Ширянов Баян. Монастырь (Книга 1)

   - И что? - Разыгрывая непонимание поинтересовался Николай.
   - Не дай Бог, ко мне в отряд попадешь! Сразу под шконку шифруйся!
   Не дожидаясь ответа Кулина, Мухалов резко повернулся и загромыхал коваными подошвами по крутой лестнице. Его шестерка, шепнув: "Ой, и зол он на тебя!..", как будто это не было видно с самого начала, поспешил следом.
   Притащив мешок в секцию, Кулин, не откладывая, решил ознакомиться с его содержимым. Сверху, россыпью, были навалены пачки "Ватры". Николай выстроил их перед собой на одеяле, пересчитал. Количество оказалось странным - 21.
   Ниже обнаружился черные костюм и пидорка, точно такие же, в каких ходили местные блатари. В куртке, завернутая, обнаружилась пара обожженных яловых сапог. Их носкам кто-то придал, очевидно, по последней зековской моде, квадратную форму. Голенища оказались сложены гармошкой. Даже у приходившего Мухи наряд не был столь вызывающе крутой. Николай, усмехнувшись, отложил костюм и сапоги. Если он, этапник, сейчас напялит на себя эти обновки беды не миновать. Не тот у него пока статус.
   Еще в мешке нашлась пара теплого белья, черный хлопчатобумажный тренировочный костюм, по две пары шерстяных и простых носок, трое трусов. Эти вещи Куль встретил с радостью. Такой подарок никогда лишним не будет.
   На самом дне обнаружились бубен белого хлеба, несколько банок "завтрака туриста" и килек, кус маргарина, килограмма на полтора, две полуторалитровые банки яблочного повидла. Николай до сих пор не видел, чтобы повидло расфасовывали в такую тару.
   Пошарив, на всякий случай, рукой в темных недрах баула, Кулин нащупал еще какой-то пакет. Даже на ощупь было понятно, что внутри него чай.
   Не став доставать его, зек покидал все, за исключением одной пачки сигарет обратно. Николай уже давно ощущал на себе завистливые взгляды других этапников, которым до обладания таким богатством пришлось бы пахать несколько месяцев, и не хотел давать им повода поживиться за его счет.
   Когда Куль засовывал обратно маргарин, в куске что-то подозрительно булькнуло. Николай не услышал звука, лишь пальцы ощутили, что внутри находится нечто жидкое переливающееся.
   - Слышь, Куль...
   Зек запихнул маргарин в мешок, завязал тесемки и лишь после этого посмотрел на говорившего. Это оказался один из пацанов, с которым чаще всего тусовался Налим.
   - Чего тебе?
   - Может, стиры подвигаем? - Предложил парень.
   - Неохота. - Кулин встал.
   - Да ты чего? - Возмутился молодой арестант, отступив на шаг, - Вон, какой блатной костюмчик отхватил...
   - И что с того?
   - Так в таких только авторитеты ходят. А любой авторитет по понятиям обязан игру начать, раз предлагают.
   Формально парень был прав. Обладание блатной одеждой налагало на Николая и некоторые обязанности, в том числе и играть в карты по первому же приглашению. Но сам Кулин к блатарям себя не причислял и не собирался идти не поводу у всякого там молодняка.
   - Я не блатной. - Отрезал Кулин, - И играть не буду! Пропусти.
   Но парень прочно заступил дорогу:
   - Как это не блатной? А прикид? Тогда, давай его на общак!
   Николай прищурился, приподняв верхнюю губу и раздув ноздри. Он знал, что такая гримаса делает его лицо воплощением злобы. Пацан невольно отступил.
   - Этот подгон пришел с воровского общака. Ты хочешь, чтобы я отправил его обратно? Еще есть вопросы? - Прошипел Кулин.
   Замотав головой, парень ретировался.
   Сопровождаемый шепотком, Николай протащил мешок к каптерке Сиволапова, постучал.
   - Кого там хрен принес? - Приветливо отозвался шнырь.
   - Чужие, блин! - Пошутил Кулин.
   Стукнула щеколда, дверь слегка приоткрылась, и в образовавшейся щели возникла часть лица Сиволапова с глазом посередине.
