Скай Кристина. И придет рассвет

Глава 10

   Пальцы Торна проскользнули в волосы Индии, освобождая их от уродливого грязного чепца.
   – Какая же вы дурочка, – прошептал он возле самой ее щеки. – Вы всегда уверены в том, что все сойдет вам с рук?
   – Всегда, – солгала Индия, чувствуя, как бьется ее сердце. Желание вдруг пронзило каждую клеточку ее тела. – Отпустите меня. Я абсолютно здорова.
   – Возможно. А вот я, кажется, нет.
   Он говорил так тихо, что она могла себе это и вообразить. Но он губами зарылся в ее волосы, а из его груди вырвался стон.
   Индия замерла. Она не поверила своим ушам. Может быть, где-то глубоко у него все же сохранились остатки памяти? У нее бешено заколотилось сердце. Она высвободила руку, положила ее ему на плечо и запрокинула голову.
   Девлин воспользовался этим и поцеловал ее в горло.
   – Дев, – прошептала она.
   – Нет, не говори ничего, – таким же шепотом приказал он.
   Он обхватил ее за бедра и крепко прижал к себе. Индия почувствовала, как его твердая плоть уперлась в ее бедро.
   Воспоминание об этом прикосновении жило в ней столько месяцев, что желание нахлынуло на нее, словно весенний дождь, и она непроизвольно тоже прижалась к нему.
   А он уже завладел ее губами и проник языком в рот. Индия не могла этому воспротивиться – она слишком долго мечтала об этом.
   Индия сжимала плечи Девлина, ее тело было напряжено и горело. Она не могла ни думать, ни дышать. Существовал только Девлин и это ужасное и прекрасное желание чувствовать его прикосновения.
   Их тела прижались друг к другу. Индия нежно покусывала Девлина, поддавшись первобытному женскому инстинкту обладания. Она слышала шуршание ткани, ощущала холодок на обнаженных плечах. Но все это было как в тумане.
   Когда вниз сполз корсаж платья, и обнажилась грудь, она почувствовала, как его сильные руки, а потом и горячие губы ласкают твердые соски.
   Да, это Дев, повторяла она про себя. Он воскрес из мертвых. Он не потерял память. В его прикосновениях столько ярости и умения. Где-то в подсознании он должен был сохранить память о неделях, которые они провели вместе.
   Ни о чем, не думая, Индия сползла вниз, словно искала что-то. А когда нашла, у нее перехватило дыхание.
   В следующую минуту он подхватил ее на руки и помчался вверх по лестнице в свою спальню. Там он положил Индию на кровать и голосом, полным страстного желания, сказал:
   – Вы победили, миледи. Я надеюсь, вы счастливы.
   В комнате было темно. Лишь свет луны проникал в открытое окно.
   Индия двигалась под ним. Ее глаза блестели, губы горели от его поцелуев.
   Но он оставался неподвижным.
   – Дев? В чем дело?
   В ее хриплом голосе было столько страсти, что Девлин Карлайл закрыл глаза и мысленно выругался. Она – его жена и не стеснялась своего желания.
   А он был просто глупцом, который опять пал жертвой ее чар. Каждая проведенная с ней секунда была опасна. Он не мог позволить себе близость, как бы его тело ни протестовало. Не мог до тех пор, пока не кончится этот несчастный маскарад, задуманный Веллингтоном.
   Но желание ослепляло его. Он уткнулся лицом в ее обнаженную грудь. Индия застонала и, выгнув спину, прижала его к себе.
   Этот явный знак любви разрывал ему сердце. Но он не может пойти дальше, твердил он себе. Не может до тех пор, пока не будет вправе дать объяснение, которое должно последовать за столь явным проявлением интимной близости.
   Если он позволит себе сделать это сейчас, он опозорит их обоих.
   Так уверял себя Торн – но ему было трудно убедить в этом свое тело.
   Он отпустил ее и медленно поднялся. Индия не сразу поняла его намерение. Ее прекрасные серо-голубые глаза были полны боли и неуверенности.
