но Шарлотта уже исчезла. Плачет ли она сейчас, содрогаясь при мысли о том, что едва не убила человека, или кипит от ярости из-за того, что ее бросок не достиг цели, — этого Роэн не знал. Однако он не сомневался: Шарлотте сейчас лучше побыть в одиночестве. Не желая беспокоить жену, Роэн ушел к себе.
Шарлотта долго стояла у окна. Ее все еще била дрожь. Снова и снова перед ней возникало лицо Расса: когда ее опекун ссорился с Роэном, у него были такие же глаза, как в тот момент, когда он набросился на Тома. Поэтому она и бросила в него кочергу… И чуть не убила человека. При этой мысли у нее кружилась голова…
Несколько недель спустя Шарлотта уже кое-что знала о делах своего мужа — она наблюдала и делала выводы. К Роэну часто, причем в самое разное время, приходили довольно странные посетители. Приходил даже Роберт Уолпол, первый лорд казначейства, обладавший едва ли не большей властью, чем сам король. Шарлотта не сомневалась в том, что Уолпол снабжает Роэна деньгами, а тот выполняет какие-то таинственные поручения лорда — муж часто уезжал из Лондона, иногда на континент. Шарлотта не спрашивала Роэна о том, почему он уезжает и куда именно.
Как-то раз, за ужином, она все же попыталась расспросить мужа о его делах. Роэн, державший в руке рюмку с рубиновым портвейном, пристально посмотрел на жену.
— Можно сказать, что я — человек первого лорда, — произнес он. — Уолпол считает меня сумасшедшим, но очень полезным сумасшедшим. Наверное, меня можно назвать Устроителем. Я устраиваю встречи тех, кто не может встретиться и, возможно, не должен встречаться. Я устраиваю тайные свидания и переговоры, которые нельзя поручить послам. И разыскиваю людей, которых трудно найти. Я передаю известия и получаю сведения, а иногда перевожу крупные суммы денег.
Лондон оказался совсем не таким, каким ожидала увидеть его Шарлотта.
Плавание казалось ей бесконечным. Беспокойство за Роэна, размышления о том, как он встретит известие о ее беременности, — все это отвлекало Шарлотту от всех прочих мыслей, так что Лондон оказался для нее полной неожиданностью.
После Лиссабона с его розовыми дворцами и фонтанами, украшенными яркими плитками, Лондон казался хмурым, угрюмым, зимним. Шарлотта почувствовала эту перемену задолго до того, как перед ней возникли Тауэр и Парламент. Если Лиссабон был городом карет, то Лондон оказался городом кебов; остановив один из них, Шарлотта и добралась до постоялого двора «Серый гусь», куда ее направила Анетта.
— Вы сказали, вас здесь ждут? Кто именно? — спросил хозяин «Серого гуся», тощий смуглолицый человек, холодный взгляд которого сразу не понравился Шарлотте.
— Роэн Кейнс, — ответила встревоженная Шарлотта. — Вы его знаете.
Хозяин хмыкнул, и Шарлотта еще больше встревожилась.
— Ждите здесь, — сказал он, кивнув в сторону холла. — Попытаюсь его найти.
Шарлотта просидела в холле добрых два часа. Наконец хозяин привел к ней неприветливого гиганта в рыжеватом камзоле и сказал, что это Йетс, слуга мистера Кейнса.
Йетс молча осмотрел Шарлотту с головы до ног и все так же молча отнес ее багаж к небольшому экипажу. В этом экипаже она доехала до Гросвенор-сквер, где ее высадили у дома под номером сорок три. Однако и здесь Роэна не оказалось.
— Когда вернется мой муж? — спросила Шарлотта у Йетса. Слуга пожал плечами.
— Вы приехали слишком рано, — проворчал он, оставив вещи Шарлотты у двери — словно не предполагал, что она здесь задержится.
Шарлотта тяжко вздохнула. Этот гигант с неприветливым взглядом и огромными руками и ногами — всего лишь слуга Роэна, и следует поставить его на место.
— Йетс, — проговорила Шарлотта, повысив голос, — можете отнести мой багаж наверх. Я уверена, что Роэн приготовил для меня комнату. Если нет, я сама найду себе комнату.
Гигант пристально посмотрел на Шарлотту. Но все же — по-прежнему молча — подхватил вещи и отнес их наверх. Открыв дверь одной из спален, он все занес туда и удалился.
Шарлотта осмотрелась. Эта комната, казалось, была приготовлена совсем недавно. Здесь не было ни безделушек, ни чьих-либо личных вещей, даже не было картин на стенах, — вероятно, их еще не привезли. Шарлотта зашла в соседнюю комнату, очевидно, в гардеробную. Она открыла шкаф, но он оказался пуст. Ее изумили малиновые занавеси и такого же цвета восточный ковер на полу. Ведь малиновый — совсем не ее цвет.