   - Чего приперся? - Уже без былой агрессивности спросил зек.
   - Базар есть, впусти.
   Шнырь отступил, потянув дверь за собой и Николай вошел в каптерку, волоча за собой подаренный Мухой баул.
   - О, - Сиволапов криво усмехнулся, - Тебя, видать, воры подогрели...
   - Как бы этот грев боком мне не вышел. - Прямо сказал Кулин.
   - А чего такое?
   Вместо ответа этапник развязал мешок, достал подозрительный кусок маргарина и водрузил на стол.
   Ну, маргач... - Непонимающе пробормотал Сиволапов. - И что?
   Кулин развернул брикет, достал из кармана ложку и черенком ковырнул маргарин посередине. Кусок распался на две части и шнырь присвистнул от увиденного. Внутри маргарин скрывал чекушку водки.
   - Ну, чего мне с этим подогревом делать? - Указал Николай на бутылку.
   - Ты хочешь от нее избавиться? - Осторожно поинтересовался шнырь.
   - Да. - Кивнул Куль.
   - Вообще-то... Я мог бы и взять. - Сиволапов покосился на Николая, но тот сохранял на лице непроницаемое выражение. - Это здесь в дефиците. Сам понимаешь... Вопрос в том, что ты хочешь в обмен...
   - Чтобы этот кешер постоял у тебя до утра. А там я его на хранение отволоку.
   - Добазарились! - Воскликнул Сиволапов. - Погоди, а другие продукты там есть?
   - Есть.
   - Так давай их в холодильник! Целее будут и не протухнут!
   Разобравшись с воровским гревом, Николай лег на свое место. Пока он отсутствовал, в секции уже начались разборки. Сиволапов убежал сразу после того, как Кулин покинул каптерку и теперь никто и ничто не мешало беспредельщикам.
   - Слышь, землячок, - услышал Николай знакомый голос. Говорил тот самый парень, который пытался завлечь Кулина в карточную игру.
   - ...тут базар один гнилой ходит...
   - А ко мне чего подсел? - Ответил потенциальный петух.
   Николаю понравился голос Филонова. Спокойный, уверенный. Не похоже было, что его обладатель мог бы заняться крысятничеством.
   - Так за тебя базар-то...
   Подкольщик сделал паузу.
   - И чего за базар?
   - Что запорол ты на киче какой-то косяк...
   - Порожняк. - Отрубил парень.
   - И говорят, метку тебе сделали. На жопе.
   После этих слов этапники, которые в самом начале наезда еще позволяли себе вполголоса переговариваться, теперь умолкли все.
   - Порожняк. - Повторил Филонов.
   - Так покажи, чтобы мы все убедились, что порожняк!
   - Жопу тебе показать? - С расстановкой спросил этапник.
   - Ну, да! Жопу!
   - Мы в бане были? - Вдруг резко сменил тему Филонов.
   - Ну.
   - Так чего ты там не подсуетился? Или когда я на дальняк пойду...
   - Ты, что, хочешь, чтоб я говно твое нюхал?! - Вскочил наезжающий.
   - Это твое дело. - Пожал плечами Филонов.
   - Нет, мужики, все слышали?
   - Все! - Послышался нестройный гул.
   - Да я тебя за такое!..
   - Что? - Филонов тоже порывисто встал.
   Парень стушевался. Он явно не знал, что ответить, но тут Николай расслышал громкий шепот Налима:
   - Не дрейфь!..
   - Хлебало разукрашу! - Выплюнул парень.
   - Делай! - Громко сказал Филонов. Для наезжавшего пути назад уже не было. Он сам навязался на драку и теперь должен был доказывать свою правоту кулаками.
   Николай, который лежал, отвернувшись от места перепалки, решил посмотреть на драку. Филонов оказался не так прост, как подозревал недооценивший его Налим и исход сегодняшнего вечера уже не казался Кулину таким уж предрешенным.
   - А фигли ты мне указываешь!? - Чувствуя поддержку, парень начал распаляться. - Указателем нанялся?
