Страница:
Руг поднялся на ноги и, боясь вновь посмотреть в зеркало, вышел из туалета и направился к себе в келью. К побегу надо подготовиться.
Глава 10. Попытка к бегству.
Глава 11. Париж.
Глава 12. Разбор полетов.
Глава 10. Попытка к бегству.
Роберт сунул руку под матрац и вытащил оттуда початую бутыль с мхатом. Откупорив, он сделал большой жадный глоток. Пищевод обожгло, внутрь потекло приятное опьяняющее тепло.
– Будешь? – Боб протянул бутылку, предлагая самогон Сэму. Тот не ответил. Он сидел на своей кровати и ритмично качался взад-вперед. Сэм Ди уже давно был не в себе. – Я предлагал. – Роберт сделал еще один глоток, расстегнул молнию комбинезона и сунул мхат за пазуху. Он выдернул спинку-перекладину кровати и осторожно, двумя пальцами выудил из полой трубы новую длинную, самолично изготовленную из ложки заточку. Всунув ее в накладной карман брюк, Руг встал и быстрым, решительным шагом направился к выходу. Оказавшись в коридоре, он повернул налево и не спеша, насвистывая незатейливую мелодию, двинулся в ту часть колонии, где находились лифты, ведущие наружу. Он не встретил никого по пути и уже подходил к отсеку со скафандрами, когда его окликнули сзади:
– Эй, ты!
Роберт обернулся. Прислонившись к стене и держа в руках автомат, неподалеку стоял один из работников многочисленной в «Чистилище» охраны. Скорее всего, парень этот был из другого сектора или того хуже из тех, кто прилетел вместе с инспекцией, Руг его совершенно не признал. За полтора месяца он пригляделся лишь к новой смене своего сектора, поэтому в лицах остальных охранников не был уверен.
– Че ты тут шляешься? – зло бросил парень. – Разве не слышал, что все в колонии должны сидеть по комнатам и ждать дальнейших указаний?
– Сэр, – покорно ответил Боб. – Мне надо в туалет. Меня тошнит, да и живот болит. Видимо съел что-то.
– А плевать мне. Назад, в комнату. У всех есть личные унитазы. У вас только что и есть свое, так это личные унитазы. – Охранник заулыбался.
– Хорошо, сэр, как скажите, сэр. Но доктор мне бы не помешал. – Руг двинулся в обратном направлении, изображая неуверенную походку, чем, соответственно, вводя в заблуждение подпортившего ему побег парня. Проходя мимо охранника, он ловко выхватил заточку и полоснул того лезвием по горлу. Ухмылка на лице парня стала опадать, в глазах возникли непонимание и ужас. Боб крепко держал руки этого охранника, чтобы тот, не дай бог, не смог напоследок нажать на курок своего автомата, и смотрел ему прямо в глаза, зрачки которых медленно закатывались. Наконец Роберт отпустил его. Тело сползло по стене.
– Хорошо, очень хорошо. – Руг наклонился, поднял мертвеца, забросил его на плечо. Затащив охранника в туалет и посадив на унитаз, стал шарить по его карманам. Впрочем, ничего толкового он не обнаружил и, прихватив лишь документы и автомат, двинулся в отсек со скафандрами.
Уже ничего не боясь, Боб перерезал кабель на входе, чем обесточил все телекамеры отсека. И, забежав в куполообразное помещение, наполненное шкафами, замкнул раздвигающиеся двери, испортив тем самым электронный сенсорный замок. Быстро натянул скафандр, накрыл лицо зеркальным забрало, шагнул в лифт и ткнул пальцем в нулевую кнопку. Кабина с ускорением тронулась вверх. Через несколько секунд ожил динамик.
– Куда собрался? – спросил голос.
Руг протянул руку и выжал кнопку переговорного устройства.
– Капрал Свинцов. По поручению старшего комиссии. На корабль, за его личными вещами. – Боб протянул пластиковую карточку охранника к объективу камеры.
– Че, Свинцов, припахали? Не надо было попадаться на глаза этому калеке. Он зверь натуральный. Во всех видит предателей. Скорей бы уж улетел.
– Улетит, – произнес Роберт.
– Ладно, новичок, когда поедешь назад, свяжись со мной. Приказано следить за всеми.
Селектор отключился.
Корабль походил на плоский гигантский треугольник с вытянутым носом. Он стоял на опорах, а к его боковому люку вел широкий трап. Руг передернул затвор и стал подниматься по лестнице. Он сразу решил, что кто бы ему сейчас не попался на пути, он просто его застрелит, застрелит любого человека.
Боб стянул скафандр в шлюзовой сразу после того, как она заполнилась воздухом. Скафандр сковывал движения. Руг шагнул в коридор, посмотрел направо и налево. Масса дверей, масса отсеков.
– Эй! – громко крикнул он. – Есть тут кто-нибудь?
Молчание – хороший признак. Молчание или смерть. Хотя смерть – тоже молчание. Не медлить, главное – не медлить, пока все складывается в его пользу. Роберт повернул в сторону носовой части планетолета и двинулся туда, где, по его мнению, и должна была находиться командная рубка. Там она и нашлась. Широкий пульт, мониторы, штурвалы, несколько удобных кресел. Он сел в центральное, взялся за штурвал и опробовал его, покрутил в стороны, вытянул и потом опустил вниз. Пробежал взглядом по рядам кнопок и переключателей. Приборы молчали.
Вот черт! Какую кнопку нажимать? Боб думал: что-что, а ему-то управлять межпланетным кораблем не составит труда. Не сложнее, чем сидеть за штурвалом автолета, а уж автолеты он на своем веку поводил в достатке. Может, оно так и было бы, но если слова и значки на пульте управления и казались ему знакомы, то они составляли какие-то не понятные Ругу латинские фразы. Ох уж эти католики, все бы им свое, все бы им выделиться. Наконец он более-менее разобрался с назначением кнопок и тумблеров и для начала щелкнул рычажком с надписью под ним "Motor" вместо привычного в автолетах "Power". Загудели двигатели, мелкая дрожь прошла по кораблю. На мониторах задергались линии и колонки диаграмм, забегали цифры. Так, так, так. Что же дальше?
Чмок, – прозвучало сзади.
Шлеп, – что-то больно укололо в шею.
Руг обернулся.
– Глюк, – произнес доставучий священник, изобразил улыбку на лице и, пожав плечами, опустил блестящий пистолет.
Роберт почувствовал мощную, накатывающуюся от конечностей волну слабости, тело затряслось мелкой дрожью, впрочем Боб эту дрожь уже не ощущал. Он закрыл глаза и обмяк в кресле. А перед тем как на него нахлынуло «божественное вторжение», он услышал, как, кашлянув пару раз, прекратили работать стартовые двигатели католического планетолета.
– Будешь? – Боб протянул бутылку, предлагая самогон Сэму. Тот не ответил. Он сидел на своей кровати и ритмично качался взад-вперед. Сэм Ди уже давно был не в себе. – Я предлагал. – Роберт сделал еще один глоток, расстегнул молнию комбинезона и сунул мхат за пазуху. Он выдернул спинку-перекладину кровати и осторожно, двумя пальцами выудил из полой трубы новую длинную, самолично изготовленную из ложки заточку. Всунув ее в накладной карман брюк, Руг встал и быстрым, решительным шагом направился к выходу. Оказавшись в коридоре, он повернул налево и не спеша, насвистывая незатейливую мелодию, двинулся в ту часть колонии, где находились лифты, ведущие наружу. Он не встретил никого по пути и уже подходил к отсеку со скафандрами, когда его окликнули сзади:
– Эй, ты!
Роберт обернулся. Прислонившись к стене и держа в руках автомат, неподалеку стоял один из работников многочисленной в «Чистилище» охраны. Скорее всего, парень этот был из другого сектора или того хуже из тех, кто прилетел вместе с инспекцией, Руг его совершенно не признал. За полтора месяца он пригляделся лишь к новой смене своего сектора, поэтому в лицах остальных охранников не был уверен.
– Че ты тут шляешься? – зло бросил парень. – Разве не слышал, что все в колонии должны сидеть по комнатам и ждать дальнейших указаний?
– Сэр, – покорно ответил Боб. – Мне надо в туалет. Меня тошнит, да и живот болит. Видимо съел что-то.
– А плевать мне. Назад, в комнату. У всех есть личные унитазы. У вас только что и есть свое, так это личные унитазы. – Охранник заулыбался.
– Хорошо, сэр, как скажите, сэр. Но доктор мне бы не помешал. – Руг двинулся в обратном направлении, изображая неуверенную походку, чем, соответственно, вводя в заблуждение подпортившего ему побег парня. Проходя мимо охранника, он ловко выхватил заточку и полоснул того лезвием по горлу. Ухмылка на лице парня стала опадать, в глазах возникли непонимание и ужас. Боб крепко держал руки этого охранника, чтобы тот, не дай бог, не смог напоследок нажать на курок своего автомата, и смотрел ему прямо в глаза, зрачки которых медленно закатывались. Наконец Роберт отпустил его. Тело сползло по стене.
– Хорошо, очень хорошо. – Руг наклонился, поднял мертвеца, забросил его на плечо. Затащив охранника в туалет и посадив на унитаз, стал шарить по его карманам. Впрочем, ничего толкового он не обнаружил и, прихватив лишь документы и автомат, двинулся в отсек со скафандрами.
Уже ничего не боясь, Боб перерезал кабель на входе, чем обесточил все телекамеры отсека. И, забежав в куполообразное помещение, наполненное шкафами, замкнул раздвигающиеся двери, испортив тем самым электронный сенсорный замок. Быстро натянул скафандр, накрыл лицо зеркальным забрало, шагнул в лифт и ткнул пальцем в нулевую кнопку. Кабина с ускорением тронулась вверх. Через несколько секунд ожил динамик.
– Куда собрался? – спросил голос.
Руг протянул руку и выжал кнопку переговорного устройства.
– Капрал Свинцов. По поручению старшего комиссии. На корабль, за его личными вещами. – Боб протянул пластиковую карточку охранника к объективу камеры.
– Че, Свинцов, припахали? Не надо было попадаться на глаза этому калеке. Он зверь натуральный. Во всех видит предателей. Скорей бы уж улетел.
– Улетит, – произнес Роберт.
– Ладно, новичок, когда поедешь назад, свяжись со мной. Приказано следить за всеми.
Селектор отключился.
Корабль походил на плоский гигантский треугольник с вытянутым носом. Он стоял на опорах, а к его боковому люку вел широкий трап. Руг передернул затвор и стал подниматься по лестнице. Он сразу решил, что кто бы ему сейчас не попался на пути, он просто его застрелит, застрелит любого человека.
Боб стянул скафандр в шлюзовой сразу после того, как она заполнилась воздухом. Скафандр сковывал движения. Руг шагнул в коридор, посмотрел направо и налево. Масса дверей, масса отсеков.
– Эй! – громко крикнул он. – Есть тут кто-нибудь?
Молчание – хороший признак. Молчание или смерть. Хотя смерть – тоже молчание. Не медлить, главное – не медлить, пока все складывается в его пользу. Роберт повернул в сторону носовой части планетолета и двинулся туда, где, по его мнению, и должна была находиться командная рубка. Там она и нашлась. Широкий пульт, мониторы, штурвалы, несколько удобных кресел. Он сел в центральное, взялся за штурвал и опробовал его, покрутил в стороны, вытянул и потом опустил вниз. Пробежал взглядом по рядам кнопок и переключателей. Приборы молчали.
Вот черт! Какую кнопку нажимать? Боб думал: что-что, а ему-то управлять межпланетным кораблем не составит труда. Не сложнее, чем сидеть за штурвалом автолета, а уж автолеты он на своем веку поводил в достатке. Может, оно так и было бы, но если слова и значки на пульте управления и казались ему знакомы, то они составляли какие-то не понятные Ругу латинские фразы. Ох уж эти католики, все бы им свое, все бы им выделиться. Наконец он более-менее разобрался с назначением кнопок и тумблеров и для начала щелкнул рычажком с надписью под ним "Motor" вместо привычного в автолетах "Power". Загудели двигатели, мелкая дрожь прошла по кораблю. На мониторах задергались линии и колонки диаграмм, забегали цифры. Так, так, так. Что же дальше?
Чмок, – прозвучало сзади.
Шлеп, – что-то больно укололо в шею.
Руг обернулся.
– Глюк, – произнес доставучий священник, изобразил улыбку на лице и, пожав плечами, опустил блестящий пистолет.
Роберт почувствовал мощную, накатывающуюся от конечностей волну слабости, тело затряслось мелкой дрожью, впрочем Боб эту дрожь уже не ощущал. Он закрыл глаза и обмяк в кресле. А перед тем как на него нахлынуло «божественное вторжение», он услышал, как, кашлянув пару раз, прекратили работать стартовые двигатели католического планетолета.
Глава 11. Париж.
Трансконтинентальная электричка оказалась вовсе и не электричкой в российском смысле этого слова. Обтекаемый поезд TGV [52] мчался на скорости свыше двухсот миль в час и состоял из вагонов разнообразных типов, начиненных пассажироместами на любой вкус: от обыкновенных, забитых сиденьями наподобии самолетных, до спальных купе со всеми удобствами (туалет, душ, телевизор, холодильник и т. д.). Колян выкупил стандартное купе на четыре места с двумя верхними полками, и, заняв его, все тут же повалились на спальные места. Сказалась усталость от приключений последних нескольких часов. Когда ребята замолкли и засопели, Жанна разделась до нижнего белья, укуталась простыней и стала смотреть в окно. Мимо мелькали многочисленные станции, слепя девушку яркими лучами фонарей и прожекторов. Однако усталость взяла свое – и вскоре Жанна уснула. Переход от яви ко сну был таким незаметным, что когда в купе постучались и девушка открыла глаза, она вдруг обнаружила, что в окно уже светят утренние лучи солнца.
– Кто там? – крикнул хриплым спросонья голосом Куба.
Однако, услышав фразы на незнакомом языке, примолк, соображая.
– Кто там? – спросила Жанна на французском.
– Через тридцать минут Париж. Через десять начинается санитарная зона. Просьба своевременно воспользоваться туалетами.
– Спасибо! Учтем!
– Че надо-то было? – спросил Куба.
– Говорят, – проснулся Колян, – что надо быстренько сбегать в туалет, иначе мочитесь, мол, в штаны.
– А… – Куба стал сползать с верхней полки. Усвоение французского для него являлось непреодолимым препятствием. – Это мы быстро.
Он просунул голые ступни в свои штурмовые ботинки и, открыв дверь, скрылся. Жанна подумала, что сейчас, наверное, Олег не слабо шокирует пассажиров своими длинными цветастыми трусами и волосатой грудью.
Остальные, быстро одевшись, тоже посетили туалет и сели, ожидая, когда же они, наконец, прибудут в город законодателей мод. Проводник доставил кофе в миниатюрных чашечках, что всем пришлось по вкусу. Поезд приближался к конечной станции, летел по прямой линии мимо многочисленных старинных и новомодных построек. Пропуская под собой массу мостов. Вид был впечатляющий, будто строители этой скоростной дороги заблаговременно хотели представить Париж во всей красе. Жанна никогда не видела такого количества автолетов. Они сплошными потоками на разных высотах курсировали во все стороны. «Красиво, – подумала Жанна. – Небоскребы, башни, арки, а меж всего этого сверкающего металлом и стеклом великолепия – машины, будто цепочки спешащих насекомых. Ну, точно муравейник. Цивилизованный муравейник. Не то что сараи и гаражи, заранее портившие впечатление при въездах в города России».
На вокзале была толчея, но, ориентируясь по многочисленным указателям, команда Длинного все же добралась до метро.
– Куда дальше? – спросил Колян.
– Надо билеты на концерт купить, потом можно и по городу погулять, – предложила Жанна. – А вот гостиницу лучше брать где-нибудь на окраине, наверняка там дешевле.
– Да ладно, – махнул рукой Куба. – Гостиницу потом возьмем. Поехали сразу в Центр, выпьем пива, съедим чего-нибудь, потом и билеты будет легче взять.
– Да, – Длинный мотнул головой. – Так и сделаем. Давайте в Центр. Тупо ткнем пальцем в карту метрополитена, туда и поедем. Билеты и гостиница потом. Уж очень хочется Париж посмотреть.
– А что народу-то здесь так много? – спросил Семя. – Да и веселые все какие-то.
– Может, у них праздник какой? – предположил Куба.
– Я не знаю, – ответила Жанна.
– Я тоже, – сказал Длинный и, указав рукой, добавил: – Вон поезд. Погнали!
Колян двинулся к перрону, распихивая плечами толпу, остальные последовали за ним, хотя никто не знал в какую сторону ехать, все решили, что, попав в вагон, разберутся.
Каким образом потеряли Жанну, никто так и не смог сообразить. Когда решили, на какой станции выйдут, то, видимо, и предположить не могли, что что-то может пойти не по плану. Но когда троица парней через пару остановок рванулась к открывшимся дверям, девушку просто зажали в проходе другие пассажиры, а потом не дали выйти те, кто стали входить в вагон.
«Ничего, – подумала Жанна. – На следующей выйду, а там подожду, когда ребята догонят».
Девушка вышла на очередной остановке и села возле колонны на скамейку. Ожидаемый состав друзей не привез, впрочем, и следующие несколько тоже. К Жанне подошел полицейский и спросил:
– Кого-то ждете?
– Друзей, – ответила она.
– Прошу пройти со мной.
Жанна удивилась, но поняла, что отказываться нельзя. Это, скорее всего, сильно осложнит ситуацию. Полицейский завел ее в кабинет, где девушку обыскали, проверили содержимое рюкзака и успокоились только тогда, когда дежурный сказал, что она из Российского округа, что, соответственно, удостоверяет ее паспорт. Отпустили. Жанна вернулась на скамейку, но через пять минут появился другой блюститель закона, который пригласил ее вновь пройти с ним. Она вздохнула и встала со скамьи. Теперь дежурный уже улыбался и быстро объяснил патрульному, что девушка прибыла из России. На что тот понимающе мотнул головой.
– Что во мне так смутило вас, мсье? Зачем стоит меня постоянно таскать сюда? – спросила Жанна.
– Вы странно одеты, мадмуазель, – сказал дежурный. – А у нас строгие инструкции на предмет проверки странных личностей. Терроризм, сами должны понимать, скопления народа привлекают нехороших людей.
На этот раз Жанна решила не возвращаться на скамейку, а прошла вместе с толпой народа на выход. Линия метрополитена в этой части Парижа проходила по высотной эстакаде, пролегающей прямо между высотных домов. Современное метро практически не издавало громкого шума, да и звукоизоляция зданий не пропускала звуки того, что могло греметь при проходе состава. Девушка, ступив на эскалатор, поехала вниз. Сквозь стеклянную оболочку, закрывающую самодвижущуюся лестницу, она обратила внимание на то, что улица внизу спокойная, менее оживленная, чем холл станции. Потом она перешла на другой эскалатор и добралась до мостовой. Жанна села на скамейку, что одиноко торчала у дороги, и стала ждать. Сколько просидела, не знала. Она уже выучила всю пеструю рекламу на многочисленных меняющих картинки щитах, а также на голографических роликах, что прямо в воздухе разноцветьем красок рекламировали товары и услуги.
Вначале Жанна думала, что, наверное, парни все же появятся, обшарят всю станцию и в итоге натолкнутся на нее. Через какое-то время, поняв, что ребят нет и теперь уже вряд ли они здесь окажутся, подумала, что надо бы найти какой-нибудь ночлег, не спать же на скамейке – полиция заберет, да уже далеко и не лето. А утром она найдет друзей на стадионе. Потом мысль о том, что стадион огромен, поразила ее, и Жанна стала соображать, как вообще она будет добираться до дому. Деньги, что на всякий случай дал ей Длинный, были не весть каким богатством. Не на панель же отправляться! Жанна уже отчаялась, опустила голову, но тут услышала прямо над собой голос:
– Девушка, вы мне сразу понравились, ну, в смысле – душа и все такое.
Жанна подняла глаза и взглянула на подошедшего парня.
– Кто там? – крикнул хриплым спросонья голосом Куба.
Однако, услышав фразы на незнакомом языке, примолк, соображая.
– Кто там? – спросила Жанна на французском.
– Через тридцать минут Париж. Через десять начинается санитарная зона. Просьба своевременно воспользоваться туалетами.
– Спасибо! Учтем!
– Че надо-то было? – спросил Куба.
– Говорят, – проснулся Колян, – что надо быстренько сбегать в туалет, иначе мочитесь, мол, в штаны.
– А… – Куба стал сползать с верхней полки. Усвоение французского для него являлось непреодолимым препятствием. – Это мы быстро.
Он просунул голые ступни в свои штурмовые ботинки и, открыв дверь, скрылся. Жанна подумала, что сейчас, наверное, Олег не слабо шокирует пассажиров своими длинными цветастыми трусами и волосатой грудью.
Остальные, быстро одевшись, тоже посетили туалет и сели, ожидая, когда же они, наконец, прибудут в город законодателей мод. Проводник доставил кофе в миниатюрных чашечках, что всем пришлось по вкусу. Поезд приближался к конечной станции, летел по прямой линии мимо многочисленных старинных и новомодных построек. Пропуская под собой массу мостов. Вид был впечатляющий, будто строители этой скоростной дороги заблаговременно хотели представить Париж во всей красе. Жанна никогда не видела такого количества автолетов. Они сплошными потоками на разных высотах курсировали во все стороны. «Красиво, – подумала Жанна. – Небоскребы, башни, арки, а меж всего этого сверкающего металлом и стеклом великолепия – машины, будто цепочки спешащих насекомых. Ну, точно муравейник. Цивилизованный муравейник. Не то что сараи и гаражи, заранее портившие впечатление при въездах в города России».
На вокзале была толчея, но, ориентируясь по многочисленным указателям, команда Длинного все же добралась до метро.
– Куда дальше? – спросил Колян.
– Надо билеты на концерт купить, потом можно и по городу погулять, – предложила Жанна. – А вот гостиницу лучше брать где-нибудь на окраине, наверняка там дешевле.
– Да ладно, – махнул рукой Куба. – Гостиницу потом возьмем. Поехали сразу в Центр, выпьем пива, съедим чего-нибудь, потом и билеты будет легче взять.
– Да, – Длинный мотнул головой. – Так и сделаем. Давайте в Центр. Тупо ткнем пальцем в карту метрополитена, туда и поедем. Билеты и гостиница потом. Уж очень хочется Париж посмотреть.
– А что народу-то здесь так много? – спросил Семя. – Да и веселые все какие-то.
– Может, у них праздник какой? – предположил Куба.
– Я не знаю, – ответила Жанна.
– Я тоже, – сказал Длинный и, указав рукой, добавил: – Вон поезд. Погнали!
Колян двинулся к перрону, распихивая плечами толпу, остальные последовали за ним, хотя никто не знал в какую сторону ехать, все решили, что, попав в вагон, разберутся.
Каким образом потеряли Жанну, никто так и не смог сообразить. Когда решили, на какой станции выйдут, то, видимо, и предположить не могли, что что-то может пойти не по плану. Но когда троица парней через пару остановок рванулась к открывшимся дверям, девушку просто зажали в проходе другие пассажиры, а потом не дали выйти те, кто стали входить в вагон.
«Ничего, – подумала Жанна. – На следующей выйду, а там подожду, когда ребята догонят».
Девушка вышла на очередной остановке и села возле колонны на скамейку. Ожидаемый состав друзей не привез, впрочем, и следующие несколько тоже. К Жанне подошел полицейский и спросил:
– Кого-то ждете?
– Друзей, – ответила она.
– Прошу пройти со мной.
Жанна удивилась, но поняла, что отказываться нельзя. Это, скорее всего, сильно осложнит ситуацию. Полицейский завел ее в кабинет, где девушку обыскали, проверили содержимое рюкзака и успокоились только тогда, когда дежурный сказал, что она из Российского округа, что, соответственно, удостоверяет ее паспорт. Отпустили. Жанна вернулась на скамейку, но через пять минут появился другой блюститель закона, который пригласил ее вновь пройти с ним. Она вздохнула и встала со скамьи. Теперь дежурный уже улыбался и быстро объяснил патрульному, что девушка прибыла из России. На что тот понимающе мотнул головой.
– Что во мне так смутило вас, мсье? Зачем стоит меня постоянно таскать сюда? – спросила Жанна.
– Вы странно одеты, мадмуазель, – сказал дежурный. – А у нас строгие инструкции на предмет проверки странных личностей. Терроризм, сами должны понимать, скопления народа привлекают нехороших людей.
На этот раз Жанна решила не возвращаться на скамейку, а прошла вместе с толпой народа на выход. Линия метрополитена в этой части Парижа проходила по высотной эстакаде, пролегающей прямо между высотных домов. Современное метро практически не издавало громкого шума, да и звукоизоляция зданий не пропускала звуки того, что могло греметь при проходе состава. Девушка, ступив на эскалатор, поехала вниз. Сквозь стеклянную оболочку, закрывающую самодвижущуюся лестницу, она обратила внимание на то, что улица внизу спокойная, менее оживленная, чем холл станции. Потом она перешла на другой эскалатор и добралась до мостовой. Жанна села на скамейку, что одиноко торчала у дороги, и стала ждать. Сколько просидела, не знала. Она уже выучила всю пеструю рекламу на многочисленных меняющих картинки щитах, а также на голографических роликах, что прямо в воздухе разноцветьем красок рекламировали товары и услуги.
Вначале Жанна думала, что, наверное, парни все же появятся, обшарят всю станцию и в итоге натолкнутся на нее. Через какое-то время, поняв, что ребят нет и теперь уже вряд ли они здесь окажутся, подумала, что надо бы найти какой-нибудь ночлег, не спать же на скамейке – полиция заберет, да уже далеко и не лето. А утром она найдет друзей на стадионе. Потом мысль о том, что стадион огромен, поразила ее, и Жанна стала соображать, как вообще она будет добираться до дому. Деньги, что на всякий случай дал ей Длинный, были не весть каким богатством. Не на панель же отправляться! Жанна уже отчаялась, опустила голову, но тут услышала прямо над собой голос:
– Девушка, вы мне сразу понравились, ну, в смысле – душа и все такое.
Жанна подняла глаза и взглянула на подошедшего парня.
Глава 12. Разбор полетов.
Спокойное море, волны легко набегают на берег. Чистейший желтоватый, ближе к белому песок. Ни звука, ни единого звука, не слышно даже плеска воды. Тишина так давит на виски, что кажется, будто воздух напряжен и вот-вот лопнет оглушающим звоном. Песок и море. Вокруг только песок и море. Он сидел на берегу и маленькими рученьками рыл яму, в которую потом набежит морская вода, а уже в эту воду он выпустит рыб. Лупоглазых рыб. Скоро, совсем скоро приплывет отец с полными корзинами бычков. Надо поторопиться, вон там, на горизонте, уже показался катер папы, и он приближается, стремительно увеличиваясь в размерах. Да, так и есть, уже слышно тарахтенье старинного дизельного мотора. Быстрее, быстрее… Маленький Бобби начинает активно перебрасывать песок, катер тарахтит громче. Быстрее, быстрее… Отец должен увидеть, какую он, Боб, приготовил заводь, отец должен дать ему рыб, лупоглазых бычков. Небольшой канальчик – и вода от набегающей волны стала прибывать в яму. Катер носовой частью увязает в мели всего в паре десятков метров от берега.
– Отец! – кричит Роберт. – Отец! Посмотри, какую заводь я приготовил! Отец, дай мне рыбок!
Отца не видно. Глохнет мотор и на палубе появляется здоровенный тигр с железной лапой и металлической челюстью. Он смотрит на мальчика свинцовыми глазами и внезапно делает большущий прыжок. Тигр летит медленно, будто кто-то тормозит изображение. Он плюхается в воду, взбив тучу брызг, и стремительно спешит на сушу, рассекая откатывающиеся от берега волны. «Боже мой! Тигр же съест меня!» – мелькает мысль у Боба и он вскакивает. И он бежит. Роберт старается быстро перебирать ногами, но те вялые, вязнут в песке и не хотят двигаться. Мальчик оборачивается и видит, что зверь нагоняет его. Бобби падает на песок и, повернувшись лицом к опасности, смотрит, как большущая полосатая кошка в смертельном прыжке нависает над ним. Он закрывает лицо руками. Ужас охватывает его. Слезы катятся сами собой. Но ничего не происходит, и Бобби разводит пальцы. Перед ним широкая морда зверя, жуткие клыки, глаза полные пустоты. Это не тигр. Это пришел Бог в образе зверя, пришел, чтобы наказать, чтобы наказать его за муки сотен рыб, которым он принес страдания. За что? Что, мало я тебе служил? Нет, не сейчас! Нет, я еще так молод. Нет! – закричал мальчик.
– Нет! – вырвалось из горла Руга, и он открыл глаза. Он находился в полулежачем положении в каком-то медицинском кресле с сильно откинутой спинкой. Возле него со шприцем в руке стоял один из санитаров-костоправов, что прибыли в колонию с демоном в образе священника. Санитар улыбнулся и отошел в сторону. Боб попытался пошевелиться, но понял, что прикован к креслу множеством ремней. На нем нет ни грамма одежды. Тело затекло так, что малейшее движение вызывает немую боль в мышцах.
– Где я? – спросил Руг хриплым голосом и понял, что во рту пересохло, будто не пил он миллион лет.
– Ты там, куда стремился. Ты на корабле.
Роберт повернул голову и увидел, что в кресле справа сидит злополучный священник все с той же перевязью из черного платка, поддерживающего руку. Спокоен, лицо – маска, не выражающая эмоций. «Профи», – подумал Руг и невзлюбил его еще сильнее, ревностно, словно Нобель математиков.
– Пить! Дайте мне воды! – попытался крикнуть Боб. Это все, что ему сейчас было нужно. Сначала вода, потом разберемся с остальным.
Атон едва заметно кивнул – и костоправ принес чайничек с водой. Он наклонил фарфоровый носик, и Боб стал жадно глотать живительную влагу. Более-менее насытившись, Руг обратил внимание, что двигатели корабля работают. «Значит ли это, что мы уже в космосе?» – подумал он.
– Куда мы летим? – спросил Роберт.
– На Землю, – сказал священник. – Даже уже подлетаем. Ты очень долго спал. Как тебе сон? Неплохо, да? Ужас и отчаяние.
– Почему вы меня забрали? Не лучше ли было покончить со мной там, в «Хтоне»?
– Нет, дорогой, – Атон встал и приблизился к Ругу. – Ты нам нужен. Ты, парень, выполнишь для нас великую миссию. Думаешь, ты самый умный? Думаешь, я с самого начала не знал, кто резвится там, в колонии? Не сомневайся, знал – и специально прилетел за тобой. Ты сам напомнил о себе.
– К чему тогда весь маскарад с проверками, что вы устроили в Чистилище?
– Чтобы ты себя выдал. Чтобы не было лишних вопросов, почему мы тебя забираем. Чтобы не было сомнений у кучи свидетелей в твоей виновности. Получилось, по-моему. Кстати, никакого прибора, просматривающего память, не существует. Липа, на которую ты купился.
– Сигареты… У вас есть сигареты? – Боб наиграно жалостливо посмотрел на Атона.
Санитар прикурил белую палочку и сунул сигаретку в губы Роберту. Тот затянулся и произнес:
– Отвяжите одну руку. Мне неудобно курить.
– Ты – хитрая бестия, но меня не проведешь. Или кури как есть, или выбрось сигарету.
Руг уголком рта выпустил струю дыма и выплюнул сигару вбок, явно стремясь попасть в священника. Тот поймал окурок на лету и затянулся сам.
– Неплохой, кстати, табак.
– Черт бы вас побрал! Зачем я вам нужен?
– Ты вхож в одно место. Мы этим воспользуемся, хочешь ты того или нет.
– В какую игру вы играете? – Боб явно хотел выудить хоть крупицу информации. – Во что вы хотите меня втянуть?
– В то, во что ты втянул себя давным-давно. Ты был наемным убийцей Стигматника Карлоса…
Слова Стигматник Карлос вызвали какой-то секундный всплеск воспоминаний – и Роберт попытался ухватить эту ниточку, но безуспешно.
– … и я выловил тебя на Земле, чтобы ты не мешал нам. Я посадил тебя под марсианский грунт, но теперь я же и вытащил тебя оттуда. А, в общем, тебе и не обязательно все знать. Нам нужна лишь твоя оболочка, но вот сознание мы на время займем нужными для дела эмоциями и воспоминаниями.
– Почему ты считаешь, что можешь распоряжаться мной по своему усмотрению? Ты что, Бог иль Сатана?
– Ты прав, я считаю, что могу, я даже знаю, что могу. Могу потому, что ты вредный микроб, который косил своей ненасытностью людей. Я удивляюсь, как ты еще не дошел до антропофагии [53]? Или пробовал? Неужели ты тогда считал себя Богом или Сатаной?
– Посланником Божьим. Карающим людей за грехи их. – Боб улыбнулся, он еще никогда таких фраз не выдавал, по крайней мере, вслух. Никогда он еще не связывал свои поступки с религией в серьезном смысле этого понятия.
– Тогда считай меня посланником Дьявола. Мне без разницы.
– Кто ж руку-то тебе выбил, неистребимый посланник? А? – Руг хотел задеть самолюбие Атона, но не удалось. Полиевски вынул кисть из повязки и помахал ею.
– Не беспокойся, зажила уже, и хватит сил, чтобы придавить гниду к ногтю. Впрочем, если захочу похваляться, то буду неразумен, потому что скажу истину; но я удерживаюсь, чтобы кто не подумал о мне более, нежели сколько во мне видит или слышит от меня [54].
– Сатаны посланец говорит цитатами библейскими?
– Образование… Впрочем, хватит разглагольствовать.
Атон вновь мотнул головой – и санитар подошел к Роберту. Он стал подсоединять к голому телу Руга провода, тянущиеся от стойки, состоящей из разнообразных приборов. Потом он принялся нажимать кнопки и, просмотрев показатели на мониторе компьютера, сказал:
– Странно, но излучение турбиния на него сильно не повлияло. Он в норме, можем начинать.
– И как же турбиний мог повлиять на меня? – спросил Боб.
– Он излучает довольно странные волны. В колонии все обитатели подвергаются этому излучению, и со временем, так сказать, чахнут. Вас там изучают врачи. Ты разве не помнишь, что обязан был сдавать массу анализов раз в неделю? По своей сути, «Хтон» – большая лаборатория, где подопытными мышами являются заключенные.
– Если турбиний вреден, то зачем его возят на Землю в таком большом количестве? Собираются выдумать новый вид оружия?
– И это тоже. Но выявлено, что в небольшом количестве турбиний является панацеей от большинства хронических заболеваний. К примеру, надел крестик из этого металла – и постепенно выздоравливаешь. Для церквей – это политика. Носишь крестик, значит упала на тебя благодать божья. Если нет, то мучайся дальше, и Бог тебе не поможет. Ты не замечал, что в любой из христианских церквей тебя обязательно спрашивают: Носишь ли ты, сын мой, крест божий на теле? Такие вот дела. Ну и, конечно, турбиний – вещество будущего, владение коим вскоре даст великое преимущество для христианских церквей. Если, конечно, не начнется война православных и католиков. Им есть что делить. Хотя, еще не все ясно с возможностями этого элемента.
– С таким количеством руды, что мы добывали, можно крестами завалить Марианский желоб.
– К сожалению, самого элемента попадается мизер. В добываемой вами руде содержание турбиния слишком мало. Можно сказать, дефицитный металл. Но хватит разглагольствовать. Приступайте. – Атон бросил злой взгляд на санитара, и тот поспешил к шкафу, открыл его и вынул небольшую прозрачную коробку. Руг плохо видел, что там внутри, но это было что-то белое, наподобии маленького гладкого снежка или пластикового шарика для игры в настольный теннис. Костоправ подошел к металлическому столику и открыл крышку коробки, натянул прозрачные одноразовые медицинские перчатки, вытащил комок и положил его на столешницу. Потом отошел, взял в руки какой-то продолговатый, в виде палочки, прибор с рукояткой и пробежался по малюсеньким кнопочкам на самом штыре. Шарик на столе качнулся и раскрылся в виде цветка, перевернутого вниз соцветием. Однако лепестки сузились, превращаясь в лапки, тельце приподнялось на лапках, подвигалось, словно проверяя суставы, а потом у него проявилась пара черных бусинок-глаз. Теперь это уже походило на белого паука. Паук побежал по кругу, однако через какое-то время встал на месте, после чего принялся ритмично приседать.
– Работает, – басом сказал санитар и принялся нажимать на кнопки. Паук поджал лапки и свернулся, вновь преобразившись в шарик. – К применению готов. – Санитар посмотрел на священника и добавил: – Сбоев не будет, шеф. Запрограммирован, проверен, сработает как надо.
– Ну так закидывай, – сказал Атон и, улыбнувшись, посмотрел на Руга, подмигнув ему.
«Что-то нехорошее задумали эти парни», – подумал Роберт.
Санитар подошел к Бобу, взял шприц и сказал:
– Рот открой. Обезболим горло. Тебе же легче будет глотать.
– Вы что, хотите, чтобы я проглотил это чудовище? Я не смогу это сделать.
– А кто тебя спрашивать будет? – Санитар легко свистнул и в отсек вошел второй верзила. – Давай, Ральф, подержи этого маньяка.
Ральф подошел к пристегнутому Ругу и с силой ухватил голову ладонями. Второй разжал Бобу рот – и как пленник не пытался стиснуть зубы, у него это не получалось. Шприц пришлось взять Атону, так как санитары оказались заняты. Священник впрыснул обезболивающее, и костоправы отпустили Роберта. Тот стал материться. Впрочем, длилось это буквально пару минут, после чего Боб вдруг стал чувствовать, что язык у него деревенеет, рот наполняется слюной, сглотнуть которую он не может. Вновь подошел Ральф и вставил Ругу большой загубник с дырой по центру и с шлангом, который ввели через отверстие прямо в горло. Роберт как не пытался, не мог сдвинуть челюсти. Второй санитар взял белый шар и стал запихивать его внутрь Боба. Вначале он вставил его в дыру, потом указательным пальцем пропихнул внутрь, затем взял что-то наподобии гнущейся палочки и принялся проталкивать мячик глубже. Вся эта операция вызывала у Роберта сильнейшее отвращение, но поделать он ничего не мог. Потом все ушли, кроме священника, который остался сидеть в кресле и читать какой-то журнал с разноцветной обложкой. Вскоре осязание медленно стало возвращаться к Ругу и он спросил:
– Отец! – кричит Роберт. – Отец! Посмотри, какую заводь я приготовил! Отец, дай мне рыбок!
Отца не видно. Глохнет мотор и на палубе появляется здоровенный тигр с железной лапой и металлической челюстью. Он смотрит на мальчика свинцовыми глазами и внезапно делает большущий прыжок. Тигр летит медленно, будто кто-то тормозит изображение. Он плюхается в воду, взбив тучу брызг, и стремительно спешит на сушу, рассекая откатывающиеся от берега волны. «Боже мой! Тигр же съест меня!» – мелькает мысль у Боба и он вскакивает. И он бежит. Роберт старается быстро перебирать ногами, но те вялые, вязнут в песке и не хотят двигаться. Мальчик оборачивается и видит, что зверь нагоняет его. Бобби падает на песок и, повернувшись лицом к опасности, смотрит, как большущая полосатая кошка в смертельном прыжке нависает над ним. Он закрывает лицо руками. Ужас охватывает его. Слезы катятся сами собой. Но ничего не происходит, и Бобби разводит пальцы. Перед ним широкая морда зверя, жуткие клыки, глаза полные пустоты. Это не тигр. Это пришел Бог в образе зверя, пришел, чтобы наказать, чтобы наказать его за муки сотен рыб, которым он принес страдания. За что? Что, мало я тебе служил? Нет, не сейчас! Нет, я еще так молод. Нет! – закричал мальчик.
– Нет! – вырвалось из горла Руга, и он открыл глаза. Он находился в полулежачем положении в каком-то медицинском кресле с сильно откинутой спинкой. Возле него со шприцем в руке стоял один из санитаров-костоправов, что прибыли в колонию с демоном в образе священника. Санитар улыбнулся и отошел в сторону. Боб попытался пошевелиться, но понял, что прикован к креслу множеством ремней. На нем нет ни грамма одежды. Тело затекло так, что малейшее движение вызывает немую боль в мышцах.
– Где я? – спросил Руг хриплым голосом и понял, что во рту пересохло, будто не пил он миллион лет.
– Ты там, куда стремился. Ты на корабле.
Роберт повернул голову и увидел, что в кресле справа сидит злополучный священник все с той же перевязью из черного платка, поддерживающего руку. Спокоен, лицо – маска, не выражающая эмоций. «Профи», – подумал Руг и невзлюбил его еще сильнее, ревностно, словно Нобель математиков.
– Пить! Дайте мне воды! – попытался крикнуть Боб. Это все, что ему сейчас было нужно. Сначала вода, потом разберемся с остальным.
Атон едва заметно кивнул – и костоправ принес чайничек с водой. Он наклонил фарфоровый носик, и Боб стал жадно глотать живительную влагу. Более-менее насытившись, Руг обратил внимание, что двигатели корабля работают. «Значит ли это, что мы уже в космосе?» – подумал он.
– Куда мы летим? – спросил Роберт.
– На Землю, – сказал священник. – Даже уже подлетаем. Ты очень долго спал. Как тебе сон? Неплохо, да? Ужас и отчаяние.
– Почему вы меня забрали? Не лучше ли было покончить со мной там, в «Хтоне»?
– Нет, дорогой, – Атон встал и приблизился к Ругу. – Ты нам нужен. Ты, парень, выполнишь для нас великую миссию. Думаешь, ты самый умный? Думаешь, я с самого начала не знал, кто резвится там, в колонии? Не сомневайся, знал – и специально прилетел за тобой. Ты сам напомнил о себе.
– К чему тогда весь маскарад с проверками, что вы устроили в Чистилище?
– Чтобы ты себя выдал. Чтобы не было лишних вопросов, почему мы тебя забираем. Чтобы не было сомнений у кучи свидетелей в твоей виновности. Получилось, по-моему. Кстати, никакого прибора, просматривающего память, не существует. Липа, на которую ты купился.
– Сигареты… У вас есть сигареты? – Боб наиграно жалостливо посмотрел на Атона.
Санитар прикурил белую палочку и сунул сигаретку в губы Роберту. Тот затянулся и произнес:
– Отвяжите одну руку. Мне неудобно курить.
– Ты – хитрая бестия, но меня не проведешь. Или кури как есть, или выбрось сигарету.
Руг уголком рта выпустил струю дыма и выплюнул сигару вбок, явно стремясь попасть в священника. Тот поймал окурок на лету и затянулся сам.
– Неплохой, кстати, табак.
– Черт бы вас побрал! Зачем я вам нужен?
– Ты вхож в одно место. Мы этим воспользуемся, хочешь ты того или нет.
– В какую игру вы играете? – Боб явно хотел выудить хоть крупицу информации. – Во что вы хотите меня втянуть?
– В то, во что ты втянул себя давным-давно. Ты был наемным убийцей Стигматника Карлоса…
Слова Стигматник Карлос вызвали какой-то секундный всплеск воспоминаний – и Роберт попытался ухватить эту ниточку, но безуспешно.
– … и я выловил тебя на Земле, чтобы ты не мешал нам. Я посадил тебя под марсианский грунт, но теперь я же и вытащил тебя оттуда. А, в общем, тебе и не обязательно все знать. Нам нужна лишь твоя оболочка, но вот сознание мы на время займем нужными для дела эмоциями и воспоминаниями.
– Почему ты считаешь, что можешь распоряжаться мной по своему усмотрению? Ты что, Бог иль Сатана?
– Ты прав, я считаю, что могу, я даже знаю, что могу. Могу потому, что ты вредный микроб, который косил своей ненасытностью людей. Я удивляюсь, как ты еще не дошел до антропофагии [53]? Или пробовал? Неужели ты тогда считал себя Богом или Сатаной?
– Посланником Божьим. Карающим людей за грехи их. – Боб улыбнулся, он еще никогда таких фраз не выдавал, по крайней мере, вслух. Никогда он еще не связывал свои поступки с религией в серьезном смысле этого понятия.
– Тогда считай меня посланником Дьявола. Мне без разницы.
– Кто ж руку-то тебе выбил, неистребимый посланник? А? – Руг хотел задеть самолюбие Атона, но не удалось. Полиевски вынул кисть из повязки и помахал ею.
– Не беспокойся, зажила уже, и хватит сил, чтобы придавить гниду к ногтю. Впрочем, если захочу похваляться, то буду неразумен, потому что скажу истину; но я удерживаюсь, чтобы кто не подумал о мне более, нежели сколько во мне видит или слышит от меня [54].
– Сатаны посланец говорит цитатами библейскими?
– Образование… Впрочем, хватит разглагольствовать.
Атон вновь мотнул головой – и санитар подошел к Роберту. Он стал подсоединять к голому телу Руга провода, тянущиеся от стойки, состоящей из разнообразных приборов. Потом он принялся нажимать кнопки и, просмотрев показатели на мониторе компьютера, сказал:
– Странно, но излучение турбиния на него сильно не повлияло. Он в норме, можем начинать.
– И как же турбиний мог повлиять на меня? – спросил Боб.
– Он излучает довольно странные волны. В колонии все обитатели подвергаются этому излучению, и со временем, так сказать, чахнут. Вас там изучают врачи. Ты разве не помнишь, что обязан был сдавать массу анализов раз в неделю? По своей сути, «Хтон» – большая лаборатория, где подопытными мышами являются заключенные.
– Если турбиний вреден, то зачем его возят на Землю в таком большом количестве? Собираются выдумать новый вид оружия?
– И это тоже. Но выявлено, что в небольшом количестве турбиний является панацеей от большинства хронических заболеваний. К примеру, надел крестик из этого металла – и постепенно выздоравливаешь. Для церквей – это политика. Носишь крестик, значит упала на тебя благодать божья. Если нет, то мучайся дальше, и Бог тебе не поможет. Ты не замечал, что в любой из христианских церквей тебя обязательно спрашивают: Носишь ли ты, сын мой, крест божий на теле? Такие вот дела. Ну и, конечно, турбиний – вещество будущего, владение коим вскоре даст великое преимущество для христианских церквей. Если, конечно, не начнется война православных и католиков. Им есть что делить. Хотя, еще не все ясно с возможностями этого элемента.
– С таким количеством руды, что мы добывали, можно крестами завалить Марианский желоб.
– К сожалению, самого элемента попадается мизер. В добываемой вами руде содержание турбиния слишком мало. Можно сказать, дефицитный металл. Но хватит разглагольствовать. Приступайте. – Атон бросил злой взгляд на санитара, и тот поспешил к шкафу, открыл его и вынул небольшую прозрачную коробку. Руг плохо видел, что там внутри, но это было что-то белое, наподобии маленького гладкого снежка или пластикового шарика для игры в настольный теннис. Костоправ подошел к металлическому столику и открыл крышку коробки, натянул прозрачные одноразовые медицинские перчатки, вытащил комок и положил его на столешницу. Потом отошел, взял в руки какой-то продолговатый, в виде палочки, прибор с рукояткой и пробежался по малюсеньким кнопочкам на самом штыре. Шарик на столе качнулся и раскрылся в виде цветка, перевернутого вниз соцветием. Однако лепестки сузились, превращаясь в лапки, тельце приподнялось на лапках, подвигалось, словно проверяя суставы, а потом у него проявилась пара черных бусинок-глаз. Теперь это уже походило на белого паука. Паук побежал по кругу, однако через какое-то время встал на месте, после чего принялся ритмично приседать.
– Работает, – басом сказал санитар и принялся нажимать на кнопки. Паук поджал лапки и свернулся, вновь преобразившись в шарик. – К применению готов. – Санитар посмотрел на священника и добавил: – Сбоев не будет, шеф. Запрограммирован, проверен, сработает как надо.
– Ну так закидывай, – сказал Атон и, улыбнувшись, посмотрел на Руга, подмигнув ему.
«Что-то нехорошее задумали эти парни», – подумал Роберт.
Санитар подошел к Бобу, взял шприц и сказал:
– Рот открой. Обезболим горло. Тебе же легче будет глотать.
– Вы что, хотите, чтобы я проглотил это чудовище? Я не смогу это сделать.
– А кто тебя спрашивать будет? – Санитар легко свистнул и в отсек вошел второй верзила. – Давай, Ральф, подержи этого маньяка.
Ральф подошел к пристегнутому Ругу и с силой ухватил голову ладонями. Второй разжал Бобу рот – и как пленник не пытался стиснуть зубы, у него это не получалось. Шприц пришлось взять Атону, так как санитары оказались заняты. Священник впрыснул обезболивающее, и костоправы отпустили Роберта. Тот стал материться. Впрочем, длилось это буквально пару минут, после чего Боб вдруг стал чувствовать, что язык у него деревенеет, рот наполняется слюной, сглотнуть которую он не может. Вновь подошел Ральф и вставил Ругу большой загубник с дырой по центру и с шлангом, который ввели через отверстие прямо в горло. Роберт как не пытался, не мог сдвинуть челюсти. Второй санитар взял белый шар и стал запихивать его внутрь Боба. Вначале он вставил его в дыру, потом указательным пальцем пропихнул внутрь, затем взял что-то наподобии гнущейся палочки и принялся проталкивать мячик глубже. Вся эта операция вызывала у Роберта сильнейшее отвращение, но поделать он ничего не мог. Потом все ушли, кроме священника, который остался сидеть в кресле и читать какой-то журнал с разноцветной обложкой. Вскоре осязание медленно стало возвращаться к Ругу и он спросил: