Скай Кристина. И придет рассвет

   Торн прислонился к стеклянной стене, глядя на герцогиню в притворном недоумении.
   – Ответ? Какой ответ?
   – Да вы, я вижу, нахал! Будто не знаете. Ответ на вопрос, что происходило между вами в последние три дня. А возможно, и раньше – хотя я не знаю, когда именно, поскольку Индия в Лондоне совсем недавно.
   Торн смахнул с рукава своего безупречно скроенного ярко-синего камзола невидимую пылинку.
   – Полагаю, вам лучше задать этот вопрос вашей внучке.
   – Так я и сделала, черт возьми! Но она ничего мне не сказала. Поэтому я испрашиваю вас.
   Торн пожал плечами.
   – Между нами ничего нет. После Ватерлоо я потерял память. Даже светила медицины не берутся сказать, вернется ли она ко мне когда-нибудь.
   – Должно быть, это чертовски неприятно.
   – Да, я тоже так считаю, ваша светлость.
   – Но вы все же не ответили на мой вопрос. Что произошло между вами, пока Индия была в вашем доме на Белгрейв-сквер? С тех пор девочка стала беспокойной. И не говорите мне, что виною тому рана, потому что меня не обманешь. Она всегда была здоровой и сильной.
   – Возможно, – осторожно начал Торн, – это как-то связано с чем-то, что сказала ваша внучка. Кажется, мы стали… довольно близки в Брюсселе.
   – Близки? Что это значит? Вы были в нее влюблены?
   – Похоже, что был. К несчастью, я потерял память и теперь не могу это ни подтвердить, ни отрицать. Больше мне нечего добавить, ваша светлость. На все вопросы придется отвечать вашей внучке. Однако все отношения, которые у нас, возможно, были, разумеется, следует считать разорванными.
   – Вот как? Это почему же?
   – Я считал это очевидным. Я уже не тот человек, каким был. Так что дальнейшие отношения только причинят ей боль.
   – Может быть, вы так считаете, потому что вам приходится сейчас заниматься другими делами?
   – Что?!
   – Мой дорогой мальчик, Бог наградил меня парой замечательных глаз. Ваш отец хотя и пройдоха, каких мало, часто выполнял разные дипломатические поручения короны, и у меня есть причина подозревать, что вы тоже занимаетесь подобными делами.
   – Кто вам сказал…
   – Во-первых, я заметила, как вы и секретарь лорда Веллингтона о чем-то серьезно разговаривали у входа в Королевскую академию искусств. К тому же этот самый секретарь герцога уже три раза за неделю побывал в вашем доме.
   – Вы поручили кому-то следить за моим домом!
   – Конечно, – невозмутимо ответила герцогиня. – Индия, в конце концов, моя единственная внучка. А теперь вы намерены рассказать мне, что в действительности происходит?
   – Ваше вмешательство нежелательно, ваша светлость. Я мог бы даже сказать – опасно.
   Глаза герцогини сверкнули.
   – Неужели? Вы мне угрожаете, самонадеянный юноша?
   – Не совсем. Это скорее предостережение. Будьте осторожны.
   – Вздор! Я уже очень долго живу на свете, чтобы сейчас начать осторожничать. К тому же не стану равнодушно наблюдать за тем, что может навредить моей семье. Вы меня поняли?
   – Прекрасно понял, ваша светлость. Но вы позволите дать вам небольшой совет? Есть вещи, которые вы не можете понять, – долг и ответственность; и это я не имею права обсуждать. Больше я ничего не могу сказать, но надеюсь, что вы оцените серьезность моих слов и постараетесь, чтобы другие члены вашей семьи вели себя соответственно.
   – Долг и ответственность? Не ожидала услышать эти слова от Карлайла. Ваш отец, конечно, был полным дураком до сорока лет. Потом у него появились проблески разума, но, к сожалению, он женился на женщине, которая решила промотать его состояние в течение первого же года замужества.
