Шорников Павел. Зона желаний

   – Я не приключений ищу, – оправдывался Эриксон. – Я бывший десантник. И остаюсь им в душе до сих пор. Мой опыт может пригодиться. Кто из людей Жана имеет возможность похвастаться такой находкой? Никто! А на моем счету три чужака.
   Все же Эриксон изменил свое решение: в этой ситуации он смог позволить себе такое. Исполняющим обязанности капитана в последний момент был назначен командир биологов.
   Эве и Эриксону выпало лететь одной капсулой. Скорее всего, это не было простой случайностью. Пол видел, как Эва Смит подошла к Жану и о чем-то попросила его. Командир десантников, некрасивый угловатый коротышка, смутился и только кивнул в ответ.
   Эва быстро заняла место второго пилота, капитан – место первого.
   – Семнадцатый готов! – отрапортовал Пол.
   Перед его глазами вдруг разверзся космос – россыпи звезд и большой голубой шар, приплюснутый на полюсах, – планета, которая была обречена стать их второй родиной.
   Отряд из двух десятков капсул сделал виток вокруг «Геи» и взял курс на спутник – в тот квадрат, где совершил свою последнюю посадку чужак.
   – У нас есть несколько минут, капитан, чтобы поговорить, – сказала Эва. – Не бойтесь, нас никто не слышит.
   «Чего мне бояться!» – хотел возмутиться Эриксон, но осекся.
   – Я слушаю тебя, Эва, – твердо сказал он.
   – Не знаю, с чего начать…
   – Начни с главного.
   – Хорошо… Я люблю вас, капитан Эриксон! – с грустью в голосе сказала женщина.
   Вот этого Пол никак не ожидал. Эва – железная женщина, никакой жалости к себе и другим, никогда ни слова жалобы, никаких сантиментов… разве что нечаянный взгляд… И вдруг!… Рука капитана дрогнула, капсула вильнула, рискуя столкнуться с номером шестнадцатым.
   – Семнадцатый, – раздался окрик командира десантников, – перейти на автопилот!
   Эриксон беспрекословно повиновался.
   – У меня уже больше нет сил скрывать это. Может быть, я нашла бы в себе мужество молчать… Но, Пол! Мне кажется, что ты тоже… Что ты готов… Но тебе нужен маленький толчок… – Эва замолчала. – Боже мой, – вновь заговорила она после короткой паузы, – какая же я дура! Дура! Дура! Дура! Прости меня, Пол! Прости! Забудь все, что я здесь тебе наговорила.
   И вслед за этими словами послышался ее плач.
   – Эва, перестань реветь… – будничным тоном сказал Эрик-сон. – Я понимаю… Неудачный гиперпрыжок, ощущение близкого конца… Мы все на пределе… Ну хочешь, я скажу тебе то, во что еще сам не верю? Если я забуду Беллу…
   Имя Белла сразу разрушило особое, почти нежное чувство, которое вдруг возникло между ними.
   – Никогда не прощу себе тот выстрел, – упавшим голосом сказала Эва. – Никогда… Откуда… Откуда взялся в ее руках пульт?… И оружие?
   – Чтобы больше не возвращаться к этой теме… Ты стреляла в Чаминга. Мы все были уверены: Белла – это Чаминг. Он подставил ее вместо себя. Если бы не «пожиратель звездолетов»… Ты всего лишь спасла нам жизнь… Можешь не винить себя.
   Повисло тягостное молчание. Оно было невыносимым, но, слава Богу, отряд десантных капсул уже подлетал к чужаку.
   Они прошли над самой поверхностью спутника планеты, повторяя маневр зонда-разведчика. Чужак – неопознанный звездолет – поразил Эриксона своими размерами. С борта «Геи» он казался таких же размеров, как и крейсер. Но отсюда, с нижней точки, сразу становилось ясно, что чужак раза в два больше.
   – Черт те что! – невольно вырвалось у Эриксона.
   – Да, звездолетик что надо! – подхватил кто-то.
   – Здесь и заблудиться недолго.
