Шидловский Дмитрий. Пророк

   – Что ты, дорогой! Пошли, сейчас тосты говорить будем.
   Грузинское застолье увлекло нас. Кипиани непрерывно произносил тосты, выполняя роль тамады, веселье перехлестывало через край, и даже Юля, в начале сидевшая с отстраненным видом, быстро увлеклась, весело смеялась и одаривала благосклонными взглядами тех, кто отпускал ей комплименты. Уступив настойчивым просьбам Давида, она станцевала с ним грузинский танец, прилежно изображая из себя полную достоинства грузинку, в то время как лысеющий и заметно обрюзгший Давид выделывал вокруг нее затейливые коленца под заводной ритм оркестра.
   – Ты давно знаешь Кипиани? – спросила она меня, после того как князь произнес напыщенный тост в честь «своего давнего друга Александра Юсупова».
   – С юности, – ответил я. – Когда нам было по семнадцать-восемнадцать лет, мы облазили почти все петербургские рестораны и злачные места. Да и в Тифлис как-то ездили кутить, на целых две недели. Сколько же мы тогда вина выпили и танцев перетанцевали! – О количестве покоренных мной вместе с Давидом женщин я предпочел умолчать. – Так, как гуляют грузины, не гуляет никто. У них совершенно особое отношение к жизни. Я многому научился у Давида.
   – Гулять и пить?
   – Нет, легко относиться к жизни.
   – А что было потом? – в глазах Юли горел неподдельный интерес.
   – Потом я уехал в Китай и продолжил учиться там.
   – А Кипиани?
   – Он по-прежнему гуляет и пьет.
   Застолье неслось своим путем: грузинские блюда, приготовленные в полном соответствии с традициями, тончайшее вино, музыка и песни грузинского хора...
   Ближе к полуночи Кипиани сам поднялся с рогом в руке и затянул песню.
   – Мне кажется, нам пора, – склонился я к Юлиному уху. – Они здесь будут гулять еще до утра.
   – Да, пожалуй, – согласилась Юля. – Я так много сегодня съела... и выпила. Пойдем, пожалуй.
   Впрочем, само прощание с Давидом заняло едва ли не час. Кипиани решительно не хотел отпускать нас, буквально заставил меня выпить еще несколько бокалов вина и спеть с ним на пару «Я могилу милой искал...». Когда же, наконец, удалось получить милостивое разрешение покинуть застолье, я громогласно пригласил князя Кипиани к себе в гости, подал руку не очень твердо стоявшей на ногах Юле и двинулся к выходу.
   На пороге ресторана мы остановились. Юля в изумлении уставилась на ожидавший нас с открытой пассажирской дверцей «Роллс-ройс».
   – Мы приехали не на этой машине, – решительно заявила она, немного подумав.
   – Да, – согласился я. – Но отсюда поедем на этой. Я выпил слишком много, чтобы сесть за руль.
   – А где твой «Мерседес»?
   – Его отогнали в гараж.
   – Там же мои покупки!
   – Не волнуйся, они никуда не денутся.
   – А когда ты успел вызвать эту машину?
   – Когда ты танцевала с Кипиани.
   – А я думала, ты обо всем забыл и совсем захмелел. Да и вечеринка была такая, что обо всем можно забыть. Ты что, никогда не расслабляешься?
   Я сдержано улыбнулся.
   – И что теперь? – она пристально посмотрела мне в глаза.
   – Если хочешь, можем поехать ко мне. Я покажу тебе свою оранжерею. Ты ведь любишь цветы?
   Юля долго молчала.
   – Да, твою оранжерею я бы посмотрела с удовольствием, – произнесла она наконец.
   Ее руки обвили меня. Я склонился к ней, и мы слились в поцелуе.

Глава 7
ДАРМШТАДТ

   Когда я проснулся, то не сразу понял, который час. Было пасмурно и, глядя в окно, нельзя было тотчас разобрать, стоит ли на улице петербургская белая ночь или наступило утро. Взглянув на каминные часы, я увидел, что уже девять. Осторожно, чтобы не разбудить спящую Юлю, я вылез из-под одеяла, накинул бухарский халат и вышел из спальни. В приемной меня встретил секретарь.
