Словин Леонид Семёнович. Жалость унижает ментов и бандитов

   " Бакланов прибыл..."
   За первым показались и другие автобусы. Партийные избранники ехали весело. С песняками.
   Цепочка милицейского охранения развернулась, пропуская "икарусы".
   Блестящие, только что из мойки, автобусы выстраивались в безупречную линию, бампер к бамперу. От депутатской, от черных "чаек" с цветами и улыбками к "икарусам" потянулись провожающие.
   - Делегатам исторического Двадцать седьмого... - заорали в мегафон.
   - Га-га-га... - отбило от стен.
   - Ура-а-а!
   - Ма-лад-цы!.. Ма-лад-цы... - наддала многоголосая группа скандирования.
   А в это время от выходного светофора чистенький отдраенный электровоз уже подавал к перрону фирменный состав.
   Первым подрагивал на стыках вагон члена Политбюро -Первого республиканского секретаря - проверенный, простуканный, пронюханный специально тренированными собаками.
   В пути следования спецвагон автоматически становился последним внешне ничем не отличающийся от других - не знающий толчков, бронированный, с салоном, спальней, автономной системой электропитания и связи.
   - Внимание, внимание... - билось в милицейскмих рациях. - внимание...
   Делегаты уже покидали автобусы -разгоряченные, довольные, с одинаковыми новыми кейсами-"дипломатами" - подарками участникамсъезда, со свертками из Книжной Экспедиции; с сумочками, баулами, цветами. Направлялись к составу.
   Остальные вещи должны были привезти кубинцы. Они все еще не подъехали.
   - Товарищи депутаты... - гремел магфон распорядителя. - Не будем спешить в вагоны...
   Дальше шло ставшее уже привычным надоевшее словоблудие:
   - Давайте еще раз насладимся обликом любимой столицы... Перед нашим мысленным взором снова возникает незабываемая панорама Кремля... - В конце прозвучал неназойливый совет. - Дадим возможность охране и сопровождению принять вещи, которые сейчас доставят из гостиниц и разнесут по купе...
   На короткий момент волна сановных провожающих двух ведомств накрыла вместе Картузова с начальником Управления Скубилиным. Встречи и проводы делегатов были их общим ярмом. В отсутствии подчиненных они были избавлены от того, чтобы кривить душой.
   - Баба с возу... - Генерал Скубилин покосился на "икарусы".
   - Быстрее бы уж!
   - Товарищ подполковник! Смотрите... - Младший инспектор Карпец, таскавший за Картузовым рацию, показал куда-то в сторону. От него ничего не ускользало. - Саид Саидов !
   Картузов обернулся. Вслед за ним замедлил шаг и Скубилин. Повернул голову.
   - А говорили он в Бутырке...
   От автобуса вместе с республиканскими делегатами- земляками шел и адъютант Авгурова.
   Карпец помахал ему рукой, но тот не увидел.
   У спецвагона Первого секретаря Саид Саидов остановился, хорошенькая проводница в тамбуре, видимо, предупрежденная о нем зараннее, открыла дверь.
   - Да-а...
   Скубилин озадаченно крякнул:
   - Вон откуда ветер дует...
   - Игумнов!
   Замполит отдела - молодой одышливый подполковник из райкомовцев отвел в сторону, шепнул:
   - "Рафики" кубинцев опаздывают. Оказалось, что делегаты везут очень много. Сейчас позвонили из штаба съезда. Один, к примеру, заказал двадцать ящиков "казачка". Один "рафик" целиком идет сюда с его водкой. Так что...
   - У меня грузчиков нет.
   Замполита заботило другое.
   - Грузчиков вокзал найдет. Надо только весь народ бросить на обеспечение сохранности вещей. Представляешь, что будет, если хоть одного предмета не досчитаемся!
   - Пошли они!..
   Увы! Резерв его ответных реплик в последнее время заметно сузился. Он и сам это заметил.
   - На вокзале не только одни делегаты!
   Замполит обидчиво поджал губы:
   - Я передаю приказ начальника отдела...