   – Это что! Помню, мы высадились на красный астероид. Четыре таких корабля, как этот. Так он оказался куском какой-то планеты, которую разнесло в клочья ядерным взрывом. Представь, весь астероид испещрен ходами, переходами, ловушками. И мумии на каждом повороте. Как потом выяснилось, мы наткнулись на фрагмент подземного мегаполиса. Чего там только не было!
   – Разговорчики! Идем на посадку. Перейти на ручное управление.
   Пол Эриксон взял управление на себя. Он выбрал место, плавно сел и, долго не раздумывая, покинул капсулу. Вслед за ним на покрытие чужого причального отсека спрыгнула Эва. Оба с нескрываемым любопытством стали озираться по сторонам. Несколько маленьких летательных аппаратов с прозрачными фонарями, защищавшими кабину пилота, – и это было все, за что мог зацепиться взгляд.
   – Похож на жука, – сказала Эва, дотронувшись до одного из них.
   Пол нагнулся, чтобы получше разглядеть, что там внутри. К. своему удивлению, кроме кресла, на вид вполне удобного, больше в кабине он ничего не увидел.
   – Все очень просто, – словно прочитав его мысли, сказала Эва Смит. – «Жук» управляется с помощью биотоков.
   Десантники собрались у входа в шлюз. Командир Жан Браге счел нужным еще раз, вкратце, повторить инструктаж:
   – Быть постоянно на связи со мной и с «Геей». – При этом он бросил многозначительный взгляд на Эву. – Быть начеку. В особо подозрительные места не соваться. Все самое интересное собирать в карантинные контейнеры… Наша основная задача – поиск любых носителей информации, которые дадут ответы на вопросы: что это за звездолет? откуда он? с какой целью оказался здесь? Причина, по которой экипаж покинул его? И еще что-то важное… Да, поосторожней с личным оружием. Не палите в первого встречного. Этим встречным, скорее всего, буду я или кто-то из наших. На звездолете никого нет. Вопросы есть?
   – Все ясно! – ответил за всех Иван Сеньков. Он улыбнулся, бросил на Эву и Эриксона насмешливый взгляд и подмигнул им.
   «А что, если Чаминг – это Сеньков? – задал себе вопрос капитан. – Он настаивал на высадке и контакте. Он подсиживал меня – пытался захватить власть на крейсере законным путем. Если бы не Тинетин, неизвестно, чем бы закончилось заседание чрезвычайного совета. Сеньков – Чаминг?! Нет… слава Богу, нет… Еще на орбите Алдана Иван был все время рядом. Второй выстрел Беллы предназначался бы ему… Нет, Сеньков – не Чаминг. И еще два человека вне подозрений – Полонский и Эва. В тот день они тоже были со мной до конца…»
   Десантники беспрепятственно прошли в шлюзовую камеру, оттуда– в складской отсек. Дальше они спустились на нижний уровень звездолета, где все разбрелись в разные стороны.
   Эриксон и Эва оказались опять в паре. Так приказал Жан.
   На них были скафандры, оставаться в которых на все время десанта приказал сам Пол. Эта неуловимая субстанция в воздухе чужака не давала покоя Эриксону. Зачем она здесь? Или все же те, кому принадлежал звездолет, не простые люди и чем-то очень существенным отличались от них, раз для дыхания им требовалось еще что-то. Или эта субстанция – именно та причина, по которой звездолет остался без экипажа. Или что-то третье, о чем догадаться невозможно. Во всяком случае, пока оставалась неизвестной природа этой субстанции, нужно было защищаться от нее!
   Пол и Эва переходили из каюты в каюту – все помещения были обставлены скромно, без излишеств. Светло-серые переборки: ни тебе «ребер жесткости», ни световых табло, ни указателей… Если смотреть на них день за днем, да еще несколько лет подряд, – взбесишься!
   – Кажется, я догадываюсь, почему они все сбежали с корабля, – нарушил молчание Эриксон. – Скучновато здесь.