   – Доброго утра, ваша светлость. Вам хорошо спалось?
   – Замечательно, – усмехнулся я. – Что с распоряжениями, которые я передал вчера днем?
   – Все исполнено, ваша светлость. У меня только вопрос. На среду было назначено совещание с председателями советов директоров и управляющими вашими предприятиями. Его прикажете тоже провести без вас?
   – Нет, перенесите на неделю. Я хочу провести его сам. Принесите извинения участникам от моего имени. Скажите, что я выполняю личную просьбу императора и патриотический долг.
   – Слушаюсь, – на лице у Анатолия промелькнула насмешливая улыбка.
   Я холодно посмотрел на него. Анатолий заметно смутился, занервничал, выронил блокнот, который держал в руках, поднял его и потупился.
   – Анатолий, вы действительно считаете, что я могу врать в тех случаях, когда речь идет о патриотическом долге и императорской фамилии? – строго спросил я.
   – Нет, что вы, ваша светлость.
   – Вот и хорошо. Созвонитесь с Франкфуртом, пусть подгонят новую «БМВ» седьмой серии. Поведу сам.
   – Слушаюсь. Прикажете отправить ваш багаж и багаж госпожи Грибовой в аэропорт?
   – Отправляйте.
   Я повернулся и пошел назад в спальню. Когда я вошел, Юля проснулась, сладко потянулась в постели и вдруг испуганно встрепенулась. Бросила взгляд на часы, потом посмотрела на меня.
   – Доброе утро, ваша светлость, – произнесла она наигранно-официальным тоном. – Вчера все было замечательно. Но мне, увы, пора домой. Я сегодня работаю во вторую смену, и к четырем мне надо быть на фабрике.
   – Тебе не надо быть на фабрике, – ответил я. – Мой секретарь созвонился с ее управляющим. Эту неделю ты в отпуске.
   – Что?! – она резко села на кровати и тут же подтянула одеяло, чтобы прикрыть грудь.
   – Мы едем в Висбаден на неделю. Я давно мечтал отдохнуть, а раз уж нашлась такая замечательная спутница, то грех упускать такой замечательный случай. Я все свои дела отложил. Надеюсь, что это же сделаешь и ты. Сессия у тебя закончилась, так что лично я препятствий не вижу.
   – Ты, похоже, считаешь себя вправе решать за всех, кто тебя окружает, – усмехнулась она.
   – Извини, привычка. Ну, так что? Каков будет твой положительный ответ?
   Она задумалась.
   – Когда ты это решил?
   – Вчера, пока ты делала покупки в «Элите».
   – И не счел нужным спросить меня?
   – Нет.
   Она снова замолчала.
   – Я бы съездила в Висбаден, раз уж так вышло. Только мне надо домой заехать.
   – Зачем? Твой паспорт уже здесь. За ним заехали еще вчера. Твои вчерашние покупки уже направлены в аэропорт. Все что надо еще, купим.
   – Я хочу забрать своего плюшевого мишку, – с вызовом ответила она. – Не люблю без него путешествовать.
   Я усмехнулся. Юле явно хотелось хоть в чем-то «победить» меня, чтобы подчеркнуть свою независимость.
   – Хорошо, – ответил я, – заедем за твоим мишкой. Собирайся.
   – А когда у нас самолет? – спросила она.
   – Когда приедем в аэропорт. Полетим на моем «Сикоре». Но я не вижу смысла задерживаться.
   Она отбросила одеяло и начала одеваться. Я молча любовался ее молодым стройным телом.
   – Ты думаешь, я переспала с тобой ради денег? – неожиданно спросила она.
   – Нет, – ответил я.
   Она пристально посмотрела на меня.
