Страница:
Вайкери опустил оконное стекло и высунул голову:
— Привет.
— Привет. — Мужчина, одетый в пальто из грубого твида и обутый в высокие сапоги-веллингтоны, выглядел, самое меньшее, лет на сто. Собака ковыляла на трех ногах.
— В вашей деревне есть телефон? — спросил Вайкери.
Старик покачал головой. Вайкери готов был поклясться, что собака повторила его движение.
— Пока что никому не пришло в голову обзавестись. — Старик говорил на странном диалекте, да еще и не выговаривал столько звуков, что Вайкери с трудом понимал его.
— А где ближайший телефон?
— Это будет, пожал-что, в Моретоне.
— А где это?
— Сверните вона на тую дорожку, что по-за сараюшкою. Оставитя леворучь господский дом и пробирайтеся по-над деревьями в следующую деревню. Тама вам и будеть Моретон.
— Спасибо.
Когда автомобиль тронулся с места, собака яростно залаяла ему вслед.
Телефон оказался в пекарне. Дожидаясь, пока телефонистка соединит его с управлением, Вайкери жевал сэндвич с сыром. Ему хотелось поделиться с другими хотя бы крохами от вновь обретенного богатства, и потому он заказал две дюжины булочек для машинисток и девушек из архива.
Вскоре в трубке раздался голос Гарри.
— Я не думаю, что из той могилы в Уитчерче вырыли именно Кристу Кунст, — без предисловий сказал Вайкери.
— В таком случае, кто же?
— Это уже вы должны выяснить, Гарри. Свяжитесь со Скотланд-Ярдом. Узнайте, не пропала ли примерно в то же время какая-нибудь женщина. Начните с мест неподалеку от Уитчерча, в пределах двух часов езды, а если будет нужно, забирайте шире. Когда я вернусь, буду докладывать Бутби.
— Что вы собираетесь ему сказать?
— Что мы ищем мертвую голландскую женщину. Ему это должно очень понравиться.
Глава 18
Глава 19
— Привет.
— Привет. — Мужчина, одетый в пальто из грубого твида и обутый в высокие сапоги-веллингтоны, выглядел, самое меньшее, лет на сто. Собака ковыляла на трех ногах.
— В вашей деревне есть телефон? — спросил Вайкери.
Старик покачал головой. Вайкери готов был поклясться, что собака повторила его движение.
— Пока что никому не пришло в голову обзавестись. — Старик говорил на странном диалекте, да еще и не выговаривал столько звуков, что Вайкери с трудом понимал его.
— А где ближайший телефон?
— Это будет, пожал-что, в Моретоне.
— А где это?
— Сверните вона на тую дорожку, что по-за сараюшкою. Оставитя леворучь господский дом и пробирайтеся по-над деревьями в следующую деревню. Тама вам и будеть Моретон.
— Спасибо.
Когда автомобиль тронулся с места, собака яростно залаяла ему вслед.
Телефон оказался в пекарне. Дожидаясь, пока телефонистка соединит его с управлением, Вайкери жевал сэндвич с сыром. Ему хотелось поделиться с другими хотя бы крохами от вновь обретенного богатства, и потому он заказал две дюжины булочек для машинисток и девушек из архива.
Вскоре в трубке раздался голос Гарри.
— Я не думаю, что из той могилы в Уитчерче вырыли именно Кристу Кунст, — без предисловий сказал Вайкери.
— В таком случае, кто же?
— Это уже вы должны выяснить, Гарри. Свяжитесь со Скотланд-Ярдом. Узнайте, не пропала ли примерно в то же время какая-нибудь женщина. Начните с мест неподалеку от Уитчерча, в пределах двух часов езды, а если будет нужно, забирайте шире. Когда я вернусь, буду докладывать Бутби.
— Что вы собираетесь ему сказать?
— Что мы ищем мертвую голландскую женщину. Ему это должно очень понравиться.
Глава 18
Восточная часть Лондона
Найти Питера Джордана не составляло проблемы. Проблема состояла в том, чтобы найти его именно так, как надо.
Информация, предоставленная Фогелем, была очень хороша. В Берлине знали, что Джордан работал на площади Гросвенор-сквер в Главном штабе союзных экспедиционных сил, больше известном по аббревиатуре ГШСЭС. Площадь бдительно охранялась военной полицией, не допускавшей туда никого из посторонних. Берлин располагал и домашним адресом Джордана в Кенсингтоне, а также просто невероятно большим количеством информации о прошлом и привычках Джордана. Но среди всех этих данных не хватало подробного — лучше всего поминутного — распорядка его дня в Лондоне, а без него Кэтрин могла лишь гадать о том, как лучше всего произвести подход к объекту.
Лично вести слежку за Джорданом она не могла ни в коем случае — по целому ряду причин. Первой из них был вопрос ее собственной безопасности. Таскаться за американским офицером по лондонскому Вест-Энду было бы очень опасно. Ее могли заметить военные полицейские, а то и сам Джордан. Если у офицеров окажется хоть немного служебного рвения, они обязательно задержат ее для допроса, а в этом случае не слишком сложная проверка откроет им, что настоящая Кэтрин Блэйк умерла тридцать лет назад в возрасте восьми месяцев и что взрослая Кэтрин Блэйк является немецким агентом.
Вторая причина, не позволяющая ей заниматься изучением распорядка дня Питера Джордана, была чисто практической. Справиться с этой работой в одиночку было совершенно невозможно. И даже с помощью Нойманна. Как только Джордан сядет в штабной автомобиль, она окажется совершенно беспомощной. Не может же она остановить такси и сказать: «Поезжайте за тем американским военным автомобилем». Все таксисты предупреждены о той опасности, которую шпионы представляют для офицеров союзников. Скорее всего, таксист привезет ее прямиком в ближайший полицейский участок. Чтобы следить за Джорданом, ей требовался неприметный автомобиль, а лучше несколько, и неприметные люди, которые будут ходить за ним по пятам и стоять на посту около его дома.
Ей была совершенно необходима помощь.
А помощь мог оказать Вернон Поуп.
Вернон Поуп являлся одним из самых крупных и самых преуспевающих деятелей преступного мира Лондона. Поуп, вместе с родным братом Робертом, заправлял таким рэкетом, как вымогательство под видом защиты от преступников, содержал нелегальные игорные заведения, целую систему проституции и вел чрезвычайно доходные операции на черном рынке. В самом начале войны Вернон Поуп привез в приемный покой больницы Сент-Томас Роберта с серьезным ранением головы, полученным во время бомбежки. Кэтрин быстро осмотрела раненого, поняла, что он находится в состоянии шока и что череп, возможно, пробит насквозь, и предприняла кое-какие меры: Роберт был немедленно доставлен к врачу и получил необходимую помощь. Благодарный Вернон Поуп оставил ей записку, в которой говорилось: «Я вам очень признателен. Если вам когда-нибудь понадобится что-нибудь, что будет в моих силах, не стесняйтесь обратиться ко мне».
Записку Кэтрин сохранила. Сейчас она лежала у нее в сумочке.
Склад Вернона Поупа каким-то образом пережил все бомбежки. Он возвышался, словно гордый неприступный остров, окруженный морями разрушения. Кэтрин не заглядывала в Ист-Энд почти четыре года. Опустошения здесь были просто чудовищными. В этих местах было крайне трудно проверять, есть за ней слежка или нет. Тут почти не осталось дверных проемов, в которые можно было бы зайти якобы по делу, совсем не было ни телефонных будок, где можно было бы имитировать разговор и осмотреться по сторонам, ни магазинов, где можно было купить какую-нибудь мелочь с той же целью, — лишь бесконечные горы развалин.
Некоторое время она рассматривала склад с противоположной стороны улицы, стоя под холодным, но, к счастью, слабым дождем. Она оделась в брюки, свитер и кожаное пальто. В это время двери склада распахнулись, и на улицу выехали, ревя моторами, три тяжелых грузовика. Пара хорошо одетых мужчин быстро закрыли створки, но Кэтрин все же успела мельком заглянуть внутрь. Там кипела работа.
Мимо прошла группа докеров, возвращавшихся с дневной смены. Она пристроилась в нескольких шагах за ними и направилась к складу Поупа.
Поблизости от ворот имелась небольшая калитка с электрическим звонком. Кэтрин нажала кнопку звонка, немного подождала — никакой реакции, — и нажала еще раз. Она чувствовала, что ее рассматривают. Вскоре калитка открылась.
— Чем мы можем быть тебе полезны, милашка? — приятный голос с ярко выраженным акцентом кокни[26] совершенно не подходил появившейся перед Кэтрин фигуре мужчины шести с лишним футов росту, с очень коротко подстриженными черными волосами и с маленькими очками на носу. Одет он был в дорогой серый костюм с белой сорочкой и серебристым галстуком. Под пиджаком перекатывались могучие мускулы, и казалось, что рукава вот-вот лопнут.
— Будьте любезны, я хотела бы поговорить с мистером Поупом. — Кэтрин вручила великану записку. Тот лишь мельком взглянул на нее; было похоже, что такие записки ему приходится видеть очень часто.
— Я спрошу босса, не найдется ли у него минуточки, чтобы повидаться с тобой. Заходи.
Кэтрин повиновалась, и калитка за ней захлопнулась.
— Руки за голову, милочка. Будь хорошей девочкой. Нет-нет, ничего личного. Мистер Поуп никого не впускает к себе без этого. — Стражник Поупа принялся обыскивать ее. Он делал это очень бойко, но совершенно непрофессионально. Когда он провел ладонями по ее грудям, она съежилась, словно от смущения. На самом деле ей пришлось одернуть себя, чтобы не проломить ему нос локтем. Он открыл сумочку, заглянул внутрь и вернул. Кэтрин ожидала этого, и потому пришла безоружной. Она ощущала себя голой, совершенно беззащитной. В следующий раз обязательно нужно будет взять с собой стилет.
Закончив обыск, громила повел ее через склад. Мужчины в комбинезонах загружали корзины с товарами сразу в полдюжины фургонов. В дальнем конце огромного складского помещения громоздились до потолка штабеля коробок, стоявших на деревянных поддонах: кофе, сигареты, сахар, а неподалеку возвышалась гора бочек с бензином. Тут же стояло, выстроившись в ряд, множество легких мотоциклов. Не могло быть сомнений в том, что бизнес Вернона Поупа шел наилучшим образом.
— Сюда, милашка, — указал громила. — Кстати, меня зовут Дикки. — Он ввел ее в грузовой лифт, закрыл двери и нажал кнопку. Кэтрин запустила руку в сумку, извлекла сигарету и взяла ее в рот.
— Извини, красотка, — остановил ее Дикки, неодобрительно погрозив пальцем. — Босс ненавидит курево. Говорит, что мы когда-нибудь узнаем, как лихо оно нас убивает. Кроме того, в нашей конуре столько бензина и взрывчатки, что если полыхнет, то слышно будет аж в Глазго.
— Ты только представь себе, Роберт! Кэтрин хочет, чтобы мы потратили три дня на выслеживание офицера американского военно-морского флота по всему Вест-Энду.
Роберт Поуп, все это время вышагивавший по кабинету целеустремленной походкой волка в клетке, ничего не сказал.
— Кэтрин, драгоценная, это же не наша специальность, — вновь обратился к ней Вернон Поуп. — Кроме того, представьте, что получится, если янки или наши британские мальчики из службы безопасности захотят присоединиться к вашей игре? Иметь дело с лондонской полицией — это одно. МИ-5 — это совсем другое.
Кэтрин снова извлекла сигарету.
— Вы не возражаете?
— Если уж это вам так необходимо... Дикки, подай ей пепельницу.
Кэтрин зажгла спичку, прикурила и сделала пару затяжек.
— Я видела на вашем складе, как хорошо вы оснащены. Провести такую слежку для вас не составит труда.
— Интересно, чего ради медсестре-волонтеру из больницы Сент-Томас может понадобиться слежка за офицером наших союзников? Роберт, я тебя спрашиваю?
Роберт Поуп понимал, что вопрос был чисто риторический (впрочем, такое слово было ему совершенно незнакомо), и потому вовсе не собирался отвечать. Вернон Поуп двинулся к окну, держа в ладони за донышко стакан со спиртным. Шторы затемнения были подняты, и из окна открывался вид на большие и малые суда, сновавшие в разные стороны по реке.
— Взгляните-ка, что немцы сделали с этим местом, — сказал он после долгой паузы. — Мы всю жизнь считали его центром мира, самым большим портом на земном шаре. А что же здесь теперь? Чертов пустырь! Никогда больше дела здесь не пойдут по-старому. Вы ведь не работаете на немцев, а, Кэтрин?