   Торн напрягся, но потом улыбнулся:
   – Ей это почти удалось. Среди ее других проектов было строительство зверинца. Она привезла двести павлинов и пять тонн мрамора из Италии на возведение дворца в греческом стиле на берегу реки. Отец худо-бедно занимался делами поместья, но все, что я помню, – это конюшни без лошадей и гостиные без единой картины.
   И дом, где никто никогда не смеялся. Герцогиня испытующе на него посмотрела.
   – А вы будете другим?
   – Можете быть уверены.
   Герцогиня помолчала.
   – Очень хорошо. Позвольте и мне дать вам совет. Моя внучка в сопровождении своего брата собирается в Воксхолл, чтобы принять участие в маскараде и посмотреть на фейерверк. Она будет в костюме пастушки и в голубой шелковой маске. Это страшное место, и если она вдруг окажется в опасности, ей, возможно, понадобится… помощь.
   – Вы решили взять на себя роль свахи, ваша светлость? – удивился Торн.
   – Это я предоставляю решать вам, мой мальчик.
   Когда герцогиня и Торн покинули оранжерею, Индия тихо выскользнула из своего укрытия и собралась уходить, но тут ей в лицо вдруг пахнул холодный ветер. Поскольку оранжерею всегда запирали, чтобы защитить бесценные орхидеи герцогини, Индию это удивило.
   Она прошла по длинному стеклянному коридору, который вел во двор дома, и обнаружила источник сквозняка. Два последних окна, обычно запертые, были распахнуты настежь. Индия выглянула наружу и заметила какое-то движение на крыше в тени трубы.
   Она стала внимательно осматривать крышу, но движение не повторилось. Решив, что у нее просто разыгралось воображение, она повернулась, чтобы уйти, но вдруг увидела четкие отпечатки ботинок, оставленные на песке, которым был посыпан пол. Следы песка были и на подоконнике.
   Значит, Торну было недостаточно выпытать у герцогини сведения о ее планах! Неужели он прислал кого-то следить за ней в доме бабушки?
   Она не позволит Девлину Карлайлу шпионить за собой. Она вообще не позволит ему вмешиваться в свою жизнь.
   Торн ожидает, что в Воксхолле она будет в костюме пастушки? Очень хорошо. Он и не догадывается, какие его ждут сюрпризы!
   Обдумывая свой план, Индия забыла о следах в оранжерее и открытых окнах. Костюм для Воксхолла еще не был готов: швея занималась тем, что обшивала золотой тесьмой вырез платья и пышные рукава.
   Платье было сшито из прозрачного шелка, и если надеть его без чехла, это вызовет жуткий скандал.
   Все дело как раз в этом шелке, уверяла ее портниха, а кто лучше мадам Грэ знал все о светских платьях и вкусах?
   Однако стоя перед большим зеркалом, Индия вдруг подумала о том, что сказал бы Дев, если бы увидел ее в этом платье, с распущенными волосами и в ярко-красной шелковой маске. Он же ждет, что она будет в костюме пастушки и голубой маске.
   Но о костюме пастушки сейчас не могло быть и речи. Она не собирается облегчать Деву задачу. Нет, она будет в соблазнительном костюме египетской царицы Нефертити. Она улыбнулась своему отражению – белое с золотом платье облегало фигуру; чтобы подчеркнуть сходство с царицей, одно плечо осталось обнаженным.
   Портниха вздохнула:
   – Мадемуазель склонна к эпатажу. Сегодня многие мужчины будут у ваших ног. А это ожерелье – вы хорошо придумали – прекрасно дополняет ваш наряд.
   Индия потрогала замысловатое ожерелье из лазурита и золотых медальонов с египетскими иероглифами, которые подарил ей один влюбленный в нее принц-бедуин, надеявшийся сделать ее своей семнадцатой женой. Ее отцу не понравилось предложение, потому что в то время ей едва исполнилось двенадцать, но в интересах дипломатии надо было обменяться подарками и купить лошадей, так что они покинули лагерь бедуинов, оставшись дорогими друзьями.
