Смит Шервуд. Вера и власть (Империя тысячи солнц - 4)

   Юбки из шанта-шелка пенились вокруг ног Ваннис. Сидя, она смотрела на свое отражение в стене из полированного вулканического камня: единственная нитка жемчуга среди изящно уложенных кос, зеленовато-голубое платье, подчеркивающее зелень глаз, чистая линия, бегущая от плеча до бедра.
   Эта картина, как всегда, ее успокоила, и она снова открыла слух разговорам, которые вели вокруг нее приятные певучие голоса. Музыкальная часть вечера окончилась, и гости удалились в кулуары - поговорить, послушать чужие разговоры и вкусить изысканных яств, которые беспрестанно разносили по комнатам красивые молодые слуги.
   Это напоминало Ваннис тихую гладь пруда, под которой скрываются хищные рыбы и острые камни. Напряжение сказывалось только в мелочах: в том, как враждующие стороны располагались подальше друг от друга, в некоторых темах, затрагиваемых лишь намеком, с ядовитыми улыбками. Случалось, что кто-то вдруг замирал, получая или посылая секретку по босуэллу, - но так выдавали себя только те, кто недостаточно овладел искусством притворства.
   Ваннис знала, что ей в этом искусстве равных нет. Она может сидеть в грациозной позе на стуле, изящно обрамляющем ее, и думать совсем о другом.
   Например, о своем внезапном обогащении. Несколько дней назад она, выведя на экран цифру своего кредита, вдруг обнаружила, что от близкого банкротства переместилась в неограниченные финансовые пространства. Никакого объяснения не прилагалось, а Брендон при встрече ни словом об этом не упомянул, но Ваннис знала, кто ее благодетель.
   Они виделись часто, но только в свете. Он беседовал с ней о музыке и истории, но ничего не говорил о политике или о молчаливой борьбе внутри Флота. От одного из Масо она узнала о новой привычке Панарха: ежедневно в пять утра он бывает на тренировках в спортзале для офицеров.
   - Однажды он просто взял и появился там, - рассказывал Ореик узкому кругу слушателей. - Мой кузен Эфрен, который служит на "Норсендаре", сам его видел. В спортивном костюме без телохранителя, держится позади. И каждое утро, где бы он ни провел ночь...
   Но где он их проводит, свои ночи?
   Ваннис следила бдительно, но ни один Дулу, мужского или женского пола, не проявил еще гордости собственника. Это не давало ей покоя. Либо он хранит целомудрие - тогда непонятно, почему он ночует не дома, - либо кто-то притворяется еще ловчее, чем она. Но с какой целью?
   И Ваннис придавала себе уверенности, любуясь собственным отражением и теша себя мыслью, что Брендон неизменно отводит ей главную роль на всех официальных торжествах.
   "Это, конечно, очень умно с его стороны, - размышляла она. Сейчас у меня нет никакого статуса, но прежний никто оспорить не может - и нет прецедентов, чтобы на них опереться".
   Поэтому Ваннис взяла себе за правило всегда быть готовой исполнить главную роль, а когда Брендон отводит ей таковую, говорить с ним только о том, что ему приятно.
   На этом вечере его не было, но он мог появиться в любое время - и Ваннис сидела с ясным взором, выпрямив спину, ничем не показывая, что уже далеко за полночь и она устала. Рядом молодые люди, стараясь произвести впечатление на старших, рассказывали о новой азартной игре, изобретенной в одном из заведений на оси вращения.
   Затем босуэлл пощекотал Ваннис запястье. Она оглядела комнату - не похоже было, чтобы ее вызывал кто-то из присутствующих.
   Она согнула запястье и услышала голос Брендона.
   (Не можете ли вы потихоньку выбраться и прийти в анклав? Мы вышли на новый уровень в деле Кендриана. Вам тоже следует ликовать).
   Триумф обжег ее нервы - сперва болезненным жаром, потом холодом. Она выждала несколько мгновений, чтобы взять себя в руки. Не заметив на себе ничьих взглядов, она передала:
   (Выйду через пару минут).
