Страница:
Вацлав Карлович с готовностью присоединился к нашей компании. Надо отдать должное Крафту, он был очень смелым человеком. Предыдущее наше посещение подобной гробницы едва не завершилось для него смертью. Впрочем, я и сам был на волосок от гибели. И только везение позволило мне справиться с двумя весьма нехлипкого сложения дэвами. От этой гробницы я тоже ничего хорошего не ждал. Древние атланты, надо отдать им должное, умели обезопасить свои могилы от нежелательных посетителей.
Артур зажег факел и первым начал спускаться в подвал. Мы с Крафтом последовали за ним. Видимо, обитатели замка ходили сюда нечасто, ибо на ступеньках лежал довольно толстый слой пыли, на котором четко отпечатывались наши следы. Пыли хватало и в самом подвале, не говоря уже о паутине, которая осыпалась с потолка на наши головы.
– Последним человеком, побывавшим в этом склепе, был мой прадед Винсент де Вильруа, – хрипло сказал Артур. – Он умер страшной смертью. С тех пор никто не смел больше тревожить покой мертвых.
– А что случилось с вашим прадедушкой? – спросил Крафт.
– Его разорвали в клочья обиженные мертвецы.
Я не стал комментировать рассказанную бароном историю, но, видимо, именно с этого Винсента и начались чудесные превращения в замке Вильруа. И дело здесь было не в оживших покойниках, а, скорее всего, в сосуде, где хранился нектар, изготовленный атлантами.
Склеп атланта был вырублен в скале. Вход в него перекрывала массивная дверь, отлитая из незнакомого металла и изукрашенная иероглифами. Нечто подобное мне уже довелось видеть в подвале замка Руж. Правда, в эту дверь мне стучаться не пришлось – она была открыта. Во всяком случае, легко поддалась первому же моему нажиму. Надо признать, что этот склеп сильно уступал роскошью предыдущему. Видимо, похороненный здесь атлант был человеком менее знатного происхождения. Вместе с тем его саркофаг был сделан из чистого золота. И еще одна примечательная деталь – саркофаг был пуст, а хорошо сохранившаяся мумия лежала на золотой крышке чуть в стороне.
– Вы не все нам рассказали о вашем прадеде Винсенте, благородный Артур, – нарушил я тишину гробницы.
– Вы совершенно правы, сир Вадимир, – глухо отозвался барон. – После смерти Винсента де Вильруа в его замке завелась нечистая сила. Я не знаю, каким образом моему деду удалось договориться с ней. Но говорят, что однажды его пригласили на пир – и он принял приглашение.
– У вашего деда было железное сердце, господин барон, – криво усмехнулся Крафт. – Я бы на его месте бежал куда глаза глядят.
– Этот замок принадлежит роду Вильруа несколько сотен лет, здесь похоронены наши предки.
– Иными словами, ваш дед заключил с нечистой силой договор и от своего имени, и от имени вассалов.
– То же самое мне сказал мой отец.
Вряд ли все происходило так, как нам рассказывает барон Артур, но как бы то ни было, обитатели замка хлебнули много горя из-за алчности благородного Винсента, которому пришла в голову идиотская мысль поживиться сокровищами древней гробницы.
– Давайте вернем мумию на ее законное место, – предложил я.
Никто мне не возразил. Правда, и барон, и Крафт наотрез отказались прикасаться к телу, из которого давно отлетела душа. Впрочем, иссохшая мумия была настолько легка, что я справился с печальными обязанностями, выпавшими на мою долю, и без их участия. После чего мы прикрыли саркофаг крышкой.
Сосуд с магическим напитком обнаружил я у изголовья саркофага. Это был кувшин, оказавшийся наполовину пустым. То ли барон Винсент решил попробовать древний напиток, то ли он вообразил, что в кувшине хранятся золотые монеты, но в любом случае он его открыл. И именно это обстоятельство послужило причиной всех бед, обрушившихся на его потомков.
– Вы уверены, сир Вадимир, что терзающее наш замок зло хранится в этом кувшине? – строго глянул на меня барон.
– Клянусь, благородный Артур, что это именно так, – кивнул я. – Сейчас вы сами в этом убедитесь. Мы с господином Крафтом сделаем по глоточку из этого сосуда и навсегда исчезнем с ваших глаз. Кувшин, правда, мы заберем с собой.
– А мумия?
– Закройте наглухо дверь в гробницу и никогда не пытайтесь тревожить покой мертвеца. И с этой минуты все беды покинут замок Вильруа. Прощайте, благородный Артур. И не поминайте лихом странников, нечаянно заглянувших в ваш дом.
Мы с Крафтом отпили из сосуда малую толику, каждый не больше глотка, но этого оказалось достаточно, чтобы покинуть замок Вильруа и переместиться в храм Йопитера. Во всяком случае, я очень надеялся, что мы попадем именно туда. Я представил этот храм во всех подробностях, а когда открыл глаза, то увидел уже знакомый мне зал, расписанный магическими знаками. Вацлав Карлович попал в храм впервые и был, видимо, потрясен его величием.
Наше появление не прошло незамеченным. Невесть откуда взявшаяся охрана окружила нас плотным кольцом, выставив вперед острые пики. Недружелюбие на лицах стражников было написано ярчайшими красками, а потому я поспешил развеять их подозрения на наш счет:
– Мы пришли с миром. Проводите нас к верховному жрецу Завиду.
Пока один из стражников ходил докладывать о нас начальству, мы с Крафтом привыкали к новой обстановке. Все-таки подобные перемещения во времени и пространстве вредно отражаются на психике. Вот и Вацлав Карлович сильно нервничал и даже зашипел мне недовольно на ухо:
– За каким чертом вы меня сюда притащили, Чарнота?
– А вам что, было уютнее в замке Вильруа?
Пока Крафт искал ответ на заданный мною коварный вопрос, вернулся стражник с доброй вестью. Почтенный Завид внял нашей нижайшей просьбе и согласился принять в своих личных апартаментах царевича и сопровождающее его лицо.
– Какого еще царевича? – удивился Крафт.
– Царевич – это я, а сопровождающее лицо – это вы.
– Странная у вас кликуха, Чарнота.
– Я вас умоляю, Вацлав Карлович, оставьте вы свои плебейские замашки. Царевич – это титул, который я ношу по праву, поскольку мой папа был царем.
– Вы это серьезно?
– Абсолютно. Я, правда, своего отца никогда не видел, но, по слухам, он был очень крут. И в историю вошел как великий завоеватель по имени Аттила. Хотя правильнее его имя произносить как Аталав.
– С кем я связался! – только и сумел вымолвить расстроенный Крафт.