   Индия потрогала ожерелье и улыбнулась. Принц сказал ей, что она будет лучше всех женщин на свете и ни один мужчина не сможет перед ней устоять. Сбылось ли предсказание принца? Если так, хочет ли она в действительности заманить в ловушку Девлина или это попытка отплатить ему за все те страдания, которые он ей причинил?
   Индия поправила корсаж платья, который почему-то все время сползал ниже, чем ей этого хотелось. Конечно, модной быть хорошо, но она больше привыкла к старым рубашкам брата. Ей было как-то не по себе оттого, что грудь слишком открыта.
   – Вы просто верх совершенства, миледи, – уверила ее модистка. – Вы сведете с ума всех джентльменов.
   Индия сняла платье и отдала швее, чтобы та закончила работу. В это время в дверь постучали. Поскольку вторник уже прошел, Бич опять разговаривал. Индия улыбнулась невозмутимому слуге, который уже много лет служил в их доме, наблюдая за жизнью трех поколений Деламеров и твердой рукой управляя их домом.
   – Боюсь, что лорд Торнвуд принимает нас всех за сумасшедших, – сказала она, обращаясь к Бичу. – Странно. Я никогда не считала нас эксцентричными.
   – Я уверен, что граф не имеет права судить о членах вашей семьи, миледи.
   Индия поцеловала старого слугу в щеку. Тот смутился и откашлялся.
   – Извините, что потревожил вас, миледи, но там, внизу, трое детей, и они подняли страшный шум, уверяя, что им надо поговорить с вами. Мне дали понять, что они подопечные лорда Торнвуда.
   – Они здесь? Все трое? Ну и нахалы! Но я их хочу видеть. Бич, будь добр, попроси миссис Харрисон принести ореховый торт. У этих детей всегда такой голодный вид.
   Бич кивнул. Трудностей не будет, потому что кухарка тоже вернулась к своему обычному расписанию.
   – В чем дело, Бич?
   – Боюсь, может возникнуть проблема, миледи. Вы, верно, помните, что сегодня среда?
   – Черт возьми! – воскликнула она, зная, что дворецкий не удивится столь неприличному для леди выражению чувств. – Это означает, что в кухне нельзя топить плиту ввиду того, что сестра кухарки в этот день ушла в мир иной.
   – Совершенно верно.
   – Тогда придется использовать нашу маленькую плиту в оранжерее, и я сама приготовлю чай.
   – Но, миледи, так не годится.
   – Глупости, Бич, я никогда не любила соблюдать этикет. Проследи, чтобы плиту отнесли в дальний конец.
   – Слушаюсь. Но я останусь, чтобы убедиться, что вы не подожжете дом.
   – Какой же ты боязливый, Бич.
   Дворецкий лишь фыркнул.
   – Между прочим, ты заметил, что два окна в оранжерее открыты? Кто-то работал сегодня утром в кладовой?
   – Не знаю. Но я спрошу слуг, миледи. Если они увиливают от своих обязанностей, я сделаю им выговор.
   – Я уверена, что они не имели в виду ничего плохого. – Найти работу было не так-то легко, и Индия меньше всего хотела, чтобы кто-нибудь был уволен. А Бич непременно это сделает, если узнает, что кто-то из слуг провинился. – Возможно, бабушка решила подышать свежим воздухом, а потом забыла закрыть окна. Не беспокойся, Бич, я сама с ней об этом поговорю.
   Когда дворецкий ушел, Индия заметила, что из-под резной ножки зеркала торчит клочок бумаги. Наклонившись, она достала бумажку и прочитала:
   «Не ездите в Воксхолл, или вы об этом пожалеете».
   Предатель в ее собственном доме? Или кто-то залез через открытое окно оранжереи?
   Индия сунула записку в ящик и нахмурилась.
   Одно ясно: она обязательно поедет в Воксхолл и повеселится там на славу!

