Синельников Владимир. Смерть на острие иглы

   — Я смотрю, вы позаботились о пропитании для уставшей армии? — Хорь учтиво подал руку сидевшей без сил на земле девушке. — Жалко, что я не успел сообщить вам о своих вкусах.
   — Что? — Ешка с трудом поднялась и, опершись о руку Иванова родственника, вскинула на него недоуменные глаза.
   — Просто я люблю мясо с кровью, — улыбнулся Хорь, — а вы слишком пережарили этих птичек…
   Казалось бы, тупая шутка, но она помогла путникам прийти в себя и осознать, что бой действительно закончился победой. А где-то впереди уже запела труба.
   — Наш предводитель, однако, уцелел, — взглянул в ту . сторону Хорь, — и созывает оставшихся бойцов на последний штурм или на победный марш…
   Солдаты потянулись на звук трубы.
   — Пойдем и мы, — предложил Хорь, — а то дележ трофеев закончится — и мы вернемся с этой войны голодные и бедные, как церковные крысы.
 
   Ольгерд заткнул за пояс окровавленный топор и шагнул вперед. Он осторожно поднял яйцо и, повернувшись к Ешке, опустился на одно колено.
   — Валькирия, сошедшая с Асгарда, — торжественно начал правитель Западного царства, протягивая сверкающее яйцо девушке, — позволь вручить тебе эту святыню Изначальных гор в знак моего признания…
   Ешка приняла яйцо и слабо улыбнулась. Она еще не совсем пришла в себя после затраченных на отражение атаки сил.
   — Я надеюсь, что оно навсегда останется для тебя символом нашей победы над злобными бестиями, терроризировавшими мой народ, — между тем продолжал вдруг обретший красноречие викинг, — и никогда не даст…
   «Эге, — подумал Иван, — да он никак настроился на признание в любви».
   Судя по ехидно-злобной насмешке Шенда, стоящего неподалеку, ему на ум пришло то же самое.
   А дальше Иван действовал исключительно по какому-то наитию.
   — Да здравствует Ольгерд Доблестный, одержавший величайшую победу! — с криком повернулся он к стоящим вокруг воинам.
   — А-а-а! — раздался мощный рев сотен глоток, заглушивших громкое признание заслуг правителя Западного царства.
   Ольгерд недовольно сверкнул глазами в сторону Ивана, но рев не прекращался. Войско желало приветствовать своего предводителя. Ольгерд вышел к воинам, и его поглотила восторженная толпа.
   А вечером для ликующего войска был устроен пир. Выкатывались огромные бочки с вином, на кострах жарились целыми тушами быки и бараны. Солдаты похвалялись трофеями, награбленными в опустевших пещерах гарпий. И опять правителю Западного царства пришлось находиться среди своих приближенных. Положение обязывало разделить радость победы с рядовыми. Так всегда делал отец Ольгерда, и сыну, как бы ему этого ни хотелось, пришлось последовать примеру Верга Победоносного.

