Страница:
– После, головастик, все после, – не оборачиваясь, отвечала Майя.
Ждать, пока она выхватит «паук-удавку», мальчишка не стал. «Скопа» в его руке затрещала, расплевываясь титанопластиковой очередью.
Утан даже не стала уворачиваться. Просто вскинула руку и…
…«Вьюгу» тряхнуло. От удара Велька прикусил язык. По «Вьюге» стреляли, стреляли из зенитного орудия! Так, чтобы наверняка разнести в клочья. Вот откуда-то резанула очередь (словно на швейной машинке прострочили), и моторы загудели тоном ниже. По стальной шкуре катера пошло колотье.
– Святая бабочка, – удивилась Майя. – Как везет этим головастикам. Тилль, держи руль!.. Я…
Велька опять вскинул оружие, но тут катер по крутой глиссаде оборвался вниз. В глазах потемнело. «Вьюга» коснулась воды, подпрыгнула, и – тут сработала катапульта. Пассажирские кресла по одному выскакивали из салона, словно зерна жарящейся кукурузы.
Пальцы вцепились в станину кресла. Что-то ударило по пятке – и нога онемела. В шипении реактивных струй мальчишку вынесло вверх. Звездное небо осыпалось круговертью метеоров, и кресло рухнуло в воду.
Вокруг Вельки вспыхнула иллюминация. Руки оделись светящимися пузырьками; в гулкой пустоте распустились рваные орхидеи пены. И свет, свет!
В уши рвались голоса:
«Даже если придется утопить Лувр в крови…» – Майин.
«Велетин, вы категорически не оправдываете… Ваш брат Абель…» – отцовский.
«Велька! Велька, вернись! Как я без тебя?!» – кричала Тая.
«Здорово! Здорово! Здорово!» – по-щенячьи повизгивал кресильон.
Купаться ночью в океане – это незабываемо. Вода светится, каждое движение одевает тело огненными струями. Отчаянным рывком мальчишка вырвался на поверхность. Попытался отдышаться, но не мог – мешал респиратор. Велька сорвал его и принялся жадно глотать воздух – словно леденющее мороженое огромными кусками.
Жив!
И жить-то как хорошо!
– Эй! – хрипло позвал он. – Крес, ты где?
«Здесь, – откликнулся тот. – Здесь!.. Купаюсь!.. Последний раз купаюсь!..»
Что-то тяжелое неделикатно толкнуло в спину. Велька оглянулся: оказывается, кресло всплыло и покачивалось на волнах.
– Шутишь? – недоверчиво спросил он.
«Какие шутки? – и запричитал: – Ой спасай меня, господин! Ой пригожусь я тебе еще! У меня ж от воды резисторы режет, проводки плющит, корпус цвета „металлик“ дуба дал».
– Тихо, тихо. Уже плыву.
«Скопа» плавала в нескольких метрах от мальчишки. Рукоятка панически помаргивала красным: три коротких, три длинных, снова три коротких.
«Я окислюсь! У меня ионы протухнут от воды!» – ныл кресильон.
– Так тебе и надо, – мстительно отозвался Велька, засовывая оружие под китель. – С трех метров не попасть! Тоже мне, дух войны».
«Я пацифист. Убийства мне омерзительны… как, впрочем, любому существу, обладающему сознанием».
«Пацифист? Не-ет, ты не пацифист. Ты… – Велька задумался, а потом выпалил: – Ты псевдоискусственный интеллект, вот кто!»
Кресильон скорбно умолк. Обозначение «П-Иск-Ин», родившееся в позапозапрошлом веке, среди роботов считалось самым обидным, что только можно выдумать.
«Между прочим, – сухо заметил он, – чихать не я выдумал! И сидели бы мы сейчас на „Вьюге“, если бы не кто-то из нас – не будем давать гиперссылку».
Велька отыскал взглядом звездочку катера над горизонтом. Да-а… Тут и не поспоришь особо.
– Ладно, – буркнул он, – мир. Нам еще выбираться отсюда. И Майю догонять. Есть идеи?
«Кресло добудь, – повеселел кресильон, – попробую подключиться к интерфейсу. В крайнем случае дам сигнал бедствия».
«Ладно».
Велька огляделся. Глаза понемногу привыкали к слабому свету звезд. В креслах недостатка не было, они толклись в воде, выставив акульи плавники скошенных спинок. А вот и родное, то, что вынесло беглецов с «Вьюги». Вскарабкавшись на сиденье, мальчишка почувствовал себя почти дома. Вот только нога правая побаливала: ушиб, пока летел.
Только бы отыскалась навигационная система… Велька совершенно не помнил, предназначалась ли «Вьюга» для опасных планет или же это изнеженная городская лошадка.
Почувствовав седока, кресло перестало раскачиваться. У станины забурлили пузырьки, и сиденье принялось подниматься из воды.
Не дождавшись толком, пока стечет вода, Велька принялся сдирать обивку. Вжикнула молния, открывая контейнер с НЗ.
– Здесь печенье есть! – обрадованно закричал мальчишка. – О, и пластинка какая-то! Ну-ка… «Этим гиперкреслом мастер Г. Амбс начинает новую партию систем жизнеобеспечения катеров класса „Вьюга-4Х“… Класс! Слышь, Крес? Нам первое кресло досталось!
«Значит, самое раздолбанное… Печенье можешь слопать. Надо же тебя чем-то занять».
«А ты?»
«Разъем видишь? Меня туда».
Велька выцарапал кресильон из «Скопы» и втиснул в гнездо управления кресла. Сам же принялся изучать аварийный рацион.
Пакетик печенья (на вид корм для хомячков), мышеловка, опреснитель, справочники: «Триста вкусных и питательных блюд из леммингов», «Галлюциногенные лемминги средней полосы», «Все, что вы хотели узнать о леммингах, но боялись спросить». Негусто… Похоже, «Вьюга» создавалась для полетов над Чакоткой-3. Порывшись еще, мальчик нашел плоскую металлическую фляжку. Из фляжки пахло ромовыми пирожными; пока опреснитель шипел, добывая воду, мальчишка отпил глоток и принялся жевать печенье.
Ну и дрянь, прости Господи! Как они это едят?
«Как ты? – поинтересовался кресильон. – Не утонул? Есть результаты».
«Говори».
«Передатчик сгорел. Уничтожен боевым РЭЗ-импульсом. Я скорешился с навигационным блоком, изучаем обстановку. Через несколько секунд дадим прогноз».
«Хорошо. А я печенье ем. Гадость редкостная».
«Печенье?.. Хм… Да… Э-э… Вель, я тут заглянул в базу данных. Это универсальная приманка для ловли грызунов».
