поручено самое трудное -- общение с начальством: почему-то только к ней РК,
ОК, ГБ относились с почтением (видно, им не совсем изменило эстетическое
чувство). Одна из самых ярких бесед состоялась у Марины с обкомовским дядей,
выражавшим искреннюю обиду на Яхимовича: "Он производил впечатление такого
серьезного молодого человека. Президент рок-клуба! А он так меня обманул!"
Старый добрый ЗООПАРК вновь принял в свои ряды из ВС СССР Илью Куликова
(которому посвящен "Московский блюз": "Эй, Илья, что мы делаем тут? -- Еще
по одной и пора назад!") и еще не расстался с клавишником Андреем Муратовым,
которого переманивало ДДТ. Естественно, что в такой ситуации не мог не
родиться рок-н-ролл "Трезвость -- норма жизни". В Подольске ветераны
подполья помолодели на восемь лет. И под старые хиты тысячи людей, включая
солдат, танцевали на скамейках и на расползающейся от дождя земле. Знакомый
по плохим любительским фотографиям человек с гитарой в неизменных темных
очках отвоевал свое и наше общее "право на рок".
БАСТИОН к общему разочарованию подвела аппаратура. Но я заметил
закономерность в том, что даже плохая
203
аппаратура подводит не всех. В Зеленом театре стоял дорогой "Peway",
прикрытый брезентом от того, что периодически проливалось из серых осенних
облаков. К сожалению, он не был забронирован от ОБЛАЧНОГО КРАЯ. Перед их
выходом, не в силах отвязаться от унылого мужика в синем плаще, я вынужден
был признаться, что на Севере диком еще не известен такой дар цивилизации
как "литовки". "Тогда, пусть напишут тексты, которые собираются петь. Иначе
не допустим..." Матерясь через слово, я предложил музыкантам переписать
какие-нибудь стихи из подвернувшегося номера "Юности". Что разберет под
хард-рок непривычное ухо? Не помню, что именно открывало репертуарный список
на бумажке -- что-то про природу -но хорошо помню, как Рауткин выскочил на
сцену 5-метровым тигриным прыжком (не зря его учили в институте физкультуры)
и завопил: "Мой Афганистан!!"
Звукооператоры не зря получали деньги: каждое слово доходило до
безбилетной публики, которой были усыпаны соседние деревья: И каждая нота. С
предыдущей встречи на "Грамзаписи" они вряд ли репетировали более полутора
раз. Но энергия ОБЛАЧНОГО КРАЯ действовала на публику как вполне
материальная сила, поднимала со скамеек и выметала в проходы. Наконец,
Богаев осознал наступление своего звездного часа и с размаху шваркнул
гитарой о деревянный настил. Мог бы получиться хороший финал -- но
самодельный агрегат оказался прочнее хрупких английских аналогов. Поэтому
Богаеву пришлось некоторое время колотить им об пол и он напоминал уже на
Джимми Хендрикса, а молотобойца на "Красной кузнице". В конце концов сцена
осталась цела, но большая часть гитары, отлетев метров на пять, сшибла
фирменный комбик стоимостью в годовую зарплату всего ОБЛАЧНОГО КРАЯ.
Выключить электричество ОБЛАЧНОМУ КРАЮ никто не решился. Почему-то не
отреагировали и на новосибирский БОМЖ -- настоящий панк по строгому
определению моего коллеги Д. Морозова ("человек приближается к пределу, где
ему уже нечего терять... следующий шаг в пустоту, смерть"). Их лидер Джоник
сначала объяснился в любви Нине Хаген (тут я его понимаю):
Нина пьет холодное пиво
А я в Сиоири, мне без Нины тоскливо,
а в следующей песне с припевом: "В диапазоне КГБ..." завершал последнее
слово на принятым в культурном обществе звуком. Под сценой возникло активное
движение лю-
204
205
дей нерокерской внешности, а в амфитеатре -- привычное чувство, что
сейчас заберут. Местный комсомольский ту-совщик, неоднократно пытавшийся
занять место Колупае-ва в рок-клубе, тоже очень не полюбил БОМЖей и крикнул
им: "Убирайтесь на Колыму!" "Кореш, они там и живут" - добродушно
предупредили его с заднего ряда.
Иную модель панка представили JMKE. Они выглядели точь в точъ как герой
фильма "Taxi driver": могиканские прически, кожа, миллион булавок. Русские
панки, начиная от основоположника Свиньи, походили скорее на своих
дедушек-беспризорников. Вопреки языковым барьерам эстонцы быстро завоевали
симпатии Подольска удивительно профессиональной игрой -- я впервые в жизни
увидел, что панк-рок можно играть профессионально --и забавным добродушным
конферансом между песнями на ломаном русском языке. Из вступительной лекции
Н. Мейнерта о пяти таллиннских рок-клубах и его любимой группе JMKE стало
ясно, что эстонские проблемы не гак уж далеки от подольских:
Из Таллинна я Хельсинки провели трубу, И все убежали в Финляндию
Остались только грязные пинки. Которые теперь поют об этом.
А вот разрекламированный ленинградцами ОБЪЕКТ
НАСМЕШЕК оказался бледной копией
АВТОУДОВЛЕТВОРИТЕЛЯ, и запомнился разве что исполнением свиньевского
"Батьки атамана", который по крайней мере они не выдавали за свое
произведение. Совершенно не восприняли и Настю Полеву с чисто камерным
лирическим репертуаром. По непонятным причинам свердловчане выпустили ее
после НАУТИЛУСА, и тактическая ошибка превратилась в полное поражение: шум,
свист, выкрики "эстрада". Впрочем, сами черноголовские лауреаты выглядели
необычно вяло, неуверенно, как будто бы перед концертом наглотались
транквилизаторов. Или в машине что-то сломалось? Неудачу НАУТИЛУСА объясняли
тем, что открытая площадка слишком велика для их музыки, или более
прозаично: бессонной ночью в колхозном сарае, который гостеприимный
подольский рок-клуб на время произвел в звание гостиницы.
ТЕЛЕВИЗОРУ ток все-таки выключили пару раз.
Три-четыре гада мешают мне жить. Три-четыре гада мне портят кровь.
Настя. Фото А. Шишкина.
206
Кто там за нами стоит -- наплевать Но я знаю, что они ненавидят - РОК
Дм. Ревякин - КАЛИНОВ МОСТ. Фото А. Шишкина.