   – Я думаю, дело опять в биотоках. Здесь все управляется биотоками. Наверняка переборки – это что-то наподобие экранов. Видишь, – опять углубление и выпуклость, как в кабине «жука». Если бы наши биополя совпадали… здесь сейчас такое бы началось!
   По общему каналу связи вдруг раздался истошный крик. Эриксон невольно схватился за оружие.
   – Ура! – завершил свой вопль один из десантников. – Мы нашли лаулит! Звездолет использует его в качестве топлива. Теперь мы все – миллионеры!
   «Глупец, – подумал Эриксон. – Здесь твой лаулит ничего не стоит».
   После короткого всеобщего ликования осмотр чужака был продолжен. В одном из отсеков Пол и Эва вдруг наткнулись на целую кучу вещей. И это было очень странно.
   – Кладовка, что ли? Или мусорный контейнер?
   – Обычный жилой отсек. Вот это, между прочим, кровать. Эва сбросила часть вещей на пол, легла, придав позе соблазнительный вид.
   Эриксон с вожделением посмотрел на нее.
   – Я знаю, о чем ты подумал, – поднимаясь, сказала Эва. – Ты подумал: жаль, что мы в скафандрах.
   Она угадала! Пол почувствовал, как краснеет, и отвернулся.
   – Наверное, здесь жил обыкновенный мелкий воришка, – сказал он. – Обкрадывал своих товарищей и получал от этого удовольствие. Надо прихватить с собой самое интересное.
   Эриксон взвесил на руке прозрачный, слегка голубоватый шар. Они собрали в контейнер с десяток занятных вещиц и пошли дальше. По винтовой лестнице, узкой и неудобной, они поднялись на следующий уровень.
   Здесь Эриксон остановился и внимательно осмотрелся. Вокруг все те же невзрачные переборки и больше ничего.
   Эва бросила на капитана вопросительный взгляд.
   – Странно, – пробормотал тот, – у меня такое ощущение, что за нами все время кто-то наблюдает… Нервы, конечно.
   – Семнадцатые! Как дела? – позвал командир десантников. – Что-то вас давненько не было слышно.
   – Жан, у меня есть кое-какие соображения. Ты на каком уровне сейчас? – спросил Эриксон.
   – Шестой… Нет, кажется, седьмой.
   – Как ты туда попал? По лестнице?
   – Лифтов здесь я что-то не заметил.
   – Ты обратил внимание, что лестницы рассчитаны на одного человека? Вдвоем здесь еле разминешься. А представляешь, если нужно что-то большое тащить с уровня на уровень?
   – Представил. Смешно. А ты к чему клонишь, семнадцатый?
   – Да к тому, что лестницы им не нужны были вовсе. Лестницы – что-то вроде запасного варианта.
   – То есть… ты хочешь сказать…
   – Да – телепортация!
   – Что?! -донеслось одновременно несколько голосов.
   – Телепортация.
   – Ой ли? Каким образом?
   – Это нам и предстоит выяснить. Чувствует мое сердце, нас здесь ждут настоящие чудеса.
   Капитан так увлекся разговором и своей гипотезой, что потерял из виду Эву.
   – Эва! – позвал он. – Эва!
   Но ответа не последовало.
   Эриксон посмотрел по сторонам и увидел неподалеку в переборке характерное углубление – дверь. Это была ближайшая к нему дверь, и Эва наверняка вошла в нее.
   Капитан хотел последовать за Эвой, но вдруг почувствовал, что не может этого сделать. Нет, все было в порядке, но его вдруг охватило такое волнение, какого он никогда еще не испытывал.
   Неожиданно из-за угла на него двинулась чья то тень.
   Эриксон среагировал мгновенно – вскинул оружие и выстрелил… Но выстрела не последовало.
   – Капитан!
   Эриксон тряхнул головой. Перед ним стоял Иван Сеньков.
   – Иван! Кто ж так подкрадывается! Скажи спасибо, что оружие подвело!