Глава 15

   Три пары любопытных глаз встретили Индию в желтой гостиной. Эндрю оторвался от изучения модели испанского галеона, Марианна – от большого коралла, привезенного с островов Южного моря. Алексис сидела в большом кресле, болтая ногами, и рассматривала рисунок на обоях. Старая кукла, как всегда, была зажата у нее под мышкой.
   Как только Индия вошла в гостиную, Алексис вскочила и закричала:
   – Она пришла! Я же говорила тебе, что она захочет нас увидеть, Эндрю!
   – Ну, конечно же!
   Алексис бросилась обнимать Индию. Смеясь, Индия взяла девочку на руки и села на позолоченную кушетку.
   Алексис взглянула на ножки кушетки, вырезанные в форме грифонов, и нахмурилась.
   – Тебе не нравится такая мебель? А во Франции это последний писк моды.
   – Правда? – неуверенно произнесла Алексис. – Но эти животные смотрят так сердито, что мне становится страшно.
   – Какая ерунда! – прервал ее Эндрю. – Алексис, это невежливо – критиковать мебель в доме леди Девонхем.
   – Я не нарочно. – Губы девочки задрожали. – Просто они такие необычные. Но к ним, наверно, можно привыкнуть. Так же, как к вашей замечательной волчице. Ее, кажется, зовут Луна?
   При звуке своего имени волчица насторожила уши.
   – Да, это моя красавица волчица. Ей здесь, в Лондоне, не слишком уютно, но мне было жаль оставлять ее в Норфолке.
   Эндрю расположился на диване, покрытом шкурой леопарда. Рядом лежали две нарядные подушки с грифонами, которых он стал рассматривать – тоже с явным сомнением.
   – Ваша семья, должно быть, любит коллекционирование. Вам повезло, что вы так много путешествовали.
   – Думаю, да. Мы с братьями и отцом все время ездили в разные страны и выискивали всякие редкие вещи. Как только какой-либо храм испытывал финансовые затруднения, отец первым узнавал об этом и покупал у них антиквариат. И когда продавалась коллекция редких книг, отец тоже первым появлялся у букинистов. Да, это была интересная жизнь.
   – Но вам она не нравилась, – хмуро заявила Алексис.
   Странно, но девочка была права. Поглаживая серебристую шерсть Луны, Индия вспомнила о кочевой жизни, которую вела ее семья. Она всегда чувствовала, что чего-то в ней не хватает. Теперь, оказавшись в тесных рамках лондонского высшего света, она испытывала неловкость от того, что люди все время ждали, какая еще эксцентричная выходка Деламеров выплывет наружу.
   – Не совсем так, чертенок. – Индия взъерошила волосы Алексис и решила поменять тему, потому что девочка была слишком смышленой. Она посмотрела на куклу Алексис. – Ты еще не сказала мне, как зовут твою подружку.
   – Простите меня за невежливость. Это Жозефина, императрица Франции. – Она подняла куклу. – Жозефина, поклонись леди Деламер. Ты проиграла войну и поэтому должна вести себя почтительно, когда тебя представляют. – Алексис заставила куклу низко поклониться.
   Индия подавила улыбку. В который раз ее поразило странное сочетание детского веселья и необычайной зрелости в этих детях. Причиной тому было, по всей вероятности, то обстоятельство, что они рано потеряли родителей, а потом попали в водоворот событий, последовавших за Ватерлоо.
   – Ваш поклон получился очень грациозным, ваше величество. Не соблаговолите ли выпить со мной чашечку кофе в оранжерее?
   Алексис удивленно вытаращила глаза.
   – Жозефина, конечно, согласна. И если будет разрешено, то мои брат и сестра тоже к нам присоединились бы.
   Эндрю в нерешительности посмотрел на Индию.
   – Мы не хотим быть навязчивыми. Просто мы зашли вас повидать.
   – А почему вы ушли? – спросила Алексис. – Вы даже с нами не попрощались. Граф страшно рассердился.
