балке - временном жилище вахты. За окном вгрызался в карьер месторождения
уже доставленный шагайкой экскаватор, сбрасывая руду в бункер нацеленного на
трюм судна транспортера.За столом пили и ели мужественные парни, то и дело
вызывающие единственную женщину на улыбку, а та, к моей радости и изумлению
Толи, знавшего ее тайну лучше престарелого жениха, чуть скованно, но охотно
смеялась на все четыре стороны. Сознание, что один из собутыльников может
оказаться агентом мафии, портило мне весь праздник, но от вина настроение
становилось все лучше.
Часам к двум ночи уснули все, кроме кухонной обслуги. Тут Ира и
передала Антону записку на бумаге с личными водяными знаками Пустовых. Тот
побледнел, пытливо оглядел седую девушку и стал молча надевать тулуп и
сапоги. Ира, по его знаку, сделала то же.
В ночи остро сверкали звезды и слышался только скрип снега под ногами.
Если кто-то и наблюдал за ними из окна одного из трех балков, то не мог
заподозрить ничего - мало ли дел у повара вахты и буфетчицы шагайки? И
почему бы Антону и не открыть дверь продовольственного балка-склада, не
выволочь оттуда ящик с консервами и не поместить его на санки? В таких краях
вечно идет ведомый только поварам товарообмен.
"Волоки к шагайке, - прошептал он буфетчице, - а я проверю, все ли
спят... Что у тебя за вкус! - громко добавил Антон. - Ваши консервы куда
лучше." "Вот и заберешь наши," - ответила ему в тон Ира и с трудом сдвинула
с места санки с поразительно тяжелым ящиком. Упираясь в скользкий наст
ребрами подошв своих сапог, она с трудом поволокла санки в сторону темной
туши втянувшего ноги судна. Как и приказал Антон, она обогнула шагайку так,
чтобы из окон поселка не было ничего видно, и облегченно охнула, когда
мощная мужская рука подхватила ремень утопавших в снегу санок.
"Никто не видел?" - тревожно светились в темноте глаза Толи."Не знаю...
Антон пошел проверить. Мы обсуждали вслух только обмен консервами."
"Отлично. Вот и потащишь обратно такой же ящик. Только полегче..." "Да уж.
Ничего тяжелее в жизни не волокла на себе. Даже на Кавказе..."
На снегу лежал поддон со стропами, уходившими ввысь - к грузовому
крану. Толя затащил санки с ящиком на поддон, молча мигнул вверх фонариком.
Там зажужжало, и поддон пополз вверх, заслоняя звезды. Через несколько минут
онспустися оттуда с точно таким же ящиком на тех же санках. Ира торопливо
поволокла его к балку-камбузу. Антон демонстративно ворчал, проверяя
этикетки. "Все спят, - тихо сказал он. - Я в каждый балок заглянул..." "Мне
тоже можно идти спать?" "Нет. Еще один ящик... Справишься или вместе?" "А
как лучше?" "Лучше тебе одной." "Почему? Ты же повар." "А ты женщина.
Прости. Я бы рад тебе помочь, но почему-то мне кажется, что это безопаснее
тебе тащить одной."
Всю операцию повторили. Обессиленная Ира едва поднялась по трапу. Там я
ее подхватил под руки и проводил в свою каюту. Она долго принимала душ, а я
в нетерпении ждал свою уже женщину в полной темноте.
Здесь была своя конспирация...
5.
"Интересное кино получается, - Толя не отлипал от наушников. - Говорит,
что ничего лишнего мы не погрузили. Что товарпока на прежнем месте. И даже
указывает, где..." "Прекрасно!" - я тревожно следил за проплывающими за
окном рубки холмами, поросшими редким лесом и усеянными черными валунами. За
каждым из них мерещилась засада.. Теперь, когда моноблоков на борту не было,
шагайка быстрее двигала платформой и медленее перегруженным корпусом. Ящики
были глубоко закопаны в руду в трюме.
"Прекрасно, что не заметили погрузку к нам, а плохо, что там все-таки
внедрен их человек, который уверен, что это осталось на Мархе. То есть они
по-прежнему уверены, что решено отправить груз вертолетом. А потому могут
напасть на вахту, - Толя всматривался в текст заготовленных шифрованных
посланий. - Ладно. Надо предупредить Пустовых. Слава, - весело прокричал он
в мобильник. - Как ты и ожидал, Ирочка тебе изменила. С кем, с кем? Точно не
знаю, но факт установлен. Так что готовь ей замену. Капитан сказал, что это
разврат на борту."
"В конце концов, я этого и ожидал, - так же весело ответил Пустовых. -.
Ладно. Я ей этого так просто не прощу. Так вы везете нам руду?" "Вот именно,
- подключился я. - Штует, а не груз, но лучше, чем ничего, правда? Следующим
рейсом будет тебе уже концентрат." "А то, что нам куда больше надо, там еще
не нашли?" "Начальник экспедиции говорит, что это был блеф геологов. Там
этого сроду не было." "Тогда мы на Мархе надолго не задержимся, - старался
Пустовых. - Счастливого пути! Городить огород ради какого-то концентрата!.."
***
"На месте тех, кто там - дернул Толя головой на холмы, - я бы ни слову
из этого диалога не поверил. Шито белыми нитками." "И что?" "Я бы прощупал
шагайку. Это же так просто. Мы, мол, правоохранительные органы иизвещены,
что на борту находится беглый зэк. Прошу оказать содействие в обыске. В
противном случае... и так далее..." "А мы?" "А мы уже знаем, что к нам
претензий нет и быть не может. Это и означает "счастливого пути". А
потому..." - он похлопал по рукояткам турельной установки.
В мачту рубки шагайки был вмонтировал тщательно замаскированный
перископ подводной лодки, выполняющий роль оптического прицела
крупноколиберного пулемета, расположенного на поворотной верхней площадке
мачты. Там же был вмонтирован приемник, улавливаюший любые звуки за километр
от мачты.
Не снимая наушников, Толя поворачивал объектив перископа, утонув лбом в
его окуляре. Шагайку вел, от маяка к маяку, я сам.
"Есть, - прошептал Толя, сжав зубы. - Я так и думал... Старые
знакомые..."
6.
"Ира? - могучий чечен, бывший бородач Аслан повернул неузнаваемо
выбритое и побледневшее в снегах Сибири лицо к белесому Вадиму, следящему
из-за скалы в бинокль за шагайкой. - Знакомоеимя, правда?" "Правда. Не
исключено, что это та самая девка, которую так обижал наш бедный Стась."
"Скажу-ка я командиру..."
"Погоди. Если она на уебище, то не исключено, что с ней и тот подонок
Толян, что положил всех ребят на нашем хуторе. А Толяна в рейс с рудой не
возьмут.Этот хитрюга может и подслушать в эфире. Храним молчание. Пока мне
ясно - врут. Юрка погрузку товара прозевал, скотина. А потому надо брать
уебище на абордаж, предварительно перебив ему ноги ракетой. Будет лучше,
если...товар возьмем мы с тобой."
