Шервуд Валери. Я тебя найду

   В это мгновение раздался страшный треск. Карета резкой остановилась, едва не перевернувшись. Дорогу преградила опрокинувшаяся тяжелая повозка. Лошади бились и отчаянно ржали, возчик сыпал проклятиями. На слишком крутом повороте повозка перевернулась и придавила всадника. Это был Джим. Он мертв — поняла Кассандра. Вскрикнув, она выскочила из кареты и бросилась к несчастному.
   Позже она поняла, что произошло. Джим догнал почтовую карету, когда она прибыла в Лондон, — Фебы в ней не оказалось. Он мчался обратно, чтобы сказать об этом Кассандре.
   К величайшему изумлению Кассандры, в Лондоне ее встретили отец и Йетс. Они сразу же отвезли девушку домой, где ее ждало новое потрясение.
   — Нам надо найти Фебу! — настаивала она. — Девочка испортит себе жизнь! Она…
   — Хватит! — взревел Роэн. — Довольно лжи! — Он видел только одно: Кассандра так похожа на Шарлотту, а ведь та лгала ему! — Ты пыталась скрыть свой побег, заставив этого паренька ехать верхом рядом с почтовой каретой. Совершенно ясно, что…
   — Ничего не ясно! Феба сбежала, и мы с Джимом поехали за ней, чтобы ее вернуть.
   Роэн помахал перед лицом Кассандры листком бумаги.
   — Я получил от твоей сестры письмо, в котором она пишет, что ты сбежала из пансиона в почтовой карете. Она знала, что у тебя встреча с каким-то парнишкой, но не была уверена, поедет ли он с тобой. Это письмо она отправила с кучером той кареты, которая утром выехала из Колчестера.
   Кассандра похолодела. Феба ее провела! Было ясно, что отец теперь не поверит ничему, что бы она ни говорила. Она гордо подняла голову.
   — И ты решил верить Фебе, а не мне, — горько проговорила она.
   Она была такой же упрямой, как ее мать! Роэн с трудом подавил ярость.
   — Я уже решил, что с тобой делать. Я нашел для тебя другую школу — самую строгую на этом острове!
   Кассандре даже не позволили остаться в Лондоне на Рождество — ее на следующий же день отправили в Колчестер.
   Школа миссис Эффингем совершенно не походила на пансион в Кембридже с его непринужденной обстановкой. В строгом заведении мистрис Эффингем у воспитанниц не было ни единой приятной минуты. Пансионерок заставляли ходить потупившись и много молиться.
   Фебу нисколько не смутило ее предательство: ведь его результат оказался таким, каким ей хотелось. Она с удовольствием сообщила Кассандре, что семья Джима винит ее в гибели юноши. А еще в письме было написано следующее:
   «Когда мы увидимся в следующий раз, тебе придется называть меня» леди Хотон «. Клайв носит титул лорда Хотона. Его мать — вдовствующая маркиза Гринси. Она пока меня не принимает, но примет обязательно! Мы поженились на Флит-стрит. Отец пока ничего не знает. И хорошо — он пришел бы в ярость!»
   Леди Хотон! Кассандра потрясенно отложила письмо сестры. Неужели Феба не понимает, что свидетельство с Флит-стрит не дает ей права на титул? А потом она перечитала тот абзац, в котором Феба сообщала, что мать Джима не желает о ней слышать, и ее вновь пронзило острое чувство вины.
   Мать Джима совершенно права, обвиняя ее! Она втянула Джима в то, что его не касалось, — и вот он погиб. Она будет помнить об этом всю жизнь.
   Когда в начале февраля 1750 года миссис Эффингем умерла от удара, ее помощница, миссис Питерсон, не чувствуя себя в силах управлять пансионом, просто отправила всех воспитанниц по домам. Так и случилось, что 8 февраля 1750 года Кассандра Кейнс приехала в Лондон на почтовой карете — на этот раз во время снегопада. И хотя она не забыла своей трагедии в прошлый приезд, при виде зданий столицы она невольно почувствовала радостное возбуждение.