— Конечно, нет, — спокойно ответила она. — У меня имеются чисто личные причины для того, чтобы выяснить, чем и когда он занимается.
— Ну, если так, то ладно. Я действительно вор, но, тем не менее, я еще патриот. — Он сделал очередную паузу, а затем спросил напрямик: — Итак, зачем же вам нужна слежка за ним?
— Я предлагаю вам работу, мистер Поуп. И, если честно, мои причины вас не касаются.
Поуп повернулся всем корпусом и взглянул ей в лицо.
— Очень хорошо, Кэтрин. Вы умеете настаивать на своем. Мне это нравится. Кроме того, вы и впрямь были бы дурой, если бы стали рассказывать мне, что к чему.
Дверь спальни распахнулась, и оттуда вышла блондинка, облаченная в мужскую пеструю шелковую пижамную рубашку. Она была свободно перехвачена пояском вокруг талии, являя взорам длинные стройные ноги и маленькие, вызывающе вздернутые груди.
— Вайви, мы еще не закончили, — сказал Поуп.
— Я умираю от жажды. — Наливая себе джин и тоник, она внимательно рассматривала Кэтрин. — Ты еще долго собираешься торчать тут, Вернон?
— Недолго. Ничего не попишешь, любимая, дела. Ступай в спальню.
Вайви направилась к черной двери; крутые бедра играли под короткой пижамой. Прежде чем бесшумно закрыть дверь за собой, она бросила через плечо еще один взгляд на Кэтрин.
— Симпатичная девочка, — сказала Кэтрин. — Вам повезло.
Вернон Поуп негромко рассмеялся и покачал головой:
— Иногда мне очень хочется передать мое везение кому-нибудь другому.
Воцарилось продолжительное молчание. Поуп задумчиво расхаживал по комнате.
— Знаете, Кэтрин, я повязан во множестве темных дел, но это мне не нравится. Не нравится ни вот на столечко. — Для убедительности он ткнул ногтем большого пальца правой руки в середину ногтя указательного левой.
Кэтрин закурила еще одну сигарету. Возможно, она сделала ошибку, обратившись к Вернону Поупу со своим предложением.
— Но я все же исполню вашу просьбу. Вы помогли моему брату, и я дал вам обещание. Я человек слова. — Он сделал очередную паузу и медленно обвел ее взглядом с головы до пят. — Кроме того, кое-что в вас мне очень нравится. Очень.
— Я рада, что мы сможем организовать совместный бизнес, мистер Поуп.
— Но это обойдется вам не даром, милая. Мои дела связаны с большими накладными расходами. Я должен платить жалованье. А для вашего дела мне придется задействовать довольно много моих ресурсов.
— Именно поэтому я и пришла к вам. — Кэтрин опять полезла в сумку и достала конверт. — Что вы скажете насчет двух сотен фунтов? Сто сейчас и еще сто после передачи информации. Я хочу, чтобы за полковником Джорданом следили в течение семидесяти двух часов по двадцать четыре часа в сутки. Я хочу иметь поминутный распорядок его дня. Я хочу знать, где он ест, с кем он встречается и о чем они говорят. Я хочу знать, общается ли он с женщинами. Вы сможете это организовать, мистер Поуп?
— Конечно.
— Прекрасно. В таком случае, я свяжусь с вами в субботу.
— А как я смогу связаться с вами?
— Честно говоря, вы не сможете.
Кэтрин положила конверт на стол и поднялась.
Вернон Поуп любезно улыбнулся.
— Я ожидал, что вы именно так и ответите. Дикки, проводи Кэтрин к выходу. Подбери для нее чего-нибудь съестного. Немного кофе, немного сахара, может быть, еще говяжьей тушенки, если эта партия уже поступила. В общем, Дикки, сам знаешь, что у нас есть получше.
Вернону Поупу, в свою очередь, очень не нравилось, когда младший брат принимался задавать ему вопросы. У них было принято, что Вернон принимал деловые решения, а Роберт обеспечивал их выполнение, не стесняясь, если считал нужным, применить силу.
— Ничего такого, с чем мы не могли бы справиться, не происходит. Ты привесил к ней «хвост»?
— Дикки с мальчиками подцепили ее, как только она вышла со склада.
— Хорошо. Я должен знать, что из себя представляет эта женщина и во что она играет.
— Мне кажется, мы могли бы перевернуть всю эту историю в собственных интересах. Можно сделать подарочек полиции: потихоньку шепнуть им о заказе, только и всего.
— Ничего подобного мы делать не будем, тебе понятно?
— А может, тебе стоит немного больше думать о делах, а не только о том, как кому засунуть?
Вернон обернулся к брату и схватил его за горло.
— Заруби себе на носу: что я делаю — тебя нисколько не касается! И это куда лучше того, чем занимаетесь вы с Дикки.
Лицо Роберта налилось кровью.
— Что это ты на меня так уставился, Роберт? Или думаешь, я не соображаю, что делаю?
Вернон разжал пальцы.
— А теперь ступай на улицу — твое место там, а не здесь! — и удостоверься, что Дикки не потерял ее.
Она спустилась на станцию подземки, смешалась с вечерней толпой, прошла через туннель и появилась на противоположной стороне улицы. Там уже стоял автобус. Она вошла внутрь и села рядом с пожилой женщиной. Через запотевшее окно она видела, как Дикки с паническим выражением лица мчался, расталкивая прохожих, вверх по лестнице.
Ей даже на мгновение стало его жаль. Бедняга Дикки никак не мог состязаться с профессионалом. Вернон Поуп будет в ярости. А она не станет пренебрегать ни одной из мер предосторожности: возьмет такси, сменит еще два-три автобуса, пройдется пешком по Вест-Энду и лишь после этого направится домой.
А пока что она устроилась поудобнее, чтобы спокойно проехать несколько остановок.
— О, мой бог, Вернон. У тебя так стоит на меня или на ту суку?
Вернон раскинул полы ее шелковой пижамы и приспустил рубашку с ее плеч.
— Боюсь, что и на тебя, и на нее, — признался он и поцеловал ее еще раз.
— Ты был готов натянуть ее прямо там, в кабинете. Я это сразу заметила по твоему лицу.
— Ты всегда была большой умницей, малышка.
Она сама поцеловала Вернона.
— Когда она снова припрется?
— В конце недели.
— Как ее зовут?