АЛИБИ. Фото В Иванова
208
Ключевые слова из песни Борзыкина прокатывались восторженным эхом по
амфитеатру -- ударами тарана в ворота нашего общего дома: "Сыт! Я сыт по
горло!", "Твой папа -- фашист!" Пройдет время, и в Риме итальянцы из всей
программы русской группы поймут только эти два слова, и обидятся: ''Почему
папа -- фашист"? В Подольске обижались на слово "фашист" другие, и у пульта
повторялись сцены, напоминающие древнегреческий рисунок на вазе: "Бой
троянцев с ахейцами за оружие Патрокла". А редактор РИО Бурлака говорил, что
"стремление Борзыкина все время находиться на грани, отодвигая лбом границы
допустимого, достойно всяческого уважения". Но лидера ТЕЛЕВИЗОРА так же
невозможно свести к роли революционного трибуна, как БГ в 80-ом к панк-року.
Он был еще музыкантом и режиссером своего музыкального театра. Мало кто из
наших1 рок-команд имел право называться ансамблем в строгом профессиональном
смысле слова (коллектив на сцене, у которого музыка, слова и движения
тщательно отрепетированы и пригнаны друг другу, как камни в древней
крепостной кладке). Может быть только две -- НАУТИЛУС и ТЕЛЕВИЗОР. Не
случайно Бутусов пригласит в свой последний (89) состав гитаристом
Александра Беляева из ТЕЛЕВИЗОРА.
В профессионализме нельзя было отказать и БРИГАДЕ С - "оркестру
пролетарского джаза" Гарика Сукачева. Ретро-ансамбль играл с детства
знакомые танго, рок-н-ролл и латиноамериканские мелодии, на которые
накладывался нарочито "стебовый" текст:
О, моя маленькая бэби. побудь со мной О. моя маленькая бэби. я твой
плейбой
исполняемый в манере взбесившегося сантехника или мелкого фюрера.
БРИГАДА делала слишком стремительную официальную карьеру, чтобы здесь, в
Подольске, не удостоиться упреков в "ренегатстве", и принимали их несколько
более прохладно, чем они заслуживали.
Для новосибирского КАЛ И НОВА МОСТА "Зеленый театр" оказался первой
большой площадкой вдали от суровой родины. Дмитрий Ревякин в голубой
косоворотке пел баллады-былины в подчеркнуто-русской манере, яростно
требовал ответа у серого подольского неба и у того, кто за ним, долго ли нам
209
Княжеским холуям ставить сытые хоромы, Черни выпекать коренные
переломы. И потом во власти исторических моментов Ворошить золу лихих
экспериментов.
А следующую песню посвятил Джиму Моррисону и закурил "Беломор", породив
оживленную дискуссию: а не косяк ли это в память Джима? После того как Дима
все-таки выругался матом (чего очень просили не делать):
-- Эх, б..., занесли кони вороные! --
возникла другая дискуссия -- официальная и более неприятная для
КАЛИНОВА МОСТА, в результате послефести-вальная раздача слонов (премиального
фонда) обошла сибирских матерщинников стороной.
Примерно на тех же струнах в народной душе, что и ТЕЛЕВИЗОР, но куда
грубее, играла группа АЛИБИ из Дубны. Ее возглавлял ветеран 70-х Сергей
Попов (экс-ЖАР-ПТИЦА):
И если должностные патриоты Меня вдруг учат Родину любить, Я думаю:
ведь эта золотая рота. Еще вчера могла ее пропить...
Эта самая знаменитая песня Попова ("Я пою, но не для них") как нельзя
лучше вписалась в общественную атмосферу первого года перестройки, которую
периодически взбаламучивала отрыжка сталинизма -- то Н. Андреевские
"Принципы", то очередное письмо писателей-патриотов или генеральская
отповедь пацифистам, не понимающим, что "пацифизм и борьба за мир -- это не
одно и то же"*. Поэтому АЛИБИ даже процитировали в "Московских новостях"
(редкий случай, поскольку уровень гласности в рок-текстах оставался на
порядок выше дозволенного прессе).
ВЕСЕЛЫЕ КАРТИНКИ бодро отыграли свою обычную программу с креном в
джаз-рок.
Во время концертов в Зеленом театре самопроизвольно поддерживался
идеальный порядок. Тем не менее периодически заводились слухи о люберах: о
нападениях, грабежах, изнасилованиях и даже убийствах, так что приходилось
пропускать самые интересные выступления и обходить до-
* Выступление зам. начальника Гл. Политуправления ген. Д.А.
Волкого-нова на Пленуме Правления СП СССР -- "Лит. газета", 6.05.1987.
210
зором весь парк, в очередной раз не встречая там ничего опасного, кроме
безбилетной молодежи. Она пыталась если уж не просочиться за милицейские
кордоны, то хотя бы устроиться поудобнее на заборе или ветке дерева. Тем не
менее, таинственный источник слухов не иссякал. Некий московский тусовщик
утверждал, что его фотоаппарат и лицо стали жертвами зондер-команды гопников
во главе с зам. директора парка. Несложным расследованием было установлено,
что предполагаемый пострадавший в тот вечер слишком близко принял к сердцу
песню ЗООПАРКА "Пригородный блюз" и находился аккурат в том состоянии, что и
ее главные герои. Видимо, поутру ("Венечка проснулся и киряет опять...")
версия с нападением гангстеров показалась ему самой романтичной. Зам.
директора в роли атамана добавил модного антибюрократического колорита.
Во избежание кривотолков, которые мог бы потом использовать очередной
Земцов, я вынужден был в последний день выйти на сцену и попросить всех,
располагающих конкретной информацией о правонарушениях за время фестиваля,
собраться у административного корпуса и оставить свои заявления. Ни один
человек с заявлением не подошел.
Завершала "Вудсток" группа ДДТ -- в темноте, под проливным дождем.
Шевчук обмотал микрофон какой-то резиной, чтобы не убило током, и носился,
полуголый, под струями воды, среди грохота лопающихся электроламп,
выкрикивая в толпу:
-- Что, звука нет? Звука нет. Ничего нет. Но русский
рок есть!!!
Зеленый театр слушал его стоя. Аппаратура постепенно выходила из строя,
но звукоинженерам и в голову не пришло ее выключить: ДДТ не может не допеть
до конца, даже если повалит град, снег и камни с неба. На финальной
"Революции" Юра отнял у Вадима Курылева микрофон и кричал изо всех сил сразу
в два микрофона:
Человечье мясо сладко на вкус, Это знают Иуды блокадных зим. Что вам на
завтрак? Опять Иисус? Ешьте, но знайте, мы вам не простим. В этом мире того,
что хотелось бы нам --
-- НЕТ! -- подхватывали тысячи голосов. --
Но мы верим, что в силах его изменить -- - ДА!!!