   (Не пользуйтесь транстубом. Жаим вас встретит).
   Ее сердце под убранным драгоценностями корсажем забилось в такт отдаленной музыке. Она медленно поднялась, отставила бокал с вином и прошлась по всем комнатам, чтобы всякий, кто вспомнит о ней, убедился, что она здесь.
   В подходящий момент - она долго практиковалась в искусстве уходить красиво - она выскользнула через парадную дверь виллы на свежий воздух. Высокая, тонкая, как нож, фигура вышла из-под деревьев, на миг напугав ее. При слабом свете из окон она различила длинное лицо и колокольчики в серапистских траурных косах. Это был Жаим, мрачный рифтер-телохранитель.
   Ростом он превосходил даже Брендона, и она, опершись на предложенную им руку, ощутила его скрытую силу. Ее невольно потянуло к нему. Интересно, каково это - секс с рифтером?
   Она прислушивалась к его медленному дыханию. Он вел ее не к транстубу, а в темноту парка. Как он ответил бы ей? При ней он говорил редко, и акцент выдавал уроженца бедных кварталов какого-нибудь космического поселения.
   Искусство соблазнять включает в себя не только острый миг признания и удовольствие от любовного акта, нужно еще уметь обставлять последствия и быть готовым к моменту, когда интерес твоего партнера начнет убывать.
   Понимает ли он, как играют в эту игру Дулу?
   - Сюда, - сказал он, и они сошли со слабо освещенной дорожки в совсем уж непроглядную тьму. Поскользнувшись в своих атласных туфельках на мокрой траве, она чуть не упала. Жаим поддержал ее, но без всяких эмоций и, предупреждая ее протест, повторил: - Сюда.
   Пройдя еще несколько метров, они очутились в каком-то помещении, где под ногами чувствовался гладкий пол. Жаим проделал что-то свободной рукой дверь закрылась за ними и зажегся свет.
   - Транстуб, - сказал Жаим, указывая на дверь напротив.
   - Где это мы? - спросила она, поеживаясь от приятно щекочущего нервы страха.
   - Недалеко от входа в анклав.
   За его бесстрастными интонациями проглядывал юмор, и она заметила, что титулов он не употребляет.
   Капсула проехала короткую дистанцию, и дверцы раскрылись в устланный ковром холл. Запах цветущего ночью юмари сказал ей, что они в анклаве, еще до того, как они прошли через арку в салон.
   Жаим молча удалился, а Брендон с улыбкой вышел ей навстречу в парадном коричневом костюме, отделанном золотом, - значит он был где-то на приеме, но ушел? И привел кого-то с собой - в комнате были другие люди.
   - Входите, Ваннис, - сказал он, целуя ей руки. - Лейтенанта Омилова вы помните.
   Она кивнула, мельком взглянув на чопорного, большеухого молодого человека - он не представлял для нее интереса. Перевела взор на женщину рядом с ним и воскликнула удивленно:
   - Фиэрин!
   Уединение, как сразу подметила Ваннис, пошло Фиэрин лит-Кендриан на пользу. Она посвежела и выглядела моложе, чем когда-либо прежде.
   - О, Ваннис! - выдохнула она между слезами и смехом, стискивая подругу в объятиях и целуя. - Я не успела даже поблагодарить вас за все, что вы сделали.
   - Если намечается счастливый конец, это для меня лучшая награда, сказала Ваннис, взглянув на Брендона.
   - Намечается, - улыбнулся он. Голос его звучал как-то по-другому, и чувствовалось, что он едва сдерживает волнение. Ваннис ощутила новый прилив торжества. - Но сначала позвольте представить вас остальным заговорщикам.
   Он обвел рукой комнату, и Ваннис повернулась. Очень высокий, худой человек стал и приветствовал ее сухим, сдержанным - поклоном поллои.
   - Гностор Иксван, вокат брата Фиэрин.
   За ним виднелись две женщины, такие разные, что Ваннис невольно уставилась на них - не на офицера средних лет, маленькую, коренастую, с растрепанными седеющими волосами, а на другую, высокую, с сильным овальным лицом и раскосыми, в густых ресницах черными глазами. Волосы, тоже черные, были гладко зачесаны назад, а когда женщина слегка повернула голову, Ваннис разглядела длинный блестящий хвост вдоль простого черного комбинезона.
