Шоу Ирвин. Богач, бедняк (Часть 3 и 4)

   Джонни Хит в кресле рядом тоже занимался финансовыми вопросами, но ему было легче, так как приходилось ломать голову над своими собственными деньгами и капиталом. После смерти отца Брэд Найт перевел свой офис из Тулсы в Даллас, и сейчас они летели в Техас, чтобы поговорить о судьбе своих капиталовложений в его нефтяную компанию "Питер Найт и сын". Такова была главная цель их поездки. Брэд утратил прежнее чутье опытного бизнесмена, и им с Джонни приходилось вкладывать деньги в одну пустую скважину за другой. Да и те нефтяные колодцы, которые вступили в эксплуатацию, то и дело сталкивались с целым рядом катастрофических неприятностей -- то в нефти появлялась соленая вода, то обрушивался глинистый сланец, то у геологоразведчиков на пути возникали непредвиденные твердые геологические формации, и для бурения требовались дополнительные затраты. Джонни Хит, проведя свое негласное расследование, пришел к выводу, что Брэд "химичит", дает в отчетах ложную информацию и ворует таким образом у них деньги, и большие деньги, причем занимается этим уже давно. Представленные Джонни Рудольфу цифры показались тому вполне убедительными, но он не торопился принимать против Брэда какие-либо меры, пока все не выяснит с ним при разговоре с глазу на глаз. Разве мог человек, которого он так давно знал, оказаться такой свиньей? Просто невероятно, даже несмотря на Вирджинию Калдервуд.
   Самолет приземлился, но в аэропорту Брэда не было. Он не пришел их встретить. Вместо себя он прислал своего помощника -- крупного, высокого мужчину в соломенной шляпе, в матерчатом пиджаке в полоску, с узким галстуком-шнурком. Он от лица мистера Найта принес им извинения (тот был занят на каких-то важных переговорах, по словам помощника), отвез их в своем "кадиллаке", оснащенном кондиционером, по шоссе, на котором то и дело от адской жары возникали странные миражи, до отеля в центре Далласа, где Брэд снял им номер с гостиной и двумя спальнями.
   Отель был новый, и номера были декорированы так, чтобы, по мысли дизайнера, затмить все, что существовало в этой области в эпоху Второй империи1.
   На длинном столе у стены выстроилась батарея из шести бутылок бурбона, шести -- шотландского виски, шести бутылок джина и водки плюс бутылка вермута, ведерко, набитое кубиками льда, несколько дюжин бутылочек кока-колы, целая корзина лимонов, громадное блюдо с какими-то диковинными фруктами и масса стаканов и стаканчиков разных размеров и конфигурации.
   -- Пиво и шампанское -- в холодильнике,-- сказал помощник,-- если это вам больше нравится. Вы у нас уважаемые гости мистера Найта.
   -- Мы завтра улетаем,-- сказал Рудольф.
   -- Мистер Найт распорядился, чтобы я устроил вас с комфортом, джентльмены,-- ответил помощник.-- Не забывайте, вы находитесь в Техасе!
   -- Если бы у защитников Аламо1 оказалась под рукой вся эта выпивка, то они держались бы там до сих пор,-- сострил Рудольф.
   Помощник вежливо засмеялся, сообщив им, что мистер Найт наверняка освободится к пяти часам вечера. Сейчас было только чуть больше трех.
   -- Не забудьте,-- сказал он прощаясь,-- если вам что-то понадобится, то немедленно звоните мне в контору.
   -- Вот она, показуха,-- сказал Джонни, обводя рукой апартаменты и длинный стол с горой выпивки.
   Рудольф почувствовал легкое раздражение из-за Джонни -- вечно он суется со своими подозрениями.
   -- Мне нужно сделать несколько звонков,-- сказал он.-- Когда придет Брэд, постучи.
   Рудольф вошел в свою спальню, закрыл за собой дверь.