   Почтовую карету, ехавшую по оледеневшему булыжнику, вдруг резко встряхнуло. Кассандре показалось, что лошади сейчас упадут. Откуда-то из-под земли донесся приглушенный рокот. Кожаные занавески кареты заколыхались, внутрь ворвался рой снежных хлопьев, и пассажиры увидели, как на ближайшем доме рухнула дымовая труба.
   — Землетрясение! — заверещала пожилая дама. — Настал Судный день!
   Она обвела безумным взглядом спутников, которые казались не менее потрясенными, — люди в основном верили, что землетрясения являются знаком Божьего гнева. Господь обрушивает дома на головы грешников.
   Толчок был всего один, и Кассандре казалось даже, что в дороге на ухабах карету трясло и посильнее, — но пожилая дама пришла в ярость. Указывая трясущимся пальцем на девушку, она вопила:
   — Это ты, потаскушка, набрала грехов! Такая молодая, а едешь одна!
   — Я возвращаюсь домой, потому что владелица моего пансиона умерла и школу закрыли! — объяснила Кассандра.
   Дама замолчала, но продолжала смотреть на Кассандру со злобным подозрением. Кассандра подумала, что, возможно, и заслужила такое отношение. Разве не по ее вине на окраине Лондона погиб юноша? И вот теперь столица встретила ее землетрясением!
   Огромным облегчением для Кассандры стал подслушанный ею разговор джентльменов на постоялом дворе, куда она зашла, чтобы выпить горячего шоколада, прежде чем ехать по холоду дальше. Они говорили о землетрясении, объясняя его природными причинами.
   — Говорю вам: дело в этом самом электричестве в воздухе, которое недавно открыли! — глубокомысленно заявил один.
   — И не забудьте: перед самым толчком атмосферное давление очень понизилось, — подхватил второй.
   — Глупости! — ударил по столу кулаком третий. — Дело в близости планеты Юпитер!
   Кассандра была очень обрадована услышанным. Значит, есть люди, которые считают, что у землетрясений есть естественные причины! Действительно, а почему бы им не быть? Когда зимой из-за мороза от скалы откалывается кусок и катится вниз по склону, никто не заявляет, что это — Божье наказание, даже если этот камень пробивает крышу в доме у какого-нибудь несчастного!
   Немного успокоившись, она допила шоколад, наняла извозчика и отправилась на Гросвенор-сквер, опасаясь, что встреча с отцом не принесет ничего приятного.
   Однако Роэна Кейнса дома не оказалось. Йетс впустил Кассандру в дом и мрачно сообщил, что хозяин в очередной раз отправился разыскивать Фебу, которую якобы видели в Оксфорде. Кассандру изумило то, что сестре удавалось все это время ускользать от отца.
   Итак, Кассандре предстояло стать хозяйкой дома — по крайней мере до возвращения отца. Что будет потом? Она решила пока об этом не задумываться. Ее багаж еще не успели отнести наверх, как раздался стук дверного молотка.
   — Небось, снова тот тип, что уже неделю приходит каждый день, — проворчал Йетс, направляясь к дверям.
   Кассандра из любопытства остановилась у лестницы.
   — Роэн Кейнс еще не вернулся из своей поездки? — осведомился любезный голос с сильным шотландским акцентом.
   — Пока нет, сэр.
   Йетс собрался закрыть дверь, когда Кассандра вдруг сказала:
   — Подожди, Йетс. Попроси джентльмена зайти в дом. С удивленным видом Йетс открыл дверь шире, и в дом вошел коренастый пожилой мужчина с румяными щеками, ясными глазами и очень веселой улыбкой.
   — Ваш покорный слуга, девочка. Незнакомец отвесил Кассандре такой галантный поклон, что она решила: в молодости он был неотразим.
   — На улице очень холодно, — сказала она. — Не хотите ли выпить чаю — или чего-нибудь покрепче, — прежде чем снова выходить в такой снегопад?
