Смит Шервуд. Вера и власть (Империя тысячи солнц - 4)

   Монтроз нахмурился.
   - Вы могли бы убить себя, стимулируя свою лимбическую систему таким образом. Почему вы не пришли ко мне раньше?
   - Мне так и так грозит смертный приговор.
   - Как и всем нам. Но зачем его торопить?
   - Я выжидала, пока не набрала достаточно информации, чтобы убедить кого-то устроить мне аудиенцию с Панархом. Когда он будет предупрежден, лучшие программисты, чем я, быстро доведут дело до конца. Я не осмелилась идти обычным путем - у Шривашти наверняка есть агенты во всех слоях бюрократии. - Седри опять улыбнулась, уже с проблеском надежды. - А когда я, ища подход к его величеству, наткнулась на ваше имя и узнала, что вы также и врач, то подумала: быть может, меня выслушают до того, как со мной что-то случится, будь то естественный исход или нет.
   Она снова помассировала левое плечо, и Монтроз заметил, какие изящные у нее руки.
   - Ну что ж, теперь вы все знаете. - Она достала из кармана чип. - То, что мне удалось выяснить, находится здесь.
   Монтроз взял у нее чип.
   - Хорошо. Первым делом надо будет очистить вам артерии, если сердце выдержит. - Вскинув руку, он пресек ее возражения. - Тогда вы сможете покопаться в ДатаНете еще немного, чтобы представить еще более убедительные доказательства.
   Седри Тетрис закрыла глаза, и Монтроз, готовясь к процедуре и давая ей указания, притворился, что не видит слез у нее под ресницами.
   Было ясно, что она ему доверяет, - она позволила ему ввести ей атеролитические агенты, чье действие вызывает довольно сильную боль.
   Весь остаток смены Монтроз думал о таких вещах, как доверие, преданность и месть. Ему живо представлялось, как он сжимает руками горло Тау Шривашти; готов ли он отказаться от такого удовольствия в пользу Панархического правосудия?
   И решил, что готов, если будет уверен, что жернова правосудия действительно сокрушат погубителя Тимбервелла, а следовательно, его, Монтроза, жены и детей. И это зависит от Брендона Аркада.
   Мало-помалу Монтроз начал доверять человеку, который теперь стал Панархом. В стенах анклава этикет был сильно смягчен. Никаких титулов, никакого поклонения - в точности так, как было прежде на "Телварне". А Монтроз и Жаим, хотя и работали у Панарха, оставались рифтерами, и Брендон не пытался как-то это изменить.
   Но сам-то Брендон уже не рифтер - если и был им когда-то. Он сам решил вернуться к тому, что, казалось бы, вознамерился покинуть, а теперь обстоятельства поставили его во главе всего этого.
   Монтроз оставался с ним, потому что Брендон ему нравился. Нравилась его честность и то, как он относился к окружающим его людям, к какому бы рангу они ни принадлежали.
   Весь вопрос в том, не притворство ли это? Монтроза часто просили поделиться своим мнением, и он это делал с удовольствием. Вот и этим вечером ему предстояло, прислуживая за столом, разобраться в политических полутонах чисто светского банкета.
   Неужели эта... лояльность Брендона, за неимением другого слова, имеет двойное дно? Панарх, бесспорно, поборник правосудия: его ярость после рассказа Иксвана о Рейде служит достаточным доказательством. Но компьютерные манипуляции подрывают самую основу его правления. И он ввел Гештар аль-Гессинав в свой Малый Совет, зная, что она участвовала в заговоре против него. Здесь он предстает как прагматик, который, возможно, подойдет к делу Тау Шривашти не так, как желательно Монтрозу,
   "Я еще ни разу его не испытывал", - подумал Монтроз, моя руки после работы над очередным переломом.
   Теперь время пришло.
   15
   Залом собраний для Малого Совета служил пузырь на вершине Круга, откуда открывался вид на весь онейл изнутри. Цветущие растения образовывали тенистую кровлю под дипластовым куполом, а внизу помещался круглый стол с удобными креслами.