И тут она заметила еще кое-что… На зеленом атласном покрывале и на занавесях были вышиты буквы «К». А зеленый и малиновый — это же цвета Кэтрин! Вероятно, она сама их выбирала.
Шарлотта опустилась на кровать. Она вдруг почувствовала себя глубоко несчастной. Роэн приготовил комнаты для своей бывшей невесты, но не потрудился приготовить их для жены. Мебель была красивой и элегантной — ее, несомненно, выбирал Роэн, обладавший безупречным вкусом. Спальню мужа Шарлотта не увидела — дверь оказалась запертой. Она спустилась в нижние комнаты и в одной из них, в углу, обнаружила целую коллекцию шпаг-тростей, а в ящике стола, в библиотеке, — пару дуэльных пистолетов, но это было вполне понятно: такой мужчина, как Роэн, не мог не иметь оружия.
Шарлотте хотелось поговорить со слугами, но их в доме не оказалось, хотя на кухне кипел котелок с ароматным рагу. Она задумалась: может, отведать этого варева? И вдруг услышала, как открылась парадная дверь. Шарлотта поспешила к выходу и увидела усталого Роэна, только что зашедшего в дом.
Заметив ее, он остановился.
— Шарлотта?! Но я ждал тебя только на следующей неделе!
— Знаю, но ветер был попутный. Она вдруг почувствовала себя очень неловко — они с Роэном так долго не виделись…
— Ты обедала?
Шарлотта отрицательно покачала головой.
— Тогда я отвезу тебя пообедать, и ты обо всем мне расскажешь.
— Подожди, я пойду надену шляпу.
Снова спустившись вниз, Шарлотта почувствовала, что Роэн вошел в ее жизнь — как будто они и не расставались. А он держался так непринужденно, словно они не виделись всего лишь несколько часов.
— Почему Анетта сказала, что мы должны встретиться в «Сером гусе», а не здесь? — спросила Шарлотта, когда они уселись за столик в одной из шикарных гостиниц на Друрилейн.
Роэн, до этого говоривший о пустяках, секунду медлил с ответом. Наконец сказал:
— Я обещал на неделю отпустить прислугу. Думал, что мы с тобой куда-нибудь съездим. Мне хотелось до наступления зимы показать тебе юг Англии. Увы, — добавил он с сожалением в голосе, — я оказался слишком занят.
Объяснение казалось вполне правдоподобным, однако Шарлотта все-таки не могла поверить Роэну.
Когда он привез ее домой, она с вызывающим видом распахнула дверь спальни, столь явно предназначавшейся для Кэтрин. Роэн вздохнул.
— Я намеревался все это отсюда убрать, — медленно произнес он. — И сделал бы это до твоего приезда, если бы корабль не прибыл раньше намеченного срока. Ты сама выберешь занавеси и мебель.
Шарлотта решила, что наступил самый подходящий момент для того, чтобы сказать о главном.
— Конечно, было бы гораздо приятнее видеть занавеси, которые выбрала сама, — проговорила она с милой улыбкой. — Но я сумела бы вытерпеть даже эти вензеля… Вот только неприятно рожать ребенка под одеялом, расшитым инициалами другой женщины. Роэн в изумлении уставился на жену.
— Ребенка? — прошептал он недоверчиво.
— Да, Роэн. Нашего ребенка. Весной. — Шарлотта уже решила: независимо от того, кто отец ребенка, ей надо вести себя так, чтобы обеспечить ему отцовскую любовь и защиту.
— Наш ребенок…
Шарлотта не могла понять, доволен ли Роэн ее новостью. И вдруг он рассмеялся.
— Буду честен. Я никогда не задумывался над тем, что могу стать отцом! — Он осмотрелся, поморщился. — Ты не должна проводить здесь свою первую ночь. Ты будешь спать в моей комнате, со мной.
Что ж, самое трудное позади: Роэн не спросил ее, когда именно весной она будет рожать. С облегчением вздохнув, Шарлотта последовала за мужем. Многое удивило ее в спальне Роэна. Хотя бы то, что он запирает свою комнату… Впрочем, об этом Шарлотта уже знала. Она сразу же обратила внимание на огромную кровать с балдахином; комоды же — да и вся прочая мебель — казались просто пугающе массивными. И… неужели у одного из окон действительно закреплена веревочная лестница? Для чего она здесь нужна? Может… Роэн опасается, что в дом ворвутся вооруженные люди? Что ж, в таком случае веревочная лестница ему понадобится…
Шарлотта заставила себя отвести взгляд от лестницы и осмотрела стены, увешанные картами.
— Вижу, что фамильным портретам ты предпочитаешь географические карты, — заметила она с улыбкой.