   Игумнов вызвал по рации дежурного.
   - Не проворонь инкассацию! Время уже подходит. Как там с усилением?! Не забыл?
   Дежурному было не до инкассаторов:
   - Тут свою фамилию забудешь, Игумнов!
   В дежурке продолжался кавардак: все так же звонили телефоны, стучал телетайп, слышались возбужденные голоса.
   В разговор вмешался Картузов - он находился рядом - на дежурном приеме:
   - Милиционеров с перрона брать запрещаю...
   Дежурный ничего не понял:
   - А на инкассацию?!
   - Найди кого-нибудь...
   Картузов на секунду запнулся.
   - Выдели из дежурки. Кто не при деле...
   - Все задействованы...
   - Инспектора по делам несовершеннолетних отправь. Кузанкову!
   - Она ж не видит!
   Молоденькую симпатичную деваху прислали недавно - неопытная, близорукая, отказывающаяся при том носить очки - она просиживала вечера в Инспекции...
   - Посылай! Все равно только юбку протирает...
   Игумнов вырубил рацию. Выматерился.
   ИНКАССАЦИЯ
   Машина с инкассаторами уже подъезжала.
   Сборщиков было трое, все трое - вооружены.
   Действия каждого были детально расписаны, многократно отработаны.
   В кассу сборов за уже приготовленными для него инкассаторскими сумками шел самый молодой, бывший десантник, на днях подавший заявление в ЗАГС. Если сумок было много, ему обычно помогал один из милиционеров, которых выделял дежурный наряд.
   Второй сборщик - старший и самый опытный, без пяти минут дедушка - на заднем сидении охранял собранную выручку - уже опечатанный мешок с деньгами.
   Оружия раньше времени он обычно не вынимал, внимательно наблюдал за тем, что происходит вокруг. После возвращения молодого сборщика он же складывал принесенные сумки во второй мешок.
   Третий - бывший афганец, водитель-инкассатор - тоже присматривал за окружающим.
   Все трое работали вместе не первый месяц, были знакомы семьями. Понимали друг друга с одного взгляда.
   - Взгляни, что тут сегодня делается, - въезжая под знак, водитель головой показал вперед, на перрон. - Сколько мужиков...
   - И на всех пыжиковые шапки.
   Старший заметил:
   - Делегаты. Там у них были ларьки в Кремле. По-дешевке...
   - Вот куда бы попасть...
   Молодой вздохнул. Был он лимитчик, жил в общежитии, как и его невеста.
   - Перебьешься, - старший зевнул.
   Свой инкассаторский объезд они начали еще засветло и приехали на вокзал притомленные. Это была их пятьдесят первая - и последняя - точка...
   Обычный рядовой маршрут...
   К финалу, как обычно, собранная сумма выглядела астрономической. На вокзале к ней должна была прибавиться выручка билетных касс пригородного и дальнего следования.
   Ничего необычного не предстояло.
   Глава четвертая.
   ГОЛИЦЫН, ВОЛОКОВ, СУБАНЕЕВ
   Инкассаторов ждали.
   Голицын - без шапки, в куртке-"аляске" с синтетическим подбоем, руки в карманах - показал Волокову на их машину. Между "икарусами" машина с уже известным им номером проскользнула на перрон.
   Волок отозвался:
   - В самое времячко...
   На нем была видавшая вида милицейская шинель с погонами лейтенанта и форменная фуражка.
   Оба прохаживались вдоль торца здания.
   Вокзальное радио доносилось сюда лишь изредка - обращения к депутатам, марши... В какую- то минуту оба сразу поняли:
   - Началась посадка!
   - Дел теперь у них хватит...
   Только бы наш комитетчик не сменжевался...
   В проведение операции внесли коррективы.
   От черной "волги" с престижными номерами отказались.
   Виталька Субанеев теперь находился в своем зеленоватом "жигуле" по другую сторону вокзала, на багажном дворе. У заднего стекла лежала милицейская форменная фуражка.