   Гештар аль-Гессинав сразу возненавидела это помещение. Ей казалось, что обширные ландшафты, окружающие ее со всех сторон, вот-вот упадут на нее. Здесь, на Аресе, ей и без того постоянно снилось, что ее смывает и уносит мощный зеленый вал - и здешняя обстановка очень напоминала этот кошмар.
   Но когда она заняла свое место за столом, чувство дискомфорта уступило ликованию. Пока этот дурак Ториган таится в тени вместе со своими приспешниками, а Шривашти якобы сибаритствует на своей яхте, она заседает в Малом Совете. Мельком она вспомнила и об опозоренном Харкацусе - у него недостало достоинства даже на то, чтобы покончить с собой, и теперь он бельмо на глазу у своей Семьи. Тау проявил напыщенную сентиментальность, связавшись с его сыном.
   Ей больше не нужно потакать их слабостям. Она теперь глава семьи Гессинавов, и после этого первого заседания совета ДатаНет будет принадлежать ей. Не только в пределах Красного Северного октанта, но целиком. ЦЕЛИКОМ.
   Она сделала глубокий вдох, ощущая сладостный вкус триумфа. Однако не время ослаблять бдительность: насладиться она всегда успеет. Она понюхала воздух: тианьги было настроено на совещательный режим. Она предпочла бы нечто более расслабляющее, хотя тихие, приглушенные коврами шаги других входящих советников и шорох их одежды странным образом успокаивали ее.
   Места вокруг стола медленно заполнились, и Гештар отмечала в уме, насколько полезны или опасны для нее присутствующие. Себастьян Омилов принадлежит к лагерю Панарха, но полностью поглощен своим Пожирателем Солнц. Элоатри - мечтательница, живущая в мире своих религиозных фантазий. Гештар потерла татуировку у себя на руке, на месте укуса бога. Дезриен отверг ульшенов уже давно.
   Глупцы, вы не знаете, что такое истинная духовная власть.
   Гнев охватил ее, когда вошел адмирал Найберг и с ним еще двое офицеров. Женщина, Марго Нг, еще куда ни шло. Она выслужившаяся из низов поллои и своим положением обязана нынешнему Панарху. Но о Кестлере Гештар была лучшего мнения. Уж не возомнил ли он себя новым Джаспаром?
   Ненависть стиснула ей горло, когда Джеп Кестлер скользнул по ней глазами, не узнавая. Он неплохо потрудился: теперь за ним стоят около пяти тысяч преданных космонавтов и офицеров, готовых лучше гальюны драить у него под началом, чем командовать собственным кораблем. Залучив его в союзники, она стала бы непобедимой.
   Однако у нее тоже есть свои клевреты. Пока какой-то болван не запустил координаты Ареса в ДатаНет и беженцы не устремились сюда в обход тайных сборочных центров, она, пользуясь своим влиянием в местной системе, сумела протащить на Арес невероятное количество своих людей. Теперь это стало труднее, но она по-прежнему чувствует, что Арес у нее в кулаке.
   И скоро, когда Ториган наконец избавится от Кендриана, я сожму пальцы.
   Она уже контролирует каналы новостей, понемногу корректирует их взгляды на войну, раздувает возмущение против рифтеров, а значит, и против Кендриана. Только 25-й канал стоит особняком. Но, получив после этого заседания полную власть над ДатаНетом, она свернет им шею.
   Но кто эта старуха в мундире контр-адмирала, только что вошедшая вместе с Антоном Фазо, начальником службы безопасности? Гештар не успела задуматься над этим, потому что в зал без всяких фанфар вошел Панарх. Подойдя к своему центральному месту, он сел, и все, включая Найберга, тоже сели, кроме четырех флотских - они не входили в Совет и имели совещательный статус.