   Первым делом он позвонил домой. Он старался звонить Джин хотя бы трижды в день. Рудольф все же внял совету Гретхен и теперь не держал крепких напитков в доме, но ведь в Уитби было полно магазинов, торгующих ими, и еще больше баров. Но сегодня у него не было никаких причин для беспокойства. Джин казалась такой беззаботной, такой веселой. Она везла Инид на детскую вечеринку, первую в ее жизни. Два месяца назад Джин попала в аварию, будучи в нетрезвом состоянии за рулем, а их малышка сидела на заднем сиденье. Машину она разбила вдребезги, но за исключением нескольких пустяковых царапин ни одна из них серьезно не пострадала.
   -- Ну как там, в Далласе? -- спросила она.
   -- Техасцам, по-видимому, нравится,-- ответил Рудольф.-- Но для остального человечества он просто невыносим.
   -- Когда возвращаешься?
   -- Постараюсь быстрее.
   -- Давай поторапливайся,-- сказала Джин. Он не сказал ей, почему они полетели с Джонни в Техас. Не хотел ее расстраивать, пока до конца не прояснит ситуацию.
   Потом позвонил в мэрию и подозвал к телефону своего секретаря, молодого, чуть женственного, никогда не унывающего молодого человека. Сегодня он не был таким безмятежным, как обычно. Утром перед зданием редакции газеты "Сентинел" состоялась шумная студенческая демонстрация из-за опубликованной в нем редакционной статьи в пользу продолжения существования в университете кафедры подготовки офицеров-резервистов. Рудольф сам лично одобрил статью, так как она была написана в умеренном тоне и не призывала к принудительной военной подготовке. По его мнению, на кафедру должны были приходить те студенты, которые хотели связать свое будущее с военной карьерой, и те пылкие патриоты, готовые в любую минуту в случае необходимости выступить на защиту своей страны. Но голос разума, увы, так и не сумел переубедить студентов, заставить их смягчить свою позицию. В окна полетели камни, и пришлось вызывать полицию. Секретарь сообщил, что ему звонил президент университета Дорлэкер, он был в дурном настроении и возмущался, говорил дословно следующее: "Если он мэр, то почему его нет на рабочем месте?" Рудольф не хотел раскрывать перед секретарем характер своей деловой поездки. В его офисе, оказывается, побывал шеф местной полиции Оттман, он был сильно удручен случившимся.
   -- Возникли серьезные, очень серьезные осложнения,-- сказал он.-- Мэру лучше побыстрее вернуться. Уже дважды звонили из главного полицейского управления в Олбани. Состоялась еще шумная демонстрация чернокожих, они вручили петицию, что-то насчет плавательного бассейна.
   -- Ладно, достаточно, Уолтер,-- устало прервал его Рудольф.
   Положив трубку, он лег на голубое, шелковое, скользкое покрывало. Он, как мэр города, получал десять тысяч долларов в год, но отдавал все эти деньги на нужды благотворительности. Бескорыстное служение обществу -ничего не поделаешь.
   Он встал, получив постыдное удовольствие от оставленных на покрывале грязных следов от своих ботинок, и вошел в гостиную. Джонни, сидя за громадным письменным столом, в жилетке, изучал разложенные бумаги.
   -- Этот сукин сын неплохо нас нагрел -- в этом не может быть никаких сомнений,-- сказал он.
   -- Оставь все это на потом,-- посоветовал Рудольф.-- Сейчас я слишком занят, разыгрывая роль преданного слуги народа, приносящего в жертву всего себя.-- Плеснув в стакан со льдом кока-колы, он подошел к окну, посмотрел на Даллас. Город сверкал на жарком солнце, устремляясь вверх со дна бесплодной долины бессмысленным вулканическим извержением металла, смешанного со стеклом,-- последствие какого-то космического катаклизма.
   Рудольф вернулся в спальню, назвал телефонистке номер телефона шефа полиции в Уитби. Ожидая звонка, принялся разглядывать себя в зеркале. Да, он действительно похож на утомленного человека, которому нужен отдых. Интересно, когда у него произойдет первый сердечный приступ? По статистике, в Америке инфаркты случаются только у бизнесменов -- он где-то читал об этом. Но теоретически он уже давно покончил с бизнесом. Профессора живут долго, почти вечно, как и большинство генералов,-- об этом он тоже где-то читал.
   Судя по голосу Оттмана в трубке, тот пребывал в скорбном настроении. Но он всегда был таким. Свое ремесло -- борьба с преступностью -- судя по всему, он считал унизительным. Бейли, бывший шеф полиции, которого Рудольф посадил за решетку, всегда казался таким добродушным, веселым, счастливым человеком, и Рудольф жалел о том, что его пришлось посадить. Честному человеку трудно избежать приступов меланхолии.
   -- Мы разворошили осиное гнездо, господин мэр,-- печально сказал Оттман.-- Офицер Слаттери сегодня в восемь тридцать утра поймал первокурсника в Уитби. Он курил марихуану. Подумать только -- в восемь тридцать утра! (Оттман, человек семейный, строго придерживался распорядка дня, и утренние часы для него были святы.) Обыскав его, полицейский обнаружил при нем унцию с лишним наркотика. Перед тем как отправить его в тюрьму, он долго с парнем беседовал. Нарушитель признался, что в общежитии, по крайней мере, пятьдесят его сверстников курят гашиш и марихуану. Если мы там произведем обыск, то найдем никак не меньше фунта зелья. У парня есть адвокат, и к вечеру его придется отпустить под залог. Но этот адвокат уже наверняка растрепался кому-нибудь о случившемся, и что теперь прикажете делать нам? Позже мне позвонил президент Дорлэкер и посоветовал больше никогда не показываться в студенческом городке. За кого же он в таком случае меня принимает? Университет Уитби -- это вам не Гавана и не Буэнос-Айрес, клянусь богом, и он находится в черте города, а закон везде закон, клянусь богом.
   Да, неплохой денек я выбрал для поездки в Даллас, подумал Рудольф.
   -- Шеф, подождите минутку, дайте подумать.
   -- Если я не смогу появляться на территории университета, господин мэр,-- решительно заявил начальник полиции,-- то можете принять мою отставку хоть сейчас.
   Уж эти честные служаки, подумал Рудольф. Когда-нибудь он сам попробует марихуану и посмотрит, из-за чего весь этот шум. Может, именно это нужно Джин?
   -- Между прочим, адвокат задержанного -- это и адвокат Леона Гаррисона,-- сообщил ему Оттман.-- Он уже побывал у меня, интересовался, что мы намерены в этой связи предпринять. Говорит, что нужно срочно созвать чрезвычайное совещание совета попечителей университета.
   -- Ладно, шеф,-- примирительно сказал Рудольф.-- Позвоните Дорлэкеру и скажите, что переговорили со мной и я распорядился провести обыск в общежитии сегодня в восемь вечера. Разрешение на обыск получите у судьи Сатерли. Только пусть ваши парни оставят свои дубинки дома. Мне не нужны ничьи увечья. Все, конечно, в городе вскоре узнают об этом, и может быть, у пацанов хватит ума, чтобы выбросить всю эту дрянь до нашего обыска в общежитии.
   -- Вы не знаете этих современных ребят,-- печально сказал Оттман.-- Им не хватает здравого смысла подтереть себе задницу!
   Рудольф назвал ему номер своего телефона в отеле и велел перезвонить вечером, как только будет завершен обыск у студентов. Положив трубку, он допил коку. В самолете их накормили какой-то ужасной дрянью, и теперь он чувствовал сильную изжогу. К тому же, по своей глупости, он опрокинул пару коктейлей "манхэттен", которые стюардесса любезно поставила на его поднос. Почему-то он всегда, находясь в воздухе, пил "манхэттен". И никогда этого не делал на земле. Интересно, почему? Не кроется ли в этом тайный смысл?
   Зазвонил телефон. Ему показалось, что это телефон в спальне Джонни. Подождал немного -- пусть тот возьмет трубку. Но оказалось, звонил его телефон. Он поднял трубку.
   -- Алло!
   -- Руди? -- он узнал голос Гретхен.
   -- Да, это я.
   С того момента, когда она сказала, что Джин алкоголичка, в их отношениях явно наступило охлаждение. Гретхен оказалась права, но от этого охлаждение лишь усиливалось.
   -- Я позвонила тебе домой,-- ответила Джин. Она сказала, где ты. Надеюсь, я тебя не побеспокоила? -- Гретхен сама казалась чем-то озабоченной.
   -- Нет, нет,-- солгал Рудольф.-- Я тут бездельничаю на этом знаменитом курорте -- Далласе на водах. Откуда звонишь?
   -- Из Лос-Анджелеса. Не стала бы тебе звонить, но я сейчас просто с ума схожу.
   Она выбрала подходящее время и место, чтобы сходить с ума, подумал он.
   -- Что стряслось? -- спросил Рудольф.
   -- Это все из-за Билли. Ты знал, что месяц назад он бросил университет?
   -- Нет,-- признался Рудольф.-- Ты же знаешь, что он никогда не нашептывает мне на ухо свои секреты.
   -- Он сейчас в Нью-Йорке, живет с какой-то девицей...
   -- Гретхен, дорогая,-- пытался урезонить ее Рудольф.-- В Нью-Йорке не меньше полумиллиона юношей возраста твоего Билли живут с какой-нибудь девушкой. Радуйся, что не с мальчиком.
   -- Но дело не в этом,-- сказала Гретхен.-- Его призывают в армию, ведь он уже больше не студент.
   -- Ну, может, это и к лучшему,-- предположил Рудольф.-- Армия за пару лет может сделать из него настоящего мужчину.
   -- У тебя же самого маленькая дочь,-- с горечью сказала Гретхен.-- Как ты можешь так разговаривать со мной? У меня только один сын. Не думаю, что, если ему прострелят голову, он станет настоящим мужчиной.
   -- Успокойся, Гретхен, это не значит, что раз парня призывают, то через два месяца его автоматически убьют. А сколько парней дослуживают весь срок и возвращаются домой без единой царапины.
   -- Именно поэтому я и звоню тебе,-- продолжала Гретхен.-- Я прошу тебя сделать все, чтобы он действительно вернулся домой без единой царапины.
   -- Да что я могу?
   -- Ты знаешь многих в Вашингтоне.
   -- Но никто, поверь, не сможет освободить призывника от воинской службы, если он бросил университет и если у него отличное состояние здоровья. Никто, даже люди из Вашингтона.
   -- Ну, я не столь уверена в этом,-- возразила Гретхен,-- по крайней мере, если судить по тому, что я слышала или читала. Я не прошу тебя отмазать Билли от службы в армии.
   -- В таком случае, о чем же ты меня просишь?
   -- Постарайся использовать свои связи, чтобы Билли, если его заберут, не послали во Вьетнам.
   Рудольф тяжело вздохнул. Все дело в том, что он в самом деле знал кое-кого из влиятельных людей в Вашингтоне, которые могли бы это сделать и которые, вероятно, это сделали бы, попроси он их о таком одолжении. Но он больше всего на свете презирал эту мелочную закулисную дипломатию с целью добиться каких-то привилегий. Такие происки подрывали его незыблемые нравственные устои, ставили под сомнение истинную причину его вступления на ниву служения обществу. Другое дело -- мир бизнеса.
   В мире бизнеса всегда можно обратиться к кому-то из влиятельных лиц, попросить найти доходное местечко для своего племянника или кузена. Все это вполне нормально. Все зависело от того, скольким вы были обязаны такому человеку, что ожидаете получить от него в будущем, и вообще, нравится ли он вам. Да, в таком случае можно помочь племяннику или кузену и сделать это не моргнув глазом, без зазрения совести. Но использовать власть, чтобы отвести от сына сестры угрозу гибели, власть, которой ты добился с помощью голосов твоих избирателей, людей, которым ты обещал служить верой и правдой и представлять их интересы, неукоснительно соблюдая закон, нет, это -совершенно другое. Ведь тысячи других парней, таких же как Билли, такого же возраста, забирают в армию, и они могут быть убиты, а он, Рудольф, активно этому содействует и молча одобряет.