— Фамильные портреты — это для тех, у кого имеются предки, — усмехнулся Роэн. — А у меня их на удивление мало.
Шарлотта заметила, что он подошел к окну и стал прятать лестницу за красновато-коричневые бархатные занавеси.
В ту ночь Роэн ласкал ее с такой нежностью, какой она прежде никогда в нем не замечала.
— Мой идеал, — шептал он, вдыхая аромат ее шелковистых волос. — А теперь ты родишь мне сына…
«Или дочь», — подумала Шарлотта. Нежность Роэна превратила их близость в волшебную сказку, и Шарлотте хотелось, чтобы эта ночь длилась вечно.
Она провела в спальне Роэна всего три ночи — вскоре ее спальню и гардеробную очистили от незримого присутствия Кэтрин. Кроме того, на стенах появились бело-голубые французские обои, необыкновенно изящная французская мебель — ее выбрала сама Шарлотта, — небесно-голубые занавеси и новое шелковое покрывало. На полу же лежал синевато-фиолетовый китайский ковер, в котором ноги утопали чуть ли не по щиколотку. Куда делась прежняя обстановка, Шарлотта не знала, но решила, что ее продали. Главное, она исчезла, как и сама Кэтрин, — и Шарлотта надеялась, что навсегда.
— Мне повезло с этим домом, — сказал Роэн. — Сначала я хотел приобрести другой, который не вполне меня устраивал, и лишь в последний момент освободился этот. — Он улыбнулся. — Тебе, наверное, будет интересно узнать, что здесь раньше жила герцогиня Кендал.
Шарлотта ахнула:
— Герцогиня… Ты говоришь о Каланче?
— Она была любовницей короля, — заметил Роэн.
— Знаю, но…
Шарлотта помнила, как ее веселая мать, Симбелин Вэйл, до слез хохотала, слушая рассказы о поразительно некрасивых немках, любовницах короля Георга I. Особенно ее веселили рассказы о Слонихе, огромной женщине, не носившей корсетов, и о высокой и худой, которую прозвали Каланчой. Шарлотта всегда считала эти рассказы невероятно смешными, но было очевидно, что Роэн придерживается иной точки зрения.
— Значит… это знаменитый дом, — пробормотала Шарлотта.
— В какой-то степени — да.
Роэн хмурился. Видимо, он с огромным уважением относился к монархам — по крайней мере к Немцу Георгу.
— А как ты относишься к Немцу Георгу? — спросила Шарлотта.
— Я считаю, что именно в таком человеке нуждалась Англия, — заявил Роэн.
Шарлотта поняла, что рассердила мужа, и начала рассказывать ему о том, как она вместе с Милройдами знакомилась с Лиссабоном и его окрестностями.
— Они были ко мне так добры! — воскликнула Шарлотта. — Я бы хотела написать им и пригласить навестить нас.
К ее изумлению, Роэн покачал головой.
— Для Португалии они годились, — сказал он, пожимая плечами. — С ними я мог тебя оставить. Но здесь, в Лондоне, от них пользы не будет.
Шарлотта поняла, что люди интересуют Роэна лишь потому, что можно воспользоваться их услугами. Однако она тут же напомнила себе, что и сама пытается обмануть мужа, — ведь не исключено, что она носит ребенка не от Розна* А что, если он окажется похожим на Тома?
Памятуя об этом — они ехали за покупками, — Шарлотта проговорила:
— Я так часто жалею о том, что у меня такие волосы и глаза…
— Я считаю, что у тебя чудесные глаза и волосы, — отозвался Роэн. — А ты бы хотела изменить их цвет?
— У моей матери волосы были гораздо светлее — пепельные, как лунный свет. Мне всегда хотелось иметь такие же. — Шарлотта вздохнула. — А у моего отца были необычайные зеленые глаза, такие ясные!.. Но у меня…
— У тебя чудесные фиалковые глаза.
— Я бы предпочла иметь зеленые. — И она с надеждой в голосе добавила:
— Может, у малыша будут именно такие?
На самом деле у матери Шарлотты волосы были темнее, чем у нее, а у отца глаза были ярко-голубые. К счастью, портреты ее родителей не сохранились, дядя Расе продал их еще на Силли, так что Роэн не смог бы узнать правду.
Шарлотта немного успокоилась, когда Роэн с мягкой улыбкой сказал:
— Надеюсь, что если родится девочка, то она будет похожа на тебя. Но мы примем то, что пошлет Бог. — Он рассмеялся. — Только бы она не оказалась похожей на Расса!
— А я надеюсь, что мне больше не придется его видеть! — воскликнула Шарлотта.
Однако она его увидела — на следующий же вечер.