"Ва! Конечно лучше, дорогой! Грузим на снегоход и - ищи нас по всей
Сибири..." "Вот именно! А ты - командиру!.. И что у вас, чечни, за
неистребимый кодекс чести! Ничем не вытравишь."
За скалой был разбит лагерь - утепленная палатка с химической печкой,
снегоход-"тачанка" с турельной установкой и с грузовыми санями-трейлером на
прицепе. Ни дымка, ни следов вокруг. Мастера засады знали свое дело.
Аслан прильнул к прицелу наплечной ракетной установки, целясь под днище
шагайки и радостно скалил крепкие белые зубы в предвкушении "момента истины"
- взрывов, губительного пулеметного огня по разбегающимся в панике врагам,
неподвижных трупов на снегу, которые непременно следует в конце концов
обезопасить контрольным выстрелом в голову. Свидетели - самые лишние и
опасные люди...
Последнее, что видели горящие нетерпением глаза удачливого и
беспощадного потомственного воина-мусульманина, была площадка на мачте
шагайки, которая вдруг коротко полыхнула огнем, прогрохотала и окуталась
сизым дымком, казавшимся черным на фоне снежного склона другого берега реки.
Суровые и насмешливые глаза Аслана уставились в промороженное синее небо.
Вадим видел, что откинутая на снег голова нетерпеливого абрека была почти
оторвана ювелирно точной очередью стрелка, вооруженного неслыханной на суше
оптикой. Как только смолк пулемет, заговорила снарядами повышенной мощности
турельная артустановка. Необогащенный уран превратил скалу вкартонную
коробку в печи, обнажив лагерь и лихорадочно влезающего в снегоход Вадима
Дубовецкого, бывшего наемника, а ныне профессионального бандита.
"Стоять, Вадик! - проревел с шагайки в мегафон знакомый голос. - Узнал?
Значит, помнишь, что промахиваться я не умею? Отлично... Я вижу, мы снова
поняли друг друга и поладим, как и в прошлый раз. Отлично. Отошел к сосне,
обнял ее как невесту, расставил ноги и думаешь только о яичнице из
собственных запасов в твоих штанах, на которые нацелена моя винтовка.
Замечательно. Теперь выкинь подальше пистолет. Молодец. Теперь нож. Здорово.
Ты же у нас чемпион по метанию ножей! Теперь достань свой мобильник. Учти,
что я слышу весь ваш разговор. У нас тут такая сибирская техника, какая вам
с вашим импортом и не снилась. Сейчас ты вызовешь командира, называя его
сразу, для меня лично, по имени. Скажешь ему, что шагайка вами подстрелена,
экипаж перебит, товар у вас с Асланом, но в бою поврежден снегоход. Вы
вылетаете на базу на трофейном вертолете с пленной девкой по имени Ирина.
Одно подозрительное слово и твоему достоянию пиздец. Начали! Ага... Я же
говорю, знакомые все лица, - обернулся ко мне Толя. Я уже остановил шагайку
и с непривычки дрожал от страха. - Его мы вообще возьмем тепленьким. Так.
Так. Кидай мобильник, Вадик, подальше, и руки на затылке, отходи к обрыву.
Еще чуть. Вот так. Теперь и целиться в тебя не надо. Один выстрел, и ты
летишь со скалы. Ира, - продолжал он уже без мегафона, - Игорь Гударов там,
в десяти километрах отсюда! Конечно, тот самый. Второго такого ни одна мать
на земле не рождала... Ну, рискнешь высунуться из вертолета?"
"Рискну! С тобой я ничего не боюсь, Толик!" "Ирка!.." "Марик, прости,
но этому Игорьку я таким обязана..."
"Марк, не беспокойся. Я верну твою Ирочку невредимой,с победой."
***
"Аслан умел водить вертолет, Вадик?"
"Ты что, забыл?"
"Прости. Ты прав. Никита, снимай-ка с монстра его
"аляску",переодевайся."
"Так ведь в крови..." "И очень хорошо... Достовернее. Ира, перевяжи
Никите голову, смажь кровью. Вон его шапка - Аслан ее всегда снимал, когда
целился. Никита, да ты теперь просто вылитый чечен! Так, Вадик, ручки давай.
Ну, ты понял: в случае малейшего подозрения при подлете мы - вверх, а ты -
вниз. Ага. Мы всегда понимали друг друга. Поехали..."
***
"Ну, Ирочка, теперь покажись в дверь. Крутись, как будто тебе больно.
Вадик, ори нечто восторженное в мобильник. Смотри как рады! Надо же, так и
не натешились... Чуть ниже, Никитик, еще... Бац!"
Бегущий к вертолету Игорь Гударов подскочил на уцелевшей ноге и
покатился по снегу, оставляя кровавый след. Двое других были уложены у двери
палатки выстрелами в лоб. На всякий случай палатка была прошита из бортового
пулемета разрывными, вперемешку с зажигательными, пулями и тотчас
загорелась. То же произошло и со снегоходом, из-за которых выскочил человек
и помчался в лес. Толя поднял ствол. Последний бандит по инерции проехал
лицом по снегу и замер.
"Все, Вадик? - спросил он, быстро оглядываясь. - Посчитай. Ошибешься,
сброшу на обратном пути с запалом в жопе." "По-моему, все..." "Отлично.
Тогда, Ирочка, вперед - на свидание с милым другом. Ты что это, Никита!?"
"Он пытался достать потайной пистолет. Пришлось укоротить руку на кисть."
"Жаль. Какой из него теперь разговорщик? Никита, ты Вадика держи на мушке.
Это такой народ... Давай, Ира!"
"Игорь... Узнаешь меня?"
"Жаль... не прикончил во-время... И морду... тебе сохранил, дурак...
Другие придут..." "Ну, это уже без твоего участия. Где следующая засада?"
"После того, что вы со мной натворили, садисты..."
"Да ты что! Это ли с тобой натворили? - шипел ему в лицо череп седой
девушки с глазницами черных зрачков. - Вот когда тобой, наконец, займусь
я... Ну!"
"Обещай, Толян, что пристрелишь, если я все скажу..."
"Обещаю."
"А я- нет! - крикнула Ира, задыхаясь. - Это же он надоумил
меняизуродовать... И руководил!.. И наслаждался моей болью!.."
"Я обещаю, - повторил Толя. - Говори."
"У Черного ручья... Ребята уже переставили маяки... Ночью вы свернете и
слетите с водопада. Оттуда не выбраться... Стреляй, ты обещал..."
"Дурак ты безграмотный. Если маяк не на месте, движение шагайки
немедленно стопорится. Мы переходим на ручное управление до исправного
маяка. Сколько их там? Где их лагерь?"
"Шестеро. В зимовье, в устье ручья, - заторопился Вадим. - Игорь сказал
правду. Убей его..." "А то тебе не поздоровится, верно? Раз ты такой стал у
нас инициативный, скажи, есть ли еще засады."