   - Прошу садиться, адмиралы, - улыбнулся Брендон, и они повиновались. Кестлер сделал это медленно - Гештар надеялась, что он сильно мучается.
   "Моя лояльность не продается, - сказал он ей. - А если бы и продавалась, на вашу валюту ее не купить". Как будто ей нужно покупать чье-то сотрудничество. Те, у кого есть ум в голове, давно уже пришли к ней сами - Ториган первый. Знание поистине сила - и в более широком смысле, чем имели в виду древние. Она полностью контролировала ДатаНет Красного Северного октанта, а теперь, после заседания, получит ключи к самым глубоким, Мандалийским, уровням Сети, а с ними контроль над каждым октантом. Против такой силы не устоит никто.
   Панарх между тем производил назначения, в нескольких словах очерчивая сферу ответственности для каждого члена Совета. Брендон Аркад удивил Гештар: даже ее широко раскинутые информационные сети не выловили никакого намека на его таланты. Интересно, знал ли о них Семион. Новый Панарх вдвое моложе ее и не обучен управлять государством, но ни один из этих фактов ее не усыпит. Он столь же опасен, как любой из его предков, - возможно, даже опаснее многих из них.
   И вот Панарх наконец обратился к ней:
   - Гностор, я оставил вас напоследок, ибо на вас лежит, возможно, самая тягостная ответственность. ДатаНет - последнее, что связывает нас с нашими подданными, оказавшимися теперь во власти Должара.
   Гештар поклонилась, придав лицу подобающее степенно-смиренное выражение, в котором долго упражнялась перед зеркалом. Однако Брендон еще не закончил. Твердо глядя на нее своими голубыми глазами, он сказал:
   - Я не могу допустить, чтобы вы одна несли такую ношу.
   Все торжество Гештар испарилось в одно мгновение. Она с трудом скрыла свой шок и гнев, а Брендон обернулся к незнакомой ей старухе.
   - Это контр-адмирал Дамана Уилсонс, начальник связи Ареса. В военное время ее ведомство охватывает также и инфонетику. Она разделит с вами ответственность, и вы обе будете отчитываться передо мной.
   Он продолжал, но Гештар почти уже не слушала. Что это значит? Неужели он что-то заподозрил? Гештар думала над этим, не сводя с него глаз. Говорят, он и сам неплохой программист - возможно, ей в ДатаНете следует отойти на оборонительные позиции.
   - ... я многого жду от вас обеих, - завершил он и окинул взглядом весь стол. - Некоторые из вас еще не знают, что в наших руках находится поистине бесценный источник информации. Вице-адмирал Нг во время битвы при Артелионе захватила один из аппаратов вражеской сверхсветовой связи - гиперрацию. В этом и заключалась фактическая цель сражения.
   Гештар изобразила удивление, наблюдая при этом за другими в надежде понять, кто знал об этом, а кто нет, - но ничего так и не обнаружила. Адмиралы, естественно, сидели с каменными лицами.
   - Мы разгадали некоторые шифры и следим за передвижениями врага. Он стягивает силы к Пожирателю Солнц, чьи координаты нам теперь известны. Панарх улыбнулся, приглашая других разделить его шутку. - Такая симметрия, если бы не отчаянность положения, могла бы показаться забавной - ведь и я стягиваю Флот к Аресу, чьи координаты известны Должару. Вице-адмиралы Кестлер и Нг доложат вам о подготовке к экспедиции против Пожирателя Солнц. И в этот период все - абсолютно все, - что можно извлечь из гиперволновой связи относительно Пожирателя Солнц, имеет первостепенное значение,
   А ведь в ДатаНете содержится все, что ты хочешь знать.
   Гештар упивалась этой мыслью, отвечая поклоном на речь Панарха. Пока что ее фаги уничтожили две копии данных Керульда - те, о которых она знала. Она рассчитывала на доступ к Мандалийским уровням, чтобы уничтожить остальное; теперь ей придется тщательно отгородить эти нити от Уилсонс.