…Беги домой

   — Я бы не советовал присоединяться к этой толпе, — одернул Севу Хорь, когда тот решил направиться к ближайшей бочке с выбитым днищем.
   — Почему?! — повернулся к нему конек-горбунок. — Разве мы не имеем права отпраздновать окончание нашего путешествия?!
   Но тут он взглянул на молчаливых и серьезных Ивана с Ешкой и замолк.
   — Путешествие еще далеко не окончено, — тихо произнес Хорь. — Теперь главная задача — выбраться отсюда живыми…
   — С какой это стати? — недоуменно спросил Сева. — Кто на этот раз неровно дышит к нашей компании? Шенд? Так он вроде обещался соблюдать нейтралитет…
   — Твой друг еще ничего не понял, — обратился Хорь к Ивану. — Нам надо определиться, в какую сторону трогать, и с наступлением темноты тихо исчезнуть из стана победителей. Тогда у нас в запасе будет целая ночь…
   — Да объясните же мне кто-нибудь, что происходит?! — возмутился Сева.
   — Если мы не сделаем отсюда ноги, правитель Западного царства завтра потащит Ешку под венец, — терпеливо пояснил ему Иван.
   — А выбивать из нее согласие будет, шантажируя жизнями ее друзей, — добавил Хорь.
   — Хм. — Сева замолк, переваривая услышанное. — Тогда, конечно, другое дело… А в какую сторону нам бежать? — вдруг дошло до него. — Мы не знаем в этом мире ни одного портала… Может, ты всю жизнь желала быть царицей? — повернулся он к девушке. — Тогда твоя мечта — вот, — Сева указал куда-то в толпу, — тусуется возле одной из бочек с рядовым составом. И мы на досуге смогли бы обдумать, как выбраться из этого захолустного мирка…
   Ешка ничего не успела ответить коньку-горбунку. Только лицо ее стало пунцовым от прилившей крови. Иван поспешно схватил девушку за руку, опасаясь, что она в запале может шарахнуть чем-нибудь магическим по невоздержанному на язык Севе. Конек-горбунок тоже почувствовал, что перегнул палку, и попятился за широкую спину Хоря.
   — Действительно, — Иван изо всех сил старался разрядить обстановку, — куда двигаться? — Он повернулся к Ешке: — Ты ничего не чувствуешь?
   Девушка качнула отрицательно головой, все еще не сводя нехорошего пристального взгляда с конька-горбунка.
   — Ну что ты на меня так смотришь? — решился открыть рот Сева. — Ну ляпнул лишнее… с кем не бывает… извини, больше не повторится.
   Иван широко открыл глаза, глядя на Севу. Кающийся в своих ошибках конек-горбунок?! Это было и в самом деле редчайшее зрелище.
   — Тебе Веда оставляла что-нибудь в подарок? — спросил Ивана Хорь.
   — Да. — Иван потянул за шнурок на шее, выуживая из-под рубашки куриного бога.
   — Узнаю нашу предусмотрительную ведунью, — посветлел лицом Хорь. — Положи амулет на ладонь, — приказал он Ивану, — и представь, что ты хочешь уйти в другой мир…
   Иван молча выполнил распоряжение. Камешек долгое время лежал, потом дрогнул и развернулся градусов на восемьдесят, показывая вытянутой, заостренной стороной на юго-восток.
   — Запомните направление, — указал туда же Хорь. — В той стороне находится портал…
 