   – Правда, не ради денег. И не за покупки. Хотя ты мне, наверное, не веришь. Ты мне действительно очень нравишься... как мужчина.
   Я подошел к ней, поцеловал в губы и вышел из комнаты.
 
   «Сикор» мягко коснулся взлетной полосы и понесся по бетонке, снижая скорость. Юля прилипла к окну, разглядывая всевозможные самолеты из разных стран.
   – Ты впервые в Дармштадте? – спросил я.
   – Я впервые выезжаю за пределы Союза, – ответила она.
   – А где ты в Евразийском союзе была?
   – В Финляндии и Чехии.
   – Тоже красивые страны.
   – Да, но очень разные.
   – Мир прекрасен своим разнообразием.
   – Может быть. А почему ты выбрал именно Дармштадт?
   – Мне просто очень нравятся эти места.
   – Ира сказала, что в Висбадене собирается вся мировая элита.
   – Не совсем вся. Но, если хочешь увидеть сливки русского общества, надо ехать именно в Висбаден. Он популярен у русских аристократов еще с конца девятнадцатого века.
   – Да? Странно. Вроде, и в России, и в Союзе немало хороших курортов.
   – Наверное, это свойство русской натуры – искать счастья на стороне. Впрочем, Висбаден действительно милое местечко, а Дармштадт очень спокойная страна.
   Самолет замедлил свой бег и начал медленно выруливать к месту стоянки. В салон вошел стюард и, склонившись к моему уху, прошептал:
   – Ваша светлость...
   – Что ты шепчешь? – огрызнулся я. – Здесь чужих нет.
   – Виноват, – стюард выпрямился. – По радио передали, что герцог Дармштадтский, узнав о вашем визите, приветствует вас. Вы приглашены на обед в его дворец в Вейсбурге завтра, в четырнадцать ноль-ноль. Встреча «блэктай».
   – Передайте его светлости, что мы с моей спутницей благодарны за приглашение и непременно будем в назначенное время, – ответил я.
   – Слушаюсь, – стюард поклонился и вышел.
   – Ты собираешься взять меня на обед к герцогу?! – в глазах у Юли застыл неподдельный ужас.
   – Герцог будет с супругой, так что по протоколу и мне желательно быть с дамой.
   – Но я же тебе никто!
   – Ты моя спутница, этого достаточно. Вот если бы встреча была в формате «уайт тай», тогда, конечно. Только с законной супругой. Но «блэк тай» мероприятие куда менее официальное.
   – Но я же понятия не имею, как вести себя на таких обедах.
   – Ерунда. На гулянке у князя Кипиани ты разобралась достаточно быстро – не пропадешь и здесь. Если что, я подскажу. Вот только брильянтов тебе придется подкупить. Явиться к герцогу в тех скромных сережках, которые я купил тебе вчера, будет неправильно.
   Юля снова отвернулась к окну.
   Самолет занял свое место на стоянке. Я поднялся и подал Юле руку. Вместе мы спустились по трапу и прошли к зданию аэровокзала. Я протянул наши паспорта офицеру пограничной стражи, и тот тщательно просмотрел их и сличил вклеенные фотографии.
   – Ох уж эта мне немецкая педантичность, – вздохнул я. – Ясно же, что нелегал вряд ли прилетит из России на личном самолете князя Юсупова.
   Офицер поставил штампы в наших паспортах и отдал честь. Мы вышли из зоны пограничного контроля в зал, где нас встретил полноватый мужчина средних лет, одетый в элегантный костюм.
   – Добрый день, ваша светлость, – произнес он по-русски с заметным акцентом. – Клаус Ришенгер, директор компании по прокату автомобилей. Заказанный вами БМВ доставлен.
   – Здравствуйте господин Ришенгер, – ответил я ему по-немецки. – С вашего позволения, давайте говорить по-немецки. Кажется, я лучше владею вашим языком, чем вы моим.
   – Мой бог, вы говорите по-немецки совсем без акцента! – всплеснул руками Ришенгер. – Сейчас хохдойч такая редкость среди иностранцев!