— Она называет себя Кэтрин.
— Кэтрин, — повторила Вайви. — Какое чудесное имя. Она красивая.
— Да, — сухо бросил Поуп.
— Каким же бизнесом она занимается?
Поуп рассказал ей о встрече; между ними не было никаких тайн.
— Похоже, дельце довольно деликатное. Я думаю, что нам удастся хорошенько надавить на нее.
— Ты очень умненькая девочка.
— Нет, я просто очень большая пакостница.
— Вайви, когда твои мозги начинают выдумывать гадости, я всегда это замечаю.
Она зло рассмеялась.
— У меня есть еще три дня, чтобы выдумать кучу гадостей, которые мы сможем устроить этой тетке, когда она вернется. А теперь, Вернон Поуп, сними штаны, чтобы я смогла облегчить твои страдания.
Вернон Поуп торопливо повиновался.
В следующую секунду в дверь негромко постучали, и, не дожидаясь ответа, в спальню вошел Роберт Поуп. Луч света из соседней комнаты упал прямо на кровать. Вайви, нисколько не стесняясь ни наготы, ни того положения, в котором их застали, с улыбкой взглянула на вошедшего. Зато Вернон взорвался гневом.
— Сколько раз я говорил, чтобы ты не совался сюда, когда дверь закрыта?
— Это важно. Она улизнула от нас.
— Как, черти бы вас побрали, это могло случиться?
— Дикки клянется, что на полминуты потерял ее из виду, и она тут же исчезла. Как сквозь землю провалилась.
— Господи боже!
— Никто еще не уходил от Дикки. Она профессионал, это точно. И мы должны держаться от нее как можно дальше.
Вайви почувствовала легкий приступ паники.
— Роберт, выйди отсюда и закрой дверь.
Как только Роберт ушел, Вайви игриво лизнула ухо Вернона.
— Ты ведь не собираешься слушать этого маленького гомика, правда, Вернон?
— Конечно, нет.
— Вот и хорошо, — сказала она. — А теперь что ты скажешь?
— О, мой бог, — простонал Вернон.
Найти Питера Джордана не составляло проблемы. Проблема состояла в том, чтобы найти его именно так, как надо.
Информация, предоставленная Фогелем, была очень хороша. В Берлине знали, что Джордан работал на площади Гросвенор-сквер в Главном штабе союзных экспедиционных сил, больше известном по аббревиатуре ГШСЭС. Площадь бдительно охранялась военной полицией, не допускавшей туда никого из посторонних. Берлин располагал и домашним адресом Джордана в Кенсингтоне, а также просто невероятно большим количеством информации о прошлом и привычках Джордана. Но среди всех этих данных не хватало подробного — лучше всего поминутного — распорядка его дня в Лондоне, а без него Кэтрин могла лишь гадать о том, как лучше всего произвести подход к объекту.
Лично вести слежку за Джорданом она не могла ни в коем случае — по целому ряду причин. Первой из них был вопрос ее собственной безопасности. Таскаться за американским офицером по лондонскому Вест-Энду было бы очень опасно. Ее могли заметить военные полицейские, а то и сам Джордан. Если у офицеров окажется хоть немного служебного рвения, они обязательно задержат ее для допроса, а в этом случае не слишком сложная проверка откроет им, что настоящая Кэтрин Блэйк умерла тридцать лет назад в возрасте восьми месяцев и что взрослая Кэтрин Блэйк является немецким агентом.
Вторая причина, не позволяющая ей заниматься изучением распорядка дня Питера Джордана, была чисто практической. Справиться с этой работой в одиночку было совершенно невозможно. И даже с помощью Нойманна. Как только Джордан сядет в штабной автомобиль, она окажется совершенно беспомощной. Не может же она остановить такси и сказать: «Поезжайте за тем американским военным автомобилем». Все таксисты предупреждены о той опасности, которую шпионы представляют для офицеров союзников. Скорее всего, таксист привезет ее прямиком в ближайший полицейский участок. Чтобы следить за Джорданом, ей требовался неприметный автомобиль, а лучше несколько, и неприметные люди, которые будут ходить за ним по пятам и стоять на посту около его дома.
Ей была совершенно необходима помощь.
А помощь мог оказать Вернон Поуп.
Вернон Поуп являлся одним из самых крупных и самых преуспевающих деятелей преступного мира Лондона. Поуп, вместе с родным братом Робертом, заправлял таким рэкетом, как вымогательство под видом защиты от преступников, содержал нелегальные игорные заведения, целую систему проституции и вел чрезвычайно доходные операции на черном рынке. В самом начале войны Вернон Поуп привез в приемный покой больницы Сент-Томас Роберта с серьезным ранением головы, полученным во время бомбежки. Кэтрин быстро осмотрела раненого, поняла, что он находится в состоянии шока и что череп, возможно, пробит насквозь, и предприняла кое-какие меры: Роберт был немедленно доставлен к врачу и получил необходимую помощь. Благодарный Вернон Поуп оставил ей записку, в которой говорилось: «Я вам очень признателен. Если вам когда-нибудь понадобится что-нибудь, что будет в моих силах, не стесняйтесь обратиться ко мне».
Записку Кэтрин сохранила. Сейчас она лежала у нее в сумочке.
Склад Вернона Поупа каким-то образом пережил все бомбежки. Он возвышался, словно гордый неприступный остров, окруженный морями разрушения. Кэтрин не заглядывала в Ист-Энд почти четыре года. Опустошения здесь были просто чудовищными. В этих местах было крайне трудно проверять, есть за ней слежка или нет. Тут почти не осталось дверных проемов, в которые можно было бы зайти якобы по делу, совсем не было ни телефонных будок, где можно было бы имитировать разговор и осмотреться по сторонам, ни магазинов, где можно было купить какую-нибудь мелочь с той же целью, — лишь бесконечные горы развалин.
Некоторое время она рассматривала склад с противоположной стороны улицы, стоя под холодным, но, к счастью, слабым дождем. Она оделась в брюки, свитер и кожаное пальто. В это время двери склада распахнулись, и на улицу выехали, ревя моторами, три тяжелых грузовика. Пара хорошо одетых мужчин быстро закрыли створки, но Кэтрин все же успела мельком заглянуть внутрь. Там кипела работа.
Мимо прошла группа докеров, возвращавшихся с дневной смены. Она пристроилась в нескольких шагах за ними и направилась к складу Поупа.