   - Однако есть в потоке гиперволновой информации то, - продолжал Панарх, - что известно только одному или двум из вас: я наложил на это сообщение свою печать, как только оно поступило. Барродах ищет темпатов "для участия в исследованиях на Пожирателе Солнц", как он выразился. Мы должны рассмотреть значение этого факта.
   Гештар увидела, как Омилов уставился на Панарха, приподняв свои широкие брови. Элоатри тоже насторожилась, хотя Гештар не могла понять, какое ей-то до этого дело.
   - Ваше величество, - сказал Омилов, - единственный, насколько мне известно, темпат, который ознакомился с Сердцем Хроноса, находящимся ныне на Пожирателе Солнц, заявил, что в нем чего-то недостает. Я еще тогда предположил, что это что-то и есть ключ к древней машине. Имеется вероятность, что контроль над Пожирателем Солнц включает в себя психический аспект, но я не могу понять, как дошли до этой мысли должарианцы.
   - Этого мы не знаем, - сказала Уилсонс. - В гиперволновых переговорах нет абсолютно ничего о Пожирателе Солнц - даже его изображение не показывается. Барродах, голос Эсабиана, всегда появляется на искусственном фоне. Мы можем только догадываться, что это означает.
   Разговор перешел на готовность Флота и на то, сколько времени потребуется для его сбора, учитывая медленность передвижения курьеров по необъятным просторам Тысячи Солнц. Гештар слушала внимательно - не столько ради информации, сколько ради наблюдения за участниками. Это помогало ей наметить линии атаки для своих будущих целей. Впрочем, она, как и все остальные, записывала происходящее на босуэлл. Впоследствии она всегда сможет найти нужные детали.
   Они обсудили еще много вопросов и закончили только тогда, когда рассеиватели над головой стали тускнеть и сумерки окутали купол. Панарх удалился, и советники встали с мест. Только Гештар осталась сидеть, думая, что она скажет Тау с Ториганом и чего не скажет.
   Она подняла глаза. Искусственная ночь преобразила пейзаж за пределами купола в темное небо с ложными созвездиями разных зданий и анклавов.
   Ночь устраивала Гештар гораздо больше, чем день.
   Четыре часа спустя, переходя из одного наполненного людьми помещения в другое на знаменитой яхте Тау Шривашти, она получила по босуэллу секретку от Штулафи Й`Талоба. Еще через полчаса она увидела его массивную фигуру в соседнем коридоре, и они вместе поднялись на лифте на другой этаж. Шум залов, где шла игра, сразу утих, и настала полная тишина.
   Фелтон ждал их у лифта. Ториган прошел мимо него, не глядя, но Гештар встретилась с ним глазами и, уловив его легкий кивок, ощутила горячую волну торжества.
   Тау ожидал в просторном помещении, обставленном мягкими креслами и мебелью из дорогих пород дерева.
   - У нас в запасе не меньше получаса до того, как нас хватятся, сказал он. - Этого должно быть достаточно, но все же...
   Гештар не собиралась позволять ему вести совещание и распоряжаться тем, кто и сколько будет говорить.
   - Тогда начнем, - ввернула она, улыбнувшись Торигану. За Тау она следила лишь краем глаза и видела по его полнейшему спокойствию, что он здорово сердит. - Что скажете вы, Штулафи?
   Ториган глянул на нее исподлобья.
   - Подготовка к процессу идет своим чередом. Мой консультант сообщает, что молодой человек в неважной физической форме и, похоже, покорился судьбе.
   - Негласное признание вины? - улыбнулась Гештар. - Внешность говорит сама за себя. Я рада, что вы настояли на публичном слушании.
   - Надо же направить на что-то энергию толпы, как сказал мне старый чудак-эйлолог, - пожал плечами Й'Талоб. - Не думаю, что Найберг разрешил бы суд, если бы не это. - Ториган нахмурился и отхлебнул из стакана. - Я удивился было, как у этого рифтерского повара достало влияния и средств нанять Иксвана. Кажется, в Белом Южном этот защитник очень известен.