   Наступившая ночь сохранилась в памяти Ивана кошмаром бешеной скачки. Хорь ловко увел трех лошадей от коновязи, и они покинули полупьяный лагерь с наступлением сумерек. Все, за исключением Ивана, каким-то образом ориентировались в темноте, и ему пришлось полностью положиться на своих спутников. Да и, честно говоря, Ивану было не до определения направления. Все силы уходили на то, чтобы просто удержаться в седле. Он временами с ужасом думал о своей пятой точке, когда лошади замедляли ход, а парящий где-то в ночном небе Сева отправлялся вперед на разведку. После таких испытаний ему как минимум неделю придется спать на животе и есть стоя.
   Рассвет застал их посреди степи. А когда местное светило показало свой краешек над горизонтом, позади беглецов заклубилось плотное облако пыли.
   — Быстрее! — нахлестывая лошадь, прокричал Хорь.
   — Лошадей угробим!
   — Если нас застанут в этом месте, лошади уже не понадобятся!
   Они понеслись дальше к еле видным впереди холмам, безжалостно загоняя исходящих пеной лошадей. Но погоня приближалась гораздо быстрее. Очень скоро преследователей можно было разглядеть невооруженным взглядом. И стало ясно, почему они нагоняют. Всадники шли о двуконь, поочередно пересаживаясь с одного на другого.
   — Кажется, не успеваем! — прохрипел Хорь, оказавшись недалеко от Ивана.
   И тут Иван почувствовал, как что-то ворочается у него в кармане, стремясь вырваться наружу. Он сунул руку в карман и наткнулся на клок шерсти снежной рыси.
   «А, была не была, — мелькнула дикая мысль. — Зачем-то же она мне его оставила…»
   Он выхватил белоснежный клок и бросил его в направлении погони. Порыв ветра закрутил подарок и развеял его в голубом небе.
   «Нет, — на этот раз родилась печальная мысль, — это, к сожалению, не сказка, и чуде…»
   Он не успел додумать, как над головой раздался дикий вопль Севы. Конек-горбунок развернулся в сторону преследователей и радостно орал что-то непонятное.
   Позади творилось что-то странное. Воздух подернулся молочной дымкой, белые вихри, вначале еле видимые, быстро наливались угрожающей силой, в воздухе закружились невиданные здесь снежинки, и на полураздетых степняков Ольгерда обрушилась настоящая северная пурга.
   Они снова поскакали вперед, если только это можно было назвать скачкой. Лошади уже хрипели, а когда до холмов оставалось рукой подать, пал скакун вначале под Хорем, а потом под Иваном. Конь Ешки еще стоял на ногах, но отказывался двигаться вперед, поводя налитыми кровью глазами.
   А позади опять показались преследователи. Пурга довольно сильно проредила их ряды, но всадников оставалось все еще слишком много.
   — Пошли, — Хорь мечом указал на холмы, — там у нас будет хоть какой-то шанс уцелеть…
   Они молча двинулись в указанном направлении, оставив после себя два лошадиных трупа и стоящего на ногах коня Ешки.
   Иван прикинул расстояние. По всему выходило, что до холмов они не успевают и с преследователями придется встретиться посреди голой и гладкой, как стол, степи. В таких условиях мериться силами с всадниками не смог бы даже Хорь. Он сунул руку в карман за черной веточкой Ниома. Как ни хотелось сохранить подарок Чернобога, но, видать, пришла пора использовать и его.
   Иван размахнулся и швырнул переливающийся черными бликами шипастый кристалл в преследователей.
   В степи вскипел черный пузырящийся вал. Первые всадники, не удержавшись, влетели на полном скаку в колышущийся мрак. А через некоторое время из этой черной стены вылетели мчащиеся на полной скорости скелеты в полном вооружении, на лошадях, лишенных всякой плоти. По сути, это были лишь остовы лошадей. Преследуемые остановились не в силах оторвать взгляда от этого апокалиптического зрелища. Скелеты всадников пронесло по степи несколько десятков метров, а потом они начинали рассыпаться, превращаясь в кучки синевато-белых костей.
   — Да-а, — прошептал потрясенно Хорь. — Ниомов бог не разменивается на мелочи…
   Но черный вал под лучами солнца быстро плавился, исходя темной дымкой и светлея на глазах.
   — Уходим! — первым опомнился все тот же Хорь. — Это их надолго не задержит.
   Они опять бросились к чертовым холмам. Задыхающемуся Ивану уже начало казаться, что они так и обречены всю жизнь бежать по голой, выжженной палящим солнцем степи, — а позади будет улюлюкать настигающая погоня.
   Когда они наконец-то добрались до холмов, с небес спикировал возбужденный Сева.
   — У тебя не осталось случайно еще какого-нибудь подарка от родственников? — прокричал он. — Иначе минут через десять преследователи будут здесь…
   Иван молча покачал головой, он не мог вымолвить ни единого слова после марафонского забега.