Почтенный Завид принял нас не в парадном зале, а в личных покоях. Я воспринял этот жест как знак высочайшего доверия. Что касается Вацлава Карловича, то он с изумлением уставился на облаченного в белые одежды седобородого старца. Должен сказать, что со дня нашей последней встречи верховный жрец почти не изменился. Все так же прям был его стан, и все так же величественно смотрели на малых сих его пронзительно синие глаза.
– Я рад видеть вас в добром здравии, царевич Вадимир. – Завид жестом пригласил нас занять кресла из слоновой кости, украшенные гигантскими изумрудами. – Что в этот раз привело вас в храм Йопитера?
– Я хотел бы, почтенный, чтобы вы перевели мне один документ или хотя бы вкратце пояснили, что там написано.
Завид, тоже присевший в кресло, взял из моих рук драгоценный пергамент и с видимым интересом углубился в чтение. На его высокое чело набежала тень.
– Здесь написано, что девица Маргарита, дочь рыцаря де Ружа, вступила в связь с инкубом по имени Вадимир и прижила от него двоих детей. Решением трибунала святой инквизиции под председательством монсеньора Доминго она признана нераскаявшейся грешницей и передана в руки светских властей вместе с детьми. Ее ждет костер, а детей удушение.
– Приговор приведен в исполнение?
– Об этом здесь ничего не сказано. А кто она такая, эта Маргарита де Руж?
– Моя жена. А что вы знаете о монсеньоре Доминго, почтенный Завид?
– Только то, что руки у него по локоть в крови.
– Значит, я знаю больше. Этот человек ищет Грааль.
– Грааль?! – Завид вскочил с кресла. – Вы уверены в этом, царевич Вадимир?
– Уверен. Более того, у него есть помощник, который, пожалуй, сможет указать ему верную дорогу.
– Что вы имеете в виду?
– Некий прибор. Монсеньор Доминго изъял его у катаров. Этот прибор реагирует на магическую энергию.
– Да, – задумчиво произнес Завид, вновь опускаясь в свое роскошное кресло. – Он на нее реагирует.
– По-моему, вы что-то недоговариваете, почтенный. У меня возникло подозрение, что не все здесь, на острове Буяне, контролируется жрецами храма Йопитера. Я прав?
Завид на мой вопрос ответил не сразу. Какое-то время он меня пристально рассматривал, словно прикидывал в уме, можно ли мне доверить тщательно оберегаемую тайну.
– Кроме храма Света на острове Буян есть еще и храм Тьмы, царевич Вадимир. Их сила равна нашей силе. Их цели противоположны нашим целям. Но свет всегда одолевает тьму.
– А потом ясный день вновь сменяется темной ночью, – дополнил я верховного жреца.
– Вы совершенно правильно поняли суть вещей, царевич Вадимир. Именно в схватке с силами Тьмы пал ваш отец, благородный Аталав. Но если силы Тьмы овладеют Граалем, то новый день не наступит уже никогда.
– А где находится храм Тьмы?
– Он здесь, и он там. Он везде и нигде.
– Все ясно, – вздохнул я. – Иди туда, не знаю куда. Убей того, не знаю кого.
– Вы атлант, царевич Вадимир, а это обстоятельство накладывает на вас определенные обязательства. Если вам выпало решать данную задачу, это означает, что ее не в силах решить никто, кроме вас. Во всяком случае, на данном этапе.
Обычные отговорки престарелых жрецов храма Йопитера. Почтенные жрецы любят напустить туману даже в очень простом деле. А я, похоже, действительно столкнулся с неординарными противниками, способными при случае не только стереть меня в порошок, но и испортить настроение благодушно взирающим на мир старцам.
– Как поживает моя знакомая ведунья Светлана?
– У Светланы свой путь, а у вас свой, царевич Вадимир. И вряд ли ваши пути когда-нибудь пересекутся. У вас есть сосуд с магической силой?
– Да, я изъял его из одной гробницы в Лангедоке.
– Позвольте взглянуть.
Я передал свою увесистую ношу старцу, и он принялся внимательно изучать причудливый орнамент, украшающий волшебную посудину о г горлышка и до донышка.
– Этот сосуд принадлежал могущественному Другару, который отправился в последний путь четыре тысячи лет тому назад. Это был славный воитель и искусный маг. Теперь часть его силы кипит и в ваших жилах, царевич Вадимир. Возможно, вам повезло.
– А почему возможно, а не наверняка?
– Потому что избыток силы не всегда приводит к победе.
– Я что же, должен таскать этот сосуд с собой по всему острову Буяну?
– Вы можете выпить его содержимое в один присест, а можете пить частями. Магическая сила будет сохраняться в вас до тех пор, пока вы ее не истратите в противоборстве с вашими могущественными противниками.
– А я могу ею с кем-нибудь поделиться? Ну вот хотя бы с господином Крафтом?
– Вы можете налить ему малую толику. Но большая доза его непременно убьет, поскольку, в отличие от вас, господин Крафт не атлант.
– Благодарю вас, почтенный Завид. Беседа с вами значительно облегчила мне путь к цели. Скажите мне только на прощанье, как выглядит этот загадочный Грааль и можно ли его потрогать руками?
– Он явится вам, если сочтет нужным или если вы принудите его к этому. Он и жив, он и мертв, он и вечен, он и быстротечен. Но встреча с ним ни для кого не проходит бесследно. Вот, пожалуй, и все, что я о нем знаю.
Исчерпывающая характеристика уникального природного явления, ничего не скажешь. Будем надеяться, что полученная от верховного жреца Завида информация поможет нам с господином Крафтом не оплошать на избранном пути.
А Вацлав Карлович после всего пережитого, увиденного и услышанного, кажется, впал в меланхолию. И пока я плескался в бассейне, он в задумчивости прохаживался по выделенным нам апартаментам и, похоже, мучительно искал выход из создавшегося положения.
– Вы не раздумали искать Грааль, господин Крафт? Все-таки, согласитесь, ваши оппоненты, если верить почтенному Завиду, люди могущественные. Хотя, возможно, они вовсе не люди.
– А кем вы считаете себя, господин Чарнота, – человеком, суперменом, демоном или полубогом?
– Вы знаете, Вацлав Карлович, я об этом как-то не задумывался. Кроме того, я не ищу Грааль, он мне не нужен. Моя цель скромна – спасти Маргариту и своих детей, которые, по моим расчетам, скоро должны появиться на свет.
– Вы считаете, что время там и у нас течет параллельно?
– Я просто знаю, что от зачатия до рождения ребенка проходит девять месяцев. И не думаю, что атлантам удалось обмануть природу.
– Браво, Чарнота, вы, оказывается, иногда способны рассуждать разумно.
– Спасибо за комплимент, Вацлав Карлович. Так вы намерены меня сопровождать или пойдете теперь своим путем?