   Гость согласился. Пока Кассандра пила чай, а гость — бренди, она узнала, что незнакомца зовут Роберт Данлоутон, что он из низинной Шотландии, а его дело к ее отцу заключается в следующем: он узнал, что Роэн Кейнс не бывает в своем поместье, и захотел купить Олдершот-Грейндж.
   — О, вы можете его об этом просить, но он продавать не будет, — уверенно заявила Кассандра.
   — И почему же? — спросил улыбчивый джентльмен, которого она уже называла по его просьбе Робби.
   — Потому что он давным-давно обещал, что Олдершот-Грейндж будет моим приданым. Я его очень люблю. А Феба получит приданое в деньгах, потому что в Олдершот-Грейндж ей не нравится: она всегда мечтала жить в городе.
   — Но вы не против, чтобы я его спросил?
   — Нет, конечно.
   Если уж Олдершот-Грейндж не будет принадлежать Кассандре, то она не могла бы придумать для поместья лучшего владельца. Так она и сказала своему новому знакомому.
   У Робби Данлоутона загорелись глаза.
   — Поскольку вы только что приехали, то, наверное, не знаете, что бал леди Меррифилд состоится, несмотря на снегопад?
   — Да, я не знала.
   Кассандра не скрыла своего огорчения: леди Меррифилд была одной из тех немногих дам, с кем она была знакома в Лондоне, и потому могла бы рассчитывать на приглашение.
   Так она и сказала Робби.
   — Нет нужды огорчаться! — заявил он. — Я тоже знаком с леди Меррифилд, и она пригласила меня сегодня к себе на бал. Беги наверх и надевай бальное платье. Для меня будет честь сопровождать тебя на бал.
   А что, если действительно поехать? Запретить ей было некому! Кассандра так ослепительно улыбнулась, что шотландец был потрясен ее радостью.
   — Налейте себе еще бренди. Я сейчас спущусь! — сказала она, послав ему от двери воздушный поцелуй.
   Робби сидел и тихо посмеивался. Однако смех его оборвался, когда Кассандра спустилась вниз. Ее бархатное бальное платье (по правде говоря — единственное) было куплено в Кембридже, когда они с Джимом собирались на бал, который должна была дать одна из его сестер. Однако в тот самый вечер, когда Кассандре предстояло надеть обновку, она вдруг поскользнулась на лестнице и пролетела целый марш. Кассандра так и не узнала, что это проделки Фебы: раздосадованная тем, что на нее приглашение не распространилось, она намазала верхнюю ступеньку маслом. Пока Кассандра летела вниз, ее хитрая сестра стерла масло платком. Во время падения платье порвалось. Его, правда, удалось починить, но вот с подвернутой лодыжкой ничего сделать было нельзя: Кассандра не попала на бал и неделю лежала в кровати. А вот Феба на том балу побывала: она попросила у Кассандры разрешения, чтобы Джим взял ее на бал вместо нее. А бальное платье Кассандра так ни разу и не надевала.
   Теперь у нее появилась возможность надеть это платье — и бал обещал быть куда интереснее, чем простенький увеселительный вечер в Кембридже. Надев платье, Кассандра сразу же поняла, что ряды кружевных рюшей, которыми кембриджская портниха заполнила большое декольте, выглядят просто нелепо. Она безжалостно вырезала кружева, и у платья получился ослепительный вырез. Лиф оказался тесноват, но благодаря этому грудь соблазнительно округлилась под декольте.
   Делать прически Кассандра не умела, и поэтому просто тщательно расчесала свои шелковистые волосы и уложила их узлом, переплетя дешевым ожерельем со стразами: при свете свечей они будут напоминать бриллианты. Одна прядь в узел не попала и локоном свисала к белоснежному и почти обнаженному плечу.
   Несмотря на то что бархат был немного измят и пропитался запахом лаванды, перед задохнувшимся от восторга шотландцем предстала настоящая красавица с ярко блестевшими глазами и разрумянившимися от волнения щеками.