   — Ну тогда точно каюк, — констатировал Сева. — Нас-то не пожалеют. Разве что Ешка имеет шанс уцелеть и все-таки побывать в царицах…
   — Наверное, роль подарка в этом случае отведена мне, — мрачно усмехнулся Хорь. — Двигайте вот по этому проходу, — он указал на узкую тропу между двух крутых склонов. — А я попробую их удержать…
   — Ни за что! — почти хором заявили Ешка и Сева. — Мы не оставим тебя!
   Иван, все еще не могущий отдышаться, молча кивнул, подтверждая слова друзей.
   — Вам незачем гибнуть, — неожиданно мягко произнес Хорь. — Я чувствую, за холмами ваше спасение. А срок моего пребывания в мире все равно подходит к концу. — Он прислушался к чему-то внутри себя. — Меня зовут назад, и все, что я еще могу сделать для вас — это дать шанс добраться до портала…
   Ешка молча протянула ему самострел. Хорь взвесил кажущийся в его лапе игрушкой арбалет и серьезно произнес:
   — Спасибо.
   Ешка все так же молча обняла его и, поцеловав в губы, направилась вверх по тропе.
   — Ну ты прости меня, если что… — неловко произнес Сева, ткнувшись лбом в ладонь Хоря.
   — Всего хорошего, конь, — улыбнулся Хорь, потрепав горбунка по загривку. — Иван, — повернулся воин к потомку, дождавшись, пока его спутники удалятся на достаточное расстояние, — ты сможешь открыть это яйцо…
   — Да черт с ним! — прервал его Иван, расстроенный таким скорым и печальным расставанием.
   — Выслушай меня, — настойчиво продолжил Хорь. — Открой яйцо. Внутри действительно будет находиться игла. Достань ее и храни отдельно.
   — Ладно, — согласился Иван
   — Только, прошу тебя, сделай это так, чтобы никто не видел…
   Иван молча кивнул.
   — …даже твои спутники, — закончил Хорь и ткнул Ивана в плечо. — А теперь иди — и до встречи когда-нибудь…
   Иван повернулся и побрел по тропе.
   — И не забудь сделать так, как я сказал, — донесся снизу голос Хоря.
   Когда путники перевалили седловину между холмами, их глазам предстало знакомое зрелище.
   — Стоунхендж! — воскликнула Ешка.
   Действительно, перед ними высилось похожее сооружение. Только, в отличие от того, что довелось видеть на Торге Севе и Ешке, этот менгир находился в крайне запущенном состоянии. Видно было, что им очень давно никто не пользовался. Многие циклопические глыбы стояли вкривь и вкось, некоторые рухнули и вросли в землю.
   А на одной из глыб кто-то сидел.
   — Жаль, ты отдала самострел Хорю, — прошипел сквозь зубы Сева, — Придется разбираться с этим типом копытами и зубами.
   — Да кто там может быть? — недоуменно спросила девушка.
   — А ты еще не поняла? Милейший Шенд собственной персоной решил встретиться с нами в конечной точке, чтобы пожелать приятного пути…
   На Севу было страшно смотреть. Шерсть на коньке встала дыбом. Глаза дико горели.
   — Но, я надеюсь, он глубоко пожалеет об этом необдуманном шаге, — продолжил Сева, ускоряя шаг. — Ему предстоит на собственной шкуре убедиться, на что способен разъяренный конь…
   — Да с чего ты взял, что это местный дьявол? — Иван тоже ускорил шаги, стараясь не отставать от несшегося вперед Севы. — Он же обещал соблюдать нейтралитет.
   — И погоня просто по случайности вышла точно на наш след?
   — Ольгерд мог послать разъезды во все стороны…
   — Сомневаюсь, чтобы утром в лагере отыскалось столько трезвых солдат…
   Однако кровожадным устремлениям Севы было не суждено сбыться. Когда до первых камней оставалось несколько шагов, сидящий встал и повернулся к спешащим путникам.
   Стало ясно, что это никакой не дьявол, а маленький мальчик лет двенадцати на вид. А в следующий миг Иван узнал его.
   — Привет, — улыбнулся мальчик подошедшим. — Давненько же я вас жду. Уже начал волноваться, но Хорь оказался, как всегда, на высоте…
   — Ты кто такой? — резко притормозил Сева, взрыв копытами облако пыли.
   — Иван, — улыбнулся мальчик, — познакомь меня с твоими спутниками.
   — Ешка, Сева, — представил Иван конька и девушку. — А это Кешка.
   — Еще один родственник? — прищурился Сева.
   — Угадал, — весело кивнул Кешка. — Прошу в круг, — предложил он, — нам надо срочно покинуть этот мир, а то Хорь не сможет так долго сдерживать преследователей…
   — А ты-то откуда знаешь, если просидел все время здесь? — подозрительно поинтересовался Сева.
   — Может быть, я постараюсь объяснить тебе это, когда мы очутимся в безопасном месте? — предложил Кешка.
   — Да нас уже столько раз подставляли, что…
   Сева не успел договорить. Иван подтолкнул его в каменный круг и шагнул следом, держа за руку молчаливую Ешку.
   — Двинули? — весело подмигнул им Кешка, и воздух подернулся знакомым серебристым туманом.

В замке Кощея

   Они стояли посреди уже знакомого кабинета хозяина замка. Иван, Ешка, Сева и Кешка. Портал выбросил их за сутки пути до искомой точки. Кощей, все такой же элегантный, опершись о спинку кресла, с задумчивым интересом разглядывал вернувшихся.
   — Итак, я могу поздравить вас? — прервал он затянувшееся молчание.
   — И себя тоже, — пробурчал Сева.
   — Мы выполнили свою часть соглашения, — шагнула вперед Ешка, извлекая из сумки блестящее яйцо. — Теперь ваша очередь.
   — А вы не передумали? — поинтересовался с какой-то странной улыбкой Кощей.
   Ешка грозно нахмурилась, но ее опередил Сева.
   — Ты нам лапшу на уши не вешай! — заявил он. — Или останешься на всю жизнь однояйцевым. Ешка, не приближайся к нему!
   — Я бы мог и силой забрать принадлежащее мне имущество, — хмыкнул хозяин замка, — и вам не удалось бы противопоставить мне что-либо серьезное в этих стенах. Даже вместе с присутствующим здесь вашим новым знакомым…
   Иван взглянул на Кешку. Тот с интересом разглядывал окружающую обстановку, как будто происходящее в зале его не касалось. Поймав взгляд Ивана, он еле заметно пожал плечами, предлагая сделать выбор Ивану самостоятельно.
   — Но я привык соблюдать соглашения, — между тем продолжил Кощей. — Иван, вы тоже настаиваете, чтобы я выполнил обещанное и представил вам предмет ваших поисков?
   — Да, — кивнул Иван.
   — Предупреждаю, это будет неприятным открытием для вас, — произнес Кощей и театрально взмахнул рукой, — Прошу любить и жаловать. Моя жена Майя — богиня иллюзии. В русском фольклоре ее переиначили в Марью-искусницу.
   Иван с ужасом и изумлением наблюдал, как насупленное лицо Ешки пошло волнами и сквозь до боли знакомый образ проступила уже порядком подзабытая девушка. Статуэтка ожила.
   — Ты что делаешь, козел?! — ринулся вперед конек-горбунок.
   — Стой, Сева, — произнесла девушка. — Я действительно Майя. Ешка была всего лишь образом.
   — Как так? — наконец выдавил из себя первые слова пораженный до глубины души Иван.
   — В Книге Судеб, Ваня, — повернулась в его сторону Майя, — было начертано, что артефакт смогут добыть Иван да Марья. Вот и пришлось привлечь тебя таким несколько необычным способом. Потому что иначе ты не согласился бы…
   — Таскать каштаны из огня для соседа? Да еще такого? Конечно, не согласился бы. — Иван опять кинул взгляд на Кешку.
   Тот с печальной улыбкой смотрел на потомка и молчал.
   — Так что не обессудь, Ваня. — С этими словами Майя протянула яйцо Кощею.
   — Да оно же пустое! — воскликнул он, едва сверкающий артефакт оказался у него в руках.
   Иван дернул рукой, и из рукава в ладонь ему скользнул граненый острый стержень, который он извлек из яйца прошлой ночью, когда все спали. Он еще раз взглянул на Кешку, но тот продолжал упорно молчать.
   — Я бы просил вас вернуть принадлежащую мне вещь, — безошибочно определил владельца иглы Кощей.
   — Я в свою очередь тоже привык соблюдать соглашения, — с любезным видом ответил Иван, — но, как и вы, несколько видоизменю процесс передачи…
   — Прошу вас не делать необдуманных движений, — несколько обеспокоено произнес Кощей. — Это может привести к непредсказуемым последствиям лично для вас.
   — А кто вам сказал, что я не все обдумал? — спросил Иван.
   И метнул граненый стержень в грудь Кощею.
 