"Откуда? У него, - презрительно кивнул он на Гударова, - денег едва
хватило и этих нанять. Вот если бы взяли то, что вы так скрываете, то вас бы
тут караулила целая армия..."
"Вадик... с-скотина! - прошипел раненный. - Н-ну, если выживу!.."
"Это-то тебе никак не светит, Игорек. Отыграла твоя музыка, - Толя
пошел к вертолету. - Ира, ты меня поняла? - бросил он через плечо. - Я
всегда держу слово."
За его спиной позвучали четыре выстрела, с интригующими интервалами и
дикими криками неуловимого и безнаказанного палача. И - инициативного
Вадика.
Оставив на снегу два трупа, Ира, скользя изящными сапожками по
слежавшемуся насту, догоняла Толю, счастливо улыбаясь - без гримасы.
Жестокий век, жестокие сердца...
***
Зимовье беззаботно и весело дымило печной трубой в голубое небо. Вокруг
переставленных маяков кишели следы.
"Не тот нынче засадник пошел, - Никита пикировал на домик, целясь из
пулемета. - Ну никакой квалификации... Позор на весь Кавказ!"
"Может там не они? - тревожно вглядывалась Ира в поворачивающееся под
ними всеми стенами строение. - Вдруг это обычные охотники..."
"Ага. Самые что ни на есть обычные. Маяки переставляют. За нами
охотятся, - смеялся Толя, держа домик в прицеле. - Только самые обычные
охотники выйти на шум вертолета боятся... Никита, огонь! - крикнул он,
увидев, что стекло окна лопнуло от удара изнутри стволом автомата. -По
крыше, по крыше..."
Крашенная старая крыша зимовья полетела клочьями от разрывных
вперемешку с зажигательными пуль. Тотчас пошел клубами дым, иссиня-черный на
фоне снега и неба, а из двери, толкаясь плечами, высыпали четверо и
побежали, беспомощно прикрываясь локтями и ладонями от смертоносного огня с
вертолета, словно от ветра или от солнца...
***
"Как я вам рад!.. Я уж думал... Ирка, как ты? На
тебе лица нет..." "Это на нем ни лица, ни... - оскалился окруженный
развевающимися седыми волосами череп. - Какая у него была рожа... тогда...
Столько лет снилась. Теперь у меня будут другие сны! Я и выжила-то только
ради одной этой минуты, Марик. Теперь мне уже ничего в жизни не нужно!"
"Слава! - открытым текстом докладывал я. - Отбили атаку. Перебили две
засады. Продолжаем движение. Задержались всего на... - он взглянул на часы,
- всего-то на какой-то час. Не команда у меня, а спецназ в квадрате."
"Понял тебя. Одновременно настоящий спецназ по контракту со мной
прочесыват тропу. Идите спокойно. Но связь в прежнем режиме... Ничего вам не
повредили в бою?" "Маяки переставили. Но мы прошли тот участок вручную и
снова вписались в тропу. Высылай ремонтников. Вверх идти тяжелее, но думаю,
что будем дома по графику. Как там жилые модули?"
"Уже отправлены." "Что?! На чем?.." "На второй шагайке. А на подходе
третья." "Серьезно? Ты же говорил, что, пока не привезем первую тонну..." "Я
тебе верю, Марк Борисович. Верю больше, чем себе. Как там Ира?" "Отлично, -
нехорошо улыбнулось дитя войны. - Всю жизнь бы тут провела. Красота
кругом!.. И бездна приключений, как у меня,
видно, на роду и написано..."
7.
В Усть-Куте ждали возвращения первой шагайки из
первого рейса. Бурная весна, наставшая в тайге в апреле, привела к
распутице. Раскисли все дороги, кроме тех, по которым шагал фантастический
механизм - вброд, сквозь ледоход, паводок, то погружаясь в мутные бурные
потоки, то пронося над ними две тысячи тонн груза. Снега стремительно
сходили с окрестных гор и холмов, открывая прошлогодние травы, жухлые листья
и голые ветви. Ближе к цивилизации вероятность засад снижалась.
В небе все чаще трещали боевые вертолеты. Сибирский спецназ прощупывал
всеподозрительные распадки и нависающие над тропой скалы.
Наконец, шагайка показалась за тем же изгибом реки, где она в
преддверье небывалой метели исчезла два месяца назад, и, расшлепывая грязь и
оставляя за собой пунктир заполняемых черной талой водой ям,стала вырастать
на глазах.
Осторожно переступив через рельсы, Толя вывел шагайку "на нивелир".
Донные люки судна оказались точно над стоящими на путях полувагонами. В
объективах видео- и фотокамер со всего мира шагайка замерла, открыла свои
люки, включила вибраторы, ссыпала в каждый из четырех вагонов на двух путях
по 60 тонн руды. Локомотивы сдвинули составы, и новая партия груза ссыпалась
в вагоны. Через час трюмы были пусты. Там включили моющие машины, которые
еще через час подготовили емкости к приему груза на Верхнюю Марху.
Вторая шагайка была уже на полпути к месторождению с жилыми
моноблоками.
***
Только глубокой ночью, без прожекторов и толпы зевак, вдали от рельсов
и жилья бортовой кран шагайки поставил на вилки погрузчика два
стокилограммовых ящика. Тот осторожно вдвинул ящики в бронированную машину,
которая тут же, разбрызгивая грязь, понеслась к стоящему на дальних путях
темному поезду.
"Я и не ожидал таких результатов анализа, - тихо сказал мне Пустовых,
когда мы поднимались по забортному трапу в уютное чрево шагайки, где в
кают-компании предстоял дружеский ужин для узкого круга победителей. - У
эксперта челюсть отвисла. Он вообще видит это в таком количестве и с таким
качеством впервые в жизни! Как только груз оприходует банк, я окупаю первым
же рейсом шагайки "с рудой" все свои расходы."
"И вторая шагайка привезет еще пару ящиков?.." "Нет-нет, Марк
Борисович! Это - дело случая. Если снова повезет, я доверю возить такой груз
только твоему геройскому экипажу. Остальные понятия ни о чем не имеют.
Концентрат и все. Пастор... как его? Я вечно путаю этих пасторов..." "Шлаг."
"Точно. Так вот пастор Плятт отлично пока дезинформирует всех на свете. Мы
осветили в печати ваше сражение с кавказскими гастролерами, будто бы
намеренно заманенными в наши края и едва не взявшими на абордаж судно с
двумя тысячами тонн относительно дешевой руды. Насколько нам известно,
преступный мир пока в замешательстве. А мы на Мархе дождемсястарателя и...
Если все получится, как задумано умным штандартенфюрером, через год я буду
богаче всех на свете!.."
"Независимо от производительности обогатительного предприятия?" - я
по-прежнему ничего не понимал.
"И комбинат сулит отличные прибыли. Следом за вами выйдет на тропу
третья шагайка."
"А..." - начал Толя.
"Вычислен и обезврежен. Как и четыре новые банды вокруг нашей тропы.