   – Дев? Куда ты?
   – Уже поздно. Вы, верно, очень устали, а я должен обрести контроль над собой. То, что я сделал, было безумием. Вы – гость в моем доме, леди Деламер.
   – Я твоя жена!
   – Это вы так говорите.
   – Ты все еще не хочешь это признать?
   – Я всего лишь мужчина. Под влиянием темноты и лунного света я чуть было не воспользовался вами.
   – Ты взял только то, что я, любя, тебе предложила.
   – В таком случае вы еще более глупы, чем я.
   Девлин закрыл глаза, чтобы не видеть ее. Но это не помогло отогнать воспоминания, которые ранили больше, чем то, что видели его глаза. Ее рыжие волосы разметались по подушке. Ее матово-белые груди, пышные с ярко-красными сосками, жаждали прикосновения его губ. Торн знал точно, что она сделает, если он снова до нее дотронется.
   Начнет стонать, двигаться и не успокоится до тех пор, пока он не удовлетворит ее желания.
   Его лоб покрылся испариной.
   – Да, я хочу вас. И это желание делает меня самым последним негодяем. Оно заставляет меня злоупотреблять воспоминанием, которого у меня нет.
   – Даже сейчас ты ничего не вспомнил?
   – Ничего. – Его лицо, казалось, высечено из гранита – такое оно было непроницаемое. – Вы прекрасны, леди Деламер. Ваше тело было бы смертельным искушением для любого мужчины. Только это может извинить мое поведение.
   Индия сжала кулаки. Его равнодушный взгляд заставил ее прикрыть свою наготу руками.
   – Убирайтесь.
   У нее было право прийти в ярость. Он сделал непростительное – подумал о том, о чем нельзя было думать, сказал то, что при других обстоятельствах никогда бы не сказал. И объяснить сейчас он тоже ничего не мог.
   Не мог до тех пор, пока не найдет сундук с драгоценностями Наполеона и не спасет страну от новой войны.
   Поэтому он холодно поклонился. Если он останется, то причинит ей еще большую боль. Эта мысль заставила его молча повернуться и выйти.
   Обуреваемый слепым желанием избавить Индию от боли, Девлин не заметил, как слезы, словно холодные бриллианты, покатились по ее щекам.
   Час спустя Девлин сидел перед камином, тупо глядя на огонь. Он все еще был погружен в свои невеселые мысли, когда услышал звук детских пальцев, царапавших дверь. Он поднял глаза.
   Алексис стояла в дверях, переминаясь с ноги на ногу, прижав к боку свою куклу.
   – Простите, что беспокою вас, папа. То есть ваша светлость. Но я подумала, что вы захотите знать.
   – Что знать, Одуванчик?
   – Что она ушла.
   – Ушла? – Девлин встал и направился к двери. – Кто? Ты ничего не выдумала?
   – Нет, это была она. Красивая леди.
   – Леди Деламер? – Девлин присел возле девочки.
   – Да, она. – Алексис посмотрела на него с недоумением. – А почему на тебе другая одежда? Утром ты был одет иначе. И ты весь в пыли. – Она дотронулась до его лба. – И шрама на лбу нет.
   Черт, подумал Девлин.
   – Просто свет падает иначе.
   Девочка попыталась заглянуть под темные волосы, свисавшие ему на лоб.
   – Но я не вижу никакого шрама.
   – А как ты узнала, что леди Деламер ушла из дома?
   – Я ее видела. На плечах у нее был старый плащ Марианны. Я стояла на лестнице, когда она уходила. – Помолчав, девочка добавила: – Она плакала.
   Девлин стиснул зубы. Он взял Алексис на руки и отнес в детскую.
   – Оставайся здесь с Марианной. Чилтон присмотрит за вами, пока меня не будет.
   – А куда ты идешь?
   – Пойду искать самую невозможную женщину на свете.
   Глядя вслед опекуну, Алексис нервно теребила свою старую куклу.