   На гаишников вид милицейской атрибутики в автомобиле, рядом с дорожной аптечкой, всегда действовал успокаивающе. Субанеев обычно разъезжал с нею .
   Он сидел спокойно. Ему не были видны ни его кенты, ни служебный вход в кассы. В любую минуту он мог быть востребован.
   - Думаю, сегодня не подведет...
   Волок по обыкновению был надежен и невозмутим.
   Напряг у Голицына, напротив, выражался в непривычной для него говорливости. Непрерывно острил.
   - Тут наш Клондайк, Волок... Ты, конечно, слышал, что это такое... Он поигрывал мускулами под курткой.
   - Джек Лондон?..
   - Точно. Главная выручка наша идет отсюда. Собранная инкассаторами сумма тут удваевается.
   - Прекрасно.
   Так же невозмутимо Волок вел себя и раньше - в прокуратуре, когда следователь запугивал его общей с уголовниками камерой в тюряге, требуя, чтобы он назвал, кто вместе с ним избил вора-домушника на допросе...
   - Иначе и быть не может...
   В обстановке, когда вокзал наполнен спецслужбами, инкассаторы должны были расслабится еще больше обычног.
   - Вот они...
   Автомашина "ГАЗ-24" отделения Госбанка прошла перрон узкой протокой между спецтранспортом, свернула к кассе доходов. Инкассаторы остановилась метрах в десяти от служебного входа, за цементным бордюром.
   Голицын мигнул.
   - Расходимся...
   Оба переместились.
   В закутке, между вокзалом и багажным двором, было тихо и пусто. С места, у которого Волоков оказался теперь, инкассаторская "волга" была видна целиком.
   Волок украдкой наблюдал.
   Ничего особенного в машине не произошло.
   Сборщик, сидевший рядом с шофером, быстро вышел, с сумками направился в кассу. На вид ему было не более двадцати трех- двадцати пяти, он был без кашне, под курткой мелькнула защитного цвета сорочка и тельник под горло.
   " Десантник или моряк..."
   Старший инкассатор на заднем сидении - с крупным одутловатым лицом, с усиками - откинулся на мешок с выручкой, что-то сказал водителю. Тот засмеялся.
   В горле у Волока запершило: для крепости духа они с Голицыным долбанули по стакану коньяка.
   " Надо было еще! На посошок!"
   Их черед наступал в последний момент, когда первый сборщик с сумками, полными денег, возвратится из кассы назад, в машину.
   От волнения ли или от пронизыввающего ветра Волок не почувствовал выпитого.
   В голове было пусто. Быстро бежали секунды.
   Вспомнилось вдруг. На занятиях по философии в Академии МВД СССР вбивали:
   "Движение и время как способы существования материи..."
   А он сидел перед преподавателем пень-пнем...
   А все, оказывается, как просто!
   Время, которое он, Волок, ждет с пистолетом, с патроном в патроннике. И движение молодого сборщика к выходу из кассы...Вернется сборщик и начнется его, Волока, и Голицына движение. И одновременно потянется время, которое им
   отпущено от первого их выстрела и до секунды, когда за ними начнется погоня.
   " Успеем добежать до Субанеева и его машины -все будет хорошо..."
   Не хватит времени - и сразу прекратится движение. И исчезнет материя, которая называлась Волоков и Голицын...
   " Диалектический материализм..."
   Все наглядно. Волок и не представлял, что в состоянии размышлять о таких высоких материях.
   " Вот Голицын бы удивился, если бы узнал!"
   Посыпал легкий снежок, он давно уже порывался идти, но тут же стихал. Погода менялась. С Садового Кольца долетали яркие сполохи света. Там была жизнь. Обгоняемый быстроходным транспортом медленно тащился мощный грузовик с тяжеловесными трейлерами...
   Волок едва не загляделся - так было интересно.
   Внезапно легко хлопнула дверь.
   На тротуаре показался молодой инкассатор. Он шел быстро. Сборщик нес три сумки - две в руках и третью под мышкой.
   Четвертую тащила женщина лейтенант, худосочная, с бледным лицом.
   "Инспектор по делам несовершеннолетних... - Сразу определил Волок. Ты-то, деваха, зачем впуталась?"
   Сборщик был уже рядом с машиной, подавал сумки на заднее сиденье немолодому, с усиками - тот укладывал их во второй мешок. Женщина-милиционер отдала сумку и теперь не отходила, ждала, когда они отъедут.
   Голицын появился внезапно, но Волок был уже готов.
   - "Россолимо!"
   " Понеслась..."
   Стреляли на поражение. Мишени были заранее распределены.
   Со звоном разлетелись лобовое, а затем и боковое стекла.
   Водитель погиб первым, почти мгновенно - Голицын из обреза поразил его в шею, повредив наружную и внутреннюю сонные артерии.
   Волок стрелял из "макарова", который попал к ним в электричке после убийства постового милиционера на Белорусском. Двумя пулями был убит севший на переднее сидение молодой сборщик и еще четырьмя женщина- лейтенант. Волок пробил ей грудь, оба легких и почки. Он еще выстрелил в шофера, но тот
   был уже мертв.
   Последним выстрелом Голицын вырубил остававшегося в живых инкассатора со второго сидения...
   Большой инкассаторский мешок схватил Голицын.
   Забросил груз на спину, трусцой побежал вдоль здания.
   Они так и договаривались. Это был его личный приз. Лавровый венок победителя.
   Лежавший рядом на сидении инкассатор застонал - он был еще жив. Двое других - шофер и молодой сборщик впереди - не двигались.
   Волоков со вторым мешком, с пистолетом, держался метрах в пятнадцати сбоку.
   По вокзальному радио только что закончили передавать громкую бравурную музыку. Стало снова тихо. Потом раздались аплодисменты...
   Одновременно с Дубининской улицы за багажным двором донеслось громыхание трамвая на кругу, дробные стародедовские звонки.
   Несколько пассажиров двигались навстречу к вокзалу, тоже с мешками, с сумками. Они были заняты своим - Голицына и Волокова даже не заметили.
   Все же один свидетель нападения нашелся.
   Волоков отметил его боковым зрением - тот стоял сзади, ближе к перрону. Когда Голицын схватил мешок и побежал, какой-то мужик очнулся бросился назад, к вокзалу.
   " Беги, звони... - Волоков ускорил шаг.- Через пару минут нас тут уже не будет..."
   За углом Субанеев - в пятнистой армейской куртке - уже включил мотор, держал двигатель на малых оборотах. Увидев бегущих, он сдал назад, притормозил; потом, перегнувшись через сидение, открыл обе дверцы.
   - Быстрее...
   Их не надо было торопить.
   Голицын бросил мешок под ноги, между сиденьями, свалился сам. Волоков проделал то же. Подобрал ноги. Хлопнул дверцей.
   Одновременно хлопнула дверца с другой стороны. За Голицыным.
   - Понеслась!
   Маршрут отхода был отработан. Голицын трижды заставлял каждого самому провести "жигуль" Дубининской улицей и переулками.
   " Неизвестно, кто вернется в машину, кто останется на дороге..."
   Вернулись, слава Богу, все!
   Субанеев прогнал "жигуль" вдоль прирельсового почтамта, вырулил поперек трамвайного полотна. Ему никто не помешал. С ходу влился в прерывистый, но не останавливавшийся ни на минуту поток автотранспорта.
   Волоков тем временем переоделся - скинул фуражку,шинель, надел куртку. Все форменное убрал под мешки. Сверху прикрыл припасеным пледом.
   - Давай эту туда же! - Голицын показал на фуражку у заднего стекла.
   С этой минуты любая милицейская атрибутика в машине становилась опасной уликой.
   " Сейчас да и в обозримом будущем тоже..."
   Голицын оглянулся, еще раз внимательно оглядел примыкающее к вокзалу пространство - никто не появился вслед за ними. Ни пешком, ни на машине.
   - Тут у них произойдет заминка... Будут искать свидетеля, кто видел, как мы садились в "жигули"...
   МЕНТЫ
   - Сюда! Быстрее...
   Узкий проход к служебному входу в кассы сбора, откуда прогремели выстрелы, был забит машинами и людьми.
   Проход мгновенно перекрыли люди в штатском из Управления Охраны КГБ. Близко никого не подпускали. Охранять, не пускать - это они умели.
   Перрон ощутимо опустел, лишившись представителей спецслужб, переместившихся ближе к багажному двору. Вокзальный уголовный розыск занялся своим прямым делом..
   - - Пройдите...
   Кто-то из чужих оперативников попытался оттолкнуть и Игумнова.
   - Уголовный розыск!
   - Ничего не знаю...
   " Ах ты падла! Постоянно действующий загранотряд..."
   - Быстро! Ты что ли сам будешь их искать?!
   Игумнов рванул красные корочки из верхнего кармана, вторая рука легла на спецкабуру.
   Сзади уже напирали свои - Качан, Цуканов, Надежда...
   Стоявший рядом другой комитетчик посторонился:
   - Пусть пройдут...
   Игумнов раздвинул цепочку.
   Впереди открылась леденящая душу картина.
   Стекла инкассаторской машины зияли бесформенными отверстиями. Капот был усеян клинообразными белыми осколками, дверцы открыты. Внутри в машине все было мертвенно - неподвижно.Черно.
   Инспектор по делам несовершеннолетних лежала поперек тротуара ногами к цементному бордюру. Асфальт вокруг был весь в крови.
   " Господи! Ведь предупреждали! "
   Кроме нескольких розыскников на месте происшествия никого не оказалось. И никого из начальства. Нельзя оставить делегатов!..
   - " Скорую помощь". Быстро!
   Кто-то тут же метнулся к автомату - звонить.
   Взлохмаченный, с сумасшедшими глазами мужик выскочил из багажного двора, бросился к постовому.
   - Я их видел! Двое. Один в милицейской форме! Оба с инкассаторскими мешками. Побежали в ту сторону! - он показал вдоль здания.
   Качан крикнул кому-то:
   - Запиши свидетеля!
   Постовой и за ним младший инспектор Карпец- удачливый, тот, что везде поспевал - бегом рванули к Дубининской.
   Сбоку, по панели, лавируя между тележками носильщиков неожиданно вырвался патрульный "жигуль" ГАИ. Бакланов открыл дверцу.
   - Едем...
   - Цуканов, Надя... - Игумнов взял самых опытных. Крикнул Качану. Остаешься за меня.
   - Секунду... - Качан хотел предупредить. Получилось бессвязное. - На меня наехали. Козлов из КГБ. Пасут...
   - Потом! Сейчас посылай опергруппу на Башиловку... Это Волок. Он может вернуться к себе.
   Появившееся откуда-то чужое начальство высокого ранга в штатском раздвинуло безучастную цепочку Управления Охраны КГБ, сразу положило глаз на патрульную машину ГАИ:
   - Старший лейтенант... Минуту!
   Но Бакланов с розыскниками уже газанул через двор.
   У угла прирельсового почтамта, рядом с церковью, отданной под цинкографию, их ждало перепутье.
   - Здесь тормози! - крикнул Игумнов.
   Машина замерла.
   Все, кроме Бакланова, выскочили, заметались по тротуару. Прохожие, ожидающие трамвая на остановке, киоскеры... Никто из них не видел милиционера с мешком.
   - Я только появился...
   - Сейчас милиции на каждом шагу!
   Пьяненькая продавщица рядом с пустой тарой и настольными весами вспомнила:
   - Вроде проехала машина... От вокзала... - Милиционера она не видела.
   - Давно?
   - Да только уехала! Легковая...
   - Какой марки?
   - Я не разбираюсь... - Она махнула рукой. - Вроде "жигуль". Зеленоватый!
   - Это не Волокова, - крикнул Цуканов.
   - Садись!
   Игумнов первый бросился к машине.
   - Зеленоватый "жигуль". Это комитетского охранника со Старой площади! Он вез в нем Ксению и ее подругу к Волокову и потом на Столешников...
   - Сейчас налево, направо?
   - Переулками... Главное- не стоять...
   "Если преследуешь - еще есть шанс догнать, кто ждет - тот уж точно никого никогда не поймает" - основной постулат милицейского катехезиса..."
   Мостовая впереди оказалась разрытой: трубы, гора глины, шаткие деревянные мостки для пешеходов...
   - Черт... - Бакланов повернул назад.
   - Тихо!
   По рации уже передавали первую ориентровку о нападении на инкассаторов.
   " ... Трое убитых и тяжелораненный. Похищена денежная выручка... Ведется преследование..."
   - Это Качан!..
   ГОЛИЦЫН, ВОЛОКОВ, СУБАНЕЕВ
   Переулки, которыми уходили зеленоватые "жигули", были исконно замоскворецие: "Зацепа", "Щипок", "Строчановские"...
   Изуродованные типовыми "хрущебами", из малонаселенных, патриархальных они превратились в ничем не примечательные, безликие, без родства и истории.
   Голицын следил, как Субанеев ведет машину.
   Комитетчик явно нервничал.
   " Стоять на воротах в ЦК проще и безопаснее! Как не верти"!
   Виталька как-то показал место своего поста по другую сторону высокой ограды на Старой площади. Ограниченный двумя стояками пролет против памятника Героям Плевны.
   "Никто не подойдет. Не сунется. А сунется - там полно еще субанеевых. И все вооружены и мастера по стрельбе..."
   Проезжающие водители старались не особо глазеть в ту сторону. А по тротуару рядом люди вообще не ходили.
   - Все тихо как будто...
   Голицын, ничего не сказал Субанееву о том, сколько трупов за ними позади, в инкассаторской машине. Иначе Виталька мог бы раскиснуть окончательно.
   Тем не менее комитетчик был явно растерян:
   - Менты, наверное, уже бросились в погоню...
   - Было бы на чем! Транспорт в таких случаях расписан за делегатами. За их вещами!
   - Смотри! - Волоков улыбнулся. Ткнул в стекло. - Вот кому может сегодня не поздоровиться!
   Мимо проскочил "москвич", у заднего стекла мелькнула милицейская фуражка.
   - От врача сквозит...
   Поблизости располагалась Вторая поликлиника МВД.
   Сотни ментов прогревали тут простуженные на постах уши, носы, сдавали кровь и мочу, открывали и закрывали больничные листы...
   - Давай еще по глотку, - предложил Волоков.
   - Узнаю работника Управления культуры!
   Голицын привычно над ним подтрунивал.
   Он не мог без смеха видеть выписанное Волокову удостоверение - " Инспектор по музеям и выставкам..."
   - Исскуствовед! Знаток деревянного зодчества, блин...
   В семье, где он сам вырос, - преподавателя одной из московских военных академий и завуча спецшколы - Волока подняли бы на смех.
   - Самое большее, ты тянешь на мастера производствннного обучения ПТУ, Волок...
   Волоков обижался:
   - А кто ты? Недоучка-курсант Высшего политического училища. Комиссар... А я, не забывай: закончил заочно Академию Министерства внутренних дел СССР!
   - Знаем вас: перед сессией собирали деньги для экзаменаторов! Ладно. Шучу, шучу!
   Волоков был друг верный.
   На следствии и, когда его судили, стоял насмерть.
   Ни в чем не признался. Никого не сдал! Его бы на Доску Почета на Петровке!
   А ведь жесткий тот допрос квартирного вора в ментовке начал не он, а Смердов! И врезал ему не Волок, а Смердов - ногой сзади по ребрам. Волок только значился по протоколу допрашивавшим...
   А если учесть какая тогда обстановка была?!
   Что ни день - по Москве квартирные кражи! И все в домах у столичной элиты, у номенклатуры. И все в Центре. На Александра Невского, Алексея Толстого, Большой Бронной...
   Потом наступила очередь 33-его отделения...
   Обворовали нового завотдела аппарата ЦК, он только что переехал в Москву из Ставрополя. Только начал обустраиваться. Из квартиры вывезли все ценное вплоть до ковров. Аппаратчик побежал жаловаться землякам, на самый верх...
   Из Административного отдела немедленно поступила команда -"раскрыть любой ценой!" В городском комитете партии рвали и метали... Милицейский Главк то умолял, то приказывал:
   "Делайте все, братцы!"
   Улещивали и грозили! Могли полететь головы и папахи...
   А тут задержанный вор. И ничем не прикрытая наглость. И данные снизу: "он!"
   Допрос был жесткий.
   В результате домушника раскололи на две дюжины краж.
   Вор выдал скупщиков краденного, ямы. Сообщника. Из тайников неделю в отделение перевозили ворованное - электронику, ковры, дубленки...
   Аппаратчику вернули почти все. Потом стали возвращать имущество другим потерпевшим. Милицейский Главк короткое время ходил в героях на зависть прокуратуре.
   Потом началось. Городская прокуратура приняла дело в производство, и домушник начал давать развернутые показания на ментов. Аппаратчик из ЦК не помог, уехал в команндировку.
   Инспекция по личному составу получила указание заняться. Проверка была недолгой. Смердову дали неполное соответствие. Голицына уволили по компрометирующим основаниям...
   Крайним сделали Волокова. Его отдали под суд. На судебное заседания никто из милицейского начальства даже не пришел.
   - Рвемся в уголовный розыск. "Раскрывать, рисковать..." - Голицын продолжал подтрунировать: - Не знаем своей судьбы! Ложиться собаками за чужое добро! А что нам?!
   О трупах у входа в кассу сборов и двух набитых деньгами мешках под ногами старались не думать.
   - Ты, Волок, еще в рубашке родился...
   Но бутылку на заднее сиденье Голицын все же передал.
   - Освежись! - Мысли шли вразброс. - Теперь мы сами обеспечили себя... - Он оглянулся, взглянул на мешки. - Так?
   - Тут еще осталось, - Волоков возвратил бутылку.
   Ментовская поликлиника осталась позади.
   Проезжали мимо здания Советского райуправления внутренних дел, оно примечательно было тем, что находилось на территории соседнего района.
   На Большой Серпуховской было тихо, на самой площади пропустили машину пожарников. Выехали на Пятницкую. Малонаселенная она вообще выглядела пустынной. Маршрут отхода был выбран идеально.
   Внезапно Виталька Субанеев, о котором как-то успели забыть, сказал:
   - За нами сзади патрульная "ПГ 44-86". По-моему, они хотят, чтобы мы остановились...
   МЕНТЫ." ПГ 44-86"
   Водитель-милиционер патрульно-постовой службы на "москвиче" - "ПГ 44-86" - молодой двадцатитрехлетний парень - ехал с пакетом.
   В машине он был не один. По дороге подсадил коллегу старослужащего фамилию его он не знал, но не раз видел у себя в полку.
   - Далеко едешь? - спросил ветеран перед тем, как сесть.
   Старослужащий был лет сорока - крепенький, в видавшем виды милицейском пальто, явно переслужившем все сроки носки.
   - Сейчас? - переспросил водитель. - На Дзержинку.
   - По пути... В дежурную аптеку мне...
   Стало ясно: добирался он из Второй поликлиники. С Зацепы. По дороге успел поддать. Но не сильно.
   - А где живешь? - поинтересовался водитель.
   Проблема жилья стояла перед ним весьма остро. Он собирался жениться. Невеста его, как у большинства лимитчиков, была тоже из общаги. Получить квартиру от конторы в ближайшие год-другой у них не было никаких шансов.
   Ветеран достал сигареты.
   - В Шугарове. Слыхал?
   - Далеко! На электричке надо...
   - У меня там дом.
   Закурили.
   - А здесь, на Зацепе зачем?