   — Ты — необыкновенное видение, — глуховатым голосом произнес он.
   — Ох, спасибо! — Все мысли Кассандры были заняты другим, гораздо более важным вопросом. — Робби, ты мне не поможешь? По-моему, я плохо застегнула верхний крючок.
   Она повернула к нему свою стройную спину. Сильные руки Робби чуть заметно дрожали, когда он застегивал ей платье, и потом, когда нагнулся, чтобы помочь ей надеть высокие сабо поверх бальных туфелек. Выпрямившись, он с изумлением посмотрел на шестнадцатилетнюю богиню, которая буквально у него на глазах превратилась из очаровательного ребенка в ослепительную женщину.
   — Я пойду за извозчиком, — сказал он, протягивая руку за шляпой.
   — Чепуха! Йетс отвезет нас в нашей карете, — отважно объявила Кассандра. — Йетс! Я желаю, чтобы нам подали карету, Мы с Робби едем на бал к леди Меррифилд!
   Йетс неодобрительно посмотрел на нее и, похоже, собрался отказаться выполнить приказ.
   — Иначе нам придется брать извозчика, — негромко сказал Робби Данлоутон.
   Похоже, прямой взгляд шотландца заставил Йетса изменить решение. Он заложил семейную карету с темно-красными бархатными подушками и меховой полостью. Когда они приехали в дом леди Меррифилд, бал был уже в разгаре. Леди Меррифилд до своего замужества была просто Джейн Лейн и когда-то весьма любезно улыбалась опасному щеголю Роэну Кейнсу. Теперь эта приветливо снисходительная светская дама тепло приветствовала коренастого шотландца и необычайно привлекательную юную девушку.
   — Но как вы выросли! — воскликнула она, разглядывая Кассандру. — Боже, при виде вас я чувствую себя старухой! Как мило, что вы ее привезли ко мне, Робби. Я и не знала, что она в городе. Вы должны пригласить меня на танец, пока кто-нибудь из этих молодых франтов будет танцевать с Кассандрой.
   Повинуясь приказу хозяйки бала, Робби был вынужден уступить Кассандру молодым гостям леди Меррифилд. Девушку окружили улыбающиеся молодые люди, и каждый из них горел желанием потанцевать с ней.
   — По правде говоря, я не училась танцам, — призналась она, краснея.
   Все они почли за честь учить ее!
   В тот вечер, по словам светской «Газетт», прекрасная блондинка в белом бархате покорила весь Лондон. Она не пропустила ни одного танца, знакомства с ней искало столько людей, что она потом не могла вспомнить их имен. Ее буквально засыпали приглашениями на балы и рауты. Был, однако, в тот вечер и один неприятный момент. Темноволосая дама в темно-красном бархате, красивая, но немного увядшая, заметив Кассандру, подошла к ней и попросила, чтобы их представили друг другу.
   — Так вы — дочь Роэна, — пробормотала она, меряя ее взглядом. — Вы совершенно не похожи на отца.
   — Говорят, что я похожа на мать.
   — Это правда. Если бы не цвет ваших волос и глаз, я могла бы принять вас за Шарлотту. Говорят, вы привезли с собой землетрясение…
   Кассандра невольно замерла. Однако оказавшийся рядом Робби разрядил напряженную атмосферу громким смехом:
   — Если шестнадцатилетние девочки привозят в Лондон маленькие землетрясения, то боюсь, что такие зрелые матроны, как вы, могут принести цунами!
   Кэтрин Талибонт — она теперь звалась леди Скоупс, поскольку вышла замуж за никому не известного баронета, — прикусила губу, услышав, что ее именуют «зрелой матроной», но заставила себя улыбнуться, поскольку окружающие подхватили добродушный смех Робби.
   Робби быстро увел Кассандру прочь. Он заметил злобный взгляд, которым Кэтрин проводила девушку.