Мальчишка поперхнулся, выплевывая крошки.
«Но есть и хорошие новости, – торопливо продолжал кресильон. – Грызуны от нее без ума. А! Готов прогноз! Даже три. Будешь слушать?»
«Конечно».
«Ну, готовься. Я с чакотского переведу? Итак: поплывешь налево, коня потеряешь. Направо – женишься. Хм…»
«Что за бред?»
«Не бред. Ой, как плохо-то… в фильмах это обычно срабатывало. Похоже, у нас несовместимые операционки. Я не могу нормально декодировать информацию».
«Так всегда, – вздохнул Велька. – А третий, третий-то какой?»
«Третий самый странный. Поплывешь обратно – погибнет вселенная».
«Здорово. Спасибо тебе большое!»
«Не за что». – И кресильон надолго замолчал. Видно, задумался.
«Кое-что прояснилось, – наконец сообщил он. – Время исполнения первого прогноза – трое суток. Как раз тогда у кресла исчерпается ресурс хода. Это ты коня потеряешь…»
«Хорошо. А второй? У второго что?»
«Тут время немногим меньше: пятьдесят восемь часов. Карта показывает, что как раз в том районе проходит трасса лайнера „Москва-Кассиопея“.
…О «Москве-Кассиопее» Велька слышал. Маршрут корабля продумывался так, чтобы показать туристам все красоты Лувра. По цене билета… Скажем так: слетать на Землю немного дешевле.
«Может, рванем? – предложил кресильон с надеждой. – Представляешь: отличница, мастер спорта по художественной гимнастике сидит в шезлонге с биноклем. Мечтает увидеть стаю корсарок или морского зубра. А тут мы! „Человек за бортом“, шлюпки, спасательные круги… Пока выяснится, что у вас родственные души. Ну, а дальше…»
– Заткнись. – Велька не заметил, как заговорил вслух. – Дура какая-то с килограммовым чупа-чупсом!
И покраснел. Причиной тому была мысль… даже не мысль, а так – ее и кресильону не уловить, – будто выбрав этот путь, он предаст Таю.
Далась она ему… Задавака рыжая.
«Значит, остается третий прогноз, – философски заметил кресильон. – Время исполнения – шесть часов. Готов ли ты погубить вселенную?»
«Жми давай. – Велька отвечал нарочно грубо, пряча страх. – У тебя микросхемы закоротило, вот и все».
«Это вряд ли. Но как скажешь».
Кресло ожило и, набирая скорость, поплыло в глубь океана. Туда, где на горизонте горела безумная звезда.
Глава 27
Ждать, пока она выхватит «паук-удавку», мальчишка не стал. «Скопа» в его руке затрещала, расплевываясь титанопластиковой очередью.
Утан даже не стала уворачиваться. Просто вскинула руку и…
…«Вьюгу» тряхнуло. От удара Велька прикусил язык. По «Вьюге» стреляли, стреляли из зенитного орудия! Так, чтобы наверняка разнести в клочья. Вот откуда-то резанула очередь (словно на швейной машинке прострочили), и моторы загудели тоном ниже. По стальной шкуре катера пошло колотье.
– Святая бабочка, – удивилась Майя. – Как везет этим головастикам. Тилль, держи руль!.. Я…
Велька опять вскинул оружие, но тут катер по крутой глиссаде оборвался вниз. В глазах потемнело. «Вьюга» коснулась воды, подпрыгнула, и – тут сработала катапульта. Пассажирские кресла по одному выскакивали из салона, словно зерна жарящейся кукурузы.
Пальцы вцепились в станину кресла. Что-то ударило по пятке – и нога онемела. В шипении реактивных струй мальчишку вынесло вверх. Звездное небо осыпалось круговертью метеоров, и кресло рухнуло в воду.
Вокруг Вельки вспыхнула иллюминация. Руки оделись светящимися пузырьками; в гулкой пустоте распустились рваные орхидеи пены. И свет, свет!
В уши рвались голоса:
«Даже если придется утопить Лувр в крови…» – Майин.
«Велетин, вы категорически не оправдываете… Ваш брат Абель…» – отцовский.
«Велька! Велька, вернись! Как я без тебя?!» – кричала Тая.
«Здорово! Здорово! Здорово!» – по-щенячьи повизгивал кресильон.
Купаться ночью в океане – это незабываемо. Вода светится, каждое движение одевает тело огненными струями. Отчаянным рывком мальчишка вырвался на поверхность. Попытался отдышаться, но не мог – мешал респиратор. Велька сорвал его и принялся жадно глотать воздух – словно леденющее мороженое огромными кусками.
Жив!
И жить-то как хорошо!
– Эй! – хрипло позвал он. – Крес, ты где?
«Здесь, – откликнулся тот. – Здесь!.. Купаюсь!.. Последний раз купаюсь!..»
Что-то тяжелое неделикатно толкнуло в спину. Велька оглянулся: оказывается, кресло всплыло и покачивалось на волнах.
– Шутишь? – недоверчиво спросил он.
«Какие шутки? – и запричитал: – Ой спасай меня, господин! Ой пригожусь я тебе еще! У меня ж от воды резисторы режет, проводки плющит, корпус цвета „металлик“ дуба дал».
– Тихо, тихо. Уже плыву.
«Скопа» плавала в нескольких метрах от мальчишки. Рукоятка панически помаргивала красным: три коротких, три длинных, снова три коротких.
«Я окислюсь! У меня ионы протухнут от воды!» – ныл кресильон.
– Так тебе и надо, – мстительно отозвался Велька, засовывая оружие под китель. – С трех метров не попасть! Тоже мне, дух войны».
«Я пацифист. Убийства мне омерзительны… как, впрочем, любому существу, обладающему сознанием».
«Пацифист? Не-ет, ты не пацифист. Ты… – Велька задумался, а потом выпалил: – Ты псевдоискусственный интеллект, вот кто!»
Кресильон скорбно умолк. Обозначение «П-Иск-Ин», родившееся в позапозапрошлом веке, среди роботов считалось самым обидным, что только можно выдумать.
«Между прочим, – сухо заметил он, – чихать не я выдумал! И сидели бы мы сейчас на „Вьюге“, если бы не кто-то из нас – не будем давать гиперссылку».
Велька отыскал взглядом звездочку катера над горизонтом. Да-а… Тут и не поспоришь особо.
– Ладно, – буркнул он, – мир. Нам еще выбираться отсюда. И Майю догонять. Есть идеи?
«Кресло добудь, – повеселел кресильон, – попробую подключиться к интерфейсу. В крайнем случае дам сигнал бедствия».
«Ладно».