   В этот момент дверь, за которую хотел шагнуть Эриксон, открылась сама и на пороге появилась Эва. Она была бледна и как-то по особенному грустна.
   – Что случилось? – в один голос выкрикнули Эриксон и Сеньков.
   – Пол, – медленно проговорила Эва, – даже не знаю, как тебе сказать…
   Эриксон хотел отстранить своего напарника и пройти в помещение, из которого она только что вышла, но Эва задержала его.
   – Подожди, Пол, – все так же медленно проговорила она. – То, что ты там увидишь… В общем, настройся… Иди… – и подтолкнула Эриксона вперед.
   Он оказался в замкнутом пространстве. Посередине возвышалось что-то похожее на узкий высокий стол. На этом столе Пол увидел женщину. Она лежала головой к нему. Но с этой точки было видно, что на женщине нет никакой одежды. Руки ее были вытянуты вдоль тела, волосы собраны в тугой пучок на затылке.
   Чтобы взглянуть в лицо незнакомки, Эриксон должен был обогнуть стол. С замирающим сердцем он сделал шаг, потом еще один. Пол старался не смотреть на женщину. И только тогда, когда оказался у нее в ногах, поднял глаза.
   – Белла! – только и смог прошептать капитан.

ГЛАВА 6

   Крыша деревянного сарая словно нехотя занялась, повалил густой дым, и вдруг из-под черепицы вырвались языки пламени, ярко осветившие сад и людей, в спешке оттаскивавших от машины три трупа. Неожиданно поднялся ветер. Хлопья пепла понеслись в сторону двухэтажного дома, на веранде которого стоял мужчина лет тридцати – тридцати пяти, с оспинкой на скуле, на мизинце его левой руки тускло поблескивал серебром массивный перстень с черным непроницаемым камнем треугольной формы.
   Мужчина стоял, широко расставив ноги, заложив руки за спину, мрачно глядя на усиливавшееся с каждой минутой пламя.
   – Выходите! – крикнул он, и в глазах его появилось любопытство. – Я не переношу запаха жареного мяса!
   Ему никто не ответил.
   – Они что, самоубийцы, Красавчик? – удивленно спросил у мужчины молодой человек с квадратными плечами и туповатым лицом. – Может, пора тушить сарай?
   – Кто будет с ведрами бегать? Ты, Сталлоне?
   – А хотя бы и я. С нее с мертвой денег мы не получим. А с Майклом – падлой – я хочу с живым поговорить… Бобра кончил… Да мы с Бобром с первого класса водной спортивной школе.
   Трупы тех, в кого стрелял Майкл, рядком лежали под яблоней. Мухи, разбуженные стрельбой и жаром огня, лениво пили еще не успевшую свернуться кровь.
   – Откуда он вообще взялся на нашу голову? Красавчик ничего не ответил. Он смотрел, как огонь все
   больше и больше охватывает бревенчатые стены, с воем вырываясь из распахнутой настежь двери.
   – Слушай, Красавчик, – повернулся к мужчине молодой человек с квадратными плечами, – не нравится мне все это. Возьму-ка я двоих ребят и обойду их с тыла.
   Красавчик продолжал смотреть на огонь и молчал.
   – Ну что же ты! Уйдут ведь. Пол в сарае земляной!
   – Пожалуй, – согласился мужчина. – Только учти: она мне нужна живая! Действуй…
   – Стас! Витек! – позвал Сталлоне, и все трое, пригнувшись, опасаясь выстрелов со стороны сарая, побежали к воротам.
   В этот момент рухнула сгоревшая наполовину крыша. Сноп искр рванулся в небо.
   – Затушить огонь! Затушить! – крикнул Красавчик и, издав короткий стон, сжал виски руками. Он покачнулся, перед глазами у него все поплыло. Догоравший сарай вдруг превратился в костер, на котором, страшно крича, заживо горела молодая, обнаженная по пояс женщина. Несколько монахов в черных одеждах стояли чуть поодаль. Лица их были скрыты под капюшонами. В руках у каждого – небольшой деревянный крест…
   «Спаси меня! – кричала женщина, пытаясь из последних сил освободиться от веревок, которыми была привязана к деревянному столбу. – Спаси меня, Гишар!»