   - Отвечай за базар. - Теперь уже Филонов пошел в словесную атаку. - Или ты не пацан?
   - Я?! Не пацан?!
   Наезжавший уже полностью вышел из себя и, нелепо махнув левой рукой, пытаясь отвлечь на нее внимание, резко выбросил вперед правый кулак. Филонов успел шатнуться вбок и кулак со всей дури врезал по металлу шконки.
   - Уй, блин!.. - Завыл парень и немедленно получил ответный удар в солнечное сплетение. Согнувшись, он отступил в проход между кроватями.
   - Хватит, или добавить? - Спокойно спросил Филонов.
   - Ах, ты, падаль! - Распрямившись, парень попытался пнуть противника в живот. Но расстояние оказалось слишком велико и тот, перехватив ступню, крутанул ее так, что нападавший не устоял на единственной ноге и рухнул на пол.
   - Продолжим? - Филонов, уже не скрывая своих умений, встал в каратистскую стойку.
   - Да я и не таких как ты мочил! - Хрипел парень, поднимаясь и занимая позицию напротив врага.
   Все дальнейшее напомнило Кулину дешевый китайский боевик. Это была даже не драка, а избиение. Все удары Филонова достигали цели, когда его противник мог похвастаться лишь несколькими случайными попаданиями.
   Всем, в том числе и Налиму, давно стало ясно, что такой боец не мог по доброй воле стать опущенным. Через несколько минут этих танцев Филонову надоело такое развлечение. Он провел серию ударов, от которых у противника в буквальном смысле опустились руки, и несильным тычком послал парня катиться по коридору между шконок.
   Николай, считая, что уже все кончилось, приготовился отвернуться, но потеха, как оказалось, еще и не начиналась. Двое мужиков, наблюдавших за дракой с верхнего яруса, по знаку Налима, достали сапоги и ударили победителя. Один каблук пришелся на макушку Филонова, другой - на шею. Каратист качнулся и тут на него одновременно налетело человек пять. Через мгновение несчастный оказался лежащим на полу, а озверевшие зеки били его ногами куда придется. Все это происходило в такой страшной тишине, что Николай не сразу сообразил, что Налим не только не отказался от намерения опустить парня, но и заранее спланировал весь этот трехактный спектакль.
   - Хорош! - Тихо приказал Клим, и зеки моментально остановились. Филонов, чуть слышно стонущий, лежал на полу все еще прикрывая лицо ладонями, а бока локтями.
   - На дальняк его! - Крикнул кто-то.
   Избитого схватили за ноги и поволокли в направлении сортира-умывальни. Кулин проводил глазами бесчувственное тело будущего пидора. Несмотря на позывы в мочевом пузыре, ничто не заставило бы Николая пойти облегчиться в ближайшие полчаса. Внешне Куль относился к актам мужеложства совершенно индифферентно, но внутри презирал обе, участвующие в них стороны. И, тем паче, не переносил сексуального насилия.
   Дальнейшее оставило в памяти Николая странные обрывки противоречивых воспоминаний.
   Он помнил, что лежал на спине, закрыв глаза. И вдруг помещение залил яркий свет. Он был настолько резок, что слепил даже сквозь смеженные веки.
   Через мгновение Николай услышал Глас.
   - Не прикасайтесь к этому отроку!
   Говорила женщина. Слова были тихи, но, почему-то пробирали до костей своей неземной мощью, скрытой в этих простых звуках.
   После этого послышался топот, испуганные вопли зеков. Мимо шконки Кулина кто-то промчался, хватаясь, для скорости, за вертикальные стойки кроватей.
   - Атас! Менты!
   - Шухер!
   - По шконкам! Быро!
   Грубый пинок по койке заставил Николая открыть глаза. Двое в военной форме направили на арестанта два мощных фонаря.
   - Чего разлегся? - С блатными интонациями спросил один из прапоров.
   Кулин моментально вскочил.
   - Кто? - Осведомился другой краснопогонник.
   Автоматически отбарабанив формулу представления, Николай продолжал стоять под лучами фонарей.
   - Какая твоя тумбочка?
   - Эта. - Указал Куль.