– Я пойду с вами, Чарнота. Мне почему-то кажется, что вы выведете меня к Граалю рано или поздно. Особенных подвигов от меня не ждите, но на определенных этапах можете рассчитывать на мою помощь.
– Спасибо и на этом, господин Крафт.
– Я могу отпить из этого кувшина?
– Разумеется, Вацлав Карлович. Только не переусердствуйте, у меня нет времени на ваши похороны.
Мы выехали из храма Йопитера ранним солнечным утром на лошадях, одолженных у его служителей. Конечно, мы могли бы переместиться из храма непосредственно в замок Руж, но мне не хотелось своим чудесным появлением провоцировать кривотолки среди вассалов благородного рыцаря Гийома. У меня и без того в тамошних краях была никудышная репутация. И это, увы, уже сказывалось на положении моей супруги и нашего пока еще не рожденного потомства. Вацлав Карлович после ночи, проведенной на пуховиках, чувствовал себя вполне сносно, а меня мучила изжога. Сказалось, видимо, неумеренное потребление магической жидкости, хранившейся в сосуде целых четыре тысячелетия. По-моему, она все-таки испортилась, и я напрасно осушил ее за один присест, послушав совета всезнающего Завида. Кроме всего прочего, я по натуре своей сова, а отнюдь не жаворонок вроде Вацлава Карловича, а потому просыпаюсь обычно после полудня. Для профессионального игрока, каковым я был до того, как вляпался в эту историю с островом Буяном, такой распорядок дня просто идеален, но странствующий рыцарь – это совсем другая стезя. Странствующий рыцарь должен подхватиться ни свет ни заря и еще до завтрака убить дракона. Или совершить другой равнозначный подвиг.
– Вот ведь незадача – забыл попросить меч у храмовой стражи. Вы не одолжите мне свой, Вацлав Карлович?
– С какой стати? – удивился Крафт.
– Не может же рыцарь Вадимир Чарнота явиться к жене безоружным, как последний босяк. Войдите же в положение Ланселота, забывшего прихватить меч из дому. Что вы вцепились в эту железяку?! В конце концов, это ведь мне придется сражаться с драконами, великанами и прочей нечистью. А вы, Вацлав Карлович, всего лишь Санчо Панса, и в ваши обязанности входит таскать за мной тяжелое копье и подносить его в случае надобности.
– Вы что, рассчитываете застать жену в замке?
– А почему бы нет? Маргарита сейчас, по моим прикидкам, на пятом месяце беременности. Вряд ли средневековые акушеры способны определить пол ребенка еще в утробе матери и уж тем более утверждать, что она вынашивает не одного, а сразу двоих младенцев.
– Я знаю одного такого акушера, – мрачно отозвался Крафт.
– Вот как. И как же его зовут?
– Его зовут монсеньор Доминго.
Меня слова Вацлава Карловича поразили в самое сердце. Какого черта он не сказал об этом раньше! Правда, путь из Лангедока неблизкий и вряд ли монсеньор Доминго, только вчера получивший серьезную рану, сумел доскакать из Лангедока до замка Руж.
– А зачем ему скакать верхом, если он владеет приемами магии.
Я пришпорил своего ленивого коня и галопом помчался по пыльной дороге, петляющей среди мрачных скал. Замок Руж я увидел издалека и сразу понял, что с ним не все ладно. Прежде он возвышался над равниной серой глыбой, а ныне торчал обугленной головешкой. Я бурей влетел по подъемному мосту во двор замка и вздыбил взмыленного коня. Здесь царила мертвая тишина. Кто-то вынул из этого древнего сооружения душу вместе с жизнями населявших его людей. Судя по разрушениям, битва здесь была нешуточной. Видимо, рыцарь де Руж отчаянно защищал свою дочь, в то время как ее муж прохлаждался в замке Йопитера.
– Вы ошибаетесь, Вадим, – возразил мне выслушавший мои горькие предположения Крафт, оглядываясь по сторонам. – Замок был разрушен по меньшей мере неделю назад. Взгляните хотя бы на ту дохлую свинью, она практически уже разложилась. Да и запах гари успел выветриться.
Вацлав Карлович был прав. Что, впрочем, вряд ли меня оправдывало. Нельзя сказать, что за эти четыре месяца я не пытался проникнуть на остров Буян и найти Маргариту, но я мог бы проявить большую расторопность. В конце концов, рано или поздно перед атлантом должна была открыться нужная дверь. К сожалению, меня опередили люди, о существовании которых неделю назад я еще не знал.
– Когда вы познакомились с Ключевским и Зиминой, Вацлав Карлович?
– Приблизительно месяц назад, но в театре, как я слышал, они с начала сезона.
Я развернул коня и поскакал прочь от развалин. Мне нужно было знать, что это за подонки, разрушившие замок Руж, и получить о них сведения я мог только в окрестных селениях.
Ближайшая к замку деревня мало пострадала. Наверное, по той простой причине, что грабить здесь было нечего. Трудно было предположить, что за хлипкими стенами этих покосившихся хибар хранятся сокровища, достойные внимания просвещенных умов. Не говоря уже о том, что не установленные мною пока лица напали на замок Руж вовсе не с целью грабежа. Хотя меня они ограбили. Увезли с собой самое ценное сокровище, что у меня было. Это могли быть люди монсеньора Доминго. Но я не исключал и того, что здесь действовали те силы, к стану которых принадлежал Вацлав Крафт.
На мой вопрос, уцелел ли кто-нибудь из защитников замка Руж, поселяне хмурились и отводили глаза. А из их ответов выходило, что погибли все. О напавших на замок людях они не знали практически ничего. Никто из знакомых крестьянам окрестных сеньоров в нападении не участвовал, за это они ручались твердо. Я все-таки продолжал допытываться, и с помощью золотых монет, преподнесенных братом Бертраном, мне удалось выйти на отца Жильбера.
Натерпевшийся страха во время штурма замка Руж почтенный кюре моему появлению не обрадовался. Похоже, он считал, что новые беды, обрушившиеся на род де Руж, так или иначе связаны со мной. И в этом, надо признать, он был прав. Избавив замок от одной напасти, я тут же навлек на него другие.
Отец Жильбер сидел с перевязанной головой за грубо сколоченным столом в убогой крестьянской хижине и с укоризной смотрел на меня потухшими, слезящимися от дыма глазами.
– Кто были эти люди?
– Не знаю, сир Вадимир. Я получил удар по голове в самом начале штурма и очнулся уже здесь, на лавке.
– А что стало с рыцарем Гийомом?
– Рыцарь де Руж убит. А Маргариту они увезли с собой.
– Когда это случилось?