   Узнавание кольнуло Ваннис, а Брендон сказал:
   - Коммандер Тетрис и капитан Вийя - обе они проделали героическую работу по сбору данных.
   Офицер коротко кивнула, должарианка даже не шелохнулась.
   - И Монтроз, товарищ Кендриана по команде. - Последний оказался огромным, безобразным мужчиной, который так хорошо играл на Брендоновском концерте целую вечность назад.
   Брендон прошел к низкому столику, сосредоточив на себе всеобщее внимание. Взглянув на Ваннис, он легким кивком указал ей на Фиэрин, и она послушно, с трепещущим сердцем стала рядом.
   - Я хочу сообщить вам следующее, - начал он, и Ваннис обняла дрожащие плечи Фиэрин. - Мы получили доказательства того, что в убийстве виновен Архон Торигана, а Джесимар лит-Кендриан был подставлен.
   Фиэрин ахнула, но сдержала себя.
   - Мы не знаем только, каков мотив преступления. Есть указания на то, что были и другие соучастники. Очень возможно, что убийство ваших родителей как-то связано с атакой Должара.
   Фиэрин не издала больше не звука, но по ее щекам катились слезы. Брендон, сочувственно посмотрев на нее, продолжил:
   - Кое-какие звенья связывают это дело с Гештар аль-Гессинав и Тау Шривашти, которые оба оказывали прямую помощь Должару.
   Ваннис обняла девушку чуть крепче.
   - Но их соучастие не доказано?
   - Пока нет. - Брендон посмотрел на Тетрис и должарианку. - Наши программисты запустили в ДатаНет множество червяков под моим личным кодом, превозмогающим все остальные. Кто-то - мы подозреваем, что Гессинав, уничтожает все копии определенных данных, отправленных на Арес. Если червяки найдут нетронутую копию и вытащат ее из ДатаНета, мы, возможно, получим все необходимые доказательства.
   Брендон, улыбнувшись, взял графин с вином и стал наполнять бокалы на длинных ножках.
   - Но считайте, что Локри уже спасен, Фиэрин. - Он поднял свой бокал. За торжество правосудия.
   Все разобрали свои бокалы, включая Фиэрин, которая двигалась нетвердо, но владела собой, - в таком состоянии Ваннис видела ее не раз. Ушастый лейтенант, краснея, как подросток, поспешил сам подать ей вино. Их голоса слились, но Ваннис не стала всматриваться в их губы, чтобы разгадать слова.
   Пусть празднуют.
   Великодушная к чужой радости, она предоставила их самим себе. Для нее свобода Кендриана была важна лишь постольку, поскольку она вписывалась в ее личные планы. Она вела себя правильно, и вот ее терпение вознаграждено. Брендон даже не пытается скрыть своего торжества - и она, как искусная ковровщица, сплетет их обоих золотой нитью общей победы.
   Финиш близок - и трудность пройденного пути делает приз еще ценнее.
   Все это мелькало у нее в голове, пока она пила свое вино и чувствовала его тепло внутри. Затем она подняла глаза, ища голубой взор Брендона.
   Его не было рядом, и он не смотрел на нее. Ваннис встала и увидела его на другом конце комнаты. Он подавал бокал должарианке, которая так и не поднималась с места.
   Ваннис направилась к ним. Женщина заколебалась, и Брендон что-то вполголоса сказал ей. Поворот его головы и звук его голоса обожгли кислотой вены Ваннис.
   Темпатка протянула руку - хорошо вылепленную, сильную, без всяких украшений - и взяла бокал. Брендон накрыл ее пальцы своими и погладил запястье быстрым, но откровенно нежным жестом.
   Шок вонзил в сердце Ваннис ледяной нож и повернул его.
   Глядя на свой бокал, она считала вдохи и выдохи. Один, два, три. Сквозь шум в ушах до нее донесся голос Брендона - он произносил тост.