   -- Гретхен,-- сказал он, повышая голос, чтобы не мешало гудение в трубке,-- может быть, тебе поискать иной способ...
   -- Кроме тебя, есть только один человек, который может мне помочь,-сказала Гретхен, закипая от гнева.-- Это брат Колина Берка. Он -- генерал, служит в ВВС. Но он сейчас во Вьетнаме. Я уверена, что он вывернулся бы наизнанку, только бы Билли никогда не услышал ни одного боевого выстрела.
   -- Да не кричи ты,-- сказал Рудольф, отстраняя от уха трубку.-- Я тебя отлично слышу.
   -- Послушай, что я тебе скажу.-- Теперь она уже не кричала, а орала, словно у нее началась истерика.-- Если ты отказываешься мне помочь, то я приеду в Нью-Йорк и заберу с собой Билли. Мы с ним уедем либо в Канаду, либо в Швецию. И я растрезвоню повсюду, почему так поступаю.
   -- Боже, Гретхен, опомнись,-- пытался успокоить ее Рудольф.-- Что с тобой? Что у тебя, климакс?
   Он слышал, как она швырнула трубку на том конце провода. Медленно поднявшись, он подошел к окну, снова обвел взглядом Даллас. Город не менялся -- смотри на него хоть из спальни, хоть из салона.
   Семья, подумал он. Сам не зная почему, он всегда пытался защитить свою семью. Он помогал отцу у печей, доставлял клиентам выпечку, поддерживал мать до самой смерти. Занимался темными делишками с детективами, ему пришлось вынести эту ужасную сцену с Вилли Эбботтом, это он помог Гретхен добиться развода с ним, он завязал дружеские отношения с ее вторым мужем. Сделал большие деньги для Тома, чтобы тот мог покончить со своей дикой жизнью, к которой его принудили жизненные обстоятельства. Прилетел с другого края континента на похороны Колина Берка, чтобы поддержать семью. Взял на себя всю тяжесть ответственности, когда решил забрать этого насмешника, неблагодарного Билли, из школы, где ему приходилось несладко; он устроил его в университет Уитби, хотя по его оценкам в аттестате зрелости ему была прямая дорога в техническое училище. Он разыскал Тома в гостинице "Эгейская" ради матери, все разузнал о Западной Пятьдесят третьей улице, вернул долг Тома Шульцу, заплатил адвокату, чтобы Том нашел своего сына и развелся с этой проституткой...
   Он не ждал от них благодарности, горько размышлял Рудольф. Он делал все не ради благодарности, а ради того, чтобы быть всегда честным с самим собой. Он сознавал свои обязательства перед собой и перед другими, и если бы он их не выполнял, то не смог бы спокойно жить.
   Но как выполнить эти обязательства до конца, если они постоянно множатся? Это и было проблемой.
   Он снова подошел к телефону, заказал разговор с Гретхен в Лос-Анджелесе. Услышав в трубке ее голос, он сказал:
   -- Ладно, Гретхен. По пути домой я остановлюсь в Вашингтоне, посмотрю, что мне удастся сделать для тебя. Прошу только об одном -- не нужно так волноваться.
   -- Спасибо тебе, Руди,-- тихо ответила она.-- Я знала, что ты позвонишь и поможешь.
   Брэд, как и говорил его помощник, пришел в отель в пять тридцать. От техасского жаркого солнца и техасских крепких напитков рожа его стала еще краснее. Он явно отяжелел, расширился в объеме. На нем был темный летний костюм в полоску, мятая голубая рубашка с большими жемчужными запонками.