   – Я надеюсь, вы не путаете меня с нуворишами? – усмехнулся я.
   – Разумеется, нет, ваша светлость. Прошу следовать за мной.
   Вместе мы спустились в гараж, где прямо у въезда стояла новенькая темно-синяя БМВ седьмой серии.
   – Какая красивая! – воскликнула Юля.
   – Это новая модель, – с достоинством пояснил Ришенгер по-русски. – Ее продажи начались только неделю назад. Когда нам сообщили, что господин Юсупов желает протестировать эту машину, мы немедленно купили этот экземпляр в Баварии и доставили сюда.
   – Благодарю вас, господин Ришенгер, – я принял у него ключи. – Машину я верну в аэропорт через неделю.
   Я сел на место водителя, Юля разместилась рядом.
   – Оказывается, князь Юсупов тоже играет в машинки, – усмехнулась она, когда я запустил двигатель и медленно поехал по стоянке. – Все мужчины любят возиться с автомобилями.
   – Ничто человеческое мне не чуждо, – ответил я.
   – Погоди, а багаж? – встрепенулась она, когда я повернул к автобану.
   – Доставят в отель без нас.
   – В отель? Ира сказала, что в Висбадене у всех самых богатых людей есть дома.
   – У меня нет. Здесь я в последний раз был года три назад. А держать недвижимость просто ради того, чтобы поучаствовать в ярмарке тщеславия, – не для меня. Я смотрю, за тот час, что ты забирала дома плюшевого мишку, вы с Ирой многое успели обсудить.
   Юля смутилась.
   Машина выскочила на автобан, и я вдавил педаль газа в пол. БМВ плавно ускорилась, и через несколько секунд стрелка спидометра перевалила за отметку в двести километров в час.
   – Ничего себе, как в ракете! – воскликнула Юля.
   – Да, хорошая машина, – подтвердил я.
   – А дороги здесь неплохие, – заметила Юля после непродолжительной паузы. – Не хуже, чем в России.
   – Их начал строить Гитлер в тридцатых годах, – ответил я, – когда Германия была еще единой. Кстати, в России подобные автострады появились только в начале пятидесятых. А германские дороги не везде одинаковы. Скажем, в Дармштадте и Баварии все дороги в идеальном состоянии, в Пруссии – только стратегические магистрали... их курирует военное министерство. А вот в Шлезвиг-Гольштейне дороги хуже, чем в Румынии.
   – Ну, Пруссия вообще член Евразийского союза, – фыркнула Юля. – Как говорит Ира, «курица не птица, Пруссия не заграница».
   – Сейчас почти все германские государства в ЕАС просятся, – ответил я. – После того, как распались США, им надо встать под чье-то покровительство.
   – Тебе виднее, – усмехнулась Юля. – Это ты с Дармштадтским герцогом дружишь.
   – Да какая там дружба, – засмеялся я. – Виделись несколько раз. Когда забираешься наверх, знаешь многих, но вот с дружбой всегда проблемы.
   – Почему?
   – Интересы убивают чувства.
   – А чего может хотеть от тебя герцог Дармштадтский?
   – Я думаю, он попросит, чтобы я помог вступить герцогству в ЕАС.
   – Но ты ведь не министр, чтобы принимать такие решения.
   – Такие решения принимает Совет Ассамблеи ЕАС. А я сопредседатель Евразийского союза промышленников и финансистов. Если наш союз выскажется за предоставление режима благоприятствования, то Ассамблея примет решение почти автоматически.
   – Господи, как все сложно.
   – Политика примитивна. Весь внешний антураж создан лишь для того, чтобы прикрыть истинные интересы и грязные ходы.
   – Ну а ты заинтересован, чтобы Дармштадт получил этот режим благоприятствования?
   – Лично я заинтересован раз в три года отдыхать в Висбадене. Но России, конечно, выгодно, чтобы германские государства стояли в очередь в ЕАС.
   – Почему?