   Все подняли бокалы, и она последовала примеру других, но лишь коснулась стекла сухими губами.
   "А ведь это ревность, - подумала она, пытаясь совладать с собой. - Я ревную к должарианке, к рифтерше, не получившей никакого воспитания".
   Кто-то со смехом предложил следующий тост. У Ваннис болела рука, но она снова подняла бокал, растянув губы а улыбке.
   - После суда мы это повторим, - сказал его голос. Ваннис собрала пошатнувшиеся мысли. Он отошел от должарианки и снова стоял у стола. Его улыбка стала жесткой.
   - А пока что надо обсудить наши действия до него. Я попытался помочь следствию, дав контр-адмиралу Уилсонс равные с аль-Гессинав права. Однако Гештар уже доказала нам свой талант в области манипуляций с информацией, и вполне возможно, что ей в какой-то степени известно о проделанной вами работе. Я хочу, чтобы каждый из нас до суда воздерживался от активных действий. Сейчас мы вкратце обсудим детали плана охраны, предложенного мелиархом Ванном. Он и его команда будут вашими незримыми хранителями до окончания процесса.
   - А нельзя ли арестовать их прямо сейчас, ваше величество? - спросила Фиэрин.
   - Нет. Такая поспешность без веских доказательств может сильно повредить нам. Все мы знаем, как накалены сейчас эмоции. Существуют многочисленные свидетельства манипуляции с каналами новостей. Мы подозреваем, что за тенденцией чернить рифтеров в противовес их хозяевам-должарианцам стоит Гештар. Эйлологи говорят мне, что новость об участии высокопоставленных Дулу в подготовке нападения - от которого, не будем забывать, пострадали на Аресе все и каждый - неизбежно вызовет бунт.
   Все отозвались согласным ропотом.
   - Но зачем нужно судить Джесимара теперь, когда мы все знаем? Разве нельзя подать петицию об освобождении?
   Брендон, не меняя манеры речи, внезапно заговорил, как Панарх:
   - Я сожалею, Фиэрин, но правосудие должно совершиться. И гносторы эйлологии утверждают, что процесс необходим для ослабления растущей тенденции к подзуживанию масс. В ее фокусе находится Джесимар, и он не будет в безопасности, пока его публично не оправдают.
   Ваннис заметила, что большой рифтер-повар подошел поближе и внимательно, с нахмуренным лицом, слушает.
   - Кроме того, - спокойно заметил Иксван, - доказательства были получены без распоряжения суда. Их можно использовать лишь для установления невиновности, но не для доказательства вины.
   - Значит, Шривашти трогать нельзя? - обманчиво ровным тоном осведомился Монтроз.
   - Боюсь, что нет - равно как Торигана и Гессинав, - ответил вокат, поскольку Его Величество не желает - по причинам, которые он уже объяснил, - обнародовать порочащую их информацию и выносить против них Указ о Пресечении Доступа.
   - Вот потому-то я и ушел в рифтеры! - выкрикнул Монтроз.
   Брендон молча повернулся к нему лицом.
   - Шривашти загубил Тимбервелл. Моя семья погибла под руинами. А здешние власти сказали мне, что ничего не могут поделать. Теперь речь и вовсе идет о государственной измене, а вы опять-таки ничего не хотите делать? - Монтроз обращался прямо к Панарху, и все смотрели только на него.
   - Двум смертям не бывать, одной не миновать, - тихо произнес Брендон. - Нельзя сказать, которое из этих преступлений больше. Но почему ты думаешь, что у Тау Шривашти на совести нет и других? Неужели ты хочешь пожертвовать своим товарищем ради мести? Мы добиваемся справедливости, а не мщения, и справедливость восторжествует, Монтроз. Это я тебе обещаю.
   Рифтер пристально посмотрел на него и, к удивлению Ваннис, вдруг поклонился - грациозно и именно так, как полагалось.
   С легкостью, выработанной долгой практикой, Брендон вовлек всех в общий разговор, а сам стушевался, предоставив вокату вести беседу. Монтроз кивнул, все еще мрачный, но уже значительно смягчившийся.