   Талибонты так никогда и не признали свою овдовевшую невестку. Долги заставили ее принять предложение сэра Уилфрида Скоупса, который мог себе позволить вывозить ее в Лондон всего раз в году — да и то ненадолго. Во всем этом они винила Роэна Кейнса. Его младшая дочь совершила большую ошибку — Кэтрин с удовольствием узнала, что Роэн уже многие месяцы безуспешно разыскивает Фебу по всей Англии. Но теперь его старшая дочь, унаследовавшая ослепительную красоту Шарлотты, готовилась покорить светское общество! Возможно, Кассандре тоже можно будет подстроить какую-нибудь пакость…
   Слова леди Скоупс встревожили Кассандру.
   — Вы тоже считаете, что землетрясение приносят грешники? — спросила она у Робби.
   — Ничуть, — уверенно отвечал он. — Я считаю, что земля трясется тогда, когда ей это вздумается, и ни человек, ни Бог не имеют к этому никакого отношения!
   Их разговор неожиданно прервался. К ним приближалась полная леди в лиловом платье с блондами. Сопровождавшая ее хозяйка дома представила матрону как леди Стенхоуп. Робби тактично отошел в сторону.
   У леди Стенхоуп было пятеро дочерей — старшую, Мэвис, она только что вывезла в свет, но лондонские денди не уделяли ей особого внимания. Леди Стенхоуп рассыпалась в сочувственных восклицаниях по поводу ситуации, в которой оказалась Кассандра: пансион закрыли, а на Гросвенор-сквер девушка окажется совсем одна! А ее Мэвис так скучает без общества! Не согласится ли Кассандра погостить у них в доме, взяв с собой этого милого шотландца, который сопровождает ее сегодня. Он ведь не женат, кажется? Женатые мужчины — такие скучные гости!
   Кассандра тайком взглянула на леди Меррифилд, та чуть заметно кивнула. Тогда Кассандра с благодарностью приняла предложение леди Стенхоуп: по правде говоря, ее не слишком радовала перспектива жить на Гросвенор-сквер в обществе слуг. Йетса немедленно отправили за нераспакованными вещами Кассандры, которые он должен был доставить к леди Стенхоуп.
   Робби тоже с радостью принял приглашение стать гостем леди Стенхоуп. Он вдовел уже десять лет, двое его сыновей, увы, погибли в море. Он собирался купить поместье и разводить овец — по крайней мере так он говорил себе. Однако теперь, когда в его жизнь впорхнул этот нежный шестнадцатилетний мотылек, он уже не был столь уверен в том, что ему хочется именно этого.
   На следующее утро снег прекратился, и, леди Стенхоуп повезла Кассандру и Мэвис за покупками. Узнав, что Кассандра не приобретала нарядов уже больше года, она немедленно купила ей утреннее и дневное платье, счет за которые (вместе с кое-какими мелочами, которые предназначались для нее самой) был выписан на имя Роэна Кейнса. Кассандру она заверила, что ее отец не будет возражать. Истосковавшаяся по красивым нарядам и развлечениям девушка не стала возражать: если отец вообще разрешит ей остаться в Лондоне, он захочет, чтобы она была прилично одета.
   Робби встретился с дамами за чаем. Стало ясно, что леди Стенхоуп — тоже давно овдовевшая — имеет виды на Робби. Кассандра, которую это обстоятельство позабавило, переглянулась с Мэвис. Та спрятала улыбку, но глаза ее искрились смехом. Ситуация сблизила девушек, и они моментально подружились.
   Жизнь у леди Стенхоуп стала для Кассандры — а с появлением новой подруги и для Мэвис — сплошным праздником. На второй вечер на рауте от Кассандры буквально не отходил Тони Данн, который попытался полностью завладеть ее вниманием. Поначалу она сопротивлялась: с этим юношей у нее связаны были воспоминания о Кембридже и о Джиме, — но затем Тони удалось преодолеть ее сопротивление. Он вдруг заявил, что она и Джим никогда не стали бы парой: тот был для нее слишком флегматичен, а он, Тони, ей больше подходит. При этом он принял такую забавную позу, что Кассандра невольно рассмеялась и почувствовала себя с ним свободнее.