Поблизости от ворот имелась небольшая калитка с электрическим звонком. Кэтрин нажала кнопку звонка, немного подождала — никакой реакции, — и нажала еще раз. Она чувствовала, что ее рассматривают. Вскоре калитка открылась.
— Чем мы можем быть тебе полезны, милашка? — приятный голос с ярко выраженным акцентом кокни[26] совершенно не подходил появившейся перед Кэтрин фигуре мужчины шести с лишним футов росту, с очень коротко подстриженными черными волосами и с маленькими очками на носу. Одет он был в дорогой серый костюм с белой сорочкой и серебристым галстуком. Под пиджаком перекатывались могучие мускулы, и казалось, что рукава вот-вот лопнут.
— Будьте любезны, я хотела бы поговорить с мистером Поупом. — Кэтрин вручила великану записку. Тот лишь мельком взглянул на нее; было похоже, что такие записки ему приходится видеть очень часто.
— Я спрошу босса, не найдется ли у него минуточки, чтобы повидаться с тобой. Заходи.
Кэтрин повиновалась, и калитка за ней захлопнулась.
— Руки за голову, милочка. Будь хорошей девочкой. Нет-нет, ничего личного. Мистер Поуп никого не впускает к себе без этого. — Стражник Поупа принялся обыскивать ее. Он делал это очень бойко, но совершенно непрофессионально. Когда он провел ладонями по ее грудям, она съежилась, словно от смущения. На самом деле ей пришлось одернуть себя, чтобы не проломить ему нос локтем. Он открыл сумочку, заглянул внутрь и вернул. Кэтрин ожидала этого, и потому пришла безоружной. Она ощущала себя голой, совершенно беззащитной. В следующий раз обязательно нужно будет взять с собой стилет.
Закончив обыск, громила повел ее через склад. Мужчины в комбинезонах загружали корзины с товарами сразу в полдюжины фургонов. В дальнем конце огромного складского помещения громоздились до потолка штабеля коробок, стоявших на деревянных поддонах: кофе, сигареты, сахар, а неподалеку возвышалась гора бочек с бензином. Тут же стояло, выстроившись в ряд, множество легких мотоциклов. Не могло быть сомнений в том, что бизнес Вернона Поупа шел наилучшим образом.
— Сюда, милашка, — указал громила. — Кстати, меня зовут Дикки. — Он ввел ее в грузовой лифт, закрыл двери и нажал кнопку. Кэтрин запустила руку в сумку, извлекла сигарету и взяла ее в рот.
— Извини, красотка, — остановил ее Дикки, неодобрительно погрозив пальцем. — Босс ненавидит курево. Говорит, что мы когда-нибудь узнаем, как лихо оно нас убивает. Кроме того, в нашей конуре столько бензина и взрывчатки, что если полыхнет, то слышно будет аж в Глазго.
* * *
— У вас серьезные запросы, — заметил Вернон Поуп. Он поднялся со своего удобного кожаного дивана и прошелся по комнате. Помещение походило не на простой кабинет, а скорее на маленькую квартирку — одна часть представляла собой гостиную, а в глубине располагалась кухня, оснащенная самой современной утварью. За двустворчатой дверью из черного тикового дерева находилась спальня. Дверь на мгновение приотворилась, и Кэтрин успела разглядеть за нею блондинку неглиже, которая с явным нетерпением ожидала окончания их встречи. Поуп плеснул себе еще виски. Он был высоким и красивым мужчиной с бледной кожей, щедро намазанными бриллиантином волосами и холодным взглядом серых глаз. Одет он был в прекрасно скроенный новый костюм, какие носят удачливые дельцы или представители династий богатых финансистов.— Ты только представь себе, Роберт! Кэтрин хочет, чтобы мы потратили три дня на выслеживание офицера американского военно-морского флота по всему Вест-Энду.
Роберт Поуп, все это время вышагивавший по кабинету целеустремленной походкой волка в клетке, ничего не сказал.
— Кэтрин, драгоценная, это же не наша специальность, — вновь обратился к ней Вернон Поуп. — Кроме того, представьте, что получится, если янки или наши британские мальчики из службы безопасности захотят присоединиться к вашей игре? Иметь дело с лондонской полицией — это одно. МИ-5 — это совсем другое.
Кэтрин снова извлекла сигарету.
— Вы не возражаете?
— Если уж это вам так необходимо... Дикки, подай ей пепельницу.
Кэтрин зажгла спичку, прикурила и сделала пару затяжек.
— Я видела на вашем складе, как хорошо вы оснащены. Провести такую слежку для вас не составит труда.
— Интересно, чего ради медсестре-волонтеру из больницы Сент-Томас может понадобиться слежка за офицером наших союзников? Роберт, я тебя спрашиваю?
Роберт Поуп понимал, что вопрос был чисто риторический (впрочем, такое слово было ему совершенно незнакомо), и потому вовсе не собирался отвечать. Вернон Поуп двинулся к окну, держа в ладони за донышко стакан со спиртным. Шторы затемнения были подняты, и из окна открывался вид на большие и малые суда, сновавшие в разные стороны по реке.
— Взгляните-ка, что немцы сделали с этим местом, — сказал он после долгой паузы. — Мы всю жизнь считали его центром мира, самым большим портом на земном шаре. А что же здесь теперь? Чертов пустырь! Никогда больше дела здесь не пойдут по-старому. Вы ведь не работаете на немцев, а, Кэтрин?
— Конечно, нет, — спокойно ответила она. — У меня имеются чисто личные причины для того, чтобы выяснить, чем и когда он занимается.
— Ну, если так, то ладно. Я действительно вор, но, тем не менее, я еще патриот. — Он сделал очередную паузу, а затем спросил напрямик: — Итак, зачем же вам нужна слежка за ним?
— Я предлагаю вам работу, мистер Поуп. И, если честно, мои причины вас не касаются.
Поуп повернулся всем корпусом и взглянул ей в лицо.
— Очень хорошо, Кэтрин. Вы умеете настаивать на своем. Мне это нравится. Кроме того, вы и впрямь были бы дурой, если бы стали рассказывать мне, что к чему.
Дверь спальни распахнулась, и оттуда вышла блондинка, облаченная в мужскую пеструю шелковую пижамную рубашку. Она была свободно перехвачена пояском вокруг талии, являя взорам длинные стройные ноги и маленькие, вызывающе вздернутые груди.
— Вайви, мы еще не закончили, — сказал Поуп.