   – Будь очень осторожен, – прошептала она. – Он опять там. И теперь он наблюдает за всеми нами.

Глава 11

   Индия сломя голову бежала вниз по черной лестнице, опасаясь, что вдруг появятся Чилтон или сам Торн и помешают ее побегу.
   Торн придет в ярость. Ну и пусть! Она больше не может оставаться в доме ни минуты. Как же она была не права, надеясь, что прикосновение ее губ заставит Девлина все вспомнить! На память ей пришли моменты, когда он смотрел на нее и упивался ее наготой. Но в его взгляде была только страсть, а не узнавание. В этой темной спальне им двигала лишь похоть.
   Индия бежала по безлюдной улице, оглядываясь в надежде увидеть наемный экипаж. Главное сейчас – оказаться как можно дальше от дома Торна, а уж потом она позаботится о своей безопасности.
   Позади раздался цокот копыт, Индия обернулась и вдруг почувствовала, как кто-то крепко схватил ее за плечи.
   – Вам не следовало убегать. – Шрам на подбородке Девлина блестел в лунном свете.
   – Вот как! Вам захотелось еще позлорадствовать?
   – Я рассказал вам о причинах, черт возьми!
   – А мне не нужны ваши причины. Отпустите меня!
   Граф подхватил Индию на руки и понес к карете, которую оставил в конце улицы. Кучер услужливо распахнул перед ним дверцу.
   – Куда вы собираетесь меня везти? – спросила Индия, когда он сел в экипаж и захлопнул дверцу. Лошади сразу же рванули вперед, а он все еще удерживал ее на коленях.
   – Я еще не решил. Но такое впечатление, что никакие стены не смогут вас удержать.
   Индия что-то сердито пробормотала и ударила его в грудь.
   – Вы не смеете.
   – Я мужчина, а не святой. Сидите тихо, или вы пожалеете.
   – Я уже жалею, – прошипела Индия.
   Экипаж резко повернул за угол, она покачнулась, почувствовав резкую боль в боку. Но эта боль ничего не значила по сравнению с ощущениями от прикосновения его рук и твердого напряженного бедра.
   Господи, как ей освободиться от него, пока жар в крови не станет невыносимым?
   – Неужели вы не можете позволить мне уйти без скандала?
   – Так, как это сделали вы, – нет. Вас могли убить.
   – Смерть может быть разной. Я не вернусь. Что бы вы ни сделали, вы не можете меня заставить.
   Ей вдруг так сдавило грудь, что стало трудно дышать.
   – Вернетесь. Я об этом позабочусь.
   – Не выйдет. Не успеете оглянуться, а меня уже не будет. Я не желаю быть у вас узником.
   – Из-за того, что случилось в моей спальне? Если так, то можете не беспокоиться. Это никогда не повторится, уверяю вас.
   Холодный тон еще больше разозлил Индию. Неужели он настолько владеет собой, что может просто выкинуть ее из своих мыслей, словно угольную пыль из камина?
   У нее вдруг появилось отчаянное желание показать этому упрямому человеку, что он не так уж и неуязвим, как ему кажется. Когда экипаж снова занесло на повороте, она опять покачнулась и, не раздумывая, повинуясь только инстинкту, прижалась грудью к его груди.
   Он моментально напрягся.
   Многообещающее начало, подумала Индия и приступила к следующей атаке – положила руку ему на плечо.
   – Что вы делаете?
   – Проверяю вашу силу воли, милорд. Вы же уверяли меня, что умеете держать свои чувства под контролем. – Она говорила спокойно, но ее выдавал блеск в глазах. – Это на самом деле так? – Она запустила пальцы ему в волосы.
   – Перестаньте.
   – Так где же ваше хваленое самообладание?
   Все это было чистейшим безрассудством, да и опасно, но Индии было все равно. Все, что ей было нужно, – это увидеть, как Торн потеряет над собой контроль. Может, тогда ей удастся разгадать, какой он на самом деле?
   – Не переоцените свою удачу, миледи. – Его голос был тверд как гранит.