   – Просто настало время мне уйти. И я очень рада, что вы меня навестили. У меня с утра было ужасно плохое настроение, а вы меня развеселили. А теперь пойдемте. Перед тем как мы сядем пить чай, я покажу вам апельсиновые деревья, высаженные в большие горшки. Моя бабушка очень ими гордится. Но когда она к нам придет, не забудьте похвалить ее орхидеи, и тогда, уверяю вас, она полюбит вас навсегда.
   Все трое заговорщически кивнули.
   Сцена, которую можно было наблюдать в оранжерее десять минут спустя, привела бы в ужас любую матрону лондонского общества. Дети улеглись рядом с Индией на дорогом турецком ковре, который Бич постелил между рядами роз и цветущих апельсиновых деревьев. На безопасном расстоянии на чугунной плите кипел чайник. Поскольку поблизости не было ни одной матроны, все четверо веселились от души.
   – Леди Марчмонт опять приезжала к графу с визитом, – сообщила Марианна, отправляя в рот крошки орехового торта. – И все время смотрела на него телячьими глазами.
   – Мне она не нравится, – заявила Алексис. – Она обращается с нами так, будто мы дикие звери, место которым в зверинце.
   Индия отметила, что на этот раз Эндрю не сделал сестренке замечания.
   – Эндрю, а ты почему такой молчаливый сегодня?
   Мальчик некоторое время молчал, а потом промолвил:
   – Да, она все время приезжает к графу, а наше присутствие ее раздражает.
   Поскольку Эндрю редко кого критиковал, эти два замечания говорили о многом.
   – Ты сказал совсем другое, когда она приказала Чилтону убить твою мышку, – фыркнула Алексис. – Ты послал ее к черту и предупредил, чтобы она не прикасалась к твоей любимице.
   – Да я был вне себя от злости. Как она посмела даже подумать, что имеет право вмешиваться! – Он наморщил лоб. – Хотя возможно, что у нее скоро появятся все права, если ее кампания удастся.
   Дети затихли. Их лица стали серьезными.
   – Ты хочешь сказать, что леди Марчмонт решила женить на себе графа?
   – Похоже на то. И я думаю, что она весьма искушенная светская дама. У графа часто бывает плохое настроение. Я думаю, из-за Ватерлоо. И это делает его очень…
   – Уязвимым?
   – Верно. Поэтому мы решили прийти к вам. Вы понимаете его… даже, когда он сам себя не понимает. И он вас слушается.
   Вряд ли, подумала Индия. Она встала, пораженная страшной мыслью, что Торн может жениться на Элене Марчмонт. У этой женщины была в свете репутация распутной. Поговаривали, что в ее постели перебывала добрая половина мужского населения Лондона еще до того, как ее пожилой муж умер в результате несчастного случая на охоте. Индия сомневалась, что Торн и Элена Марчмонт могут пожениться – настолько они не подходили друг другу. А уж дети наверняка пострадают.
   Впрочем, какое ей до этого дело?
   – Боюсь, что вашему опекуну придется самому решать эту проблему.
   – Но вы подошли бы ему гораздо больше, – возразила Алексис. – Когда вы были в его доме, он смеялся, а его взгляд становился нежным и ласковым. Он даже иногда сидит в своем кабинете и держит в руках вашу шляпу.
   Значит, вот где ее соломенная шляпка, она никак не могла ее найти после возвращения к бабушке. Только зачем ему шляпка?
   – Ну и что из того, Алексис? Не надо придавать значения такому простому жесту.
   – Нет, Алексис права, – довольно резко сказал Эндрю. – Лорд Торнвуд повесил вашу шляпку на крючок рядом со своим письменным столом. Я видел ее, когда вчера заходил к нему, чтобы поговорить. Он предложил мне поехать учиться в Итон, но я сказал, что хотел бы подождать, пока Алексис и Марианна немного подрастут. Я уже уходил, когда вспомнил, что должен ему сказать еще кое-что, и обернулся. Он сидел у стола, прижав шляпку к лицу, словно хотел вдохнуть ее запах.