– Две недели тому назад. Вот и все, что я знаю.
– Кто-нибудь появлялся в замке накануне нападения?
– Заезжал рыцарь Бернар де Перрон. Очень любезный молодой человек.
– А где находится замок этого любезного рыцаря?
– Бернар де Перрон остановился у своего родственника графа Жофруа де Грамона. Кажется, он доводится родственником его жене.
– А где находится замок этого де Грамона?
– В двадцати верстах от замка Руж. Только учтите, сир Вадимир, граф де Грамон очень порядочный человек, всегда с уважением относившийся к рыцарю Гийому.
– А его супруга?
– Немного легкомысленная молодая особа, но не более того, смею вас уверить.
– Скажите, отец Жильбер, вы кому-нибудь рассказывали о нашем с Маргаритой браке?
– Я не сказал об этом даже ее отцу. Маргарита ждала вас, чтобы объявить всем эту радостную весть. Но вы почему-то не торопились, сир Вадимир.
– Так сложились обстоятельства, отец Жильбер.
– Что вы хотите предпринять?
– Я собираюсь вернуть Маргариту.
– Похвальное намерение, – кивнул отец Жильбер. – А что вы собираетесь делать с замком Руж?
– А зачем мне эти развалины? – пожал я плечами.
Лицо священника помрачнело, – кажется, я сильно огорчил его этим ответом.
– Я не просто огорчен, сир Вадимир, я возмущен. Вы бросаете на произвол судьбы своих вассалов. Воля ваша, но благородные сеньоры так не поступают.
– Я им всем даю вольную, – сделал я широкий жест. – Освобождаю от феодальных повинностей. Чего же вам еще надо, отец Жильбер?
– А кто защитит этих людей в наше смутное время, сир Вадимир? – осуждающе покачал головой кюре. – Ведь все они станут легкой добычей разбойников. После смерти благородного Гийома вы его законный наследник и преемник. И это налагает на вас определенные обязательства.
Вот уж никак не предполагал, что моя женитьба на Маргарите де Руж породит столько проблем. Изволь теперь корчить из себя феодала-крепостника. А я человек по природе легкомысленный, и стезя странствующего рыцаря мне нравится гораздо больше, чем многотрудные обязанности владетельного сеньора.
– Это дело будущего, – попробовал я уклониться от поставленного в лоб вопроса. – А пока возьмите это золото, отец Жильбер, и окажите помощь всем, кто в ней нуждается.
Лицо священника посветлело, – видимо, он расценил мой ни к чему не обязывающий жест как проявление заботы беспутного владетеля о своих вассалах.
– Но это очень большие деньги, сир де Руж, – растерялся отец Жильбер, заглядывая в кожаный мешочек. – Вы не будете возражать, если часть этих денег я потрачу на восстановление замка Руж?
– Разумеется, нет. Делайте все, что сочтете нужным, почтенный кюре. В мое отсутствие я поручаю вам управлять как замком Руж, так и всеми прилегающими к нему землями.
Отец Жильбер был столь любезен, что, несмотря на собственное недомогание и мои протесты, проводил нас до развилки и указал дорогу, ведущую к замку Грамон.
– Я желаю вам удачи, сир Вадимир, и счастливого возвращения в свой замок вместе с любимой женой.
Мне не оставалось ничего другого, как поблагодарить кюре за добрые слова и пришпорить коня. Возвращаться в замок Руж я, естественно, не собирался. Моей целью было освобождение Маргариты и возвращение в родные пенаты. Я хоть и не барон, но сумею как-нибудь прокормить жену и детей без помощи верных вассалов. Не говоря уже о том, что моя квартира если не площадью, то комфортом и уютом превосходит любой замок. Надо полагать, прекрасная Маргарита не настолько глупа, чтобы предпочесть мрачное Средневековье нашему во многих отношениях благополучному времени.
– Вы случайно не знакомы с графом де Грамоном, Вацлав Карлович?
– А кто он такой, этот граф де Грамон?
– Он один из самых знатных сеньоров в этих краях. Но меня куда больше интересует его родственник, некий Бернар де Перрон.
– Это тот самый, с которого вы сняли штаны?
– Да. Если верить вашему пергаменту, именно рыцарь де Перрон выступал в качестве главного обвинителя на заседании трибунала святой инквизиции.
Двадцать верст мы проехали за два часа. Очень приличная скорость для такого никудышного наездника, как я. Что же касается самого замка Грамон, то он производил весьма благоприятное впечатление и, по моим прикидкам, едва ли не вдвое превосходил замок Руж. И построен он был на высоком холме, подножие которого омывалось рекой. Взять такой замок с наскока будет очень непросто. Однако штурмовать Грамон мы с Вацлавом Карловичем не собирались. Подобные разбойничьи подвиги не к лицу двоим благочестивым крестоносцам. К счастью, у меня был меч, подобранный на развалинах замка Руж, и никто теперь не мог оспорить мое право называться рыцарем без большого для себя ущерба.
– Доставайте свой плащ с крестом, Вацлав Карлович, самая пора нам с вами переодеться.
Крафт внял моему мудрому совету. К слову сказать, экипированы мы с Вацлавом Карловичем были в соответствии со средневековой модой. Я, правда, сохранил свои поношенные джинсы, но зато щеголял в сапогах со шпорами, снятыми с поверженного крестоносца. Я бы с удовольствием переобулся в кроссовки, но, к сожалению, шпоры почти такой же необходимый атрибут доблестного рыцаря, как и меч.
– Вы не против, Вацлав Карлович, если я буду именовать вас бароном Крафтом, доблестным рыцарем из Тюрингии, отправившимся в Лангедок, чтобы выполнить свой религиозный долг.
– А почему из Тюрингии?
– А почему нет? Тем более что и фамилия у вас немецкая.
– Мои предки триста лет назад переселились в Россию.
– Не знаю, поздравлять вас с этим, Вацлав Карлович, или выразить соболезнование, но в любом случае в Средние века они вполне могли проживать в Тюрингии. А один из них мог даже принимать участие в крестовом походе против катаров. Вы же видели, что в крестоносном войске сброд со всей Европы.
– Я бы попросил вас, Вадим Всеволодович, выбирать выражения, – желчно отозвался Крафт, – причисление меня к сброду считаю неудачной шуткой.
– Приношу свои искренние извинения, Вацлав Карлович, я не хотел вас обидеть. Речь шла всего лишь о мистификации.
Пока мы с Крафтом препирались по поводу своего статуса, замок Грамон распахнул перед нами ворота. Видимо, доблестные стражи Грамона посчитали, что два вооруженных мечами человека не представляют опасности для его обитателей. Мы без промедления воспользовались любезным приглашением и, подбоченясь, въехали во двор замка. Наш мрачновато-гордый вид, а также украшенные крестами плащи произвели должное впечатление на обслугу замка. Не успел я и слова сказать, как расторопные слуги графа подхватили под уздцы наших коней и придержали стремена спешивающихся рыцарей.