   «Я не Гишар! – прошептал мужчина. – Я…»
   – Все-таки они сбежали! Я же говорил, говорил тебе! – чуть не плача, наседал на Красавчика Сталлоне.
   – Что ты орешь! И так башка раскалывается. Догнать! Сталлоне часто захлопал глазами и вновь бросился к воротам. За ним побежали еще несколько человек.
   Мужчина помассировал себе виски, опустил руки.
   – Я не Гишар, – тихо произнес он. – Я не Гишар…

* * *

   – Что теперь будем делать? – отдышавшись, спросила Злата. – Нужно пойти в милицию и все рассказать.
   – И про три трупа ты им роже расскажешь? Хранитель погладил волка по спине. Злата мысленно приказала ему оставить Ральфа в покое.
   – И не надо пробовать на мне свои штучки!
   Михаил поднял на девушку глаза. В полумраке они таинственно поблескивали. Борьба взглядов продолжалась бесконечно долго. Их силы не были равны. Хранитель не умел нападать. Но у него была очень сильная защита.
   – Всего лишь генератор биопомех, – ответил он на ее комплимент, показал на медальон, висевший на шее, и продолжил: – В Питере оставаться нельзя. Красавчик нас все равно достанет. Надо уезжать.
   – Куда?
   – Пока не знаю. Может быть, в Москву. В большом городе затеряться легче. Там есть Хранитель. Но мне неизвестны его точные координаты. Но у меня есть точные координаты Хранителя во Франции.
   – Расскажи мне про Черного Охотника.
   – Что?… Слушай, а что ты вообще знаешь?
   – Немного… Знаю, что до меня Хранителем была моя бабка… И хранила она перстень…
   – Что-то не видать перстня на твоей руке! У меня нехорошее предчувствие: тебе его просто не успели передать…
   В голосе Михаила Злате почудилась напряженность, замаскированная равнодушием. Если бы не личный код Михаила, который ей назвала старая Настасья – сама назвала, – девушка заподозрила бы неладное.
   – Перстень в надежном месте, – ответила она. – Ты расскажешь мне про Черного Охотника? Я хочу знать все!
   Михаил тихо свистнул.
   – Для этого нужны годы… Про «Гею», надеюсь, твоя бабка рассказать успела?
   – Это звездолет Содружества Кольца. Капитан – Пол Эриксон. О нем я слышала еще в детстве, но мне всегда представлялось, что он просто капитан, моряк… О Содружестве и обо всем остальном я узнала только год назад, да и то… без подробностей… Неужели это все правда?
   – Правда?… Вот тебе раз! Она знает… Похоже, ничего ты не знаешь!… Ее личный код ты запомнила?
   – Бабушки? Да! – Злата назвала личный код Настасьи.
   – Хранитель с этим кодом должен был находиться в Хабаровске до следующего чрезвычайного совета.
   – Мы уехали оттуда десять лет назад… Бабушка говорила, что она смертельно от всего устала.
   – Устала она! А я не устал?! Твоя бабка не имела права! – возмутился Михаил, но тут же успокоился. – Хотя какая она тебе бабка. И никакая она не Настасья.
   – А вот это мне известно точно. Я начала помнить себя и ее с Афин, откуда мы, все бросив, неожиданно уехали. Сначала приходилось обращаться к ней как к матери, а когда она состарилась, началась другая игра – «внучки-бабушки». Так было менее подозрительно. Мы постоянно меняли страны и имена. Все время от кого-то убегали… Но своего настоящего места рождения и настоящего имени она мне так и не открыла. Ты знал ее настоящее имя?
   – Нет… Когда я стал Хранителем, мне ее представили только по личному коду. Кстати, от нее я узнал твой личный код. Но… Она говорила о тебе в прошедшем времени!
   – Что значит «в прошедшем»?!
   – Твоя бабка объявила совету, что тебя нет в живых.