   По ходу дела Брендон посылал каждого поочередно к начальнику охраны для обсуждения плана личной защиты. Ваннис оставалась на месте, наблюдая за другими и размышляя.
   Все слова Брендона, все необъяснимые прежде пробелы во времени и смысле маршировали, как солдатики, под беспощадным окном ее разума. Сейчас главное - контроль. Контроль и планирование.
   Наконец перед ней возникла ночь коронации со всеми своими образами и эмоциями. Это просто смешно, до чего она была слепа...
   А в самом конце, перед тем как они с Брендоном вернулись в бальный зал, он убавил звук на своем пульте. Какой-то чудной человечек говорил, что на Пожирателе Солнц требуются темпаты - Ваннис прочла это по его губам, а потом Брендон наложил на это сообщение свою печать.
   В то время она приписала этот поступок тонкостям флотской политики и желанию как можно надежнее засекретить существование гиперрации. Теперь стало ясно, что дело в должарианке. Ваннис все время следила за ней краем глаза. Эта женщина - темпатка, и Ваннис чувствовала внутреннюю уверенность, что Брендон хотел скрыть эту информацию именно от нее.
   Но почему?
   Пора это выяснить.
   Ваннис стала переходить от одного к другому, всем что-то говоря, слова благодаря многолетнему опыту выговаривались сами собой. Убедившись, что полностью владеет своими эмоциями - которые спрессовались в крохотное ядрышко где-то глубоко внутри, - она дождалась момента, когда Жаим закончил говорить с темпаткой и отошел. Брендон в это время был увлечен беседой с Омиловым и Фиэрин.
   Неспешно приблизившись к Вийе, Ваннис спросила:
   - Что это значит - быть темпатом?
   Черные как ночь глаза пристально посмотрели на Ваннис, и женщина сказала:
   - Это значит, что ты никогда не бываешь одна.
   Голос у нее был тихий, приятный, с легким, слегка зловещим акцентом в произношении согласных.
   - Это был глупый вопрос, и я прошу за него прощения.. Но ведь вы редкость. Многие считают, что у вас выдающийся талант. Я хотела бы узнать об этом побольше.
   Темпатка снова задержалась с ответом, глядя на Ваннис прямо и твердо. Ваннис захотелось отвести глаза, но она удержалась, чувствуя, что ее собственный взгляд жидок, как вода.
   - Это тяжелое бремя, - сказала наконец Вийя,
   - Вы можете читать и слова?
   - Нет. Только эмоции.
   - А на чужие эмоции можете влиять?
   - Как всякий другой человек - не больше,
   - Странно. - Сердце Ваннис снова ускоренно забилось. - Если ваш талант пассивен, а не активен, зачем приглашать темпатов на этот кошмарный Пожиратель Солнц?
   - Не понимаю.
   Ваннис кивнула на пульт Брендона:
   - Я случайно увидела одну из этих передач... - По реакции Вийи она поняла, что та знает о гиперрации. Знает, но не должна знать, поэтому я должна притвориться, что не знаю. - Враг... приглашает темпатов.
   - Я этого не знала.
   - Кажется, Брендон опечатал эту информацию.
   Черные глаза взглянули на Брендона и вернулись к Ваннис.
   - Зачем вы мне это говорите?
   Потому что хочу убрать тебя отсюда.
   В уме Ваннис возникло сразу несколько отговорок, но она отвергла их. Она не станет лгать этой женщине, но и правду ей говорить не обязана.
   - Вы действительно хотите знать, зачем?
   - Нет, - ответила капитан Вийя голосом столь же бесстрастным, как ее лицо. - Не хочу.
   ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
   21
   К удовольствию Элоатри, Себастьян Омилов, когда она предложила ему встретиться, охотно согласился и попросил только, чтобы они с Мандерианом пришли к нему в лабораторию проекта "Юпитер". Меры предосторожности на пути были еще строже, чем при ее первом визите, а гностор опять работал со звездной голограммой.