Велька огляделся. Глаза понемногу привыкали к слабому свету звезд. В креслах недостатка не было, они толклись в воде, выставив акульи плавники скошенных спинок. А вот и родное, то, что вынесло беглецов с «Вьюги». Вскарабкавшись на сиденье, мальчишка почувствовал себя почти дома. Вот только нога правая побаливала: ушиб, пока летел.
Только бы отыскалась навигационная система… Велька совершенно не помнил, предназначалась ли «Вьюга» для опасных планет или же это изнеженная городская лошадка.
Почувствовав седока, кресло перестало раскачиваться. У станины забурлили пузырьки, и сиденье принялось подниматься из воды.
Не дождавшись толком, пока стечет вода, Велька принялся сдирать обивку. Вжикнула молния, открывая контейнер с НЗ.
– Здесь печенье есть! – обрадованно закричал мальчишка. – О, и пластинка какая-то! Ну-ка… «Этим гиперкреслом мастер Г. Амбс начинает новую партию систем жизнеобеспечения катеров класса „Вьюга-4Х“… Класс! Слышь, Крес? Нам первое кресло досталось!
«Значит, самое раздолбанное… Печенье можешь слопать. Надо же тебя чем-то занять».
«А ты?»
«Разъем видишь? Меня туда».
Велька выцарапал кресильон из «Скопы» и втиснул в гнездо управления кресла. Сам же принялся изучать аварийный рацион.
Пакетик печенья (на вид корм для хомячков), мышеловка, опреснитель, справочники: «Триста вкусных и питательных блюд из леммингов», «Галлюциногенные лемминги средней полосы», «Все, что вы хотели узнать о леммингах, но боялись спросить». Негусто… Похоже, «Вьюга» создавалась для полетов над Чакоткой-3. Порывшись еще, мальчик нашел плоскую металлическую фляжку. Из фляжки пахло ромовыми пирожными; пока опреснитель шипел, добывая воду, мальчишка отпил глоток и принялся жевать печенье.
Ну и дрянь, прости Господи! Как они это едят?
«Как ты? – поинтересовался кресильон. – Не утонул? Есть результаты».
«Говори».
«Передатчик сгорел. Уничтожен боевым РЭЗ-импульсом. Я скорешился с навигационным блоком, изучаем обстановку. Через несколько секунд дадим прогноз».
«Хорошо. А я печенье ем. Гадость редкостная».
«Печенье?.. Хм… Да… Э-э… Вель, я тут заглянул в базу данных. Это универсальная приманка для ловли грызунов».
Мальчишка поперхнулся, выплевывая крошки.
«Но есть и хорошие новости, – торопливо продолжал кресильон. – Грызуны от нее без ума. А! Готов прогноз! Даже три. Будешь слушать?»
«Конечно».
«Ну, готовься. Я с чакотского переведу? Итак: поплывешь налево, коня потеряешь. Направо – женишься. Хм…»
«Что за бред?»
«Не бред. Ой, как плохо-то… в фильмах это обычно срабатывало. Похоже, у нас несовместимые операционки. Я не могу нормально декодировать информацию».
«Так всегда, – вздохнул Велька. – А третий, третий-то какой?»
«Третий самый странный. Поплывешь обратно – погибнет вселенная».
«Здорово. Спасибо тебе большое!»
«Не за что». – И кресильон надолго замолчал. Видно, задумался.
«Кое-что прояснилось, – наконец сообщил он. – Время исполнения первого прогноза – трое суток. Как раз тогда у кресла исчерпается ресурс хода. Это ты коня потеряешь…»
«Хорошо. А второй? У второго что?»
«Тут время немногим меньше: пятьдесят восемь часов. Карта показывает, что как раз в том районе проходит трасса лайнера „Москва-Кассиопея“.
…О «Москве-Кассиопее» Велька слышал. Маршрут корабля продумывался так, чтобы показать туристам все красоты Лувра. По цене билета… Скажем так: слетать на Землю немного дешевле.
«Может, рванем? – предложил кресильон с надеждой. – Представляешь: отличница, мастер спорта по художественной гимнастике сидит в шезлонге с биноклем. Мечтает увидеть стаю корсарок или морского зубра. А тут мы! „Человек за бортом“, шлюпки, спасательные круги… Пока выяснится, что у вас родственные души. Ну, а дальше…»
– Заткнись. – Велька не заметил, как заговорил вслух. – Дура какая-то с килограммовым чупа-чупсом!
И покраснел. Причиной тому была мысль… даже не мысль, а так – ее и кресильону не уловить, – будто выбрав этот путь, он предаст Таю.
Далась она ему… Задавака рыжая.
«Значит, остается третий прогноз, – философски заметил кресильон. – Время исполнения – шесть часов. Готов ли ты погубить вселенную?»
«Жми давай. – Велька отвечал нарочно грубо, пряча страх. – У тебя микросхемы закоротило, вот и все».
«Это вряд ли. Но как скажешь».
Кресло ожило и, набирая скорость, поплыло в глубь океана. Туда, где на горизонте горела безумная звезда.
Глава 27
БРЕМЯ СУПЕРРАЗУМА
Шесть часов пути по океану вконец измотали мальчишку. Путеводная звезда, так манившая его, оказалась старинным маяком. О маяке Велька когда-то читал, но ничего конкретного. Так, легенда из времен освоения Лувра, времен, когда о паутицах никто слыхом не слыхивал, а Шатон только-только собирались строить.
Бросив кресло в приливной зоне и вытащив кресильон, мальчишка заковылял на пляж. Что там маяк, что приключения! Сил хватило лишь на то, чтобы завернуться в одеяло и уснуть.
Проснулся он от того, что кто-то нюхал его пятку. Спросонья дернув ногой, Велька сел, чтобы тут же подскочить с воплем ужаса. Из-под одеяла с яростным стрекотом вылетел красно-черный шар.
Крабик-мизантроп.
Мальчишка схватился за пистолет. После третьего выстрела по берегу закувыркались обломки панциря. Сам крабик немного подумал и осел перезрелым мухомором.
– Вот дрянь какая… Чуть не описался.
Велька попытался встать. Щиколотку рвануло болью. Ощущение, будто за ночь на пятке выросли зубы, и все почему-то больные. Осторожно повернув ногу, мальчишка уселся в позе спартанского мальчика, вытаскивающего занозу.
Ой, мамочки! Подошву на кроссовке во время катапультирования сорвало с ноги. Чуть левее – отрубило бы ногу на фиг. Повезло, ничего не скажешь… За ночь ушибленное место распухло и расцвело всеми цветами радуги.
Хуже другое. Синяк пересекала сеть тонких надрезов. Из них торчали едва заметные ниточки паутины. С каждым мигом жар опухоли таял, сменяясь онемением.