211
РОК-РЕВОЛЮЦИЯ - 87
;
В результате подольского фестиваля были уволены с работы все его
местные организаторы. Горком комсомола направил в разные города официальные
бумаги с бредовыми обвинениями в адрес музыкантов. Точно по тем же адресам
мы отослали благодарности на бланках журнала "Юность". ТСолупаевский
рок-клуб закрыли окончательно. "Московский комсомолец" не напечатал ни
строчки о собственном мероприятии, хотя их корреспондент Женя Федоров
просидел все три дня между Бурлакой и Мейнертом и написал неплохой репортаж.
Зато предоставили слово первому секретарю обкома ВЛКСМ В. Чепурину для
оправдания репрессий: почему, мол, составляли программу фестиваля без ведома
"специалистов" и комсомольских работников? Кстати, Федоров из "Комсомольца"
вскоре уволился.
Составленный в Подольске хит-парад по зрительским анкетам подтвердил
результаты черноголовского. Разве что филармонические "металлисты" составили
здесь некоторую конкуренцию. Схожие результаты получили мы в "Юности" по
письмам читателей - "Ваша любимая группа". Первое место занял АКВАРИУМ,
второе -- МАШИНА ВРЕМЕНИ, третье - ДДТ, гмее - - КИНО, АЛИСА, НАУ*.
Рок вытеснял советскую эстраду из хит-парадов областных комсомольск-их
газет, вплоть до того, что в первой половине 1988-го года он мог занимать
весь список, не оставляя какому-нибудь Мих. Муромову даже 10-го места. При
этом, публикуя "парад популярности" за ноябрь 1987 гбда (АКВАРИУМ, АЛИСА,
МАШИНА etc.), ведущий "музыкальной орбиты" в Тульском "Молодом коммунаре" С.
Степанов отмечал, что "79% опрошенных никогда не были на концертах
перечисленных групп, на фестивалях побывало всего два человека, 94% для
пополнения фонотеки используют неофициальные каналы"**. Так что до
заполнения экологической ниши было еще очень далеко.
* Урок рок-музыки. Юность. 1987. No 5. С. 57.
** Парад популярности. Молодой коммунар, 21.11.1987. Хотя первая
серьезная искусствоведческая публикация об отечественных рок-группах --
написанная так, как принято писать о литературе, о театре, о настоящем
кинематографе -- появилась только в декабре 1988 года. Это "Лики русского
рока" Марины Тимашевой и Александра Соколянского ("Советская культура".
24.12.88.).
Самый популярный музыкант среди читателей "Юности "-- 87 был вовсе не
Разин/Малинин. Фото Л Шишкина.
212
213
С другой стороны, не ослабевало противодействие, ярость которого
составляла разительный контраст с общей либеральной политикой по отношению к
искусству. Руководящую и направляющую роль здесь играли Союз Писателей,
видимо, уже решивший все свои литературные проблемы, и московская
рок-лаборатория. На апрельском Пленуме СП СССР рок-н-ролл стал темой No 1.
"Рокеры -- потерянные люди, и рок не так прост, как кажется. Я много
занимался этим... Это страшно. Элвис Пресли, мягкий рок, потом тяжелый рок,
потом панк-рок -- это все разновидности наркотиков. Даже, может быть,
наркотики менее страшны, чем эта музыка. Это подстрекательство к насилию, к
убийству, к бунту" - говорил В. Крупин*. Тогда же, в апреле, выступая на
Круглом столе по рок-музыке в НИИ культуры Министерства культуры РСФСР, А.
Липницкий доказывал, что рок-музыканты по природе своего жанра склонны к
наркомании. Тема будет продолжена С. Жариковым ("Я своими глазами наблюдал,
как рок-музыка провоцировала появление у нас подростков -- алкоголиков и
наркоманов... Зайдите, например, в ленинградский рок-клуб и только
принюхайтесь"**) и далее развернута "Молодой гвардией" в целые поэмы в
прозе. На всякий случай отмечу, что среди тех, кто упомянут в этой книге,
всего три или четыре человека имели инциденты с наркотиками, что не
превышает средних показателей в молодежной среде (в разных регионах они
разные). Что касается пьянства, недуга, конечно, более распространенного --
не думаю, что рок-среда в этом отношении сильно отличалась от литературной
(если судить по ресторану ЦДЛ).
ЭТО ГОПНИКИ -ОНИ МЕШАЮТ НАМ ЖИТЬ
Рокеры стали главным объектом ненависти и агрессии многочисленных
"гопнических" формирований, насаждавшихся тогда по стране. Интересно, что
первой реакцией
на знаменитую статью В. Яковлева "Контора люберов"* стали утверждения,
что сам предмет ее вымышлен корреспондентом "Огонька". Ничего подобного не
существует в природе. Последовавшие события: ряд новых инцидентов в столице,
в ответ -- стихийная антифашистская демонстрация молодежи от парка культуры
до Калининского проспекта, наконец -- встреча в редакции "Огонька", где
выдвигались прямые обвинения в адрес комсомола, а известный в городе Марк
"Черный ангел" прямо заявил руководителям МВД, что "либо вы все-таки
оградите Москву от этой дряни, либо мы сделаем это сами, но тогда вы
получите гражданскую войну". Все это привело к формированию новой версии: о
стихийном движении пригородной молодежи против более обеспеченных столичных
сверстников. Читатель может оценить достоверность обеих версий
самостоятельно. Должен заметить, что мне никогда не нравилось слово
"любера", поскольку оно напрасно бросало тень на целый город и тоже
по-своему камуфлировало суть: природа "гопничества" не географическая, а
социальная. И ареал "патриотического возрождения", согласно суждению
авторитета (тов. Земцова), гораздо шире Московской области.
В конфликтах с "гопниками" в 1987--88-го гг. правда была безусловно на
стороне рокеров, хотя бы потому, что их изначально объединяло все-таки
искусство, в то время как их противников -- деятельность чисто криминальная.
Тем не менее власти, особенно провинциальные, предпочитали бороться с
"панками и металлистами", и часто не из какого-то хитрого расчета, а просто
потому, что те не считали нужным прятаться и больше мозолили глаза.
Приблизительно по одной схеме в разных городах срабатывал механизм
провокации. В Нижнем Новгороде (тогда еще Горьком) этим занимался некто В.
Бармин. Он перечислял через запятую каких-то подростков из ПТУ, "справлявших
в неположенном месте естественные надобности", литобъединение "Слово",
молодежную акцию в защиту старинного дома Граве, Марину Кулакову
(интересного поэта и просто интеллигентного человека). И все вместе
называлось, например, "Под знаменами "тяжелого металла"**
* Пленум правления СП СССР. Литературная газета, 6.05.87.