Шарлотта надела темно-синий бархатный халат и села поближе к огню — вечер был холодный. И тут громко звякнул дверной молоток. С кочергой в руке Шарлотта вышла на лестничную площадку. В следующее мгновение она сжала кочергу с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
В холле, прямо перед Розном, стоял дядя Расе, ее опекун. Он хмурился, вид у него был довольно неухоженный, но потрясенная его появлением Шарлотта не обратила на это внимания.
— Давно пора было вернуться, — проворчал Расе. — Я все прячусь от кредиторов, ожидая уплаты по вашей расписке! Извольте заплатить, иначе я подам на вас в суд.
— Не сомневаюсь, — холодно ответил Роэн. — Но я успел познакомиться с делами Шарлотты, и оказалось, что мать оставила ей приличное наследство. А вы эти деньги растратили!
Даже Шарлотта услышала, как дядя заскрипел зубами.
— И вы посмеете…
— Посмею, — перебил его Роэн. — Но я — человек разумный. Я обещал вам немалую сумму, а сейчас предлагаю: я готов заплатить половину — этого вам хватит, чтобы расплатиться с карточными долгами. В остальном наш договор останется в силе.
— Как бы не так! Я получу всю сумму целиком, или к вам завтра же явится судебный исполнитель!
— И не найдет меня, — улыбнулся Роэн. — А к тому времени ваши кредиторы вас найдут, потому что я об этом позабочусь. Так что вам придется потомиться в долговой тюрьме!
— Моего опекуна надо обвинить в убийстве! — неожиданно закричала Шарлотта.
В следующее мгновение взбешенная Шарлотта метнула в Расса кочергу, — метнула так, словно держала в руке копье. Ее необычное оружие пролетело мимо люстры и, вонзившись в широкую полу дядиного кафтана, пришпилило его к массивной дубовой двери. Однако сам Расе остался невредим.
Роэн бросил взгляд на супругу, напоминавшую сейчас ангела-мстителя, спустившегося с небес, чтобы растерзать Расса. Роэн нахмурился — ведь его жена вступилась не за него, а за своего бывшего возлюбленного. Однако он тотчас же взял себя в руки и, насмешливо глядя на бледного Расса, проговорил:
— Зная, как она к вам относится, вы все-таки желаете потребовать ее обратно?
— Настоящая дьяволица, как и ее мать! — заорал Расе срывающимся от страха и ярости голосом.
— Значит, договорились? Мы встретимся с вами завтра на Флит-стрит. — Увидев, что Рассу удалось наконец высвободить свой кафтан, он распахнул перед ним дверь. — Радуйтесь, что Шарлотта промахнулась!
— Но если вы снова появитесь в этом доме, — закричала Шарлотта, — то так легко не отделаетесь!
Что-то пробормотав себе под нос, Расе выскочил за дверь. Роэн повернулся к лестнице, но Шарлотта уже исчезла. Плачет ли она сейчас, содрогаясь при мысли о том, что едва не убила человека, или кипит от ярости из-за того, что ее бросок не достиг цели, — этого Роэн не знал. Однако он не сомневался: Шарлотте сейчас лучше побыть в одиночестве. Не желая беспокоить жену, Роэн ушел к себе.
Шарлотта долго стояла у окна. Ее все еще била дрожь. Снова и снова перед ней возникало лицо Расса: когда ее опекун ссорился с Роэном, у него были такие же глаза, как в тот момент, когда он набросился на Тома. Поэтому она и бросила в него кочергу… И чуть не убила человека. При этой мысли у нее кружилась голова…
Несколько недель спустя Шарлотта уже кое-что знала о делах своего мужа — она наблюдала и делала выводы. К Роэну часто, причем в самое разное время, приходили довольно странные посетители. Приходил даже Роберт Уолпол, первый лорд казначейства, обладавший едва ли не большей властью, чем сам король. Шарлотта не сомневалась в том, что Уолпол снабжает Роэна деньгами, а тот выполняет какие-то таинственные поручения лорда — муж часто уезжал из Лондона, иногда на континент. Шарлотта не спрашивала Роэна о том, почему он уезжает и куда именно.
Как-то раз, за ужином, она все же попыталась расспросить мужа о его делах. Роэн, державший в руке рюмку с рубиновым портвейном, пристально посмотрел на жену.
— Можно сказать, что я — человек первого лорда, — произнес он. — Уолпол считает меня сумасшедшим, но очень полезным сумасшедшим. Наверное, меня можно назвать Устроителем. Я устраиваю встречи тех, кто не может встретиться и, возможно, не должен встречаться. Я устраиваю тайные свидания и переговоры, которые нельзя поручить послам. И разыскиваю людей, которых трудно найти. Я передаю известия и получаю сведения, а иногда перевожу крупные суммы денег.