«Что это?» – удивился кресильон.
– Это?.. Это меня крабы окольцевали. – Велька облизнул пересохшие губы.
Только сейчас до него дошло, что вокруг пустыня. Океан на сотни километров – кто знает, куда неслась «Вьюга», путая следы? Передатчика нет, маяк заброшен…
«Спокойно! Без психежа! – Велька и сам не понял, чья это была мысль – его или кресильона. – Рассказывай по порядку. Ну?»
Значит, все-таки кресильон. Ну и хорошо. Когда один, и не захочешь – запаникуешь, а вместе все веселее.
«Это крабики-мизантропы, местная фауна. Поодиночке они неопасны. Но иногда что-то на них находит, и они объединяются в охотничьи колонии. Тот, которого мы встретили, разведчик. Скоро появятся и другие».
«А паутина?»
«Это слюна. Яд. Они так жертву обездвиживают, чтобы не трепыхалась. – (Велька попытался встать, но нога онемела, словно пенопластовая коробка.) – В общем, отсюда надо убираться. Скоро появятся бойцы».
Рассказывая все это, Велька не переставая действовал. Достал из НЗ универсальный нож, отхватил кусок одеяла. В прошлом году капитан Свяга гонял берсалъеров как проклятых. Каждый месяц – тренинги выживания. Каждые полгода – маршбросок через перевал. Правда, выживание на Креси отличается от Луврского – примерно как горы отличаются от океана.
Перевязав разодранную стопу; Велька заковылял к трупику. Нож он так из руки не выпустил.
«А это зачем?» – поинтересовался кресильон.
«Надо отправить разведчика назад. Колония ищет его. Если положить краба на кресло и запустить в океан, может, и удастся отсидеться. Он для них что-то вроде маяка».
Вот только легко сказать «отправить»… Пока Велька спал, начался отлив. Вода хорошо если по колено. А кресло застряло в мокром песке, да и поди вытащи его – почти полтораста кило!
Брести обратно? Куда? До маяка топать и топать, да и мизантропы его везде отыщут. Голодные крабы на мясо чуткие. Разнести разведчика в клочья из пистолета? Может, и помогло бы, окажись под рукой плазмоган. Тут ведь жечь надо. Потому что даже Академия наук до сих пор не знает, какой орган у крабиков отвечает за телепатию.
«Вот только без паники! Безвыходных ситуаций не бывает».
Точно. Не бывает. Выход как минимум там, где вход… Вот только что делать с ситуацией, которую за ночь выстроили вокруг тебя?
Велька еще раз попробовал сдвинуть кресло с места. То чуть-чуть качнулось, выбросив из-под турбин облачко мути. Подумав, вновь опустилось на место.
В океанских волнах наметилась зловещая краснота, словно у барашков пены открылись вампирские глазки. Велька несколько раз вдохнул-выдохнул.
Слишком быстро…
Видимо, крабий косяк рыскал где-то неподалеку.
Что же делать?
«Крес, где аварийная панель??? Не могли спасательный модуль строить без расчета атаки местной биосферы!»
«Не могли, но…»
«Где???»
«В подлокотнике. Только она завинчена, знаешь ли. Дело в том, что…»
«Помолчи».
Горизонт покраснел, словно расчесанный комариный укус. Океан сковало штилем, там где шла стая, волны гасли. Вельке вспомнилось, как в приключенческих книжках моряки лили за борт масло – и утихали штормовые валы.
Что ж… Бояться потом будем. Мальчишка с остервенением набросился на панель. Отвертки под рукой не оказалось, ногти срывались, но старание – великая вещь. Скоро ножом удалось вывинтить два из четырех винтов. Еще один винт булькнул, зарываясь в песок.
Шелест крабьих панцирей стал явственнее.
Поднатужившись, мальчишка вырвал крышку с мясом. Под нею оказалась панель с крохотными кнопочками и датчиком на серебряном проводке.
Солнечный лучик скользнул по панели, высвечивая тонкие, словно иглой выписанные, буквы: «Супероружие I, II, III, IV».
То, что нужно!
Датчик Велька пока отложил. Надпись сообщала, что это УПС, в памяти крутилось что-то знакомое… но как-то сразу расшифровать аббревиатуру не удалось.
Ну, и бог с ним. Под рукой четыре вида супероружия – было бы с чего нервничать!
И Велька ткнул в первую кнопку.
В глубине кресла что-то щелкнуло. Доброжелательный женский голос произнес:
– Внимание! Активизируется стабилизатор трясины. Результаты тестов: трясина не обнаружена. Вероятный тип среды: океан. Время стабилизации – четыре целых восемьдесят три сотых на десять в шестой лет.
Почти пять миллионов лет? Еще не веря в то, что случилось непоправимое, мальчишка лихорадочно нажал остальные кнопки.
– …включен режим «Мухобойка». Время защиты от моспиров, гнусоборотней, шершней ле Фама и драководов – восемь часов четыре минуты. Радиус действия – четыре метра. Внимание! Жалящая фауна не обнаружена.
– …включен режим «Гаммельнский дудочник». Миграция леммингов-убийц, леммингов-расчленителей и леммингов-маньяков начнется через семь минут. Сдерживайте атакующих тварей личным оружием, пока не услышите сигнал…
– …включен режим «Гербарий». Внимание! Удовлетворительной защиты от росянки божьей, носферыньи и стимфальской сосны не существует…
Пляж словно накрыло движущейся сеткой. Под воздействием «Гаммельнского дудочника» грызуны острова бежали топиться в океане.
«Я же пытался тебя предупредить, – устало отметил кресильон. – „Вьюга“ создавалась под Чакотку-3. А это тундра, не океан. Там другие опасности».
– Хорошо. Что такое УПС?
«Устройство последнего шанса. Автоматически определяет опасность и действует соответственно».
– Тоже для тундры?
«Нет. Оно универсально для всех планет. Брось датчик в воду».
Серебристый цилиндрик без всплеска ушел на дно. Велька напряженно ждал. Наконец автоматика проснулась, и все тот же доброжелательный голос сообщил:
– Дорогой разведчик! Система «Ослябисофт последний шанс» приветствует вас. Вы окружены чудовищами? Под ногами ломаются тектонические плиты? Туземцы целятся в вас из духовых трубочек с отравленными иглами? Расширение «Ослябисофт последний шанс» до «Ослябисофт скучная жизнь» решит эти и многие другие проблемы…
С каменным лицом Велька слушал рекламный текст. Наконец на панели зажегся зеленый огонек.