   На этот раз Элоатри была подготовлена и ощутила лишь легкий трепет, вступив в бесконечное космическое пространство. Молчаливый должарианец не проявил никакой реакции - он стоял спокойно, спрятав руки в рукавах своей мантии. Звезды, рассеянные по комнате, обрисовывали массивную фигуру Омилова на фоне светящихся газов, уходящих в темную расселину - Рифт.
   Он встретил их учтиво, но Элоатри почувствовала сдержанность в его обращении к ней. Возможно, он побаивался, что она снова пошлет его в Сновидение.
   Когда ты попадешь туда снова, Себастьян Омилов, оно тебя , больше не выпустит.
   Гностор включил свой босуэлл и сказал в пространство:
   - Сделайте темпоральную регрессию на десять мегалет. Я знаю, обратился он к Элоатри с Мандерианом, - что вы оба следите за дискуссией боюсь, все более ожесточенной - о судьбе Пожирателя Солнц. Сейчас вы увидите наиболее жуткий и в то же время волнующий момент его истории. Среди звезд мерцали непонятные цифры и символы. - Я должен буду показать это на своей лекции. Мы использовали данные экспедиции "Телварны" и более старую информацию из ДатаНета, которую я запросил. Курьеры работают на пределе, обеспечивая мне связь
   Элоатри смотрела, как искривленный хаос Рифта постепенно выпрямляется, завихрения туманностей уходят обратно к звездам и нанесенная галактике рана заживает. Когда движение остановилось, расселина среди звезд осталась, но теперь стало видно, что она имеет форму узкого кривого конуса. У его основания светился красный огонек.
   - Пожиратель Солнц, - сказал Омилов. - Регрессия подтверждает мою гипотезу о том, что это он создал Рифт.
   Но Верховная Фанесса уже все поняла. Она вспомнила Томико и чашу, наполненную кровью, снова увидела темнолицего, плечистого мужчину, глядящего на нее. Теперь она знала, что образ ресторана в ее видении был многозначен - пищеварительный архетип подтверждал мощь того, с чем они столкнулись.
   Элоатри сказала Омилову, в чьих глазах отражались звездные огни:
   - У меня для вас тоже есть жуткая, но волнующая радость. Об этом пока что не знает никто, кроме гностора Мандериана. Я нашла последнего члена Единства.
   - Вот как? - вежливо удивился Омилов. Это не произвело на него впечатления.
   - Это Анарис ахриш-Эсабиан, сын и наследник Аватара.
   Гностор выпустил воздух, словно его ударили в грудь.
   - Он на Пожирателе Солнц, и он наш враг.
   - Что касается Пожирателя Солнц, то Эсабиан созывает темпатов для его активации. Что Анарис нам враг, это правда, но, похоже, он и отцу своему враг.
   Омилов рассеянно кивнул:
   - Активация активацией, но не думаю, чтобы Эсабиан мог получить полный контроль. Гиперреле, доставленное капитаном Маккензи, - это почти непостижимый для нас механизм, черный ящик, если хотите. Я питаю огромное уважение к тому, кто сконструировал переходные блоки между этой урианской машиной и человеком.
   - Эсабиан мыслит только в категориях контроля, - заметила Элоатри, слегка раздраженная педантизмом, в котором искал убежища гностор.
   - Не знаю, верно ли это в отношении Анариса, - вмешался Мандериан. - В информации о годах его заложничества, которая имеется на Аресе, многого недостает. Я запросил добавочные сведения, но падение С-лифта нарушило почти все звенья связи Артелиона с ДатаНетом.
   - Так или иначе, наши цели совпадают, гностор Омилов, - сказала Элоатри, глядя на Рифт. - Вы хотите сохранить Пожиратель Солнц для науки...
   Внезапно она осознала, что смотрит на Рифт, каким он был в кульминационный момент той самой катастрофы, которая десять миллионов лет назад уничтожила также и Уров. Она отвернулась от этого страшного зрелища, и вера в путь, указанный ей Телосом, поколебалась.
   - А вы, нумен? - спросил Омилов.
   - А я - я должна позаботиться о том, чтобы Единство оказалось на Пожирателе Солнц до того, как он будет уничтожен.