Артур зажег факел и первым начал спускаться в подвал. Мы с Крафтом последовали за ним. Видимо, обитатели замка ходили сюда нечасто, ибо на ступеньках лежал довольно толстый слой пыли, на котором четко отпечатывались наши следы. Пыли хватало и в самом подвале, не говоря уже о паутине, которая осыпалась с потолка на наши головы.
– Последним человеком, побывавшим в этом склепе, был мой прадед Винсент де Вильруа, – хрипло сказал Артур. – Он умер страшной смертью. С тех пор никто не смел больше тревожить покой мертвых.
– А что случилось с вашим прадедушкой? – спросил Крафт.
– Его разорвали в клочья обиженные мертвецы.
Я не стал комментировать рассказанную бароном историю, но, видимо, именно с этого Винсента и начались чудесные превращения в замке Вильруа. И дело здесь было не в оживших покойниках, а, скорее всего, в сосуде, где хранился нектар, изготовленный атлантами.
Склеп атланта был вырублен в скале. Вход в него перекрывала массивная дверь, отлитая из незнакомого металла и изукрашенная иероглифами. Нечто подобное мне уже довелось видеть в подвале замка Руж. Правда, в эту дверь мне стучаться не пришлось – она была открыта. Во всяком случае, легко поддалась первому же моему нажиму. Надо признать, что этот склеп сильно уступал роскошью предыдущему. Видимо, похороненный здесь атлант был человеком менее знатного происхождения. Вместе с тем его саркофаг был сделан из чистого золота. И еще одна примечательная деталь – саркофаг был пуст, а хорошо сохранившаяся мумия лежала на золотой крышке чуть в стороне.
– Вы не все нам рассказали о вашем прадеде Винсенте, благородный Артур, – нарушил я тишину гробницы.
– Вы совершенно правы, сир Вадимир, – глухо отозвался барон. – После смерти Винсента де Вильруа в его замке завелась нечистая сила. Я не знаю, каким образом моему деду удалось договориться с ней. Но говорят, что однажды его пригласили на пир – и он принял приглашение.
– У вашего деда было железное сердце, господин барон, – криво усмехнулся Крафт. – Я бы на его месте бежал куда глаза глядят.
– Этот замок принадлежит роду Вильруа несколько сотен лет, здесь похоронены наши предки.
– Иными словами, ваш дед заключил с нечистой силой договор и от своего имени, и от имени вассалов.
– То же самое мне сказал мой отец.
Вряд ли все происходило так, как нам рассказывает барон Артур, но как бы то ни было, обитатели замка хлебнули много горя из-за алчности благородного Винсента, которому пришла в голову идиотская мысль поживиться сокровищами древней гробницы.
– Давайте вернем мумию на ее законное место, – предложил я.
Никто мне не возразил. Правда, и барон, и Крафт наотрез отказались прикасаться к телу, из которого давно отлетела душа. Впрочем, иссохшая мумия была настолько легка, что я справился с печальными обязанностями, выпавшими на мою долю, и без их участия. После чего мы прикрыли саркофаг крышкой.
Сосуд с магическим напитком обнаружил я у изголовья саркофага. Это был кувшин, оказавшийся наполовину пустым. То ли барон Винсент решил попробовать древний напиток, то ли он вообразил, что в кувшине хранятся золотые монеты, но в любом случае он его открыл. И именно это обстоятельство послужило причиной всех бед, обрушившихся на его потомков.
– Вы уверены, сир Вадимир, что терзающее наш замок зло хранится в этом кувшине? – строго глянул на меня барон.
– Клянусь, благородный Артур, что это именно так, – кивнул я. – Сейчас вы сами в этом убедитесь. Мы с господином Крафтом сделаем по глоточку из этого сосуда и навсегда исчезнем с ваших глаз. Кувшин, правда, мы заберем с собой.
– А мумия?
– Закройте наглухо дверь в гробницу и никогда не пытайтесь тревожить покой мертвеца. И с этой минуты все беды покинут замок Вильруа. Прощайте, благородный Артур. И не поминайте лихом странников, нечаянно заглянувших в ваш дом.
Мы с Крафтом отпили из сосуда малую толику, каждый не больше глотка, но этого оказалось достаточно, чтобы покинуть замок Вильруа и переместиться в храм Йопитера. Во всяком случае, я очень надеялся, что мы попадем именно туда. Я представил этот храм во всех подробностях, а когда открыл глаза, то увидел уже знакомый мне зал, расписанный магическими знаками. Вацлав Карлович попал в храм впервые и был, видимо, потрясен его величием.
Наше появление не прошло незамеченным. Невесть откуда взявшаяся охрана окружила нас плотным кольцом, выставив вперед острые пики. Недружелюбие на лицах стражников было написано ярчайшими красками, а потому я поспешил развеять их подозрения на наш счет:
– Мы пришли с миром. Проводите нас к верховному жрецу Завиду.
Пока один из стражников ходил докладывать о нас начальству, мы с Крафтом привыкали к новой обстановке. Все-таки подобные перемещения во времени и пространстве вредно отражаются на психике. Вот и Вацлав Карлович сильно нервничал и даже зашипел мне недовольно на ухо:
– За каким чертом вы меня сюда притащили, Чарнота?
– А вам что, было уютнее в замке Вильруа?
Пока Крафт искал ответ на заданный мною коварный вопрос, вернулся стражник с доброй вестью. Почтенный Завид внял нашей нижайшей просьбе и согласился принять в своих личных апартаментах царевича и сопровождающее его лицо.
– Какого еще царевича? – удивился Крафт.
– Царевич – это я, а сопровождающее лицо – это вы.
– Странная у вас кликуха, Чарнота.
– Я вас умоляю, Вацлав Карлович, оставьте вы свои плебейские замашки. Царевич – это титул, который я ношу по праву, поскольку мой папа был царем.
– Вы это серьезно?
– Абсолютно. Я, правда, своего отца никогда не видел, но, по слухам, он был очень крут. И в историю вошел как великий завоеватель по имени Аттила. Хотя правильнее его имя произносить как Аталав.
– С кем я связался! – только и сумел вымолвить расстроенный Крафт.
Почтенный Завид принял нас не в парадном зале, а в личных покоях. Я воспринял этот жест как знак высочайшего доверия. Что касается Вацлава Карловича, то он с изумлением уставился на облаченного в белые одежды седобородого старца. Должен сказать, что со дня нашей последней встречи верховный жрец почти не изменился. Все так же прям был его стан, и все так же величественно смотрели на малых сих его пронзительно синие глаза.
– Я рад видеть вас в добром здравии, царевич Вадимир. – Завид жестом пригласил нас занять кресла из слоновой кости, украшенные гигантскими изумрудами. – Что в этот раз привело вас в храм Йопитера?
– Я хотел бы, почтенный, чтобы вы перевели мне один документ или хотя бы вкратце пояснили, что там написано.
Завид, тоже присевший в кресло, взял из моих рук драгоценный пергамент и с видимым интересом углубился в чтение. На его высокое чело набежала тень.
– Здесь написано, что девица Маргарита, дочь рыцаря де Ружа, вступила в связь с инкубом по имени Вадимир и прижила от него двоих детей. Решением трибунала святой инквизиции под председательством монсеньора Доминго она признана нераскаявшейся грешницей и передана в руки светских властей вместе с детьми. Ее ждет костер, а детей удушение.
– Приговор приведен в исполнение?
– Об этом здесь ничего не сказано. А кто она такая, эта Маргарита де Руж?
– Моя жена. А что вы знаете о монсеньоре Доминго, почтенный Завид?
– Только то, что руки у него по локоть в крови.
– Значит, я знаю больше. Этот человек ищет Грааль.
– Грааль?! – Завид вскочил с кресла. – Вы уверены в этом, царевич Вадимир?
– Уверен. Более того, у него есть помощник, который, пожалуй, сможет указать ему верную дорогу.
– Что вы имеете в виду?
– Некий прибор. Монсеньор Доминго изъял его у катаров. Этот прибор реагирует на магическую энергию.
– Да, – задумчиво произнес Завид, вновь опускаясь в свое роскошное кресло. – Он на нее реагирует.
– По-моему, вы что-то недоговариваете, почтенный. У меня возникло подозрение, что не все здесь, на острове Буяне, контролируется жрецами храма Йопитера. Я прав?
Завид на мой вопрос ответил не сразу. Какое-то время он меня пристально рассматривал, словно прикидывал в уме, можно ли мне доверить тщательно оберегаемую тайну.
– Кроме храма Света на острове Буян есть еще и храм Тьмы, царевич Вадимир. Их сила равна нашей силе. Их цели противоположны нашим целям. Но свет всегда одолевает тьму.
– А потом ясный день вновь сменяется темной ночью, – дополнил я верховного жреца.
– Вы совершенно правильно поняли суть вещей, царевич Вадимир. Именно в схватке с силами Тьмы пал ваш отец, благородный Аталав. Но если силы Тьмы овладеют Граалем, то новый день не наступит уже никогда.
– А где находится храм Тьмы?
– Он здесь, и он там. Он везде и нигде.
– Все ясно, – вздохнул я. – Иди туда, не знаю куда. Убей того, не знаю кого.
– Вы атлант, царевич Вадимир, а это обстоятельство накладывает на вас определенные обязательства. Если вам выпало решать данную задачу, это означает, что ее не в силах решить никто, кроме вас. Во всяком случае, на данном этапе.
Обычные отговорки престарелых жрецов храма Йопитера. Почтенные жрецы любят напустить туману даже в очень простом деле. А я, похоже, действительно столкнулся с неординарными противниками, способными при случае не только стереть меня в порошок, но и испортить настроение благодушно взирающим на мир старцам.
– Как поживает моя знакомая ведунья Светлана?
– У Светланы свой путь, а у вас свой, царевич Вадимир. И вряд ли ваши пути когда-нибудь пересекутся. У вас есть сосуд с магической силой?
– Да, я изъял его из одной гробницы в Лангедоке.
– Позвольте взглянуть.
Я передал свою увесистую ношу старцу, и он принялся внимательно изучать причудливый орнамент, украшающий волшебную посудину о г горлышка и до донышка.
– Этот сосуд принадлежал могущественному Другару, который отправился в последний путь четыре тысячи лет тому назад. Это был славный воитель и искусный маг. Теперь часть его силы кипит и в ваших жилах, царевич Вадимир. Возможно, вам повезло.
– А почему возможно, а не наверняка?
– Потому что избыток силы не всегда приводит к победе.
– Я что же, должен таскать этот сосуд с собой по всему острову Буяну?
– Вы можете выпить его содержимое в один присест, а можете пить частями. Магическая сила будет сохраняться в вас до тех пор, пока вы ее не истратите в противоборстве с вашими могущественными противниками.
– А я могу ею с кем-нибудь поделиться? Ну вот хотя бы с господином Крафтом?
– Вы можете налить ему малую толику. Но большая доза его непременно убьет, поскольку, в отличие от вас, господин Крафт не атлант.
– Благодарю вас, почтенный Завид. Беседа с вами значительно облегчила мне путь к цели. Скажите мне только на прощанье, как выглядит этот загадочный Грааль и можно ли его потрогать руками?
– Он явится вам, если сочтет нужным или если вы принудите его к этому. Он и жив, он и мертв, он и вечен, он и быстротечен. Но встреча с ним ни для кого не проходит бесследно. Вот, пожалуй, и все, что я о нем знаю.
Исчерпывающая характеристика уникального природного явления, ничего не скажешь. Будем надеяться, что полученная от верховного жреца Завида информация поможет нам с господином Крафтом не оплошать на избранном пути.
А Вацлав Карлович после всего пережитого, увиденного и услышанного, кажется, впал в меланхолию. И пока я плескался в бассейне, он в задумчивости прохаживался по выделенным нам апартаментам и, похоже, мучительно искал выход из создавшегося положения.
– Вы не раздумали искать Грааль, господин Крафт? Все-таки, согласитесь, ваши оппоненты, если верить почтенному Завиду, люди могущественные. Хотя, возможно, они вовсе не люди.
– А кем вы считаете себя, господин Чарнота, – человеком, суперменом, демоном или полубогом?
– Вы знаете, Вацлав Карлович, я об этом как-то не задумывался. Кроме того, я не ищу Грааль, он мне не нужен. Моя цель скромна – спасти Маргариту и своих детей, которые, по моим расчетам, скоро должны появиться на свет.
– Вы считаете, что время там и у нас течет параллельно?
– Я просто знаю, что от зачатия до рождения ребенка проходит девять месяцев. И не думаю, что атлантам удалось обмануть природу.
– Браво, Чарнота, вы, оказывается, иногда способны рассуждать разумно.
– Спасибо за комплимент, Вацлав Карлович. Так вы намерены меня сопровождать или пойдете теперь своим путем?
– Я пойду с вами, Чарнота. Мне почему-то кажется, что вы выведете меня к Граалю рано или поздно. Особенных подвигов от меня не ждите, но на определенных этапах можете рассчитывать на мою помощь.