— Я умираю от жажды. — Наливая себе джин и тоник, она внимательно рассматривала Кэтрин. — Ты еще долго собираешься торчать тут, Вернон?
— Недолго. Ничего не попишешь, любимая, дела. Ступай в спальню.
Вайви направилась к черной двери; крутые бедра играли под короткой пижамой. Прежде чем бесшумно закрыть дверь за собой, она бросила через плечо еще один взгляд на Кэтрин.
— Симпатичная девочка, — сказала Кэтрин. — Вам повезло.
Вернон Поуп негромко рассмеялся и покачал головой:
— Иногда мне очень хочется передать мое везение кому-нибудь другому.
Воцарилось продолжительное молчание. Поуп задумчиво расхаживал по комнате.
— Знаете, Кэтрин, я повязан во множестве темных дел, но это мне не нравится. Не нравится ни вот на столечко. — Для убедительности он ткнул ногтем большого пальца правой руки в середину ногтя указательного левой.
Кэтрин закурила еще одну сигарету. Возможно, она сделала ошибку, обратившись к Вернону Поупу со своим предложением.
— Но я все же исполню вашу просьбу. Вы помогли моему брату, и я дал вам обещание. Я человек слова. — Он сделал очередную паузу и медленно обвел ее взглядом с головы до пят. — Кроме того, кое-что в вас мне очень нравится. Очень.
— Я рада, что мы сможем организовать совместный бизнес, мистер Поуп.
— Но это обойдется вам не даром, милая. Мои дела связаны с большими накладными расходами. Я должен платить жалованье. А для вашего дела мне придется задействовать довольно много моих ресурсов.
— Именно поэтому я и пришла к вам. — Кэтрин опять полезла в сумку и достала конверт. — Что вы скажете насчет двух сотен фунтов? Сто сейчас и еще сто после передачи информации. Я хочу, чтобы за полковником Джорданом следили в течение семидесяти двух часов по двадцать четыре часа в сутки. Я хочу иметь поминутный распорядок его дня. Я хочу знать, где он ест, с кем он встречается и о чем они говорят. Я хочу знать, общается ли он с женщинами. Вы сможете это организовать, мистер Поуп?
— Конечно.
— Прекрасно. В таком случае, я свяжусь с вами в субботу.
— А как я смогу связаться с вами?
— Честно говоря, вы не сможете.
Кэтрин положила конверт на стол и поднялась.
Вернон Поуп любезно улыбнулся.
— Я ожидал, что вы именно так и ответите. Дикки, проводи Кэтрин к выходу. Подбери для нее чего-нибудь съестного. Немного кофе, немного сахара, может быть, еще говяжьей тушенки, если эта партия уже поступила. В общем, Дикки, сам знаешь, что у нас есть получше.
* * *
— Не нравится мне это дело, Вернон, — сказал Роберт Поуп. — Может быть, будет лучше, если мы его пробросим?Вернону Поупу, в свою очередь, очень не нравилось, когда младший брат принимался задавать ему вопросы. У них было принято, что Вернон принимал деловые решения, а Роберт обеспечивал их выполнение, не стесняясь, если считал нужным, применить силу.
— Ничего такого, с чем мы не могли бы справиться, не происходит. Ты привесил к ней «хвост»?
— Дикки с мальчиками подцепили ее, как только она вышла со склада.
— Хорошо. Я должен знать, что из себя представляет эта женщина и во что она играет.
— Мне кажется, мы могли бы перевернуть всю эту историю в собственных интересах. Можно сделать подарочек полиции: потихоньку шепнуть им о заказе, только и всего.
— Ничего подобного мы делать не будем, тебе понятно?
— А может, тебе стоит немного больше думать о делах, а не только о том, как кому засунуть?
Вернон обернулся к брату и схватил его за горло.
— Заруби себе на носу: что я делаю — тебя нисколько не касается! И это куда лучше того, чем занимаетесь вы с Дикки.
Лицо Роберта налилось кровью.
— Что это ты на меня так уставился, Роберт? Или думаешь, я не соображаю, что делаю?
Вернон разжал пальцы.
— А теперь ступай на улицу — твое место там, а не здесь! — и удостоверься, что Дикки не потерял ее.
* * *
Кэтрин заметила «хвост» через две минуты после того, как вышла со склада. Она была к этому готова. Такие люди, как Вернон Поуп, не удерживаются надолго в своем бизнесе, если не проявляют постоянной осторожности и подозрительности. Но слежка за ней велась очень неуклюже, по-любительски. Ведь именно Дикки встретил ее, обыскивал и провожал к своему боссу. Она отлично знала его в лицо. С их стороны было крайне глупо отправлять именно его следить за нею на улице. Отвязаться от него было очень просто.Она спустилась на станцию подземки, смешалась с вечерней толпой, прошла через туннель и появилась на противоположной стороне улицы. Там уже стоял автобус. Она вошла внутрь и села рядом с пожилой женщиной. Через запотевшее окно она видела, как Дикки с паническим выражением лица мчался, расталкивая прохожих, вверх по лестнице.
Ей даже на мгновение стало его жаль. Бедняга Дикки никак не мог состязаться с профессионалом. Вернон Поуп будет в ярости. А она не станет пренебрегать ни одной из мер предосторожности: возьмет такси, сменит еще два-три автобуса, пройдется пешком по Вест-Энду и лишь после этого направится домой.
А пока что она устроилась поудобнее, чтобы спокойно проехать несколько остановок.
* * *
В спальне было темно. Когда Вернон Поуп вошел и бесшумно закрыл за собой дверь, Вайви поднялась на колени на краю кровати. Вернон крепко поцеловал ее. Он был сейчас грубее, чем обычно. Вайви решила, что знает, почему. Она провела ладонью по его брюкам в паху.— О, мой бог, Вернон. У тебя так стоит на меня или на ту суку?
Вернон раскинул полы ее шелковой пижамы и приспустил рубашку с ее плеч.
— Боюсь, что и на тебя, и на нее, — признался он и поцеловал ее еще раз.
— Ты был готов натянуть ее прямо там, в кабинете. Я это сразу заметила по твоему лицу.
— Ты всегда была большой умницей, малышка.
Она сама поцеловала Вернона.
— Когда она снова припрется?
— В конце недели.
— Как ее зовут?
— Она называет себя Кэтрин.
— Кэтрин, — повторила Вайви. — Какое чудесное имя. Она красивая.