   Один из прапорщиков занялся личным досмотром, прогладив заскорузлыми ладонями все тело зека, другой в это время занимался немногочисленными личными вещами Николая. Все содержимое тумбочки было вывалено на пол, прощупано и отброшено.
   - Чисто. - Удивленно пробормотал прапор, занимавшийся Кулиным. - А у тебя, Синяк?
   - Тоже.
   - А ну, дыхни! - приказал Синяк Николаю.
   Тот послушно выдохнул краснопогоннику в нос.
   - Ну и воняет же у тебя!.. - Скривился прапор.
   - Чего?
   - Не бухал. - Констатировал Синяк.
   - А ну, зычара, - шмонавший тумбочку схватил Кулина за лацканы робы, признавайся, куда водяру заныкал?!
   - Какую водяру, гражданин начальник? - Николай состроил мину оскорбленной невинности, - Я не при делах!
   - Ну, смотри у меня, зычок! - Прапорщик еще раз для острастки встряхнул Кулина и выпустил ткань из кулака.
   - А ну, сколько вас тут? - Синяк вышел в проход, прошелся взад-вперед по коридорчику. - Слышь, Черпак, кажись, одного нет...
   - Точно. - Черпак потерял интерес к Николаю и присоединился к напарнику. Шестнадцать должно быть. Где еще один? Эй, зычки, вас спрашиваю!
   - Не знаем... - Послышалось с разных сторон.
   - Я в дальняк загляну, - предложил Синяк и направился к туалету, - Может, ему от нашего появления днище пробило!
   Хохоча над собственной шуткой, прапорщик зашел в сортир и оттуда, спустя мгновение, раздался громкий рык:
   - Черпак, топай сюда!
   - Нашли... - Пробежал по нарам тихий шепот.
   Спустя минуту Черпак и Синяк появились вновь, уже волоча под руки потерявшего сознание Филонова. Штаны зека были спущены, но он еще оставался в трусах, видно насильники не успели начать свое черное дело.
   Филонов застонал и, дернувшись в руках прапоров, выплюнул струю почти черной крови.
   - Э, - Покачал головой Черпак, - Да его в больничку надо.
   - Кто его так? - Сурово спросил Синяк.
   Зеки подавленно молчали.
   - Ну, зычки, шифруйтесь, блин! - Черпак погрозил этапникам кулаком. Сейчас тут кум будет, и кто-то из вас, мудил, пойдет на раскрутку!
   - Мы все тут повязаны! - Налим, едва прапорщики унесли блюющего кровью Филонова, вскочил на табуретку и замахал руками. - Если кто закозлит и расколется - все на него валить будут! А никто не скажет - и все чисты! Может, он сам упал так неудачно...
   Этапники кивали, соглашаясь.
   Николай вновь лег, с трудом сдерживая желание подойти и разбить этому подленькому трусливому Налиму лоснящуюся самодовольством харю. Поймав себя на этой агрессивной мысли, Кулин несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, попытавшись успокоиться и вновь войти в состояние полнейшего безразличия. Весь срок, который он провел в тюрьме, Николай свято придерживался этого, установленного им самим для себя, правила. Почему же сейчас, он с трудом смог сдержать порыв набить морду, и этим хоть как-то восстановить справедливость?
   Размышления Куля прервал истошный вопль:
   - Этап! Встать!
   В сопровождении красного запыхавшегося Сиволапова пришел уже знакомый Николаю майор, начальник оперативной части. Он встал в проходе между кроватями и скомандовал:
   - Этап, в одну шеренгу становись!
   Зеки нехотя вышли из промежутков между шконками и составили относительно прямую линию.
   Последовал очередной приказ:
   - Согнуть руки в локтях, ладонями вниз!
   Этапники подчинились. Кум быстро прошел по ряду, разглядывая костяшки кулаков. На мгновение он остановился напротив Николая, взглянул тому в лицо.
   - А, осужденный Кулин! - Лакшин по-домашнему улыбнулся. - Что скажешь? Ничего?
   Куль только и смог, что кивнуть.
   - Что ж, другого я от тебя и не ожидал, - вздохнул майор. - А вы, граждане преступники, что мне можете поведать?
   Все насуплено смотрели в пол и затравленно дышали.
   - Хочу вам сказать, граждане осужденные, что побои, которые кое-кто из вас причинил осужденному Филонову, уголовным кодексом квалифицируются как нанесение тяжких телесных повреждений. Делайте соответствующие выводы.
   Кум дал зекам несколько минут на произведение умственной работы, после чего продолжил:
   - Я-то все равно узнаю, кто это сделал. Из вас самих кто-нибудь, да стукнет. Так что, жду чистосердечного признания, смягчающего, как вы знаете, вину...
   - И увеличивающего срок... - Невольно добавил Налим. Майор пригвоздил этапника взглядом к шконке, но от комментариев воздержался.
   - Что, нет добровольцев?.. Последний раз спрашиваю. - Предупредил кум.
   Ответом было то же затянувшееся молчание.
   - Ладно. Я вас предупреждал. - Лакшин развернулся и пошел прочь. У дверей он остановился и обронил, словно, невзначай:
   - А те, кто бил этого парня, ждите сюрпризов!..
   Едва кум удалился, в секцию влетел провожавший его Сиволапов:
   - Вы чего это, рожи козлиные, творите?! - Заорал шнырь во всю глотку.
   - Ты сам-то кто? - Нагло осклабился Налим. - Косяк нацепил, думаешь, на нормальных мужиков можешь наезжать?!
   - Это кто тут нормальный мужик? - Сиволапов подскочил к Климу и чуть ли не боднул того лбом в нос. - Это ты, что ли, нормальный мужик, блатота недоделанная?
   Попов выдержал взгляд в упор и процедил сквозь зубы:
   - Я с кумом чихнарку не глушил. И глушить не собираюсь.
   - Ха, с кумом! - Шнырь отступил на шаг. - Ды, чего, такой наивный? Думаешь, Лапша с тобой разбираться будет? Хрен там! Сейчас сюда авторитеты подвалят - они-то тебе кожаную пилюлю и пропишут!
   Налим отшатнулся. Даже в тусклом свете шестидесятиваттной лампы было видно, как он побледнел.
   И правда, не прошло и десяти минут, как в карантинку ввалилась толпа из пяти человек. Николай, уже привыкший оценивать зеков по внешности, сразу определил статус каждого из вошедших. Главным был один, Куль видел его, когда ходил на разборки к Крапчатому. Четверо других, хотя и были одеты как блатные, являлись "торпедами", бойцами.
   - А ну, мужички-беспредельщики, стройся, блин! - Гаркнул блатной. Этапники, недоуменно поглядывая на визитеров, выполнили команду.
   - Я - Колесо. - Представился зек, - А эта братва - мои помощники. Детекторы лжи, блин. Ну, кто тут косяки порет?
   Не дожидаясь ответа, Колесо мотнул головой. Двое боевиков вышли вперед. Один пробежал в начало строя, второй остался вначале.
   - Сперва, - маленький урок. - Предупредил блатной.
   "Торпеды" немедля приступили к делу. Каждый из этапников получил по мощному удару в грудину. Николай тоже получил свою порцию. Дыхание у него на миг перехватило, но он, в отличие от многих, удержался на ногах.
   - Ну, кто тут основной? - Глумливо спросил Колесо после конца экзекуции.
   - Вон тот. - Протиснувшийся между бойцами Сиволапов указал на Попова. - Он всех подзуживал.
   - Утухни, косячник! - Цыкнул на него блатной и шнырь испарился. - Без тебя разберусь.
   Колесо, покачиваясь, словно шел по палубе во время шторма, приблизился к Налиму:
   - Так это ты, в натуре, чувачка грохнул?
   - Так малява была... - Промямлил Клим.
   - Что за малява? - Чуть ли не ласково спросил блатарь.
   - Что петух он...
   - Петух дырявый, или как?
   - Что он с хаты ломанулся, когда его хотели за крыску отпидорасить.
   - И чего, в маляве фамилия была прописана?
   - Нет, только погоняло и приметы. - Попов, завороженный длинным разговором, ощутимо успокоился.
   - Какие приметы?
   - Ну, среднего роста, темный...
   - А, братва, - Обернулся Колесо, - Это и ко мне подходит!
   Бойцы дружно заржали.
   - Ша! - Тихо сказал блатной и смех немедленно прекратился. - А погоняло какое? - Он вновь пристально уставился на Налима.
   - Филя.
   - И ты стопудово уверен, что тот пацан был пидором? - Теперь в голосе блатного сквозило такое холодное издевательство, что Николай, слушая этот базар, невольно поежился.
   - Так фамилия у него... - Начал Попов и вдруг он осознал сказанное ему, Почему был... - Внезапно охрипнув, прошептал Клим.
   - А кончился он в больничке. Ну! Отвечай, косячник!
   Этапник попытался совладать с собой, выпрямился и, как мог твердо сказал:
   - Уверен.
   - А я, брат, не уверен. - Хищно улыбнулся Колесо. - И что теперь делать?
   Не дожидаясь ответа Налима, блатарь резко повернулся и его локоть угодил точно в солнечное сплетение Клима. Тот выпучил глаза и судорожно стал пытаться вдохнуть.
   - Я повторяю вопрос: что мне с тобой делать?
   - Не знаю. - Выдохнул Налим.
   - Странно. - Блатной вновь растянул губы в улыбке. - А я, почему-то, знаю...
   Колесо вновь подал знак и двое "торпед" подхватили Попова под руки и поставили его на колени перед блатным, зажав нижнюю челюсть. Налим уже понял, что с ним хотят сделать то же самое, что он недавно планировал сотворить с Филоновым и принялся отчаянно вырываться. Но один из бойцов, пресекая попытки сопротивления, сдавил Климу шею и тот, лишенный воздуха, вскоре обмяк.
   Колесо медленно, наслаждаясь каждым движением, приспустил брюки и на свет показался его член, украшенный на головке какой-то татуировкой. Взяв пенис в руку, Колесо приблизился к Попову вплотную и несколько раз провел головкой по губам опускаемого.
   - Вот и все, мужики. Принимайте девку! - Расхохотался блатной. Боевики отпустили Налима и тот повалился на пол.
   - А теперь, - продолжил Колесо, - будем разбираться с остальными...
   Разборка оказалась чрезвычайно простой. Блатной подзывал к себе всех этапников по очереди и задавал единственный вопрос: учавствовал ли тот в избиении? После утвердительного ответа, "торпеды" наносили несколько ударов по зеку, в качестве наказания за неправомерные действия. Если же ответ был отрицательный - удары сыпались все равно, но меньше. Мотивировалось это тем, что мужик видел, что творится беспредел, но не нашел в себе смелости вмешаться. Не избежал общей участи и Кулин.
   Колесо узнал вчерашнего посетителя вора в законе и собственноручно несколько раз провел свой любимый удар локтем в грудину.
   - Что же ты, мужик? - Тихо спросил Колесо, - За себя стоишь, а к другим беспредел допускаешь?
   - Я отвечаю только за себя. - Выдавил из себя Николай.
   - Нельзя так. - Проникновенно пожурил его блатной, - А то, видишь, что выйти может. Пришлось за чужой косяк терпеть.
   - Я учту. - Пообещал Куль.
   Наконец, блатная компания свалила, и этапники вновь оказались предоставлены сами себе. Тут же бывшие прихлебатели Налима окрестили того Надей и принялись уговаривать нового пидора "хапнуть писю", суля за это золотые горы.
   Николая это уже не интересовало. Он лежал, думая о справедливости и возмездии, пока не уловил разговор своих соседей.
   - ...Да, говорят тебе, менты потом привалили!
   - Так почему его пидорасить бросили?
   - Блин, я тебе русским языком втолковываю - привидение пришло!
   - Да брось, ты, чепуху городить! Какое еще привидение?
   - Баба сияющая. Прям из стены выплыла. Посмотрела на нас всех и говорит, оставьте, мол, этого пацана! Мы и ломанулись!
   - Да, брось, не слышал я ничего!
   - Да, блин, кого хошь спроси! Все, кто в дальняк ходил ее видели! И голос слышали. Нежный, такой, а сила в нем - нечеловеческая!
   Кулин тут же вспомнил тот, поразивший его, ослепительный свет, который пронизал его тело сразу перед приходом прапорщиков, пробирающий до самой глубины естества голос.
   Действительно, думал Николай, свет появился раньше, чем привалили краснопогонники с фонарями. Неужели это действительно был призрак и он, в смысле, она, а не неизвестный стукач, донесший о водке в греве, спас Филонова от изнасилования?
   - Эй, Надя, или как тебя там?! - Возникший в секции Сиволапов постучал шваброй, которую он держал двумя пальцами, по стоящему на полу ведру, с высовывающейся из него тряпкой. - Принимайся за половую жизнь!
   - С какого хрена? - Огрызнулся опущенный, и тут же получил пинок по копчику:
   - Работай, давай, пидарюга!
   Сопровождаемый ухмылками, Клим понуро поплелся к шнырю, взял швабру.
   - В первую голову смой кровюку, а то растопчут. - Дал ценное указание Сиволапов. - Через полчаса проверю. Чтоб пол блестел как котовьи яйца! Все ясно?
   - Все... - Вздохнул Надя.
   Николай выпустил гантели и они, прокатившись по усталым пальцам, мягко шлепнулись на пол. Как же он мог забыть о том происшествии с привидением? Впрочем, усмехнулся Куль про себя, память - странная штука. Краска, следы в металле, вот и всплыл эпизод в карантинке и урок, который ему преподал Колесо.
   Встав, Кулин ощутил приятную ломоту в мышцах. Он потянулся, хрустнув суставами, поднял гантели и перенес их на место.
   В бане, после обработки всего себя мочалкой, бесконвойник несколько минут нежился под контрастным душем, включая то кипяток, то ледяную воду. Наконец, вытершись и надев свежее белье, Николай спустился к Шатуну.
   Уже проходя по ремонтному цеху, Куль обратил внимание сперва на пронзительную тишину а затем, посмотрев на молчащие станки, и странную пустоту помещения. Зеков не было.
   В небольшую каптерку бригадира, оказалось, набилась вся вторая смена. Преодолев сопротивление зека, подпиравшего дверь изнутри, Николай проскользнул внутрь и, первое, что он услышал, было:
   - Я отказываюсь не вообще от работы, а от работы здесь!
   - Тебе моя бригада чем-то не угодила, или как? - Куль узнал голос Волжанина.
   - Нет, - отвечал зек, - Мужики у нас ништяк, а вот место... Ну не могу я за станком стоять, когда вокруг мертвяки шастают!
   Зеки, поддерживая, загудели.
   - Да вся промка, почитай, на костях стоит! И раньше тут всякая бесовщина иногда творилась. Но это же не повод из бригады уходить! - Пытался урезонить мужиков Михаил, но бригада уже уперлась, и на увещевания не поддавалась.
   - Нет! Баста! Снимаемся, а там будь что будет!
   - Кто же вас снимет?
   - А сами!
   - Вот и погрузитесь всей сменой в трюм!
   - Да хоть в трюм, да без следов этих светящихся!
   - Может, они радиоактивные!? Мне яйца дороги пока...
   - Ну, мужики, - вздохнул бугор, - делайте, как знаете. А я тут остаюсь. За вас, трусов, работать буду!
   Зеки, вполголоса переговариваясь, прошли мимо опешившего Кулина и тот остался наедине с Волжанином.
   - Нет, ты слышал? - Шатун, потрясая кулаками, заметался по каптерке. - Вся смена в отказ! Конец света!
   - Слышал. - Николай присел, и уставился в пол.
   - Не понимаю! - Бесновался бригадир. - Ничего не понимаю! Раньше что было? Стуки, там, непонятные, стоны. Кто их в этом грохоте слышал? Так нет, надо было следы оставить! Нет, ты скажи, на фига это этим призракам надо? Или, в натуре, скоро здесь все провалится к ебеням?!
   - Провалится. - Сказал Кулин, все еще находясь под впечатлением воспоминаний.
   - Что? Что ты сказал? - Волжанин застыл посреди помещения.