– Спасибо и на этом, господин Крафт.
– Я могу отпить из этого кувшина?
– Разумеется, Вацлав Карлович. Только не переусердствуйте, у меня нет времени на ваши похороны.
Мы выехали из храма Йопитера ранним солнечным утром на лошадях, одолженных у его служителей. Конечно, мы могли бы переместиться из храма непосредственно в замок Руж, но мне не хотелось своим чудесным появлением провоцировать кривотолки среди вассалов благородного рыцаря Гийома. У меня и без того в тамошних краях была никудышная репутация. И это, увы, уже сказывалось на положении моей супруги и нашего пока еще не рожденного потомства. Вацлав Карлович после ночи, проведенной на пуховиках, чувствовал себя вполне сносно, а меня мучила изжога. Сказалось, видимо, неумеренное потребление магической жидкости, хранившейся в сосуде целых четыре тысячелетия. По-моему, она все-таки испортилась, и я напрасно осушил ее за один присест, послушав совета всезнающего Завида. Кроме всего прочего, я по натуре своей сова, а отнюдь не жаворонок вроде Вацлава Карловича, а потому просыпаюсь обычно после полудня. Для профессионального игрока, каковым я был до того, как вляпался в эту историю с островом Буяном, такой распорядок дня просто идеален, но странствующий рыцарь – это совсем другая стезя. Странствующий рыцарь должен подхватиться ни свет ни заря и еще до завтрака убить дракона. Или совершить другой равнозначный подвиг.
– Вот ведь незадача – забыл попросить меч у храмовой стражи. Вы не одолжите мне свой, Вацлав Карлович?
– С какой стати? – удивился Крафт.
– Не может же рыцарь Вадимир Чарнота явиться к жене безоружным, как последний босяк. Войдите же в положение Ланселота, забывшего прихватить меч из дому. Что вы вцепились в эту железяку?! В конце концов, это ведь мне придется сражаться с драконами, великанами и прочей нечистью. А вы, Вацлав Карлович, всего лишь Санчо Панса, и в ваши обязанности входит таскать за мной тяжелое копье и подносить его в случае надобности.
– Вы что, рассчитываете застать жену в замке?
– А почему бы нет? Маргарита сейчас, по моим прикидкам, на пятом месяце беременности. Вряд ли средневековые акушеры способны определить пол ребенка еще в утробе матери и уж тем более утверждать, что она вынашивает не одного, а сразу двоих младенцев.
– Я знаю одного такого акушера, – мрачно отозвался Крафт.
– Вот как. И как же его зовут?
– Его зовут монсеньор Доминго.
Меня слова Вацлава Карловича поразили в самое сердце. Какого черта он не сказал об этом раньше! Правда, путь из Лангедока неблизкий и вряд ли монсеньор Доминго, только вчера получивший серьезную рану, сумел доскакать из Лангедока до замка Руж.
– А зачем ему скакать верхом, если он владеет приемами магии.
Я пришпорил своего ленивого коня и галопом помчался по пыльной дороге, петляющей среди мрачных скал. Замок Руж я увидел издалека и сразу понял, что с ним не все ладно. Прежде он возвышался над равниной серой глыбой, а ныне торчал обугленной головешкой. Я бурей влетел по подъемному мосту во двор замка и вздыбил взмыленного коня. Здесь царила мертвая тишина. Кто-то вынул из этого древнего сооружения душу вместе с жизнями населявших его людей. Судя по разрушениям, битва здесь была нешуточной. Видимо, рыцарь де Руж отчаянно защищал свою дочь, в то время как ее муж прохлаждался в замке Йопитера.
– Вы ошибаетесь, Вадим, – возразил мне выслушавший мои горькие предположения Крафт, оглядываясь по сторонам. – Замок был разрушен по меньшей мере неделю назад. Взгляните хотя бы на ту дохлую свинью, она практически уже разложилась. Да и запах гари успел выветриться.
Вацлав Карлович был прав. Что, впрочем, вряд ли меня оправдывало. Нельзя сказать, что за эти четыре месяца я не пытался проникнуть на остров Буян и найти Маргариту, но я мог бы проявить большую расторопность. В конце концов, рано или поздно перед атлантом должна была открыться нужная дверь. К сожалению, меня опередили люди, о существовании которых неделю назад я еще не знал.
– Когда вы познакомились с Ключевским и Зиминой, Вацлав Карлович?
– Приблизительно месяц назад, но в театре, как я слышал, они с начала сезона.
Я развернул коня и поскакал прочь от развалин. Мне нужно было знать, что это за подонки, разрушившие замок Руж, и получить о них сведения я мог только в окрестных селениях.
Ближайшая к замку деревня мало пострадала. Наверное, по той простой причине, что грабить здесь было нечего. Трудно было предположить, что за хлипкими стенами этих покосившихся хибар хранятся сокровища, достойные внимания просвещенных умов. Не говоря уже о том, что не установленные мною пока лица напали на замок Руж вовсе не с целью грабежа. Хотя меня они ограбили. Увезли с собой самое ценное сокровище, что у меня было. Это могли быть люди монсеньора Доминго. Но я не исключал и того, что здесь действовали те силы, к стану которых принадлежал Вацлав Крафт.
На мой вопрос, уцелел ли кто-нибудь из защитников замка Руж, поселяне хмурились и отводили глаза. А из их ответов выходило, что погибли все. О напавших на замок людях они не знали практически ничего. Никто из знакомых крестьянам окрестных сеньоров в нападении не участвовал, за это они ручались твердо. Я все-таки продолжал допытываться, и с помощью золотых монет, преподнесенных братом Бертраном, мне удалось выйти на отца Жильбера.
Натерпевшийся страха во время штурма замка Руж почтенный кюре моему появлению не обрадовался. Похоже, он считал, что новые беды, обрушившиеся на род де Руж, так или иначе связаны со мной. И в этом, надо признать, он был прав. Избавив замок от одной напасти, я тут же навлек на него другие.
Отец Жильбер сидел с перевязанной головой за грубо сколоченным столом в убогой крестьянской хижине и с укоризной смотрел на меня потухшими, слезящимися от дыма глазами.
– Кто были эти люди?
– Не знаю, сир Вадимир. Я получил удар по голове в самом начале штурма и очнулся уже здесь, на лавке.
– А что стало с рыцарем Гийомом?
– Рыцарь де Руж убит. А Маргариту они увезли с собой.
– Когда это случилось?
– Две недели тому назад. Вот и все, что я знаю.
– Кто-нибудь появлялся в замке накануне нападения?
– Заезжал рыцарь Бернар де Перрон. Очень любезный молодой человек.
– А где находится замок этого любезного рыцаря?