   В тот же момент раздался тонкий, печальный звук лопнувшей струны, и, казалось, загустел сам воздух. Присутствующие в зале застыли. Зависла и игла в нескольких сантиметрах от груди хозяина замка, вскинувшего навстречу ей ставшие ослепительно белыми руки.
   Иван наконец почувствовал, что может шевелиться.
   — Ну вот ты меня и нашла, — послышался сбоку спокойный голос Кешки.
   Иван повернулся к мальчику и увидел, что в зале добавился еще один персонаж, при одном взгляде на которого холодело в груди. Высокая фигура в длинном белом плаще с капюшоном, совершенно скрывающим лицо. Если у Ивана еще и оставались сомнения в личности вновь прибывшей, то коса с длинной ручкой, покоящаяся на ее плече, вмиг развеяла все сомнения.
   Смерть почему-то стояла, в нерешительности поворачивая голову то в сторону Ивана, то в сторону Кешки.
   — Не знаешь, кого выбрать? — усмехнулся Кешка. — Я тебе помогу. Ты отпускаешь Ивана, а взамен я добровольно следую за тобой…
   Жуткая фигура в белом некоторое время размышляла и, приняв решение, двинулась в сторону Кешки.
   — Дай мне несколько минут для прощания, — произнес Кешка.
   Смерть, так и не произнеся ни слова, замерла на полдороге.
   — Ну что, родственник, — повернулся к Ивану Кешка, — вот ты и принял решение самостоятельно. К сожалению, только в сказке сломавший иглу оставался жив. Применение этого артефакта убивает как его хозяина, так и временного владельца…
   — Что же ты мне не сказал этого раньше? — вскричал Иван.
   — Против Судьбы не попрешь, — качнул головой Кешка.
   — Она пришла за мной? — Иван кивнул в сторону замершей фигуры в белом.
   — Да, — кивнул Кешка. — Только я ее переубедил…
   — Но я не могу принять такую жертву с твоей стороны!
   — Я тоже имею право на самостоятельное решение, — развел руками Кешка.
   — Почему эта дама так легко согласилась на обмен?
   — Она уже не одну сотню лет гоняется за мной, — грустно улыбнулся Кешка. — Но ей никак не удается застать меня врасплох. Поэтому она и согласилась так быстро с моим предложением..
   — Но я не могу… — опять начал Иван.
   — Все уже решено, — качнул отрицательно головой мальчик, обрывая Ивана. — Прощай.

Сказка вся…

   Иван сидел на камне-указателе у знакомого перекрестка и хмуро изучал стоящего перед ним с виноватым видом Севу.
   — Я который раз тебе повторяю, что не имел никакого отношения к этой интриге, — оправдывался конек-горбунок. — И так же, как и ты, только сегодня узнал, что меня подставили…
   — И тетка тебе ничего не сообщила, когда отправляла проследить за лопухом родственником?
   — Абсолютно ничего, — прижал копыта к груди Сева, смотря кристально чистым взглядом в глаза Ивану.
   — Что ж, пожалуй, я поверю тебе на первый раз, — задумчиво произнес Иван. — Хотя и не исключено, что опять моя вера в чистое и доброе потерпит сокрушительное поражение…
   — Клянусь!! — У Севы на глазах от избытка чувств выступили слезы. — Да я за тебя жизнь отдам!
   — Только не надо громких клятв, — поморщился Иван. Ему в который раз пришли на ум недавние события, а вслед за этим накатила тягучая тоска.
   — Что ты собираешься делать дальше? — осторожно спросил Сева у помрачневшего Ивана.
   — Наведаюсь к Волху Буреломычу и поинтересуюсь по поводу одной сотрудницы, — медленно произнес Иван. — Что-то я не верю словам Марьи-искусницы, или как там ее еще звали, насчет образов…
   — А если безрезультатно? — продолжал допытываться конек-горбунок.
   — Вернусь сюда и для начала набью морду Салтану Третьему, — мстительно произнес Иван. — Навещу Хозяйку озера…
   — Зачем? — в ужасе воскликнул Сева.
   — Она хотела узнать у меня о любви, — вздохнул Иван, — но я был настолько глуп, что не понял и не смог ей ничего рассказать…
   — А потом?
   — Прогуляюсь вот по этой тропе. — Иван кивнул на одну из тропинок, уходящих от валуна-указателя. — Мне все время кажется, я должен найти на этой дороге что-то главное…
   — Как ты смотришь на участие в прогулке старого, испытанного друга? — моргнул плутоватым, косящим глазом Сева.
 
   Январь — декабрь 2004 г.