   Индия почувствовала, что краснеет.
   – Ты, наверно, ошибся.
   Эндрю посмотрел на нее, но счел более благоразумным промолчать.
   – А я считаю, что он глупец, – решительно заявила Марианна. – Без румян и помады леди Марчмонт настоящая уродина. Не то что вы. Вы красивы без всяких там кремов и пудры. Даже утром, когда встаете с постели.
   У Индии перехватило горло. Как же эти дети добры к ней! Их жизнь и так была несладкой, а сейчас, если леди Марчмонт его окрутит, они могут потерять единственного человека, который мог бы их защитить.
   – Хорошо. А что вы от меня хотите?
   – Мы решили, что попытаемся отпугнуть вдову, – сказал Эндрю. – Ничего опасного. Мы просто выпустим на волю мою коллекцию мышей.
   Марианна хихикнула.
   – А у меня есть мертвый жук-рогач. Я подложу его ей в ридикюль.
   Индия чуть было не рассмеялась, представив, как надменная леди Марчмонт запускает руку в свою сумку и вытаскивает жука.
   – И какова моя роль, проказники?
   – Мы думали, что вы отвлечете графа, пока мы будем готовиться.
   Индия на минуту засомневалась. Ей не хотелось снова оказаться в компании с графом. Она уже планировала собственную месть, но зачем втягивать в это детей?
   – Я постараюсь, – нерешительно начала она, – но ваш опекун вряд ли захочет меня видеть.
   Алексис готова была запротестовать, но Эндрю опередил сестру.
   – Вы очень добры, миледи. Большего мы не имеем права просить.
   Дети помрачнели. Получить в качестве мачехи леди Марчмонт было для них настоящим несчастьем.
   – Однако у меня есть кое-что, что развеселит вас. Вы когда-нибудь видели, как поднимается воздушный шар?
   У всех троих заблестели глаза.
   – Я читал об этом, – сказал Эндрю. – А его собираются запустить?
   – Сегодня в парке Хэмпстед-Хит, сразу же после заседания Общества рационального использования исследований природных явлений. Хотите присутствовать?
   Дети вскочили и захлопали в ладоши.
   – Считаю это выражением вашего согласия. Я с удовольствием буду вас сопровождать. Но вы должны предупредить вашего опекуна. Нехорошо ему врать.
   – Я пошлю ему записку, – быстро отреагировал Эндрю. – Хотя это не имеет значения. Его не будет дома весь день, а может быть, и всю ночь. Так часто бывает. Это довольно странно, как мне кажется, но большинство взрослых часто поступают странно. – Мальчик покраснел. – О! Прошу прощения, миледи. Я не хотел…
   – Все в порядке, Эндрю. Иногда я с тобой согласна.
   Например, когда Дев высказался весьма загадочно в ответ на замечание герцогини Крэнфорд. Что-то насчет долга и ответственности. Неужели за этими словами стояло нечто большее, чем она могла себе вообразить? Неужели после того, как он чуть было не погиб при Ватерлоо, какие-то люди требуют от него еще чего-то?
   – Ладно. Пиши записку своему опекуну, и мы можем отправляться. У нас есть еще три четверти часа до начала запуска. Это будет важный день в истории научных исследований. Он окажет большое влияние на умы.
   При всей серьезности этого заявления в голосе Индии явственно слышались озорные нотки. Впрочем, дети это вряд ли заметили.
   – Куда они отправились?
   Гувернантка стояла в растерянности перед графом Торнвудом. Она была пятой из числа тех, кого он нанимал к своим подопечным.
   – В Хэмпстед-Хит.
   – Почему именно туда?
   – Мне кажется, милорд… то есть я пришла к заключению, что они пошли наблюдать запуск воздушного шара. Мастер Эндрю прислал с дворецким дома Девонхемов записку.