– Бернар де Перрон остановился у своего родственника графа Жофруа де Грамона. Кажется, он доводится родственником его жене.
– А где находится замок этого де Грамона?
– В двадцати верстах от замка Руж. Только учтите, сир Вадимир, граф де Грамон очень порядочный человек, всегда с уважением относившийся к рыцарю Гийому.
– А его супруга?
– Немного легкомысленная молодая особа, но не более того, смею вас уверить.
– Скажите, отец Жильбер, вы кому-нибудь рассказывали о нашем с Маргаритой браке?
– Я не сказал об этом даже ее отцу. Маргарита ждала вас, чтобы объявить всем эту радостную весть. Но вы почему-то не торопились, сир Вадимир.
– Так сложились обстоятельства, отец Жильбер.
– Что вы хотите предпринять?
– Я собираюсь вернуть Маргариту.
– Похвальное намерение, – кивнул отец Жильбер. – А что вы собираетесь делать с замком Руж?
– А зачем мне эти развалины? – пожал я плечами.
Лицо священника помрачнело, – кажется, я сильно огорчил его этим ответом.
– Я не просто огорчен, сир Вадимир, я возмущен. Вы бросаете на произвол судьбы своих вассалов. Воля ваша, но благородные сеньоры так не поступают.
– Я им всем даю вольную, – сделал я широкий жест. – Освобождаю от феодальных повинностей. Чего же вам еще надо, отец Жильбер?
– А кто защитит этих людей в наше смутное время, сир Вадимир? – осуждающе покачал головой кюре. – Ведь все они станут легкой добычей разбойников. После смерти благородного Гийома вы его законный наследник и преемник. И это налагает на вас определенные обязательства.
Вот уж никак не предполагал, что моя женитьба на Маргарите де Руж породит столько проблем. Изволь теперь корчить из себя феодала-крепостника. А я человек по природе легкомысленный, и стезя странствующего рыцаря мне нравится гораздо больше, чем многотрудные обязанности владетельного сеньора.
– Это дело будущего, – попробовал я уклониться от поставленного в лоб вопроса. – А пока возьмите это золото, отец Жильбер, и окажите помощь всем, кто в ней нуждается.
Лицо священника посветлело, – видимо, он расценил мой ни к чему не обязывающий жест как проявление заботы беспутного владетеля о своих вассалах.
– Но это очень большие деньги, сир де Руж, – растерялся отец Жильбер, заглядывая в кожаный мешочек. – Вы не будете возражать, если часть этих денег я потрачу на восстановление замка Руж?
– Разумеется, нет. Делайте все, что сочтете нужным, почтенный кюре. В мое отсутствие я поручаю вам управлять как замком Руж, так и всеми прилегающими к нему землями.
Отец Жильбер был столь любезен, что, несмотря на собственное недомогание и мои протесты, проводил нас до развилки и указал дорогу, ведущую к замку Грамон.
– Я желаю вам удачи, сир Вадимир, и счастливого возвращения в свой замок вместе с любимой женой.
Мне не оставалось ничего другого, как поблагодарить кюре за добрые слова и пришпорить коня. Возвращаться в замок Руж я, естественно, не собирался. Моей целью было освобождение Маргариты и возвращение в родные пенаты. Я хоть и не барон, но сумею как-нибудь прокормить жену и детей без помощи верных вассалов. Не говоря уже о том, что моя квартира если не площадью, то комфортом и уютом превосходит любой замок. Надо полагать, прекрасная Маргарита не настолько глупа, чтобы предпочесть мрачное Средневековье нашему во многих отношениях благополучному времени.
– Вы случайно не знакомы с графом де Грамоном, Вацлав Карлович?
– А кто он такой, этот граф де Грамон?
– Он один из самых знатных сеньоров в этих краях. Но меня куда больше интересует его родственник, некий Бернар де Перрон.
– Это тот самый, с которого вы сняли штаны?
– Да. Если верить вашему пергаменту, именно рыцарь де Перрон выступал в качестве главного обвинителя на заседании трибунала святой инквизиции.
Двадцать верст мы проехали за два часа. Очень приличная скорость для такого никудышного наездника, как я. Что же касается самого замка Грамон, то он производил весьма благоприятное впечатление и, по моим прикидкам, едва ли не вдвое превосходил замок Руж. И построен он был на высоком холме, подножие которого омывалось рекой. Взять такой замок с наскока будет очень непросто. Однако штурмовать Грамон мы с Вацлавом Карловичем не собирались. Подобные разбойничьи подвиги не к лицу двоим благочестивым крестоносцам. К счастью, у меня был меч, подобранный на развалинах замка Руж, и никто теперь не мог оспорить мое право называться рыцарем без большого для себя ущерба.
– Доставайте свой плащ с крестом, Вацлав Карлович, самая пора нам с вами переодеться.
Крафт внял моему мудрому совету. К слову сказать, экипированы мы с Вацлавом Карловичем были в соответствии со средневековой модой. Я, правда, сохранил свои поношенные джинсы, но зато щеголял в сапогах со шпорами, снятыми с поверженного крестоносца. Я бы с удовольствием переобулся в кроссовки, но, к сожалению, шпоры почти такой же необходимый атрибут доблестного рыцаря, как и меч.
– Вы не против, Вацлав Карлович, если я буду именовать вас бароном Крафтом, доблестным рыцарем из Тюрингии, отправившимся в Лангедок, чтобы выполнить свой религиозный долг.
– А почему из Тюрингии?
– А почему нет? Тем более что и фамилия у вас немецкая.
– Мои предки триста лет назад переселились в Россию.
– Не знаю, поздравлять вас с этим, Вацлав Карлович, или выразить соболезнование, но в любом случае в Средние века они вполне могли проживать в Тюрингии. А один из них мог даже принимать участие в крестовом походе против катаров. Вы же видели, что в крестоносном войске сброд со всей Европы.
– Я бы попросил вас, Вадим Всеволодович, выбирать выражения, – желчно отозвался Крафт, – причисление меня к сброду считаю неудачной шуткой.
– Приношу свои искренние извинения, Вацлав Карлович, я не хотел вас обидеть. Речь шла всего лишь о мистификации.
Пока мы с Крафтом препирались по поводу своего статуса, замок Грамон распахнул перед нами ворота. Видимо, доблестные стражи Грамона посчитали, что два вооруженных мечами человека не представляют опасности для его обитателей. Мы без промедления воспользовались любезным приглашением и, подбоченясь, въехали во двор замка. Наш мрачновато-гордый вид, а также украшенные крестами плащи произвели должное впечатление на обслугу замка. Не успел я и слова сказать, как расторопные слуги графа подхватили под уздцы наших коней и придержали стремена спешивающихся рыцарей.