   – Опасаетесь, что не выдержите?
   – Остановитесь. Или мы оба об этом пожалеем.
   Но Индия – безрассудная, как истинная Деламер – его не слушала. Она наклонила голову, так что его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от нее, и остановила свой взгляд на его губах.
   И в этот момент ее план начал оборачиваться против нее. Каждый следующий жест возрождал в ней воспоминания о тех ласках, которым он научил ее в Брюсселе. Прежде чем она успела понять, как велика опасность, она забыла обо всем. То, что началось как обдуманная провокация, превратилось в наслаждение, в сладкую муку.
   Их взгляды встретились.
   – Вы не понимаете, что делаете.
   – Ошибаетесь, понимаю.
   – Вы так думаете? – Он нашел вырез платья и, просунув руку, стал опускать ее все ниже, пока не коснулся полных грудей. Индия беспокойно заерзала. – Вы все еще так думаете? И вы этого хотели от меня, миледи?
   На сей раз в его голосе было не только желание, но и гнев. Индия поняла, что она хватила через край.
   Ей вдруг стало страшно. Они были одни в карете, ехавшей по темной и безлюдной лондонской улице. Помочь ей было некому. Но все же это было лучше, чем пустота. Сто лет боли стоят одной ночи, если она узнает, что он ее не забыл.
   – Все еще жаждете опасности?
   Да, жаждет. И да поможет ей Бог, она жаждет его. Поэтому она не отшатнулась от его настойчивых пальцев и губ, которые последовали за ними.
   В мгновение ока она оказалась лежащей на его руке, а его губы сомкнулись вокруг соска. Она застонала и вся обмякла.
   И Торн, словно охотник, замечал каждое движение, свидетельствовавшее о ее слабости. Он еще ниже спустил ее платье, продолжая нежно покусывать сосок. Она вскрикивала от наслаждения.
   – Хотите опасности, миледи, – так вы ее получите!
   – А… ваша память?
   – К черту память. Может быть, я хочу того же, что хотел тот человек, которого не могу вспомнить. – Он сжал ее бедра, а в следующую секунду поднял юбки и нашел влажный бутон, готовый раскрыться навстречу его пальцам.
   – Дев, не надо. Если только ты не вспомнишь… Если это будут всего лишь прикосновения…
   – Слишком поздно, миледи. Но возможно, прикосновения – это единственный способ вернуть того человека, которого вы когда-то знали.
   Многие месяцы назад он был нежным, воздержанным, терпеливым, шаг за шагом приближая ее к пониманию собственного тела.
   Теперь этот терпеливый учитель исчез. Индия чувствовала, что Торн сгорает от страсти, и поняла, что он не учитель, а мужчина. Мужчина, который слишком долго воздерживался. Но Индия уже не могла остановиться – слишком велико было ее собственное желание. Дрожащими руками Индия начала расстегивать пуговицы его куртки.
   Однако Дев был сильнее ее. Он раздвинул ей ноги и, когда рука ощутила жар ее желания, хрипло простонал:
   – О Боже.
   Индия дрожала. За окном кареты раздавался цокот копыт, шум ветра, ржание лошадей, но она ничего не слышала, сметенная ураганом чувств, и не сопротивлялась.
   Где-то вдалеке башенные часы пробили два раза. Индия вспомнила бой других часов – в другое время и в другом городе, – когда двое влюбленных стояли, взявшись за руки, и слушали, как замирают последние звуки.
   – Я вернусь, – шептал тогда Девлин. – Я найду тебя, моя отчаянная Деламер, даже если мне для этого придется пройти мимо самого Наполеона.
   Индия вспомнила эти слова, глядя в лицо Торну. Боже мой, что, если это правда? Что, если он никогда не вспомнит? Если она потеряла его навеки, а вместо него остался человек, только на него похожий?
   – Остановитесь. – Она оттолкнула его руку, хотя желание противилось логике. – Я не могу. Вот так не могу.