** Жариков С. Я своими глазами наблюдал. Политическое образование.
1988. No 4. С. 66.
214
* Яковлев В. Контора люберов. Огонек, 1987. No 5.
** Бармин В. Под знаменами "тяжелого металла". Горьковскии рабочий,
13.07.87.
215
Бармин был не так уж прост: он не только провоцировал репрессии, но
целенаправленно дискредитировал всех, кто пытался внести в молодежное
движение элементы культуры и организации -- расчищая дорогу "мифическим" (по
его заявлению) гопникам. В Ростове такая "мифическая" группировка, именующая
себя "Закон и порядок", основным своим занятием определила избиение
(впятером одного) посетителей концертов городского рок-клуба. Тем не менее
С. Агафонов на страницах областной печати упорно ставил на одну доску
уголовников с их жертвами, перечисляя в качестве объектов "вычищения" с
дискотеки "наркоманов, панкующих девиц и просто пьяных"*. Поскольку термин
"панкующая девица" не раскрыт ни Уголовным, ни Административным кодексом,
остается предположить, что на практике это будет любая девушка, отказавшая в
своей благосклонности тому, кто проводит "вычищение". "Навести порядок среди
неформальных объединений молодежи, -- писал Агафонов в другой статье, --
можно лишь с помощью этих же самых объединений и, конечно, неформальными
средствами"**. В горкоме комсомола "Закон и порядок" называли не гопниками,
а ласково -- "максимчиками" (от слова "максималист"). Рокеры Предпочитали
другой термин -- "ага-фончики".
Интересно, что в Казани, где, видимо, хватало реальных проблем с
молодежью, власти достаточно рано создали рок-клубу режим наибольшего
благоприятствования, и его идеолог, талантливый публицист Гленн Казаков (он
же -- барабанщик группы ХОЛИ), несмотря на 21 год от роду, получил в свое
распоряжение музыкальную страничку местной молодежки. Это был единственный
орган печати в стране, осмелившийся опубликовать призыв молодых членов
"Мемориала" переводить комсомольские взносы, минуя ЦК ВЛКСМ, в детские дома
и больницы***.
В целом по России попытка скрестить уголовщину с политикой не
увенчалась успехом. "Патриоты" достаточно быстро вернулись к привычным
беспартийным занятиям: вымогательству и грабежам. В некоторых других
республиках результаты селекции оказались более весомыми. Мы видели их в
Сумгаите и Душанбе.
Художник Ю. Непахарев.
* Агафонов С. Неформалы: ни закона, ни порядка. Комсомолец, 26.04.88.
** Агафонов С. Закон для порядка? Комсомолец, 18.12.87.
*** И. Смирнов, Г. Казаков. Доколе? Комсомолец Татарии, 22.10.89.
216
217
НЕУСТОЙЧИВОЕ РАВНОВЕСИЕ
Для рок-движения никакие формы силового давления не представляли
опасности, при перестройке -- тем более. Опаснее были те чиновники, которые
формально признавали право на существование какой угодно рок-музыки, но на
практике создавали для нее такие условия, в которых она не может
существовать. Такая методика, впервые опробованная на рок-группах, будет
затем с успехом использована против кооперативов и фермеров. Во всех трех
случаях это была не какая-то "несогласованность", а как раз вполне
целенаправленная и организованная деятельность материально заинтересованных
лиц.
Любое искусство; как и любое производство, вырабатывает определенные
экономические и юридические механизмы, соответствующие' специфике жанра.
Рок, как и кинематограф -- жанр технически сложный, следовательно -дорогой.
Техническая ущербность, которая воспринималась в подполье как неизбежное
зло, в условиях свободной конкуренции становилась непростительной. Откуда же
брать средства?
На пороге перестройки ненависть молодежи к официальному репертуару
"Любовь, комсомол и весна" была настолько сильна, что буквально смела
филармоническую систему. Рынок в концертной деятельности установился явочным
порядком. А к осени наиболее предусмотрительные менеджеры (Светлана
Скрипниченко и Владимир Ма-наев в Москве, Юрий Байдак в Ленинграде и др.)
уже разработали систему, по которой музыканты могли получать догорорные
гонорары вполне официально, без сложных нелегачьных манипуляций с якобы
бесплатными "пригласительными билетами".
Однако сложность заключалась в том, что все остальные механизмы,
необходимые для нормального развития жанра: ТВ, радио и прежде всего --
звукозапись, оставались феодально-бюрократическими. Между тем на Западе
именно аудио-и видеозапись, а вовсе не гастроли, служат основным источником
дохода для групп.
Кстати, при внимательном рассмотрении шествие рок-революции 87-го года
оказывалось вовсе не таким триумфальным, как шествие Советской власти в
учебниках истории. Практически все группы, возглавившие хит-парады, и все
творческие идеи, с помощью которых музыканты добивались успеха, родились в
подполье, и дальнейшие события означали распространение, но не развитие
независимо-
218
го искусства. Единственная и вполне реальная возможность обрести в
новых условиях твердую почву под ногами заключалась в том, чтобы собрать
всеобщий съезд рокеров и на нем четко зафиксировать экономические и правовые
условия, без соблюдения которых жанр не может существовать, и создать для
борьбы за свои права творческий профессиональный союз.
В 1987-ом и даже в 88-ом году это вовсе не было утопией. Если бы тогда
большинство ведущих рок-музыкантов обратилось к зарубежным коллегам с
просьбой бойкотировать "Мелодию" и концертные организации в СССР до тех пор,
пока те не перестанут грабить советские группы -- бюрократия, скорее всего,
пошла бы на значительные уступки, как это было сделано в отношении других
творческих союзов, -- театрального, кинематографического -- решительно
заявивших о своих правах*
СЕЛЕН
Инициативу взял на себя Свердловский рок-клуб. 16 октября делегатов
встретили в аэропорту и на автобусе доставили в пансионат с ядовитым
названием "Селен", затерянный среди сосновых лесов. Однако поражение было во
многом предопределено самим составом конференции: она была весьма
многочисленна и включала огромное число лишних людей: журналистов,
тусовщиков, руководителей несуществующих организаций. Например, вместе с
Вашим покорным слугой и Колупаевым из Москвы летел работник... горкома
комсомола. Не хватало только представителей ведущих групп. Из авторов и
исполнителей в "Селене" материализовались трое: Илья Кормильцев, Алексей
Хо-менко и -- как ни странно -- Башлачев (который почти все заседания
проспал и появился, протирая глаза, ближе к концу, в момент какой-то
особенно невыносимой демагогии. "Что за чепуха" -- с презрением сказал он,
послушав минут пять, и ушел в столовую за компотом.).
* Впрочем, если из 1991-го года взглянуть на судьбу рока и Союза
ОК, ГБ относились с почтением (видно, им не совсем изменило эстетическое
чувство). Одна из самых ярких бесед состоялась у Марины с обкомовским дядей,
выражавшим искреннюю обиду на Яхимовича: "Он производил впечатление такого
серьезного молодого человека. Президент рок-клуба! А он так меня обманул!"
Старый добрый ЗООПАРК вновь принял в свои ряды из ВС СССР Илью Куликова
(которому посвящен "Московский блюз": "Эй, Илья, что мы делаем тут? -- Еще
по одной и пора назад!") и еще не расстался с клавишником Андреем Муратовым,
которого переманивало ДДТ. Естественно, что в такой ситуации не мог не
родиться рок-н-ролл "Трезвость -- норма жизни". В Подольске ветераны
подполья помолодели на восемь лет. И под старые хиты тысячи людей, включая
солдат, танцевали на скамейках и на расползающейся от дождя земле. Знакомый
по плохим любительским фотографиям человек с гитарой в неизменных темных
очках отвоевал свое и наше общее "право на рок".
БАСТИОН к общему разочарованию подвела аппаратура. Но я заметил
закономерность в том, что даже плохая
203
аппаратура подводит не всех. В Зеленом театре стоял дорогой "Peway",
прикрытый брезентом от того, что периодически проливалось из серых осенних
облаков. К сожалению, он не был забронирован от ОБЛАЧНОГО КРАЯ. Перед их
выходом, не в силах отвязаться от унылого мужика в синем плаще, я вынужден
был признаться, что на Севере диком еще не известен такой дар цивилизации
как "литовки". "Тогда, пусть напишут тексты, которые собираются петь. Иначе
не допустим..." Матерясь через слово, я предложил музыкантам переписать
какие-нибудь стихи из подвернувшегося номера "Юности". Что разберет под
хард-рок непривычное ухо? Не помню, что именно открывало репертуарный список
на бумажке -- что-то про природу -но хорошо помню, как Рауткин выскочил на
сцену 5-метровым тигриным прыжком (не зря его учили в институте физкультуры)
и завопил: "Мой Афганистан!!"
Звукооператоры не зря получали деньги: каждое слово доходило до
безбилетной публики, которой были усыпаны соседние деревья: И каждая нота. С
предыдущей встречи на "Грамзаписи" они вряд ли репетировали более полутора
раз. Но энергия ОБЛАЧНОГО КРАЯ действовала на публику как вполне
материальная сила, поднимала со скамеек и выметала в проходы. Наконец,
Богаев осознал наступление своего звездного часа и с размаху шваркнул
гитарой о деревянный настил. Мог бы получиться хороший финал -- но
самодельный агрегат оказался прочнее хрупких английских аналогов. Поэтому
Богаеву пришлось некоторое время колотить им об пол и он напоминал уже на
Джимми Хендрикса, а молотобойца на "Красной кузнице". В конце концов сцена
осталась цела, но большая часть гитары, отлетев метров на пять, сшибла
фирменный комбик стоимостью в годовую зарплату всего ОБЛАЧНОГО КРАЯ.
Выключить электричество ОБЛАЧНОМУ КРАЮ никто не решился. Почему-то не
отреагировали и на новосибирский БОМЖ -- настоящий панк по строгому
определению моего коллеги Д. Морозова ("человек приближается к пределу, где
ему уже нечего терять... следующий шаг в пустоту, смерть"). Их лидер Джоник
сначала объяснился в любви Нине Хаген (тут я его понимаю):
Нина пьет холодное пиво
А я в Сиоири, мне без Нины тоскливо,
а в следующей песне с припевом: "В диапазоне КГБ..." завершал последнее
слово на принятым в культурном обществе звуком. Под сценой возникло активное
движение лю-
204
205
дей нерокерской внешности, а в амфитеатре -- привычное чувство, что
сейчас заберут. Местный комсомольский ту-совщик, неоднократно пытавшийся
занять место Колупае-ва в рок-клубе, тоже очень не полюбил БОМЖей и крикнул
им: "Убирайтесь на Колыму!" "Кореш, они там и живут" - добродушно
предупредили его с заднего ряда.
Иную модель панка представили JMKE. Они выглядели точь в точъ как герой
фильма "Taxi driver": могиканские прически, кожа, миллион булавок. Русские
панки, начиная от основоположника Свиньи, походили скорее на своих
дедушек-беспризорников. Вопреки языковым барьерам эстонцы быстро завоевали
симпатии Подольска удивительно профессиональной игрой -- я впервые в жизни
увидел, что панк-рок можно играть профессионально --и забавным добродушным
конферансом между песнями на ломаном русском языке. Из вступительной лекции
Н. Мейнерта о пяти таллиннских рок-клубах и его любимой группе JMKE стало
ясно, что эстонские проблемы не гак уж далеки от подольских:
Из Таллинна я Хельсинки провели трубу, И все убежали в Финляндию
Остались только грязные пинки. Которые теперь поют об этом.
А вот разрекламированный ленинградцами ОБЪЕКТ
НАСМЕШЕК оказался бледной копией
АВТОУДОВЛЕТВОРИТЕЛЯ, и запомнился разве что исполнением свиньевского
"Батьки атамана", который по крайней мере они не выдавали за свое
произведение. Совершенно не восприняли и Настю Полеву с чисто камерным
лирическим репертуаром. По непонятным причинам свердловчане выпустили ее
после НАУТИЛУСА, и тактическая ошибка превратилась в полное поражение: шум,
свист, выкрики "эстрада". Впрочем, сами черноголовские лауреаты выглядели
необычно вяло, неуверенно, как будто бы перед концертом наглотались
транквилизаторов. Или в машине что-то сломалось? Неудачу НАУТИЛУСА объясняли
тем, что открытая площадка слишком велика для их музыки, или более
прозаично: бессонной ночью в колхозном сарае, который гостеприимный
подольский рок-клуб на время произвел в звание гостиницы.
ТЕЛЕВИЗОРУ ток все-таки выключили пару раз.
Три-четыре гада мешают мне жить. Три-четыре гада мне портят кровь.
Настя. Фото А. Шишкина.
206
Кто там за нами стоит -- наплевать Но я знаю, что они ненавидят - РОК
Дм. Ревякин - КАЛИНОВ МОСТ. Фото А. Шишкина.
АЛИБИ. Фото В Иванова
208
Ключевые слова из песни Борзыкина прокатывались восторженным эхом по
амфитеатру -- ударами тарана в ворота нашего общего дома: "Сыт! Я сыт по
горло!", "Твой папа -- фашист!" Пройдет время, и в Риме итальянцы из всей
программы русской группы поймут только эти два слова, и обидятся: ''Почему
папа -- фашист"? В Подольске обижались на слово "фашист" другие, и у пульта
повторялись сцены, напоминающие древнегреческий рисунок на вазе: "Бой
троянцев с ахейцами за оружие Патрокла". А редактор РИО Бурлака говорил, что
"стремление Борзыкина все время находиться на грани, отодвигая лбом границы
допустимого, достойно всяческого уважения". Но лидера ТЕЛЕВИЗОРА так же
невозможно свести к роли революционного трибуна, как БГ в 80-ом к панк-року.
Он был еще музыкантом и режиссером своего музыкального театра. Мало кто из
наших1 рок-команд имел право называться ансамблем в строгом профессиональном
смысле слова (коллектив на сцене, у которого музыка, слова и движения
тщательно отрепетированы и пригнаны друг другу, как камни в древней
крепостной кладке). Может быть только две -- НАУТИЛУС и ТЕЛЕВИЗОР. Не
случайно Бутусов пригласит в свой последний (89) состав гитаристом
Александра Беляева из ТЕЛЕВИЗОРА.
В профессионализме нельзя было отказать и БРИГАДЕ С - "оркестру
пролетарского джаза" Гарика Сукачева. Ретро-ансамбль играл с детства
знакомые танго, рок-н-ролл и латиноамериканские мелодии, на которые
накладывался нарочито "стебовый" текст:
О, моя маленькая бэби. побудь со мной О. моя маленькая бэби. я твой
плейбой
исполняемый в манере взбесившегося сантехника или мелкого фюрера.
БРИГАДА делала слишком стремительную официальную карьеру, чтобы здесь, в
Подольске, не удостоиться упреков в "ренегатстве", и принимали их несколько
более прохладно, чем они заслуживали.
Для новосибирского КАЛ И НОВА МОСТА "Зеленый театр" оказался первой
большой площадкой вдали от суровой родины. Дмитрий Ревякин в голубой
косоворотке пел баллады-былины в подчеркнуто-русской манере, яростно
требовал ответа у серого подольского неба и у того, кто за ним, долго ли нам
209
Княжеским холуям ставить сытые хоромы, Черни выпекать коренные
переломы. И потом во власти исторических моментов Ворошить золу лихих
экспериментов.
А следующую песню посвятил Джиму Моррисону и закурил "Беломор", породив
оживленную дискуссию: а не косяк ли это в память Джима? После того как Дима
все-таки выругался матом (чего очень просили не делать):
-- Эх, б..., занесли кони вороные! --
возникла другая дискуссия -- официальная и более неприятная для
КАЛИНОВА МОСТА, в результате послефести-вальная раздача слонов (премиального
фонда) обошла сибирских матерщинников стороной.
Примерно на тех же струнах в народной душе, что и ТЕЛЕВИЗОР, но куда
грубее, играла группа АЛИБИ из Дубны. Ее возглавлял ветеран 70-х Сергей
Попов (экс-ЖАР-ПТИЦА):
И если должностные патриоты Меня вдруг учат Родину любить, Я думаю:
ведь эта золотая рота. Еще вчера могла ее пропить...
Эта самая знаменитая песня Попова ("Я пою, но не для них") как нельзя
лучше вписалась в общественную атмосферу первого года перестройки, которую
периодически взбаламучивала отрыжка сталинизма -- то Н. Андреевские
"Принципы", то очередное письмо писателей-патриотов или генеральская
отповедь пацифистам, не понимающим, что "пацифизм и борьба за мир -- это не
одно и то же"*. Поэтому АЛИБИ даже процитировали в "Московских новостях"
(редкий случай, поскольку уровень гласности в рок-текстах оставался на
порядок выше дозволенного прессе).
ВЕСЕЛЫЕ КАРТИНКИ бодро отыграли свою обычную программу с креном в
джаз-рок.
Во время концертов в Зеленом театре самопроизвольно поддерживался
идеальный порядок. Тем не менее периодически заводились слухи о люберах: о
нападениях, грабежах, изнасилованиях и даже убийствах, так что приходилось
пропускать самые интересные выступления и обходить до-
* Выступление зам. начальника Гл. Политуправления ген. Д.А.
Волкого-нова на Пленуме Правления СП СССР -- "Лит. газета", 6.05.1987.
210
зором весь парк, в очередной раз не встречая там ничего опасного, кроме
безбилетной молодежи. Она пыталась если уж не просочиться за милицейские
кордоны, то хотя бы устроиться поудобнее на заборе или ветке дерева. Тем не
менее, таинственный источник слухов не иссякал. Некий московский тусовщик
утверждал, что его фотоаппарат и лицо стали жертвами зондер-команды гопников
во главе с зам. директора парка. Несложным расследованием было установлено,
что предполагаемый пострадавший в тот вечер слишком близко принял к сердцу
песню ЗООПАРКА "Пригородный блюз" и находился аккурат в том состоянии, что и
ее главные герои. Видимо, поутру ("Венечка проснулся и киряет опять...")
версия с нападением гангстеров показалась ему самой романтичной. Зам.
директора в роли атамана добавил модного антибюрократического колорита.
Во избежание кривотолков, которые мог бы потом использовать очередной
Земцов, я вынужден был в последний день выйти на сцену и попросить всех,
располагающих конкретной информацией о правонарушениях за время фестиваля,
собраться у административного корпуса и оставить свои заявления. Ни один
человек с заявлением не подошел.
Завершала "Вудсток" группа ДДТ -- в темноте, под проливным дождем.
Шевчук обмотал микрофон какой-то резиной, чтобы не убило током, и носился,
полуголый, под струями воды, среди грохота лопающихся электроламп,
выкрикивая в толпу:
-- Что, звука нет? Звука нет. Ничего нет. Но русский
рок есть!!!
Зеленый театр слушал его стоя. Аппаратура постепенно выходила из строя,
но звукоинженерам и в голову не пришло ее выключить: ДДТ не может не допеть
до конца, даже если повалит град, снег и камни с неба. На финальной
"Революции" Юра отнял у Вадима Курылева микрофон и кричал изо всех сил сразу
в два микрофона:
Человечье мясо сладко на вкус, Это знают Иуды блокадных зим. Что вам на
завтрак? Опять Иисус? Ешьте, но знайте, мы вам не простим. В этом мире того,
что хотелось бы нам --
-- НЕТ! -- подхватывали тысячи голосов. --
Но мы верим, что в силах его изменить -- - ДА!!!
211
РОК-РЕВОЛЮЦИЯ - 87
;
В результате подольского фестиваля были уволены с работы все его
местные организаторы. Горком комсомола направил в разные города официальные
бумаги с бредовыми обвинениями в адрес музыкантов. Точно по тем же адресам
мы отослали благодарности на бланках журнала "Юность". ТСолупаевский
рок-клуб закрыли окончательно. "Московский комсомолец" не напечатал ни
строчки о собственном мероприятии, хотя их корреспондент Женя Федоров
просидел все три дня между Бурлакой и Мейнертом и написал неплохой репортаж.
Зато предоставили слово первому секретарю обкома ВЛКСМ В. Чепурину для
оправдания репрессий: почему, мол, составляли программу фестиваля без ведома
"специалистов" и комсомольских работников? Кстати, Федоров из "Комсомольца"
вскоре уволился.
Составленный в Подольске хит-парад по зрительским анкетам подтвердил
результаты черноголовского. Разве что филармонические "металлисты" составили
здесь некоторую конкуренцию. Схожие результаты получили мы в "Юности" по
письмам читателей - "Ваша любимая группа". Первое место занял АКВАРИУМ,
второе -- МАШИНА ВРЕМЕНИ, третье - ДДТ, гмее - - КИНО, АЛИСА, НАУ*.
Рок вытеснял советскую эстраду из хит-парадов областных комсомольск-их
газет, вплоть до того, что в первой половине 1988-го года он мог занимать
весь список, не оставляя какому-нибудь Мих. Муромову даже 10-го места. При
этом, публикуя "парад популярности" за ноябрь 1987 гбда (АКВАРИУМ, АЛИСА,
МАШИНА etc.), ведущий "музыкальной орбиты" в Тульском "Молодом коммунаре" С.
Степанов отмечал, что "79% опрошенных никогда не были на концертах
перечисленных групп, на фестивалях побывало всего два человека, 94% для
пополнения фонотеки используют неофициальные каналы"**. Так что до
заполнения экологической ниши было еще очень далеко.
* Урок рок-музыки. Юность. 1987. No 5. С. 57.
** Парад популярности. Молодой коммунар, 21.11.1987. Хотя первая
серьезная искусствоведческая публикация об отечественных рок-группах --
написанная так, как принято писать о литературе, о театре, о настоящем
кинематографе -- появилась только в декабре 1988 года. Это "Лики русского
рока" Марины Тимашевой и Александра Соколянского ("Советская культура".
24.12.88.).
Самый популярный музыкант среди читателей "Юности "-- 87 был вовсе не
Разин/Малинин. Фото Л Шишкина.
212
213
С другой стороны, не ослабевало противодействие, ярость которого
составляла разительный контраст с общей либеральной политикой по отношению к
искусству. Руководящую и направляющую роль здесь играли Союз Писателей,
видимо, уже решивший все свои литературные проблемы, и московская
рок-лаборатория. На апрельском Пленуме СП СССР рок-н-ролл стал темой No 1.
"Рокеры -- потерянные люди, и рок не так прост, как кажется. Я много
занимался этим... Это страшно. Элвис Пресли, мягкий рок, потом тяжелый рок,
потом панк-рок -- это все разновидности наркотиков. Даже, может быть,
наркотики менее страшны, чем эта музыка. Это подстрекательство к насилию, к
убийству, к бунту" - говорил В. Крупин*. Тогда же, в апреле, выступая на
Круглом столе по рок-музыке в НИИ культуры Министерства культуры РСФСР, А.
Липницкий доказывал, что рок-музыканты по природе своего жанра склонны к
наркомании. Тема будет продолжена С. Жариковым ("Я своими глазами наблюдал,
как рок-музыка провоцировала появление у нас подростков -- алкоголиков и
наркоманов... Зайдите, например, в ленинградский рок-клуб и только
принюхайтесь"**) и далее развернута "Молодой гвардией" в целые поэмы в
прозе. На всякий случай отмечу, что среди тех, кто упомянут в этой книге,
всего три или четыре человека имели инциденты с наркотиками, что не
превышает средних показателей в молодежной среде (в разных регионах они
разные). Что касается пьянства, недуга, конечно, более распространенного --
не думаю, что рок-среда в этом отношении сильно отличалась от литературной
(если судить по ресторану ЦДЛ).
ЭТО ГОПНИКИ -ОНИ МЕШАЮТ НАМ ЖИТЬ
Рокеры стали главным объектом ненависти и агрессии многочисленных
"гопнических" формирований, насаждавшихся тогда по стране. Интересно, что
первой реакцией
на знаменитую статью В. Яковлева "Контора люберов"* стали утверждения,
что сам предмет ее вымышлен корреспондентом "Огонька". Ничего подобного не
существует в природе. Последовавшие события: ряд новых инцидентов в столице,
в ответ -- стихийная антифашистская демонстрация молодежи от парка культуры
до Калининского проспекта, наконец -- встреча в редакции "Огонька", где
выдвигались прямые обвинения в адрес комсомола, а известный в городе Марк
"Черный ангел" прямо заявил руководителям МВД, что "либо вы все-таки
оградите Москву от этой дряни, либо мы сделаем это сами, но тогда вы
получите гражданскую войну". Все это привело к формированию новой версии: о
стихийном движении пригородной молодежи против более обеспеченных столичных
сверстников. Читатель может оценить достоверность обеих версий
самостоятельно. Должен заметить, что мне никогда не нравилось слово
"любера", поскольку оно напрасно бросало тень на целый город и тоже
по-своему камуфлировало суть: природа "гопничества" не географическая, а
социальная. И ареал "патриотического возрождения", согласно суждению
авторитета (тов. Земцова), гораздо шире Московской области.
В конфликтах с "гопниками" в 1987--88-го гг. правда была безусловно на
стороне рокеров, хотя бы потому, что их изначально объединяло все-таки
искусство, в то время как их противников -- деятельность чисто криминальная.
Тем не менее власти, особенно провинциальные, предпочитали бороться с
"панками и металлистами", и часто не из какого-то хитрого расчета, а просто
потому, что те не считали нужным прятаться и больше мозолили глаза.
Приблизительно по одной схеме в разных городах срабатывал механизм
провокации. В Нижнем Новгороде (тогда еще Горьком) этим занимался некто В.
Бармин. Он перечислял через запятую каких-то подростков из ПТУ, "справлявших
в неположенном месте естественные надобности", литобъединение "Слово",
молодежную акцию в защиту старинного дома Граве, Марину Кулакову
(интересного поэта и просто интеллигентного человека). И все вместе
называлось, например, "Под знаменами "тяжелого металла"**
* Пленум правления СП СССР. Литературная газета, 6.05.87.
** Жариков С. Я своими глазами наблюдал. Политическое образование.
1988. No 4. С. 66.
214
* Яковлев В. Контора люберов. Огонек, 1987. No 5.
** Бармин В. Под знаменами "тяжелого металла". Горьковскии рабочий,
13.07.87.
215
Бармин был не так уж прост: он не только провоцировал репрессии, но
целенаправленно дискредитировал всех, кто пытался внести в молодежное
движение элементы культуры и организации -- расчищая дорогу "мифическим" (по
его заявлению) гопникам. В Ростове такая "мифическая" группировка, именующая
себя "Закон и порядок", основным своим занятием определила избиение
(впятером одного) посетителей концертов городского рок-клуба. Тем не менее
С. Агафонов на страницах областной печати упорно ставил на одну доску
уголовников с их жертвами, перечисляя в качестве объектов "вычищения" с
дискотеки "наркоманов, панкующих девиц и просто пьяных"*. Поскольку термин
"панкующая девица" не раскрыт ни Уголовным, ни Административным кодексом,
остается предположить, что на практике это будет любая девушка, отказавшая в
своей благосклонности тому, кто проводит "вычищение". "Навести порядок среди
неформальных объединений молодежи, -- писал Агафонов в другой статье, --
можно лишь с помощью этих же самых объединений и, конечно, неформальными
средствами"**. В горкоме комсомола "Закон и порядок" называли не гопниками,
а ласково -- "максимчиками" (от слова "максималист"). Рокеры Предпочитали
другой термин -- "ага-фончики".
Интересно, что в Казани, где, видимо, хватало реальных проблем с
молодежью, власти достаточно рано создали рок-клубу режим наибольшего
благоприятствования, и его идеолог, талантливый публицист Гленн Казаков (он
же -- барабанщик группы ХОЛИ), несмотря на 21 год от роду, получил в свое
распоряжение музыкальную страничку местной молодежки. Это был единственный
орган печати в стране, осмелившийся опубликовать призыв молодых членов
"Мемориала" переводить комсомольские взносы, минуя ЦК ВЛКСМ, в детские дома
и больницы***.
В целом по России попытка скрестить уголовщину с политикой не
увенчалась успехом. "Патриоты" достаточно быстро вернулись к привычным
беспартийным занятиям: вымогательству и грабежам. В некоторых других
республиках результаты селекции оказались более весомыми. Мы видели их в
Сумгаите и Душанбе.
Художник Ю. Непахарев.
* Агафонов С. Неформалы: ни закона, ни порядка. Комсомолец, 26.04.88.
** Агафонов С. Закон для порядка? Комсомолец, 18.12.87.
*** И. Смирнов, Г. Казаков. Доколе? Комсомолец Татарии, 22.10.89.
216
217
НЕУСТОЙЧИВОЕ РАВНОВЕСИЕ
Для рок-движения никакие формы силового давления не представляли
опасности, при перестройке -- тем более. Опаснее были те чиновники, которые
формально признавали право на существование какой угодно рок-музыки, но на
практике создавали для нее такие условия, в которых она не может
существовать. Такая методика, впервые опробованная на рок-группах, будет
затем с успехом использована против кооперативов и фермеров. Во всех трех
случаях это была не какая-то "несогласованность", а как раз вполне
целенаправленная и организованная деятельность материально заинтересованных
лиц.
Любое искусство; как и любое производство, вырабатывает определенные
экономические и юридические механизмы, соответствующие' специфике жанра.
Рок, как и кинематограф -- жанр технически сложный, следовательно -дорогой.
Техническая ущербность, которая воспринималась в подполье как неизбежное
зло, в условиях свободной конкуренции становилась непростительной. Откуда же
брать средства?
На пороге перестройки ненависть молодежи к официальному репертуару
"Любовь, комсомол и весна" была настолько сильна, что буквально смела
филармоническую систему. Рынок в концертной деятельности установился явочным
порядком. А к осени наиболее предусмотрительные менеджеры (Светлана
Скрипниченко и Владимир Ма-наев в Москве, Юрий Байдак в Ленинграде и др.)
уже разработали систему, по которой музыканты могли получать догорорные
гонорары вполне официально, без сложных нелегачьных манипуляций с якобы
бесплатными "пригласительными билетами".
Однако сложность заключалась в том, что все остальные механизмы,
необходимые для нормального развития жанра: ТВ, радио и прежде всего --
звукозапись, оставались феодально-бюрократическими. Между тем на Западе
именно аудио-и видеозапись, а вовсе не гастроли, служат основным источником
дохода для групп.
Кстати, при внимательном рассмотрении шествие рок-революции 87-го года
оказывалось вовсе не таким триумфальным, как шествие Советской власти в
учебниках истории. Практически все группы, возглавившие хит-парады, и все
творческие идеи, с помощью которых музыканты добивались успеха, родились в
подполье, и дальнейшие события означали распространение, но не развитие
независимо-
218
го искусства. Единственная и вполне реальная возможность обрести в
новых условиях твердую почву под ногами заключалась в том, чтобы собрать
всеобщий съезд рокеров и на нем четко зафиксировать экономические и правовые
условия, без соблюдения которых жанр не может существовать, и создать для
борьбы за свои права творческий профессиональный союз.
В 1987-ом и даже в 88-ом году это вовсе не было утопией. Если бы тогда
большинство ведущих рок-музыкантов обратилось к зарубежным коллегам с
просьбой бойкотировать "Мелодию" и концертные организации в СССР до тех пор,
пока те не перестанут грабить советские группы -- бюрократия, скорее всего,
пошла бы на значительные уступки, как это было сделано в отношении других
творческих союзов, -- театрального, кинематографического -- решительно
заявивших о своих правах*
СЕЛЕН
Инициативу взял на себя Свердловский рок-клуб. 16 октября делегатов
встретили в аэропорту и на автобусе доставили в пансионат с ядовитым
названием "Селен", затерянный среди сосновых лесов. Однако поражение было во
многом предопределено самим составом конференции: она была весьма
многочисленна и включала огромное число лишних людей: журналистов,
тусовщиков, руководителей несуществующих организаций. Например, вместе с
Вашим покорным слугой и Колупаевым из Москвы летел работник... горкома
комсомола. Не хватало только представителей ведущих групп. Из авторов и
исполнителей в "Селене" материализовались трое: Илья Кормильцев, Алексей
Хо-менко и -- как ни странно -- Башлачев (который почти все заседания
проспал и появился, протирая глаза, ближе к концу, в момент какой-то
особенно невыносимой демагогии. "Что за чепуха" -- с презрением сказал он,
послушав минут пять, и ушел в столовую за компотом.).
* Впрочем, если из 1991-го года взглянуть на судьбу рока и Союза