   – Нет в живых? – удивилась Злата. – Но зачем? Михаил пожал плечами.
   Девушка замолчала. Теперь многое в их с бабкой Настасьей долгой жизни бок о бок ей становилось ясным. Теперь было понятно, почему Настасья упорно молчала о Хранителях. Ведь она, Злата, для них умерла! Но зачем? Зачем старуха сделала это?!
   – Ты меня так и не вспомнила? – тихо спросил Михаил. Девушка с удивлением посмотрела на него.
   – Ну, напрягись… Берег моря. Пустынный пляж. Мальчик, выходящий из воды с огромной рыбой на трезубце.
   – Афины… Помню! Это был ты?! – Злата порывисто обняла Хранителя. – Как здорово, что это был ты!
   Они, перебивая друг друга, предались афинским воспоминаниям, потом сбивчиво заговорили о том, куда, на какие континенты и острова выносили их волны судьбы, пока вновь не прозвучало имя: Черный Охотник.
   – Перед смертью Настасья, сказала, что он идет.
   – Это невозможно, – ответил Михаил. – Ему сделали корректировку памяти. Если он еще жив, никаким Охотником он себя не ощущает. Твоя бабка ошиблась.
   Злата сразу успокоилась.
   – А кто этот… Красавчик?
   – Папа. Пахан. Или вор в законе. Из молодых. Из новых.
   – Что они от меня хотели?
   – А сколько у тебя денег на валютном счете? Я не говорю уже о заграничных счетах!
   Злата промолчала.
   – Вот то-то… Плюс, если бы осталась жива, они обложили бы тебя таким налогом… Рабство под крышей охранного агентства «Валькирия» – вот что тебя ждало. И никакие экстраспособности тебе не помогли бы.
   – А ты? Как ты попал к ним?
   – Очень просто. У Красавчика есть перстень с черным
   треугольным камнем.
   – Треугольным?! – вырвалось у Златы.
   – Именно! То, что Красавчик к Хранителям не имеет никакого отношения, это я понял сразу. Обыкновенный бандит. В Питере всего год, но сумел себя поставить. Потеснил кое-кого. Его побаиваются. Пять покушений за три месяца, а Красавчик живее всех живых. Ему просто по страшному везет! Чутье у него волчье. – Михаил потрепал Ральфа, оскалившего острые клыки, по холке и продолжал: – Но перстень! У Красавчика оказался перстень Хранителя! Пока разбирался что к чему, на горизонте появилась ты. Я бы тебя так и так вытащил. Но в машине вдруг понял, с кем на самом деле имею дело.
   – А вот я не поняла, – отозвалась Злата. – Ты сказал: у Красавчика перстень Хранителя… Но перстень у меня! Как так может быть? Их что, два?
   – Больше сотни. У каждого Хранителя есть такой же перстень, как у тебя. У меня он тоже был, но его сняли с пальца в долине Форш, пока я был без сознания. В каждом перстне – кристалл. Но только один – настоящий. Черный Охотник искал настоящий. Он охотился за Хранителями… Там какая-то темная история… Чрезвычайный совет признал его виновным в смерти чуть ли не десятка Хранителей. А по законам Содружества убийство карается корректировкой памяти.
   – Так он был один из вас?
   – Один из нас, дорогая, – поправил Михаил.
   – Зачем ему кристалл? Что он дает? Зачем вообще было делать столько одинаковых перстней?
   – Тот, кто владеет кристаллом, – владеет всем! Он может накормить всех голодных на планете, дать каждому все необходимое для счастливой (в житейском смысле слова) жизни и пошатнуть тем самым мировую экономику. Может пойти дальше и пустить эту самую мировую экономику под откос, к чертовой матери, заполонив планету всем чем угодно в умопомрачительных количествах. В конце концов, он может просто уничтожить Землю. Сказал парочку-другую кодов, и пожалуйте вам – конец света. Но для этого нужно опять запустить Большой генератор, сердцем которого и является кристалл…
   – Большой генератор?… Запустить?… Постой, этот твой генератор… он случайно не в Тибете?