   Неделя прошла в сплошных увеселениях. Во время катания на санях Тони поцеловал Кассандру — и ее юное тело откликнулось на его порыв. Случившееся потрясло девушку.
   — Ты должна выйти за меня замуж и спасти мое доброе имя! — заявил Тони при следующей их встрече. Поцелуй зажег в нем такое желание, которое требовало удовлетворения, и он прекрасно понимал, что когда речь идет о светской молодой особе, то единственным путем продолжения отношений может стать только брак.
   — Неужели, Тони?
   Кассандре он нравился, этот знатный и красивый молодой человек, остроумный и чуть легкомысленный.
   — Конечно!
   Она засмеялась и поспешно отошла, чувствуя себя почти влюбленной в Тони — но только почти. И все-таки в конце этой головокружительной недели оказалось, что она помолвлена с Тони Данном. По крайней мере он во всеуслышание объявил о помолвке, а она не стала ему противоречить. Кто знает, что произойдет по возвращении ее отца? А Тони обещал увезти ее в Гретна-Грин, если ее отец не даст своего разрешения на их брак!
   Спустя две недели Роэн вернулся. Узнав об этом, Кассандра попросила Робби отвезти ее домой — и по дороге рассказала ему обо всем: о Фебе, о Джиме… И призналась, что помолвка произошла помимо ее воли. Хотя Робби было больно сознавать, что эта удивительная красавица может вскоре выйти замуж и исчезнуть в йоркширском поместье Данна, он постарался успокоить и ободрить ее.
   Роэн Кейнс был утомлен и разочарован. Ему снова не удалось найти Фебу. А ведь Феба была его любимицей. Один взгляд на Кассандру причинял ему боль — у нее было лицо Шарлотты. А вот Феба, своевольная Феба, была во всем похожа на него — и он любил ее всем сердцем.
   Едва поздоровавшись с Кассандрой, он обменялся рукопожатием с Робби Данлоутоном.
   — Насколько я понял, вы опекали мою дочь и следили, чтобы у нее не было неприятностей, — сказал он. По лицу Робби скользнула улыбка:
   — По крайней мере я пытался.
   — Очень мило с вашей стороны. — По-прежнему не обращая внимания на Кассандру, Роэн налил гостю вина.
   — У нас с вашей дочерью оказалась общая знакомая — леди Меррифилд.
   — Слышал. Она остановила меня на въезде в город и обо всем рассказала.
   Кассандра похолодела: это означало, что отец слышал уже и о Тони Данне! И он не предлагает ей вина: может, он собирается посадить ее на хлеб и воду?
   — Я почту за честь, если вы согласитесь погостить у нас — конечно, если сможете оторваться от леди Стенхоуп. — В голосе Роэна звучала ирония: все знали, что леди Стенхоуп активно ищет мужа.
   — Думаю, что смогу, — широко улыбнулся Робби. — Вы не хотите поговорить с дочерью наедине?
   — Не вижу необходимости. Кассандра, что скажешь?
   — Ну, пансион закрыли, и…
   — Я знаю. Леди Меррифилд говорит, что ты стала одной из самых популярных молодых леди в Лондоне. Кассандра покраснела.
   — Я не знаю, как ты отнесешься к…
   — К этому молодому человеку, к Тони Данну? О нем она тоже мне рассказала. Я еще не решил. Когда ты будешь готова дать ему ответ, пошли его для разговора со мной. Но не раньше. — При виде ее изумления он мрачно улыбнулся. — А чего ты ожидала? Что я тебя казню?
   — Я не знала, как ты все это примешь, — откровенно призналась Кассандра.
   Робби рассмеялся:
   — Молодость!
   Его смех задал нужный тон. Роэн с улыбкой повернулся к своему гостю:
   — Я смертельно устал. Вы не могли бы позаботиться о том, чтобы вещи Кассандры доставили от леди Стенхоуп сюда? Когда я в Лондоне, то предпочитаю, чтобы моя дочь жила под крышей отчего дома.