   – Потому что если мы откажемся брать их в ЕАС, то они могут воссоздать единую Германию и наберут большой потенциал. Если мы не будем их контролировать, они ослабят наше влияние в Европе.
   – Но ведь в свое время немцы разделились.
   – Их разделили. После Второй мировой войны Черчилль предложил план раздела Германии по границам тысяча восемьсот шестьдесят девятого года. Союзники приняли этот план. В зону влияния России вошла Пруссия. В зону влияния Англии и Франции – северо-западные и западные земли. Американцы отхватили Баварию. С тех пор мы знаем Германию как сеть раздробленных государств, обитель покоя, порядка и стабильности.
   – Разве Германия может быть другой?
   – Ох, может. Восемьдесят лет назад она была основным инициатором войн. У этого народа в крови желание доминировать, очень сильная воля к победе и потрясающая способность к самоорганизации. Слава богу, сейчас все это направлено только на чистоту улиц и качество сборки автомобилей. Если немцам снова придет в голову покорять мир, то мало никому не покажется.
   – Думаешь, покорят? – с улыбкой спросила Юля.
   – Нет, конечно. Мир не может покорить никто, так уж он устроен. Но всякий раз чья-либо попытка покорить мир всегда очень дорого обходилась человечеству.
   Автомобиль на огромной скорости несся по дармштадтскому автобану. Я включил радио, и из динамиков потекла чарующая музыка Бетховена.
   – А ты хотел бы властвовать над всем миром? – вдруг спросила Юля.
   – Зачем? – я засмеялся. – Мне семейной корпорации за глаза хватает.
   – А вот Андрей хотел, – заметила Юля.
   – Сдуру, – ответил я.
   – Наверное, – согласилась она. – Но ты знаешь, я в свое время была очень увлечена им.
   – Я это еще в «Максиме» заметил, – усмехнулся я. – Твоя лексика настолько не соответствовала твоему внутреннему миру, что я сразу понял, что здесь не обошлось без внешнего влияния.
   – А ты сумел увидеть весь мой внутренний мир?
   – Нет, конечно. Но несоответствие сразу бросилось в глаза.
   – Значит, ты все же что-то увидел. Как?
   – Интуиция. До сих пор она меня не подводила.
   – Интересно, и что же ты увидел во мне?
   – Что ты добрый и честный человек и ищешь истину.
   – Да, ты прав. В свое время я подумала то же и про Андрея.
   – Но ведь он хотел управлять миром.
   – Ты думаешь, это несовместимо?
   – Конечно. Управлять миром мечтают три типа людей: те, кто никогда не отвечал за других, властолюбцы и те, кто считает, что уже познали истину. Все это несовместимо с духовным поиском.
   – А может тот, кто познал истину, захотеть править миром?
   – Сомневаюсь. Есть китайская поговорка: «Утром познав истину, вечером можно умереть». Я думаю, что тому, кому открылись тайны бытия, уже нечего делать в нашем не лучшем из миров.
   – Интересно, такие же вещи я читала у Гарри Гоюна, – сказала она. – Ты не слышал о нем?
   – Слышал, – безразлично бросил я, – но очень мало.
   – Это китайский святой. Говорят, еще и пророк. Он живет сейчас в Калифорнии, где создал учение «Небесного предела». Кстати, Андрей тоже один из его почитателей. Мы и познакомились-то на студенческом вечере по изучению трудов Гоюна.
   – И обращение к учению святого не помешало Андрею желать власти над миром? Оно не противоречило деятельности его «красной бригады»?
   – Как ни странно, нет. Он даже находил подтверждения своим мыслям в учении Гоюна.
   – Что ж, с духовными учениями такое бывает. А что напророчил этот пророк?
   – Многие беды для мира.
   – Он не оригинален, – усмехнулся я. – Если хочешь привлечь к себе внимание, надо обещать либо катастрофы, либо всеобщее процветание... либо и то, и другое одновременно.
   – Но его критика современного мира очень точна, – возразила Юля.
   – Критиковать несложно. Сложно изменить что-то в жизни.
   – Вот Гоюн и говорит о том, что для того чтобы изменить мир, надо изменить свое отношение к жизни. Если люди начнут мыслить иначе, обратятся к добру, то мир станет лучше.
   – Справедливо. Только не пойму, как господин Андрей сумел из этого сделать вывод, что нападение на князя Юсупова улучшит мир.
   – Он говорил, что есть люди, которые никогда не начнут работать во имя всего человечества.
   – Это он тоже прочитал у Гоюна?
   – Не знаю.
   – Как это не знаешь? Разве ты не читала его трудов?
   – В учении «Небесного предела» существуют разные ступени посвящения. Андрей был допущен на более высокую, чем я.
   – Вот как?! О таком я не слышал. Что-то очень напоминает секту.
   – Может быть. Но в школе «Небесного предела» говорят, что некоторые знания могут быть доверены только подготовленным людям.
   – Логично, – я снова усмехнулся. – Старине Гоюну не откажешь в здравомыслии.
   – Разве это не типично восточный подход к обучению? Ведь ты учился в Китае.
   – Ты изучила мою биографию?
   – Да, немного. Я смотрела публикации о тебе в Интернете.
   – Давно?
   – Нет. После того случая в «Максиме».
   – И что там интересного?
   – Много сплетен. Про твою бывшую жену немного. Почему вы расстались?
   – Разве этого не было в биографии?
   – Было, но я не поверила.
   – И правильно сделала. Истинные причины всегда не на поверхности.
   – Но все-таки, почему вы расстались?
   – Не стоит ворошить прошлое, Юля. Это уже пройденный этап.
   – Но может быть, о нем стоит знать, чтобы не обжечься в будущем, – Юля хитро посмотрела на меня.
   – Чтобы не обжечься в будущем, лучше не приближаться к моей бывшей жене. Человек, полный злобы и жажды мести, опасен для всех.
   – Твоя бывшая жена во всех интервью рисует тебя просто дьяволом во плоти, а ты вообще не отвечаешь на вопросы о своем разводе.
   – Это ты верно заметила. Неужели во всей моей биографии тебя заинтересовал лишь мой скоротечный брак и громкий развод?
   – Если честно, самое интересное – это твоя жизнь в Китае. Но о ней почти нет сведений. Сказано только, что ты в восемьдесят третьем году закончил Пекинский императорский университет и вернулся в Петербург после гибели брата в девяностом. Все. Даже непонятно, что ты делал семь лет после окончания университета.
   – Я работал в представительстве нашей корпорации в Азии, потом возглавлял его.
   – И все?
   – Нет, конечно. Жизнь богата и удивительна, всего и не расскажешь.
   – Но о тебе не сказано вообще ничего.
   – Тем лучше. Не придется оправдываться за былые поступки и слова. Человек постоянно меняется. И тем противнее, когда какой-то журналюшка ради красного словца постоянно тычет тебе под нос то, что ты говорил или делал десять лет назад.
   – Ты считаешь, что человек не отвечает за свои прошлые слова и поступки?
   – Отвечает, но только перед собой и теми, кого это касается непосредственно. Постоянно оправдываться и каяться перед всем миром не нужно.
   Она помолчала.
   – Я понимаю, о чем ты хотела спросить, – сказал я. – Имею ли я какое-то отношение к Гоюну?
   – Если честно, да, – оживилась она.
   – Мы с ним не встречались, – ответил я. – Хотя он жил в Пекине, когда я учился там. Более того, мы занимались у одного наставника ушу. Но он покинул эту школу раньше, чем я пришел в нее.
   – Вы занимались ушу у одного учителя?! – воскликнула она.
   – Ушу, то есть боевым искусством.
   – Но ведь в Китае оно неотделимо от духовных практик.
   – Возможно. Но в духовных делах каждый идет своим путем. То, что мы в разное время занимались у почтенного Ма Ханьцина, означает только, что наша техника боя внешне похожа.
   Я резко скинул скорость и вывел машину на съезд с автобана.
   – Что-нибудь – случилось? – встревоженно спросила Юля.
   – Ничего, кроме того, что мы приехали в Висбаден, – я кивнул в сторону дорожного указателя.
   «Мы прерываем нашу трансляцию для экстренного сообщения, – прозвучал из динамиков голос диктора. Я увеличил громкость. – Сегодня ночью скончалась известная судовладелица, одна из богатейших женщин планеты Лора Онасис. По заявлению личного врача Лоры Онасис, смерть наступила из-за передозировки снотворного. Тело Лоры Онасис было обнаружено сегодня утром в спальне ее дома...»
   Я скрипнул зубами.
   – Что-нибудь случилось? – встревоженно спросила Юля, которая явно не знала немецкого, языка.
   – Лора Онасис умерла. Говорят, передозировка снотворного.
   – Ты ее знал?
   – Да. Она была хорошим человеком.
   – Мне очень жаль.
   – Мне тоже жаль.
   «А еще мне очень странно, что она умерла именно сейчас», – добавил я про себя. Очень не хотелось верить в свою страшную догадку, но факты упрямо твердили свое.

Глава 8
СЫЩИК

   Когда я проснулся, Юля еще крепко спала. Я вышел из спальни на цыпочках, быстро побрился и умылся, после чего, накинув свежий халат, спустился в гостиную. Усевшись за компьютер, я быстро составил меню завтрака и отправил его портье с распоряжением подать в апартаменты. Как только я кликнул мышкой, выходя в сеть, на экране появилось два сообщения. Первое гласило:
   «Ваша светлость, из резиденции герцога Дармштадтского сообщили, что машину за вами пришлют сегодня в 13.00 к парадному входу в отель».
   Второе озадачило меня куда больше.
   «Ваша светлость, в фойе вас ожидает старший инспектор Интерпола Джон Лоуренс. Он настаивает на немедленной встрече».
   Я снял трубку телефона, набрал номер портье и распорядился проводить ко мне сыщика. Через несколько минут в дверь номера постучали. Вошедший оказался высоким суховатым мужчиной средних лет.
   – Доброе утро, милорд, – приветствовал он меня по-английски. – Я старший инспектор Интерпола Джон Лоуренс. Я являюсь помощником начальника следственной группы по расследованию причин смерти леди Лоры Онасис.
   – Разве это дело расследуется не греческой полицией? – я указал посетителю на кресло и сам опустился в соседнее.
   – Нет, милорд. Интернациональный характер бизнеса усопшей и ее обширные...
   – Это был не несчастный случай, не так ли? – я пристально посмотрел в глаза следователю. – Иначе вы бы этим не занимались.
   Лоуренс не выдержал прямого взгляда, как-то сжался в кресле, занервничал, заерзал.
   – Вы совершенно правы, милорд. Отравление.
   – Как это произошло?
   – Простите, милорд, на такие вопросы...
   – Вы англичанин? – прервал я его.
   – Да, милорд.
   – Тогда давайте заключим честную сделку, как это принято в Туманном Альбионе. Вы ведь прекрасно понимаете, что я тоже могу не отвечать на ваши вопросы. Пока вы получите все согласования по дипломатическим каналам, уйдет много столь драгоценного для вас времени. Я же готов дать показания немедленно, если вы ответите на мои вопросы.
   – Да, милорд, конечно, – сдался после непродолжительной паузы сыщик.
   – Так как погибла Лора?
   – Яд, милорд. Неизвестного состава, на основе растительных ферментов. Проводится экспертиза.
   – Есть хоть какие-то результаты?
   – Нет, милорд. Яд неизвестен. Мы надеемся, что разгадка его происхождения прольет свет на это дело, но пока результатов никаких.
   – Как он попал к Лоре?
   – Он находился в воде, в графине на прикроватном столике леди Онасис. Горничная, которая его ставила, этой же ночью разбилась на машине.