   Михаил утвердительно кивнул.
   – А можно с помощью кода получить… прямо из воздуха, скажем, кинжал?
   – Можно и кинжал. А почему ты спросила?
   – Так… Моя Настасья хотела подарить мне парочку кодов после… перед смертью, но не успела.
   – Зачем тебе коды? Они все равно не пригодились бы. От «поля», которое вырабатывал генератор, давно остались одни воспоминания – так, жалкие остатки.
   – А если я скажу, что твое «поле» сейчас вокруг нас?! Что бабушка нашла способ концентрировать его?
   – Это невозможно по двум причинам! Первая: такие работы были категорически запрещены советом. И вторая: это невозможно в принципе.
   – Проверь!
   – Для этого нужно помнить хоть один код… Я не помню ни одного. Зачем забивать мозги всякой ерундой, тем более что есть «книга». Вот доберемся до нее и проверим. Хотя… Могу повторить еще раз: это невозможно. Пока кристалл в перстне, пока сердце генератора…
   – Маленькое треугольное сердце большого-пребольшого генератора…
   Злата вдруг поняла, что проболталась. Судя по всему, старая Настасья разрабатывала и держала рецепт отвара в тайне от всех остальных Хранителей. А она… То, что Михаил ей не поверил, девушку очень даже устраивало. Нужно было только увести разговор в сторону.
   – Напрасно иронизируешь. У этого кристалла больше трех десятков измерений. В нашем трехмерном мире он выглядит так. А как он выглядит на самом деле, каковы его истинные размеры? Это вопрос. Тот, кто владеет кристаллом, вполне может стать диктатором Земли. Это большое искушение. Противиться ему очень трудно. Никто из Хранителей не знает наверняка, что он хранит: фальшивку или настоящий камень. Будь я уверен, что у меня настоящий… Сомневаюсь, смог ли бы я устоять перед соблазном и не воспользоваться им в личных целях. Но у меня, к счастью, нет уже никакого… Представляешь, что будет, если хоть одна секретная служба узнает про генератор и кристалл? На тебя, на всех Хранителей начнется такая охота, что Черный Охотник со своими домогательствами покажется милым шалуном. Но, слава Богу, одного знания мало. Нужно еще поверить в такое. А мозги у землян устроены так, что поверить просто в чудо им легче, чем в техническое чудо… Ну а если поверят… Даже страшно подумать. Я бы сказал: если раньше мы хранили перстень для людей, то теперь храним его от людей!
   – Но Настасья сказала, что кристалл – для Содружества Кольца. Что послан сигнал…
   – Сигнал послан. Послан так давно, что никто уже не верит, что он дойдет… дошел по адресу.
   – Что собой представляет Большой генератор? Почему его остановили? Что может «книга»? Вообще, как оказались на Земле Хранители? Почему они сами – все вместе – не запустят генератор, не возьмут власть на планете в свои руки и не объявят о наступлении «золотого века»? Почему…
   – Стоп! Слишком много вопросов для первого раза. У нас будет достаточно времени для бесед на эту тему… – Михаил неожиданно вскочил на ноги. – Ничего не слышишь?
   Злата поднялась, прислушалась. Стонали, сгибаясь под ветром, деревья. Шелестя, накатывали на берег волны Финского залива.
   – Вроде все тихо.
   – Тоже мне экстрасенс… Взгляни на Ральфа. Волк, ощетинившись, смотрел в темноту.
   – Надо потихонечку уходить. Боюсь, Красавчику нужны уже не твои деньги, а наши жизни. – Михаил достал пистолет, вынул обойму, пригляделся. – Два патрона. Хватит для того, чтобы застрелить тебя и застрелиться самому…
   Ральф вдруг сорвался с места и бросился вперед.
   – Стой! – крикнула Злата.
   Михаил зажал ей рот, повалил на землю.
   – Ты что! – шепнул он ей в самое ухо. – Тихо! Где-то неподалеку раздался крик: