Шведов Сергей. Тайны острова Буяна

   – Странно, что люди не сопротивлялись, – глухо сказал Марк.
   – Скорее всего, на них напали врасплох, – пожал я плечами. – А зачем монсеньору Доминго вообще понадобилось держать в этом замке свой гарнизон?
   – Этот замок очень удачно расположен. Кто ж знал, что здесь водится нечистая сила.
   Сдается мне, что Марк не прав и монсеньор Доминго либо точно знал, либо догадывался, что здесь не все чисто. Кстати, сам он здесь задерживаться не стал, выбрав более безопасное место для проживания.
   Осмотрев кухню и подсобные помещения, мы спустились в подвал. Здесь было довольно темно, и нам с Марком пришлось зажечь припасенные какой-то доброй душой факелы. Помещение смотрелось мрачноватым. Если не считать огромных бочек, предназначенных, видимо, для хранения вина, здесь ничего не было. К моему немалому удивлению, практически все бочки были полны.
   – Это монсеньор Доминго привез их сюда? – спросил я.
   – А с какой стати он стал бы это делать? – удивился Марк. – Наверное, вино осталось от прежних хозяев.
   Знать бы еще, кто они, эти хозяева, и почему покинули свой замок. Я взял в руки стоявший на каменном полу глиняный кувшин и вышиб пробку из ближайшей бочки. Алая, похожая на кровь струя, ударила в дно посудины с такой силой, что едва не вырвала ее из моих рук. Хорошо Марк вовремя успел вставить пробку и остановить потоп. По очереди мы сделали по глотку из кувшина.
   – По-моему, это не аквилонское вино, – задумчиво сказал Марк, причмокивая губами.
   – Вы уверены?
   – Я пил вино со всех здешних виноградников, – пожал плечами Ключевский, – но ни одно из них не напоминало по вкусу здешнее.
   Не будучи большим знатоком вин, я не рискнул высказывать свое мнение. Но так или иначе, в бочках содержалась не отрава, а спиртосодержащий напиток для услаждения склонных к пирам и веселью людей. Непонятно только, кому и зачем понадобилось везти в Апландию вино из дальнего края. Это все равно что ехать в Тулу со своим самоваром. Правда, был еще один вариант, как нельзя лучше объясняющий возникшее недоразумение. В Апландию переместили не вино, а замок. В любом другом месте подобное предположение можно было бы назвать бредом сивой кобылы, но только не на острове Буяне.
   Мы продолжили с Марком свой путь по подвалу таинственного замка и' в растерянности остановились возле огромного бассейна, чуть ли не доверху наполненного водой.
   – Странно, – высказал я свое мнение. – Они что, проводили здесь соревнования по плаванию?
   От воды исходил противный запах. А вокруг бассейна были разбросаны то ли водоросли, то ли просто тина, словом, нечто буро-зеленое и довольно неприятное на вид.
   – Скорее они здесь разводили карпов, – предположил Марк. – Или какую-то другую рыбу. Но, уходя, забыли спустить воду.
   Предположение было разумным, и я с ним согласился. Однако, как ни пытались мы с Ключевским нащупать дно с помощью мечей, нам это не удалось. Бассейн оказался глубже, чем мы полагали, а нырять в тухлую воду нам не хотелось. Более ничего примечательного мы в подвале не обнаружили, если не считать Крафта и де Перрона, ко– торые вынырнули нам навстречу из-за поворота.
   – Замок пуст, – сделал очевидный вывод Крафт. – Если здесь и появлялись монстры, то они его покинули этой же ночью. Я бы закрыл ворота, поднял подъемный мост и поужинал. Путешествие по такой погоде чревато простудой.
   Я был согласен с Вацлавом Карловичем. Кроме всего прочего, мне хотелось дождаться монсеньора Доминго, который, по словам Ключевского, обязательно должен был приехать в замок завтра поутру.
   Еды в замке хватало, вина – хоть залейся. При желании мы могли выдержать здесь годичную осаду. Во всяком случае, так утверждал Крафт, обнаруживший всем на удивление талант кулинара. Дабы не портить себе аппетит и не травмировать психику, ужинали мы прямо на кухне подле весело гудящего очага. Здесь же решили заночевать, благо помещение было достаточно просторным, чтобы вместить четырех человек, не слишком привередливых по части комфорта. Марк Ключевский смотался в подвал за вином и вернулся с двумя кувшинами взамен одного, уже опустевшего. Вино было превосходным – в этом мнении сошлись все. Правда, оно могло быть и покрепче, но мы не стали предъявлять претензии виноделам, решив, что недостаток градусов можно легко возместить количеством потребляемого продукта.
   Шевалье де Перрон обнаружил в соседнем помещении четыре широкие лавки, которые мы перетащили поближе к очагу и расположились на них со всеми удобствами. Все-таки в замке, стоящем на болоте, было сыровато. К тому же дождь и не думал прекращаться, внося свою мокрую лепту в царящий в округе дискомфорт. Зато здесь, на кухне, было тепло и уютно. Обстановка располагала к дружескому разговору и философским обобщениям.
   – Как вы полагаете, коллеги, может ли бессмертие быть целью уважающего себя человека?
   Вопрос этот задал я, а откликнулся на него Вацлав Карлович, возлежавший на лавке с бокалом вина, словно какой-нибудь патриций времен упадка Римской империи.
   – Конечно, может. Человечество на всем протяжении своей истории только тем и занимается, что ищет утерянный рецепт долголетия.
   – И в этих поисках нередко укорачивает жизнь и себе, и ближним, и даже дальним, —дополнил Крафта Марк Ключевский.
   – Вы хотите сказать, что вам не нужно бессмертие?
   – Лично я не стал бы ради него рисковать жизнью.
   Крафт открыл было рот, чтобы порадовать мир гениальным откровением, но его опередил шевалье де Перрон, приподнявшийся с лавки:
   – Там кто-то шлепает.
   – Где – там? – удивился Крафт.
   – Наверху. Слышите?
   Мы все четверо уставились на потолок, поддерживаемый толстенными деревянными балками, с которых свисали сплетенные в длинные косы луковицы. По-моему, Бернар был прав: со второго этажа действительно доносились странные звуки, не то бормотание, не то похрюкивание.
   – Да это просто ветер, – махнул рукой Вацлав Карлович. – В этих старинных замках чудовищные сквозняки. Не знаю, как будет с бессмертием, но радикулит я себе заработаю, будьте уверены.
   – Нет, погодите, – жестом остановил его Марк. – До радикулита еще дожить надо. По-моему, у нас гости.
   – Но ведь я собственными руками закрыл ворота, – возмутился Крафт. – И мост мы подняли. Бернар не даст соврать. Каким образом, по-вашему, они проникли в замок? По воздуху, что ли?
   – А почему бы нет? – отозвался побледневший шевалье де Перрон. – Я слышал, что гарпии и гаргульи умеют летать.
   – С гаргульями пусть Чарнота договаривается, – недовольно пробурчал Крафт. – Он у нас демон и специалист по летающим тварям.
   – А если это не гаргульи? – не согласился с Вацлавом Карловичем де Перрон
   – По-вашему, шевалье, это дракон прилетел, чтобы полакомиться нашим мясом?
   – А вот это мы сейчас проверим, – сказал я, поднимаясь с лавки и подхватывая с полу свой драгоценный меч.
   Гаргульи меня действительно не пугали. В появление дракона я не очень верил. Да и какой, с позволения сказать, дракон станет связываться с пьяным рыцарем Вадимиром Чарнотой. А я, признаться, изрядно расслабился в приличной компании. Слабенькое вроде бы вино неожиданно ударило мне в голову в самый неподходящий момент. Судя по всему, мои спутники тоже испытывали сильный душевный подъем и позыв к подвигам, вызванный той же причиной.
   – Я им сейчас крылья поотрываю, – сказал отважный Марк и погрозил невидимому противнику кулаком.
   Вацлав Карлович участия в битве принимать не собирался, поскольку считал, что на одного дракона и двух рыцарей хватит, но с готовностью вызвался нас сопровождать, дабы не пропустить интересное зрелище. Некоторую робость сердца выказал лишь де Перрон, почему-то решивший, что если монстр сумел прикончить и сожрать три десятка хорошо вооруженных воинов, то с двумя пьяными бахвалами он справится без особого труда. Но и благородный Бернар не рискнул остаться в одиночестве и тоже увязался за нами.
   Марк собрался было зажечь факел, поскольку на лестнице было темновато, но я его удержал. Прежде чем вступать в драку, следовало изучить противника и набросать хотя бы краткий план действий.
   – Стратег! – выразил мне свое одобрение Крафт.
   Дождь уже прекратился, ветер разогнал тучи, и на небе появилась полная в эту пору луна. Бросив взгляд в окно, я без труда обнаружил ночное светило в окружении сияющих от самодовольства и собственной значимости звезд.
   Сказать, что в пиршественном зале было светло, как днем, я не могу, но, для того чтобы разглядеть невесть откуда взявшихся здесь монстров, нам не понадобилось зажигать факелы. Вацлав Карлович ошибся – это были не гаргульи. Скажу сразу, прежде мне не доводилось видеть подобного рода животных, и я затрудняюсь ответить, к какому отряду они принадлежат. В любом случае это были не приматы.
   От монстров исходило зеленоватое свечение. Ростом они не уступали волоту Имиру, зато сильно проигрывали ему в чисто внешней привлекательности, не говоря уж об интеллекте. Как-то с первого взгляда бросалось в глаза, что перед нами существа злобные и агрессивные. Пока что я насчитал двух особей, но, возможно, их было больше. Чудовищные лапы с длинными когтями крушили мебель. Тяжелые дубовые столы и скамьи летали по огромному залу словно пушинки. Не знаю, что привело зеленоватых монстров в столь неописуемою ярость. Возможно, причиной тому было отсутствие полноценного питания, которое они рассчитывали получить, но не исключено, что у них такой стиль поведения.
   – Но откуда они здесь взялись? – свистящим шепотом спросил Крафт.
   – Из бассейна! – вдруг осенило меня. – Судя по всему, эти монстры – земноводные.
   Между прочим, мою мысль подтверждала и чешуя, покрывавшая тела пятиметровых чудовищ словно броня. Головы их напоминали лягушачьи, прежде всего своими огромными, в поллица, точнее в полморды, глазами.
   – Водяные? – предположил трезвеющий на глазах Крафт.
   – Скорее болотные, – не согласился Марк.
   В эту минуту мне показалось, что мы слишком уж опрометчиво сблизились с противником. Тем более что от монстров исходил отвратительный запах гниющих водорослей. Короче говоря, мне захотелось уйти, возможно даже сбежать, но, к сожалению, эта гениальная по простоте мысль слишком поздно пришла в мою захмелевшую голову. Монстры нас обнаружили и издали торжествующий вопль.
   Ответом им был не менее громкий, хотя и не столь героический крик Вацлава Карловича:
   – Спасайтесь, кто может!
   Спастись захотели все, но не всем это удалось. В частности, нам с Марком пришлось встретить монстров грудь в грудь. Точнее, анфас к анфасу, поскольку до груди нам было не дотянуться. Огромная лапа просвистела у меня над головой и в мгновение ока вышибла из моей руки славный меч Дюренталь. Уцелел я чудом, откатившись под дубовый стол, который тут же, впрочем, разлетелся в щепки под могучей ступней монстра. Под рукой у меня не оказалось ничего, кроме пистолета, патроны в котором давно уже кончились. Черт его знает зачем я таскал железку за собой, но в данную минуту она мне пригодилась. Я швырнул ее в оскалившуюся пасть чудища, и так удачно, что вышиб ему два резца. Монстр моим пистолетом подавился и закашлялся, согнувшись едва ли не пополам. Воспользовавшись удачно сложившимися обстоятельствами, я выскочил из угла, куда меня загнал противник.
   Марк оказался более расторопен или более удачлив, чем я. Он умудрился проскочить между ног монстра, повредив при этом мечом какую-то очень важную деталь его организма. Во всяком случае, болотное чудище вопило так громко, что у меня заложило уши.
   – Какого черта, Чарнота! – кричал из дальнего угла Крафт. – Вы же маг и чародей! Вы атлант, наконец! Вы же выдули целую канистру волшебного напитка! Испепелите их огнем!
   Совет был очень дельный и подан был как нельзя кстати, поскольку монстр наконец справился с кашлем и выплюнул застрявший было в горле пистолет прямо к моим ногам. К сожалению, все магические заклинания, как на грех, выскочили у меня из памяти. Точнее, я их никогда не знал. О чем со свойственной мне прямотой и заявил Вацлаву Карловичу, добавив к словам, одобряемым цензурой, еще несколько не одобряемых.
   – И рожают же мамы таких атлантов! – не остался в долгу Вацлав Карлович, как раз в этот момент стесненный травмированным Марком монстром до такой степени, что хоть ложись да помирай.
   – Я знаю только одну магическую формулу, – насмешливо сказал мне Марк, бросаясь на помощь Вацлаву Карловичу. – Крибли-крабли-бумс.
   Мне не оставалось ничего другого, как, подхватив с пола пистолет, наставить его на «своего» монстра и скомандовать ему: «Руки вверх!» Нецивилизованное болотное чмо на команду никак не отреагировало. Если не считать того, что из его пасти чуть ли не на мою голову закапала окровавленная слюна.
   – Крибли-крабли-бумс, – произнес я просто от безысходности и нажал на спусковой крючок бесполезного пистолета.
   Монстр издал страшный вопль и забился в конвульсиях. Что в общем-то неудивительно, ибо вырвавшаяся из моего пистолета огненная струя прожгла огромную дырку в прикрывающей его грудь чешуйчатой броне и, по всей видимости, достигла сердца. Недолго думая, я повторил удавшийся мне фокус. Монстр, уже нацелившийся на Вацлава Карловича, был страшно удивлен моим нахальством и, по-моему, издох раньше, чем успел сообразить, откуда к нему пришла смерть.
   – Ну Чарнота! – возмущенно выкрикнул Крафт. – Когда вы наконец прекратите издеваться над уважаемыми людьми! Этот гад чуть не убил меня, а вам все хаханьки!
   – Да кто ж знал, что это дурацкое «крибли-крабли-бумс» подействует, – попробовал я оправдаться.
   – Какие грабли?! – надрывался Вацлав Карлович. – Что вы мне голову морочите?!
   – Тогда это пистолет виноват. Между прочим, я отобрал его у ваших киллеров.
   – При чем тут пистолет? – не сдавался Крафт. – Это вы, Чарнота, маг и чародей!
   Прямо не знаю, что и сказать. Я и сам был удивлен происшествием до крайности, поэтому охотно простил Вацлаву Карловичу его излишне эмоциональные высказывания. В конце концов, все мы были на волосок от смерти. Взять хотя бы доблестного рыцаря де Перрона, который от волнения забыл обнажить меч и просидел все это время под столом.
   – Хорошо то, что хорошо кончается, – сказал Марк, извлекая своего старого друга из потайного места.
   – Какой кошмар, – произнес, заикаясь от волнения, шевалье, и с этой оценкой только что развернувшихся событий согласились все.
   Справедливости ради надо заметить, что болотные монстры даже в дохлом виде могли произвести впечатление на поэтическую душу. А Бернар де Перрон, по словам Марка, был поэтом, то бишь менестрелем. Так что у меня имелись все шансы стать героем средневекового фольклора. По крайней мере, шевалье клятвенно заверил меня, что опишет мою героическую схватку с монстрами во всех подробностях. У меня, правда, были большие сомнения, что менестрель, сидючи под столом, составил верное представление о происшедшем, но я не стал навязывать автору свое видение проблемы.
   Марк Ключевский шагами измерил рост ближайшего к нему дохлого монстра и сообщил нам, что он равен четырем с половиной метрам. Я был разочарован. На первый, хотя и испуганный, взгляд монстр казался гораздо крупнее. Впрочем, черт с ними, с этим монстрами. Совершенно очевидно, что к нашим делам они не имеют никакого отношения. Просто нелепая случайность, едва не испортившая нам жизнь. А людей, погибших здесь ни за понюх табаку, конечно, жалко.
   – Предлагаю отпраздновать великую победу над чудищами болотными, – торжественно провозгласил Марк и встретил у окружающих горячую поддержку.
   После небольшого пира мы завалились спать и благополучно проспали до утра, имея в лице впавшего в поэтический экстаз шевалье де Перрона надежного охранника. Когда я поутру наконец продрал глаза, то застал благородного Бернара вышагивающим по кухне и бормочущим какие-то .слова, из которых я уловил только «Вадимир Неустрашимый» и «поверг могучей дланью». Судя по всему, баллада о доблестном странствующем рыцаре была уже вчерне готова. Но, к сожалению, услышать ее в авторском исполнении нам не удалось. У ворот замка кто-то противно и гнусаво трубил в рог. Проснувшийся Марк заявил, что это прибыл монсеньор Доминго. После чего неспешным шагом отправился приветствовать дорогого шефа.
   Монсеньор Доминго въехал во двор в сопровождении свиты из пятидесяти человек, не менее. Надо признать, что инквизитор довольно быстро оправился от нанесенной мною раны. И хотя поврежденная рука еще, видимо, его беспокоила, держался в седле он довольно уверенно. Судя по всему, гибель оставленного здесь гарнизона явилась для монсеньора большим сюрпризом. А уж вид сраженных наповал и вовсе поверг самого Доминго в изумление, а его свиту в тихий ужас.