   – Нет, сейчас. Я хочу точно знать, что потерял. Хочу услышать, как вы кричите и стонете от страсти. Я слишком долго ждал.
   Это был голос незнакомца. Его пальцы погружались все глубже и глубже. Зачем она позволяет ему это? Она позорит память о человеке, которого любила.
   – Нет, я не хочу с вами – с незнакомым человеком.
   Она услышала, как он тихо выругался. Его пальцы остановились, но он их не убрал.
   – Незнакомым? – горько засмеялся он. – Но я с самого начала сказал вам, кто я. Я – Девлин Карлайл и вместе с тем не он. Я просто, мужчина, миледи, подпавший под влияние ваших чар, одурманенный вашей страстью. Но я остановлюсь, если вы скажете, что хотите этого. Если вы сможете меня убедить.
   Он ждал.
   Чувствуя жесткое прикосновение его плоти, она поняла, что он все же не очень себя контролирует. А потом обнаружила, что он протиснул руку между нею и стенкой кареты, так что один ее бок оказался приподнятым. Положение было неудобным и даже болезненным, но он явно позаботился, чтобы перевязанная рана не касалась острых углов.
   Кем бы ни был этот человек, он, не раздумывая, защитил ее. Его благородство и честность были, вне всякого сомнения.
   Она тихо застонала и пошевелилась.
   Это был знак, которого ждал Торн. Он погрузился в нее еще глубже, а она начала извиваться от наслаждения и бесконечной муки.
   – Я хочу вас. Прямо здесь и сейчас. Вы мечта любого мужчины. Но вам этого недостаточно, не так ли? Вам всегда будут нужны объяснения и воспоминания, которых у меня нет. – Его глаза блестели от страсти. – Но воспоминание об этом – вот все, что мне сейчас нужно. – Большим пальцем он нашел самый скрытый бугорок ее желания.
   Индия вскрикнула. Ослепляющая волна захлестнула ее. А его пальцы двигались не переставая – нежно и искусно. И она растворилась в этом невероятном ощущении чуда.
 
   Он стоял в тени, наблюдая за темным окном второго этажа. Парадная дверь была заперта, занавески везде опущены. Свет постепенно гас в окнах огромного дома. Но человек не уходил. Его губы были сжаты, мысли – мрачнее ночи.
   – Пока еще ничего не кончено, – вслух поклялся он, сжав в руке розу, которую он взял из вазы на балу, – цветок с бледно-розовыми лепестками, напоминавшими ему щеки Индии Деламер. Лепестки один за другим падали на холодную мостовую и были безжалостно растоптаны каблуком сапога.
   Еще немного, и последняя награда будет у него в руках.
 
   Индия открыла глаза. Ее обуревали противоречивые эмоции.
   – Девлин, я…
   – Нет, не надо. – Его голос был тихим и напряженным. Он сидел напротив нее. В лунном свете черты его лица казались вылепленными рукой скульптора. – Поймите правильно. Это было нужно не только вам, но и мне, принцесса.
   – Принцесса? – неуверенно повторила она.
   – Вы могли бы быть ею. Гордость Деламеров видна в каждом вашем взгляде, в каждом жесте. Но сегодня мне надо было почувствовать, как бурлит в вас слепая страсть, понять, сможет ли ваша нежность и ваша страсть заполнить темную пустоту моей души. – Он помолчал. – Вы знаете, что такое темнота. Я понял это по вашим глазам.
   – Это был хаос, – вздрогнула она. – Раненые все прибывали и прибывали…
   Торн сжал губы.
   – Я не стану стыдить ни вас, ни себя. Не стану извиняться за то, о чем нисколько не жалею. И все же… – Он посмотрел в окно на тихие и пустынные в этот предрассветный час улицы. – Но в одном я клянусь. Это больше не повторится. Никогда.
   – Значит, все надо забыть, словно этого никогда не было?
   – Совершенно верно. По-другому нельзя. То, что произошло, не должно было произойти… и никогда больше не… – Он не закончил и наклонился к ней. – У вас кровь.