   - Здесь, конечно, не обошлось без Панарха, - сказал Тау. - Хорошо бы выяснить, что этому Иксвану известно.
   - Товр Иксван не извлечет из ДатаНета ничего без моего позволения, заявила Гештар. - Как только он впервые вошел в систему здесь, на Аресе, я заставила его гоняться за призраками.
   - Меня это не волнует, - заносчиво изрек Ториган. - Тот факт, что Панарх был вынужден разрешить этот процесс, хотя заморозил разбирательство всех других преступлений, совершенных вне Ареса, говорит мне, что он-то, во всяком случае, ничего не знает. И большинство воспринимает это его решение как молчаливое признание вины Кендриана.
   Гештар постукивала ногтями со вставленными в них бриллиантами по блестящему столику.
   - Возможно... но мне было бы легче, если бы я контролировала Сеть полностью.
   Тау, нахмурясь, подался вперед:
   - А разве вы не полностью контролируете ДатаНет?
   - Я как раз к этому подхожу. Пока что мне удавалось подавать входящую информацию так, чтобы преувеличить роль рифтеров в войне. А подчеркивая то, что Кендриан по происхождению Дулу, мы, как говорят мне мои контакты из Архетипа и Ритуала, можем легко вызвать ощущение измены и сыграть на нем.
   Им незачем было знать, насколько далеко она продвинулась в этом деле. Благодаря Аррет, своему эйлологу, она могла устроить бунт в любое время. Но без Кестлера ей недоставало силы, чтобы правильно этот бунт использовать.
   Она в который раз проглотила свою ярость и улыбнулась, отвлекая внимание Торигана в другую сторону.
   - Новости проделали отличную работу.
   Вечно надутое лицо Й'Талоба слегка разгладилось.
   - Я хотел использовать это, чтобы снова поднять вопрос об Энкаинации.
   Гештар краем глаза видела, как Тау смотрит на Штулафи. Он ничего не выказывал наружно, но она знала, что его, как и ее, приводит в отчаяние полное отсутствие тонкости в Торигане.
   - Да, мы видели ваше интервью 99-му каналу. Но если вы позволите мне развить свою мысль, не лучше ли позволить этому эху звучать лишь в тех случаях, когда снова всплывет роль Панарха в той катастрофе, раз уж он сумел обойти эту проблему?
   Ты играешь роль Красса в совершенстве, Штулафи.
   Если бы Гештар высказала это вслух, этот дурак не понял бы даже, о чем она говорит, - но сразу видно, кто в их триумвирате самый слабый. У Й'Талоба одно на уме: бить и крушить. Искусство контроля над информацией состоит в окутывании и разглаживании, в том, чтобы отгораживать жертвы от реальности, дискредитируя их источники. А сколько этих жертв - один человек или миллион - не имеет значения.
   Ториган поклонился, выставив ладони вперед в знак того, что воздерживается от спора. Ирония - у такого дурака? Гештар очень хотелось вцепиться ногтями в его толстую шею.
   - Все это очень хорошо, - сказал Тау с оттенком нетерпения, обратив свой взгляд из-под тяжелых век на Гештар. - Но следует так понимать, что полного контроля над информацией у вас нет.
   - Того, что есть, для меня вполне достаточно, - отрезала она. - Но наш новый Панарх под предлогом, что тут слишком много работы для одного человека, счел нужным разделить эту должность между мной и контр-адмиралом Уилсонс, лишив меня этим беспрепятственного доступа к самым глубоким уровням ДатаНета. - Гештар хотелось умаслить Тау - он все еще оставался полезным. - Но нам очень помогло бы вот что, если позволите предложить...
   Тау поклонился, несколько смягчившись.
   - Выяснить, что известно членам команды.
   - Фиэрин уже занималась этим, - вздохнул Тау. - По мнению Фелтона, она полагала, что проделала все очень тонко. Если бы они что-то знали, она выложила бы это первому же репортеру.
   - Перешептываясь с кем-то в капсуле транстуба, ничего не узнаешь, заметила Гештар. - Для этого требуется время. И нужная атмосфера.
   Ториган посмотрел поочередно на них обоих и ухмыльнулся.
   - Наркотики, что ли?
   Гештар на миг закрыла глаза.
   - Кендриан, конечно, отпадает, - сказал Тау. - Кок и механик - тоже. А перспектива столкновения с должарской темпаткой меня, признаться, даже пугает.
   - Остается мальчишка - это очевидно, - засмеялась Гештар. - Говорят, он наполовину свихнулся под действием келлийской биохимии. - Она брезгливо скривилась. - Хотя это нам, возможно, и на руку.
   Тау с новым поклоном допил свой бокал, встал и принялся шагать взад-вперед.
   - Что еще было на совещании, Гештар?
   Она вкратце пересказала повестку дня и предложила вывести запись с босуэлла на пульт Тау, если нужно. Мужчины отказались.
   - Знать бы только, почему Фиэрин ушла, - сказал под конец Тау,
   Гештар в приступе гнева не сдержалась:
   - Надо было убить ее, пока был шанс. Неужели она вам давно уже не надоела? С ней мог произойти несчастный случай еще до прибытия сюда, и никто бы ничего не заподозрил.
   - Сентиментальность опасна, - проворчал Ториган, качая головой. Очень опасна.
   Красивый рот Тау слегка сжался, а Гештар подумала: не опаснее, чем твои дурацкие комментарии, кретин. Пора положить конец твоей никчемной жизни - как только Кендриан умолкнет.
   - Мне нужно было сохранить отношения с Вакиано, дорогой Штулафи, мягко сказал Тау. - Они ведь знают, что она находится на моем попечении. Я намерен аннексировать Вакиано, и ничто мне в этом не помешает.
   Его размеренная речь показывала, насколько он раздражен, и Ториган густо покраснел.
   - Вы оба считаете меня дураком, но не мои ошибки привели нас в нынешнее положение.
   Гештар заставила свое лицо разгладиться и потрепала Штулафи по руке. При всей своей глупости он мог доставить много неприятностей.
   - Вы правы, Штулафи. Простите. Уж очень напряженный выдался день. Пожалуй, нам пора вернуться к гостям и попытаться провести остаток вечера в свое удовольствие.
   Тау поклонился с жестом иронического одобрения, который относился к ее поведению, а не к ее словам.
   - Ваша правда. Пойдемте.
   Наружно Гештар сохраняла полнейшее спокойствие и безмятежность, но ее сердце с течением времени билось все сильнее.
   Посвященный подал ей знак. Настал час нового дай-ульшена - и она не жалела об этом. Она знала, что это делается ради нее, чтобы укрепить ее силу.
   Наконец-то настал мой час.
   ОРБИТА БАРКИ. "ЦВЕТОК ЛИТ"
   Норио не мог понять, что случилось с Хримом на Барке, и это вызывало у него беспокойство.
   Он бродил по коридорам палубы 3, где в этот час все спали. Двери кают были такие же разные, как те, кто жил за ними, - одни ярко раскрашенные или окруженные дипластовым барельефом, другие стерильные и анонимные. Для всех, но не для него. Он знал, где и с кем спит каждый член экипажа. Навстречу ему попадались немногие, да и те опускали глаза или норовили свернуть в сторону.
   Из каюты впереди шли яркие вспышки эмоций, недоступных бодрствующему разуму. Норио остановился, вздрогнул и коснулся рукой переборки, как будто контакт мог усилить его восприятие. Каюта принадлежала Метидже. Он часто приходил сюда. Мужское начало в ней сильно возросло, и ее подсознание странствовало причудливыми путями. Норио поборол искушение снова настроить тианьги так, чтобы придать ее снам еще больше пряности. Но Хрим уже как-то избил его, поймав на этом деле.
   "Моя команда для тебя под запретом. Лазь в мозги только тем, кому я велю, а игры и удовольствия прибереги для нас".
   Метидже перешла в стадию глубокого сна, перестав грезить, и Норио двинулся дальше. Похоже, что теперь Хриму уже все равно.
   Он помнил, как Хрим вернулся.
   В правом причальном отсеке было холодно, и казалось, что свежесть воздуха усиливает статические разряды. Челнок в радужном облаке прошел сквозь шлюзовое поле.
   Норио поразил вид Хрима, и шок возрос, когда он почувствовал странную сглаженность капитанских эмоций. Хрим осунулся и двигался как-то скованно, точно его побили. В левой руке он нес большой дипластовый ящик.
   Капитан оглядел обращенные к нему лица.
   - Ну, чего вылупились? - гаркнул он. Голос у него остался по-прежнему зычным, но звучал он не с прежним пылом. Агрессивность Хрима всегда была выше, чем у большинства других, - что же такое сделали с ним на Барке?
   - Что с вами, кэп? - спросил Эрби.
   - Ты бы тоже так ходил, если б трахался двенадцать часов кряду, засмеялся Хрим. - У этих троглодитиков такая техника в сексе, что вам и не снилась, а сделка с матронами скрепляется не рукопожатием!
   Команда грохнула со смеху, и Норио почувствовал, что Хрим немного успокоился. Темпат успокоился тоже. Возможно, приглушенность эмоций объясняется продолжительным сексом. Норио возревновал: ему никогда не удавалось добиться такого эффекта. Может, там Хрим тоже имел дело с темпатом? Но в его эмоциях этого не просматривалось.
   Правда, раньше у Норио не было видеозаписи того, как смертельный враг Хрима сгорает заживо. Подождем, когда Хрим увидит это зрелище, подготовленное Норио, чтобы отметить получение огров!
   Хрим двинулся вперед, и Норио последовал за ним через люк. Капитан не смотрел на него, и тщетно Норио искал знакомую чувственную струйку, которой Хрим всегда отзывался на его присутствие: ее не было.
   Продолжая удивлять темпата, Хрим отправился на транстубе не в их общую каюту, а в машинное отделение. Норио воздержался от вопросов. Даже без темпатии было ясно, что Хрим не хочет разговаривать.
   А реакции у него такие, будто меня тут и вовсе нет.
   Норио стиснул руки: перед ним явился грозный образ старого фаниста Ченкрита из Глен-Дледдина на Дезриене. "Ты выбрал путь энтропии и хочешь уничтожать, а не созидать. Придет время, когда ты захочешь стать ничем, и на это будет только один ответ".
   Норио мотнул головой, отгоняя видение. Дезриен далеко, и это было давно. Возможно, когда Должар восторжествует, Норио попросит Хрима доставить его туда и прямой наводкой гиперснаряда уничтожит отвергнувший его мир.
   В машинном отделении Хрим долго стоял перед урианским реле, бесформенной глыбой, чьи органические контуры не вязались с явно неорганической текстурой покрытия. Норио только раз прикоснулся к реле и после уже не верил, что это просто машина, хотя никакой реакции в ответ не получил. Это сенсорное противоречие мучило его, тем более что здесь ощущалась аура скрытых эмоций, которая в любой момент могла проникнуть в его ум.
   Хрим сейчас тоже выглядел так, будто ждал, что вот-вот из древней машины высунется нечто и схватит его. Его эмоциональный уровень вырос - он испытывал странную смесь страха, беспокойства и похоти, от которой Норио чуть не затошнило. Затем капитан взял свой ящик, резко повернулся и вышел. Норио, одолеваемый любопытством, поспешил за ним.
   С тех пор его любопытство так и не получило удовлетворения. В каюте Хрим запер ящик в сейф и ни словом о нем не упоминал.