   -- Простите, что не смог встретить вас в аэропорту,-- начал он с порога.-- Надеюсь, мой помощник сделал для вас все, что нужно,-- он плеснул в стакан на кубики со льдом бурбона и, весь сияя, смотрел на своих друзей.-Ну, давно было пора, ребята, нанести мне визит, приехать сюда, на юг, собственными глазами увидеть, откуда к вам текут денежки. Мы сейчас вводим в эксплуатацию новую скважину, и может быть, завтра я найму самолет и мы слетаем туда, посмотрим, как идут дела. А в субботу сходим на бейсбольный матч. Места лучшие. Прямо посреди трибуны, напротив пятидесятиярдовой линии. Самая главная игра сезона. Техас против Оклахомы. Там будут безумно орать тридцать тысяч блаженных пьяниц. Жаль, что в городе нет Вирджинии, чтобы поприветствовать вас лично. Она будет просто безутешна, когда узнает, что вы были здесь и уехали, не дождавшись ее. Но она сейчас на севере, гостит у папочки. Насколько я знаю, он нездоров. Остается надеяться, что ничего серьезного. Мне действительно нравится эта старая развалина...
   Довольно трудно было вынести все это сразу -- несдержанное, показное гостеприимство и отчаянный напор южного многословия.
   -- Уймись, Брэд, прошу тебя,-- сказал Рудольф.-- Во-первых, нам хорошо известно, почему здесь нет Вирджинии. И мы знаем, что она не гостит у папочки, как ты пытаешься это представить.
   Две недели назад к нему в офис зашел Калдервуд и сообщил, что Вирджиния уехала от Брэда навсегда, так как он подцепил какую-то актрисульку в Голливуде и теперь трижды в неделю летает к ней из Далласа. К тому же у него были большие финансовые неприятности. После визита старика Рудольф и начал подозревать неладное, он позвонил Джонни.
   -- Пардон,-- сказал Брэд, потягивая виски.-- Не понимаю, о чем ты толкуешь. Я только что разговаривал с женой по телефону, и она сказала, что ее можно ожидать здесь со дня на день и...
   -- Ты не разговаривал с женой, и она сюда никогда больше не приедет, Брэд,-- сказал Рудольф.-- И ты отлично об этом знаешь.
   -- Как и о многом другом,-- вмешался в разговор Джонни. Он стоял между Брэдом и дверью, словно опасаясь, как бы тот внезапно не убежал.-- И мы тоже знаем.
   -- Боже,-- настороженно произнес Брэд,-- если бы вы не были моими друзьями, которых я знаю всю жизнь, то я бы сказал, клянусь, что вы проявляете по отношению ко мне враждебность.-- Несмотря на кондиционер в номере, он весь вспотел, рубашка его покрылась темными влажными пятнами. Его короткие, толстые пальцы дрожали, когда он брал ими кусочки льда.
   -- Давай начистоту, Брэд,-- сказал Джонни.
   -- Ну...-- засмеялся Брэд, точнее, пытался рассмеяться.-- Может, я и позволял себе кое-какие вольности по отношению к жене время от времени. Но ты же меня знаешь, Руди. У меня нет той силы характера, что у тебя, и я не в силах преодолеть соблазн, когда передо мной мелькает круглая, обтянутая штанишками женская попка. Но Вирджиния все воспринимает слишком серьезно, делает из мухи слона. Она...
   -- Нас не интересуешь ни ты, ни Вирджиния,-- сказал Джонни.-- Нас интересует только одно -- куда подевались наши деньги.
   -- Но ведь вы каждый месяц получали финансовый отчет,-- ответил Брэд.
   -- Да, получали,-- подтвердил Джонни.
   -- В последнее время, правда, нам чуть не везет.-- Брэд вытирал пот с лица большим льняным носовым платком с вышитой монограммой.-- Как говорил мой папочка, да благословит Господь его душу, по поводу нефтяного бизнеса: не зная броду, не суйся в воду.
   -- Мы тут провели кое-какие проверки,-- монотонно продолжал Джонни,-- и пришли к выводу, что в прошлом году ты украл у каждого из нас по семьдесят тысяч долларов.
   -- Вы, ребята, должно быть, шутите,-- сказал Брэд. Лицо у него побагровело, на нем застыла улыбка, словно припаянная навечно утюгом к его красной, туго натянутой коже над влажным, пропитанным потом воротником рубашки.-- Вы что, шутите, ребята, да? Ничего себе, шутка! О боже, сто сорок тысяч долларов!
   -- Брэд,-- предостерегающе начал Рудольф.
   -- Ладно, вы, конечно, не шутите.-- Брэд тяжело опустился на цветастую кушетку, грузный, уставший, сразу помрачневший человек, с покатыми плечами, контрастируя с яркими тонами самой лучшей мебели в самых лучших апартаментах в самом лучшем отеле Далласа, штат Техас.
   -- Ладно, я расскажу вам, как все случилось.
   А все случилось вот как: Брэд встретил юную звезду по имени Сандра Дилсон. Это произошло год назад, когда он уехал в Голливуд в поисках новых инвесторов для своего бизнеса. "Милая, невинная девушка",-- проговорил Брэд. Он отчаянно влюбился. Но она долго не позволяла ему дотронуться до нее даже пальцем. Чтобы произвести на нее должное впечатление, он стал покупать ей драгоценные украшения.
   -- Вы себе даже представить не можете, сколько дерут здесь, в этом городе, за камушки, просто ужас! -- возмущался Брэд.-- Как будто здесь все печатают деньги.-- И чтобы произвести на нее еще большее впечатление, он зачастил на скачки, где делал умопомрачительные ставки.-- Сказать по правде,-- продолжал он,-- эта девушка носит на себе драгоценностей на сумму четыреста тысяч долларов, и я за все заплатил сполна. Но в постели с ней,-откровенничал он дальше,-- я испытывал такие мгновения, что ни капли не жалею об этом. Я люблю ее, я потерял из-за нее голову -- и горжусь этим, и я готов ответить за все возможные последствия.
   Для того чтобы раздобыть деньги, Брэд начал подделывать свои ежемесячные доклады. Он выдавал за перспективные тощие месторождения, "бурил" скважины, которые давным-давно были вычерпаны до дна и заброшены много лет тому назад, завышал в десять, а то и в пятнадцать раз стоимость используемого нефтяного оборудования.
   Вместе с ним в сговор вступил главный бухгалтер, и Брэд щедро платил ему, чтобы тот держал язык за зубами. К нему поступали тревожные запросы и от других инвесторов, но ему каким-то образом удавалось от них отбиваться.
   -- Сколько у тебя в данный момент инвесторов, принимающих участие в твоем бизнесе? -- спросил Джонни.
   -- Пятьдесят два.
   -- Пятьдесят два идиота,-- с горечью заметил Джонни.
   -- Я никогда ничем подобным прежде не занимался,-- сказал Брэд как ни в чем не бывало.-- У меня безупречная деловая репутация в Оклахоме и здесь, в Техасе. Спросите любого. Люди мне доверяли всегда, и у них были все основания для этого.
   -- Ты сядешь в тюрьму, Брэд,-- холодно бросил Рудольф.
   -- Нет, ты этого не сделаешь, я же твой старый друг Брэд, который сидел с тобой на одной скамье до дня нашего выпуска. Неужели ты пойдешь на такое, Руди?
   -- Непременно,-- огорчил его Рудольф.
   -- Погодите, погодите,-- перебил их Джонни.-- Пока рано говорить о тюрьме. Нас больше должно сейчас интересовать другое -- каким образом можем мы вернуть свои деньги, прежде чем сажать этого идиота за решетку!
   -- Ну это другое дело. Со мной нужно разговаривать разумно.
   -- Какие у тебя в данный момент активы? -- спросил Джонни.
   -- Вот это другой разговор,-- повторил Брэд.-- Вот теперь мы говорим по-деловому. Я пока чист. Еще пользуюсь кредитом.
   -- Как только ты выйдешь из этой комнаты, Брэд,-- сказал Рудольф,-тебе не дадут ни в одном банке на территории всей страны и десяти центов в кредит. Уж об этом я позабочусь, будь спокоен.-- Пусть знает, что он ему противен. Зачем скрывать?
   -- Джонни.-- Брэд с мольбой в глазах повернулся к Джонни.-- Но это же месть. Поговори с ним, Джонни. Я понимаю, что он на меня немного обижен, но быть настолько мстительным...