   Индия опустила глаза и с удивлением заметила темное пятно на боку.
   – Верно.
   Торн сорвал с себя шейный платок и приложил его к пятну.
   – Сидите спокойно. Какой же я глупец… – Он покачал головой. – Возможно, вы правы. Мой дом уже не безопасен для вас. – Он посмотрел на расплывающееся пятно крови и пробормотал: – Даже больший глупец, чем я думал… – Высунув голову в окно кареты, он крикнул кучеру: – Девонхем-Хаус! И гони побыстрей!
   Девлин сидел рядом с Индией, прижимая руку к ее ране.
   – Что, если для меня не имеет значения, вернется ли к вам память? Что, если я хочу принять вас таким, какой вы есть, Девлин Карлайл?
   – Ручаюсь, что это будет ненадолго. Ваше чувство собственного достоинства не позволит. И даже если вы меня примете, думаете, я соглашусь, зная, что могу вам дать лишь часть себя? Зная, что все будет основано на лжи и умолчании, которые, в конце концов, разобьют вам сердце? – Он схватил ее руку и поднес к губам. – Нет, я не вор. Тем более не буду вести себя как жалкий трус.
   Карета остановилась возле городского дома герцогини Крэнфорд.
   Прежде чем открыть дверцу, Торн посмотрел на Индию долгим взглядом. Потом молча поднял ее на руки.
   – Я могу идти сама.
   – А я вам этого не позволю.
   Дверь открыл заспанный лакей.
   – Кто… – Он испуганно протер глаза. – Миледи?
   – Да, Томас. Я снова дома. А ты можешь идти спать.
   – Но, миледи, у вас кровь… – Молодой лакей бросил на Торнвуда укоризненный взгляд.
   – Ты правильно заметил. Это потому, что она не знает значения слова «отдых». – Девлин почувствовал, как по его руке течет теплая струйка крови. – Я отнесу ее наверх, в ее комнату.
   – Но…
   Граф не стал ждать ответа. Он вошел и направился к лестнице, но был остановлен надменным дворецким.
   – Так где ее комната?
   Старый слуга, не удостоив его ответом, не сдвинулся с места.
   – Где ее комната, черт побери? Вы что, не понимаете английского языка?
   Индия положила ему руку на плечо, и он посмотрел на нее.
   – Не волнуйся. Сегодня вторник.
   – Вторник? Какое это имеет значение, хотел бы я знать, черт возьми? – взревел Торн.
   Индия недовольно поморщилась, и он понял, что ей не нравится, как он выражается.
   – Извините, принцесса. А теперь скажите, чем отличается вторник от других дней недели?
   – По вторникам Бич не разговаривает.
   – Ну, ясное дело, – буркнул Девлин. – Как я мог этого не знать. Поскольку ваш дворецкий не изволит говорить, скажите вы, где ваша комната.
   – Вверх по лестнице и налево.
   Однако Девлин успел сделать всего несколько шагов. На этот раз дорогу ему преградила дородная женщина со связкой ключей на поясе.
   – Извините, – сказал он, – но мне надо подняться по лестнице.
   Женщина не пошевелилась. Казалось, она вообще его не заметила.
   Девлин хотел было что-то сказать, но запнулся и посмотрел на Индию.
   – Только не говорите мне, что сегодня вторник и она…
   – Нет, не из-за вторника. Миссис Харрисон не признает присутствия в доме мужчины после полуночи каждую вторую неделю месяца. Это как-то связано с ее дядей, который обещал, что оплатит ей проезд в Вест-Индию, где она должна была встретиться со своим женихом и выйти за него замуж. К сожалению, дядя умер в состоянии страшного помутнения разума вследствие злоупотребления алкоголем, а его наследник отказался помочь миссис Харрисон и оплатить проезд. Таким образом, он лишил ее возможности любить. Бедняжка с тех пор так и не простила обоих мужчин.
   – Так почему же она «миссис»?
   – Простая формальность. Она так и не вышла замуж.
   Девлин нахмурился. Причуды прислуги казались Индии обычными, но он был поражен. В его семье к прислуге относились хорошо, но отстраненно. И уж конечно, его отец и мать никогда не интересовались тем, что любят или не любят их слуги и какие у них проблемы.
   Девлин подумал, что и он никогда не был привязан к тем, кто молча ему служил, пока он рос. Сейчас он вдруг понял, что от этого его жизнь, возможно, была намного беднее.
   Интересно, подумал он, обходя толстуху, чего еще можно ожидать, когда он поднимется по этой красивой витой лестнице?
   Но как только он занес ногу над первой ступенькой, Индия воскликнула:
   – Нет, не надо!
   Девлин удивленно поднял брови.
   – Что на этот раз? Нет, погодите, я сам догадаюсь. У вас гостит Наполеон, и никому, кроме него, не позволено ходить по этой лестнице, пока он в доме.
   – Нет, конечно. Но я понимаю. Вам смешно, что у нас существуют подобные ритуалы. Полагаю, постороннему человеку они могут показаться пустячными. Мне не раз об этом говорили.
   Ее лицо стало печальным, и Девлин пожалел о своих словах.
   – Они вовсе не пустячные. Просто к ним надо привыкнуть. А теперь, ради Бога, скажите, почему мне нельзя подняться по этой лестнице?
   Индия глянула на маленькие часики, приколотые к корсажу ее платья.
   – Потому что время уже за полночь.
   Девлин ждал. Несомненно, это что-то должно было означать, но он понятия не имел, что именно.
   – Видите, уже почти время. – Она посмотрела на лестницу.
   Девлин проследил за ее взглядом. На самой верхней площадке лестницы появилась высокая фигура, одетая в красную ливрею дома Крэнфордов. Девлин с изумлением увидел, как этот человек, перекинув одну ногу через перила, ловко соскользнул вниз. Преодолев расстояние в два этажа, он спрыгнул с перил перед Индией, неловко поклонился и, пробормотав: «Миледи», – пошел в сторону кухни.
   Только тогда Девлин заметил, что слуга хромает.
   – Что у него с ногами?
   – Альберт и его семья живут с нами всю жизнь. Он был с отцом во многих археологических экспедициях за границей. Во время сражения при Сьюдад-Родриго Альберта тяжело ранили. Отец пригласил самого известного хирурга, но ногу Альберт все же потерял. Папа настаивал на том, чтобы ему давали более легкую работу, но Альберт и слышать об этом не хотел. Каждую ночь он обходит весь дом, чтобы проверить, все ли в порядке. Ему было трудно спускаться и подниматься по нашим многочисленным лестницам, и мы с Айаном придумали этот способ. Вам не кажется, что для него так лучше?
   Граф Торнвуд лишь смотрел на нее в изумлении. Разве он в своей жизни хотя бы раз задумывался о том, как живется прислуге?
   – Вы правы, принцесса. Конечно, ему так легче. Вы хорошо с Айаном придумали.
   – Я рада, что и вы так считаете. Сейчас мы можем подняться. Ничего больше не произойдет в следующие четверть часа. Только вам не обязательно меня нести. Я вполне могу идти сама. Крови совсем немного, и бок почти не болит, уверяю вас.
   – Исключено. Я отнесу вас наверх и уложу в постель. И не вставайте до утра, до тех пор, пока не приедет хирург.
   – Вот как?
   – Да, именно так.
   В это мгновение что-то большое и серое загородило ему дорогу. Что еще? – подумал Девлин.
   Он глянул вниз и увидел зеленые глаза, длинную морду и оскал сверкающих белых зубов.
   Боже праведный! Это волк! Огромный зверь приготовился к прыжку, чтобы напасть на него!

Глава 12

   Девлин быстро развернулся и загородил собою Индию, пожалев, что у него нет с собой никакого оружия. Пригодилась бы даже обыкновенная трость – все лучше кулаков против этих острых клыков.