Все же, что связано с грузом, мы окружили такой дезинформацией, Чтобы
отвлечь его внимание, мы дали дезу о новом месторождении золота на Алдане.
Это объяснит неожиданное богатство нашей страны."
"И тебя..."
"И вас всех! Мои контракты незыблемы, господа! Не то, что..."
3.
1.
"Да никакого контракта с Тедди Миндлиным я и в
глаза не видела! И с Марком Арензоном уже три года не имею никаких дел, -
затравленно оглядывалась высокая женщина под градом вопросов трех
брезгливо-настырных репортеров, оторвавших ее от только что поступившего
больного. - Я врач, а не инженер, и понятия не имею о каких-то шагающих
машинах. Оставьте меня в покое..." "Но не может быть, чтобы доктор Арензон
не делился с женой своими техническими идеями." "Господи, да он вечно
носился по разным адресам, рассылал, встречался со всякими баламутами и
ворьем, а толку не было никакого. Я работала на износ, брала по сто дежурств
в месяц пока этот фантазер сидел на моей шее. Поэтому я и ушла от него. Если
он вдруг преуспел в Сибири, то меня это уже не касается. Мой муж - хорошо
обеспеченный человек, прекрасный семьянин..." "А что, Арензон изменял вам,
доктор Марьяна?" "Кто? Марк? Вы с ума сошли! Ему было просто не до этого. Да
и кому он нужен, без гроша, со своей никчемной бешенной энергией и прорвой
несбыточных фантазий?.." "Но вы-то сами теперь сожалеете, что бросили
потенциального миллионера?" "Я бросила не миллионера, а вечно брюзжащего
бездельника, который, не смотря ни на что, фанатично верил в успех и хотел
только изобретать, изобретать, изобретать!! Как он мне надоел... Если он и
разбогател то только мне назло, я уверена... Если он даже вернется..." "Вы
сомневаететсь, что он вернется в Израиль?" "Дураком будет, если ступит на
землю этой позорной Федерации. В него тут же вцепятся псы из мас-ахнасы."
"Если все, что пишут об его успехах хоть на один процент правда, то он
спокойно покроет старые долги налоговому управлению." "А новые? По нашим
законам он должен половину того, что он заработал в Сибири, тут же отдать на
содержание разных наших паразитов. Я бы на его месте, получив возможность
уехать, никогда бы сюда не вернулась!"
"С вашего позволения, пару слов об истории шагайки. Что вы думаете о
Тедди Мидлине?" "Об этом подонке?" "Но он же содержал вашу семью несколько
лет?" "Он? Содержал? Он платил Марку пару лет какую-то стипендию, чтобы не
дать ни шекеля из своего кармана. А потом вообще перестал отвечать на
звонки, присвоив все его идеи и получив на них свои патенты." "Присвоив?
Насколько мне известно, он и шекеля не заработал на идеях доктора Арензона.
Профессор Миндлин - очень уважаемый ученый в своей области. И он уверяет,
что просто спас доктора Арензона от нищеты, подставив ему свое плечо, а тот
заплатил ему черной неблагодарностью, предложив патент шагайки сибирякам без
ведома его юридического владельца. Вам известно, что профессор Миндлин
теперь подает в суд на доктора Арензона?" "Мне известно другое. Тедди даже
не дал нам копию подписанного им договора о правах и обязательствах Марка.
Только никем не заверенный черновик и перевод окончательного текста договора
на русский язык. Добрые люди разъснили нам, что в соответствии с этим
"документом" через пять лет после прекращения их совместной деятельности в
основанной Миндлиным "под Марка" компании все его права на Марка
аннулируются. Пять лет давно миновали. Ваш эталон порядочности Тедди за это
время ни разу не позвонил и не поинтересовался, на какие средства существует
семья "ассоциативного директора" возглавляемой им компании - Марка Арензона.
Какие же после такого свинства у Миндлина права на шагайку?" "Суд может
вынести другое решение..." "Повторяю, меня лично это уже никак не касается.
Хватит с меня тех лет, что я промучилась с Марком и его бесчисленными
"покровителями", которые неизменно начинали знакомство с уверения в своей
уникальной порядочности. Я все это время была ему верной женой и разделяла
все тяготы проклятой эмиграции. Если он меня вынес за скобки после того, как
разбогател, как говорится, Б-г ему судья. Я в его деньгах не нуждаюсь. Так и
напишите...""Так вы не считаете, что доктор Миндлин был вашим благодетелем?
Что он реально кормил вашу семью?"
"Кто благодетель? Ваш Миндлин? Да он просто один из тех, кто, пользуясь
наивностью и безвыходным положением репатриантов, присваивал себе их идеи и
труд! Хорош будет суд, который решит дело Марка в пользу Тедди! Я лично
приду свидетельствовать, что все попытки Марка развивать идею, даже и
бесплатно, наталкивались либо на грубость, либо вообще на отказ босса с ним
разговаривать. Ваш Миндлин - хамло. Одно слово - ватик. Еще хуже
израильтянина!"
"Что-то я совсем перестал вас понимать, геверет Марьяна..." "И
прекрасно. Меньше глупостей напишете в ваш лживый листок!" "Что вы! Я
представляю крупнейшую газету, которая много лет бьет в набат, что научный
потенциал алии..." "Вы бы лучше разных Тедди своим набатом по башке лупили.
Было бы меньше звону, но больше толку, адони..." "Вы не откажете в подробном
описании вашей версии судьбы проекта шагайки в Израиле?" "А что! Во всяком
случае, что касается лично меня. Если эта идея оказалась такой полезной, то
кто-то же должен ответить за то, что Израиль выдавил из страны Марка и
тысячи других Арензонов, не имея никаких других природных ресурсов. И куда?
В Сибирь, которая от этих ресурсов просто лопается... Вот потому Израиль и
стер "зеленую черту". Делит с врагами то, что могло принадлежать только ему
одному."
"Ваши жесткие политические суждения породили важный вопрос. Вы
считаете, что доктор Арензон был патриотом Израиля?" "Естественно. Марк был
крайне правым, состоял в той самой националистической партии, лидер которой
проявил себя самым обыкновенным и агрессивным антисемитом." "Вы имеете в
виду?.." "Конечно! Если в Союзе мы были презренными евреями, то здесь мы же,
оказывается, презренные "русские", которые посмели было претендовать на
реальные места в его чистопородной "националистической" партии. Марик хоть
не переметнулся после этого свинства, как многие другие, к левым... Остался
патриотом еврейства." "Не смотря на то, что, по вашему мнению, именно наше
общество сначала пригласило его, как еврея, а потом, как вы выразились,
отринуло, как "русского"? Изгнало человека, о котором теперь трубит весь
мир? Австралия и Канада заказали у Пустовых десятки шагаек!"
"Этот наивный дурак вообще воспринимал окружающее неадекватно. Он
считал, что поселился в своей стране, как бы его тут ни "ценили". Впрочем,
скорее всего, мои сведения об его внутреннем мире, которым вы вдруг
уже доставленный шагайкой экскаватор, сбрасывая руду в бункер нацеленного на
трюм судна транспортера.За столом пили и ели мужественные парни, то и дело
вызывающие единственную женщину на улыбку, а та, к моей радости и изумлению
Толи, знавшего ее тайну лучше престарелого жениха, чуть скованно, но охотно
смеялась на все четыре стороны. Сознание, что один из собутыльников может
оказаться агентом мафии, портило мне весь праздник, но от вина настроение
становилось все лучше.
Часам к двум ночи уснули все, кроме кухонной обслуги. Тут Ира и
передала Антону записку на бумаге с личными водяными знаками Пустовых. Тот
побледнел, пытливо оглядел седую девушку и стал молча надевать тулуп и
сапоги. Ира, по его знаку, сделала то же.
В ночи остро сверкали звезды и слышался только скрип снега под ногами.
Если кто-то и наблюдал за ними из окна одного из трех балков, то не мог
заподозрить ничего - мало ли дел у повара вахты и буфетчицы шагайки? И
почему бы Антону и не открыть дверь продовольственного балка-склада, не
выволочь оттуда ящик с консервами и не поместить его на санки? В таких краях
вечно идет ведомый только поварам товарообмен.
"Волоки к шагайке, - прошептал он буфетчице, - а я проверю, все ли
спят... Что у тебя за вкус! - громко добавил Антон. - Ваши консервы куда
лучше." "Вот и заберешь наши," - ответила ему в тон Ира и с трудом сдвинула
с места санки с поразительно тяжелым ящиком. Упираясь в скользкий наст
ребрами подошв своих сапог, она с трудом поволокла санки в сторону темной
туши втянувшего ноги судна. Как и приказал Антон, она обогнула шагайку так,
чтобы из окон поселка не было ничего видно, и облегченно охнула, когда
мощная мужская рука подхватила ремень утопавших в снегу санок.
"Никто не видел?" - тревожно светились в темноте глаза Толи."Не знаю...
Антон пошел проверить. Мы обсуждали вслух только обмен консервами."
"Отлично. Вот и потащишь обратно такой же ящик. Только полегче..." "Да уж.
Ничего тяжелее в жизни не волокла на себе. Даже на Кавказе..."
На снегу лежал поддон со стропами, уходившими ввысь - к грузовому
крану. Толя затащил санки с ящиком на поддон, молча мигнул вверх фонариком.
Там зажужжало, и поддон пополз вверх, заслоняя звезды. Через несколько минут
онспустися оттуда с точно таким же ящиком на тех же санках. Ира торопливо
поволокла его к балку-камбузу. Антон демонстративно ворчал, проверяя
этикетки. "Все спят, - тихо сказал он. - Я в каждый балок заглянул..." "Мне
тоже можно идти спать?" "Нет. Еще один ящик... Справишься или вместе?" "А
как лучше?" "Лучше тебе одной." "Почему? Ты же повар." "А ты женщина.
Прости. Я бы рад тебе помочь, но почему-то мне кажется, что это безопаснее
тебе тащить одной."
Всю операцию повторили. Обессиленная Ира едва поднялась по трапу. Там я
ее подхватил под руки и проводил в свою каюту. Она долго принимала душ, а я
в нетерпении ждал свою уже женщину в полной темноте.
Здесь была своя конспирация...
5.
"Интересное кино получается, - Толя не отлипал от наушников. - Говорит,
что ничего лишнего мы не погрузили. Что товарпока на прежнем месте. И даже
указывает, где..." "Прекрасно!" - я тревожно следил за проплывающими за
окном рубки холмами, поросшими редким лесом и усеянными черными валунами. За
каждым из них мерещилась засада.. Теперь, когда моноблоков на борту не было,
шагайка быстрее двигала платформой и медленее перегруженным корпусом. Ящики
были глубоко закопаны в руду в трюме.
"Прекрасно, что не заметили погрузку к нам, а плохо, что там все-таки
внедрен их человек, который уверен, что это осталось на Мархе. То есть они
по-прежнему уверены, что решено отправить груз вертолетом. А потому могут
напасть на вахту, - Толя всматривался в текст заготовленных шифрованных
посланий. - Ладно. Надо предупредить Пустовых. Слава, - весело прокричал он
в мобильник. - Как ты и ожидал, Ирочка тебе изменила. С кем, с кем? Точно не
знаю, но факт установлен. Так что готовь ей замену. Капитан сказал, что это
разврат на борту."
"В конце концов, я этого и ожидал, - так же весело ответил Пустовых. -.
Ладно. Я ей этого так просто не прощу. Так вы везете нам руду?" "Вот именно,
- подключился я. - Штует, а не груз, но лучше, чем ничего, правда? Следующим
рейсом будет тебе уже концентрат." "А то, что нам куда больше надо, там еще
не нашли?" "Начальник экспедиции говорит, что это был блеф геологов. Там
этого сроду не было." "Тогда мы на Мархе надолго не задержимся, - старался
Пустовых. - Счастливого пути! Городить огород ради какого-то концентрата!.."
***
"На месте тех, кто там - дернул Толя головой на холмы, - я бы ни слову
из этого диалога не поверил. Шито белыми нитками." "И что?" "Я бы прощупал
шагайку. Это же так просто. Мы, мол, правоохранительные органы иизвещены,
что на борту находится беглый зэк. Прошу оказать содействие в обыске. В
противном случае... и так далее..." "А мы?" "А мы уже знаем, что к нам
претензий нет и быть не может. Это и означает "счастливого пути". А
потому..." - он похлопал по рукояткам турельной установки.
В мачту рубки шагайки был вмонтировал тщательно замаскированный
перископ подводной лодки, выполняющий роль оптического прицела
крупноколиберного пулемета, расположенного на поворотной верхней площадке
мачты. Там же был вмонтирован приемник, улавливаюший любые звуки за километр
от мачты.
Не снимая наушников, Толя поворачивал объектив перископа, утонув лбом в
его окуляре. Шагайку вел, от маяка к маяку, я сам.
"Есть, - прошептал Толя, сжав зубы. - Я так и думал... Старые
знакомые..."
6.
"Ира? - могучий чечен, бывший бородач Аслан повернул неузнаваемо
выбритое и побледневшее в снегах Сибири лицо к белесому Вадиму, следящему
из-за скалы в бинокль за шагайкой. - Знакомоеимя, правда?" "Правда. Не
исключено, что это та самая девка, которую так обижал наш бедный Стась."
"Скажу-ка я командиру..."
"Погоди. Если она на уебище, то не исключено, что с ней и тот подонок
Толян, что положил всех ребят на нашем хуторе. А Толяна в рейс с рудой не
возьмут.Этот хитрюга может и подслушать в эфире. Храним молчание. Пока мне
ясно - врут. Юрка погрузку товара прозевал, скотина. А потому надо брать
уебище на абордаж, предварительно перебив ему ноги ракетой. Будет лучше,
если...товар возьмем мы с тобой."
"Ва! Конечно лучше, дорогой! Грузим на снегоход и - ищи нас по всей
Сибири..." "Вот именно! А ты - командиру!.. И что у вас, чечни, за
неистребимый кодекс чести! Ничем не вытравишь."
За скалой был разбит лагерь - утепленная палатка с химической печкой,
снегоход-"тачанка" с турельной установкой и с грузовыми санями-трейлером на
прицепе. Ни дымка, ни следов вокруг. Мастера засады знали свое дело.
Аслан прильнул к прицелу наплечной ракетной установки, целясь под днище
шагайки и радостно скалил крепкие белые зубы в предвкушении "момента истины"
- взрывов, губительного пулеметного огня по разбегающимся в панике врагам,
неподвижных трупов на снегу, которые непременно следует в конце концов
обезопасить контрольным выстрелом в голову. Свидетели - самые лишние и
опасные люди...
Последнее, что видели горящие нетерпением глаза удачливого и
беспощадного потомственного воина-мусульманина, была площадка на мачте
шагайки, которая вдруг коротко полыхнула огнем, прогрохотала и окуталась
сизым дымком, казавшимся черным на фоне снежного склона другого берега реки.
Суровые и насмешливые глаза Аслана уставились в промороженное синее небо.
Вадим видел, что откинутая на снег голова нетерпеливого абрека была почти
оторвана ювелирно точной очередью стрелка, вооруженного неслыханной на суше
оптикой. Как только смолк пулемет, заговорила снарядами повышенной мощности
турельная артустановка. Необогащенный уран превратил скалу вкартонную
коробку в печи, обнажив лагерь и лихорадочно влезающего в снегоход Вадима
Дубовецкого, бывшего наемника, а ныне профессионального бандита.
"Стоять, Вадик! - проревел с шагайки в мегафон знакомый голос. - Узнал?
Значит, помнишь, что промахиваться я не умею? Отлично... Я вижу, мы снова
поняли друг друга и поладим, как и в прошлый раз. Отлично. Отошел к сосне,
обнял ее как невесту, расставил ноги и думаешь только о яичнице из
собственных запасов в твоих штанах, на которые нацелена моя винтовка.
Замечательно. Теперь выкинь подальше пистолет. Молодец. Теперь нож. Здорово.
Ты же у нас чемпион по метанию ножей! Теперь достань свой мобильник. Учти,
что я слышу весь ваш разговор. У нас тут такая сибирская техника, какая вам
с вашим импортом и не снилась. Сейчас ты вызовешь командира, называя его
сразу, для меня лично, по имени. Скажешь ему, что шагайка вами подстрелена,
экипаж перебит, товар у вас с Асланом, но в бою поврежден снегоход. Вы
вылетаете на базу на трофейном вертолете с пленной девкой по имени Ирина.
Одно подозрительное слово и твоему достоянию пиздец. Начали! Ага... Я же
говорю, знакомые все лица, - обернулся ко мне Толя. Я уже остановил шагайку
и с непривычки дрожал от страха. - Его мы вообще возьмем тепленьким. Так.
Так. Кидай мобильник, Вадик, подальше, и руки на затылке, отходи к обрыву.
Еще чуть. Вот так. Теперь и целиться в тебя не надо. Один выстрел, и ты
летишь со скалы. Ира, - продолжал он уже без мегафона, - Игорь Гударов там,
в десяти километрах отсюда! Конечно, тот самый. Второго такого ни одна мать
на земле не рождала... Ну, рискнешь высунуться из вертолета?"
"Рискну! С тобой я ничего не боюсь, Толик!" "Ирка!.." "Марик, прости,
но этому Игорьку я таким обязана..."
"Марк, не беспокойся. Я верну твою Ирочку невредимой,с победой."
***
"Аслан умел водить вертолет, Вадик?"
"Ты что, забыл?"
"Прости. Ты прав. Никита, снимай-ка с монстра его
"аляску",переодевайся."
"Так ведь в крови..." "И очень хорошо... Достовернее. Ира, перевяжи
Никите голову, смажь кровью. Вон его шапка - Аслан ее всегда снимал, когда
целился. Никита, да ты теперь просто вылитый чечен! Так, Вадик, ручки давай.
Ну, ты понял: в случае малейшего подозрения при подлете мы - вверх, а ты -
вниз. Ага. Мы всегда понимали друг друга. Поехали..."
***
"Ну, Ирочка, теперь покажись в дверь. Крутись, как будто тебе больно.
Вадик, ори нечто восторженное в мобильник. Смотри как рады! Надо же, так и
не натешились... Чуть ниже, Никитик, еще... Бац!"
Бегущий к вертолету Игорь Гударов подскочил на уцелевшей ноге и
покатился по снегу, оставляя кровавый след. Двое других были уложены у двери
палатки выстрелами в лоб. На всякий случай палатка была прошита из бортового
пулемета разрывными, вперемешку с зажигательными, пулями и тотчас
загорелась. То же произошло и со снегоходом, из-за которых выскочил человек
и помчался в лес. Толя поднял ствол. Последний бандит по инерции проехал
лицом по снегу и замер.
"Все, Вадик? - спросил он, быстро оглядываясь. - Посчитай. Ошибешься,
сброшу на обратном пути с запалом в жопе." "По-моему, все..." "Отлично.
Тогда, Ирочка, вперед - на свидание с милым другом. Ты что это, Никита!?"
"Он пытался достать потайной пистолет. Пришлось укоротить руку на кисть."
"Жаль. Какой из него теперь разговорщик? Никита, ты Вадика держи на мушке.
Это такой народ... Давай, Ира!"
"Игорь... Узнаешь меня?"
"Жаль... не прикончил во-время... И морду... тебе сохранил, дурак...
Другие придут..." "Ну, это уже без твоего участия. Где следующая засада?"
"После того, что вы со мной натворили, садисты..."
"Да ты что! Это ли с тобой натворили? - шипел ему в лицо череп седой
девушки с глазницами черных зрачков. - Вот когда тобой, наконец, займусь
я... Ну!"
"Обещай, Толян, что пристрелишь, если я все скажу..."
"Обещаю."
"А я- нет! - крикнула Ира, задыхаясь. - Это же он надоумил
меняизуродовать... И руководил!.. И наслаждался моей болью!.."
"Я обещаю, - повторил Толя. - Говори."
"У Черного ручья... Ребята уже переставили маяки... Ночью вы свернете и
слетите с водопада. Оттуда не выбраться... Стреляй, ты обещал..."
"Дурак ты безграмотный. Если маяк не на месте, движение шагайки
немедленно стопорится. Мы переходим на ручное управление до исправного
маяка. Сколько их там? Где их лагерь?"
"Шестеро. В зимовье, в устье ручья, - заторопился Вадим. - Игорь сказал
правду. Убей его..." "А то тебе не поздоровится, верно? Раз ты такой стал у
нас инициативный, скажи, есть ли еще засады."
"Откуда? У него, - презрительно кивнул он на Гударова, - денег едва
хватило и этих нанять. Вот если бы взяли то, что вы так скрываете, то вас бы
тут караулила целая армия..."
"Вадик... с-скотина! - прошипел раненный. - Н-ну, если выживу!.."
"Это-то тебе никак не светит, Игорек. Отыграла твоя музыка, - Толя
пошел к вертолету. - Ира, ты меня поняла? - бросил он через плечо. - Я
всегда держу слово."
За его спиной позвучали четыре выстрела, с интригующими интервалами и
дикими криками неуловимого и безнаказанного палача. И - инициативного
Вадика.
Оставив на снегу два трупа, Ира, скользя изящными сапожками по
слежавшемуся насту, догоняла Толю, счастливо улыбаясь - без гримасы.
Жестокий век, жестокие сердца...
***
Зимовье беззаботно и весело дымило печной трубой в голубое небо. Вокруг
переставленных маяков кишели следы.
"Не тот нынче засадник пошел, - Никита пикировал на домик, целясь из
пулемета. - Ну никакой квалификации... Позор на весь Кавказ!"
"Может там не они? - тревожно вглядывалась Ира в поворачивающееся под
ними всеми стенами строение. - Вдруг это обычные охотники..."
"Ага. Самые что ни на есть обычные. Маяки переставляют. За нами
охотятся, - смеялся Толя, держа домик в прицеле. - Только самые обычные
охотники выйти на шум вертолета боятся... Никита, огонь! - крикнул он,
увидев, что стекло окна лопнуло от удара изнутри стволом автомата. -По
крыше, по крыше..."
Крашенная старая крыша зимовья полетела клочьями от разрывных
вперемешку с зажигательными пуль. Тотчас пошел клубами дым, иссиня-черный на
фоне снега и неба, а из двери, толкаясь плечами, высыпали четверо и
побежали, беспомощно прикрываясь локтями и ладонями от смертоносного огня с
вертолета, словно от ветра или от солнца...
***
"Как я вам рад!.. Я уж думал... Ирка, как ты? На
тебе лица нет..." "Это на нем ни лица, ни... - оскалился окруженный
развевающимися седыми волосами череп. - Какая у него была рожа... тогда...
Столько лет снилась. Теперь у меня будут другие сны! Я и выжила-то только
ради одной этой минуты, Марик. Теперь мне уже ничего в жизни не нужно!"
"Слава! - открытым текстом докладывал я. - Отбили атаку. Перебили две
засады. Продолжаем движение. Задержались всего на... - он взглянул на часы,
- всего-то на какой-то час. Не команда у меня, а спецназ в квадрате."
"Понял тебя. Одновременно настоящий спецназ по контракту со мной
прочесыват тропу. Идите спокойно. Но связь в прежнем режиме... Ничего вам не
повредили в бою?" "Маяки переставили. Но мы прошли тот участок вручную и
снова вписались в тропу. Высылай ремонтников. Вверх идти тяжелее, но думаю,
что будем дома по графику. Как там жилые модули?"
"Уже отправлены." "Что?! На чем?.." "На второй шагайке. А на подходе
третья." "Серьезно? Ты же говорил, что, пока не привезем первую тонну..." "Я
тебе верю, Марк Борисович. Верю больше, чем себе. Как там Ира?" "Отлично, -
нехорошо улыбнулось дитя войны. - Всю жизнь бы тут провела. Красота
кругом!.. И бездна приключений, как у меня,
видно, на роду и написано..."
7.
В Усть-Куте ждали возвращения первой шагайки из
первого рейса. Бурная весна, наставшая в тайге в апреле, привела к
распутице. Раскисли все дороги, кроме тех, по которым шагал фантастический
механизм - вброд, сквозь ледоход, паводок, то погружаясь в мутные бурные
потоки, то пронося над ними две тысячи тонн груза. Снега стремительно
сходили с окрестных гор и холмов, открывая прошлогодние травы, жухлые листья
и голые ветви. Ближе к цивилизации вероятность засад снижалась.
В небе все чаще трещали боевые вертолеты. Сибирский спецназ прощупывал
всеподозрительные распадки и нависающие над тропой скалы.
Наконец, шагайка показалась за тем же изгибом реки, где она в
преддверье небывалой метели исчезла два месяца назад, и, расшлепывая грязь и
оставляя за собой пунктир заполняемых черной талой водой ям,стала вырастать
на глазах.
Осторожно переступив через рельсы, Толя вывел шагайку "на нивелир".
Донные люки судна оказались точно над стоящими на путях полувагонами. В
объективах видео- и фотокамер со всего мира шагайка замерла, открыла свои
люки, включила вибраторы, ссыпала в каждый из четырех вагонов на двух путях
по 60 тонн руды. Локомотивы сдвинули составы, и новая партия груза ссыпалась
в вагоны. Через час трюмы были пусты. Там включили моющие машины, которые
еще через час подготовили емкости к приему груза на Верхнюю Марху.
Вторая шагайка была уже на полпути к месторождению с жилыми
моноблоками.
***
Только глубокой ночью, без прожекторов и толпы зевак, вдали от рельсов
и жилья бортовой кран шагайки поставил на вилки погрузчика два
стокилограммовых ящика. Тот осторожно вдвинул ящики в бронированную машину,
которая тут же, разбрызгивая грязь, понеслась к стоящему на дальних путях
темному поезду.
"Я и не ожидал таких результатов анализа, - тихо сказал мне Пустовых,
когда мы поднимались по забортному трапу в уютное чрево шагайки, где в
кают-компании предстоял дружеский ужин для узкого круга победителей. - У
эксперта челюсть отвисла. Он вообще видит это в таком количестве и с таким
качеством впервые в жизни! Как только груз оприходует банк, я окупаю первым
же рейсом шагайки "с рудой" все свои расходы."
"И вторая шагайка привезет еще пару ящиков?.." "Нет-нет, Марк
Борисович! Это - дело случая. Если снова повезет, я доверю возить такой груз
только твоему геройскому экипажу. Остальные понятия ни о чем не имеют.
Концентрат и все. Пастор... как его? Я вечно путаю этих пасторов..." "Шлаг."
"Точно. Так вот пастор Плятт отлично пока дезинформирует всех на свете. Мы
осветили в печати ваше сражение с кавказскими гастролерами, будто бы
намеренно заманенными в наши края и едва не взявшими на абордаж судно с
двумя тысячами тонн относительно дешевой руды. Насколько нам известно,
преступный мир пока в замешательстве. А мы на Мархе дождемсястарателя и...
Если все получится, как задумано умным штандартенфюрером, через год я буду
богаче всех на свете!.."
"Независимо от производительности обогатительного предприятия?" - я
по-прежнему ничего не понимал.
"И комбинат сулит отличные прибыли. Следом за вами выйдет на тропу
третья шагайка."
"А..." - начал Толя.
"Вычислен и обезврежен. Как и четыре новые банды вокруг нашей тропы.
Все же, что связано с грузом, мы окружили такой дезинформацией, Чтобы
отвлечь его внимание, мы дали дезу о новом месторождении золота на Алдане.
Это объяснит неожиданное богатство нашей страны."
"И тебя..."
"И вас всех! Мои контракты незыблемы, господа! Не то, что..."
3.
1.
"Да никакого контракта с Тедди Миндлиным я и в
глаза не видела! И с Марком Арензоном уже три года не имею никаких дел, -
затравленно оглядывалась высокая женщина под градом вопросов трех
брезгливо-настырных репортеров, оторвавших ее от только что поступившего
больного. - Я врач, а не инженер, и понятия не имею о каких-то шагающих
машинах. Оставьте меня в покое..." "Но не может быть, чтобы доктор Арензон
не делился с женой своими техническими идеями." "Господи, да он вечно
носился по разным адресам, рассылал, встречался со всякими баламутами и
ворьем, а толку не было никакого. Я работала на износ, брала по сто дежурств
в месяц пока этот фантазер сидел на моей шее. Поэтому я и ушла от него. Если
он вдруг преуспел в Сибири, то меня это уже не касается. Мой муж - хорошо
обеспеченный человек, прекрасный семьянин..." "А что, Арензон изменял вам,
доктор Марьяна?" "Кто? Марк? Вы с ума сошли! Ему было просто не до этого. Да
и кому он нужен, без гроша, со своей никчемной бешенной энергией и прорвой
несбыточных фантазий?.." "Но вы-то сами теперь сожалеете, что бросили
потенциального миллионера?" "Я бросила не миллионера, а вечно брюзжащего
бездельника, который, не смотря ни на что, фанатично верил в успех и хотел
только изобретать, изобретать, изобретать!! Как он мне надоел... Если он и
разбогател то только мне назло, я уверена... Если он даже вернется..." "Вы
сомневаететсь, что он вернется в Израиль?" "Дураком будет, если ступит на
землю этой позорной Федерации. В него тут же вцепятся псы из мас-ахнасы."
"Если все, что пишут об его успехах хоть на один процент правда, то он
спокойно покроет старые долги налоговому управлению." "А новые? По нашим
законам он должен половину того, что он заработал в Сибири, тут же отдать на
содержание разных наших паразитов. Я бы на его месте, получив возможность
уехать, никогда бы сюда не вернулась!"
"С вашего позволения, пару слов об истории шагайки. Что вы думаете о
Тедди Мидлине?" "Об этом подонке?" "Но он же содержал вашу семью несколько
лет?" "Он? Содержал? Он платил Марку пару лет какую-то стипендию, чтобы не
дать ни шекеля из своего кармана. А потом вообще перестал отвечать на
звонки, присвоив все его идеи и получив на них свои патенты." "Присвоив?
Насколько мне известно, он и шекеля не заработал на идеях доктора Арензона.
Профессор Миндлин - очень уважаемый ученый в своей области. И он уверяет,
что просто спас доктора Арензона от нищеты, подставив ему свое плечо, а тот
заплатил ему черной неблагодарностью, предложив патент шагайки сибирякам без
ведома его юридического владельца. Вам известно, что профессор Миндлин
теперь подает в суд на доктора Арензона?" "Мне известно другое. Тедди даже
не дал нам копию подписанного им договора о правах и обязательствах Марка.
Только никем не заверенный черновик и перевод окончательного текста договора
на русский язык. Добрые люди разъснили нам, что в соответствии с этим
"документом" через пять лет после прекращения их совместной деятельности в
основанной Миндлиным "под Марка" компании все его права на Марка
аннулируются. Пять лет давно миновали. Ваш эталон порядочности Тедди за это
время ни разу не позвонил и не поинтересовался, на какие средства существует
семья "ассоциативного директора" возглавляемой им компании - Марка Арензона.
Какие же после такого свинства у Миндлина права на шагайку?" "Суд может
вынести другое решение..." "Повторяю, меня лично это уже никак не касается.
Хватит с меня тех лет, что я промучилась с Марком и его бесчисленными
"покровителями", которые неизменно начинали знакомство с уверения в своей
уникальной порядочности. Я все это время была ему верной женой и разделяла
все тяготы проклятой эмиграции. Если он меня вынес за скобки после того, как
разбогател, как говорится, Б-г ему судья. Я в его деньгах не нуждаюсь. Так и
напишите...""Так вы не считаете, что доктор Миндлин был вашим благодетелем?
Что он реально кормил вашу семью?"
"Кто благодетель? Ваш Миндлин? Да он просто один из тех, кто, пользуясь
наивностью и безвыходным положением репатриантов, присваивал себе их идеи и
труд! Хорош будет суд, который решит дело Марка в пользу Тедди! Я лично
приду свидетельствовать, что все попытки Марка развивать идею, даже и
бесплатно, наталкивались либо на грубость, либо вообще на отказ босса с ним
разговаривать. Ваш Миндлин - хамло. Одно слово - ватик. Еще хуже
израильтянина!"
"Что-то я совсем перестал вас понимать, геверет Марьяна..." "И
прекрасно. Меньше глупостей напишете в ваш лживый листок!" "Что вы! Я
представляю крупнейшую газету, которая много лет бьет в набат, что научный
потенциал алии..." "Вы бы лучше разных Тедди своим набатом по башке лупили.
Было бы меньше звону, но больше толку, адони..." "Вы не откажете в подробном
описании вашей версии судьбы проекта шагайки в Израиле?" "А что! Во всяком
случае, что касается лично меня. Если эта идея оказалась такой полезной, то
кто-то же должен ответить за то, что Израиль выдавил из страны Марка и
тысячи других Арензонов, не имея никаких других природных ресурсов. И куда?
В Сибирь, которая от этих ресурсов просто лопается... Вот потому Израиль и
стер "зеленую черту". Делит с врагами то, что могло принадлежать только ему
одному."
"Ваши жесткие политические суждения породили важный вопрос. Вы
считаете, что доктор Арензон был патриотом Израиля?" "Естественно. Марк был
крайне правым, состоял в той самой националистической партии, лидер которой
проявил себя самым обыкновенным и агрессивным антисемитом." "Вы имеете в
виду?.." "Конечно! Если в Союзе мы были презренными евреями, то здесь мы же,
оказывается, презренные "русские", которые посмели было претендовать на
реальные места в его чистопородной "националистической" партии. Марик хоть
не переметнулся после этого свинства, как многие другие, к левым... Остался
патриотом еврейства." "Не смотря на то, что, по вашему мнению, именно наше
общество сначала пригласило его, как еврея, а потом, как вы выразились,
отринуло, как "русского"? Изгнало человека, о котором теперь трубит весь
мир? Австралия и Канада заказали у Пустовых десятки шагаек!"
"Этот наивный дурак вообще воспринимал окружающее неадекватно. Он
считал, что поселился в своей стране, как бы его тут ни "ценили". Впрочем,
скорее всего, мои сведения об его внутреннем мире, которым вы вдруг