   — Буду счастлив. А вот леди Стенхоуп не будет. Она привыкла к тому, что Кассандру окружает множество поклонников.
   — Пусть отвыкает, — сухо отозвался Роэн. Он снова повернулся к дочери. — Леди Меррифилд сказала, что леди Стенхоуп возила тебя за покупками.
   — Да, — виновато произнесла Кассандра. — И сделала их немало.
   — Попроси, чтобы она прислала счета мне. И поблагодари ее от моего имени.
   Кассандра ушла с Робби, совершенно потрясенная неожиданной снисходительностью отца. Провожая ее взглядом, Роэн решил, что вел себя весьма великодушно. Он действительно устал, но не это помешало ему сопровождать дочь к леди Стенхоуп: как всегда ему больно было видеть ее сходство с Шарлоттой. Однако и Кассандра была рада поскорее расстаться с отцом. Она обожала мать и очень горевала о ее смерти, но отцу не доверяла. Воспоминания детства не давали ей покоя. Ее уверяли в том, что это — лишь кошмарные сны, но она не была в этом уверена. И потом, Роэн Кейнс был из тех людей, которых любить трудно. Не могла забыть Кассандра и о том, что отец поверил навету Фебы, отправил ее в суровый Колчестер.
   Отчуждение между отцом и дочерью все увеличивалось.

Глава 28

   8 марта 1750 года
   Восьмого марта, ровно через месяц после того землетрясения, которое встретило Кассандру при въезде в Лондоне, город встряхнуло еще раз. На этот раз Кассандра оказалась в шляпной мастерской, куда они с леди Стенхоуп и Мэвис зашли, чтобы выбрать для Мэвис новую шляпку.
   В салоне находилось еще несколько дам, но Кассандра не видела их за шляпами, которые громоздились на подставках для париков, рядами лежали на полках вдоль стен. Внезапно возникший рокот наполнил помещение, оно качнулось так, что шляпки посыпались с полок, а подставки для париков опрокинулись. Несколько покупательниц пронзительно закричали, а одна даже потеряла равновесие и упала. Закончилось все так же внезапно, как и началось.
   Салон больше не раскачивался, но все застыли среди груды шляп и подставок. Шляпница кусала губы, поспешно возвращая свой товар на полки.
   — Пойдемте, Кассандра. — Леди Стенхоуп пыталась говорить с достоинством. — Не думаю, чтобы Мэвис захотелось примерять шляпки, которые валялись на полу у всех под ногами!
   Она собиралась вывести девушек на улицу, когда до них донесся голос леди Скоупс — бывшей Кэтрин Талибонт, исполненный ехидства:
   — Я слышала, что Роэн Кейнс вернулся в Лондон. Не сомневаюсь, что это он навлек на нас землетрясение. Если вы помните, милая леди Криспин, я рассказывала вам, как в Португалии Роэн стал причиной гибели моего дорогого мужа. Он…
   Кассандра не расслышала последних слов Кэтрин — леди Стенхоуп буквально вытолкнула ее из мастерской.
   — Не прислушивайтесь к этим глупостям, — сказала она Кассандре, презрительно фыркнув. — Кэтрин Олни, перед тем как выйти замуж за Юстаса Талибонта, была помолвлена с вашим отцом. Юстаса в Лиссабоне убил грабитель — и, по-моему, Кэтрин Талибонт из-за этого повредилась рассудком. Вернувшись, она стала уверять всех, что убийство ее мужа подстроил ваш отец. Но свидетели утверждают, что его в это время не было даже рядом с гостиницей, где остановился Юстас Талибонт.
   И все же Кассандра почувствовала себя неуютно: она помнила, что именно леди Скоупс на балу у леди Меррифилд спросила, не привезла ли она в Лондон землетрясение. Теперь вот обвиняет отца. Ясно, что эту женщину надо считать своим врагом.