– Система выполнила анализ окружающей среды и выработала наилучшую стратегию действий. Пожалуйста, положите диски с полученными в результате разведки данными в сейф и запустите консервацию модуля. Помните: собранная вами информация откроет путь новым звездопроходцам…»
С металлическим лязгом открылась пасть сейфа.
– Что она говорит?
«Хана, говорит. Сожрут тебя. А чтобы данные разведки не пострадали, их законсервировать надо».
Красная волна приближалась. Вельке вспомнилось, как он в детстве вывалил за окно макароны с котлетой – есть не хотелось. Кетчуп на подоконнике выглядел точь-в-точь крабья стая. А радиопередатчик в тарелке потом наябедничал, и ему так влетело!
«Это твои воспоминания перед смертью? – хмыкнул кресильон. – Гос-споди! Ты бы… Ты с девушкой когда-нибудь целовался?»
«Нет… С Таей… хотел…»
«Горюшко ты мое. Если выкарабкаешься – обязательно поцелуй. Обещаешь?»
«Обещаю. Слушай, а может, тебя в сейф спрятать? Тебя найдут, появится новый хозяин…»
«И думать забудь! Это что же, я тебя брошу?.. Брошу, да?.. За кого ты меня принимаешь?!»
«Ну, я же как лучше…»
«Как лучше… Дурак ты. А еще – не веришь никому. И Тайке не верил, и Яри, и мне…»
Отчего-то от этих слов Велька успокоился. Кресильон же честно предупреждал: плывем навстречу смерти. Не поверил – сам виноват.
Он поднял голову. Океан сковало гранатовым льдом. Вода приятно холодила тело; боль и онемение в ноге прошли, и Велька понял, что он ужасно проголодался. Последний раз ел вчера на ужине, крысиная подкормка не в счет.
– …скрасить последнее воспоминание, – бубнило кресло, – исполним для вас старинную рекламную песню «Раскинулся космос широко».
– Простите за беспокойство, – осведомился модуль, – в баках осталось немного топлива. Слить его?
– Сливай.
– Это может повредить окружающей среде.
– А мне по фигу.
– Вы проявляете постыдное невежество в вопросах экологии. Имейте в виду: запрос в «Гринпис» я уже отправил. Для подтверждения согласия сорвите пломбу с двигателя.
Вода плескалась под самым горлом. Застрелив передовых бойцов крабьего войска, мальчишка нырнул. Под водой красная волна казалась черной. Лапы и клешни колыхались растрепанной овчиной.
«Не вздумай стрелять под водой! – предупредил кресильон. – С тебя станется».
Угу. Совсем за идиота держит… Пальцы сорвали пломбу, и топливо расплылось беловатым облачком. Велька пружиной выскочил из-под воды.
Меловые облака расплылись вокруг кресла. Из лекций Велька помнил, что для человека топливо безвредно. Пить нельзя – пронесет, но умываться им можно. А вот крабам никто ничего не обещал.
Засунув пистолет за пазуху, мальчишка полупоплыл-полупобежал к берегу. Лишь один раз не выдержал и обернулся.
Кетчуповые разводы на волнах побелели. Хлебнув отравы, крабы всплывали кверху брюхом. За спиной сверкала полоса чистой воды.
– Ур-р-ра! – заорал мальчишка.
«Не спеши радоваться. Тебя обходят с флангов».
«Прорвемся. Главное – к маяку выбраться».
До бетонных ворот оставались считаные метры. Онемение прошло, и Велька перешел на бег, заранее прикидывая, где будет прятаться. Выходило, что, если задвинуть ворота, а самому рвануть на третий этаж и забаррикадироваться, вполне можно отсидеться.
Крабы все-таки. Не спецназ.
Когда он подбежал к бетонной арке входа, та заполнилась радужным сиянием.
– Что это? – крикнул Велька, задыхаясь.
«Тебе везет, парень… – вздохнул кресильон. – Силовое поле».
Ну как же так? После всего, что пришлось пережить! Это нечестно!
Велька безнадежно оглянулся и на всякий случай толкнулся в радужную круговерть. Его деликатно выперло обратно.
– Впустите! – закричал он. – Не имеете права!.. Я… я… человек в опасности!
«Вель, не надо, – взмолился кресильон. – Пойдем вдоль стены, пролом поищем… Кто знает, что с той стороны? Поле же! Силовое, не пшеничное».
«Ничего. Плевать мне на их поле!»
Велька вытащил идентификационный жетон:
– Я – гражданин Лувра! У меня право на труд, между прочим! И на отдых!
Динамик щелкнул и сообщил бесполым голосом:
– Поле закрыто бихевиористским замком. Вы желаете пройти его?
Если бы Велька немного подумал, он, конечно, отправился бы искать другой вход. За силовым полем находилось что-то важное. Такое, что лучше не соваться.
Военная база или секретная фабрика.
Когда цена велика, безопасность замков становится относительной. Можно подделать отпечатки пальцев, радужку глаза и даже геном. Можно подсмотреть пароль, купить или украсть ключ.
Но есть кое-что понадежнее.
Человеческое мышление, например.
На этом принципе и работает бихевиористсткий замок. Он задает несколько вопросов, иногда глупых, иногда детских или бессмысленных – неважно. Ответы его не интересуют. Правильного ответа вообще может не существовать. Замок интересует, какотвечают, а не что.
За спиною послышалось знакомое похрустывание. Разрыв между Велькой и крабами сократился до угрожающей величины.
– Да. Я желаю пройти.
Что-то шмякнуло в спину, и Велька заорал. Жесткие лапы царапнули ухо. Челюсти вцепились в плечо.
– Не двигайтесь!
Одна из арочных колонн открылась. Послышался треск, и макушку ощутимо припекло. Запахло паленым волосом. Велька едва удержался от того, чтобы схватиться за голову.
За плечом что-то лопнуло, и спину обдало густым и горячим. Однажды Велька засунул яйцо в микроволновку – такой же звук был. Да и соскребать со стенок пришлось порядочно.
Звук лопающегося хитина повторился снова и снова. Кто-то запищал, приборматывая, как ребенок. Велька стоял ни жив ни мертв.
– Теперь можете смотреть.
А посмотреть было на что. Крабы валялись грудами, на треснувших красно-черных панцирях розовели свежие язвы. Пахло… пахло вареными крабами. Под ногами дергался в агонии разведчик. Культи отрезанных лапок розовели гвоздиками печеного мяса.
– Я задаю вопрос, – буднично сообщил замок, – вы отвечаете. Время ограничено: об этом заботятся ваши преследователи. Ничего личного, но меня вы интересуете лишь в миг идентификации.
– Хорошо. Я… согласен.
– Тогда вопрос первый. Что это: оранжевое на одной ноге?