— Да, — сухо бросил Поуп.
— Каким же бизнесом она занимается?
Поуп рассказал ей о встрече; между ними не было никаких тайн.
— Похоже, дельце довольно деликатное. Я думаю, что нам удастся хорошенько надавить на нее.
— Ты очень умненькая девочка.
— Нет, я просто очень большая пакостница.
— Вайви, когда твои мозги начинают выдумывать гадости, я всегда это замечаю.
Она зло рассмеялась.
— У меня есть еще три дня, чтобы выдумать кучу гадостей, которые мы сможем устроить этой тетке, когда она вернется. А теперь, Вернон Поуп, сними штаны, чтобы я смогла облегчить твои страдания.
Вернон Поуп торопливо повиновался.
В следующую секунду в дверь негромко постучали, и, не дожидаясь ответа, в спальню вошел Роберт Поуп. Луч света из соседней комнаты упал прямо на кровать. Вайви, нисколько не стесняясь ни наготы, ни того положения, в котором их застали, с улыбкой взглянула на вошедшего. Зато Вернон взорвался гневом.
— Сколько раз я говорил, чтобы ты не совался сюда, когда дверь закрыта?
— Это важно. Она улизнула от нас.
— Как, черти бы вас побрали, это могло случиться?
— Дикки клянется, что на полминуты потерял ее из виду, и она тут же исчезла. Как сквозь землю провалилась.
— Господи боже!
— Никто еще не уходил от Дикки. Она профессионал, это точно. И мы должны держаться от нее как можно дальше.
Вайви почувствовала легкий приступ паники.
— Роберт, выйди отсюда и закрой дверь.
Как только Роберт ушел, Вайви игриво лизнула ухо Вернона.
— Ты ведь не собираешься слушать этого маленького гомика, правда, Вернон?
— Конечно, нет.
— Вот и хорошо, — сказала она. — А теперь что ты скажешь?
— О, мой бог, — простонал Вернон.
Глава 19
Лондон
Рано утром на следующий день Роберт Поуп и Ричард Доббс, больше известный как Дикки, были вынуждены против своей воли дебютировать в мире военного шпионажа, приступив к поспешно сымпровизированной слежке за коммандером Питером Джорданом. Если бы наблюдатели МИ-5 знали о том, как осуществлялась операция, они позеленели бы от зависти.
Еще до наступления сырого, леденяще холодного рассвета неподалеку от эдвардианского[27] дома Джордана в Кенсингтоне остановился грузовой автомобиль. В черном фургоне с выведенной на борту крупными буквами фамилией бакалейщика из Вест-Энда громоздились коробки с консервированными продуктами, а в кабине сидели двое сыщиков. Так они протомились почти до восьми часов: Поуп дремал, а Дикки нервно жевал отсыревшую булочку и пил кофе из бумажного стаканчика. Вернон Поуп грозил ему страшными карами за вчерашнюю оплошность с женщиной. «Будь я проклят, — говорил себе Дикки, — если упущу еще и Питера Джордана». Дикки, считавшийся самым лучшим водилой лондонского преступного мира, дал самому себе тайную клятву ехать вслед за Джорданом хоть по лужайкам Грин-парка, если возникнет такая необходимость.
Впрочем, без подобных героических поступков, похоже, можно было бы обойтись. В семь пятьдесят пять штабной автомобиль американских вооруженных сил остановился перед домом Джордана и дал сигнал. Дверь дома открылась, и оттуда вышел мужчина среднего роста и телосложения. Он был одет в форму ВМС США с темной шинелью и белой фуражкой. В руке он небрежно держал тонкий кожаный портфель. Выйдя из дома, он опустился на заднее сиденье и закрыл за собой дверь машины. Дикки так уставился на Джордана, что начисто забыл включить мотор. Когда же он наконец повернул ключ зажигания, двигатель один раз чихнул и смолк. Дикки выругался, потянул за ручку подсоса и снова включил мотор. На сей раз он заработал, и тайная слежка за Питером Джорданом началась.
Первая проблема возникла на Гросвенор-сквер. Площадь была переполнена такси и штабными автомобилями; там непрерывно суетились офицеры британской и американской армий.
Автомобиль Джордана пересек площадь, въехал в переулок и остановился перед небольшим домом без какой-либо вывески. Поставить машину перед ним на улице было совершенно невозможно. Автомобили стояли здесь по обеим сторонам, оставляя для проезда лишь одну полосу; взад-вперед по переулку прохаживался, лениво помахивая жезлом, регулировщик военной полиции в белом шлеме. Поуп выскочил из кабины и принялся слоняться по улице. Дикки на машине катался по переулкам вокруг площади. Через десять минут Джордан вышел из здания. На сей раз он нес тяжелый портфель, прикрепленный наручником и цепочкой к его запястью.
Как раз в этот момент подъехал Дикки. Поуп запрыгнул в машину, и они направились обратно на Гросвенор-сквер. Там они увидели, как Джордан вошел через главный вход в штаб ГШСЭС. Дикки нашел на Гросвенор-стрит место, откуда был хорошо виден вход в штабное здание, и выключил мотор. Через несколько минут к дому подкатил автомобиль, из которого вышел генерал Эйзенхауэр. Сверкнув своей знаменитой улыбкой, он тоже скрылся в ГШСЭС.
Даже если бы Поуп прошел подготовку в МИ-5, он вряд ли смог бы лучшим образом организовать дальнейшие действия. Поняв, что в одиночку они никак не смогут взять под контроль весь огромный комплекс, обладающий множеством дверей, он позвонил из телефона-автомата Вернону на склад и потребовал прислать еще троих человек. Когда они прибыли, он расставил их на посты: одного позади здания на Блэкберн-стрит, второго на Апперр-Брук-стрит и третьего на Аппер-Гросвенор-стрит. Два часа спустя Поуп снова позвонил на склад и потребовал прислать смену для этих троих — гражданским лицам было небезопасно подолгу ошиваться рядом с американскими штабными учреждениями. Если бы Вайкери и Бутби могли слышать переговоры братьев-преступников, то, возможно, нашли бы повод посмеяться, поскольку между Верноном и Робертом произошла точно такая же перебранка по поводу использования ресурсов, какие частенько возникают между кабинетными работниками и полевыми агентами. Впрочем, причины разногласий были здесь совсем не такими, как в МИ-5. Просто Вернону требовалось несколько доверенных людей для того, чтобы обеспечить отправку партии краденого кофе и отлупить владельца магазина, безбожно затянувшего с уплатой регулярной дани. В полдень они сменили машины. Место фургона бакалейщика занял точно такой же фургон, который, судя по надписи, принадлежал владельцу не существовавшей на самом деле прачечной. Его подготовили так наскоро, что слово было написано с ошибкой: «ПРАЧЕШНАЯ», а белые мешки были набиты не бельем, а старыми газетами. В два часа им принесли термос с чаем и пакет с бутербродами. Через час, покончив с едой и выкурив пару сигарет, Поуп почувствовал, что начинает волноваться. Джордан находился в штабе без малого семь часов. Уже начало смеркаться. Конечно, все стороны здания были под наблюдением. Если бы Джордан засиделся допоздна, то его отъезд во мраке затемнения было бы почти невозможно увидеть. Но в четыре часа, когда уже заметно стемнело, Джордан появился из того же главного выхода штабного здания.
Рано утром на следующий день Роберт Поуп и Ричард Доббс, больше известный как Дикки, были вынуждены против своей воли дебютировать в мире военного шпионажа, приступив к поспешно сымпровизированной слежке за коммандером Питером Джорданом. Если бы наблюдатели МИ-5 знали о том, как осуществлялась операция, они позеленели бы от зависти.
Еще до наступления сырого, леденяще холодного рассвета неподалеку от эдвардианского[27] дома Джордана в Кенсингтоне остановился грузовой автомобиль. В черном фургоне с выведенной на борту крупными буквами фамилией бакалейщика из Вест-Энда громоздились коробки с консервированными продуктами, а в кабине сидели двое сыщиков. Так они протомились почти до восьми часов: Поуп дремал, а Дикки нервно жевал отсыревшую булочку и пил кофе из бумажного стаканчика. Вернон Поуп грозил ему страшными карами за вчерашнюю оплошность с женщиной. «Будь я проклят, — говорил себе Дикки, — если упущу еще и Питера Джордана». Дикки, считавшийся самым лучшим водилой лондонского преступного мира, дал самому себе тайную клятву ехать вслед за Джорданом хоть по лужайкам Грин-парка, если возникнет такая необходимость.
Впрочем, без подобных героических поступков, похоже, можно было бы обойтись. В семь пятьдесят пять штабной автомобиль американских вооруженных сил остановился перед домом Джордана и дал сигнал. Дверь дома открылась, и оттуда вышел мужчина среднего роста и телосложения. Он был одет в форму ВМС США с темной шинелью и белой фуражкой. В руке он небрежно держал тонкий кожаный портфель. Выйдя из дома, он опустился на заднее сиденье и закрыл за собой дверь машины. Дикки так уставился на Джордана, что начисто забыл включить мотор. Когда же он наконец повернул ключ зажигания, двигатель один раз чихнул и смолк. Дикки выругался, потянул за ручку подсоса и снова включил мотор. На сей раз он заработал, и тайная слежка за Питером Джорданом началась.
Первая проблема возникла на Гросвенор-сквер. Площадь была переполнена такси и штабными автомобилями; там непрерывно суетились офицеры британской и американской армий.
Автомобиль Джордана пересек площадь, въехал в переулок и остановился перед небольшим домом без какой-либо вывески. Поставить машину перед ним на улице было совершенно невозможно. Автомобили стояли здесь по обеим сторонам, оставляя для проезда лишь одну полосу; взад-вперед по переулку прохаживался, лениво помахивая жезлом, регулировщик военной полиции в белом шлеме. Поуп выскочил из кабины и принялся слоняться по улице. Дикки на машине катался по переулкам вокруг площади. Через десять минут Джордан вышел из здания. На сей раз он нес тяжелый портфель, прикрепленный наручником и цепочкой к его запястью.
Как раз в этот момент подъехал Дикки. Поуп запрыгнул в машину, и они направились обратно на Гросвенор-сквер. Там они увидели, как Джордан вошел через главный вход в штаб ГШСЭС. Дикки нашел на Гросвенор-стрит место, откуда был хорошо виден вход в штабное здание, и выключил мотор. Через несколько минут к дому подкатил автомобиль, из которого вышел генерал Эйзенхауэр. Сверкнув своей знаменитой улыбкой, он тоже скрылся в ГШСЭС.
Даже если бы Поуп прошел подготовку в МИ-5, он вряд ли смог бы лучшим образом организовать дальнейшие действия. Поняв, что в одиночку они никак не смогут взять под контроль весь огромный комплекс, обладающий множеством дверей, он позвонил из телефона-автомата Вернону на склад и потребовал прислать еще троих человек. Когда они прибыли, он расставил их на посты: одного позади здания на Блэкберн-стрит, второго на Апперр-Брук-стрит и третьего на Аппер-Гросвенор-стрит. Два часа спустя Поуп снова позвонил на склад и потребовал прислать смену для этих троих — гражданским лицам было небезопасно подолгу ошиваться рядом с американскими штабными учреждениями. Если бы Вайкери и Бутби могли слышать переговоры братьев-преступников, то, возможно, нашли бы повод посмеяться, поскольку между Верноном и Робертом произошла точно такая же перебранка по поводу использования ресурсов, какие частенько возникают между кабинетными работниками и полевыми агентами. Впрочем, причины разногласий были здесь совсем не такими, как в МИ-5. Просто Вернону требовалось несколько доверенных людей для того, чтобы обеспечить отправку партии краденого кофе и отлупить владельца магазина, безбожно затянувшего с уплатой регулярной дани. В полдень они сменили машины. Место фургона бакалейщика занял точно такой же фургон, который, судя по надписи, принадлежал владельцу не существовавшей на самом деле прачечной. Его подготовили так наскоро, что слово было написано с ошибкой: «ПРАЧЕШНАЯ», а белые мешки были набиты не бельем, а старыми газетами. В два часа им принесли термос с чаем и пакет с бутербродами. Через час, покончив с едой и выкурив пару сигарет, Поуп почувствовал, что начинает волноваться. Джордан находился в штабе без малого семь часов. Уже начало смеркаться. Конечно, все стороны здания были под наблюдением. Если бы Джордан засиделся допоздна, то его отъезд во мраке затемнения было бы почти невозможно увидеть. Но в четыре часа, когда уже заметно стемнело, Джордан появился из того же главного выхода штабного здания.