   Торн тихо выругался. Ему следовало самому догадаться.
   Все говорило о том, что это очередная выходка Индии. А потом, чего доброго, она сядет с ними на корабль и отправится на Святую Елену брать интервью у Наполеона.
   Заложив руки за спину, он начал шагать по комнате. Эндрю следовало прежде хорошо подумать. Ведь он сказал мальчику, что отвечает за младших сестер. Придется его наказать за непослушание.
   – Хорошо, мисс Линтон. Ступайте. Я сам этим займусь.
   В дверь постучали, и вошел Чилтон.
   – Что там еще?
   – Служанка принесла записку, милорд. Она от… – Дворецкий откашлялся, всем своим видом показывая неодобрение. – Ее прислала леди Марчмонт.
   – Веди ее сюда. Весь Лондон веди!
 
   Леди Марчмонт стояла перед большим зеркалом и разглаживала прозрачное платье, которое принесла ей горничная.
   – Ты позаботилась о том, чтобы он правильно понял твои слова?
   – Да, миледи. Я сказала ему все, как вы велели. Что вы будете сегодня вечером в Воксхолле и будете ждать его на главной аллее, когда часы пробьют двенадцать.
   – Отлично, – пробормотала графиня. Она сделала пируэт и была очень довольна тем, как колыхнулась ее грудь, отчетливо видная под прозрачным шелком. – А о детях ты ему сказала?
   – Да, миледи. Я сказала ему, что они отправились с леди Деламер смотреть на запуск воздушного шара в Хэмпстед-Хит.
   – Замечательно. – Марчмонт торжествовала. – Посмотрим, сможет ли теперь эта ведьма Деламер пустить в ход свои чары!
   Горничная за ее спиной шумно вздохнула.
   – В чем дело? – нетерпеливо осведомилась графиня.
   – Мне показалось, миледи, что граф вел себя как-то не так. Он вроде как занервничал. И все время смотрел на комнату рядом, будто там было спрятано что-то, чего я не должна была видеть.
   – Чепуха. Ты все это себе вообразила. А теперь иди и принеси мне чашку шоколада. Я приказала кухарке принести его уже полчаса назад, и я ее уволю, если она не будет более расторопной. И тебя тоже.
   – Да, миледи. Сейчас принесу, миледи.
   Девушка попятилась к двери и убежала. Графиня так часто ее унижала, что она решила не дожидаться следующего приступа гнева. Она слишком хорошо знала, что, если графиня Марчмонт в таком настроении, как сейчас, она может сделать что угодно.
   Все, что угодно.
 
   – Ах, Эндрю, вот это настоящее приключение! – Алексис в восторге захлопала в ладоши, когда карета поднялась на холм, откуда было видно целое море экипажей. Люди с нетерпением ждали начала запуска воздушного шара.
   Индия, однако, уже пожалела о том, что взяла с собой детей. Вся округа была заполнена каретами, повозками и двуколками и множеством зрителей. В толпе женщин сомнительного поведения, пьяных лордов и крикливых фермеров шныряли юркие мальчишки-карманники.
   Индия оглядела толпу с беспокойством и сказала:
   – Боюсь, сегодня не самый лучший день, чтобы наблюдать за запуском шара. Может, нам следует уехать? Погода меняется, а впереди слишком много карет, которые заслоняют нам вид.
   Дети разом запротестовали, а Эндрю сказал:
   – Вон там есть дорожка. По ней только что проехала телега – значит, и мы сможем.
   Индия вздохнула. Эндрю, видимо, очень не хотелось уезжать. И что она за Чудовище, чтобы лишить детей такого невинного удовольствия?
   – Хорошо. Но вы не должны выходить из кареты. Я попрошу кучера повернуть карету так, чтобы вы могли увидеть все из окна.
   – Смотрите! – закричал Эндрю, показывая на деревья, из-за которых показался купол шара. – Они наполняют его газом. Это очень опасный момент.