Велька задумался. Нашествие крабов замедлилось: потеряв разведчиков, стая решила не рисковать. На гребне холма кипела и ворочалась грязно-красная каша. Полуденное солнце обливало панцири масляными бликами.
«Долго на суше они не протянут, – решил Велька. – Повысохнут. Надо тянуть время».
«Лучше не тяни, – с сомнением протянул кресильон. – Эти замки такие психо… в общем, работают на нечетной логике».
«Крес, ну хоть ты мне помоги!»
«Я бы с радостью… Но замок наверняка отсеивает всех, кто обладает машинным мышлением. Я знаю тысячи вариантов ответа, но они тебе не годятся, понимаешь?»
Велька понимал. Ужасно обидно, когда кто-то оказывается прав и этот кто-то не ты.
Что ж, придется поднапрячься.
Итак, что это: оранжевое на одной ноге? Гриб? Стол? Монитор? Вариантов много. Тысячи не тысячи, но пару десятков, если хорошо посидеть, можно придумать.
Оранжевый одноног, например.
Генетически модифицированный апельсин.
А если зайти с другой стороны? От кого замок должен защищать то, что прячется на маяке?
От посторонних?
Вряд ли. Какие к черту посторонние на заброшенном острове!
От местной фауны?.. Велька поднял голову. Крабья каша уже перевалила через склон холма и медленно текла в сторону дороге. Движения мизантропов наполняла неуверенность. Так слепой водитель ощупывает лицо гибэдэдэшника, готовящегося выписать штраф за превышение. Нет. Крабов проще перестрелять, чем договориться.
Значит, остаются жители других доминионов. Лувр – планета пограничная, и враг номер один – асуры. Первый вопрос конечно же построен так, чтобы отсеять асуров. А остальные (в том, что будут и остальные, Велька не сомневался) выявят прочую нелюдь. И – кресильон прав – роботов тоже.
Хорошо. Что может вызвать затруднение у асура? Смутить, сбить с толку, вызвать расстройство? Чем асуры дорожат больше всего?
Бросив кресло в приливной зоне и вытащив кресильон, мальчишка заковылял на пляж. Что там маяк, что приключения! Сил хватило лишь на то, чтобы завернуться в одеяло и уснуть.
Проснулся он от того, что кто-то нюхал его пятку. Спросонья дернув ногой, Велька сел, чтобы тут же подскочить с воплем ужаса. Из-под одеяла с яростным стрекотом вылетел красно-черный шар.
Крабик-мизантроп.
Мальчишка схватился за пистолет. После третьего выстрела по берегу закувыркались обломки панциря. Сам крабик немного подумал и осел перезрелым мухомором.
– Вот дрянь какая… Чуть не описался.
Велька попытался встать. Щиколотку рвануло болью. Ощущение, будто за ночь на пятке выросли зубы, и все почему-то больные. Осторожно повернув ногу, мальчишка уселся в позе спартанского мальчика, вытаскивающего занозу.
Ой, мамочки! Подошву на кроссовке во время катапультирования сорвало с ноги. Чуть левее – отрубило бы ногу на фиг. Повезло, ничего не скажешь… За ночь ушибленное место распухло и расцвело всеми цветами радуги.
Хуже другое. Синяк пересекала сеть тонких надрезов. Из них торчали едва заметные ниточки паутины. С каждым мигом жар опухоли таял, сменяясь онемением.
«Что это?» – удивился кресильон.
– Это?.. Это меня крабы окольцевали. – Велька облизнул пересохшие губы.
Только сейчас до него дошло, что вокруг пустыня. Океан на сотни километров – кто знает, куда неслась «Вьюга», путая следы? Передатчика нет, маяк заброшен…
«Спокойно! Без психежа! – Велька и сам не понял, чья это была мысль – его или кресильона. – Рассказывай по порядку. Ну?»
Значит, все-таки кресильон. Ну и хорошо. Когда один, и не захочешь – запаникуешь, а вместе все веселее.
«Это крабики-мизантропы, местная фауна. Поодиночке они неопасны. Но иногда что-то на них находит, и они объединяются в охотничьи колонии. Тот, которого мы встретили, разведчик. Скоро появятся и другие».
«А паутина?»
«Это слюна. Яд. Они так жертву обездвиживают, чтобы не трепыхалась. – (Велька попытался встать, но нога онемела, словно пенопластовая коробка.) – В общем, отсюда надо убираться. Скоро появятся бойцы».
Рассказывая все это, Велька не переставая действовал. Достал из НЗ универсальный нож, отхватил кусок одеяла. В прошлом году капитан Свяга гонял берсалъеров как проклятых. Каждый месяц – тренинги выживания. Каждые полгода – маршбросок через перевал. Правда, выживание на Креси отличается от Луврского – примерно как горы отличаются от океана.
Перевязав разодранную стопу; Велька заковылял к трупику. Нож он так из руки не выпустил.
«А это зачем?» – поинтересовался кресильон.
«Надо отправить разведчика назад. Колония ищет его. Если положить краба на кресло и запустить в океан, может, и удастся отсидеться. Он для них что-то вроде маяка».
Вот только легко сказать «отправить»… Пока Велька спал, начался отлив. Вода хорошо если по колено. А кресло застряло в мокром песке, да и поди вытащи его – почти полтораста кило!
Брести обратно? Куда? До маяка топать и топать, да и мизантропы его везде отыщут. Голодные крабы на мясо чуткие. Разнести разведчика в клочья из пистолета? Может, и помогло бы, окажись под рукой плазмоган. Тут ведь жечь надо. Потому что даже Академия наук до сих пор не знает, какой орган у крабиков отвечает за телепатию.
«Вот только без паники! Безвыходных ситуаций не бывает».
Точно. Не бывает. Выход как минимум там, где вход… Вот только что делать с ситуацией, которую за ночь выстроили вокруг тебя?
Велька еще раз попробовал сдвинуть кресло с места. То чуть-чуть качнулось, выбросив из-под турбин облачко мути. Подумав, вновь опустилось на место.
В океанских волнах наметилась зловещая краснота, словно у барашков пены открылись вампирские глазки. Велька несколько раз вдохнул-выдохнул.
Слишком быстро…
Видимо, крабий косяк рыскал где-то неподалеку.
Что же делать?
«Крес, где аварийная панель??? Не могли спасательный модуль строить без расчета атаки местной биосферы!»
«Не могли, но…»
«Где???»
«В подлокотнике. Только она завинчена, знаешь ли. Дело в том, что…»
«Помолчи».
Горизонт покраснел, словно расчесанный комариный укус. Океан сковало штилем, там где шла стая, волны гасли. Вельке вспомнилось, как в приключенческих книжках моряки лили за борт масло – и утихали штормовые валы.
Что ж… Бояться потом будем. Мальчишка с остервенением набросился на панель. Отвертки под рукой не оказалось, ногти срывались, но старание – великая вещь. Скоро ножом удалось вывинтить два из четырех винтов. Еще один винт булькнул, зарываясь в песок.
Шелест крабьих панцирей стал явственнее.
Поднатужившись, мальчишка вырвал крышку с мясом. Под нею оказалась панель с крохотными кнопочками и датчиком на серебряном проводке.
Солнечный лучик скользнул по панели, высвечивая тонкие, словно иглой выписанные, буквы: «Супероружие I, II, III, IV».
То, что нужно!
Датчик Велька пока отложил. Надпись сообщала, что это УПС, в памяти крутилось что-то знакомое… но как-то сразу расшифровать аббревиатуру не удалось.
Ну, и бог с ним. Под рукой четыре вида супероружия – было бы с чего нервничать!
И Велька ткнул в первую кнопку.
В глубине кресла что-то щелкнуло. Доброжелательный женский голос произнес:
– Внимание! Активизируется стабилизатор трясины. Результаты тестов: трясина не обнаружена. Вероятный тип среды: океан. Время стабилизации – четыре целых восемьдесят три сотых на десять в шестой лет.
Почти пять миллионов лет? Еще не веря в то, что случилось непоправимое, мальчишка лихорадочно нажал остальные кнопки.
– …включен режим «Мухобойка». Время защиты от моспиров, гнусоборотней, шершней ле Фама и драководов – восемь часов четыре минуты. Радиус действия – четыре метра. Внимание! Жалящая фауна не обнаружена.
– …включен режим «Гаммельнский дудочник». Миграция леммингов-убийц, леммингов-расчленителей и леммингов-маньяков начнется через семь минут. Сдерживайте атакующих тварей личным оружием, пока не услышите сигнал…
– …включен режим «Гербарий». Внимание! Удовлетворительной защиты от росянки божьей, носферыньи и стимфальской сосны не существует…
Пляж словно накрыло движущейся сеткой. Под воздействием «Гаммельнского дудочника» грызуны острова бежали топиться в океане.
«Я же пытался тебя предупредить, – устало отметил кресильон. – „Вьюга“ создавалась под Чакотку-3. А это тундра, не океан. Там другие опасности».
– Хорошо. Что такое УПС?
«Устройство последнего шанса. Автоматически определяет опасность и действует соответственно».
– Тоже для тундры?
«Нет. Оно универсально для всех планет. Брось датчик в воду».
Серебристый цилиндрик без всплеска ушел на дно. Велька напряженно ждал. Наконец автоматика проснулась, и все тот же доброжелательный голос сообщил:
– Дорогой разведчик! Система «Ослябисофт последний шанс» приветствует вас. Вы окружены чудовищами? Под ногами ломаются тектонические плиты? Туземцы целятся в вас из духовых трубочек с отравленными иглами? Расширение «Ослябисофт последний шанс» до «Ослябисофт скучная жизнь» решит эти и многие другие проблемы…
С каменным лицом Велька слушал рекламный текст. Наконец на панели зажегся зеленый огонек.
– Система выполнила анализ окружающей среды и выработала наилучшую стратегию действий. Пожалуйста, положите диски с полученными в результате разведки данными в сейф и запустите консервацию модуля. Помните: собранная вами информация откроет путь новым звездопроходцам…»
С металлическим лязгом открылась пасть сейфа.
– Что она говорит?
«Хана, говорит. Сожрут тебя. А чтобы данные разведки не пострадали, их законсервировать надо».
Красная волна приближалась. Вельке вспомнилось, как он в детстве вывалил за окно макароны с котлетой – есть не хотелось. Кетчуп на подоконнике выглядел точь-в-точь крабья стая. А радиопередатчик в тарелке потом наябедничал, и ему так влетело!
«Это твои воспоминания перед смертью? – хмыкнул кресильон. – Гос-споди! Ты бы… Ты с девушкой когда-нибудь целовался?»
«Нет… С Таей… хотел…»
«Горюшко ты мое. Если выкарабкаешься – обязательно поцелуй. Обещаешь?»
«Обещаю. Слушай, а может, тебя в сейф спрятать? Тебя найдут, появится новый хозяин…»
«И думать забудь! Это что же, я тебя брошу?.. Брошу, да?.. За кого ты меня принимаешь?!»
«Ну, я же как лучше…»
«Как лучше… Дурак ты. А еще – не веришь никому. И Тайке не верил, и Яри, и мне…»
Отчего-то от этих слов Велька успокоился. Кресильон же честно предупреждал: плывем навстречу смерти. Не поверил – сам виноват.
Он поднял голову. Океан сковало гранатовым льдом. Вода приятно холодила тело; боль и онемение в ноге прошли, и Велька понял, что он ужасно проголодался. Последний раз ел вчера на ужине, крысиная подкормка не в счет.
– …скрасить последнее воспоминание, – бубнило кресло, – исполним для вас старинную рекламную песню «Раскинулся космос широко».
загремело над океаном, —
Раскинулся космос широко, —
Рукоятка оружия удобно лежала в руке. Велька вытянул руку и дважды нажал на спуск. Краб-торопыга, вырвавшийся почти к самому креслу, разлетелся томатными брызгами.
Квазары пылают вдали…
Товарищ, мы в гиперпространство
У Спики с Денебом вошли.
Песня ненадолго прервалась.
…товарищ, я кнопку не в силах нажать,
Пилот сообщил капитану,
Из дюзы фотон норовит убежать,
В реакторах мало урану.
Товарищ, в компанию вышли письмо,
Страховку продлить позабыл я.
Оплатят мне слабость, мигрень и озноб,
Иль сгину в тоске и уныньи?
– Простите за беспокойство, – осведомился модуль, – в баках осталось немного топлива. Слить его?
– Сливай.
– Это может повредить окружающей среде.
– А мне по фигу.
– Вы проявляете постыдное невежество в вопросах экологии. Имейте в виду: запрос в «Гринпис» я уже отправил. Для подтверждения согласия сорвите пломбу с двигателя.
Вода плескалась под самым горлом. Застрелив передовых бойцов крабьего войска, мальчишка нырнул. Под водой красная волна казалась черной. Лапы и клешни колыхались растрепанной овчиной.
В воде песня звучала искаженно. От вибрации болели уши, зато крабья волна замедлила ход. Видать, клешнястым тоже не нравилось…
Запрос гиперсвязью отправился в путь,
Юристы подключатся скоро.
Пилот же на койку прилег отдохнуть,
Сыграть в солитер и минера.
«Не вздумай стрелять под водой! – предупредил кресильон. – С тебя станется».
Угу. Совсем за идиота держит… Пальцы сорвали пломбу, и топливо расплылось беловатым облачком. Велька пружиной выскочил из-под воды.
Меловые облака расплылись вокруг кресла. Из лекций Велька помнил, что для человека топливо безвредно. Пить нельзя – пронесет, но умываться им можно. А вот крабам никто ничего не обещал.
Засунув пистолет за пазуху, мальчишка полупоплыл-полупобежал к берегу. Лишь один раз не выдержал и обернулся.
Кетчуповые разводы на волнах побелели. Хлебнув отравы, крабы всплывали кверху брюхом. За спиной сверкала полоса чистой воды.
– Ур-р-ра! – заорал мальчишка.
«Не спеши радоваться. Тебя обходят с флангов».
«Прорвемся. Главное – к маяку выбраться».
неслось в спину, —
Старушка по счету получит сполна, —
…Выбравшись на берег, мальчишка заковылял к башне маяка. Красная стая перевалила через отравленное пятно и рвалась на берег. Вельку спасал лишь крабий коллективизм. Отрываться от толпы рисковали лишь разведчики, а их было не так много.
Несчастна сыновнею смертью.
Запомните, братцы: страховка важна,
С юристом все пункты проверьте.
До бетонных ворот оставались считаные метры. Онемение прошло, и Велька перешел на бег, заранее прикидывая, где будет прятаться. Выходило, что, если задвинуть ворота, а самому рвануть на третий этаж и забаррикадироваться, вполне можно отсидеться.
Крабы все-таки. Не спецназ.
Когда он подбежал к бетонной арке входа, та заполнилась радужным сиянием.
– Что это? – крикнул Велька, задыхаясь.
«Тебе везет, парень… – вздохнул кресильон. – Силовое поле».
Ну как же так? После всего, что пришлось пережить! Это нечестно!
Велька безнадежно оглянулся и на всякий случай толкнулся в радужную круговерть. Его деликатно выперло обратно.
– Впустите! – закричал он. – Не имеете права!.. Я… я… человек в опасности!
«Вель, не надо, – взмолился кресильон. – Пойдем вдоль стены, пролом поищем… Кто знает, что с той стороны? Поле же! Силовое, не пшеничное».
«Ничего. Плевать мне на их поле!»
Велька вытащил идентификационный жетон:
– Я – гражданин Лувра! У меня право на труд, между прочим! И на отдых!
Динамик щелкнул и сообщил бесполым голосом:
– Поле закрыто бихевиористским замком. Вы желаете пройти его?
Если бы Велька немного подумал, он, конечно, отправился бы искать другой вход. За силовым полем находилось что-то важное. Такое, что лучше не соваться.
Военная база или секретная фабрика.
Когда цена велика, безопасность замков становится относительной. Можно подделать отпечатки пальцев, радужку глаза и даже геном. Можно подсмотреть пароль, купить или украсть ключ.
Но есть кое-что понадежнее.
Человеческое мышление, например.
На этом принципе и работает бихевиористсткий замок. Он задает несколько вопросов, иногда глупых, иногда детских или бессмысленных – неважно. Ответы его не интересуют. Правильного ответа вообще может не существовать. Замок интересует, какотвечают, а не что.
За спиною послышалось знакомое похрустывание. Разрыв между Велькой и крабами сократился до угрожающей величины.
– Да. Я желаю пройти.
Что-то шмякнуло в спину, и Велька заорал. Жесткие лапы царапнули ухо. Челюсти вцепились в плечо.
– Не двигайтесь!
Одна из арочных колонн открылась. Послышался треск, и макушку ощутимо припекло. Запахло паленым волосом. Велька едва удержался от того, чтобы схватиться за голову.
За плечом что-то лопнуло, и спину обдало густым и горячим. Однажды Велька засунул яйцо в микроволновку – такой же звук был. Да и соскребать со стенок пришлось порядочно.
Звук лопающегося хитина повторился снова и снова. Кто-то запищал, приборматывая, как ребенок. Велька стоял ни жив ни мертв.
– Теперь можете смотреть.
А посмотреть было на что. Крабы валялись грудами, на треснувших красно-черных панцирях розовели свежие язвы. Пахло… пахло вареными крабами. Под ногами дергался в агонии разведчик. Культи отрезанных лапок розовели гвоздиками печеного мяса.
– Я задаю вопрос, – буднично сообщил замок, – вы отвечаете. Время ограничено: об этом заботятся ваши преследователи. Ничего личного, но меня вы интересуете лишь в миг идентификации.
– Хорошо. Я… согласен.
– Тогда вопрос первый. Что это: оранжевое на одной ноге?
Велька задумался. Нашествие крабов замедлилось: потеряв разведчиков, стая решила не рисковать. На гребне холма кипела и ворочалась грязно-красная каша. Полуденное солнце обливало панцири масляными бликами.
«Долго на суше они не протянут, – решил Велька. – Повысохнут. Надо тянуть время».
«Лучше не тяни, – с сомнением протянул кресильон. – Эти замки такие психо… в общем, работают на нечетной логике».
«Крес, ну хоть ты мне помоги!»
«Я бы с радостью… Но замок наверняка отсеивает всех, кто обладает машинным мышлением. Я знаю тысячи вариантов ответа, но они тебе не годятся, понимаешь?»
Велька понимал. Ужасно обидно, когда кто-то оказывается прав и этот кто-то не ты.
Что ж, придется поднапрячься.
Итак, что это: оранжевое на одной ноге? Гриб? Стол? Монитор? Вариантов много. Тысячи не тысячи, но пару десятков, если хорошо посидеть, можно придумать.
Оранжевый одноног, например.
Генетически модифицированный апельсин.
А если зайти с другой стороны? От кого замок должен защищать то, что прячется на маяке?
От посторонних?
Вряд ли. Какие к черту посторонние на заброшенном острове!
От местной фауны?.. Велька поднял голову. Крабья каша уже перевалила через склон холма и медленно текла в сторону дороге. Движения мизантропов наполняла неуверенность. Так слепой водитель ощупывает лицо гибэдэдэшника, готовящегося выписать штраф за превышение. Нет. Крабов проще перестрелять, чем договориться.
Значит, остаются жители других доминионов. Лувр – планета пограничная, и враг номер один – асуры. Первый вопрос конечно же построен так, чтобы отсеять асуров. А остальные (в том, что будут и остальные, Велька не сомневался) выявят прочую нелюдь. И – кресильон прав – роботов тоже.
Хорошо. Что может вызвать затруднение у асура? Смутить, сбить с толку, вызвать расстройство? Чем асуры дорожат больше всего?