   – Поздравляю вас с великим подвигом, сир Вадимир, – сухо поклонился мне инквизитор.
   – Пустяки, – вежливо отозвался я. Монсеньор приказал свите навести порядок в замке. Его распоряжение было выполнено с похвальной быстротой. Не успели мы глазом моргнуть, как болотные чудища были вынесены из зала и сброшены со стен обратно в породившее их болото. Столы были возвращены на законное место, а кровь несчастных жертв монстров была смыта со стен и пола. Надо отдать должное инквизитору, он умел внушать своим людям уважение. Правда, это уважение было густо замешено на страхе.
 
   – Итак, сир Вадимир, вы, вероятно, уже слышали о цели, к которой стремится святая церковь?
   Разговор происходил в небольшом помещении, которое монсеньор Доминго оборудовал под личный кабинет. Обстановка здесь была спартанская – стол и несколько кресел. В углу кабинета стоял громадный шкаф, кажется пустой. Кроме меня, Крафта и Марка монсеньор пригласил для серьезного разговора еще и Анастасию. Бывшая актриса была облачена в мужской костюм, и я не сразу опознал ее среди сопровождающих инквизитора лиц. Вообще-то, насколько я знаю, церковь во времена мрачного Средневековья не одобряла ношение женщинами мужских костюмов, но, видимо, для суккуба сделали скидку.
   – Маленькое уточнение, господин Доминго, – к этой цели стремитесь вы. А в Ватикане, видимо, еще не разобрались, что имеют в вашем лице дело с чертом, а не со святым подвижником.
   – Вы отлично знаете, господин Чарнота, что лежит в основе подобных превращений. Поэтому я считаю излишним извиняться за свой неподобающий вид в логове великого грешника. Я имею в виду Артура де Вильруа. В борьбе с ересью все средства хороши.
   – Даже те, которые идут от дьявола?
   – Я не собираюсь вступать с вами в дискуссию, господин Чарнота, по той простой причине, что вы как раз являетесь еретиком и атеистом. Я намерен продиктовать вам свои условия, и только.
   – А если я откажусь их выполнять?
   – В таком случае ведьма Маргарита де Руж будет сожжена на костре в ближайшие дни.
   – Должен сказать, господин Доминго, что вы очень большой негодяй.
   – Мне нужен Грааль, Чарнота, – нахмурился инквизитор, – и этим сказано все.
   Этот человек держал меня за горло и отлично понимал это. Конечно, я мог бы его убить, но, к сожалению, это ничего не изменило бы в участи Маргариты. Разве что добавило еще один пункт в длинный перечень предъявленных ей обвинений.
   – Иными словами, вы предлагаете мне сделку: я вам – Грааль, вы мне – жену?
   – Вы правильно поняли суть моих предложений, господин Чарнота.
   – Еще один вопрос, господин Доминго. Где Закревский?
   – Закревского мы обнаружили в замке Монсегюр и переправили обратно. Вы, вероятно, уже знаете, что он угодил туда случайно. К сожалению, и у великих магов бывают накладки.
   – Допустим, я приму ваше предложение, господин Доминго, но мне хотелось бы знать, что такое Грааль и где его искать?
   – Вы слишком многого от меня хотите, господин Чарнота. Я знаю о Граале не больше вашего. Могу лишь сказать, что стерегут его могущественные силы и так просто он вам в руки не дастся.
   По-моему, этот человек был одержимым. Что, впрочем, не делало его менее опасным. Я уже знал, что он способен путешествовать во времени и наш мир не является для него тайной за семью печатями. Я не исключал также, что монсеньор Доминго родился не в тринадцатом веке, а в двадцатом. Не говоря уже о том, что он мог быть порождением храма Тьмы, о котором мне говорил верховный жрец Завид.
   – Я слышал, господин Доминго, что вы были знакомы с моим отцом?
   – Возможно, – сухо отозвался инквизитор, – но это не имеет к нашему делу никакого отношения. С вами пойдут Марк и Анастасия.
   – А присутствие господина Крафта в нашей теплой компании вас не смущает?
   – Нет, – криво усмехнулся инквизитор, – не смущает. У этого господина тонкий нюх. Возможно, он окажется вам полезным.
   Из этих слов монсеньора Доминго я сделал вывод, что он знает о Вацлаве Карловиче и его соратниках практически все, но не считает их серьезными соперниками. Этот человек, если он, конечно, человек, был уверен в своих силах. Однако этой уверенности ему почему-то не хватило, чтобы самому отправиться на поиски Грааля. Значит, инквизитор не так всесилен, как хочет это показать.
   – Убедительная просьба, господин Доминго, верните нам прибор, украденный Марком. Боюсь, что без него поиски Грааля будут пустым занятием.
   – Держите. – Инквизитор бросил на стол таинственную игрушку. – Надеюсь, что она действительно поможет вам найти то, что вам необходимо найти.
   Вацлав Карлович, ни секунды не медля, спрятал прибор в карман. Видимо, испугался, что монсеньор Доминго может передумать.
   – До встречи, господин Чарнота, – сказал инквизитор, поднимаясь из-за стола, – хотя, возможно, и не скорой.
   Монсеньор Доминго покинул замок, забыв оставить здесь гарнизон. Наверняка эта забывчивость была неслучайной: он просто не хотел попусту рисковать людьми. В конце концов, кроме убитых нами монстров в здешних болотах могли водиться и другие столь же отвратного вида экземпляры. Во всяком случае, так полагал Крафт, и я не стал с ним спорить.
   Нам же больше нечего было ловить в этом логове нечистой силы. Другое дело, что я понятия не имел, куда нам следует отправляться. Возможно, прекрасная Анастасия знает больше, чем я?
   – Будь моя воля, я отправила бы вас к черту в зубы, Чарнота, – ответила ведьма.
   – Кому, как не вам, сударыня, знать туда дорогу. Кстати, куда подевались рога, которые так очаровательно смотрелись на вашей прелестной головке?
   Ответить мне Анастасия не успела, поскольку именно в этот момент в парадном зале, где мы находились, появился шевалье де Перрон и задал нам вполне резонный вопрос:
   – А как же я?
   – А почему ты не уехал с монсеньором? – рассердился на старого друга Марк.
   – Но я ведь не знал, что они покинут замок так скоро.
   Судя по всему, менестрель так увлекся сочинением своей поэмы, что на какое-то время забыл даже о собственной безопасности. Скажу сразу, я понятия не имел, что нам делать с этой жертвой поэтического вдохновения. Таскать его за собой по нехоженым тропкам было бы бесчеловечно. Законченным трусом шевалье де Перрон, конечно, не был, но и твердостью духа похвастаться не мог. Он был всего лишь славным парнем, по недоразумению угодившим в стаю монстров.
   – Какой очаровательный юноша, – сладким голосом пропела Анастасия, и этого оказалось достаточно, чтобы сердце бедного менестреля учащенно забилось.
   Шевалье де Перрон сначала покраснел как маков цвет, а потом побледнел. Словом, молодой человек с первого взгляда втрескался в редкостную стерву, которая в два счета могла увлечь его со стези добродетели в пропасть греха. Марк Ключевский, надо отдать ему должное, почувствовал опасность и попытался вырвать друга из лап ведьмы. Но, увы, бедный менестрель не поддался увещеваниям умного человека и заявил, что готов отправиться с нами на край света. Это было смелое заявление, тем более что на край света мы отправляться как раз не собирались. Наш путь лежал в ад, если верить той же Анастасии.
   Плотно пообедав и приняв изрядную порцию вина, мы наконец выехали из приютившего нас замка на большую дорогу. Окружающее замок болото не проявило к нам никакого интереса. В том смысле, что не выплюнуло нам вслед из своего чрева очередного монстра, в схватке с которым мы могли бы проявить свою пьяную удаль.
   – Кстати, Вацлав Карлович, вы вино захватили?
   – Нет.
   Я так и знал! Более того, неоднократно уже имел возможность убедиться, что мне достался никуда не годный оруженосец, на которого нельзя полагаться ни в ратных трудах, ни в походе. Любой другой странствующий рыцарь уже давно бы уволил Крафта как профнепригодного, но я, к сожалению, гуманист, а потому не могу вот так просто взять и прогнать человека, не выплатив ему выходного пособия.
   – Да какой вы рыцарь, Чарнота, – обиделся на меня Вацлав Карлович. – Вы же самозванец. И шпоры у вас краденые.
   – Да быть того не может, – ахнул шевалье де Перрон.
   – Смею вас уверить, молодой человек, – продолжал Крафт, – перед вами картежник, пьяница, мот и соблазнитель хорошеньких девушек. У этого субъекта ужасное прошлое, сомнительное настоящее и чудовищное будущее. Бегите от нас, шевалье, и как можно дальше.
   – А куда бежать? – растерянно произнес де Перрон.