   Себастьян Омилов уставился на Верховную Фанессу. Ее лицо было в тени, и в глазах отражались звезды. Ему показалось, что он смотрит через пару прозрачных окон в бесконечность, и он вспомнил один из ее титулов: Врата Телоса.
   Он повел плечами, стараясь рассеять внезапно охватившее его чувство благоговения. Это слишком напоминало Сновидение. Не хочет ли она сказать, что гибель Пожирателя Солнц неизбежна? Или это произойдет только в том случае, если полиментальное сообщество туда не попадет?
   Он спросил ее об этом, но она только пожала плечами со слабой улыбкой.
   - Я сама не знаю, почему выразилась таким образом. Прямо дельфийский оракул, правда?
   "Это значит не просто "туманно", - подумал Омилов. - Кажется, дельфийские пророчества имели некогда религиозную окраску".
   Сумрак голографического зала стал казаться ему давящим, и он через босуэлл включил свет.
   - Пойдемте лучше в мой кабинет - там нас никто не побеспокоит.
   Он не мог больше отрицать реальности сферы, в которой действовала Элоатри: он испытал ее власть на себе и видел, как благодаря трудам Элоатри собралось искомое ею полиментальное единство. Но он нуждался в сугубо рациональной обстановке своего кабинета, чтобы уравновесить его мистику, не поддающуюся его разуму.
   Он усадил гостей в мягкие кресла в уютном уголке, отгороженном от прочего помещения банком пультов. Стюард принес кофе. В ручище Мандериана чашечка казалась до нелепости маленькой. Он все делал маленьким - даже кресло, на котором сидел. Элоатри рядом с ним выглядела совсем невесомой.
   Омилов отпустил стюарда и включил глушители звука.
   - Себастьян, я буду с вами откровенна, - сказала тогда Элоатри. То, что она назвала его по имени, подчеркивало важность ее слов. - Я не гарантирую, что Единство сохранит Пожиратель Солнц, а не уничтожит. Мы называем такой союз "дверной петлей времени", хотя не знаем, откроет она дверь или закроет. Но цель Флота - уничтожение, и вы это знаете.
   - Да, - вздохнул Омилов. - Я пытался разубедить их и буду продолжать, но успеха в этом не добьюсь, это ясно. Даже Панарх как будто склоняется к такому решению. Но даже если эйя рвутся туда, как вы убедите капитана Вийю и ее команду, не говоря уж о келли, отправиться на Пожиратель Солнц?
   - С келли вопрос уже решен. Когда прибыл их Старейшина, геном Архона перешел к нему, и Портус-Дартинус-Атос обрели свободу. Я уверена, что, если Ивард полетит, они последуют за ним - Ивард же поступит так, как скажет Вийя.
   - А она согласится?
   Элоатри посмотрела на Мандериана, и тот осторожно поставил свою чашку.
   - Встреча двух темпатов - всегда проблема, - уклончиво сказал он. Нас так мало именно потому, что мы редко вступаем в браки: обратная связь при сексуальном контакте может оказаться роковой. Когда-то на Должаре все обстояло иначе, но ритуалы Хореи потеряны для нас. Я говорю вам об этом, гностор, чтобы вы поняли, почему мотивы Вийи могут быть ясны и в то же время темны для меня. Каждый темпат, встречая другого, старается несколько притупить свое восприятие, чтобы избежать перегрузки, но многое все-таки просачивается. Вийя до некоторой степени мне доверяет, и я знаю, что ей стало известно обращение Барродаха к темпатам. Она не только согласна лететь на Пожиратель Солнц, но очень этого желает. Для нее это и бегство, и ответный дар - она еще никогда не чувствовала себя столь сильно обязанной кому-то. - Мандериан помедлил, подыскивая слова. - Дело осложняется тем, что отношения такого рода необычны... для должарианцев. Это лежит в той части ее души, которая мне недоступна, - но даже если бы она открылась мне, я, пожалуй, ничего бы не понял. Но ощущение необходимости вернуть долг очень сильно в ней - возможно, это сублимация того, другого чувства.